Раннее утро в академии встречает студентов тишиной и спокойствием, ведь большинство учащихся ещё спят. Алатус и Сайно идут по коридору, направляясь в медпункт, чтобы в очередной раз проведать своего друга. За пазухой второго мирно досыпает пушистый фенек, прижимаясь к тёплому хозяину. С того инцидента прошла уже неделя, но Венти всё ещё проводит свои дни в медпункте, а Альбедо практически не показывается в академии.
— Сяо, мне так страшно, — Сайно поглаживает фенека, смотря вперёд. — Нари до сих пор и слова мне не сказал, а ведь неделя прошла… Он даже облик парня не принимает… Сяо…
В тихом голосе друга эспер отчетливо улавливает страх и печаль. Юноша сочувственно поднимает взгляд и осторожно гладит Матру по макушке.
— Сайно, это первый раз когда Нари попал под такое количество скверны и первый раз, когда мы встретились с настоящим демоном… Все будет хорошо, я верю… — Алатус отвечает так же тихо, будто убеждая самого себя, ведь всю эту неделю Венти не покидает больничную койку, что заставляет Сяо жутко беспокоиться.
Они с Сайно навещают друга каждый день, да и Аякс приходит к Барбатосу часто. Даже Тигнари, который таскает юноше яблоки или при Сайно спит у него на груди, будто извиняясь за все, не пропустил ни одного дня.
— Милый Нари, скорее выздоравливай… — шепчет Матра фенеку в ушко.
Они заходят в медпункт и замечают, что на кровати рядом с Венти, сидит Фремине, держа в руках игрушечного пингвина и не сводя взгляда со жреца. Юноша сразу показывает двум людям жест, означающий: «тихо» и указывает на Венти — тот пока ещё мирно спит.
— Привет, Фремине, ещё так рано, а ты уже тут, — мягко говорит Алатус.
— Да и вы рано снова, не спалось? — сочувственно спрашивает проводник, неосознанно сжимая игрушку, ведь чужие люди ужасно пугают, и в этом пингвине он сейчас ищет защиту.
— Тяжело уснуть в переживаниях… — отвечает Сайно.
Призыватель ночами спит по часу и просыпается, чтобы проверить Тигнари, засыпает и снова просыпается, а Сяо не может оставить друга одного, поэтому не спит вместе с ним.
Лис вылезает из-за пазухи хозяина и мягко прыгает на кровать жреца. Он пока не рискует лечь тому на грудь, поэтому топчется возле ног, и укладывается, положив мордочку на чужую ладонь, а Сайно лишь печально смотрит на него.
С грохотом и довольно громкой матерной руганью в медпункт вваливается Чайльд, споткнувшись о свою же ногу. Юноша падает и, продолжая ругаться, растягивается на полу, протянувшись от ширмы до самой постели Венти, на что Сайно с Алатусом одновременно ударяют себя ладонью в лицо.
Барбатос тихо и жалобно стонет, явно не желая выбираться из объятий Морфея, но галдеж Чайльда все же вынуждает его открыть глаза. Длинные пушистые ресницы медленно поднимаются, и в бирюзовых глазах отражается солнечный свет, что пробивается сквозь прозрачные занавески.
— Д-доброе… Утро…? — жрец обводит взглядом лица людей, и, столкнувшись с Фремине, слабо улыбается, а заметив Тигнари — вздрагивает.
— Ну нихуя ты раскрылся, — позволяет себе чуть ли не первую шутку за эту неделю Сайно.
— Аякс, ну ты… Боже, ну Венти же спал, — вздыхает Сяо и даёт знак глазами Сайно по поводу Тигнари.
Матра тут же принимается гладить фенека двумя руками, чтобы Барбатос видел, что лиса заберут, если что. Фремине же вжался в кровать и крепче обнял пингвина, тревожась от такого количества людей и более того — от шумного Аякса.
— Та я ж не специально! — Чайльд поднимается с пола. — Понаставили тут, блять… Ноги.
— Мм… — Венти прикладывает ладонь ко лбу и глубоко выдыхает.
Юноша пытается сесть и неловко тянет подушку, чтобы удобней положить её за спиной, но пальцы постоянно соскальзывают, а ко второй руке подключена капельница. Обреченно вздохнув, жрец поднимает просящий взгляд на друзей. Сяо тут же подходит к нему и помогает удобней устроиться, приподнимая подушку и подложив вторую под руку с катетером. Взгляд падает на перевязанное плечо и сознание подкидывает картинки того патруля и то, как Сяо манил этот запах крови. Становится ужасно не по себе, а вдруг однажды он причинит Венти вред своими руками.
— Так удобно? Или ещё поправить? — мягко спрашивает Алатус.
— Сесть хочу, поможешь? — Барбатос кладёт ладонь на плечо Сяо, чтобы использовать его, как опору, и приподняться.
Эспер запускает руки Венти под талию, очень бережно обхватывая, чтобы облегчить его нагрузку и приподнимает, подтягивая того выше к подушке. Он немного приглаживает складки на чужой одежде и смущенно убирает руки.
— Спасибо… — Венти усаживается, оперевшись спиной о подушку.
