Esper

Алатус проснулся рано, ведь вчера Венти позвал его позаниматься, и от легкого волнения спать дальше просто не получается. Проведя много времени в душе и перед зеркалом, стараясь выглядеть как можно лучше, Сяо, одетый в идеально выглаженную форму, выходит из комнаты, предупредив друга, который лежит и гладит лиса на груди, что идёт заниматься в библиотеку со жрецом. Юноша занял как всегда укромное и спокойное место в углу, придя самым первым. На удивление сейчас студентов здесь больше, чем днём, видимо, все готовятся к тестам. Не прошло и пяти минут, как в библиотеку буквально влетел Венти. В отличие от Сяо, юноша выглядит довольно растрепанным и заспанным. Его волосы торчат в разные стороны, а косички выглядят так, будто он заплел их ещё позавчера. — Извини, давно ждешь? — Барбатос подходит к столу и опускает перед Сяо три толстые книги. — Я проспал… — Всего пару минут, ты мог так не спешить, — мягко отвечает Сяо. Он безотрывно смотрит на жреца, и его вид кажется до безумия милым. Торчащие мягкие волосы создают вид только проснувшегося пушистого котёнка и Сяо отводит смущенный взгляд. Потирая сонные глаза, Венти опускает взгляд на стопку книг. — Всю ночь над ними сидел, — он протяжно зевает и падает на стул рядом с Сяо. — Я ещё Фреми пригласил, так что, возможно, он позже подойдет… До тестов осталось чуть больше двух недель, а мы и по индивидуальному заданию не сдвинулись, так ещё и в патрули не ходим… — вздыхает. — Я могу принести чай и что-то перекусить, если ты, конечно, будешь, — предлагает Сяо. — Давай позже… Просто, если Фреми всё же придёт, нужно будет сходить ещё раз… Лучше начнём заниматься, — взяв первую из трёх книг, он подвигается к Алатусу ближе, чуть ли не касаясь плечом. — Их все разобрали… Я ухватил последнюю, так что придётся заниматься по одной, ты не против? — он поворачивает голову на Сяо и выдыхает, обдавая щеку эспера горячим воздухом. «Ну и как заниматься, когда он так близко…» — Алатус нервно сглатывает и буквально на секунду опускает взгляд на слегка пухлые искусанные губы жреца. — Не против… — вздыхает и отвлекается на книгу. — Смотри, я остановился вчера… Ой, то есть, сегодня, вот тут… — Барбатос проводит ладонью по развороту. — Это из общего курса алхимии. Тут задача, на которой я немного словил затуп… — он скользит указательным пальцем по тексту. — Не помнишь, как такое решается? Я искал в справочнике, но тут в условии два элемента, которые не сопоставимы друг с другом, вот, смотри, — Венти упирается локтями в стол и немного приподнимается. Он ведёт указательным пальцем вдоль строки, где написано условие задачи. — Получается, вот… Тут всего три элемента и кучка материалов, но вот эти два элемента между собой нельзя скрещивать… И как тогда? Я не понимаю… — он поворачивает голову на Сяо, и ловит его взгляд на себе. — Ты… Ты слушаешь? Голос Венти звучит как ласковая музыка для Алатуса. Он смотрит на губы жреца, ловя каждое движение, на его глаза, которые так усердно цепляются за строки в книге, на тонкие длинные пальцы, что скользят по тексту… Куда угодно, но только не в учебник. «Он всегда был таким красивым…?» — внимание цепляется за неприкрытую воротником рубашки хрупкую шею. — Сяо…? — А… Да, прости, я слушаю, — вздрагивает. Юноша пробегает глазами по заданию, ведь все объяснение Барбатоса явно прошло мимо него. Взяв лист пергамента, Алатус сухо кашляет и принимается чертить. — Смотри, здесь ничего сложного, на самом деле. Вот этот элемент, — Сяо указывает в книгу, — при взаимодействии с этим материалом распадается на два простых элемента, они оба уже могут быть скрещены с первым, — указательный палец в чёрной кожаной перчатке перемещается по странице. — Это редкий материал, поэтому об этом часто забывают… Вот… — он глубоко выдыхает и с опаской смотрит на Венти. — А… Ой… — жрец ударяет себя ладонью в лицо. — Точно… А я над ним тупил сидел с четырех утра… Ещё и Чайльд храпит, как трактор… — вздыхает. — Спасибо, понял. О, кстати, задумался вот… — Барбатос перелистывает страницу. — Я помню, как профессор рассказывал нам про то, что алхимики стремились превращать металл в золото, но как таковой единой инструкции нет… И вот тут в книге параграф про великих алхимиков, в числе которых были и те, кто все же смог создать золото, но здесь не написано про цену, которую они заплатили… А профессор говорил, что цена, которую платит алхимик, всегда равноценна результату. Думаю, этого не будет на тестах, да и единого ответа нет, но… Если, как здесь написано, существуют те, кто смог создать золото и, более того, в статье упоминается Рэйндоттир, которая и вовсе создала жизнь… Как думаешь, какую цену она заплатила…? — Если она создала жизнь, то она должна была заплатить либо другой жизнью, либо тем, что не сможет родить, то есть создать жизнь… — рассуждает. — Это… Звучит логично… — Венти немного нервно постукивает пальцем по книге. — Как