Твой незабываемый образ

      Часто предаваясь каким-то странным и незнакомым, непривычным мыслям, Джотаро заметил, что будто бы стал рассеяннее: долго сидел, не в силах разобраться с очередными заумными словами в книге по океанографии, складывавшимися в предложение с еще больше тяготившим смыслом, иногда застывал на месте, словно забывая, куда хотел идти или что намеревался делать, так же он долго не мог сосредоточиться на уроках: вот даже за рукой географа, указывающую на расположение нужного плоскогорья, не уследил. Голову то и дело посещали мысли о ней и, в первую очередь, о причинах таких о ней дум и такого к ней внимания.       Стоя в душе под тонкими горячими струями воды, Джотаро осознавал все это, снова осмысливая происходящее. Наконец, одернув в сторону шторку и выйдя, он посмотрел себе в глаза, уставившись уверенным взглядом в зеркало и оперевшись одной рукой о стену. «Надо заканчивать с этим» — сказал он себе –«больше никаких мыслей о ней».       В тот день Джотаро смог спокойно лечь спать, не думая ни о чем. Проснувшись утром и позавтракав в компании матери, он, чтобы отвлечься, даже решил немного поддержать разговор с ней, если бы Холли сказала что-нибудь в то утро.       Удалившись к себе в комнату и присев на стул у рабочего стола, Джотаро открыл окно, впустив свежий полуденный воздух, и вспомнил о договоре с Какеином. В ожидании нужного часа он решил-таки взяться за проклятое эссе по искусству. Открыв учебник на нужной теме и отметив, что параграф состоял из целых 15 страниц. «Живопись Японии 19 века… «Да кто о ней так много написал?» — возмущался Джотаро в мыслях, перелистывая страницы и скользя взглядом по тексту. Вдруг раздался звонок в дверь. Заведомо зная, кто это, Куджо поспешил подойти ко входу и открыть ее. На пороге, как он и предполагал, появился Нориаки. — Идем? — сразу спросил тот. — Да — Джотаро наскоро надел обувь и вышел за порог, закрыв за собой дверь.       Повернув за угол, они вместе пошли по проселочной дороге, ведущей к небольшому местному пляжу. В теплом сентябре, шедшим за жарким изнуряющим августом, этот берег пустовал, приглашая местных жителей на пляжный отдых. По морю, вода которого успела нагреться за солнечное лето, катились небольшие волны, подгоняемые легким ветерком. Вода была кристально чистой и прозрачной. Юноши, сняв обувь, шагнули в воду, поморщившись от мгновенно пробежавшего холодка и оставшись в ней по щиколотки. Скоро вода могла бы намочить их брюки, но было ли это важно перед таким прекрасным морем? Каждый видел в нем свое: Джотаро задумывался о составе морской воды, о глубине, о дне и об обитающих где-то там, далеко и глубоко, существах, в то время как Нориаки, в свою очередь, восхищался непередаваемой красотой и живописностью, вглядываясь в горизонт, будто бы стараясь увидеть больше, и уже прикидывал в голове, как бы выглядел пейзаж на холсте, размещенном на мольберте. — Какеин, — вдруг заговорил Джотаро, вспомнив про учебу и уроки — у меня к тебе предложение. — Хочешь окунуться хоть разок? — предпринял попытку угадать тот. — Не-ет, — протянул Куджо — это по делу. — Я слушаю — наклонил голову Нориаки, уже повернувшись к другу. В тот момент он, наверное, надеялся, что друг предложит ему наконец посодействовать в завоевании сердечка нравившейся ему девушки, или что хотя бы решится на это. — По поводу того эссе по искусству. Честное слово, я по этому дерьму ни одного слова не напишу. А ты вот, разбираешься… — следующие слова из уст Куджо заметно разочаровали Какёина. — Понял, напишу для тебя — ответил он — тогда с тебя мой реферат по биологии на пятницу, идет? — Идет — согласно улыбнулся Джотаро, действительно довольный сделкой.       После прогулки и разговоров ни о чем, юноши разошлись по домам. К превеликому счастью для Куджо, тема Джолин в их беседах не поднималась.       Вечером Джотаро все же сидел за столом, листая научный журнал. Прогулка и отвлечение от школы в виде выходных помогли ему забыться и оставить мысли о девушке.       Выходные по обыкновению пролетели незаметно, ученики как обычно хорошо провели время, высыпаясь на протяжении хотя бы двух дней, что уже было за счастье. Джотаро все еще наблюдал необычайно тихое, задумчивое и понурое поведение и настроение матери: Холли даже перестала напевать итальянские песни, занимаясь делами по дому, тем самым наполняя его уютом и теплом. Однако в последние дни это тепло и этот уют, что обычно чувствовали все гости дома Куджо в присутствии Холли, в том числе и сам Джотаро, находясь в какой бы то ни было комнате огромного жилища, будто бы то ли заметно ослабели, то ли вовсе отсутствовали. Несмотря на теплый сентябрь, легкий холодок бежал по коже, когда Джотаро шел по коридору, когда лежал на кровати в комнате, и даже когда сидел рядом с Холли на кухне или в гостиной. Мама будто исчезла, её будто и вовсе не существовало в этих многочисленных комнатах. Теперь огромное пространство дома казалось очень и очень одиноким и пустым без жизнетворящей неиссякаемой энергии Холли. Она вдруг резко стала молчаливой и отстраненной, больше не докучала своего сына бесконечными вопросами, такими фразами, как:       «Как дела, дорогой?»       «Джотаро, как прошел день?»       «Я так люблю тебя! Ну опустись же, дай мне тебя поцеловать, Джотаро!»       Было больше не услышать, что с одной стороны освобождала Куджо от лишнего и нежелательного внимания, но с другой настораживало и заставляло даже… скучать по её голосу?       Тем не менее, Джотаро продолжал молчать, собираясь в случае чего взять дело, о сути которого он понятия не имел, в свои руки.

