Esper

В этот день после первого занятия в Академии Буэр из каждого громкоговорителя во всем здании раздался голос директора, оглашая следующее: «Сегодня в 10 часов все студенты выпускного курса должны явиться в общий зал». Сообщение повторилось ещё дважды, а в коридорах старшие ученики засуетились, начиная поправлять форму и приглаживать волосы, кто-то даже побежал поправить макияж, ведь нельзя появиться перед директором в неопрятном виде. И уже за 15 минут до назначенного времени все студенты находились в зале, который представляет собой просторное помещение в готическом стиле, подстать всему замку. На широких полукруглых окнах, ограниченных снаружи фигурными решетками, висят тяжелые черные шторы, подвязанные темными лентами с нашивками символики академии. Студенты столпились около подъема на невысокую сцену, дожидаясь директора. Кто-то перешептывался о том, зачем их тут собрали, кто-то — нервно потирал руки, а кто-то всеми силами старался не уснуть, видимо, после неспокойной ночи. Ровно в 10 часов показался директор. Он медленно и неспешно поднимается на сцену, а стук его трости эхом отражается от стен. — К порядку, — голос Нёвиллета звучит громко, но спокойно, и в зале тут же воцарилась гробовая тишина. Бегло осмотрев студентов, директор задерживает взгляд на их кураторах, будто спрашивая все ли на месте и, получив кивок каждого, продолжил: — Вы были собраны здесь, чтобы услышать объявление. Как вам всем известно, в конце октября выпускные курсы сдают промежуточные тесты. Для тех, кто ещё не знает, я объясню. Промежуточный тест нужен для того, чтобы понять, как вы работаете, как выполняете поставленные цели заданий. Тот, кто не сдаст тест, будет отправлен на повторное обучение. Перед тестами каждому из вас будет выдано индивидуальное задание, на выполнение которого даётся ровно месяц. Естественно, от результата этого задания будет зависеть, получите ли вы допуск к промежуточному тесту. Если у кого-то имеются вопросы, буду рад ответить на них прямо сейчас. Все молчат, будто бы боятся произнести хоть слово. Нёвиллет никогда не повышает голос, ни один из студентов ни разу не видел эмоции на его лице, он не давит и не угрожает, но уважение к нему и его авторитет настолько огромны, что вызывают у студентов мандраж. Ученики смотрят на мужчину, не смея даже покачать головой, не говоря уже о том, чтобы задавать вопросы. Из всей толпы студентов, что собрались в зале, с вопросом поднялась лишь одна рука. Заметив её, директор переводит взгляд на юношу и кивает в знак готовности выслушать вопрос. Единственным готовым задавать вопросы, оказался Венти. Он немного наклоняет корпус вперёд, приветствуя директора, затем выравнивается и, смотря мужчине в глаза, спрашивает: — Если провалить индивидуальное задание, можно будет сдать промежуточный тест со всеми просто, чтобы проверить свои знания…? — Да, если у кого-то, из проваливших индивидуальное задание, будет такое желание. Но обязательно нужно будет согласовать это с вашими кураторами, — отвечает директор, мягко и четко проговаривая каждое слово, чтобы ничего не было упущено студентами. — Спасибо, профессор, — Барбатос прикусывает губу и отводит взгляд в сторону. — А… А как быть с патрулями? Сейчас у нас по расписанию каждый день стоят патрули… Расписание будет пересмотрено, или мы после патрулей будем заниматься подготовкой и индивидуальными заданиями? Нёвиллет внимательно всматривается в студента и кивает в знак некой благодарности за вопросы, ведь кроме него никто больше не решается спрашивать, а потом они, наверняка, будут мучать вопросами своих преподавателей. — На этой неделе расписание будет то же. Со следующей - патрули будут по графику два через один, и месяц на выполнение ваших заданий, уверен, что времени всем хватит. — Мм… А можно не вопрос, а просьбу…? — чувствуя сильную неуверенность в том, что ему хватит времени, чтобы подготовиться, Венти неловко перебирает пальцами край пелерины. — Подойдите ко мне после собрания, я Вас выслушаю, — мягко отвечает директор. Юноша кивает и опускает голову: — Тогда… Вопросов больше нет. Ну, как минимум, у меня… — Пх… Ни у кого нет, — хмыкает Аякс, как можно тише. Выждав ещё примерно минуту, директор понимает, что никто больше вопросов не имеет, а если и имеет, то не задаст. — Что ж, собрание окончено, Вы свободны, — оповещает мужчина. Тишина в зале прерывается топотом ботинок студентов, но не более. Никто не смеет перешёптывается, ведь директор все еще на них смотрит. Барбатос остаётся стоять на месте, смотря в