***
Гермиона затерялась среди многоярусных стеллажей, пораженная величием и великолепием Александрийской библиотеки, а Белла отправилась за ней с намерением исправить ситуацию. Сердце Блэк трепетало от бессилия выразить словами то, насколько ей жаль. Но она попробует. – Вот ты где. Нравится? Девушка вскинула голову, и пестрые лучи, прошедшие сквозь витраж, превратили лицо Гермионы в зыбкую рябь полотна прерафаэлитов. Грозная и прекрасная Моргана смотрела на них сверху вниз, а ее мантия, расшитая серебром и изумрудом, вспыхивала огнями святого Эльма. – Когда я смотрю на нее, мне немного страшно, а еще волнительно. Беллатрикс опустила руку на плечо Гермионы и улыбнулась – самый верх витража искрился и переливался на солнце, напоминая поверхность озера в жаркий день, – а Великая Моргана взирала на них с насмешливой самоуверенностью. – Извини, я не хотела тебя задеть. Правда не хотела. Мне стыдно за такую вспышку. Ты такого не заслужила. Она поцеловала Гермиону в губы и отстранилась, обхватывая её лицо лодочкой из ладоней. – Это все эмоциональная усталость. Мне жаль, что я оправдываюсь этим, но так много событий за короткое время. И этот ебучий перстень, который мы должны как-то нивелировать, как сказала Амелия. Вы все теперь привлеченные к расследованию гражданские, а война только закончилась. Это неправильно. Но нам надо работать. И я люблю тебя, пожалуйста, не сомневайся, даже когда я зла или когда хочу побыть в одиночестве. Ты важна для меня. – Все в порядке, правда. Ничего. Гермиона воровато оглянулась и накрыла её губы своими, глубоко целуя. Они потратили на это несколько приятнейших минут, прежде чем отстраниться, нежно перебирая волосы друг друга. – Идем, обменяемся идеями. Мы тут уже второй день, а никто так и не высказался.***
Секунд десять Антон хранил молчание, пересматривая закорючки на русском - которые никто кроме Беллы и Ровены не мог разобрать, – а дальше заговорил тихим голосом: – Перстень выковали много тысяч лет назад. Ты предполагаешь, что Шеду участвовали в создании артефакта, но вряд ли. Несмотря на грозный вид и могущество, Шеду используют знания во благо и им вряд ли интересно превращать людей в зомби. У них достаточно собственной энергии, и вряд ли она сопрягается с ядром волшебника. А выгоды от артефакта им нет никакой. Это мирные существа. Неожиданно Долохов зажмурился, обхватил себя за плечи и крякнул, поворачиваясь до хруста. – Ауч! Уф, затекла спина на одном месте сидеть! Религия народов Месопотамии похожа на египетскую, хотя Двуречье не знает культа животных и отпечаток тотемизма там незаметен. Но бык и змея считаются священными. Не найдя сходства вероломного кольца с каким-то из Богов пантеона, Белла объявила десятиминутный перерыв, отходя к арочному окну от гранитного пола до зачарованного потолка. На небе тускло мерцали первые созвездия. Пять минут назад Ровена рассказывала, как космогонические мифы входили в культурное сознание вавилонян. – Тиамат, хтонический океан и вечная тьма, разделенная надвое. Ох, нужно написать об этом статью, а может и несколько. Близилось к семи, когда Кэти, озабоченная и притихшая, начала рассказывать про жертвоприношения: – Финикийцы убивали детей, чтобы принести их в жертву, и нередко своих собственных. Археологи нашли в заваленных обломками склепах кувшины, а в них детские косточки от двух месяцев до трех лет. Но помимо этого у жителей Ханаана существовал обычай – принесение в жертву своих первенцев и их всесожжение. Детей сжигали в небольших святилищах – "тофетах", вокруг которых простирались кладбища, где останки детей, помещенных в глиняные сосуды, зарывали в землю и над каждым устанавливали посвятительный камень с обращением к божеству, которому была принесена жертва. Традиционно такие жертвы приносили богу Баалу. Его называли Баал-Хаммон, значит "хозяин-жаровик", олицетворение солнца. Другое имя Баала – Хаддад. Кэти с силой потерла лицо ладонью и вздохнула: – И продержался этот обычай до того времени, когда остальная Ойкумена от него отказалась. Беллатрикс преследовала мысль, которая все время ускользала, но когда она вспомнила выражение фарфорового личика Астории "я всех сожгу", то осознание пронзило ее как электрический ток. Образ черноволосого мальчика, который водит пальцами по сочащейся ихором сырой печени расставил все на свои места. Жрецы Баала хотели узреть артефакт, который смог бы выдержать всю мощь их владыки. Этим предметом оказалось кольцо. Культ Баала мог исчезнуть во время падения цивилизации, и маленький бару предсказал все это. Но эманация Баала, заключенная в перстень, могла бы навечно подпитываться энергией, используя хозяина кольца как источник питания. Баал выбирал мага довольно высокого уровня и создавал с ним некий симбиоз. Артефакт наполнял мага – хозяина перстня, – могуществом, а Баал в свою очередь использовал энергию волшебника. Только вот хозяин кольца не мог об этом знать, ведь