Тихо скуля, Тигнари медленно забирается к нему на ноги и кладёт голову на колени, виновато смотря в глаза. Жрец протягивает дрожащую руку к фамильяру и неуверенно кладёт ладонь ему между ушей.
— Таракан, ты чего так бежал-то…? — интересуется Сайно.
— Да я спешил! — Чайльд стряхивает с формы пыль. — Соскучился уже по моей принцессе! Вен, мне одиноко без тебя ночами в комнате, поправляйся скорее…
— Опять твои шутки дурацкие, — шипит Сайно, не отрывая взгляд от фамильяра.
Он почти со слезами на глазах наблюдает, как дрожащая рука Венти гладит фенека, и на сердце становится легче, ведь очень не хочется чтобы Барбатос боялся Тигнари. В груди теплится надежда, что они помирятся, и что сам лис перестанет корить себя виной.
— Я… Я, наверное, пойду. Венти, я принёс тебе несколько бутылочек вкусного чая, выпей, как захочешь, — тихо и неуверенно говорит Фремине, почти пряча лицо своим игрушечным пингвином.
«Слишком много людей… Не могу… Хочу в комнату…» — юноша нервно покусывает себя за нижнюю губу.
— Хорошо, Фреми, спасибо большое, — Барбатос искренне улыбается, смотря проводнику в глаза. — Эм… Сестра Розария говорит, что я уже могу возвращаться к занятиям, а через три дня меня выпустят отсюда… Ты не против позаниматься со мной через пару дней? Ну… Как в прошлый раз.
— Ну конечно, — радостно отвечает тот. — Эм… До встречи, — бросает проводник и убегает с милой смущенной улыбкой на лице.
Сейчас, кажется, только Алатус переживает за то, что Венти собирается удариться в учебу.
— Венти, тебе принести что-то, кроме яблок, которых тебе Тигнари притащил? — мягко спрашивает эспер, смотря в бирюзовые глаза.
— Это что за игрища у меня за спиной? — Чайльд ставит руки в бока. — Ты завел себе другого?!
Барбатос лишь закатывает глаза на очередную шутку друга. Ему приятно видеть, что весь отряд рядом, и все в порядке, хотя поникший и подавленный Тигнари все же заставляет его чувствовать вину. Хочется переломить что-то в себе, но рука продолжает дрожать, и успокоить этот страх ему не под силу. Фенек виновато скулит, смотря в глаза человека, которого ранил.
— Думаю, мне ничего не нужно, спасибо… — Венти со вздохом отвечает на вопрос Сяо, игнорируя шутку Аякса. — Неделя прошла… До сдачи задания осталось всего три… Из-за меня мы не ходим в патрули… И по заданию я завис… И вас тяну за собой… Простите… — он опускает голову и смотрит на белоснежное больничное одеяло.
— Ты не тянешь нас вниз, — Сяо садится на небольшую табуретку возле кровати Венти и вздыхает, смотря ему в глаза. — Мы все вместе сдадим задания, три недели это много и к тому же, я тебе помогу, помнишь наш уговор? Мы всё решим, не переживай.
Сайно не отрывает взгляд от лиса. Услышав очередной скулёж, юноша не сдерживается и пускает скромную слезу, сразу целуя фенека в загривок.
— Как же я соскучился по твоему голосу, мой милый Нари, — стонет Матра.
— Всё по-прежнему…? — Венти болезненно хмурится, смотря на Сайно.
— Его лисёнок больше не становится человеком, — вздыхает Аякс. — Я из-за этого тоже грущу, кстати. Хотел бы взглянуть на него ещё разок.
— Извращенец, — фыркает жрец. — Интересно, почему не становится…? — Барбатос осторожно проводит по ушку лиса.
Вытирая слезу рукавом, Сайно шмыгает носом:
— Я не знаю, он всю неделю в форме фенека, либо скулит, либо смотрит на меня грустными глазами, разбивая мое сердце.
— Это из-за меня, да…? — Венти шепчет, кротко смотря на Сяо.
— Нет, конечно, это из-за скверны и того демона, ты здесь не при чем. Ты наоборот его спас, очистил от скверны… — эспер старается успокоить, чтобы друг не корил себя.
— Да, Венти, ты его спас, и я буду вечно благодарен тебе за это, — тихо соглашается Сайно.
— Я плохо помню тот день… — Барбатос прикладывает ладонь к голове. — Помню только, что испугался… И что его когти мне плечи ранили…
— Малыш Нари грустит… — жалобно стонет Аякс. — Иди к папочке Чайльду, он тебя утешит, — рыжий протягивает руки к чужому фамильяру, но тот никак не реагирует, лишь его шерсть недовольно распушилась.
— Аякс, ты не нужен Нари сейчас, — спокойно говорит Сайно.
— Я хорошо помню все, что случилось, и ты, Венти, был очень сильным, ты тратил все силы чтобы вылечить Тигнари, даже после того, как он напал на тебя, а потом хотел вылечить всех нас, но я тебе не дал. Не знаю что бы мы делали без тебя… — Сяо машинально кладёт руку в кожаной перчатке на ладонь Венти и немного поглаживает ее.