***

      Настало неприятное утро понедельника, и Джотаро снова выбило из сна уже привычным звонком будильника. Собравшись, он заметил, что обычно Холли прощается с ним перед его уходом, однако в этот раз в доме было подозрительно тихо. Списав это на то, что мать, наверное, еще спит, что для неё было абсолютно несвойственно, Куджо уже было хотел отпереть входную дверь и покинуть прихожую. Но внезапно закравшаяся в голову беспокойная мысль заставила его снять обувь и быстрым шагом направиться вглубь дома. Добравшись до нужной двери, он сначала постучал, но, не услышав никакого ответа, аккуратно и как можно тише приоткрыл её. Заглянув внутрь, Джотаро увидел в комнате маму, накрытую почти с головой одеялом и мирно спящую на белом футоне. С облегчением выдохнув и прошептав любимое «Ну и ну», он закрыл дверь и направился сначала к выходу из дома, а потом к месту привычной встречи с Какёином.

***

— Джотаро, вот твое эссе, — Нориаки протянул другу красную папку с аккуратно вложенными внутрь листами — будешь переписывать или оставишь мой почерк?       Тот принял её в руки и молча мотнул головой, убирая эссе в сумку и извлекая оттуда рукописный реферат по биологии, сдерживая свое обещание. — Я написал про Голубого Дракона для тебя — начал было рассказывать Куджо, как вдруг Нориаки его перебил: — Голубого Дракона? Что, прости? — шокировано произнес он, округлив глаза от удивления и расплывшись в полуулыбке — ДжоДжо, это реферат по биологии или по персонажам в какой-то игре? — Да по биологии, по биологии. Ну и ну, ты вообще хоть открывал когда-нибудь учебник? — вопросил в ответ тот — это моллюск такой, дубина.       Какёин, театрально вздохнув, покачал головой, легко рассмеявшись и убирая в свою школьную сумку пару листов. — А для себя про кого? — решил поинтересоваться он. — Про дельфинов — не задумываясь, ответил Джотаро, уже отвернувшись от друга и устремив взгляд в статью из научного журнала, раскрытого на нужной странице перед ним на парте. — Так просто? — удивился Нориаки — а чего тогда у меня разошелся так? Выбрал Дракона какого-то… о котором я вообще впервые слышу. — Да, так просто — кивнул Куджо в ответ. — Ну ты и странный — пожал плечами парень.