думаешь, куда люди попадают после смерти…? — Осквернённые души, наверное, становятся бесчувственными монстрами… — печально проговаривает Сяо, бросая взгляд на свои ладони. — Алхимия настолько удивительна, что может создать жизнь… А… А вернуть к жизни она может? — Венти поворачивает голову на эспера, будучи к нему так близко, что практически касается носом его щеки. — И… И чего это стоит…? Если мы умираем не бесследно… Если души продолжают существовать… Смущение накатывает огромной волной, когда Сяо ощущает тепло чужой кожи своей. Это все мешает думать рационально, и мысли путаются, но он пытается собраться, чтобы хоть как-то поддержать разговор. — Я думаю, что создать душу невозможно, поэтому, когда Рейндоттир создала жизнь, наверное она взяла блуждающую душу и поместила в сосуд… Так что, это можно назвать воскрешением, отчасти… — Сяо поворачивается и почти задевает чужой аккуратный нос своим. Юноша немного отклоняет голову, стараясь сделать ситуацию менее смущающей и увеличить дистанцию, хоть, в отличие от него, Венти, похоже, ни капли не смутился. — Я тоже так думаю, — жрец облегченно выдыхает. — А Аякс сказал, что это невозможно… Хотелось бы спросить у профессора Альбедо, но почему-то мне кажется, что подобное относится к тому разделу алхимии, который можно было бы назвать «тёмным»… — Но ведь тебя не станут отчитывать за вопрос, тем более профессор Альбедо. Не успевает Венти ответить, как диалог прерывается неуверенным робким мягким голосом Фремине: — Привет… Я ещё Лини позвал… Он будет немного позже… «Без него страшно…» К столу подходит юноша с пингвином в руках и несколькими книгами разной толщины. Он ставит своего друга на центр стола и принимается раскладывать учебники. — Привет! — Лини слабо машет ладонью. — Сяо, Венти. — Привет, Лини… Пер, — жрец улыбается пингвину, затем переводит взгляд на Фремине. — Молодец, думаю, вместе и занятие пройдёт продуктивней. Не ожидая, что брат придёт так быстро, Фремине немного вздрагивает и поворачивает голову на него. — Ой, не думал, что ты так скоро, садись рядом… — скромно улыбается юноша. «Фух…» Алатус кивает подошедшим студентам в знак приветствия и опускает голову. Ему все ещё немного стыдно перед ними за ту тренировку, но с каждым днём это чувство всё меньше. — Да я и сам думал, что задержусь, но нагнал тебя уже почти у входа в библиотеку, — Лини присаживается напротив Сяо. — Линетт помогает профессору Фарузан в теплицах, но, думаю, она тоже со временем подойдет, если вы не против. Венти отрицательно качает головой, прослеживая, как Фремине занимает место напротив: — Мы тут задачи по алхимии решаем. Можем открыть какой-нибудь сборник… — Я взял у профессора Фарузан промежуточные тесты двухлетней давности, — Лини постукивает пальцем по папке с бумагами. — Можем сразу по ним пойти? — О, звучит отлично, давайте! — Барбатос заметно оживился. Закрыв книгу, жрец немного отодвигается от Сяо в бок, берёт чистый лист и простой карандаш. Взгляд бирюзовых глаз тут же цепляется за Лини, а сам юноша полностью сосредоточил внимание на нем, готовый слушать первый вопрос. Алатус же чувствует лёгкое разочарование и одновременно — облегчение, как только Венти оказался немного дальше от него. Следуя примеру жреца, Фремине готовит себе лист и карандаш. Юноша слабо улыбается брату и фокусирует внимание на учёбе. За эту непродолжительную паузу Сяо уже успел уйти в свои мысли, засмотревшись на оживленного Венти. В который раз эспер задумался о том, что его товарищ выглядит довольно мило, но, спохватившись, он тут же уткнулся лицом в чистый лист бумаги. — Итак, первое, — зачитывает Лини. — Запишите три первичных вещества и зарисуйте их символы. Здесь в задании есть варианты ответов, но давайте без них, — юноша переворачивает лист текстом вниз и, поправив круглые очки, принимается записывать свой ответ на бумаге. Этот вопрос один из самых легких, которые только могут быть, особенно для Венти, который изучил уже всё, что только смог найти из области алхимии. С тех пор, как тема создания жизни заинтересовала его, в домашней библиотеке не осталось ни одной книги или пергамента, который он бы не прочитал. Как одному из лучших студентов, Сяо было не сложно ответить на этот вопрос. Сделав записи, он сразу перевёл взгляд на Венти, наблюдая некую радость в его глазах. Глубоко выдохнув, Лини поднимает голову и заправляет упавшую на лицо прядь за ухо. Будто бы чувствуя на себе взгляд брата, он поворачивает голову вбок: — Реми? — Ой… Все нормально… Задумался просто… — Фремине опускает голову в лист и быстро записывает ответ, пряча за светлыми волосами краснеющие щеки. — Готов, — радостно, но тихо говорит проводник, вновь поднимая взгляд на брата. Кивнув, Лини переворачивает лист с заданиями и читает следующие: — Ага… Тут нужно сопоставить семь металлов с их символами и управляющими космическими телами. Предлагаю просто записать каждый