«Я не провалил тест. Я просто нашел сто способов написать его неправильно.» ©Бенджамин Франклин
— Ну Па-а-а-вел Алексеевич! — протянул я и забил ногами о кровать. — Почитайте мне, пожа-а-а-луйста. Я умирал со скуки. Это была самая удачная пытка. Остаться без всего, что я так люблю. Без книг, музыки и игр на телефоне. Не бегать, не прыгать, не спотыкаться и разбивать себе к хуям все что можно. А я так это любил... Любил как ночь, как запах после дождя, как старинные часы. Любил как пушистых кошек, больших собак, жирафов, мягкие игрушки, мужские парфюмы, пшеничные поля, старинные мельницы, выдуманные миры, игру на гитаре, кольца и цепочки, черный цвет, путешествия, шутки, друзей, смех, закаты и рассветы, сладости и вредную еду, сигареты, голубые глаза, пуховые одеяла, запах ночи, лунный свет, литературу и неизведанные мне языки. Я любил многое, настолько, что если бы я начал перечислять абсолютно все — это заняло бы несколько часов. А не любил я скуку, ссоры и приставучих людей. — Шастун, я учитель литературы. Мне эти книжки приходилось читать уже раз сто. Дай хоть тут не читать. Я пришел проверить жив ли ты, принести конспекты с урока и еду, которую, между прочим, готовила моя любимая жена. — Опять начнёте... — я даже не успел договорить. — Ляйса-а-ан, моя люби-и-и-мая жена. — Классный руководитель начал тихонько напевать свою импровизированную песню и пританцовывать. — А теперь ешь. А то скоро с голоду помрёшь. — Он положил мне на кровать пакет с тёплыми контейнерами с едой. — И тут ещё я забрал с почты посылку, которую родители тебе отправили. Получите, распишитесь, а я пошёл. Пока-пока! — крикнул учитель, выходя из моей квартиры. — До свидания. — Проговорил я, когда входная дверь уже закрылась. Если бы мне не было скучно, то за коробки взялся бы через неделю минимум. Но сейчас стало очень интересно что же там. Поэтому я начал свой путь по огромной коробке, представляя, как я снимаю свой блог. — Всем привет, я Шастун такой Шастун я. И сегодня у нас распаковка посылки, которую прислали мне мои родители. — Я разорвал скотч и открыл заветный картонный ящик. Первое, что увидел — письмо от родителей. Осторожно открыв, я начал бегать глазами по строчкам. "Антош, это мама. Надеюсь, посылка пришла быстро. Я знаю, что в квартире пусто, поэтому купила тебе комод и по мелочи. Ты у меня умный мальчик, посмотришь как сделать. Ты ж хорошо в компьютерах разбираешься..." Хоть убей, я не мог понять чем похоже «собери комод» и «Тош, а как эту папку удалить?» Ну, с маминой логикой мы не спорим, потому что... Потому что это мама. Конечно, сам я не справлюсь, а говорить стыдно, поэтому попробовать стоило. Главное не убиться и не сломать комод ещё до того, как я его вообще открою. «...Внутри ещё есть книжка. Не знала, какая тебе нужна, поэтому выбрала на свой вкус. Позвони, как разберёшь посылку.» — Ну что ж, поехали. — Я закатил рукава толстовки и начал вытаскивать все по порядку. Сначала книгу, которая была завернуть в крафтовую бумагу. Осторожно разорвав ее, я распереживался. Для меня знакомство с новой книгой было каким-то интимным моментом. Будто раздеваю кого-то и трогаю чью-то горячую кожу. Или словно прошу о помощи и рассказываю о проблемах, а потом чувствую стыд, потому что показал уязвимую сторону. Я продолжал тянуть с приятным хрустом бумагу. «Десять негритят» Агата Кристи. Она была ещё в пленке. Я давно хотел почитать Агату Кристи и знал, что лучше всего знакомиться с ее творчеством именно с этой книги. Детектив — новый для меня жанр книг, но фильмов с этим жанром я пересмотрел очень и очень много. Ещё немного и я клянусь, что содрал бы эту пленку и читал, пока страницы и слова не закончатся. Пока я не дошел до слова «Конец». Но мне было нельзя и я, словно голодный пёс Павлова, сидел над ней и пускал слюни, ожидая, когда мне разрешат подпитать мозг чем-то новым и окунуться в эту атмосферу. Взойти на