артефакт заражал его безумием, пока не вытягивал всю энергию, а затем маг добровольно совершал акт самосожжения. Это приближало Баала из мира забытых богов поближе к реальности. А временные носители вроде Уизли и Астории – обычные пешки, которые исполняли все капризы одурманенного Баалом мага. Беллатрикс порывисто вскочила с места и Ровена замолчала, обеспокоенно хмурясь. Белла не обратила ни на кого внимания, говоря четко и негромко, опираясь ладонями о столешницу: – Вдовствующая принцесса Дидона отправилась в путешествие на кораблях, отплывших из города Тир. Финикийка достигла африканского берега и тут же захотела приобрести часть земли у местного царя. Ярб не желал расставаться даже с маленьким участком своих владений, но Дидона обхитрила его. Она попросила такой участок, который покроет бычья шкура. Ярб посмеялся над ней и уступил финикиянке, а та повелела разрезать шкуру на узкие полоски и покрыть ими огромный кусок земли. Так Дидона основала цитадель Карфагена. Говорят, Дидона носила черный перстень из небесного камня, а все ее недруги погибали при странных обстоятельствах. Иногда это кольцо носили ее приближенные, которые затем умирали от истощения. Выдохнув, Белла налила себе воды и помолчала несколько минут, собираясь с мыслями. – Ярб начал преследовать Дидону, но она хранила верность покойному мужу и в конце концов совершила акт самосожжения. Говорят, Дидона сделала это, чтобы спасти Карфаген от войск настойчивого жениха. Но я думаю, кольцо избавилось от своего хозяина. Гибель царицы на костре положила начало массовым ритуальным убийствам и самоубийствам, которые совершались в Карфагене ещё долгие столетия, и так неистово, как ни в одном другом финикийском городе. Беллатрикс начала излагать обновленные мысли по поводу артефакта и возможного хозяина, а затем Ровена упомянула ритуал, который мог бы указать им возможное местонахождение хозяина. Но для него требовались редкие ингредиенты, а светиться Беллатрикс не хотела. Они решили раздобыть их сами в течение нескольких недель. Когда Белла закончила их совещание, все одновременно уставились в камин, где жарко горел огонь, сдобренный поленьями из бука и граба. Угольки напоминали маленькие косточки.***
В доме Андромеды – их доме! – отсутствовал ритуальный зал, и Ровена уходила на целый день к Лестрейнджам, чтобы набить руку в предстоящем ритуале и изучить перстень вместе с одним из лучших артефакторов магической Британии. Ну, как изучить... Она находилась рядом с мужьями-волками, внимательно слушала их лекции по поводу артефакторики, наблюдала за диагностикой и трескала молочный шоколад с великолепным макиато. Время от времени Ровена практиковала самостоятельную диагностику перстня под наблюдением Рабастана, а тот давал подсказки и направлял её руку. Ей безумно нравилось учиться, и она планировала оплатить курс артефакторики, когда истерия с перстнем закончится. Само же кольцо не проявляло к ним никакого негатива – довольно странно, не находите? – но они никогда не пренебрегали мерами предосторожности, и работа с артефактом напоминала русскую рулетку. А по вечерам, когда зловещее кольцо запиралось в кофр и шкатулку из хладного железа, Ровена аппарировала в пригород Эдинбурга, переваривая в голове информацию, принимала душ, забиралась на диван к Меде и распаковывала судочек с вкусняшками. Рабастан и Рудольфус составили Андромеде конкуренцию по выпеканию пирогов, а Ровена с удовольствием дегустировала то песочный пирог с черникой, то маленькие тарты с малиной и взбитыми сливками. И забирала ровно половину домой, надеясь, что Меда отдохнет от обожаемой готовки. – Милая, я дома! – Мама, Ровена дома! Дора всегда норовила ткнуться носом в занятия Ровены, но на этот раз получила достойный отпор. – Мне нельзя об этом распространяться, Нимфа, – глаза у Доры из сиреневых превратились в ультрамариновые от злости, – Дорааа... Несколько раз за неделю потерпев неудачу в расспросах и три раза устраивая потасовку подушками во время выяснения отношений, Дора капитулировала. Меда доверяла Ровене и никогда не расспрашивала обо всех мелочах, касательно работы или тех вещей, о которых она сама не хотела распространяться. А когда они обе хотели уединиться вне цивилизации, то аппарировали на заброшенный кемпинг, и Меда перевоплощалась в анимагическую форму, чтобы насладиться прогулкой вдоль усыпанного ракушками и галькой залива.***