отдельно, а потом сверим. Вроде бы тоже что-то простое, хех. Начало выглядит многообещающе. Эспер откладывает лист с заданиями и принимается записывать ответ. Сперва он указывает космическое тело, затем — металл, а после — рисует символ. Юноша полностью сосредоточен на задании, надеясь не ошибиться ни в одном штрихе. Почерк Сяо всегда был простым, но очень аккуратным, поэтому он вырисовывает всё, как по учебнику, без завитков или петель. Строго и понятно. На последнем штрихе рука немного дрогнула, стоило лишь обратить своё внимание на Венти, который сосредоточено пишет на пергаменте. Фремине как можно быстрее отвечает на вопрос, ведь желание понаблюдать за братом намного сильнее. Он спешно выводит слова и символы и поднимает взгляд на Лини. Его сосредоточенное лицо манит, аккуратные черты, светлый фиолетовый цвет глаз, в котором хочется потеряться, и то, как мило он прикусывает губу, когда задумывается — всё это Фремине любит и ценит до боли в груди. Заметив, что друг слишком долго рассматривает брата, Венти несильно толкает его ногой по ноге, на что Фремине вздрагивает и переводит вопросительный взгляд на Венти. По его глазам он сразу все понимает, отчего резко краснеет и хватает своего пингвина, пряча лицо за ним. — Хех, — с этого жеста Лини слабо усмехается. — Милашка, — он без раздумий поглаживает брата по голове, взъерошив светлые волосы. — О, Вы занимаетесь? — тихий и мягкий голос Кэ Цин прервал недолгую идиллию. Девушка скромно улыбается, с некой опаской смотря то на Фремине, то на Венти, который испепеляет её взглядом полным раздражения, презрения и ненависти. Не спрашивая разрешения, Кэ Цин берёт ещё один стул и ставит его сбоку стола, оказываясь между Венти и Фремине. — Ты ведь не против, милый? — приторно-сладко спрашивает она, уже опустив свою ладонь сверху на его. — Не против… — обреченным шепотом отвечает Фремине, чье лицо побледнело, как только девушка показалась рядом. Сяо, который до этого не сводил взгляда с Венти, замечает перемену настроения жреца и поднимает взгляд на Кэ Цин. Она выглядит милой и спокойной, но почему-то жутко не нравится Алатусу, будто бы пропитана притворством. Присутствие Кэ Цин вмиг разрушило ту тёплую и комфортную атмосферу, что царила за столом. Барбатос показательно прокашливается в кулак. Слабо похлопав себя ладонью по груди, он поворачивает голову на Алатуса: — Сяо, твое предложение про чай ещё в силе? Что-то дышать сложно стало. Нормальная реакция на дурные запахи, конечно… Не мог бы ты принести? Зеленый, пожалуйста. Будто бы по приказу Сяо тут же поднимается, а его испепеляющий взгляд в сторону девушки меняется на мягкий после просьбы Барбатоса, хоть он и чувствует, что здесь что-то не так. Решив не спорить, эспер спрашивает у всех присутствующих: — А вы что будете? — Я помогу, — Лини тоже встаёт. — Реми, принесу тебе вкусняшек. Кэ Цин, что-то будешь? — Черный чай, пожалуйста, — она неловко отводит взгляд в сторону. — Хорошо, — Лини кивает. — Реми, тоже чай? — Угу… Сладкий… — привычно тихо произносит проводник, глядя на брата. Дождавшись Лини, Сяо направляется в столовую. Мир проводника будто бы рухнул, как только дверь за спинами эсперов закрылась. Фремине чувствует тревогу, но присутствие Венти хоть немного успокаивает, ведь юноша верит ему и ощущает поддержку. Сбросив туфлю на пол, Кэ Цин под столом проводит стопой по ноге Фремине, уверенно направляясь к его бедру. Девушка мило улыбается, смотря в голубые глаза, улавливая в них страх и искренне наслаждаясь полной властью над этим человеком. — Фреми, сегодня полнолуние, — сладко проговаривает она, фальшиво улыбаясь. — Давай погуляем вместе до отбоя? Последние тёплые ночи в этом году. Юноша дёргается и жмурится, чувствуя, как начинают дрожать от страха ноги. Ее прикосновения до ужаса неприятны. Он утыкается в пингвина, стараясь не заплакать, забыв о присутствии Венти. — Я… Я буду заниматься… Я н-не могу… — Позанимаемся вместе… — она упирается локтем в стол и придвигается ближе к его лицу. — Ой, фу, — Венти показательно закрывает нос. — Ты б хоть постыдилась, люди же вокруг, обуйся Архонтов ради. — Тц, — она закатывает глаза и переключает внимание на жреца, на время оставив Фремине в покое. — На улице по ночам уже десять градусов, Кэ Цин, — брюнет скрещивает руки на груди. — Нижняя граница температур для змей — это двадцать три градуса. Вдвое выше. Сдохнуть от холода не боишься? — Чего ты приебался ко мне, Барбатос? — Не нравишься мне, — хмыкает. — Воняет от тебя. — Фреми, ты будешь молчать, позволяя ему оскорблять твою девушку? — она приподнимает брови и смотрит на проводника. — А что ты сама ответить за себя не можешь? — Венти хмыкает. — Хотя, чего от тебя можно было ожидать? У тебя на лбу написано, что мозгов не завезли. — И откуда вдруг столько яда в мою сторону? — она приближается к Венти, всматриваясь в его глаза. — Сдружился с Фреми, а теперь ненавидишь