— Но… Если все прошло нормально, то почему Нари такой? И профессор Альбедо куда-то пропал…
— Думаю, Нари потратил слишком много сил. У демонов ведь всё немного иначе, и ты сделал то, что от тебя зависело, Венти… — осторожно произносит Сайно, поглаживая лиса по спинке.
— Профессор забрал демона и ушел… Я попросил не убивать его… Этому демону было очень больно… — виновато говорит Сяо. — И с того дня я учителя видел только мельком…
Тигнари протягивает передние лапки вперёд, будто пытается незаметно подобраться повыше, с чего Венти усмехается.
— Сайно, можно я его возьму на руки? Ой… То есть, на руку… — он неловко улыбается, вспомнив про катетер. — И, наверное, сам не возьму…
— Я могу! — Чайльд выравнивается и прикладывает ладонь к виску, отдавая честь. — Генерал Матра, если позволишь!
Сайно переводит полный благодарности взгляд на Венти, а после — на Чайльда:
— Хорошо, Аякс, только аккуратно.
Юноша поднимает фенека с колен Венти и наклоняется над другом. Одна рука жреца расслаблено лежит на подушке, подключенная к капельнице, а вторую он протягивает, готовый принять лиса. Чайльд осторожно укладывает фенека Венти на живот, и фамильяр сразу же упирается лапами ему в грудь и опускает голову на плечо. Барбатос осторожно поглаживает фенека по спине, игнорируя сильный страх и стоящие в глазах слёзы.
— Нари, Сайно по тебе соскучился… — тихо проговаривает жрец.
— Я был осторожен, генерал! — отчитывается Аякс, смотря в глаза Сайно.
— Молодец, Рыжик, — отвечает тихим голосом Матра, ведь находится где-то не здесь, прикованный к лису.
Заметив слёзы, Алатус поднимается и достаёт из кармана белый чистый платок. Юноша подходит к Венти, прекрасно видя и ощущая его страх, и очень мягко и осторожно проводит платком по нижнему веку, убирая влагу, второй рукой поглаживая Венти по макушке. Это было импульсивное решение, о котором Сяо одновременно пожалел, и нет, ведь жутко смутился, но вместе с тем заботиться о друге было слишком приятно.
Широко распахнутыми глазами Венти ошарашено смотрит на Сяо, пока рука уже машинально поглаживает фенека по мягкой шерстке. Тихий виноватый скулеж прекращается, и лис глубоко выдыхает, фыркнув жрецу куда-то в шею.
— Они такие милашки, — рыжий расплывается в улыбке. — Сяушка, Сайночка, посмотрите на своих мальчиков, разве они не прекрасны?!
Взгляд Венти и слова Аякса заставляют Алатуса краснеть ещё сильнее, и он уже просто не может смотреть жрецу в глаза, поэтому опускает голову.
— Оу-оу, — хихикает Чайльд, заметив реакцию эспера, — Сяочка смутился?
— Аякс, отвали, — шипит Сяо.
— Вот бы мой мальчик ещё поговорил со мной, — все так же печально вздыхает Сайно, не в силах парировать шутки.
— Нари, — обращается к нему Венти, — мне жаль, что ты так себя чувствуешь… Но если ты переживаешь из-за меня, то я правда в порядке… А вот Сайно грустит…
Фенек поднимает голову с плеча жреца и смотрит на хозяина. Сайно же просто рассматривает светлые глаза фамильяра, желая лишь, чтобы тот поправился, чтобы принял облик юноши, чтобы вновь заговорил.
— Сайно, ты же знаешь лисий язык, — вспоминает Чайльд. — Поговорил бы с ним.
— Может, он просто очень устал…? — Венти полностью игнорирует шутки Аякса. — Кажется, демоны питаются энергией и жизненными силами людей… Может, он голоден?
— Он и на лисьем не говорит со мной, только печально смотрит и иногда скулит… — вздыхает. — Нари, помнишь я предлагал меня укусить…? Если тебе это нужно, укуси, пожалуйста…
— Получается, не хочет говорить, — подытожил Аякс. — Ну, так и дай ему время? Может, ему сейчас хочется побыть одному… Неделю. А если отпустить его?
— Вряд ли это хорошая идея, — жрец осторожно проводит ладонью по спинке лиса, закрыв глаза на страх. — Он уже давно в мире людей… Отпустить его в тот мир может дурно отразиться на нём.
— О, Сайно, а если делать что-то что он любит, чтобы ободрить его?
— Отпускать нельзя, Нари не хочет этого, я знаю… Я кормил его чищеными яблочками, чистить их было не обязательно, конечно, но я чистил, я расчёсывал его шерстку и даже пытался мурчать ему, как и он мне… Мне остаётся только ждать… — отвечает Матра, так ни разу и не отведя взгляда от лиса, пока Сяо, пользуясь случаем, когда никто не смотрит на него, пытается успокоить своё смущение.
— У него нос сухой и горячий… — констатирует Венти. — Может, мне его обследовать…? Хотя, я не ощущаю от него травм…
— Думаю, это душевное, — Чайльд присаживается на край кровати Венти и кладёт ладонь ему на колено. — А тебе не нужно лишний раз напрягаться.