– Активация портала начинается ровно в двенадцать дня и заканчивается в восемь вечера. Чтобы все успеть, нам нужно выдвигаться, – Рабастан использовал Темпус для уточнения времени и вздохнул. – Через сорок минут аппарируем на Брик-Лейн, проходим мимо паба "Тен-Белз", где когда-то видели живыми в последний раз жертв Джека Потрошителя и ныряем в магическую арку с изображением двух гиппогрифов. Еще немного по прямой вдоль покоцанных лавочек – и мы рядом с магазином артефактов. Там изготавливают на заказ порталы и магические ловушки. Так как наша поездка в Румынию не афишируется из соображений безопасности и анонимности, никто, кроме Чарли Уизли, не в курсе нашего появления. Весь порядок действий Ровена и так знала, но Рабастан излишне принципиальный – из-за этого всегда и начинались конфликты между ним и другими волшебниками. Она внимательно выслушала остаток назидательной речи и зевнула в рукав. – Мистер Бейтс зачаровал осколок горной породы, который переместит нас в сердце заповедника драконов. Мы окажемся рядом с домиками магозоологов, и Чарли Уизли добудет ингредиент для предстоящего ритуала на наших глазах. Хотя я не представляю, кто додумался использовать в ритуалах слезы дракона, но воображение у этого мага развито получше нашего. Голос мужчины звучал уверенно, но Ровена различила в нем нотки замешательства, словно Рабастан обдумывал возможные развития событий, где все пойдет не по плану. Одобрительно улыбнувшись на монолог мужа, Рудольфус хлопнул Ровену по плечу и поднялся на ноги, судорожно взмахивая руками: – Мы можем побродить по заповеднику и посмотреть на драконов. Там же кроме Чарли никого не будет? Это круто! Эй, Ровена, Раби, вы так не считаете? Она слышала от Беллатрикс про интерес одного из Лестрейнджей к драконам, но никогда не разговаривала с ним на эту тему. Ей нравились динозавры, и во времена учебы в Хогвартсе Ровена оживила несколько игрушечных моделей рапторов и натравила их на девчонку, которая насмехалась над ней. Все кричали, а она смеялась. – Всегда хотел в этот заповедник, там так много редких видов! Не так давно, около года назад, туда привезли африканского дракона, которого народ йоруба называет Iwin. Это значит призрак на их наречии. У него прочная шкура цвета сырой глины, а глаза светятся как у дикой кошки. Такие, как сырой желток... От этой подробности Ровену почему-то бросило в дрожь. – Когда-то йоруба приносили ему жертв в виде антилоп и змей, чтобы тот не гневался и разрешил им остаться на своих законных землях. За один раз дракон может унести в когтях носорога, но говорят, иногда встречаются настолько крупные особи, что поднять слона для них не проблема. Когда-то драконы этого вида сжигали целые деревни и пожирали их жителей. Этот вид так и называют – морок саванны. Ровена поморщилась и начертила на запотевшем кувшине с водой руну "вуньо". Так, на всякий случай. Во время таких экскурсий никто из магозоологов не гарантировал стопроцентную безопасность, но интересующиеся древними существами маги выстраивались в очередь, чтобы взглянуть на венгерскую хвосторогу или перуанского змеезуба. За месяц принимали всего пять-шесть посетителей, а экскурсию бронировали за полгода. И все равно время от времени случались несчастные случаи: кого-то подожгли, кто-то остался без ноги, кто-то лишился жизни. И хотя такие трагедии не освещались для широкой публики, она вспомнила эпизод с одной из министерских служащих – Зельдой Нильсен. Дракон подхватил девушку задними лапами поперек торса и пронес на многие мили вперед, чтобы скинуть на скалы и отгрызть ей обе ноги – Зельда находилась в сознании, – пока не подоспели авроры и драконоборцы, чтобы уничтожить хвосторогу-людоеда. Несчастная Зельда выжила, но навсегда осталась инвалидом, а через какое-то время ее история затерялась среди других подобных. Но Ровена отчетливо запомнила на газетой фотографии две алые туфельки – их обнаружили в желудке дракона, – которые запечатлели крупным планом и выставили на передовице. Туфельки, из которых торчали косточки полупереваренных голеней. – Дорогой, извини, но мы не разделяем твоего увлечения драконами. Рудольфус покраснел и накинул на голову капюшон мантии, облокотился на подушку и задремал. Рабастан тоже прикрыл глаза и скрестил руки на груди. А она решила ещё раз изучить алхимический гобелен, на котором болезненного вида девушка помешивала в котле варево, а рядом находился зеленый лев. Ровена рассматривала вышитые серебряными нитками символы сурьмы, золота и мышьяка, пока не подошло время покинуть поместье, чтобы не опоздать на место встречи с Чарли Уизли. Когда в назначенное время Ровена спружинила тряпошными кедами – дурацкий выбор для такого грунта, – по курумнику и осыпающемуся песчанику, наступили сумерки – или они оказались в пещере. Изогнутые лоскутки света просачивались сквозь преграду и разбивались на зигзаги под ногами Ровены. Было душно и влажно, как в тропическом лесу. Рядом тихо дышал Рудольфус, а позади Рабастан обстукивал отливающую эбонитом преграду из горного хрусталя кончиком палочки. – Мы где вообще? – Ровена неуверенно двинулась вперёд и увидела сияющий во тьме фонарик, который потух, а затем вновь загорелся. – Узкая расселина какая-то. Мы вообще отсюда выйдем? Ей сразу не понравился нагловатый артефактор с искривленной переносицей и золотыми коронками на кривых зубах. Раздосадованный вздох Рабастана подкрепился недовольным фырканьем Рудольфуса, а затем Ровена уловила