меня? — Ты мне никогда не нравилась, — пожимает плечами. — Я просто на Фремине запал, а ты мешаешься под ногами. Вылезла непонятно откуда, воняешь тут своими потняками, да ещё и мяч мне в лицо бросила. — Оу, так ты обиженка? — она смеётся. — Прости, малыш, но Фремине принадлежит мне. — В голове у тебя малыш, — фыркает. — И мы в свободной стране живем, так что никто никому не принадлежит. — Мы — да, а вот Фремине — нет, — усмехается. — Да, милый? — она поворачивает голову на проводника и довольно улыбается, ожидая утвердительного ответа. — Д-да… — выдавливает из себя проводник, ведь знает, что выбора нет. «Хочу исчезнуть… Хочу уйти отсюда… Хочу никогда ее не видеть… Лини… Не хочу взаимодействовать с людьми… Почему они такие…» — Да ладно? — Венти наклоняет голову и смотрит девушке в глаза. — И ты думаешь, что это искренне? Да даже слепой видит, что ты давишь на него. Хоть бы постыдилась. А как же твой образ вечной милашки, который надо на людях поддерживать? — Ну это же «на людях», — усмехается она. — Людей здесь не вижу. Только мусор в виде тебя, Барбатос. — Да, верно, — Венти ударяет ногой в стул, на котором она сидит. — Знаешь, обычно со всяким «мусором» лучше и не спорить. Как раз из-за того, что от «мусора» никто ничего не ждёт, ему и нечего терять. А те, кому нечего терять — самые неприятные враги, ты знала? — Не смеши, — она машет ладонью перед лицом. — Ты ничего не сделаешь мне, и я это отлично понимаю. Ты такой же слабый, как и Фремине. Если я захочу, то и ты будешь прогибаться подо мной. Будешь моей милой злой собачкой. — Оу, правда что ли? — Барбатос расплывается в улыбке. — Ну попробуй. — Ты зря наживаешь себе врагов, — она качает головой. — Хочу напомнить, что моя мама работает в этой академии, а твои родители тебя за каждый неправильный вдох могут отсюда забрать. Хочешь вернуться к ним? Игнорируя её нападки и попытки зацепить, зайдя со стороны семьи, он уверенно продолжает, выдерживая ухмылку на лице: — Оу, здорово, спрячешься за свою мамочку? — А почему нет? — смеётся. — У нас с Фремине любовь, и если тебе показалось, что я на него давлю, то это твои проблемы, — она пожимает плечами. — У нас же любовь, да? — она поворачивает голову на Фремине. Дрожь не прекращается, а открыть глаза или оторваться от игрушки кажется непосильной задачей. Особенно, когда Фремине ощущает на себе липкий и мерзкий взгляд девушки. Лишь на мгновение проводник позволяет себе посмотреть на Венти, но тут же зажмуривается. Люди всегда пугали, а подобные Кэ Цин напрочь лишают его возможности мыслить рационально. Единственное, что важно — это чтобы Лини ничего не узнал. — Да… — шепчет. — Слышал? — довольно переспрашивает она, высокомерно глядя на Венти, который раскручивает между пальцев карандаш. — Нервничаешь? Правильно. Ты запал на Фреми, да? Смотри, покажу тебе кое-что… Она берёт Фремине за скулы, поворачивает его голову на себя и жадно впивается в его губы с поцелуем, искоса смотря на Барбатоса. Юноша морщится, но не отстраняется. На душе так мерзко, что хочется кричать. Как только эта пытка в виде поцелуя заканчивается, Фремине вытирает рот рукавом, почти сдирая с губ кожу. Раздражение достигает пика. Карандаш выскакивает из руки Венти, и довольно метко прилетает заточенным стержнем девушке в лоб. Она отталкивает от себя Фремине и, потирая голову, поворачивается к Венти: — Ревнуешь? Злишься? — Да ты просто бесишь меня, — он обреченно вздыхает. — С другой стороны, не особо-то я и образцовый студент. Он ещё раз ударяет ногой по её стулу, но в этот раз — вложив в этот пинок достаточно энергии и сил, чтобы стул со скрипом отъехал от стола и наклонился, оторвав от пола две ножки. Не удержав равновесие, девушка падает назад и тут же вскакивает в места. Помимо того, что это падение оказалось болезненным, оно ещё и испортило её аккуратную причёску, над которой она старалась целое утро. — Ах, ты ж! — она хватает Венти за ворот белой рубашки, сминая в руке жабо. Барбатос поворачивает голову в бок, смотрит на девушку с отвращением и продолжает провоцировать: — Что ж замерла? Кишка тонка? Мамочка же прикроет твой мерзкий зад. — Заткнись… — она сжимает в руке его рубашку. — Ой-ой, бедняжка, — он закатывает глаза. — Где же та смелость, что была минуту назад? Я же мусор. Давай, ты же тут самая сильная и самая умная, нечего церемониться с отбросами. — … — она стискивает зубы, явно держась из последних сил, чтобы не ударить его. — А разговоров-то было, — он смеётся. — Замолчи… — Аха… ахахах… — он продолжает живо смеяться, специально раздражая её ещё больше. — Я сказала замолчи! От злости она отпускает ему довольно громкую пощечину. Эхо от хлопка разлетается по всей библиотеке, и десятки чужих глаз сейчас уставились на неё. Как в тумане Фремине отдаленно слышит ссору Венти и Кэ Цин. После того поцелуя юноша словно где-то за пределами реальности, но как только раздался