— Я… Я не знаю как поступить… — Сайно теряется: с одной стороны он хочет, чтобы Венти осмотрел фенека, а с другой — боится напрягать его силы.
— Тогда я оставлю выбор за собой, — жрец улыбается. — Все будет хорошо… — успокаивает скорее себя, нежели остальных.
Юноша прикрывает глаза и безмолвно шепчет заклинание, продолжая гладить маленькое тело фенека. Он чувствует, как и без того слабый организм истощается ещё больше, но, похоже, демон и правда в порядке. Это успокаивает, но потраченную энергию не вернуть.
— Он… В норме… — Венти опускает слабую руку. — Физически он здоров…
— Спасибо, Венти… Знай, что я сделаю все, что бы ты ни попросил, ведь ты спас мое сокровище… — серьезно говорит Сайно, прикрывая глаза предплечьем.
— А ты бы поспал, Вен… — Аякс проводит ладонью по ноге Барбатоса.
Успокоившись, Сяо поднимает взгляд на жреца:
— Да, Венти, тебе нужно отдохнуть…
Сяо поворачивает голову на Сайно, и тот кивает. Юноша аккуратно забирает фамильяра, сразу прижимая его к своей груди, и направляется в сторону выхода, утягивая Чайльда за собой.
— Что?! Мы оставим их наедине?! — довольно громко возмущается Аякс. — Мою принцессу и твоего Сяочку?! А вдруг они тут будут непотребствами заниматься?! — он показательно встревоженно возмущается, будто бы родитель, который оставляет своего ребенка.
— Рыжик, не шуми, пожалуйста, — Венти медленно сползает по подушке вниз. — Голова болит…
Ситуация заставляет Сяо смущаться вновь. Он понимает почему Сайно поступает так, а слова Аякса добивают.
— Таракан, ну и придурок же ты, — вздыхает Сайно.
Матра свободной рукой хватает товарища за локоть и резко тянет за собой на выход, отчего второй чуть не свалился снова, и закрывает дверь.
— Поправить тебе подушку, Венти? — тихо спрашивает Алатус, пряча красные щеки за волосами.
Жрец слабо смеётся, опустив голову, чтобы не смущать Алатуса ещё больше. Причина чужой неловкости ему не ясна, но он отлично понимает, что если будет сейчас сидеть и смотреть на эспера, тому станет только хуже.
— Да, пожалуйста, — Барбатос протягивает руку, готовый вновь ухватиться за плечо Сяо, чтобы использовать его, как опору.
Сердце Сяо вздрогнуло, когда он услышал этот мягкий смех из уст Барбатоса. Одной рукой юноша обхватывает талию Венти и бережно приподнимает его. А второй он опускает подушку. Мягко уложив товарища на кровать, эспер поправляет одеяло и разглаживает складки, проходясь ладонями по прикрытым ногам Барбатоса.
— Удобно или что-то нужно…? — скромно спрашивает Сяо.
— Удобно, спасибо, — Венти шумно выдыхает и переводит взгляд в белоснежный потолок, чтобы лишний раз не смотреть в глаза Сяо. — А тебе не нужно идти?
— Нет, сегодня я свободен. Я… Можно считать, что я помогаю тебе с твоим страхом сейчас… Но я могу уйти, если ты этого хочешь…
— Мы же в стенах академии… здесь безопасно, и ты… Сейчас я тебя не боюсь, — вздыхает. — Мне жаль, что из-за меня Нари не хочет становиться человеком… Он не ранен, его состояние в норме, но он не разговаривает и постоянно скулит… Наверное, это потому что он чувствует вину за то, что напал на меня… Был бы я чуть-чуть сильнее, не позволил бы ему себя ранить, и сейчас он не корил бы себя виной.
— Это не твоя вина, я должен был реагировать быстрее. Но это же наш Тигнари, который старался тебя поддержать даже на физкультуре, когда ты был на скамейке и который сейчас таскает тебе яблоки, хотя сам их очень любит… Ты не виноват, Венти…
— А Чайльд в роли лидера, конечно, хорош, да? — усмехается, повернув голову на Сяо.
— Он не успел получить 50 подзатыльников, на которые ставил Сайно, повезло ему.
— Он говорил, что побывал на ковре у профессора Альбедо… попросил не расспрашивать об этом, потому что ему «стрёмно это вспоминать». Интригует, да?
— Ого, я даже не знал об этом, — в голосе эспера звучит искреннее удивление. — Надеюсь, теперь он поймёт, как много от него зависит.
— Я тоже на это надеюсь… Он хороший человек, но такой несерьезный, — Венти закатывает глаза. — Хм… Может, ты мог бы немного подсказать ему, как лидер должен себя вести…?
— Конечно. А сейчас прекрати думать обо всех и подумай о себе, тебе надо поспать, — Сяо мягко пытается прервать поток переживаний в чужой голове.
— Но ты пришел меня навестить… А я буду спать…? Невежливо… — запинается. — Сказал тот, кто четыре года плевал в тебя ядом.