ещё один источник шума. Еле слышный, напоминающий ультразвук. – Ребята, мне кажется, тут... Когда низкий потолок загудел, а пространство наполнилось запахом смрада и копоти, она мгновенно взмокла с ног до головы от ужасного осознания. – Мы находимся под драконом, который, вроде как, спит. Она говорила холодным тоном, но грудь распирало от с трудом сдерживаемого крика. Рудольфус кивнул в полумраке и указал на просвет впереди, прикладывая палец к губам. Отчего-то ей пришло в голову, что дракон в курсе об их появлении с самого начала и притворяется дремлющим. Самка венгерской хвостороги отъела ноги несчастной Зельды до тазобедренного сустава. После той фотографии Ровена осталась без ужина и не могла уснуть несколько ночей, представляя, каково это, когда тебя пожирают заживо. – Мммффф.... Хххсссшшш... Резко накатил свежий воздух, и Ровена увидела как встает на задние лапы громадный, нет, исполинских размеров дракон с гладкой охровой чешуей и длинной мордой, увенчанной песчаными острыми наростами от ноздрей до основания черепа. Там наросты превращались в гребень, идущий до самого хвоста. "Призрак", – пронеслось у неё в голове. Рассерженное существо раскинуло крылья – каждое размером с парус небольшого спортивного регата, – и прозрачная перепонка с розовыми прожилками отшвырнула их всех прямиком в колючий кустарник. У неё перехватило дыхание, и Ровена закашлялась от обилия мелкого песка в гортани. – Рррооор!!! Когда она выберется отсюда, то найдёт артефактора и разобьет ему голову. А до этого момента нужно ещё дожить. – Руди, беги! – она толкнула мужчину в сторону и успела откатиться под терновый куст, когда тяжелая лапа опустилась на то место, где Ровена находилась мгновением ранее. – Бегите к деревьям! Иглы на хвосте дракона напоминали саженцы деревьев. Рабастан успел схватить её за шкирку, прижимая к суглинку. Ровена отделалась разодранным плечом и легким испугом. – Руди, не высовывайся! Из-под передних лапищ дракона разлетелись кусочки торфа и глины, когда существо опустилось на землю всем весом. Вытянув длинную, покрытую застарелыми шрамами шею, дракон клацнул пастью и попытался достать их клыками, а на площадное парализующее выпустил струю огня на расстояние десяти метров. Им повезло, что прошло по касательной и никого не задело. – Остолбеней! – Импедимента! – Конфундус! Замотав мордой и расплескивая слюну, дракон рухнул на выступающий горб и завизжал от досады, нежели от боли, хлопая крыльями. Горячий ветер ударил ей в лицо и несколько крошечных камушков попали в глаза – из них потекли слезы, застилая обзор, – но она не опустила палочку, усиливая действие заклинания. Через пару минут криков и возни дракон затих и начал глубоко дышать, прикрыв веки. Рудольфус уперся обеими руками в колени и выдохнул: – Уфф, давайте отойдем к деревьям, там расселина, где можно спрятаться на время и отослать патронус нашему знакомому. Дракон вроде бы в отключке. Ровена сомневалась в этом утверждении и развернулась с неохотой, желая, чтобы существо находилось в поле зрения. Да, действительно без сознания, но надолго ли? – Думаю, морок действительно отключился. Кстати, я говорил, что он может бесшумно парить как филин? – Руди, – лицо Рабастана выражало крайнюю степень раздражения, и Рудольфус замолчал и кивнул, почесывая концом палочки макушку. – Пожалуйста. – Да, лучше пойдём вперед. Путь на вершину занял больше времени из-за отвесного рельефа и труднопроходимых участков. Им приходилось возвращаться и подниматься по другой траектории. Несколько раз она оборачивалась, но дракон продолжал безмятежно сопеть, и Ровена успокоилась. – Мы на вершине горы, Чарли, наш порталист напутал координаты. А ещё тут морок саванны – ваш новый дракон, но мы его усыпили. У Ровены разодрано плечо, захвати бадьян и флакончик обезболивающего. Гривистый волк выпорхнул из палочки Рабастана и ускакал по направлению к долине, где протекала река. Нихера себе – артефактор напутал километров на двадцать! – Извините, я не взял с собой аптечку, а Вулнера Санентур на раны от драконьих шипов не подействует. Давай наложу повязку. Ободряюще хлопнув Ровену по здоровому плечу, Рабастан достал палочку, чтобы излечить рану, и изменился в лице, когда повернулся в сторону дракона. – Где он? Ты сказал он бесшумно летает! На их неглубокое скальное укрытие рухнуло несколько тяжёлых неровных глыб, а затем земля у входа в грот превратилась в огненный смерч. – Коньюктивитус! – неосмотрительно заглянувшая в пещеру рептилия временно ослепла и начала ожесточенно обстреливать их вслепую все новыми и новыми порциями пламени и дыма. – Убивать драконов запрещено, но в качестве самообороны можно, – от спокойного тембра Рудольфуса ей захотелось расхохотаться. – Экспульсо! Режущие и дробящие преспокойно отскочили от грубой чешуи на брюхе дракона и устремились обратно в волшебников, но разбились об защитный экран Протего. – Слишком огромный для наших