хлопок, проводник повернул голову. — Зачем ты…? — беззвучно спрашивает Фремине, не понимая почему она ударила Барбатоса. «Надо помочь… Венти не заслужил…» — как на повторе звучат фразы в голове Фремине, он поднимается на дрожащие ноги, но тут раздаётся полный злости серьёзный голос Сяо: — Ты что себе позволяешь?! — словно гром звучат слова Алатуса в гробовой тишине библиотеки. Эспер сует поднос в руки кому-то из ошарашенных студентов и оказывается за спиной Венти за доли секунды. Он грубо хватает девушку за, горящее от пощечины, запястье и вытаскивает из ее пальцев рубашку Барбатоса. Продолжая удерживать Кэ Цин за запястье, свободной рукой Сяо поправляет на груди Венти рубашку и обходит его, закрывая собой. Со всей злостью и яростью Алатус смотрит в глаза девушки, что так отчаянно вцепилась в его руку, пытаясь освободиться. Раздражение лишь увеличивается, и случайный скулеж за спиной заставил его перехватить Кэ Цин за шею и поднять над землей. — Я спрошу ещё раз, что ты себе позволяешь?! — сквозь агрессию выпаливает он. — Я… — она давится воздухом, ногтями цепляясь в его руку. Глаза девушки наполняются слезами, а с уст слетает отчаянный крик о помощи. — Что здесь происходит?! — ссору прерывает строгий голос библиотекаря. Женщина выходит из-за книжных полок и, скрестив руки на груди, смотрит на студентов: — Алатус, немедленно отпусти её! Реагируя на приказ учителя, Сяо просто разжимает руку, даже не думая опускать девушку мягко. Она падает на деревянный пол, сразу же включая роль жертвы и принимаясь изображать мимикой мучение и боль, которые причинил ей Алатус. На дрожащих ногах Фремине подходит к Венти, укладывает руки ему на плечи и тихо спрашивает: — Очень больно…? — Всё нормально, — жрец неловко смеётся и потирает холодной ладонью горящую после удара щеку. — Сяо… Спасибо… — он отводит взгляд в сторону, не находя в себе смелости посмотреть юноше в глаза. — А теперь все четверо собрались и пошли в кабинет дисциплинарного комитета, — холодно проговаривает библиотекарша. — Немедленно. Я передам главе, чтобы ждал вас. — Д-да, госпожа Лиза… — жалобно произносит Кэ Цин, поднимаясь на ноги. Пошатываясь, девушка направляется на выход из библиотеки, привлекая к себе максимально внимания и всеми силами пытаясь вызвать жалость. Проведя её холодным взглядом, библиотекарша поворачивает голову на парней: — Алатус, Барбатос, Фремине, вам особое приглашение нужно? Быстро в кабинет дисциплинарного комитета! Все трое. Фремине вздрагивает, но почему-то чувствует себя спокойнее: помимо брата и сестры у него теперь есть те, на кого можно положиться. Алатус с презрением смотрит девушке вслед и, дождавшись остальных, молча идёт в том же направлении. Проводник ступает рядом с Венти, то и дело поглядывая на него и его горящую после пощечины щеку: — Я… Я могу попросить Линетт тебя подлечить, чтобы ты не тратил на это свои силы… Потом… Когда освободимся… — Не стоит, само пройдёт, — он потирает щеку ладонью. — Не переживай обо мне, Фреми… И прости, что из-за нашей с ней ссоры ты оказался впутан… И… Сяо, — Венти отзывает эспера, — ты тоже… Прости… — Н-но я не хочу, чтобы тебе было больно… Возьми Пера… Он холодненький, но хороший… Он будет не против если ты приложишь его к щеке, — протягивая пингвина, шепчет Фремине. — И… И не извиняйся, ты втянут во всю эту историю из-за меня… — Венти, ты ничего плохого не сделал, влезть было моим личным решением… — голос Сяо заметно смягчился, как и взгляд, как только он переключил внимание на товарища. — Спасибо, — приложив пингвина к щеке, жрец одаривает Сяо и Фремине слабой улыбкой. — Да и я ведь спровоцировал её. Теперь пол библиотеки видели, как она влепила мне оплеуху. Бедный-бедный образ милашки, хехе, — он показательно зло смеётся. Сяо позволил себе усмехнуться, но только Фремине переживает, ведь ему очень не хочется злить Кэ Цин, зная, чего ему это может стоить. Они проходят в кабинет дисциплинарного комитета, Сяо не смотрит в сторону девушки, всеми силами пытающейся показать себя жертвой, а Фремине — смотрит в пол, переживая о том, что подумает брат, когда вернётся в библиотеку. Венти осторожно гладит Фремине по спине и тихо шепчет: — Не бойся, ты больше не один. «Я больше не один…» — повторяет про себя юноша. После появления в его жизни Лини и Линетт, он не чувствовал себя одиноким, но когда попал в ловушку Кэ Цин, осознал, что всё же один. Благо, теперь у него есть те, на кого можно положиться. Кабинет главы выглядит довольно светлым и просторным. Помимо большого стола у окна, здесь есть шкаф, забитый личными делами студентов, книжные полки, мягкий диванчик для посетителей и несколько живописных картин на стенах. Окно открыто, и в кабинете витает запах дождя и влаги. Ветер раздувает прозрачные занавески, и, услышав звук открывающейся двери, на студентов устремляется строгий взгляд преподавателя. Леденящие голубые глаза, привычное для Сяо и