этот остров вместе с жертвами и убийцей. Понять, кто же из них предатель. И остаться живым. Остаться лишь читателем, смотрящим на все это со стороны. Но пленка всё ещё блестела на книге и я, тяжело взглотнув, заставил себя положить ее под вещи, чтобы она не так сильно тянула меня к себе. Я продолжил разбирать коробку и чуть ли не запел, когда увидел посуду. Но главным атрибутом была кружка, которую я так давно хотел. Именно с этим рисунком. На кружке была одна из дролерей на которых был изображён кролик с сокирой в руках и с безумной улыбкой. Ещё комичнее этот рисунок становился, когда ты знал, что это дело рук монахов. И этих дролерей с кроликами было пруд пруди. И на тот момент они были нарисованы на дорогущем манускрипте. Знания историй картин чаще всего давало возможность понять автора и найти в них смысл. Поэтому мне и нравилось читать про искусство и биографии художников. Я мысленно поблагодарил маму за такие приятные подарки и удивился как вообще уцелела посуда. Потом я увидел белую новую рубашку и черные брюки. Мама выслала их как только я приехал сюда, поэтому когда я попросил отправить мне форму, мама ответила, что уже отправила. Я натянул свою новую школьную форму и пошел в ванную, где висело небольшое зеркало. Рубашка мне нравилась. Она была очень удобной и на размер больше моего. Выглядел я в ней прекрасно. А вот брюки я терпеть не мог никогда. Они были неудобными, всегда странно выглядели на мне. Поэтому я пришел к выводу, что в школу я буду ходить в своих любимых черных джинсах, даже если получу нагоняй. Потом я вытащил комод. Точнее, деревянные доски, шурупы, болты, что-то ещё... О! Инструкцию. Я пробежался глазами по рисункам и понял, что я совсем дуб. Мне было непонятно ни по картинкам, ни по тексту. Я понял, что влип. Но ровно до того момента, как задумался о том, чем мне собирать все это, ведь инструментов никаких не было. Я взял телефон и написал сообщение Павлу Алексеевичу, который завтра должен был снова приехать. В сообщении я попросил привезти с собой инструменты, чтобы я смог собрать мебель. Когда весточка отошла, я начал вчитываться в инструкцию, но голова начала гудеть, и я понял, что дебил. — То есть книги мне читать нельзя, а над инструкцией запариваться час можно? Шастун, ты — ещё не ебаный гений! Иначе сказать нельзя. — я посмотрел на часы в телефоне и понял, что потратил час и всё ещё не понял, что делать. Сначала появилась надежда на то, что, может, Павел Алексеевич знает как и что сделать. Но потом я начал представлять учителя за сборкой мебели и как-то ему совсем это не шло. Ну, не его это. И не думаю, что он умеет. Потом я начал примерять на него различные профессии. Врач? Вряд ли он что-то вылечит. Скорее, закадрит детей своим видом, а потом начнет петь про жену. Певец? Ну уж нет, поет он так себе. А вот ведущий какого-то юмористического шоу... Может быть. Сантехник? Я представил учителя в наряде сантехника на голое тело и заржал. — Где-то я видел порно с таким началом. Мои мысли прервал звонок в дверь. Я осторожно встал, стараясь смотреть под ноги, нигде не подскользнуться, не упасть и не распластаться. Этому точно никто рад не будет. Осторожно открыв дверь, я встал как вкопанный. На пороге стоял никто иной, как Арсений Сергеевич. С лучезарной улыбкой и ящиком инструментов. — Сборщика мебели заказывали? — он положил руку на дверной косяк и подмигнул мне. Я обомлел. — Арсений Сергеевич, что Вы тут делаете? — Спасаю своего ученика от скуки и помогаю со сборкой мебели. — С чего Вы взяли, что я не смогу собрать сам? Мужчина прикрыл глаза и уже полностью облокотился на косяк. — Я примерял на тебе разные профессии и подумал, что мебелесборщик — точно не про тебя. — Я про себя заметил, что иногда мы думаем почти об одном и том же. Только я думал о Павле Алексеевиче, а математик думал обо мне. — Да и руки у тебя не из плеч растут. — Сказал мужчина, осторожно