заклятий! Сектумсемпра! От тонких порезов в паху дракон окончательно взбесился и начал разносить вход в пещеру ударами хвоста и когтями задних лап. На периферии скользнуло одно древнее заклятие из библиотеки Хогвартса – опасное для самого волшебника. Но у нее нет времени размышлять, какой урон оно может нанести её ядру. – Элементум тенебрис! Задрожала земля, а затем неровные куски горной породы начали вихриться, разбиваясь и превращаясь в мелкую слюду; огненные ниточки соединялись с кристалликами воды, шипя и пенясь; воздух скручивался в маленькие смерчи – все это устремилось в сторону дракона, оплетая исполинскую рептилию и закапывая по грудь в землю. Руки, держащие палочку, налились свинцом, а глаза закрывались от усталости. Заклинание считалось токсичным для волшебника и его использовали только с защитными дощечками или зельями. Желтые глаза усмехнулись, и Ровена осознала одну ошибку – драконы умеют плевать огнём. Даже закопанные в землю. От прямого попадания драконьего пламени на таком маленьком расстоянии их не спасут энергетические щиты. Убежать они не успеют. Аппарировать в заповеднике нельзя. Видимо, она погибнет по-идиотски. А ее обгоревший трупик найдут скрюченным как сраный крендель, передержанный в духовке. – Бегите, мальчики, – изнутри мокрой пасти топорщились длинные клыки, наползая друг на друга, как у акулы. – У меня ноги подкашиваются. Не могу. Больше. Ее крик ненависти и отчаяния утонул в журчании радужного всклокоченного мячика, который врезался в голову морока, вынуждая захлебнуться собственным огнем, и превратился в длинную бирюзовую ленту. – Кетцалькоатль, – Рудольфус указал дрожащей рукой на дракона, который мчался по воздуху без крыльев, переливаясь всеми оттенками радуги. – Великий змей. Короткие перья дракона встопорщились и издавали звук до отказа натянутых ветром парусов. По своей воле или по стечению обстоятельств, но Кетцалькоатль их защищал. Несмотря на несоответствие размеров, Кетцалькоатль яростно терзал и царапал голову морока, уворачиваясь от клацающей пасти и клубов огня. Острые зубы Кетцалькоатля ранили не хуже стилета, а оранжевое пламя метко попадало в цель. Затихшие под впечатлением от увиденного Лестрейнджи помогли Ровене подняться на ноги и выйти из пещеры. Она опустилась на поваленный ствол дерева и глубоко дышала. Битва драконов длилась недолго: на небе появилась маленькая точка, которая превратилась в летящего на метле Чарли Уизли. Тот запульнул в пасть морока мешочек с неизвестным содержимым, и дракон мгновенно расслабил все мышцы, отключаясь или засыпая. Немного потрепанный Кетцалькоатль опустился рядом с Чарли как воздушный змей, которого потащили на леске. Перья на морде и хвосте дракона перемазались кровью, а из крючковатого носа свисала длинная сопля. – Умница моя... Это он вас обнаружил, как будто неладное почуял, шипел и звал меня за собой. А потом и патронус ваш подоспел. Ну да, у дракона больше мозгов, чем у магозоолога. Их не было сраных полчаса от назначенного времени! Смотря на Уизли исподлобья, Ровена приподняла худи, и Рудольфус принялся капать ей на рану дико щиплющий бадьян. Получив от Чарльза кусочек мяса, Кетцалькоатль кувыркнулся в воздухе и издал забавный хрюкающий звук. Поправив одежду, Ровена опустилась на землю и вытянула руку по направлению к Кетцалькоатлю. Дракон невесомо опустился рядом и толкнулся мордой в ее дрожащую ладонь. На ощупь дракон оказался бархатистым и горячим, а глазами напоминал не рептилию, а орла или сокола. – Как его зовут? – Руа. Как правителя гуннов, одержавшего победу над Римской империей. Морок мог заменить целый отряд римских воинов, она в этом не сомневалась.***
Горячее какао оказалось насыщенным, практически не сладким и напоминало Беллатрикс кофе, разбавленное молоком. Неуклюжее движение рукой, и несколько домиков на карте Хогсмида и окрестностей тут же приобрели оттенок мокко. – Ой, Тергео! На очищенном чарами участке она нарисовала маркером крестик и указала Гермионе на здания, которые примыкали к окраине древесного массива. – Идем до магазинчика сладостей и сворачиваем направо, пока не упремся в забор, который отделяет деревеньку от пастбища. Заходим в лес отсюда – тут меньше всего деревьев, – и идем вглубь чащи, пока я не почувствую запах Гримма. Думаю, нам потребуется много времени, но сценарий отработан. Есть какие-то вопросы? Во время посещения Александрийской библиотеки Гермиона предложила начертить ритуальный круг-ловушку – внутри адский вестник поубавит магические свойства и заклятие обездвиживания сработает на ура, – и разбросать куски мяса, обсыпанные порошком из корня мандрагоры, который должен привлечь Гримма. Гриффиндорка тренировалась в начертании под руководством Беллатрикс все отведенное до вылазки время, оккупировав малый ритуальный зал аврората, в который раз подтверждая мысли Беллы о талантах Гермионы. – Можем начинать собираться, да какого хрена! Сворачивать