Венти, равнодушное и безэмоциональное выражение лица. Такое спокойное, но такое пугающее, ведь совсем не понятно, что происходит в голове профессора. Вздохнув, Альбедо отходит от окна, присаживается на свой стол и одаривает студентов пронизывающим взглядом: — Не ожидал увидеть здесь Вас, Фремине, — обращается к нему алхимик. — Ладно эти двое, — он кивает головой на студентов из своего отряда, — но Вы… И как так получилось, что Вы оказались впутаны в драку в библиотеке? — М-мы занимались вместе… А п-потом… — Фремине снова ощущает этот липкий взгляд, но его учили уважать своих наставников во что бы то ни стало, и это сильнее страха перед девушкой. — Потом присоединилась Кэ Цин… И они с Венти поссорились… — Фреми, расскажи, кто виноват, милый… — вкрадчиво обращается к нему Кэ Цин. — Что-то я пропустил тот момент, когда Вас назначили главой, — Альбедо медленно поворачивает голову на неё. — Вижу, у Вас важная беседа со студентом, я подожду. — П-простите, профессор… — виновато шепчет она. — Просто… просто Фреми напуган… Он боится Венти, поэтому я подумала, что ему будет спокойней… — Вот как, — Альбедо скрещивает руки на груди. — Венти, покиньте кабинет, пожалуйста. — Да, профессор. Кивнув, жрец быстрым шагом уходит. — Фремине, — профессор переключает внимание на него, — с чего началась ссора? Я не прошу Вас никого обвинять. Будьте объективны. «Я не один…» — звучит как мантра в голове проводника, пока он провожает Венти взглядом, чувствуя вину из-за чужой клеветы. — Х-хорошо… Венти с Кэ Цин ссорились на словах… Потом она сильно разозлилась и схватила его за рубашку… А потом ударила по щеке… Потом пришёл Сяо и з-заступился за Венти… — Венти ударил мой стул! — возмущается девушка. — Я из-за него упала на пол. Ты это говорить не собирался?! — Я… Я забыл об этом… Из-извини… — шепчет проводник. — … — Альбедо шумно втягивает воздух через нос. — Уважаемая, кажется, Вас пока что никто не спрашивал. Вы будущий солдат, будьте добры открывать рот только тогда, когда Вам дают слово. Элементарная дисциплина. Попрошу профессора Ризли напомнить Вам простые правила. — Простите, профессор… — Фремине, Вы можете быть свободны, — Альбедо кивает на дверь. — И пригласите Венти зайти, пожалуйста. Кивнув, он на дрожащих ногах выходит из кабинета и подходит к Барбатосу, смотря в пол. — Профессор зовёт тебя… — Всё будет хорошо, — Венти слабо хлопает его по плечу. — Не переживай, Фреми, — он протягивает другу пингвина. — Пер уже соскучился по тебе. Не забудь забрать Лини из библиотеки. Он, должно быть, растерян. Ещё раз погладив друга по плечу, Барбатос возвращается в кабинет дисциплинарного комитета. Альбедо прослеживает его взглядом и поворачивает голову на Кэ Цин: — Я готов выслушать Вашу версию. — Я… Профессор… Недавно мы с Фремине начали встречаться… Оказалось, что Венти влюблен в него… Барбатос приревновал, и на этой почве мы поссорились. Он ударил мой стул, я упала, а потом ударила его по щеке, потому что… Он… Он позволил себе лишнего… — её глаза наполняются слезами. — Конкретней, — Альбедо вздыхает. «Ну что за детский сад… — он закатывает глаза, вспоминая ещё и просьбу директора. — И без того забот хватает…» — Он… Он мне угрожал, профессор… — девушка стискивает зубы. — Я не могу это повторить… — Окей, — Альбедо поворачивает голову на Венти. — Барбатос, можете повторить, что именно Вы сказали Кэ Цин? — Да, профессор. Я высмеял её интеллектуальные способности и сказал, что она прячется за юбку своей мамы. — Этому есть причина? — Личная неприязнь, профессор. — Понятно, — Альбедо поворачивается к Сяо. — Алатус, я готов выслушать Вашу версию. — Я уходил за едой и напитками для нас вместе с Лини. Лини сказал, что у него есть ещё кое-какое дело, и я вернулся в библиотеку первым. На моих глазах Кэ Цин держала Венти за рубашку, а ее ладонь, как и щека Венти были красными. Я заступился за своего ценного товарища по команде. Я схватил Кэ Цин за шею, потом просто отпустил, когда нас остановила госпожа Лиза, — Сяо говорит спокойно, глядя профессору в глаза, держа руки вдоль тела так, будто отчитывается командиру. — Понятно, — Альбедо спрыгивает со стола и опирается о столешницу поясницей. — Кэ Цин, можете быть свободны. Возвращайтесь в общежитие, и чтобы ни шагу в сторону. Идите в свою комнату, это понятно? — Но… Д-да, профессор… — тихо проговаривает девушка. — Идите, — он кивает головой в сторону двери. Напоследок Кэ Цин слабо усмехается, глядя на красное пятно на щеке Венти. Чувствуя, что осталась безнаказанной, она уходит. Девушка уже привыкла, что все считают её слабой и милой, поэтому обычно учителя и студенты становятся на её сторону. Как только дверь за её спиной закрылась, Альбедо вздыхает: — Ну всё, Алатус, теперь, кроме Фремине и Венти, ты съел ещё и Кэ Цин. — Таким отравиться можно, профессор, — усмехается Венти. — Ну, Вы ведь жрец, Барбатос, подлечить сможете. — Лучше бы