***

      На одной из перемен Джотаро и Нориаки стояли в школьном коридоре, болтая ни о чем. На мгновенье замолкнув, оба отвели взгляд от лиц друг друга, и Куджо словно по воле судьбы встретился с невероятно красивыми зелеными глазами, немного загораживаемыми светлыми волосами с челки девушки, стоящей у подоконника. Они сначала будто глядели сквозь юношу, но потом вдруг начали внимательно всматриваться в него и чуть ли не сверлить с недоумевающим видом.       «Что такое?» — читался в её глазах немой вопрос.       Какёин завороженно наблюдал за голубыми глазами друга и выражением его лица: Джотаро будто застыл и стоял на месте как вкопанный, не смея отводить взгляда от столь прекрасной фигуры девушки, будто она была произведением искусства из Лувра. Его обещание, данное самому себе было нарушено в одно мгновенье. Джотаро тут же понял, что ему не хотелось больше ни игнорировать её присутствие, ни отвергать своих чувств. Но закравшиеся в голову мысли прервала выраженная активными жестами реакция одноклассницы: она мотнула головой и развела руками, смотрев теперь на Куджо с вопрошающим выражением лица. — Со мной что-то не так? — недоумевающе спросила она тихим голосом, обратившись к Джотаро.       Тот наконец отмер и уже осознанно оглядел девушку и поспешил в смущении отвернуться, прикрывая лицо козырьком черной фуражки и хватая под руку стоящего рядом Нориаки. Уже делая шаг по коридору в направлении лестницы на крышу, Куджо остановился и произнес, обращаясь к Джолин: — Нет, ничего, извини.       Девушка лишь в замешательстве похлопала глазами и молча отвернулась в окно, наблюдая теперь ясное полуденное небо с чисто-белыми облаками на нем. Какёин поспевал за быстрым стремительным шагом Джотаро, ведущего его к выходу на их излюбленную пустую крышу. Он все же предпринял попытку задать вопрос: — Что это было, ДжоДжо?       Тот лишь промолчал, наскоро открывая массивную серого цвета дверь и выводя друга на хорошо знакомый бетонный пол. — Зачем мы уходим? Ты мог бы подойти к ней — снова обратился к нему Нориаки. — Не мог, Какёин! — вдруг резко сказал Куджо, как отрезал. — В чем дело? — недоумевающе вопросил тот — ты на неё сегодня даже на уроках не смотрел. — Ты следишь за мной? — уже с явным раздражением в голосе ответил вопросом на вопрос Джотаро и, не став дожидаться ответа, добавил — я не хотел больше на неё смотреть. И думать о ней тоже. Я подумал, что это уже слишком странно. — Что странно? — произнес Нориаки — Запасть на девушку? Нет. — Почему ты так думаешь? — Куджо потянулся к карману гакурана за сигаретой и зажигалкой. — А почему ты считаешь, что это странно? — парировал он. — Сложно объяснить — ответил Джотаро, зажигая сигарету, уже размещенную между губ. — А ты постарайся — не отставал Какёин. — Я… — Куджо на несколько секунд замолк, обдумывая свой ответ — я никогда не испытывал такого раньше. Я так много думаю о ней. И это начинает сводить меня с ума, Какёин! — Много это сколько? — вопросил тот, с нескрываемым интересом глядя на друга — зная тебя, ты вообще раньше не обращал внимания на девушек. Уже не говоря о том, чтобы думал о них. — Это много, Какёин, — коротко сказал в ответ Куджо, не удовлетворив этим интерес собеседника — я решил больше не поддаваться мыслям и просто выбросить её из головы — он выдержал недолгую паузу — у меня не вышло. Нориаки ничего не ответил на столь, наверное, непростое для друга откровение, лишь коротко кивнув и опустив голову, отведя взгляд от Джотаро. На несколько долгих минут между ними осело обоюдное молчание, которое через, казалось, целую вечность, решил прервать Какёин: — Что будешь делать дальше? — тихо спросил он.       