карту вручную оказалось настоящим испытанием из-за неподатливых уголков и Беллатрикс чертыхалась, под конец швыряя пергамент в расширенный заклятием рюкзак. Над импульсивностью определенно нужно поработать. – У меня все в порядке с нервами, не смотри так. Или не в порядке, но... Неожиданно Гермиона порывисто обхватила ее за талию обеими руками и прижалась носиком к плечу, целуя сквозь ткань острую косточку. У Беллы перехватило дыхание, а внизу живота волнительно натянулось. – Обожаю твой запах, так и хочется уткнуться носом в растрепанные мокрые после душа кудри и дышать тобой... Сквозь футболку Блэк ощущала, насколько Гермиона горячая, и прозорливо дотронулась до затылка девушки, а затем расчертила ноготками выпирающие сквозь рубашку позвонки. – Аххх... Беллатрикс... Чувствительная девочка, так и ведется за кончиками пальцев, чтобы испытать электрическую дрожь от ее ноготков. Крамольные мысли одержали верх, и она накрыла мягкие губы Гермионы своими. Пару минут глубоко целовала, усмехаясь от собственной наглости, когда под конец оставила рядом с пульсирующей жилкой на шее девушки несколько темных полукруглых меток. – Моя ты зефиринка гриффиндорская, такая нежная, податливая... Нужно держать себя руках, Беллс, и заниматься насущными проблемами, но как же хочется расслабиться и изучить податливое тело, неспешно целуя и облизывая, выискивать чувствительные местечки, запоминать текстуру и вкус кожи. Ох, Мерлин и сиськи Морганы! Измученная неясными желаниями, Белла опустила голову на грудь Гермионы, прислушалась к сердцебиению и прикрыла на пару минут глаза. Обе ведьмы молчали, наслаждаясь тактильным контактом. Когда Беллатрикс вскинула голову, то от увиденного у нее вновь перехватило дыхание: волосы у Гермионы растрепались, скулы приобрели розоватый оттенок, а приоткрытые губы девушки опухли от поцелуев. – Ты красавица. Улыбнувшись, Белла чмокнула Гермиону за ушком и вернулась к работе. У них еще будет достаточно времени, не стоит торопиться. – Ну что, следуем плану? Учитывая реакцию всех животных на Гримма, она решила использовать свою аниморфу. Хотя Гермиона сомневалась в необходимости и безопасности авантюры, Блэк заверила девушку, что инстинкты волка предугадают появление Гримма лучше артефактов. Общаться решили с помощью легилименции, а для усиления сигнала Гарри отправил браслет из яшмы и сердолика, который идеально подходил для любого диаметра запястья. – Вытяни руку, так, засветился, значит работает. Попробуй из другой комнаты. "Беллс? Слышишь меня?" Зашуршали тапочки девушки, и раздалось характерное хрюканье Игнотуса, которого решили оставить дома – адский пес мог прикончить Гримма, защищая хозяек, а Белла не хотела такого исхода. Ей нравились волшебные существа, даже самые агрессивные и опасные. В детстве она притащила домой нюхлера, который устроил переполох в мэноре и стащил ожерелье Друэллы. Ох и влетело же ей тогда! "Да, милая, выдвигаемся? Только переодеться потеплее, все же мы проведем в лесу не один час". По настоянию Беллатрикс под ребрами Гермионы находились две дощечки с рунами, которые должны защитить от укусов Гримма. Себе же Белла выбрала одну, но посильнее, а ещё выпила укрепляющий эликсир. "Знаешь, а ведь здорово, что Гриммы одиночки, ведь отбиваться от стаи такое себе занятие". Мысленно согласившись с возлюбленной, Беллатрикс обернулась волчицей и обнюхала вернувшуюся Гермиону, вспоминая, как использовать другую ипостась. Во время нападения Астории она действовала интуитивно, отбросив мысли, но сейчас ей требуется концентрация. – Ууу... Аффф! Белла прошлась из одного конца гостиной в другой, запрыгнула на спинку кресла, спрыгнула на пол и перевернулась с боку на бок. При этом она ощущала себя идиоткой. – Какая ты смешная и такая пушистая, как одуванчик, нет, чертополох! – закинув маленький рюкзак за спину, Гермиона засмеялась и протянула руки, чтобы зарыться пальцами в густую тяжёлую шерсть. – Можно тебя погладить? Такая густая шерстка, красавица, да... Вдоволь приласкав Беллу, Гермиона сцепила пальцы на её загривке, и знакомый рывок в области солнечного сплетения выплюнул их на окраину Хогсмида. Несмотря на солнечный, хотя и прохладный день, на мощеных улицах никого не оказалось, и Белла ощутила дрожь, мысленно перемещаясь на пару лет назад, когда деревеньку терроризировали Пожиратели и волшебники боялись выходить из своих домов. "Все в порядке? Думаю, многие ушли на ярмарку или вроде того. Ничего страшного, Беллс. У тебя шерсть топорщится жутко". Заставив себя успокоится, Беллатрикс вильнула хвостом и затрусила справа от Гермионы, осматривая знакомые улочки, отреставрированные волонтерами после войны. Рядом с маленькой булочной двое волшебников пили что-то ароматное из стаканчиков и спорили о том, какое магическое растение способно плодоносить круглый год. Увидев Гермиону и Беллу, маги взмахнули руками и пожелали Гермионе успешного учебного года. "Это я