действительно съел, она все ещё ходит по академии, — серьезно отвечает Сяо. — А теперь рассказывайте, что случилось, — Альбедо складывает руки на груди. — Она задирает Фремине, — сквозь зубы проговаривает Венти. — Я заметил, что она на него давит. Тому есть причина? — мужчина наклоняет голову и смотрит Барбатосу в глаза. — Я не знаю, профессор. Я просто заметил, что она его обижает, поэтому и начал эту глупую ссору. Раздражает она. — Понятно. Можете быть уверены, она понесет наказание. Впрочем, как и вы двое. Всё же, правила для всех равны. Я подумаю о том, как именно будет лучше наказать вас и сообщу позже. Это понятно? — Да, профессор… — Есть ещё вопросы ко мне? Или, может, хотели бы что-то сказать? Хоть Алатус и не знает точно, что происходит у Фремине и Кэ Цин, но он верит Венти, его словам и его реакции. — Я влез лишь из-за того, что кто-то посмел тронуть близкого мне человека, — Сяо немного запинается, понимая, что сказал нечто смущающее. — Эм… Вопросов нет, профессор. — Можете быть свободны, детишки, — Альбедо улыбается, уловив в словах Алатуса то, что хотел услышать. — Прошу прощения за неудобства… — Венти слабо наклоняется. Улыбнувшись на прощание, юноша уходит из кабинета учителя и лишь в коридоре, он прикладывает холодную ладонь к щеке, что никак не перестанет гореть. Удар оказался довольно сильным и неприятным, да и Венти никогда не отличатся стойкостью. Возможно, если бы он не сидел, а стоял, то вполне мог потерять равновесие от такого и даже упасть. — Ты уверен, что не хочешь принять предложение Фремине о Линетт? — спрашивает Сяо. — …? — Да, я слышал, — эспер отвечает на немой вопрос. — В этом нет смысла… Само пройдёт. Кстати, мы ведь так и не выпили чай… — юноша глубоко выдыхает, борясь с внутренним страхом. — Сяо, ты… Зайдёшь ко мне в комнату…? Я не хочу возвращаться в библиотеку… Мы могли бы немного позаниматься в комнате… И… Выпить чай тоже… — Почему же ты упрямишься… — вздыхает. — Я не против… Я схожу в столовую, а потом к тебе… Ты хочешь что-то поесть? Ты ведь с утра наверняка не ел ещё…? — Просто пощечина — это вообще не то, на что стоит тратить силы, — улыбается. — Я бы яблок поел, хех… Но, кажется, сегодня в столовой их нет… В меню не было… Так что неважно, бери на свой вкус. — Хорошо, я быстро. Сяо недолго провожает Венти взглядом и сбегает заваривать чай. Зная, что Сайно скорее всего ещё ничего не ел, ведь у него все это время почти нет аппетита из-за переживаний и он заботиться о еде только для Тигнари, Алатус берёт ему полноценный обед. По пути назад эспер заметил Лини, который шёл в комнату, приобнимая брата. Зайдя к себе, юноша видит, как Матра все так же лежит на спине, поглаживая лиса на своей груди. Сяо ставит еду для друга на стол и осторожно обращается к нему: — Сайно, поешь, а то у тебя закончатся силы настолько, что ты не сможешь Нари даже в теле фенека удержать. — Спасибо, я поем… — Вот и молодец. Нари, я возьму из твоих запасов пару яблочек? — он обращается к лису, но тот в ответ лишь потягивается и поудобней укладывается на груди Сайно, спрятав нос пушистым хвостом. Ухмыльнувшись и получив кивок от Сайно, Алатус берет несколько сочных яблок, забирает чай и оставляет друзей одних. Он подходит к комнате Венти и толкает дверь боком. Взгляд быстро проходится по помещению и цепляется за полуобнажённую фигуру Барбатоса, пока сам юноша замирает в дверях. Венти стоит в домашних шортах и высоких белоснежных носках, застыв посреди комнаты, как только дверь распахнулась. Взгляд Сяо цепляется за острые ключицы, и невольно скользит ниже — на бирюзовый ромб на груди. Он выглядит таким идеальным и аккуратным, подстать Барбатосу, хоть и тусклым. Торчащие ребра вынуждают эспера нервно прикусить губу, подавляя в себе сильное желание прикоснуться к ним. Глубоко выдохнув, Сяо смотрит ниже, проходясь взглядом по впавшему животу и останавливаясь на костяшках. Неловко натянув зеленую футболку, Венти потирает замёрзшие плечи. Юноша надевает спортивную кофту поверх, подтягивает рукава к локтям, оголяя предплечья и тонкие запястья, и жестом приглашает Алатуса пройти в комнату: — Ты чего завис? Проходи. Жар подступает к ушам и Сяо даже успевает порадоваться, что щеки горят не так сильно, ведь мягкий голос Венти заставил вспыхнуть и их. Мотнув головой, эспер проходит в комнату и ставит на стол поднос с чаем и сочными яблоками. — Как ты и просил, надеюсь, что ты покушаешь. — Яблоки?! — в глазах застыло искреннее удивление. — Не представляю, где ты их достал, но спасибо. — Барбатос усаживается на свою кровать, сложив ноги в позе лотоса. — Садись, — он приглашает Сяо на кровать Чайльда. — Аякс ушел заниматься организаторскими делами по Хэллоуину, так что будет ближе к отбою, если не решит эту ночь провести в чужой комнате. На сердце вмиг потеплело, а на лице появилась скромная улыбка: таким мягким и нежным Венти раньше никогда не был. Алатусу даже