пиупиу

       В воскресенье Хван приезжает сразу после обеда. На этот раз всё немного спокойнее — у него не останавливается сердце прямо на пороге, он даже добирается до комнаты Феликса, не останавливаясь, чтобы полюбоваться его глазами. А потом Хёнджин начинает свою кампанию.       Всё начинается очень просто.       Хван не новичок в искусстве ухаживания, хотя обычно, он признаёт, это проще, чем сейчас, большинство девушек хотят его с первого взгляда — и это всегда начинается с первого шага.       Волосы.       Когда он исправляет ответы Феликса, то проводит пальцами по своим волосам, заправляя их назад. Как правило, взъерошенный вид — это всё, что требуется, но, как ни странно, Феликс смотрит на него ещё меньше, чем раньше.        Хван хмурится.       — Я что, использовал здесь не ту теорему?       Время плана Б.       — Как-то тут жарковато, не находишь?       — Да я как-то не заметил, — отвечает Ли, не поднимая глаз.       — Ну, — вздыхает Хван, стягивая свой свитер, — у чиби нет никакой жировой прослойки, чтобы греться, он, вероятно, легко простужается.       А это заставляет Феликса оторвать взгляд от тетради, его глаза сужаются.       — ...А?                     Хван невинно улыбается, расстёгивая манжеты рубашки, и закатывает рукава. Он поднимает их до локтя, мышцы на его предплечьях напрягаются, когда он перемещает свой рюкзак с одной стороны стола на другую (суперважное замечание: он не исполняет какой-то странный брачный танец посреди занятия, бог с вами).       — Я сказал, что ты в отличной форме!       — Нет... — глаза Феликса, кажется, задерживаются на руках Хвана, но он не выглядит раскрасневшимся или смущённым (что обычно Хёнджин привык наблюдать в этот момент соблазнения), просто озадаченным. — Я о части с "чиби".       — Ну, — криво усмехается Хван, сдерживая смех. — А какой у тебя рост, если быть точным?       — Сто шестьдесят. Это важно? — Феликс сердито смотрит на него.       — Нет-нет... — (на самом деле, Хван в восторге от разницы в росте, у него есть целый СПИСОК вещей, которые он хочет попробовать, когда они будут—), — Но я на четырнадцать сантиметров выше, так что... — он пожимает плечами. — Перспектива.              Феликс бросает на него острый взгляд, и на мгновение Хван задаётся вопросом, не слишком ли далеко он зашёл, но затем тот просто закатывает глаза и смотрит вниз.       — Честно говоря, я ожидал, что вес у тебя будет немного поменьше.       — У меня? — Хёнджин с притворной обидой хлопает себя ладонью по губам. — Ты меня что, толстым назвал?       — Ты же знаешь, что нет, я просто... — Феликс неопределённо указывает на руки Хвана, не поднимая глаз. — Ну ты понял.       Удивление Хвана сменяется ухмылкой, и он наклоняется немного ближе, рассматривая работу Феликса.       — О-о, — он кладёт руку на стол рядом с рукой блондина, — до этого года я был третьим бейсменом в бейсбольной команде моей школы.       Ли правда выглядит удивлённым.       — Никогда бы не подумал, что ты занимаешься спортом.       — Потому что я из категории "заучек"? — теперь Феликс выглядит смущённым. — Вот это дерзость.       И возможно, Хёнджин не очень продвинулся в открытии чудес своего телосложения в тот день, но они делают перерыв, чтобы поиграть в видеоигры в течение часа. И Хван готов поклясться, что он уже сто лет так сильно не смеялся, потому что чиби ну просто лошара и не может смириться с проигрышем.       — Да какого хрена! — стонет Феликс, сердито нажимая на кнопки, когда наблюдает, как его персонаж замирает во время комбо шатена, не в состоянии блокировать удар, а потом его здоровье падает в ноль, — Ты ЧИТЕРИШЬ!       — Я запомнил этот баг! — Хван ухмыляется, вытирая слёзы от смеха с глаз. — Это называется скиллом!       — Нет, если я ничего не могу с этим сделать! — но когда Хван начинает смеяться так сильно, что ему приходится хвататься за живот, Феликс не может не смеяться вместе с этим придурком. Потом они ещё сидят за уроками, и мать Феликса приносит кимбаб.       