пол. — Вен, идешь? — Чайльд дёргает его за край накидки. — Иди, я догоню. Пожав плечами, Аякс уходит. Жрец продолжает стоять на месте, дожидаясь, пока зал опустеет, и только после этого поднимает взгляд на директора. — Или… Или мне подойти к Вам в кабинет? — он неловко жмется, кусая себя за щеки. — Не нужно, я готов Вас выслушать, Венти, — директор подходит к явно взволнованному юноше, слегка улыбаясь, стараясь успокоить его. — П-профессор… Я… Понимаете, — он опускает виноватый взгляд в пол, будто бы чувствуя на себе вину за все грехи человечества. — Знаю, что это мои личные проблемы, но… По графику отбой в общежитии в одиннадцать… А патруль занимает около восьми часов… И хорошо бы ещё восемь часов поспать… Я немного слаб здоровьем, поэтому… Я боюсь, что я не успею справиться с индивидуальным заданием с таким графиком… — он нервно сглатывает и поднимает на мужчину полные надежды глаза. — М-можно… Пожалуйста… Отбой в общежитии сделать на час позже… Или… Или можно мне иногда оставаться на ночь в библиотеке? Я обещаю, что не доставлю проблем, правда… — Не переживайте так, Венти, я выпишу Вам письменное разрешение от своего имени, которое позволит Вам игнорировать отбой в общежитии, но Вы должны будете отчитываться о Ваших походах своему куратору, Вам подходит такое решение? — звучит все тот же мягкий голос. Глубоко выдохнув, юноша быстро и часто кивает. Его бледные щеки постепенно начинают краснеть из-за нервов и стыда за свою просьбу. — Спасибо, профессор… Это… Это всё, что я хотел сказать… — И ещё, я уверен в Вашей силе, Венти, и индивидуальное задание на то и индивидуальное, чтобы учитывать особенности каждого студента. Идите перекусите, кажется Ваш друг Вас ждёт. Директор мягко кивает и приглашает Венти выйти из зала вместе с ним. — Вы меня переоцениваете… — юноша слабо усмехается себе под нос. — Но я уважаю ваше мнение, профессор… Выйдя из зала, Венти сталкивается с Аяксом, который растеряно хлопает глазами, смотря то на друга, то на директора. — Эм, Вен, в столовку пойдём? Я и Сайно с Сяо пригласил, они нам места займут. — Угу… До свидания, директор, — Барбатос робко улыбается. — Благодарю за Вашу помощь… — Приятного аппетита, Барбатос, Аякс, — Нёвилетт делает небольшой поклон и удаляется. Проследив директора взглядом, Венти глубоко выдыхает. — Всё хорошо? — рыжий наклоняется к другу ниже. — Ты просил дать больше времени, да? Разрешил? — Угу… — Барбатос впивается зубами в нижнюю губу. — Перестань, Вен, — Аякс берет его под руку и тянет за собой. — Ты ведь не виноват, что у тебя каждый день пара часов из жизни выпадает. Да и вообще, уверен, ты уложился бы и так. — … — юноша вздыхает. — Давай не будем об этом. — Как скажешь, принцесса, — Чайльд толкает ладонью дверь в столовую, тут же выискивая взглядом столик, который заняли Сайно и Сяо. — О, туда! Схватив Барбатоса за запястье, Аякс тянет его в сторону занятого стола. Венти послушно плетется следом, потупив взгляд в пол. — А вот и мы! — оповещает рыжий, сбрасывая с плеча свою сумку с вещами и занимая место около Сайно. — Вен, оставляй вещи, пойдём еды наберем. — Я без вещей… — А, точно, — пожав плечами, он уходит в сторону холодильников, полок с тарелками и шведского стола. В отличие от шумного и активного Чайльда, Сайно с Сяо молча встречают и молча провожают товарищей, а потом переглядываются друг с другом. — Венти поникший какой-то, — прерывает игру в гляделки Сайно. — Ну, даже если я хочу помочь, это не значит, что он позволит, поэтому вряд ли мы что-то сделаем, — отвечает Алатус. — Нари, полежишь у Венти на ляжках? — опустив взгляд на свои коленки, спрашивает у лиса Матра. В ответ фенек поднимается на задние лапки и упирается передними в грудь хозяина. Он тыкает мокрым носом в подбородок Матры и виляет хвостом, фыркая куда-то в шею Сайно. От прохладного влажного носа фенека и от его горячего выдоха, юноша чувствует, как по телу побежали мурашки. Он снова ловит себя на мысли, что раньше такого не испытывал, но старается выбросить это из головы, осторожно поглаживая фамильяра по спине, по каждому ушку и мягко проводя ладонью по лисьему хвосту. — Нари, ты лучший, твоя пушистость точно должна приободрить Венти. — Сайно, ты не приболел? — глядя на краснеющее лицо друга, спрашивает Сяо. — Нет, конечно, — слегка удивлённо отвечает Матра. — Мы вернулись! — гордо оповещает Аякс, опуская свой поднос полный еды на стол. Барбатос присаживается молча, даже не поднимая взгляд на однокурсников. Он смотрит в тарелку салата, которую взял, и воду с