Тот пожал плечами. Сквозь закрытую дверь тишина между ними позволила услышать трель школьного звонка, оповещающего о конце перерыва и начале следующего урока. Но ни один, ни другой не хотели сейчас покидать крыши. Особенно это касалось Джотаро, которому от чего-то сейчас даже не хотелось попадаться на глаза Джолин. — Надо действовать, Джотаро — решительно сказал Нориаки, уставившись уверенным взглядом в лицо другу. — На что ты намекаешь? — вопросил тот. — Ты запал на неё, Джотаро, я же вижу, — ответил Какёин — сделай уже что-нибудь. — Что именно? — он наклонил голову и принял такое выражение лица, которое словно беззвучно спрашивала: «Ну и что ты предлагаешь мне делать?». — Я не знаю, — как ни в чем не бывало ответил Нориаки, пожав плечами — нам надо что-нибудь придумать. Но ведь она понравилась тебе, правда? — То есть я могу рассчитывать на твою помощь? — поднял бровь в вопросе Куджо, даже слегка улыбнувшись. — Конечно, — утвердительно кивнул тот и потянулся к ручке серой двери — идем? Нам надо на урок. — Что сейчас? — История. — Ты иди, я останусь еще ненадолго — Джотаро мотнул головой в сторону двери, а сам направился в сторону ограждения на краю.       Нориаки молча послушался, отперев дверь и покинув крышу. Вернувшись в класс и извинившись за опоздание, он заметил, что девушка, на которую Куджо «обращал чересчур много внимания», сидела как ни в чем не бывало, слушая учителя, будто буквально 15 минут назад на неё не глазел влюбленным, по мнению Какёина, взглядом самый популярный среди девушек парень в школе: Джолин преспокойно сидела за последней партой, стараясь вслушиваться в заинтересовывающее повествование учителя истории и попутно делать пометки в своей тетради. Она, конечно, не придавала какого-либо особого значения мимолетным взглядам одноклассника в черном гакуране, сидящем постоянно слева от неё, а его помощи на биологии она была лишь просто по-человечески благодарна, но не больше. Конечно, будучи в стадии отхода от прошлых не самых удачных отношений, новых ей сейчас не хотелось. Джолин не стремилась даже завести здесь каких-либо друзей, потому что это могло быть очень опасным, так как тогда станет возможным её разоблачение, чего ей совсем не нужно было. Девушка попросту проводила здесь свое каникулярное время, еще не зная, что будет делать по их окончании. Она хотела развеяться и отвлечься от своей чересчур гнетущей жизни во Флориде в 2009, побыть наедине с собой, поскольку была уверена, что японские школьники будут намного терпимее относиться к ней.       По окончании последнего урока Джолин, не заметив на себе ни одного из признаков прозрачности частей тела, что означало бы подход ее пребывания в прошлом на сегодня к концу, решила отправиться на торговую площадь, о которой она часто слышала мимолетом из разговоров своих одноклассников.       Джолин повернула за угол, и тут она заметила маленькую мелькнувшую тень. Вскоре Джолин услышала жалобное мяуканье и почувствовала что-то у ног. Она опустила взгляд на объект и увидела маленького серенького вислоухого котенка, своими зеленовато-серыми глазками с мольбой смотрящего на нее. Джолин, улыбнувшись и умилившись прелестному существу, опустилась на колени и присмотрелась к нему. Жалобный взгляд покорил её, и она решила, оставив пока котенка со словами «подожди здесь немного», отправиться к ближайшей продуктовой лавке с молочными продуктами. Вернувшись и купив немного молока, она выкрутила небольшую крышку этой бутылочки и начала подкармливать котенка. — Хэй, будешь моим другом? — ласково спросила Джолин, во второй раз наполняя крышку молоком — в следующий раз я принесу тебе еще чего-нибудь, договорились? Через несколько минут она шла обратно с площади в переулок. Джолин была рада тому, что хоть начала исследовать этот городок. Она знала, что дома ей снова нечего делать. Хотя… Её реальная школа. О, она нравилась ей меньше, если вообще нравилась.       «И что же я буду делать, когда в Америке каникулы закончатся?» — мысленно вопросила Джолин — «чертовы экзамены, ну и как я потом их сдам… Хотя, вообще-то я здесь стараюсь, и еще мне не мешают» — начала рассуждать она — «здесь всем вроде как все равно на меня, однако вот тот парень… Что ему от меня нужно?»