Это самый лучший день в жизни Хвана за долгое время.       Они погружаются в эту рутину и во взаимопонимание друг с другом, которое, Хёнджин сперва думает, раздражает Феликса, но потом он замечает, как веснушчатый всегда сдерживает улыбку, когда они спорят.       Боже, он действительно идеален, да?       И спустя почти шесть прекрасных недель, на землю падает метеорит, который давит маленький росток радости Хвана, что тот успел посадить на выходных.       Госпожа Ли впускает его вместо Феликса, и Хван слышит раздражающий, отчётливо девичий смех.       — Хван? — он поднимает глаза и видит, что мать Феликса смотрит на него с беспокойством. — С тобой всё в порядке? Ты только что выглядел таким расстроенным...       Хёнджин заставляет себя улыбнуться и отмахивается.       — Спасибо, госпожа Ли, просто резкая головная боль, ничего страшного!       Когда он поднимается в комнату Феликса, становится ещё хуже.      Они на кровати Феликса, Ханна опирается на его колени, пока они вместе смотрят фильм. Они выглядят такими расслабленными, такими естественными, и... на мгновение, к удивлению Хёнджина, это даже больно.       — Извините, что прерываю веселье, — протягивает он, щёлкая выключателем.       Они отпрыгивают друг от друга, гремленесса краснеет и поправляет волосы, в то время как Феликс просто выглядит немного смущённым.       — Уже полдень? — он хмурится и смотрит на часы. — Прости, мы потеряли счёт времени...       — Всё в порядке, — радостно улыбается Хван, но его глаза проницательны, когда Ханна хватает своё пальто. — Я бы тоже сосредоточился на фильме, — тонко намекает он, что выше понимания Феликса, но Ханна останавливается, её глаза резко встречаются с глазами Хвана. Он просто делает улыбку ещё ярче. — Мне дать вам закончить, или..?      Девушка открывает рот, но Чуя отвечает первый.       — Нет, всё в порядке. Честно говоря, мы не должны были даже начинать, — он встаёт с кровати и зевает. — О... и чаги хотела тебя кое о чём спросить.       Теперь она уже не выглядела такой пылкой. Хван улыбается ей сверху вниз, его взгляд мгновенно становится ядовитым.       — Валяй, Ханна.       Она прикусывает губу.       — Феликс сказал, что ты очень классный, и мне было интересно... — она застенчиво смотрит на Феликса, и тот успокаивающе сжимает её руку.       Хёнджина тошнит. И желательно, чтобы это произошло на неё.       — Пожалуйста! — она делает выразительный поклон, — Мне очень нужна помощь с тестом по английскому!       Нет. Не-не-не-не-не. Каждая неотзывчивая, скверная часть мозга Хвана кричит: "Это твои проблемы, моя хорошая!", но Феликс смотрит, и...       — Я... — Хван почти уверен, что у него дёргается глаз, — с удовольствием.        Ханна с облегчением падает на кровать.       — Спасибо тебе огромное!       Они проводят первые пару часов за тем, как Хван пробегается по лексике и спряжениям глаголов с Ханной, и Феликс замечает, что стиль преподавания Хёнджина...       ...Очень отличается, когда речь заходит о его девушке. С Чуей он терпелив, объясняет всё снова и снова.       С Ханной же...       — Я не поняла... Почему оно просто не может—       — Потому что это деепричастный оборот, понимаешь? Мы это разбирали пять минут назад. Где ты была?       — Да слушала я!       — Тогда не вижу проблемы, — она хмурится, но вместо того, чтобы огрызнуться, просто делает ещё одну попытку.       ...Мудак.       — Тебе не кажется, что ты слишком суров? — пробормотал Феликс в какой-то момент, когда она исчезла в ванной. — Когда я ошибаюсь, ты—       — Все учатся по-разному, — голос Хёнджина мгновенно становится легче, как только она выходит из комнаты, и он толкает Феликса плечом. — Некоторые люди нуждаются в большем давлении.       — И, по-твоему, чаги одна из них? — Феликс хмурит брови.       Хван закатывает глаза. Он всеми фибрами души ненавидит это тупое, милое прозвище.       — Она знает правила, но использует их неправильно, потому что не может сосредоточиться, — Хван кивает, поворачивая голову. Они так близко, что когда он делает это, его нос касается щеки Феликса — и он чувствует, как другой напрягается. — Эй, у тебя что-то на лице.       — Что? Где? — хмурится Феликс.       — Здесь, — Хван протягивает руку.       Его большой палец скользит по щеке Феликса, и кожа под ним, кажется, мгновенно краснеет от прикосновения. Они смотрят друг другу в глаза, и на секунду Хёнджину кажется, что он что-то там видит, что, возможно, у него есть шанс, а потом...       — Эй, я... — от голоса Ханны Чуя замирает.       Хван отстраняется, улыбаясь девушке, как будто он определённо не делал того, что не должен был делать, и держит пушинку между пальцами.       — У чиби какая-то ворсинка была на лице. Ну что, продолжим?       Ханна садится, а Феликс рассеянно потирает щёку.       После этого почти полного фиаско, Хёнджин заканчивает с ней примерно в два часа, и когда Феликс проводил её и вернулся, Хван плюхается и лениво растягивается на полу.       — Эй, — Феликс толкает его голову носком, и шатен приоткрывает один глаз, — Спасибо, что выручил её, ты был не обязан делать это.       Хёнджин улыбается, и в его глазах есть что-то такое, что Феликс не может прочитать.       — Я знаю, — вздыхает он, — Я просто хороший человек, наверное.       — Ну, что ж, я тебе должен.     — Я уже сказал, Ли-кун, что тоже с этого что-то получаю.      — Мне ты помогаешь, потому что готовишься к такому же экзамену. Но английский первого года...       — Ну, видимо, я просто великодушен.       — И ты можешь звать меня Феликс, кстати.       Глаза Хвана резко распахиваются.       — После того, как много мы общались в последнее время, мне хотелось бы думать, что мы друзья.       Друзья. Прогресс. Победа уже не за горами.       — Хван?       — Хорошо, Феликс, — Хван снова закрывает глаза и прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку чистой радости.       — В любом случае, я не уверен, что ты голоден, но я подумал, что могу сводить тебя поесть или что-нибудь такое.       Феликс не может этого видеть, но Хван молча вибрирует от предвкушения.       Они идут в небольшой корейский ресторанчик рядом с домом Феликса, устраиваясь на определённой стороне диванов, чтобы смотреть по телевизору бейсбольный матч. Хван, похоже, действительно увлекается этим, его глаза загораются после каждой игры.       И Феликс заказывает половину меню.       — Неужели чиби был настолько голоден?       — Половина из этого для тебя, ты же знаешь, — Феликс закатывает глаза. — Я думал, что после того, как позволю тебе называть меня по имени, ты прекратишь звать меня чиби.       — Ну, думаю, я бы мог... — Хван напевает так, будто он абсолютно, определённо не собирается этого делать. Феликс фыркает.       После они едят и смотрят игру. Феликс так сосредоточен на своей еде, что даже не замечает, как начал немного наклоняться к Хёнджину. Но тот, похоже, не возражает.       — Слушай, мне было интересно…       — М-м?       — Почему ты бросил бейсбол?       Хёнджин замирает, держа палочки на полпути ко рту.        — ...Это... не очень приятная история.       — Оу, — Феликс переводит на него взгляд, его глаза слегка распахиваются. — Ты не обязан рассказывать, я понимаю.       — Гм... — Хван потирает затылок. — Это просто... тяжело.       Феликс пожимает плечами, глядя на свою еду.       — Ты можешь не говорить об этом, если не хочешь, но я готов к... такому.       Хван делает глубокий вдох.       — Ну... Весной я попал в автомобильную аварию, — он потирает шею сбоку, вспоминая, — и довольно сильно пострадал.       Феликс поворачивается к нему, его глаза полны сочувствия.       — О господи, мне очень жаль. Ты поэтому носишь..?       Кончики пальцев Хвана цепляются за бинты, выглядывающие из-под воротника, и внезапно говорить становится уже не так легко.       — Да. Так гораздо проще.       — Проще? — Феликс моргает.       — Из-за этих шрамов люди чувствовали себя довольно неуютно, — бормочет Хван. — Я устал от того, что на меня пялятся.

