***
Кагами бездумно таращится на мелькающие на экране телевизора фигуры и уныло признает, что эффектный данк в пользу команды, за которую он, вроде как, болеет, не особо-то его трогает и тем более не вызывает ничего, хотя бы отдаленно походящее на азартный восторг. От полноценного погружения в текущий матч без конца отвлекают - не могут не отвлекать - мысли об Аомине, противоречащие сами себе и сами с собой пререкающиеся. Кто дергал Тайгу за язык ставить этому болвану ультиматумы? Ясно же было, что ничего это не решит, и что тот все равно поступит по-своему. Нет, ни хрена не было ясно. Потому что в глубине души Кагами зрела мизерная надежда, что все то время, что они с Дайки вместе, должно было как-то на него повлиять, и сейриновец думал, что в самом деле повлияло. Паршиво вдруг понимать, насколько ты ошибался. Форвард Тоуо каким был твердолобым, таким и остался - все такой же. В какой-то момент Тайге показалось, что Аомине в чем-то изменился, но в том-то и дело - «показалось». Кагами резко выключает телевизор, обрывая затяжной баззер-битер, и без должной осторожности швыряет пульт на журнальный столик перед собой. Прямоугольник черной пластмассы ударяется несколько раз о прозрачную стеклянную поверхность и падает на гладкое дерево паркета, но Тайга, рьяно взъерошивающий волосы на затылке, не обращает на него ни малейшего внимания. Прошло уже три дня с момента их ссоры (можно ли молчаливый уход от разговора вообще назвать ссорой?), а Тайга как будто вернулся в предыдущие одиннадцать. Кагами одергивает сам себя - с чего вообще исчисление ведется относительно их с Дайки встреч, а не, скажем, воскресения, как пристало бы вести счет нормальному старшекласснику? По-видимому, Тайга и впрямь не совсем подходит под категорию «нормальный», только парень никак не ожидал язвительных внутренних выводов о том, что таким его сделал Аомине Дайки, или скорее даже отношения с Аомине Дайки. Те самые отношения, из-за которых у сейриновца уже полтора месяца как поскрипывает диван в гостиной. Кагами, несколько ошарашено округливший веки, глупо пялится в черный экран. Парень встряхивает головой, отгоняя наваждение, и потирая ладонью лицо, тянется за сброшенным на пол пультом. Глупости, все это - просто глупости; Кагами уже столько раз прокручивал в голове эту тему, что кажется вполне естественным додуматься в итоге до чего-нибудь не вполне разумного. Да, вот эта мысль красноволосому форварду определенно по душе больше, чем все остальные.***
Тайга чувствует себя совершенно не в своей тарелке, потому как осознает всю свою беспомощность. Мышцы во всем теле свела одна общая судорога - не пошевелить и мизинцем на ноге. Аомине напротив спокоен и расслаблен; он ровным, бесстрастным тоном втолковывает Кагами о том, какая тот обуза, как он бесполезен и жалок, потому что без него, без Дайки, обойтись уже не может. У Тайги как никогда прежде чешутся кулаки набить этому парню морду, но еще больше Кагами мечтает провалиться от стыда сквозь землю, а еще от понимания того, насколько он жалок - речи Аомине звучат так убедительно. А потом мелодичная трель дверного звонка возвращает сейриновца из мира снов обратно на диван в гостиной, в три метра от хаотично мелькающего в сумраке телевизора. Тайга утирает влажную дорожку слюны с подбородка и через силу плетется открывать настырному гостю, моля все высшие силы, чтобы это не оказались соседи снизу (Кагами собирался набрать себе горячую ванну, но открыл ли воду? Гребанная рассеянность, нужно срочно с ней завязывать). У самой прихожей форвард все-таки сворачивает в ванную комнату - проверить кран, что оказывается абсолютно безжизненным, не извергающим