— «Плевал»? То есть больше не будешь? — скромно улыбается Алатус.
— … — жрец отрицательно качает головой. — Поработав с тобой вместе, я немного изменил свое мнение… Совсем чуть-чуть.
На лице Сяо засияла мягкая искренняя улыбка, он опускает взгляд вниз и тихо проговаривает:
— Я рад.
— В последнее время ты много улыбаешься, — констатирует жрец, закрывая глаза. — Совсем не так, как было в первые патрули… У тебя случилось что-то хорошее…?
— Случилось что-то, чего не случалось раньше, — отвечает эспер, дергая головой, чтобы спрятать розовые от смущения щеки.
— Что-то приятное? — сонно бубнит Венти, повернув голову вбок.
— Да… И одновременно волнующее, — почти шепотом отвечает тот, видя, как жрец постепенно засыпает.
— Мм… Тебе идёт… Ну, улыбка…
Эти слова вызывают очередную волну смущения, лицо вспыхивает от стыда с новой силой, и Алатус прикладывает холодные ладони к щекам, чтобы хоть немного убрать жар. Обронив тихое «угу», он с осторожностью смотрит на Венти. Его дыхание ровное и спокойное, а сквозь приоткрытые губы до эспера доносится тихое сопение.
Подняв осторожный взгляд на Барбатоса, Алатус наблюдает, как медленно вздымается его грудь. Юноша всматривается в умиротворённое лицо и непослушные прядки, что соскальзывают по лбу.
Сколько времени он провёл так, наблюдая за жрецом, Сяо не знает, ведь даже не заметил, как сложил руки на кровати у ног Венти и положил на них голову. В мыслях на повторе крутится фраза Венти о том, что ему идёт улыбка, и тепло этих слов разносится приятной волной по израненой душе эспера.
С этими мыслями юноша погрузился в сон, совсем не думая о том, что лежит головой у чужих ног.
***
Как и обещала сестра Розария, уже через три дня Венти смог вернуться к учёбе. По приказу Альбедо их отряд пока что в патрули не ходит, да и сам профессор в академии почти не появляется. Конечно, Барбатос догадывается, что скорее всего это связано с тем демоном, которого учитель забрал с собой, но даже так находит причину винить себя в том, что их временно отстранили от патрулей.
«Если б только я был сильнее и не пострадал вот так… Профессор вполне отпустил бы нас на дежурство самих…» — жрец проходит в пустой спортивный зал, расправляя на себе зеленую форму.
Сегодня он попросил Фремине позаниматься с ним ещё, ведь прошлое занятие оказалось таким комфортным, что почему-то останавливаться не хочется, хоть для себя Венти давно принял решение, что ни чьим проводником не будет.
В зале никого нет, поэтому, пока он ждёт проводника, решил немного размяться. За полторы недели, что он пролежал в медпункте, мышцы будто стали деревянные. Барбатос медленно наклоняет голову, разминая шею, пока в мыслях всплывает тот жуткий день, и те странные алые глаза, что смотрели на Венти с жаждой и желанием. Этот взгляд ему знаком, и, когда его заставили поступить в академию, он понимал, что рано или поздно придётся столкнуться с этим взглядом снова.
«Так, — юноша хлопает себя ладонями по щекам, — долой уныние, нужно сосредоточиться…»
Усевшись на пол, он протягивает ноги вперёд и опускается корпусом вниз, пока полностью не ляжет на свои колени.
Услышав чужие шаги, Венти поворачивает голову на дверь — юноша со светлыми волосами влетает в спортивный зал. Проводник прижимает к груди механического пингвина и глубоко выдыхает. Гладкие пряди его прямых волос падают на лицо, прикрывая веснушки.
Немного отдышавшись, Фремине подходит к Венти и неловко улыбается.
— Привет, Барбатос, как ты себя чувствуешь? — мягко спрашивает, усаживаясь рядом с юношей.
— Привет, — жрец выравнивается, и его взгляд цепляется за пингвина. — Привет, Пер? Я в порядке, а ты?
— Все хорошо. Пер тоже рад тебя видеть, — Фремине задевает небольшой рычаг и крылья пингвина начинают хлопать. Поставив механического друга, без которого он чувствует себя уязвимым, на пол рядом с ними, юноша возвращает взгляд на Венти. — Начнём тогда или ты ещё хочешь размяться?
— Нет, я готов, — улыбается.
Сидя в позе лотоса, Фремине протягивает руки вперёд, ладонями к Венти и ждёт пока тот повторит.
— В прошлый раз я сам брал твою энергию и отдавал тебе ее, насыщенной моей магией, — мягко рассказывает проводник, — сейчас тебе нужно попробовать сделать это самому. Направить свою энергию ко мне и забрать ее. Не переживай, я немного буду помогать, если тебе будет сложно в первый раз так сделать. И спрашивай, если что-то не понятно.
— Мне нужно передать свою энергию тебе, а потом самому забрать её у тебя? — повторяет со слабой усмешкой, ведь просто не верит, что сможет.
Он усаживается в позу лотоса и прикладывает свои ладони к ладоням проводника. От Фремине исходят такое тепло и свет, что Венти и сам был бы готов его съесть, будь он демоном.