отодвинул меня и прошел внутрь квартиры. — Вы намекаете на то, что у меня руки из жопы?! — крикнул я и поморщился. Голова неприятно запульсировала. Мое недовольное лицо не скрылось и от преподавателя, который сидел на полу у меня в комнате в позе «бабочки». — Во-первых, не кричи. — Мужчина поднял вверх палец и пригрозил мне, словно маленькому ребенку. При этом не отрывая взгляд от инструкции по сборке. — А во-вторых, тебе же скучно было. Я пришёл скрасить твое одиночество. Я замолчал, полминуты подумал над его словами. Подошёл к Арсению Сергеевичу и сел рядом. Я ничего не говорил, залипая на его вены на руках. Почему-то я начал представлять, как учитель что-то сжимает, и эти вены становятся ещё больше видны. Сначала в моей голове он сжимал стопки тетрадей, потом мяч, ложку, меч... А потом меня начало нести не в ту сторону. Как учитель сжимает простыни, чью-то шею, мои волосы.... ТАК. НЕТ. СТОП. ОТСТАВИТЬ ЭТИ ШУТКИ. В прошлой школе я шутил с друзьями на гейские темы. Что-то на подобии: «Алеша, поможешь с математикой и можешь меня взять.» Это было нормально. Но сейчас я думал об этом просто в своей голове, не для того, чтобы поржать. Да и в главной роли был мой учитель, поэтому мои мысли выходили за рамки дозволенного. И я встряхнул головой, чтобы выбросить все это из головы. — Мне становится страшно, когда ты молчишь. У меня сложилось впечатление, что ты довольно много знаешь и так же много разговариваешь. Просто мы обычно встречаемся не в самые лучшие моменты. А сейчас и поговорить можно. — Наконец -то мужчина оторвал свои холодные глаза от инструкции и посмотрел на меня. Сейчас он выглядел, будто в уютном кино. Волосы были немного взъерошены, черная футболка болталась на нем и было видно, что он уставший. — Вы сегодня много работали? — начал я с нейтральной темы. — У меня довольно много уроков, так как мои рабочие дни со вторника по пятницу. Ну, точнее, так должно быть... — Дайте угадаю, директриса? — я повернулся к окну и увидел, как медленно летят маленькие снежинки. — Именно. Поэтому в понедельник я должен быть в школе, как и другие учителя. — Мужчина начал вкручивать что-то в доски. Я вспомнил о его фразе: «Я всё равно тут для галочки» и о том, что как раз в понедельник он спал на парте. Видимо, учитель всегда там спит по понедельникам. — Я не понимаю, как это делать, — Я показал пальцем на кучу досок и инструментов. — Но если Вы расскажете, я смогу помочь.***
В этот вечер я узнал многое. Например то, что Арсений Сергеевич умеет собирать мебель. А ещё, что читает книги, но только связанные с математикой. Художественную литературу мужчина читал в последний раз когда учился в школе. Зато очень часто ходит в театр и кино. У него дома есть проектор и когда у учителя есть свободное время, оно уходит на просмотр его любимых фильмов. Также неплохо разбирается в истории, но точные науки ставит на первое место. Ещё я понял, что тема: «Почему Вы стали учителем?» Видимо, запретная, так как математик всячески отшучивался, старался не затрагивать ее. Мне становилось ещё интереснее. В этот вечер я узнал, что мне с ним спокойно. Первый учитель, с которым не нужно было полминуты думать о правильных словах и о: «Боже мой, когда же этот старый хрыч уже замолчит и отпустит меня?» Мне было интересно все, что он говорил и почему он это говорил. Постепенно и я открылся. Рассказал про сестру, про прошлую школу и про теплицу там. (Интересно, только у меня была теплица возле школы?). Ещё говорил про мою любовь к литературе. Но эту тему поддерживать было сложно, так как на уровень доверия «Я могу болтать два часа, а ты можешь меня просто слушать» мы не вышли. Я хотел слышать и его мнение, поэтому чаще мы выбирали более нейтральные темы. Также я вспомнил, что в понедельник мне надо идти к врачу, а во вторник, если повезёт, идти в школу. И это было прекрасно. Теперь не будет скучно. Но до вторника ещё оставалось время.