лимоном, затем переводит осторожный взгляд на тарелки друзей. Почувствовав ужасную неловкость из-за того, что в отличие от остальных, в его тарелке нет «нормальной еды», он прикусывает губу и немного нервно постукивает пальцем по столу. «Странный сегодня день… Скорее бы закончился…» — думает, пытаясь хотя бы дышать спокойно, а не прерывисто. — Короче, — Аякс привлекает внимание остальных к себе. — Итак, друзья, если вдруг там есть задания в группах, давайте делать вместе? — он с энтузиазмом смотрит то на Сяо, то на Сайно. — Я тоже хотел предложить, так что я за, — отвечает Аяксу Сайно. Алатус позволяет себе несколько секунд смотреть на Венти и, будто чувствуя чужое волнение, убирает со своего подноса ещё не начатое рагу, оставляя только салат. — Сайно, съешь за меня, я не хочу. — Хм? Ладно, — пожимает плечами Матра, а потом склоняется к фамильяру и тихо шепчет: — Пойдёшь успокаивать Венти? Фенек спрыгивает с чужих колен и тут же забирается на руки Барбатоса. Жрец отклоняется назад и позволяет себе слабую улыбку умиления, заметив, как фамильяр уже топчется у него на коленях, выбирая себе удобное положение для сна. — Матра, ты не думал купить или связать ему тапочки? — жуя, бубнит Чайльд, совсем не замечая, как изо рта на тарелку падают крошки от мягкой хлебной палочки. — Или носочки? Вдруг у него лапки мерзнут. — Слушай, он греет лапки о меня, а если ему этого будет мало, малыш мне сообщит, у нас с ним уговор, так что не переживай за лапки моего лисёнка, — спокойно отвечает Сайно, мимолетно бросая взгляд на Венти. Сердце Алатуса екнуло, когда, подняв взгляд, он заметил эту слабую улыбку, направленную к лису, на таком красивом лице однокурсника. Большие, словно кукольные, бирюзовые глаза смотрят на фенека так мягко и нежно, как, кажется, Алатус ещё никогда не видел. Бледные немного пухлые губы растягиваются в мимолетной улыбке. А на щеках появляются еле видные ямочки. Чуть не поперхнувшись салатом, Сяо отводит взгляд и отпивает немного воды. Лис недовольно ударяет Аякса хвостом, удобнее устраиваясь на коленях Венти. — И почему всем можно его трогать, а мне — нет? — рыжий вздыхает и протяжно стонет. — Что за несправедливость… — Потому что ты извращенец и шлюшка, а Нари не хочет трогать всякую гадость. Хм, кстати, как думаете, какие у вас будут задания? — переключаясь на всех однокурсников спрашивает Сайно. — Нёвиллет сказал, что задания индивидуальные и подобраны под каждого, — Венти поднимает голову и наконец берет в руку вилку. — Техника поедания салата глазами не сработала? — смеётся рыжий. — Как видишь, — жрец ведёт плечами. — Так вот… Я думаю, что он сделал какие-то задания, которые направлены на проработку наших слабых мест. — Неужели заставят мучать ещё какого-то проводника… — обречено вздыхает Сяо, смотря в тарелку. — Ну, учитывая, что Аякс слабый на передок, у него будет месяц воздержания, — задумывается Сайно. — Ой, блять, — Чайльд закрывает ладонями лицо. — А что ты ночью этой рукой делал? — Венти роняет слабый смешок. — Завались, Вен. — Да-да, — усмехается. — Но, не думаю, что все будет так буквально, Сяо… Я могу ошибаться, но твое слабое место — это далеко не твоя сторона эспера, так что вряд ли Нёвиллет поручил тебе найти проводника, которого за годы твоего пребывания здесь, они сами не нашли. Скорее, тебя заставят взаимодействовать с людьми… Думаю, твоя слабость в этом. В академии едва ли найдешь студентов, которые будут готовы с тобой работать. Ничего личного. Алатус внимательно смотрит в глаза Барбатоса, неосознанно боясь пропустить его слова в свою сторону: — Да, ты прав… — Сяо, в меня больше не полезет, — стонет Сайно, отодвигая от себя половину второй порции рагу, — съешь сам… — Оставь, просто унесу это потом. — Но ты же почти не поел! — возмущается Матра. — Ты же обычно нормаль— Сайно умолкает на полуслове, поймав взгляд Сяо, который буквально твердит молчать. — А у меня нет слабых мест, — резко меняет тему призыватель. — Тигнари, очевидно, — Барбатос осторожно проводит ладонью по прижатым лисьим ушкам, но его слова заставили не только кончик хвоста фамильяра дрогнуть, но и Сайно — показательно схватиться за сердце. — Тигнари мое лучшее и самое сильное место! — возмущается. — Но если его снова утащит какой-нибудь профессор Альбедо, я буду плакать… Блять… — поймав подтверждение чужих слов, вздыхает Матра. — Ещё один, — Аякс недовольно цокает, смотря в тарелку Сяо. — Ты же эспер, тебе надо нормально есть! — возмущается, на что получает в ответ лишь молчаливый и равнодушный взгляд. — А