Я тебя не боюсь

Острый аромат крови, смешанный с едким привкусом пота, тяжело висел в воздухе. Каждый вдох давался с трудом, как будто я втягивал в себя густую атмосферу скотобойни. Мое тело казалось сделанным из свинца, конечности отяжелели и не реагировали, как будто я пытался передвигаться. Боль в моих руках была постоянным напоминанием о моем затруднительном положении, жгучей агонией, которая отказывалась утихать. Плоть была сырой и рваной, разорванной на части стяжками, который удерживали меня в подвешенном состоянии. Мой разум оцепенел от шока. Мое тело было раздето до самого необходимого. Единственное, что прикрывало — это тонкий слой нижнего белья на бедрах. Я был беззащитен, уязвим и полностью во власти оборотня. Но его нигде не было видно. Я напряг слух, прислушиваясь к любому звуку, любому признаку местонахождения оборотня. Но была только тишина, нарушаемая только моим прерывистым дыханием. Мне было интересно, какая судьба меня ожидает, что замыслил для меня оборотень, мой брат. Страх грыз меня изнутри, первобытный инстинкт побуждал меня бежать, чтобы выжить. Но сейчас все, что я мог сделать — это висеть там, в темноте… Впереди маячило неизвестное, и я приготовился к любым ужасам, ожидающим меня в этом кошмарном царстве, где господствовал оборотень. Подвал был сценой прямо из фильма ужасов, жуткой картиной, от которой у меня по спине побежали мурашки. Воздух был наполнен тошнотворно-сладким запахом крови, а к нему примешивался металлический привкус железа, создавая непреодолимый запах, от которого у меня скрутило желудок. Стены и пол подвала были испачканы малиновыми полосами, свидетельствующими о происшедшей ужасной бойне. По углам скапливались лужицы запекшейся крови, а темные пятна покрывали каждую поверхность. Словно сами стены подвала были пропитаны смертью того, что творилось в его пределах. Остатки тел валялись на полу. Ужасная головоломка из оторванных конечностей и искалеченной плоти. Это было ужасное зрелище, свидетельство жестокости буйств оборотня. Крюки свисали с потолка, их ржавый металл поблескивал в тусклом свете. Они были покрыты засохшей кровью. Некоторые крючки были пусты, в то время как на других все еще лежали изодранные клочья одежды или клочки плоти. Навязчивое напоминание о судьбе, выпавшей на долю жертв. Подвал казался местом, где вырвались на свободу невыразимые ужасы... У меня по спине побежали мурашки, и я не мог не ощутить дурное предчувствие. Я не мог понять, что довело брата до такого безумия... жажды крови. И вид залитого подвала только усилил чувство ужаса, охватившее меня. Это было место кошмаров, напоминание о жестокой и неумолимой природе существа, которое теперь держало меня в плену. Я попытался освободиться, но мои усилия были напрасны. Я был слишком слаб. А жуткую тишину подвала нарушил скрип открывающейся железной двери. Мое сердце пропустило удар, и я замер. Мои глаза расширились. Я знал этот голос, и страх сжал мой желудок тисками. — Веселишься? Я услышал голос брата. Его слова были полны злобы. Моя собственная плоть и кровь предали меня, стали частью этого кошмара помещения. Мой брат, которому я доверил свою жизнь, отвернулся от меня. А его обещание… Его голос эхом разносился по залитому подвалу, вызывая у меня мурашки по спине. В его тоне я слышал искривленное удовольствие, как будто он упивался моими страданиями. Осознание того, что мой собственный брат виновник моего плена и пыток, было сокрушительным ударом. Железная дверь закрылась с оглушительным лязгом. Решив мою судьбу. Видимо, мне скоро придет конец… Присутствие моего брата нависло надо мной. Его фигура была очерчена слабым светом от лампочки, которая еле освещала комнату. Он включил ее после своего прихода. Его когда-то знакомое лицо теперь искривилось в зловещей ухмылке, глаза сверкали безумием. Казалось, он упивался моим страхом, дразня меня своими словами. — Ты никогда не подозревал, не так ли? — Он усмехнулся, его голос сочился ядом. — Ты всегда был таким наивным, таким доверчивым. Было легко заманить тебя сюда, поймать в ловушку, как добычу, которой ты являешься. Твой брат даже не подозревает, что в данный момент находится под моим контролем. Как же это… возбуждает… Как мог кто-то, с кем я вырос, с кем делил воспоминания и секреты, быть способен на такую гадость? Маниакальный смех моего брата эхом разносился по подвалу, наполняя воздух леденящей аурой. Он кружил вокруг меня, упиваясь моей беспомощностью. Мой разум метался в поисках выхода, но шансы казались непреодолимыми. — Почему, брат? — я прохрипел, мой голос был едва громче шепота. — Зачем ты это делаешь? Ухмылка Гука стала шире, обнажая острые блестящие клыки. Он бросился ко мне, его глаза теперь светились потусторонним светом. ОН ТАК БЛИЗКО! ЧЕРТ! — Потому что, дорогой брат, — прошипел он, — я всегда жаждал чего-то большего от тебя… Голос моего брата прошипел в воздухе, сочась угрозой. Его глаза сверкали потусторонним светом, а клыки блестели, когда он говорил. — Большего? — спросил я. Мой голос был чуть громче шепота. Ухмылка моего брата стала шире, давая мне детальнее рассмотреть острые удлиненные зубы. От которых у меня по спине побежали мурашки. — Ты, вероятно, не знаешь, как запечатление работает с оборотнями и что это такое. Я ведь прав? — сказал он, его голос приобрел зловещий тон. Запечатление? Смутные воспоминания о рассказах об оборотнях, которые я слышал. Говорили, что оборотни могли запечатлеться на выбранном существе, образуя неразрывную связь, превосходящую разум и логику. Это была мощная и первобытная связь, которая связывала их с выбранной парой на всю жизнь. И это не происходило по их желанию. Я покачал головой. Мой разум закружился от недоверия. — Я нашел свою душу, — сказал он, делая шаг ближе. — И это ты, дорогой братец. Это было за пределами всего, что я мог себе представить. Мой брат, поглощенный извращенным желанием, стал монстром... Я тяжело сглотнул, пытаясь собраться с духом. — Ты совсем свихнулся, — сказал я. Мой голос был наполнен смесью жалости и гнева. — Это не ты, брат. Ты лучше этого. — Тогда давай лучше я тебе покажу насколько ты важен для меня… для нас… Он рванулся вперед, его руки потянулись, чтобы схватить меня, но вместо того, чтобы впиться в меня клыками. Он начал с тошнотворным голодом лизать мое тело. Я закричал от отвращения, пытаясь оттолкнуть его, но он был неумолим. Ощущение было отталкивающим. Его язык был горячим и слизистым на моей коже. Я изо всех сил пытался освободиться, чувствуя смесь отвращения и страха, растекающуюся по моим венам. Это был не тот брат, которого я знал, а его чудовищная версия, движимая тёмными импульсами и первобытными инстинктами. Мой разум находился в страхе и отвращение, мое сердце колотилось в груди. — Ты больной! — закричал я, мой голос дрожал от гнева и страха. — Это не любовь! Это безумие! — Просто прими тот факт, что ты теперь принадлежишь мне. И тебе никогда от меня не сбежать…