«Может, мне стоило попросить кого-то слабее…? — он неуверенно смотрит в голубые глаза. — Чувствую себя ущербным на его фоне…»
Будто замечая тревогу и неуверенность в глазах Венти, Фремине лишь мягко улыбается.
— У меня тоже не сразу получалось, Венти. К тому же, я буду помогать и направлять тебя, если будет совсем сложно, а позже ты точно научишься делать это сам, обещаю…
— Да, верно… Я попробую.
Сосредоточившись на ощущениях, Венти выискивает в своей душе сгусток энергии, который готов передать. Он намеренно обходит то место в груди, где болит больше всего, ведь просто не сможет продолжать занятие, если вновь зацепит старую рану. Ухватившись за поток тёплой энергии, он направляет её к кончикам пальцев, надеясь, что Фремине примет её. Проводник же прикрывает глаза и ждёт. Как только он чувствует такой мягкий и слегка неуверенный поток, он будто приглашает и за руку проводит чужую магию внутрь себя.
— Что ты чувствуешь, Венти? — шепчет.
— Чувствую слабость… — жрец передает сгусток энергии проводнику, ощущая себя так, будто из него сейчас высасывают жизнь. — Нет… Сильную слабость…
— Это потому, что ты передаёшь слишком много и не берёшь вовремя обратно. Ты должен следить за своим состоянием. Не бойся, ты никак не навредишь мне. Отдавай мне понемногу и забирай обратно. Моя магия прибавит тебе сил… Хоть как у проводника и эспера у нас не получится, там все немного иначе.
— Понял…
Направляя свою магию в одну руку Фремине, он пытается забрать её из другой. Но чувствует лишь то, что энергия покидает его все больше и больше, а вытянуть её назад совсем не получается. Юноша хмурится, его руки начинают дрожать, а ощущение слабости, бесполезности и безысходности давят, не давая сосредоточиться.
«Мама права… Я совсем не такой, как он… И что бы я ни делал, никогда не буду таким, каким был он… Как ни старайся…»
Руки безвольно опускаются.
— Не могу… Ничего не получается…
Фремине сразу подхватывает руки Венти, не давая отпустить, и сам возвращает жрецу магию, которую тот передал.
— Можешь, не переживай. Мы же учимся… Почувствуй тепло своей и моей магии, запомни какой светлой и спокойной ты можешь взять ее у меня, — мягкий голос и крепкая хватка рук юноши будто взывают к себе.
«Просто следовать за голосом Фремине… Просто верить ему и идти за ним…»
— Учимся, да… Просто учимся… — повторяет, пытаясь успокоиться.
Тепло чужих рук, мягкий голос Фремине, спокойные и уютные образы, которые воображение подбрасывает ему в голову: воспоминания из детства, мягкие игрушки, ласковый шепот матери, который бывал так редко; маленький белый щенок; няня, от которой всегда пахло выпечкой; синие глаза брата и его ангельски чистый голос.
— Тепло… — как зачарованный проговаривает Венти, ощущая приятный поток энергии, что растекается по каждой клеточке тела, даруя давно забытое ощущение дома.
Проводник чувствует, как Венти успокаивается. Он будто насыщает его магию кислородом, позволяя дышать. Подарив ещё немного тепла и покоя, Фремине выжидает минуту и мягко шепчет:
— Попробуешь ещё раз? Только не передавай много, попробуй с небольшого…
— Да! Давай! — голос загорелся желанием учиться и энтузиазмом.
Выдохнув, жрец прикрывает глаза и направляет энергию в ладони проводника. На душе так хорошо и спокойно, что в этот раз он даже уверен, что все получится. Приятные воспоминания, что всплыли в голове, и умиротворение, вызванное Фремине, дают Венти надежду. Магия легко соскакивает с его ладоней и проникает в тело проводника, оставаясь при этом под полным контролем Барбатоса. Жрец машинально отклоняется назад, взывая к своей энергии, и она откликается на его голос приятным покалыванием в кончиках пальцев.
— К-кажется, получается… — бледные губы растягиваются в слабой улыбке.
Магия возвращается к Венти, наполненная теплом и светом чужой энергии.
— Получается, ты молодец, Венти! — восторженно шепчет тот.
Дождавшись, пока Барбатос полностью успокоит потоки магии, Фремине открывает глаза и придвигается к жрецу ближе. Он осторожно обнимает Венти за плечи и гладит по спине.
— Я знал, что ты сможешь.
— Спасибо… — Барбатос облегченно вздыхает и опускает голову на плечо Фремине. — Отдохнем немного? Чувствую себя выжатым…
«Как же сильно ты напоминаешь мне его…» — в груди Венти невольно кольнула горечь воспоминаний о погибшем брате.
— Конечно, сегодня больше ничего не будем делать, ты очень быстро всему учишься, — успокаивает юноша.
Фремине проводит рукой по пушистым темным волосам, чувствуя ладонями их мягкость и глубоко вздыхает, давая себе и Венти пару минут, чтобы успокоиться.
— Помнишь я хотел тебе кое-что рассказать…?