вообще, всем надо нормально есть, Венти. — Тц, не начинай. Нормально я ем… — Барбатос отворачивает голову в сторону, будто и сам не верит своим словам. — Хорошо, принцесса, как скажешь. А у меня есть слабое место? — Сайно тебе уже сказал. Я солидарен с его словами, — усмехается жрец. — Звучит нечестно, — простанывает рыжий. — Ну, вот и выяснили, — Венти накалывает на вилку немного листьев салата и пару секунд просто смотрит. — А у меня? — он поворачивает голову на Аякса. — Где моя слабая сторона? — Кроме ебанутой помешанности на учёбе? — Чайльд поднимает брови. — Хотя, это скорее не «слабая сторона», а подарок в виде травмы от твоих родителей. — Спасибо, что напомнил. Вилка в руках Алатуса дрогнула, когда он услышал про травму, ведь с недавних пор он довольно ярко реагирует на все, что связано с Венти и совсем не может понять почему. — Прости, просто меня это дико бесит. Каждый раз, как задумаюсь об этом, хочется их выследить и въебать! — Напоминаю, что ты говоришь про мою маму, Аякс. — Прости… — юноша вздыхает. — Не знаю я твоих слабых мест… У тебя их нет. Хотя, если твоим индивидуальным заданием будет съесть целую жареную курицу и закусить вареной картошечкой, то звучит как миссия невыполнима. — Зато у тебя желудок бездонный. — Есть такое, хехе. Пронзительный взгляд янтарных глаз изучает лицо однокурсника и реакцию на слова Аякса. Безумно хочется отгородить Венти от всего, что доставляет ему неприятности, уберечь от всех невзгод и дискомфорта, но природа этого желания остаётся ему непонятной. — Если интересно мое мнение, слабых сторон у Венти я не вижу, — вполголоса заявляет Алатус. Сайно же, посчитав, что выбросить столько еды будет ужасным и смертный грехом, всеми силами пытается доесть рагу, выдавая физиономию великого мученика. И, чувствуя это, Тигнари высовывает голову из-под стола и принюхивается. Его взгляд направлен на тарелку с рагу, и он дёргает ушком, чтобы привлечь внимание хозяина. — У всех есть слабые стороны, — Венти вздыхает, поглаживая фенека по спине. — Ну, ты же как закрытая книга, — фыркает Чайльд. — Хотя, если тебе правда интересно, могу накидать пару вариантов. — Если это никому не помешает, — Барбатос переводит взгляд на друзей. Эспер вертит головой, как бы говоря, что не помешает, а его взгляд все так же направлен на Венти, ведь тот старается не показывать свои слабости никому, а тут весь его отряд, которому он, кажется, хочет открыться. — Нааари, ты скушаешь? Беги ко мне скорее, мое сокровище, — восклицает Матра, заметив взгляд лиса. Фенек запрыгивает на стол, и, осторожно переступая с лапки на лапку, он проходит между тарелок и спускается к Сайно на колени. Высунув мордочку из-под стола, он с большим аппетитом доедает из тарелки хозяина. — Например, твоя аллергия на кошек, — довольно выдает Чайльд. — И поэтому Нёвиллет заставит меня нюхать кошек? — Венти роняет смешок. — Пауки. — Ага, понюхать кошку и закусить пауком, — саркастично проговаривает жрец. — Я думал, у нас серьезный разговор. — Тогда слабое сердце можем тоже откинуть, да? — Если оно не откинется раньше. — Но-но! Ты мне обещал, что я у тебя на свадьбе танцевать буду голый, — напоминает рыжий. — Ты это сам себе придумал, — Венти скрещивает руки на груди. Немного странный разговор вдруг подарил ему ощущение комфорта и уюта, поэтому на лице проскакивает секундная улыбка. — О, может, дело в том, что ты боишься темноты? — Я не боюсь темноты, это ты её боишься. — А, да, точно, — Чайльд ударяет себя ладонью в лицо. — Тогда… Плохие баллы? — Было. — Хм-хм… О! Твоя закрытость и есть твоя слабая сторона. Ты даже мне не говоришь о том, что болит, вот. Тебя закроют в камере-одиночке, чтобы ты понял, что нуждаешься в людях. — Может, у меня просто нигде не болит? — Пф, не смеши! — рыжий закатывает глаза. — Я тебя насквозь вижу. — Это потому что я плохо ем. — К слову об этом, самооценка у тебя тоже так себе. — Адекватная. — Да нихуя! Эта странная словесная перепалка, которую никто не смеет прервать, на доли секунды смогла подарить не только Венти, но и остальным, ощущение какого-то комфорта, сплоченности и уюта. Все это время Алатус безотрывно смотрит на Венти, чувствуя себя немного странно и даже тревожно, ведь он за раз узнал столько информации о нем. Юноша, как зачарованный, слушает каждое слово, не в силах отвести взгляд. Легкий пинок по ноге отвлекает его, и эспер ловит взгляд Сайно. Поняв, сколько времени он буквально пялился на Венти, смущение накатило волной, заставляя опустить голову и прятать красные щеки волосами. И