О том, как иногда бывает важно вступиться за рассеянного архитектора

      Первое, что услышал Кавех, даже толком не открыв глаза – довольно экспрессивный диалог между Нагизой и Хеидером.       Парень с трудом открыл глаза. Пустынное солнце тут же ослепило их, из-за чего Кавех снова зажмурился. Голова гудела, во рту пересохло, из глаз, казалось, вот-вот и посыплются искры. Он медленно сел, держась за голову, оглядываясь.       Это было то же место, где разворачивался бой. Увесистая сумка Нагизы, которую она всегда держала при себе, была тут же. Рядом без сознания лежали Ашрам и Парвиз, оба были ранены. Чуть поодаль сидели четверо пустынников с многочисленными перевязками, угрюмо переговариваясь между собой. Самое страшное, что понял для себя Кавех, было отсутствие вьючных яков.       Спиной к нему, глядя на лежащих Ашрама и Парвиза, обеспокоенно разговаривали Нагиза и Хеидер. Архитектору пришлось приложить некоторые усилия, чтобы послушать разговор. — …если твой наставник не проснется в ближайшее время, то всё куда серьёзнее, чем я могла представить. — А Парвиз? Я-я не понимаю, зачем он… Нагиза, они очнутся? — Ммм… Парвиз молодой и сильный, он справится. Ашрам же… если поторопимся, то сможем ему помочь. Мы потерпели серьезные потери. Даже слишком серьезные для простой экспедиции учебного плана.       С каждым сказанным словом туман в голове Кавеха будто рассеивался. Странное липкое чувство постепенно завладевало каждой клеточкой тела, когда мозг начал услужливо подкидывать картинки недавно произошедшего. В конце концов он не выдержал: — Серьезные… потери? Расскажите…       И Нагиза и Хеидер резко повернулись в сторону Кавеха. — Господин архитектор, вы очнулись! — Все в порядке, вашей жизни ничего не угрожает, постарайтесь не делать резких движений. «А еще лучше не думать.» – Про себя сказал Кавех, однако вслух лишь пробормотал: — Скажите, что произошло, пока я был в отключке.       Оба студента переглянулись между собой, будто не зная с чего начать. — Господин архитектор, у нас много раненых, четверо наемников держатся, Нагиза уже оказала им первую помощь, какую могла. Парвиз… он… ему тоже нехорошо. — Начиная свой краткий рассказ, Хеидер еще держался, но когда речь зашла о друге, немного запнулся, — Господина Ашрама едва не убили, ему страшно повезло, что Профессор Фарузан оттолкнула Анемо силой того здоровяка. Ах, да, профессор…       Упоминание Фарузан отдалось фантомной болью в районе затылка. Будто сама жизнь отвешивала ему смачный подзатыльник за проявленную немощность и слабость. Кавех замахал ладонью, призывая студента к молчанию. — Профессор Фарузан была похищена. Теми людьми. — Каждое слово давалось с трудом, и не только из-за сухости во рту.       Прямо сейчас архитектор наблюдал два ошеломленных взгляда, уставившихся на него. Он прекрасно понимал, что не горит желанием вдаваться в подробности этой позорной для него ситуации. — Вот что, молодые люди. Я сам пойду за ней, ясно? Сейчас её тут нет только из-за меня. И я не приму ваши возражения. — Кавех медленно поднимался на ноги, избегая осуждающего взгляда Нагизы. Мысленно подметил это несвойственное ему обращение. — Со мной все в порядке, правда. Лучше скажите, где Мехрак?       Вообще-то Кавех никогда не умел переводить тему разговора, просто сейчас не был готов обсуждать абстрактный план по спасению Фарузан. То, что он случится, парень не сомневался. Двое молодых людей посмотрели на него взглядом полного непонимания. И как вишенка на торте, слова студента: — Вы… потеряли его?       Эти слова вызвали какое-то особенное чувство страха и беззащитности, которое наслаивалось на чувство вины и головную боль. Кавех едва устоял на ногах. Нет.. нет, как же так. Еще и это? Он дал Мехраку команду - сражать с людьми в синем и защищать членов экспедиции. Как же так? Это… это невозможно. — Что случилось после того, как я пустился в погоню за.. профессором Фарузан? — Кавех отчаянно старался унять дрожь в голосе, однако тщетно, — Я точно помню, намеренно приказал Мехраку остаться, чтобы он защитил вас… — Господин Кавех, мы не видели ваш механизм. — Со вздохом начала Нагиза, — Помню, Мехрак действительно сражался с людьми, но последний раз когда я его видела, он сражался с тем пустынником, отцом девчонки… — А потом? — допытывал Кавех, в голове которого уже начала складываться картина произошедшего.       