никакие губительные водопады (ко внутреннему облегчению Тайги). Только стоящий, как ни в чем не бывало, Аомине на пороге квартиры Кагами на долгие секунды откачивает воздух из легких сейриновца одним своим присутствием. - Остыл? - первое, что произносит Дайки, самостоятельно выискивая ответ в бордовых глазах, невольно приокругленных. Ни «привет», ни хотя бы «вот он я». Спокойное, но пытливое «остыл?», вот и все. А Тайга полтора дня ломал себе голову, как будет с ним мириться без ущемления чувства собственного достоинства (после обдумывания наиболее красноречивых эпитетов к приевшемуся за предыдущие полутора суток «кретин»). Кагами затяжно вбирает в себя воздух - так хочется громко послать Аомине, рассказать ему по новой, какой он редкостный баран. Прописать кулаком по глазу в ощутимый довесок. А все, на что хватает в итоге Тайгу - сомнительного гнева «дурак» со совсем уж снисходительной усмешкой на губах.***
- Так что это было в прошлый раз? - выхватывая не размеренные порции воздуха между глубокими поцелуями, озвучивает все еще мучающий его вопрос Тайга. - Утром, - выдыхает шумно Дайки, отодвигая мало интересующие его в данный момент разъяснения. Кагами, придавленный к диванным перинам навалившимся сверху Аомине, приподнимает бедра, позволяя стянуть с себя последние элементы одежды, в то же время пытаясь справится с неподдающимся ремнем на штанах форварда Тоуо. - Аомине, - кое-как стаскивая с парня джинсы, хрипит негромко Кагами. - Мм? - мычит вопросительно Дайки, припадая к резко очерченным ключицам сейриновца. - Ты меня бесишь, - выдыхает Тайга, прикрывая веки и запрокидывая назад затылок. - Я в курсе, - хмыкает форвард, поднимаясь не щадящими укусами по изгибу шеи. - Аомине… - Что еще? - Ты придурок. Редкий. - Ты тоже не подарок. - Аомине, - тянет Тайга наконец просто от переполняющих его ощущений, на что форвард Тоуо сипло посмеивается себе под нос. - Давай уже, чего тянешь, - ворчливо проговаривает Кагами, не сильно пиная Дайки слабо сжатым кулаком в живот. - Какой нетерпеливый, - усмехается Аомине в поджатые губы Тайги, на что последний только через силу фыркает, потому как вдумчиво формулировать слова получается все хуже. Красноволосый форвард с жадностью наблюдает, как, приподнимаясь, живописно изгибается в спине Дайки и, метнув вызывающий взгляд на Тайгу, входит в парня одним рывком на всю длину. Кагами невольно прогибается в спине, впиваясь пальцами в обивку дивана и прикусывая собственные губы все сильнее, когда Аомине принимается наращивать темп с каждым глубоким толчком. Кагами больше не следит за своими смазанными словами, что изредка вырываются из его рта на уровне сиплого подавляемого хрипа. Парень только полностью растворяется в чувствах, которые проскальзывают вверх по коже острыми импульсами вслед за шершавыми ладонями Дайки. Форвард Тоуо останавливается на мгновение, наклоняясь обратно к Тайге и вновь впиваясь в уже и без того саднящую шею укусом. Кагами, порыкивая, обхватывает широкую спину, ощущая под пальцами резко выступающие контуры лопаток, и утыкается носом во влажное от пота плечо Аомине, на лихорадочных вдохах не нарочно захватывая и соленые капли со смуглого тела. Сейриновец судорожно усмехается, глотая обрывочные глухие смешки - кто бы мог подумать еще пол года назад, что подобное не будет казаться Тайге противным. При всем желании Кагами не может понять, сколько еще продолжается это безумие - в какой-то момент он находит себя тяжело дышащим с липкими пятнами, растекающимися по его животу, и ответным теплым дыханием, раз за разом обдающим его правое ухо. Похоже, после этого вечера диван начнет скрипеть еще более жалобно.