все это под пронзительный взгляд Матры. — Таракан, который боится темноты, как же ты выживаешь, дружок? — спрашивает Сайно. — Ой, всё, нормально я выживаю, у меня третий глаз. Он меня ведёт, ехех. — Твой «третий глаз» может завести тебя только в женское общежитие, — усмехается Венти. — А мне только туда по темноте и надо, — он откидывается на спинку стула. — О, я знаю, это точно про твой страх работы с эсперами! Атмосфера потяжелела за доли секунды. Все сторонние звуки вмиг испарились, голоса затихли, и лишь только звон выпавшей из руки Венти вилки эхом отзывается в головах парней. Барбатос замер, даже не думая двинуться с места, чтобы поднять упавший столовый прибор. — Ой… — Аякс прикрывает ладонями рот. Смущение исчезает моментально. Сяо поднимает голову на однокурсника, и его начинает съедать, не понятно откуда взявшееся, чувство вины. Хочется встать, чем-то помочь, но Алатус боится даже шевельнуться и сидит неподвижно, просто смотря на Венти. Сайно смотрит то на Барбатоса, то на Сяо, то на Аякса, теряясь в словах и пытаясь найти способ хоть как-то разбавить эту обстановку. — Я боюсь плавать в глубоких водоёмах, например. Будто меня что-то засосёт к самому дну, и я просто умру вот так, — заявляет Сайно, надеясь прервать эту тишину. Видя, что друг растерян чуть ли не так же, как сам Венти, Матра вытирает свою вилку салфеткой и протягивает ее жрецу. Барбатос, как зачарованный, смотрит на руку Сайно, что протягивает ему вилку, и молчит, не смея шевелиться. — Вен, ты чего… — Аякс кладёт ладонь ему на колено. — Я же не думал… Да и ты сам сказал… Ну, и я же не знаю, так это или нет… просто ляпнул, не подумав… Не принимай так близко… Но все слова проходят мимо, как и взгляды однокурсников, ведь воображение так любезно подкидывает ему в голову образы, которые хотелось бы забыть. Дыра в груди ощущается как никогда огромной, а на белоснежные цветы, что он сейчас видит в своей голове, капают алые капли. Из ниоткуда у Сяо берётся ощущение, что он не должен этого видеть, не должен этого знать, не должен сейчас просто присутствовать рядом с Венти, поэтому он встаёт, взяв в руки поднос. — Сайно, я в комнату, — шепотом проговаривает Сяо. Матра ничего не отвечает, лишь кивает, ведь и без того отлично понимает, о чем именно говорит друг. — Аякс, я могу что-то сделать? — тихо спрашивает блондин, провожая Сяо взглядом. — Что-то меня тошнит, — Венти смотрит на Сайно. — Пожалуйста, передай Сяо мои извинения… Пойду в уборную. — Тебя провести? — Чайльд поднимается с места. — Кажется, Сайно тебя о чем-то спрашивал, — Барбатос отрицательно качает головой. — Я сам справлюсь. Извините, что нарушил идиллию… Выдохнув, он наклоняет голову и смотрит под ноги. Чувство вины за то, что прервал такой беззаботный обед, заставляет опустить плечи и прикрыть лицо ладонью. На него вдруг свалилась ужасная апатия и огромная усталость, отчего хочется просто упасть лицом в подушку и спать. Долго спать. Прослеживая взглядом, как Барбатос уходит, Чайльд качает головой и переводит взгляд на Сайно: — Видимо, я всё же ляпнул лишнего… Пойти за ним? Хотя… Вряд ли ему это надо… Что делать, подскажи, о мудрейший Матра! — Аякс, догони его, — Сайно смотрит на Венти с беспокойством, думая о том, что заставил бы Сяо проводить юношу, если бы тот не сбежал. — Ему плохо, и он явно винит себя, что пиздец… Хотя бы на расстоянии, но не бросай его сейчас, — серьезно говорит, смотря на дверь, которая только что закрылась за Барбатосом. — Так точно, генерал! — Чайльд срывается с места и пулей мчится за другом. — Пойдём проверять Сяо, значит, — Сайно опускает взгляд на Тигнари и поглаживает его по ушам, на что лис довольно виляет хвостом. Направляясь в общежитие, он краем уха слышит чужой шепот. По этажу вновь расползаются довольно мерзкие сплетни и обсуждения Алатуса. Студенты до сих пор продолжают перемывать ему кости по поводу Фремине, а тут ещё и эта странная ситуация с Венти добавила масла в огонь. «Своих жизней что ли нет, что они постоянно Сяо обсуждают…» — мысленно раздражается призыватель, уже дойдя до общежития. За все четыре года, что он живёт с Алатусом, он ни разу не конфликтовал с ним, более того Сяо, кажется, спокойно выносит своеобразный юмор Матры, отчего второму вообще невдомек, почему студенты так разводят вокруг Алатуса атмосферу жестокости и злобы. Негромко постучав, Сайно тут же проходит в комнату и замечает сидящего на подоконнике Алатуса. Юноша обнимает одно колено, свесив вторую ногу на пол, и упирается лбом в стекло. — Сяо, ты