Замкнутый круг

Тсуне пришлось поспешно ретироваться из Вены. Пунктом его следующего назначения стала Германия, а именно Берлин. В большом городе проще затеряться, чем в маленьком. Хотя был вариант отправиться в деревню, но Тсуна его отверг. В Берлине сейчас был его друг — Шинджи, а значит, можно будет не ехать на свою квартиру. Бывшему боссу этот вариант казался намного безопасней, да и простой интерес и любопытство одолевали маленького проныру. За неделю, проведённую в Австрии, Тсуна смог неплохо подучить язык, немецкий оказался не таким сложным, как ему казалось с первого взгляда. Внешность, как и документы, ему также пришлось сменить. Теперь Тсуна был Фувой Сином. Его волосы из пепельно-блондинистых стали прямыми чёрными как смоль, а глаза теперь были такими же тёмными как перья ворона. Его образ кардинально менялся, становился несколько пугающим и холодящим кровь. С одеждой Тсуна решил не сильно заморачиваться, а потому выбрал просто свободного стиля костюм: зауженные к низу тёмно-синие брюки, белая рубашка и тёмно-синий свободный пиджак, а также отпущенный галстук. Своим образом Тсуна привлёк в аэропорту немало восторженных взглядов молоденьких (и не очень) девушек. По пути он даже встретил парочку японок, которые очень хотели с ним познакомиться. Кое-как спровадив их, Савада уверенной походкой пошёл к выходу, таща за собой небольшой чемодан с вещами. Там его уже ждал Шинджи, который был несколько шокирован новым образом друга. — Тсуна, ты просто нечто, — удивлённо проговорил тот, опираясь на машину и глядя расширившимися глазами на друга. Тсуна лишь коварно усмехнулся и, подойдя к другу в плотную, приблизился к его лицу и лукаво спросил: — Так ты повезёшь меня домой или нет? — девушки рядом были готовы попадать от увиденного. Они пищали от удовольствия, а друг сначала слегка опешил, но потом легонько приобнял Тсуну за талию и весело пропел: — Конечно, любимый ты мой, — с этими словами они быстро сели в чёрную машину марки Mercedes-Benz и поехали в сторону престижных районов города. Они доехали до высотного задания с множеством квартир и поднялись на 13 этаж, где и располагалась обитель Шинджи. Она была большая. Как только они вошли, Шинджи прошёл вглубь квартиры и включил свет. Моментально осветилась большая гостиная, на дальней стене которой расположилось широкое окно от пола до потолка. Из него можно было увидеть множество жилых домов и магазинов, а внизу, словно муравьи, сновались туда-сюда люди и машины. Посреди комнаты был широкий, кожаный, чёрный диван, а перед ним стоял стеклянный столик, на котором валялись разные журналы и газеты как минимум на шести языках мира. Шинджи тут же упал на диван и похлопал рукой рядом с собой, приглашая Тсуну сесть рядом. Он сначала ещё раз оглядел комнату, а потом сел рядом с другом, захватывая первую попавшуюся газету. К счастью или, наоборот, к несчастью, но ему попалась газета на итальянском языке и именно о делах на Сицилии. Сначала он как-то недовольно поморщился, а потом стал читать. На лбу появилась морщинка. Шинджи посмотрел на друга и, слегка выгнув бровь, спросил: — Что такое, Тсуна? — Я Син, — спокойным тоном ответил Тсуна. — А? — не понял сказанного Шинджи. — Зовут меня так. Я теперь Син, — отрывая взгляд от газеты и смотря на друга, но, не поворачивая головы, сказал Тсуна. — А! Понял, — весело сказал он, — так что там? — Ничего хорошего. Несколько предприятий, которые я с таким трудом выбил, были перепроданы из-за приносимых убытков, — недовольно произнёс Савада, откидывая газету обратно на стол и складывая руки на груди. Она же, немного проехавшись по гладкой поверхности стола и цепляясь за журнал, упала вместе с ним на пол. Тсуна недовольно фыркнул и свёл брови. Шинджи слегка усмехнулся и прыснул в кулак. Тсуна укоризненно посмотрел на друга, а тот поднял руки вверх в знак примирения. Тсуна вздохнул и отвернулся от него, смотря