// «Может... сначала выключим свет?» //

      Он морщится от этого воспоминания, и Феликс на минуту замолкает.       — Ты был за рулём?       — ... — Хёнджин мотает головой. — Нет.       Вопрос остаётся невысказанным, и шатен не хочет озвучивать его, потому что он не нашёл способа сделать это так, чтобы избежать срыва. Он хочет сказать, что прошло уже достаточно времени, чтобы больше не чувствовать этого, но... Прошло всего шесть месяцев.       — Сейчас я живу со своим дядей, так что...       Следующий момент тишины длится долго, и Хван чувствует себя полным идиотом. Он должен был солгать, выдумать что-то, что было бы менее депрессивным, потому что теперь всё будет странно.       — Это просто, просто капец. Мне бы хотелось... мне бы хотелось сказать что-нибудь получше, но...       — Нет-нет... — Хёнджин откидывает голову на спинку дивана, не сводя глаз с экрана телевизора. — Ты прав — это полный отстой.       Рука Ли находит чужую под столом, и быстрым, резким движением, будто нервничает, он берёт руку Хвана и сжимает её.       Хёнджин опускает глаза и видит, что Феликс демонстративно отводит взгляд, но всё еще крепко сжимает его руку. И в этот момент он рад, что Феликс не смотрит на него, потому что тогда тот мог бы увидеть выражение лица Хёнджина, и... Это больше, чем мимолётное увлечение.       Хван сжимает руку в ответ.       — Спасибо, Феликс.       — Ага, не стоит об этом, — его пальцы разжимаются, и Хван неохотно отпускает его. — Так... у тебя ещё сильно болит, чтобы играть?       — Я уже пробовал, — Хёнджин переводит взгляд обратно на экран. — Когда я попытался вернуться, всё было очень... неловко.       Чуя поворачивается лицом к парню, чтобы посмотреть на него, поджимая под себя ногу.       — Неловко? Почему?       — Думаю, они хотели, чтобы я чувствовал себя лучше, но они обращались со мной так, будто я хрустальный. Будто чуть что — и я сломаюсь, — Хёнджин хмурится. — Меня это бесило. В других моих клубах было по-другому — там люди не знали, что случилось, они просто думали, что я заболел или типа того, но...       — Ты был ближе со своей командой, — Феликс заканчивает за него, сопереживая — потому что он знает.       — Да, — Хван вздыхает. — Тренировки стали напоминанием обо всём этом. Так что я просто... перестал приходить.       Феликс думает об этом, барабаня пальцем по столу.       — Ты выглядишь так, будто скучаешь по этому.       Хёнджин неохотно отводит взгляд от экрана, пытаясь улыбнуться в ответ.       — Это всего лишь спорт. Я могу играть, когда захочу.       Чуя красноречиво смотрит на него.       — Звучит так, будто ты скучаешь по ним.       Хёнджин удивлённо моргает. Это то, что действительно не приходило ему в голову прежде.

// «Ты ведь правда не так уж сильно привязан к своим чувствам, да, Хёнджин?» //

      — Делай, что хочешь, но я думаю, тебе лучше вернуться, — Феликс пожимает плечами.       Хёнджин смотрит на него, покусывая внутреннюю сторону щеки. Серьёзно, вот так устроившись рядом с ним на диване, Феликс выглядит...       Мило. Правда мило.       — Я подумаю об этом.       Когда Хёнджин уходит этим вечером, Феликс останавливает его, положив руку ему на плечо.       — Слушай, просто чтобы ты знал... Ты не должен носить их рядом со мной, если не хочешь.       — А? — моргает Хёнджин.       — Бинты.       Оу.       — Это зависит от тебя... но меня такие вещи не напрягают. А если и будут, то это будет моя проблема, а не твоя, — Феликс снова сжимает его руку. — Спокойной ночи.       Хван на секунду застывает, касаясь своего воротника.

// «Это будет моя проблема, а не твоя.» //

// «Феликс отличный парень.» //

// «Мне жаль, Хёнджин... Я так больше не могу.» //

      Жизнь может быть такой чертовски сложной, да?       Но когда Хёнджин идёт домой, он улыбается.