— На физре, да? — Венти поднимает голову и смотрит в ясные голубые глаза, различая в них грусть и боль. — Помню, да…
— Угу… Мне тяжело говорить о том, что происходило, но и тяжело молчать, когда никто, кроме меня и Кэ Цин этого не знает… И я жутко устал врать брату… Если… Если ты готов, я все тебе покажу, — тихо отвечает Фремине.
— Конечно, ты можешь показать мне, — юноша слабо улыбается и осторожно проводит ладонью по колену проводника. — Кажется, тема тяжелая…
— Тогда… Закрой глаза… — Фремине прижимается к Венти и утыкается лицом в его плечо.
Магия юноши окутывает жреца и ведёт его морозными узорами, сквозь все блоки, к тому, что так сильно болит. Юноша комкает руками спортивную кофту Венти на спине, чувствуя тревогу и страх вновь вспоминая все, что с ним произошло.
Прикрыв глаза, Барбатос послушно следует за магией проводника, минуя образ горящего алым племенем сердца. Юноша уже знает, что Фремине испытывает далеко не родственные чувства к своему брату, но сегодня — это не то, что хочет показать блондин. Огибая закоулки чужой души, жрец направляется дальше, глубже во тьму, что смеет опорочить светлую энергию проводника.
Дрожащие руки Фремине сминают мягкую зеленую спортивную кофту Венти, выражая нервозность, волнение и боль. Барбатос машинально обнимает друга, пытаясь дать ему ощущение защиты, хоть пока что и не понимает, от чего должен защитить.
Светлая комната общежития, в которой приятно пахнет чистотой и порошком, ваза с цветами у входа, мягкое постельное белье… Венти ощущает комфорт и тепло, догадываясь, что Фремине привел его в их с Лини комнату. Судя по свету, сейчас утро. Проводник тихо всхлипывает, продолжая вести жреца по своим воспоминаниям. Стук в дверь, как гром среди ясного неба. Барбатос поворачивается на звук, и Фремине ведёт его за собой. Дрожащие пальцы сильнее сжимают спортивную кофту, будто бы сейчас случиться что-то плохое.
Дверь открывается, проходясь неприятным скрипом по слуху Венти. Стук каблуков и запах навязчивого женского парфюма.
Кэ Цин.
— Ч-что… — невольно срывается с уст Барбатоса, пока проводник жмется к нему, продолжая показывать свои воспоминания.
Мерзкие мокрые поцелуи, чужие холодные пальцы на груди, ладонь скользящая вниз по телу, стоящие слёзы в голубых глазах, а потом — подавленная истерика за дверью ванной комнаты, лишь бы Лини ничего не услышал.
Бирюзовые глаза заметно округляются от увиденного, а руки сильнее прижимают Фремине к себе. Проводник обнажил перед ним душу, показав те домогательства, что ему довелось пережить, и лицо Венти даже перекосило от злобы. Захотелось прямо сейчас пойти к Кэ Цин и разобраться с ней, чтобы та оставила Фремине в покое, но он просто замер, невесомо поглаживая дрожащего проводника по спине и волосам, надеясь так успокоить.
— Она… Она тебя шантажирует…?
— У-угу… — Фремине шмыгает носом, несмотря на то, что ему вновь пришлось пережить то утро, но на душе стало немного спокойнее, ведь он открылся своему другу и не несёт это один. — Если я не буду послушным, она все расскажет Лини… — дрожащим голосом шепчет блондин, а потом поворачивает голову к пингвину, — Пер, ты тоже ему не рассказывай… — и юноша вновь утыкается Венти в плечо.
— Но… Но ведь… Она позволяет себе слишком много… Она… А если она не остановится на харассменте…? — от одной мысли об этом тело покрывается мурашками. — Может… Может рассказать учителю?
— Но нельзя… Если она узнает, что я кому-то рассказал, она тут же расскажет Лини о моих чувствах… Нельзя… И ты не говори никому, пожалуйста…
— Я думаю, Лини тебя поймёт… Хотя… Понимаю твой страх и твое нежелание раскрываться перед ним… — Венти осторожно гладит юношу по волосам. — Полагаю, о том, что ты все рассказал мне, ей тоже лучше не знать… Хм, а если тебе просто всегда быть рядом с кем-то? Ну, чтобы не оставаться с ней наедине…?
— Это будет работать, но это ее очень злит, и рано или поздно она все равно придумает как остаться со мной наедине… А… А ещё… Она сказала… Что в ее день рождения она доведёт все до конца… Мне страшно, но я ничего не могу сделать…
— «Доведёт все до конца» это… Она… Подожди, она тебе прямым текстом заявила, что собралась изнасиловать тебя?! — шок достигает пика, хотя ещё секунду назад ему казалось, что дальше просто некуда.
— Д-да… — Фремине сильнее жмётся к Венти, оставляя горькие слёзы на светлой и мягкой спортивной форме друга.
— Вот сука… — Барбатос гладит его по спине и трётся щекой о светлые волосы. — Фреми… Я не допущу этого. Я не оставлю тебя с этим наедине. Мы обязательно что-нибудь придумаем… Раз ты не можешь и не хочешь рассказывать брату и профессору, значит мы найдем другой способ заставить её оставить тебя в покое.