так молодо выгляжу?" "Ну вообще-то тебе исполнится девятнадцать через шесть дней, конечно ты выглядишь молодо. Кстати, подарок я уже выбрала!" Она планировала вручить Гермионе ключи от собственного книжного магазина, который находился в Лютном на месте бывшего "Горбин и Бэркс". Андромеда и Дора активно помогали ей в этом еще с начала августа, но Блэк переживала по поводу внутреннего убранства, которое казалось то слишком ярким, то слишком удручающим. Авроры из патруля пробежали мимо, со смехом растрепывая шерсть Беллатрикс, а один даже посмел дернуть ее за ухо. "Знали бы они, кого трогают так фамильярно!" Голос Гермионы звучал так, словно она вот-вот планировала реванш, и Белла расхохоталась, сворачивая к "Сладкому королевству". Внутри протирала ступеньки одинокая швабра, а маленькая девочка с любопытством наблюдала за этим, поедая ириски. При виде Беллы и Гермионы она засмеялась и кинула в них фантиками. Очаровательно. – Гррр... Оскалив зубы на рыжую злобную дворнягу, Блэк толкнула Гермиону носом и, перепрыгнув забор, устремилась по направлению частокола из ясеня и дуба, где между толстых корней взмахивал хвостом изумрудный папоротник. Когда Беллатрикс обернулась через плечо, Гермиона уже преодолела препятствие и устремилась за ней, оставляя на рыхлом грунте отчетливые следы. "Подчисти за нами, чтобы никто не увязался. Их безопасность я гарантировать не смогу". Среди терновника и можжевельника дышалось легче, а проникающие между переплетенных ветвей лучи солнца превращали каждую прогалину в золотое озеро колышущихся трав и отцветающих растений. По мху идти стало удобнее и приятнее; несмотря на толстые подушечки лап, Белла не любила ходить по острым камням или напарываться на узловатые корни. Их прогулка длилась несколько часов, пока Беллатрикс не уловила кислый запах Гримма, накатывающий удушливой волной. "Тебе хватит десяти минут на все?" Внимательно ориентируясь на обоняние и слух аниморфы, Белла охраняла Гермиону, пока та выводила руны отработанными движениями. Сначала Гермиона начертила небольшой защитный круг, который укрепила Протего и Фианто Дури, чтобы они оставались внутри, пока Гримм не заинтересуется приманкой и не зайдет внутрь круга-ловушки. Затем девушка начертила круг побольше и принялась выписывать в воздухе знаки, чтобы Гримм смог зайти и не смог выйти, пока круг не растает. Между бровей Гермионы пролегла упрямая морщинка, которая появлялась каждый раз, когда девушка хмурилась от усердия. Запах Гримма приближался и отдалялся, и Белла немного расслабилась, наблюдая за Гермионой краем глаза, а носом тянула воздух, чтобы не упустить... – Белла, на час! – воскликнула Гермиона, указывая на валежник, на вершине которого горели два фиолетовых глаза. Невозможно! Беллатрикс не ощущала приближающегося запаха Гримма, хотя волчий нос не мог подвести! Воздух пропитался мрачным холодом и кровью, а звуки зверей и птиц растворились, уступая молочному туману, который напоминал клейстер. Блеклая паутинная дымка оплетала раскидистые кроны дубов и ясеней, но не осмеливалась приближаться к начерченным кругам, не говоря о том, чтобы расплескаться внутри. Гермиона находилась внутри круга-ловушки как приманка, обмазанная кровью и порошком, который высыпался ей на руки от порывистого движения. Судя по удивленному взгляду, Гермиона, как и Белла, не имела ни малейшего понятия, как Гримм смог так быстро очутиться рядом с ними. Зарычав, Блэк заглянула в бездушные глаза существа. Тот наблюдал, широко раздувая ноздри, а зеленоватая пена вытекала между сомкнутых клыков. В детстве ей говорили, что маленькие ядовитые грибы вырастают на том месте, куда капнула слюна Гримма. Самое время проверить. "Мне нужна еще пара минут, Беллс". Ей перевоплотиться или остаться волком? Гримм разглядывал ее, выражал недовольство, но не приближался. "Как только закончишь раскидывать приманку, заходи в защитных круг". Белла застыла, наблюдая, как Гримм увеличивается в размерах, а затем кидается на нее без единого звука. Даже воздух не всколыхнулся. Серый туман ринулся вперед, и Блэк порывисто отскочила от зубов, щелкнувших у бедра. Из пасти Гримма пахло сыростью болота. Резко обернувшись, она увидела как Гермиона выходит из круга-ловушки и заходит в защитный круг. "Давай ко мне. Не надо его дразнить". Когда Белла приблизилась к девушке и устроилась рядом на коряге под энергетическим куполом, им потребовалась десять минут, чтобы переглянуться с одним и тем же возгласом: не очень-то Гримма интересует вырезка ягнёнка и порошок! Существо наблюдало за ними, а может даже насмехалось, высунув алый язык. А затем адский вестник вообще улегся рядом с кругом-ловушкой и положил голову на лапы. "Давай я попробую заманить его в круг-ловушку, а ты не давай ему схватить меня". Как только Белла выходила из под защитного купола, Гримм нападал, а Гермиона кидалась замедляющими и парализующими, но стоило Блэк зайти в круг-ловушку, Гримм