как? — неуверенно спрашивает Сайно, подходя ближе. — Я в порядке, вы быстро разошлись, как там Венти…? — Ему стало нехорошо, и он ушёл, а я отправил Чайльда за ним, — Сайно опускает лиса на кровать и машинально начинает искать ему подходящую одежду. — Вот как… — Слушай, Сяо, я не первый год тебя знаю и то, как ты ведёшь себя последнее время, выглядит необычно. Думаю, ты понимаешь, о чем я, — мягко говорит Сайно, вытаскивая синие домашние штаны, мягкие носки и широкую белую футболку. Фамильяр понимает без слов, поэтому, оказавшись на кровати, он принимает облик юноши. Длинные волосы прикрывают нагое тело, а вопросительный взгляд зеленых глаз следит за реакцией Сяо. Ухо немного дёрнулось, когда он услышал шуршание привычной ему одежды. Уже дожидаясь Сайно, Тигнари вытягивает руки вперёд, готовый нырнуть в рукава футболки. — Мне тоже кажется, что я веду себя странно… Да… — кивает Сяо, смотря куда-то в пол. — Нари, ты же тоже замечаешь это за Сяо? — Сайно подходит к кровати и быстро одевает своего фамильяра. Собирая длинные волосы, его тёплые руки касаются холодной кожи лиса, заставляя Матру немного смущаться, а Тигнари — вздрогнуть. — Я уже говорил, — зооморф прикладывает ладонь к своей груди, — у него что-то здесь. Может, он заболел? — лис наклоняет голову и вопросительно смотрит на Сяо. Длинный хвост вильнул в сторону, а уши медленно опустились, разъезжаясь в стороны. — Сяо хороший и добрый человек. Может, он просто переживает. — Да, переживает, — соглашается Сайно, надевая тёплые носочки на ноги Тигнари, проходясь пальцами по мягким подушечкам на его стопах. — Переживает, потому что ему нравится Венти, я прав? — Матра поднимает взгляд на Алатуса. Глаза Сяо округляются, а сердце с силой бьет по его грудной клетке. Он знал, что рано или поздно подобный диалог случится, знал, но не ожидал, что так скоро, ведь и сам ещё не до конца понимает. Видя молчание и проблески осознания в чужих глазах, Сайно вздыхает и садится рядом с фамильяром. — Учитывая, что сказал сейчас Венти, да и то, как он относится к тебе, как ты сам относишься к себе, это, наверное, тяжело… — Сайно, о чем вы говорите? — фенек хмурится. — Что значит «нравится»? — Это значит, что он влюблён или влюбляется, это когда человек испытывает сильные чувства, связанные с одним и тем же человеком. Когда ты с ним общаешься, он тебя касается, обнимает или что-то подобное, ты чувствуешь себя лучше всех. Это всегда сильные чувства, которые полностью направлены на одного человека, Нари. — Я понял, — он поднимает задумчивый взгляд вверх. — Это как у нас с тобой. Тогда, думаю, да. Сяо нравится Венти. А мне нравится Сайно. Сайно закашлялся, поперхнувшись воздухом, и взглянул на фамильяра, ловя себя на том, что, почему-то, жутко смущается сейчас: — Это немного другое, Нари. У нас с тобой родственная любовь, а то, что чувствует Сяо, это та любовь, при которой тебе хочется жениться на этом человеке, когда хочется его целовать, сделать его самым счастливым… И ещё кое-что… Алатус приводит дыхание в норму, но держится рукой за сердце, пока его сознание вырисовывает все моменты, когда он смущался из-за Венти; что чувствовал, когда касался его; как переживал за него и даже ту легкую ревность, что была из-за касаний Аякса к Барбатосу. — Кажется… Так и есть… — обречённо шепчет Сяо. — Хм… — Тигнари спускается с кровати и подходит к Алатусу почти впритык. Ухо нервно дернулось, а хвост медленно раскачивается. Принюхавшись, лис хмурится: — Никакой магией от тебя не пахнет. Почему тогда так случилось, что вы знакомы с первого курса, но эта «любовь» возникла только сейчас? — он поворачивает голову на Сайно: — А у нас любовь тоже возникла не сразу? — Мы же с ним почти не контактировали, а все наши диалоги были из его издёвок надо мной и моих ответов на это… А сейчас мы работаем в одной команде, и я вижу другого Венти… — рассуждает Сяо. Сайно вновь глотает воздух «не тем горлом» и только откашлявшись, отвечает фамильяру: — Конечно не сразу, не помнишь как не позволял себя гладить первое время? — Помню… И как укусил тебя за руку тоже помню, — уши виновато опускаются. — Не переживай, это было заслуженно, — улыбается Сайно. — Я понял! — лис вдруг поворачивается к Сяо и продолжает: — Так Венти просто тоже не давал себя гладить, а теперь дает? В этот раз закашлялся Алатус, а после он не сдержался и проронил тихий смешок: — Грубо говоря, да, только дело не совсем в том, чтобы гладить, ахах… — Не гладить? Тогда… Кусать? Лицо Сяо, кажется, приобрело максимальный оттенок смущения. Юноша