Безумно хочется верить в эти слова, но в глубине души Фремине знает, если он этого не сделает, то Лини все узнает, и отношения с братом будут испорчены. Остаётся лишь плакать в чужую кофту, избавляясь от тех скопившихся эмоций, которые он не мог выплеснуть, цепляясь за Венти, как за спасательный круг. Жрец стал первым и единственным кроме брата и сестры человеком, с которым Фремине хотя бы может нормально взаимодействовать. Отчасти юноша понимает, что, возможно, дело в его внешности. Барбатос выглядит хрупким и мягким, хоть характер у него далеко не соответствует его миловидной внешности.
***
Уже через несколько дней отряд Альбедо сможет вернуться к привычному графику, который включает в себя регулярные учебные патрули. Это одновременно радует и тревожит, ведь преподаватель не уверен, что Аякс хоть как-то может совладать с ролью лидера, да и остальные члены отряда без проблем и страхов смогут выполнять поставленные задачи. Кроме того, заключенный в оковы демон, что продолжает обитать в лаборатории алхимиков, никак не дает покоя.
С одной стороны Альбедо уже успел пожалеть, что оставил его в живых, хотя не должен был, с другой — выражение лица Алатуса, его голос и интонация в тот момент были такими, будто он просит за своего родного брата, и просто убить демона в тот момент могло бы травмировать психику студента.
Трижды постучав в дубовую дверь, Альбедо проходит в кабинет директора академии, не дожидаясь приглашения.
— Нёвиллет, Вы хотели меня видеть? — алхимик останавливается в паре метров от стола и прячет руки в карманы тёмных брюк.
Директор поднимает взгляд на профессора и ставит перо в чернильницу.
— Как у Вас дела, Альбедо? Как Ваш отряд?
— Что-то мне не нравится этот вопрос, — Альбедо опирается плечом о стену и наклоняет голову в бок. — Сяо и Венти, кажется, нашли общий язык. Барбатос уже вернулся к учёбе и поправился. Фамильяр Сайно продолжает притворяться игрушечным. Уверен, можем вернуться к патрулям по графику. Лидер из Аякса — то ещё говно. Он, вроде бы, как старший брат, пытается заботиться, но при этом мыслить быстро и рационально он не может.
— Рад, что все чудесно, — Нёвиллет усмехается. — Я хотел бы узнать, как поживает встреченный Вами демон? Что с ним, и почему он бродил без хозяина?
— Я передал его ма… Кхем, Рэйндоттир, так что демон находится в нашей лаборатории. Поддерживать его оковы довольно сложно, всё же, мой проводник тоже не бесконечный. Было бы проще убить его. Тем не менее, он жив. Учитель занимается изучением его природы и, как оказалось, он был призван кем-то когда-то, но его призыватель умер. Я спрашивал профессора Бай Чжу, не помнит ли он подобного фамильяра, и он сказал, что нет. Видимо, призыватель не учился в нашей академии. Сам демон вполне себе разумный. Мой проводник помог очистить его от скверны, так что сейчас он не особо отличается от того же Тигнари, но… Хозяина у него нет. Держать такого демона слегка безрассудно, конечно, но Рэйндоттир запретила мне его убивать.
— Значит разумный, а ещё у него сильная магия, — директор прикладывает руку к подбородку. — Хм, Альбедо, возьми этого демона к себе в отряд.
— Чегоблять?! — запинается. — То есть, моё почтение, конечно, но у меня и без того отряд состоит только из клоунов! Куда ещё одного?!
— Одним больше, одним меньше, разве не хочешь обзавестись ещё одним сильным учеником? — смеётся Нёвиллет.
— Но ставить его в отряд с учениками… Да ещё и с теми, на которых он напал! Это же безрассудно, — вздохнув, он ударяет себя ладонью в лицо. — Нёви, скажи честно, это ты мне так мстишь за те порно рисунки, что я нарисовал про тебя и Ризли, да?
— Конечно, нет, что ты, эти рисунки висят у нас дома над диваном. Дорогой Альбедо, я уверен в твоих силах, ты сможешь воспитать даже демона, — улыбается директор.
— А почему не над кроватью? Нужно что-то более эротичное нарисовать для кровати? — алхимик расплывается в ехидной улыбке. — Когда ты меня уже позовёшь рисовать с натуры, а?
— Как только возьмёшь к себе в команду этого демона.
— Я ж возьму, — он скрещивает руки на груди. — Будете позировать мне с Ризли в какой-нибудь позе собаки мордой вниз?
— Ты берёшь демона в отряд, а я так и быть позову Ризли, и мы вместе это обсудим? — смеется.
— Неравноценный обмен, получается, — Альбедо качает головой. — Сразу видно, что ты не алхимик, Нёви. Но, так и быть, я возьму этого демона, — усмехается, — и в отряд тоже.
Директор ударяет себя ладонью в лицо:
— Как хорошо, что ты алхимик. Альбедо, жду твоих отчетов.
— Буду тебе на каждом отчете рисовать, — усмехается.