останавливался рядом и ждал пока та выйдет. Обе девушки заполошно дышали, а Гримм продолжал ухмыляться неровным частоколом зубов. "Мы обещали ему не вредить, Беллс, отвлеки его на минутку, но не отходи далеко". Каким-то чудом не попав в острые зубы, Беллатрикс скользнула мимо Гримма, увлекая его в очередную погоню вокруг круга-ловушки, краем глаза наблюдая за Гермионой. Девушка свистнула и вспорола кожу на руке, чтобы взгляд Гримма жадно уставился на алые капли. "Заманю его внутрь круга-ловушки. Один прыжок назад – и я в порядке. В безопасности". – Ну же, мальчик, иди сюда. "Не убивай за самоуправство, но кровь девственницы ему слаще". Сиреневые огоньки начали отдавать багряным, и вслед за вестником смерти протянулись две пурпурные дорожки, когда тот побежал над травой словно призрак. Он и был духом этого леса – бессмертным стражем мертвых. "Еще поближе подпущу, чтобы наверняка зашел"! Сердце Блэк провалилось до кончиков лап, когда она увидела как яростно Гримм мчится к Гермионе вьющимся дымом. Если девушка не успеет покинуть круг-ловушку, то обычными укусами не отделается. А ведь они обговаривали приманку на человеческую кровь и отринули эту идею из-за небезопасности! Упрямая гриффиндорская девчонка! Блэк перевоплотилась за долю секунды – закружилась голова, но это все мелочи, – и выхватила палочку из кобуры, готовая выстрелить заклятием в Гримма, но Гермиона отпрыгнула мангустом, оказываясь за чертой и запечатывая кровью руну охраны. Выдохнув, Белла направилась к защитному кругу, где стояла и глупо улыбалась Гермиона. Раздосадованный рык всколыхнул заиндевевшую траву, устремился к вершинам деревьев. – Б-Б-Белла, – Гермиона зажимала рану другой рукой и дышала через раз, посеревшая от запоздалого страха. – Наверное, Сомнус применим? Белла повернула руку Гермионы рваной мякотью вверх и исцелила рану другой стороной ритуального клинка. Кивнула и подняла палочку: – Да, давай усыпляющее и как можно дольше продержим Гримма в состоянии дремоты. Три, два, один! – нервозность отступила, и Белла сосредоточилась на заклинании. – Сомнус! Минут пять Гримм раздраженно ревел и не поддавался, но концентрация двух магов делает чудеса, и пёс волей-неволей погрузился в глубокий сон. – Давай флакон. От храпа адского вестника подрагивала земля, но может Гримм притворяется и не спит, а только и ждет, чтобы откусить кисть руки своей неосторожной жертвы. Она приближалась к Гримму ровными осторожными шагами. Медленно всунув флакончик между зубами-лезвиями, Блэк поморщилась и на пару секунд уставилась на запястье правой руки, где красовался укус келпи. Их очередная идиотская выходка с Малфоем, которая могла окончиться их сгнившими останками на самом дне Черного озера. Усыпляющее заклятие вышло мощным, но Гермиона не опускала палочку, контролируя действие на Гримма. Все же магическое существо с резистентностью ко многим чарам. – Белла, он просыпается. Я пока держу, но лучше поторопиться. Вязкая слюна не хотела нормально стекать во флакончик, а иных заклятий по сбору физических жидкостей Блэк не знала. Или забыла, что еще хуже. – Мне нужно еще десять секунд. Красный глаз уставился с ненавистью, и Блэк поняла, что сейчас лишится части лица. Аниморфа внутри отреагировала быстрее, и Белла отскочила наверх, пятясь к выходу боком, прижимая к груди обляпанный мокрый флакончик. – Усиливаю действие заклинания! Уходи, скорее! Гримм двигался сонно и медленно, недовольно ворча. Беллатрикс потребовалось пять секунд, чтобы выбежать за пределы круга. Рука от напряжения дрожала, но она прижимала флакончик к груди, довольно улыбаясь. – Смотри сколько, хватит на три ритуала! – Прекрасная новость. Круг растает через несколько часов. Идем в Хогсмид, выпьем? Обратно они шли молча, но время от времени переглядывались, а один раз Белла кинула в Гермиону шишку, чтобы отомстить за испорченные нервы. Та угодила девушке в плечо, а затем отлевитировала обратно и запуталась в кудрях Блэк. – Надеюсь, там не так много народа. У входа в "Три метлы" Гермиона отправила патронус с отчетом Амелии, Ровене и Кэти, а Белла придержала тяжелую дверь, чтобы пропустить девушку вперед. Внутри находилось всего несколько мужчин, которые проигнорировали их появление и продолжили играть в карты или нарды – Белла не смогла разобрать в полумраке. – Будешь огневиски? Под ногти забилась земля, и Гермиона начала методично вычищать её перочинным ножичком. Розмерта зевнула и поздоровалась, перекидывая через плечо кухонное полотенце. С тех пор, как много лет назад Рабастан настроил тут сопряжение магии и техники и не взял ни кната, Розмерта делала Рыцарям скидку в тридцать процентов. Хотя Блэк и могла купить все продукты "Трех Метел" за раз, такая благодарность её трогала. – Бутылку огневиски и колбаски на гриле. Ее напрягала темная фигура в дальнем углу, но она решила не поддаваться тревоге и немного выпить, пока остальные будут подтягиваться в паб.