прикрывается ладонью и отворачивает голову в бок: — Мгм… Нет… Ну, говорить с ним нормально… А ещё он позволил мне ему помочь… Хотя раньше бы ни за что… Сайно одновременно смеётся с Сяо и смущается со слов фамильяра. «Удивительно, как существо с «той стороны» может быть таким невинным…» — задумывается Матра. — Нари, ты такой милашка, — ласково произносит своему фамильяру. — Я ведь демон, я не понимаю всех этих человеческих штучек, — лис разочарованно вздыхает. — Но, если тебе нравится Венти, то почему просто не сказать ему об этом? — Нари, если ты хочешь учиться человеческим штучкам, я с удовольствием буду тебе рассказывать чаще, — все ещё смеясь, говорит Сайно. — Хм… Сайно, если ты считаешь, что мне нужно научиться человеческим чувствам, я бы попробовал. Но сам я не знаю, нужны они мне или нет, — фамильяр пожимает плечами, ведь никогда даже не задумывался о том, хотел бы понимать людей больше, или необходимости в этом нет. — Ну… — протягивает эспер, смотря в глаза лиса. — Я его раздражаю, или мешаю ему, а ещё он боится работать с такими, как я, да и если я ему скажу, это только все испортит, и отношения в отряде тоже погибнут смертью храбрых… — Сяо, но если он боится работать с эсперами, то как он вообще попал в академию, и зачем продолжает учиться здесь? Может, ты что-то неправильно понял? — услышав шум в соседней комнате, Тигнари повернул голову и уставился в стену. — Не думаю, что тебе это нужно, поэтому насильно учить не буду, лисёнок, но если вдруг тебе захочется, ты скажи мне, — улыбается Сайно, на что фамильяр вновь переключает внимание на него и кивает. — Я не знаю, Нари, — вздыхает Алатус. — Аякс сказал, что его слабость это боязнь работы с эсперами. Видимо, он стал жрецом, чтобы не работать с эсперами, как проводники… — Сяо откидывает голову назад и смотрит в потолок. — Угораздило же меня… — Но ведь он провалил экзамены на проводника и поэтому стал жрецом, разве нет? — припоминает фенек. — Мне почему-то кажется, что он сделал это специально… — Сяо, видно же, что Венти к тебе постепенно относится все лучше, ты сам сказал, что он уже позволяет тебе помогать ему. Какая разница, что он провалил, что не провалил, я на жреца тоже провалил, не мое это. Ну боится он работать с эспером напрямую, ну ничего страшного, это же не относится конкретно к тебе, — рассуждает Сайно, поставив руку к подбородку. — Если бы ты был жрецом, меня бы никто не пробудил от забвения… — Тигнари слабо улыбается, смотря в пол. — Я бы не откликнулся ни к кому, кроме тебя, Сайно. И продолжал бы этот странный сон. — И я рад, что стал призывателем, — юноша спускает ноги с кровати и тянется к фенеку, который послушно отходит от Сяо. Обняв Тигнари за пояс, Сайно усаживает его к себе на колени. Пушистый хвост щекочет живот, шею и щеки Матры, пока руки крепко прижимают юношу к себе. Уши фенека разъезжаются в стороны, он прислушивается и принюхивается, улавливая чужое присутствие в коридоре. — К нам идут. Уже через секунду раздался тихий стук, а после — на пороге показался профессор Альбедо: — Алатус, можно Вас на минутку? — Иду, — Сяо спрыгивает с подоконника и без лишних вопросов направляется к профессору. Дождавшись, пока тот выйдет из комнаты, Альбедо медленным шагом направляется в сторону общего балкона на этаже. Преподаватель протяжно зевает, прикрыв рот ладонью, ведь вновь не выспался. Свежий воздух отрезвляет, как только дверь на балкон распахнулась. Прохлада и влага проходятся по лицу, и Альбедо морщится. Учитель упирается локтями в перила и поворачивает голову вбок, позволяя ветру раздувать светлые пряди, хаотично разбрасывая их по лицу. — Как дела, Сяо? Алатус слегка ёжится от прохладных порывов, ведь только-только выбрался из тёплой комнаты. — Почти как обычно, профессор, — честно отвечает Сяо. — Почти? — Альбедо снимает с себя мантию и набрасывает её на плечи студента. — Тебя что-то беспокоит? — Думаю это не то, что я должен Вам рассказывать, — юноша неловко цепляется руками в чужую мантию и смотрит в пол, — это мои личные неурядицы… — Ах, любовь, — профессор слабо похлопывает студента по плечу. — Молодость-молодость, — он поднимает голову к звездному небу. — Как куратор вашего отряда, я получил от Нёви задания для вас пятерых… Есть идеи? Сяо немного дёргает головой, стараясь спрятать волосами покрасневшие из-за слов учителя щеки. — Думаю для меня там что-то связанное с силами или с взаимодействием с учениками… — задумчиво проговаривает. — Стойте, для пятерых…? — Вас же пятеро? — Альбедо поворачивает голову. — Тигнари