Куртуазная история

— Любопытно… — женщина пристально вглядывалась в поле шерстяных жучков, расползавшихся от спицеобразных пальцев в разные стороны. Вспышки всех возможных отрезков видимого спектра (она, конечно, могла заметить больше) собирались в молекулярные сетки, выстраивая какую-то пьесу. Драматическую, очевидно. — Это будет весьма трагичная история. — И весьма тривиальная, — фигура, восседающая на спинке кровати, вальяжно качала смуглой ножкой, обдаваемой белой хлопковой волной. Каждый новый прилив бился о коричневую кожу сандалий, но откатывал таким же блистательно белым гребнем, — Вот если бы ты выткала меня или, скажем, папу… Или братца на худой конец. Тогда ты бы обязательно меня победила. Люди признают за тобой первенство, но это раздражает меня меньше, чем такая глупая трата нити. — Помнится в прошлый раз за победу я получила отнюдь не лавровый венок, — мастерица улыбнулась, обернувшись на гостью. В глазах пробежала дружеская издевка. — Я не умею проигрывать, ты же знаешь… — взгляд ударился об пол, но быстро оправился и отпрыгнул обратно с наглым накатом, — Ну, скучно же! — Моя история тоже довольно скучна, — пальцы продолжали неровный бег, выстраивали ряд за рядом проступающую картину. — Всего лишь сохранится в разных вариантах легенд на пару-тройку тысячелетий. Действительно. Не впечатляет, — бровь выброшена вверх громким воздушным залпом. — Смотри, — палец скользил по готовой части вышивки, соединяя сцену за сценой, — их история очень похожа на мою. Тоже будет ткаться несколько лет, пока ты или кто-нибудь из твоей родни не подбросит плот или волшебное покрывало. Кто-то из них будет ждать, а кто-то — искать дорогу… И когда-нибудь, я верю, обязательно найдёт. Тебя это не захватывает? За театральным зевком последовало немедленное оживление: женщина сняла с головы металл, оставив его у кровати, подошла к медленно прорастающему гобелену. — Это глупо. Одно дело — сражаться с циклопом, другое — с общественным осуждением. Второе можно пережить. — А? — Неважно… Вы мне надоели. Я столько раз услышу и увижу всё вот это вот, что уже тошно. Как бы я ни помогала — вечно всё усложняете. Чудеса какие-то. Это даже я не могу проконтролировать. — Хорошая история не может быть простой. — Я доверила вам самим разобраться со своей жизнью и что вышло? Теперь ты и этих бедолаг обрекаешь на испытания? — смуглая костяшка указательного пальца под присмотром карих прожекторов скользнула по вытканной щеке, — Общение со мной делает тебя такой жестокой или власть над этими фигурками? Мастерица хихикнула. — Ты же знаешь, что я не закончу. Через пару часов там внизу начнется хаос, а завтра какой-то старик разгадает мою загадку и превратится в моего мужа. Всё, конечно, с твоей подачки. А у этих ребят останется еще метров десять свободной нити на то, чтобы самим разобраться. Может выйти увлекательно, — ниточка натянулась и уголок губ дёрнулся вверх. — Я уже посмотрела на это… — И как? — В них осознанности меньше, чем в твоём муженьке! Лажают абсолютно в любую эпоху, с любыми вводными. Я ещё не решила буду ли помогать… — белые волны забили в сторону окна. — Будь терпелива. Пусть набьют шишки, — плеск волн потихоньку смешивался с криками и звоном металла — Хотя мы бы без твоей помощи не справились… Сердобольная. Когда-нибудь устанешь смотреть на слепых котят, — маленькие голубые озёра тепло окутали гостью. Ниточка снова дёрнулась, потянув за собой уголок губ. Вечерний розовый фильтр делал декорации густыми, отчего время на минутку-другую вязло, а затем торопясь возобновляло ход. — Ладно. Я там закончила, если что — зови, — гостья переместилась на подоконник, коричневые сандалии болтались в воздухе. — Спасибо, — мастерица улыбнулась, — ты же поможешь им? — силуэт в оконном проеме засутулился и отвёл взгляд, потихоньку растворяясь в солёном воздухе. — Постараюсь.