Однако мирную беседу пришлось прервать. Не успели студенты ответить на вопрос, как все трое услышали болезненные стоны и тихое кряхтение. — Парвиз.! О, слава Архонтам, ты.. ты очнулся! — первым к другу бросился Хеидер, тут же садясь на колени перед лежащим раненым.       Нагиза шикнула на обрадованного пробуждением приятеля Хеидера, однако тут же села рядом, готовая по первой просьбе протянуть бурдюк с водой.       После того как Парвиз немного пришел в себя, Кавеху наконец удалось понять, где ранили парня. Оказалось, что стрела попала в левую ногу, а вражеская сабля сильно покалечила бок, это и стало основной причиной обморока.       После блиц-опроса Парвиза от Кавеха с его версией произошедшего, студент подтвердил самые худшие опасения архитектора. Парвиз единственный видел, как меткая стрела попала в дисплей юркого чемоданчика, погасли зеленые цифровые глазки и набор для инструментов упал, словно обыкновенный кейс. А после был подхвачен одним из пустынников и унесен в никуда. — Вот же варвары! Они в курсе о цене этого набора инструментов?! И я ведь даже сейчас не о море! — В Кавехе бурлил праведный гнев.       Рыцарь, бегущий спасать даму, лишается своего меча и теперь вынужден просиживать штаны среди моря песков. А что, звучит поэтично. Кавех лишь раздраженно потряс головой. Фатальная ошибка, которая заставила архитектора снова схватиться за макушку от легкой, но ощутимой боли. Хватит с него этого дерьма. Он все для себя решил: подберет саблю с поля боя и пойдет хоть на край пустыни, нести кару поганым сектантам. Глаз бога же все еще при нем. И в этот раз ему не дадут наотмашь рукой, отмахнувшись, как от надоедливой мухи. Вот только была одна загвоздка: непонятно, в каком направлении вообще идти. Тут Кавех и встал в тупик на добрые полтора часа.       Им повезло: единственный вьючный як ошивался неподалеку, и с помощью Хеидера был найден и приведен на место. У всей группы был шанс добраться до Аару тем же маршрутом, которым они пришли сюда. Экспедиция и поход в одну из пирамид древней цивилизации, очевидно, накрылись медным тазом.       Однако еще одним приятным событием в этой неприятной ситуации стало пробуждение Ашрама. Старик был очень слаб, но тем не менее мог вести осмысленный диалог. Бедный кшахреварский профессор стал жертвой расспросов Кавеха, мгновенно пожалев, что так быстро пришел в себя.       Архитектора не получилось отогнать от лежавшего Ашрама даже Нагизе. Впрочем не особо она и старалась сделать это: подвергнув свои жизни опасности и став свидетелями таких происшествий, все присутствующие имели право знать правду. — Ага, очнулись, господин Ашрам. А у нас тут есть некоторые вопросы. — подчеркнуто-серьезно говорил Кавех, на что получил лишь хмурый взгляд. — Профессор Фарузан была похищена. Лучше бы вам рассказать все, что вы знаете и о Последователях, и о том как вы с ними связаны.       Ашрам смотрел на Кавеха глазами, подернутыми мутной пеленой. Он будто состарился лет на десять. Подавив тяжкий вздох, Ашрам начал говорить. — На самом деле я действительно ранее был в числе Последователей Бирюзы. Эта община существует более ста лет. Не могу помнить всех деталей. Я присоединился к ним, еще будучи молодым, без пяти минут дастур. И там же был Азарахш – тот крепкий пустынник с дочерью – тогда еще совсем юнец, безотцовщина. Я заменил ему отца, став кем-то вроде близкого дядьки, старался быстрее и эффективнее втереться в доверие. Однако я присоединился к ним по личным причинам ради своей цели, как только задача была выполнена, я спешно покинул пустыню. Я понимал: эти люди не прощают предателей, которые были посвящены в их верования, поэтому устроил "несчастный случай", важную роль в котором играли не самая лучшая конструкция подземного штаба и мои знания. В общем, произошел обвал. В общей суматохе я планировал спокойненько удалиться восвояси, но перед тем как покинуть место трагедии, устроенной мной же, я увидел Азарахша. И он меня тоже. Мы пересеклись взглядами буквально на пару секунд, а затем песчаная глыба упала аккурат на Азарахша. Я был уверен, что после такого у него не было шансов выжить. Я глубоко заблуждался, и вы сами это понимаете. Жертвой моих заблуждений и ошибок в прошлом стала профессор Фарузан.       