ведь полноценный член вашего отряда, так что и для него наш директор придумал задание, конечно же. Сначала я хотел разнести их всем, ведь вы в соседних комнатах, но потом подумал, что вам пятерым будет что обсудить, когда каждый получит свое задание, так что решил отдать их тебе, — он достаёт из-под фиолетового жилета, надетого поверх рубашки, пять белых конвертов и протягивает их Алатусу. — Рекомендую тебе собрать весь отряд, когда будете читать свои задания. Сяо кивает и берет конверты из рук профессора. На каждом таким изящным почерком выведено имя получателя, очевидно — рукой директора Нёвиллета. Алатус находит свой и с опаской смотрит на него, положив его первым в стопке. Мелодичное и ласковое пение озаряет тихую лунную ночь. Оно будто очищает саму душу и согревает сердце, окутывает теплом, убаюкивает и дарует покой. Сяо оборачивается, ища источник звука, но его нет. Единственное, что он точно может понять — песня льётся из сада Академии Буэр. Ангел запел, будто заставляя время здесь остановиться. — Оу, сколько раз гулял здесь один — никогда его не слышал, — зачарованно проговаривает Альбедо. — Наверное, он просто не любит курящих. Стрелка часов перешагнула за полночь. Свет полной луны озаряет сад во дворе академии, отражаясь от гладкой поверхности водоема. — Знаете, — вздыхает Сяо, — если в этом конверте что-то связанное с моим огнем, то я уже научился заклинанию его призыва… Точнее меня Венти научил, я теперь не такой бесполезный, — мягко проговаривает. — Не понял, — профессор медленно поворачивает голову на Сяо. — В каком смысле ты призвал пламя? Имеешь в виду, что использовал силу эспера? — М? Нет, мне же нельзя. Венти научил меня заклинанию с курса жрецов, я ведь не посещал их, вот и не знал… Оказывается это не так сложно, — Алатус слегка улыбнулся, глядя профессору в глаза. — Подожди, Сяо, эсперы не посещают курсы жрецов, ведь они всегда используют силу эспера. Любое заклинание, любая магия, призыв и все такое… Эсперы всегда обращаются к своим силам. Ты, как эспер, не можешь просто взять и использовать заклинания жрецов. К слову, по этой причине эсперы-атаки, как ты, например, не умеют делать щиты или лечить, ведь ваша сила не предназначена для этого, а просто обратиться к заклинанию защиты вы не можете. Ты ведь проходил это ещё на первом курсе… — Я… Я забыл об этом… — сердце гулко ударяет в грудь. — Не может быть… Как я мог использовать силу, я же мог навредить Венти… Я же мог сойти с ума… Черт, нельзя было этого делать… Повезло, что все обошлось, и я даже помню, как огонь сиял в моих руках… Но… Но я ведь нарушил запрет, я… — мысли путаются со словами, и Сяо чувствует, как поддаётся панике. — Тише-тише, не нервничай, — Альбедо слабо поглаживает студента по спине, комкая свою мантию на нём. — Ты ничего не нарушил. Эсперам не запрещено кастовать заклинания… Просто они не могут использовать их, не обращаясь к своим силам. То, что ты смог зажечь огонь, обозначает, что ты смог подчинить свою силу, это ведь здорово, нет? Не переживай, никто не пострадал, и не пострадал бы, я ведь был рядом. Кстати, сможешь продемонстрировать? — Верно… Да… — выдыхает. — Я попробую… — юноша замедляет своё дыхание, слушая голос профессора и постепенно приходит в себя. Он протягивает руки вперед и закрывает глаза, обращается к воспоминаниям, где приятный голос Венти вёл его, как его ладони дарили тепло душе и телу. Он старается ощутить свою энергию, старается направить ее к ладоням, как учил Венти, но не получается. Нет ощущения тепла. Нет покоя. Нет ничего. Пустота и пропасть, в которую он готов падать без раздумий. Виски начинают пульсировать, а сердцебиение учащается, ладони Алатуса вздрагивают, и он открывает глаза. — Не выходит… Видимо… Всё же я бесполезен… — Сяо прикладывает ладонь к вискам, пытаясь подавить эту легкую боль. — Всё в порядке, — Альбедо мягко улыбается. — Не перенапрягайся. У меня к тебе просьба будет. Если сможешь сделать это ещё раз, постарайся запомнить, при каких обстоятельствах у тебя это получилось, а потом скажи об этом мне, договорились? — Хорошо, профессор, спасибо, — кутаясь в чужую мантию, отвечает студент. — Будет нехорошо, если ты заболеешь, — мужчина жестом приглашает Сяо вернуться в коридор, и сам выходит следом. — Мы и так нарушаем порядок, отбой был больше часа назад, так что возвращайся в комнату. Проведя студента до двери, Альбедо стягивает с его плеч свою мантию. — Спокойной ночи, и не забудьте обсудить всё с отрядом, Алатус. Увидимся послезавтра на плановом патруле.