сначала на лежащую за столиком на полу газету, а потом перевёл взгляд выше на широкий телевизор. — Тсуна, не хочешь развлечься? — лукаво произнёс Шинджи. — Син, — холодно произнёс Тсуна, поглядывая на друга, но по-прежнему не поворачивая головы. — Син, не хочешь развлечься? — спросил он, придвигаясь к Тсуне ближе и опаляя горячим дыханием ухо. Тсуна слегка дрогнул. Шинджи провёл языком по уху Савады, а потом слегка прикусил его, медленно опускаясь к мочке и начиная её посасывать. Тсуна сидел по-прежнему, не шевелясь. Шинджи решил продолжить и перешёл от уха к нежной шее. Провёл по ней языком, а потом легонько поцеловал. Бывший босс откинул голову назад, давая своему другу больший простор для действий. Шинджи ещё несколько раз легонько поцеловал шею, а потом потянул Тсуну к себе, заставляя юношу повернуться. Он посмотрел на него равнодушным взглядом, а на губах Шинджи плавала ухмылка, глаза пылали адским огоньком. Тсуна послушно повернулся и слегка прикрыл глаза, наблюдая за дальнейшими действиями друга из-под пушистых ресниц. Шинджи положил одну руку Тсуне на бок и стал задирать наверх рубашку, а второй мягко схватил юношу за загривок и потянул вниз, заставляя того откинуть голову ещё больше. Тсуна окончательно закрыл глаза, а Шинджи стал целовать его шею, покусывать её, медленно переплывая к ключицам. Он поглаживал спину юноши, проходясь пальцами по позвонкам. Неожиданно включился телевизор, и диктор на телеэкране стала быстро что-то тараторить, видимо программа новостей. Тсуна приоткрыл глаза и бросил взгляд на источник шума, тоже сделал и Шинджи. — Новости, — мило улыбаясь, сказал он и прекратил ласкать Тсуну. На что тот лишь равнодушно отдёрнул задравшуюся рубашку вниз. Шинджи поднялся со своего места и прошёл до маленького бара, достал оттуда бутылку коньяка. — Ты такой глупый, Тсуна. Я могу с тобой запросто переспать, даже если ты этого не будешь хотеть, но нужно ли оно тебе? — слегка тоскливо спросил Шинджи. — Дурак. Я же знаю, что ты не стал бы меня заставлять. К тому же мне не в первой, — с досадой произнёс Тсуна. — О! То есть у тебя были отношения? — с любопытством поинтересовался Шинджи, подходя к столику и скидывая с него на пол оставшиеся журналы и газеты, а вместо них поставил два пузатеньких бокала и бутылку коньяка. — А ты думал, я всю жизнь по Хибари Кёе вздыхаю? — с издёвкой проронил Тсуна. — Ну-ну, не злись. Он у тебя настоящий дурак, раз умудрился потерять такое сокровище. Но больше я завидую тем, кто смог разделить с тобой одну постель, — лукаво произнёс Шинджи, протягивая Тсуне бокал с коньяком. — Даже не думай, — с коварной улыбкой на губах произнёс Тсуна и отпил немного горьковатой жидкости. Терпкий напиток горячо растекался по горлу, опаляя его. Привкус винограда смешанный с лимонной цедрой будоражил. Тсуна нащупал в кармане пачку сигарет и, достав одну, закурил. Синий дым медленно поднимался к потолку. Тсунаёши сделал большой затяг, а потом выпустил дым на Шинджи. Губы того расплылись в усмешке, а Савада довольно смотрел на своего друга снизу вверх. Через пару часов бутылка коньяка была убита вместе с её подругой текилой, правда та осталась недопитой чуть меньше, чем наполовину. Тсуна за вечер умудрился выкурить почти пол пачки сигарет и изрядно выпить. «Конец моей бедной печени», — думал про себя бывший босс Вонголы. Шинджи пошатываясь, поднялся с пола, на котором удобно умостился, и побрёл в спальню, бросив Тсуне напоследок: — Мне на работу с утра, а ты тоже не засиживайся, — Тсуна на это лишь глянул в спину уходящему другу и прислонился губами к горлышку бутылки с текилой. Единственным источником света в комнате остался телевизор. По лицу юноши пробегали разноцветные тени, и тишина нарушалась лишь тихим-тихим, приглушённым звуком голосов на экране. «Хибари, ты такой дурак!» — воскликнул про себя Тсуна, а по щеке медленно стала сползать прозрачная капля.