Reputation

Иногда Давина просыпалась в лихорадочном тумане. Ее мысли метались, и только одно было у нее на уме. Месть. Огонь не может убить дракона. Но может вывести из себя. Давина направила Фьюри на Драконий Камень, ее сердце колотилось в груди с каждым взмахом его крыльев. С каждой милей, которую они пролетали, её сердце болело сильнее. Но она не плакала. Она не хотела, она не могла, она не позволила бы ему обладать такой властью над ней. Только не снова. Никогда больше. Она сморгнула горячие слезы, заставляя их застыть у нее на глазах. — Ты и я, Фьюри. Это всегда были ты и я против всего мира. Зачем останавливаться сейчас? — прошептала она, проводя руками по его чешуе, ее ногти успокаивающе царапали его, пока он летел. Он облетел Драконий Камень, пока Давина смотрела вниз. Она услышала плач ребенка. Ребенка? Она не могла дышать. Фьюри опускался все ниже и ниже, она соскользнула с его спины и влезла в открытое окно. Комната Деймона. Кровать Деймона. Шлюха Деймона прижимает ребенка к своей груди. Давина свирепо посмотрела на нее. — Теперь он мой, я заявила на него права, у меня есть его наследник, — сказала она Давине. — Ты можешь забрать его. Ты можешь гореть с ним в аду, — усмехнулась Давина. — Я жена дракона. Он мой, а я принадлежу ему. Мы произнесли эти слова и скрепили наши клятвы. Произвела на свет младенца. Он мой. Я принадлежу ему, — Давина уставилась на нее, но тут вошел Деймон, он оставался спокойным и нейтральным, как будто не убивал ее снова и снова. — Давина. Тебе следовало воспользоваться входной дверью, — сказал ей Деймон, и Давина почувствовала жгучую боль в легких. — ДРАКАРИС! — приказала она, и Фьюри направил в комнату струю огня. Шлюха Деймона и ребенок на ее груди превратились в ничто, постельное белье и все остальное вокруг них тлело. Повсюду сверкали маленькие язычки пламени. — Посмотри, что ты наделала, — сказал Деймон, качая головой, его голос оставался ровным. — Самое жаркое пламя в аду предназначено для тех, кто сохраняет нейтралитет во время нравственного выбора, — Давина сообщила ему об этом. — Тогда, я думаю, увидимся там, — сказал ей Деймон, и она вытащила Темную Сестру из его ножен и ударила его мечом. Она наносила ему удары снова и снова. — Давина… Давина… Давина… — ее глаза распахнулись, и она схватилась за грудь, не в силах как следует вздохнуть. — Давина, — сказал Визерис, крепко прижимая ее к себе. — Ты кричала и металась. Я беспокоился о тебе. — Дей, — прошептала она, пытаясь дышать. — Еще один кошмар, — понял Визерис, и она кивнула, всхлипывая в его объятия. Было ли у нее достаточно ярости, чтобы убить своего брата? — Неужели сердцам суждено быть разбитыми? — прошептала Давина. — Никогда не позволяй кому-то быть твоим приоритетом, но позволяй себе быть их выбором, — тихо сказал ей Визерис. — Деймон что-то делает со мной, этот мужчина. Каждый раз. Это его единственный недостаток. Он наступает мне на сердце. Он заставляет меня плакать. Снова и снова. — Как бы я хотел забрать твою боль, — сказал ей Визерис. — Я бы тоже, — заметила она, он оставил поцелуй на ее лбу. — Виз, неужели мое сердце всегда будет разбитым? — Нет, — ответил он уверенно. — Не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить тебя так, как любила его. Не хочу быть еще больше разбитой, если впущу тебя? — всхлипывая призналась Давина. — Я не разобью твое сердце, — пообещал Визерис. — Что, если я разобью твое? — Ох, я не возражаю, Давина. Это будет честью для меня, если мое сердце разобьешь ты.