Ашрам прервал свой монолог. Воцарилось тяжелее молчание. — Жестоко… — Кавех обдумывал все, что только что узнал. Поразительно, как один человек стал участником стольких событий. — Разве вы не могли… просто сбежать? К чему был этот акт разрушения? — Признаю, обвал был моей не самой лучшей идеей, принятой в силу молодости и неопытности. В защиту лишь скажу, что к новоиспеченным членам культа относились с опаской, особенно к кому-то вроде меня. Пять лет изоляции в подземных катакомбах, чтобы доказать свою преданность – как вам такое? У меня не было столько времени. Все входы-выходы охранялись. — Где, по вашему мнению, они могут находиться сейчас? И для чего им похищать профессора? — Архитектор торопливо опрашивал Ашрама, попутно хватая один из оставшихся бурдюков. Он отправится прямо сейчас. — Я, честно, даже не представляю, где может находиться профессор Фарузан. У них несколько небольших баз по всей пустыне…       Кавех разочарованно вздохнул. А вместе с ним и трое студентов. Сам парень понял, что надо что-то думать. Что он имеет? Община, которая верит в какую-то Посланницу aka Хранительницу знаний Дешрета. Основана более ста лет назад. Относительно недавно по меркам божественным. И, с какой-то радости, тут еще и бирюзовый цвет затесался. Парень нахмурился, а после вновь обратился к Ашраму: — Господин Ашрам, что вы знаете про эту… ну, Посланницу Дешрета? — А, рассказывали нам, что более ста лет назад, закрытая и неприступная пирамида ближе к северу была таинственным образом открыта. Из него вышла девушка в белых одеждах, волосы которой сияли, как камень бирюзы. Основатели этого культа видели её, выходящую из пирамиды, направляющейся в какой-то проход, открывшийся в скале. Конечно они не успели её остановить, но зайдя в ту пирамиду и осмотрев все, они поняли – до того как попасть в эту самую пирамиду, она до этого решила цепочку сложнейших головоломок, которые были не под силу никому из ныне живущих. Она шла по владениям Дешрета, будто она здесь хозяйка. А потом она просто пропала, скрывшись в том самом проходе. Пропала на долгие сто лет. За это время культ разросся, так как за все время блужданий по пустыне эту девушку видели не один раз. Все довольно скоро поверили в её божественность.       Кавех в изумлении и озарении уставился на Ашрама. — Ну конечно! Это ведь она – Фарузан – на сто лет пропала в пустыне, это она гениальный исследователь, решивший эти загадки Дешрета, это, в конце концов, у нее волосы бирюзового цвета! О Архонты, как слепы мы были! Я больше чем уверен, после окончания векового заточения Фарузан это было замечено и Последователями, что и вызвало такой всплеск и эта община обрела даже большее влияние, чем раньше! — Господин Кавех, вы хотите сказать, что с самого начала профессор Фарузан и была той самой, которую по ошибке приняли за Посланницу? Какой же абсурд… — Ашрам, казалось, был на грани обморока от такого количества поворотов за такое короткое время. Хеидер, до этого скромно стоявший в сторонке вместе с Нагизой, не нашел ничего лучше, чем предложить воды. — Но все сходится, господин Ашрам. — Кавех прошел к уцелевшему вьючному яку, доставая из закутков поклажи запасную карту, и протягивая её старику. — Куда могут отвести Фарузан?       Кшахреварский наставник чуть трясущейся рукой указывает на нужное место. Хеидер, все еще сидящий рядом, протягивает карандаш. На карте появляется отметка с указаниями и обозначениями. Кавех благодарно кивает. — Возвращайтесь в деревню Аару. Будет неплохо, если вы кому-то сообщите о том, что происходит. — почему-то на ум сразу приходит генерал Махаматра и его занятость. — Я за саблей, пожелайте мне удачи.       Идя в быстром темпе по раскаленному песку на место недавней битвы, Кавех понимал, что идет практически на самоубийство. Однако он предпочтет смерть в пустыне во время сражения с пустынниками, чем съедающее его изнутри чувство вины, которое будет медленно, но верно губить моральное состояние парня. Он вспомнил о Фарузан. Нет, он её не бросит. После такого он не сможет даже показаться ей на глаза. Убеждения самого себя в собственной непричастности нисколько не убедили. Никогда не убеждали, если быть честным.       Кавех подобрал самую добротную, на его непрофессиональный взгляд, саблю и, взглянув на карту и выбрав нужное направление, пошел по пути, который обещал быть тернистым и сложным.