кажется, что понемногу сердце жреца оттаивает. «Не так уж и плохо, что когда-то нас поставили работать вместе…» — Сяо садится напротив Венти и отпивает немного чая. — Если у тебя есть какие-то спорные вопросы по любой теме, я мог бы помочь… — предлагает эспер, а потом жутко смущается, ведь не хотел, чтобы фраза звучала так, будто он лучше всех в академии, хоть в рейтинге студентов по знаниям он далеко не последний. — По любой-любой? — Барбатос наклоняет голову вбок и неспешно принимается расплетать растрепанную косичку. — Ну… Из всего того, что мы проходили… И ещё немного… — Это не совсем вопрос, но всё же он спорный, так что осмелюсь спросить, — распустив одну косичку, он перебирает в пальцах резинку. — Когда один человек заступается за второго, аргументируя это тем, что второй для него «близкий человек», второй должен на это как-то реагировать? Алатус поперхнулся глотком чая, а откашлявшись, скромно заговорил: — Это зависит только от желаний и ощущений второго, думаю… То, что думает первый это его дело… Верно…? — Да, верно, — юноша перебирает пальцами бирюзовые пряди. — Есть ещё кое-что. Это тоже не совсем вопрос, но все же. Мы с тобой в одном отряде, да и за эти полтора месяца стали чуть ближе… Но все, что я знаю о тебе — это то, что ты съел Фремине, — усмехается. Венти отклоняется на кровати назад, закинув ногу на ногу, упирается ладонью в мягкое покрывало и откусывает яблоко. — Сяо, расскажи о себе. — Хм… — юноша переводит удивлённый взгляд в бирюзовые глаза и судорожно перебирает мысли в голове. — Я рос в строгой, но хорошей семье, состоящей из меня и матери, отца я не знаю. Я эспер, который, используя силу, сходит с ума и потом ничего не помнит, — взгляд Сяо цепляется за пухлые губы, которые так аккуратно накрывают фрукт, и это ещё больше путает мысли. — Не люблю жару и фасоль… — Я знаю тебя, как эспера, который на первом курсе заставил учителя-проводника потерять сознание… — Венти робко смеётся. — А дальше слухи и всё такое… И ты ничего не помнишь потом…? Это… Грустно. Когда я увидел своими глазами, как ты меняешься, поддаваясь силе эспера, удивился… И даже немного испугался… Скажи, тебя в академию отправила мама…? Почему она просто не позволила тебе жить нормальной жизнью…? Не утаила от тебя, что ты эспер… — Совсем ничего не помню, как только позволяю своей силе выйти… И прости, что напугал… — Сяо кладет руки на колени, сжимая ладони в кулаки, чтобы немного унять волнение и неловкость. — Тут несколько причин… Основное это то, что мама учила помогать людям, что жизни простых людей очень ценны и те, кто наделён силой, должны защищать их. А ещё… Когда мама впервые заметила во мне силу, я пытался спасти маленького мальчика, но вышел из-под контроля и навредил родителям ребёнка, тогда появились сильные эсперы и поговорили с моей мамой, рассказали, что со мной и предложили пойти в специальную школу, а после — сразу отправили сюда. — Получается, у тебя никогда-никогда не было проводника…? — Да… Не знаю какого это, когда твоя сила подчиняется тебе, а не ты ей… — вздыхает Алатус. — Хотя, один раз уже узнал… Когда ты помог мне создать огонь, и я ничего не забыл, спасибо за это… — Ну… Я не проводник… Да и жрец из меня так себе… — Венти слабо усмехается. — Но… Если хочешь, я могу позаниматься с тобой… Сейчас Фреми учит меня управлять энергией… Я мог бы попробовать повторить что-то с тобой… Либо кастовать что-то из заклинаний жрецов… — Я буду очень рад, если смогу повторить это… — Сяо скромно улыбается. — Хорошо, тогда договорились, — Барбатос неспешно стягивает резинку со второй косички. — Сяо, а у тебя, кроме Сайно, были друзья…? — Тот мальчик, которого я пытался спасти и был моим первым другом, но после того случая он боялся меня и больше никогда не разговаривал со мной. Так что, Сайно и Тигнари были моими единственными друзьями до недавних пор… — А ты когда-нибудь влюблялся? — Венти прочесывает волнистые после косичек волосы и наблюдает за реакцией Сяо, который тут же наклоняет голову вперёд, надеясь прикрыть волосами щеки. — Ну… Можно сказать, да… — И это было не взаимно? — Я не могу точно сказать… Но этому человеку я точно очень не нравился, аха… — Получается, влюбился в того, кому ты не нравишься? Звучит грустно… — юноша вздыхает и откидывается на кровати назад, опускаясь спиной на мягкое покрывало. — Почему ты такой открытый? Ты не боишься, что люди будут использовать это против тебя? — Очень грустно, хех… — улыбается Алатус, позволяя себе поднять голову. — Я захотел открыться именно тебе, и если ты захочешь использовать это против меня, то так тому и быть. — Ты со мной открытый потому что ты этого искренне захотел сам? — Венти поднимается. — Если так… Расскажи мне, почему ты не позволил излечить тебя? Почему сказал, что то, что я пытаюсь очистить, очистить невозможно? Почему тогда оттолкнул моё желание помочь? — Да, я искренне захотел рассказать тебе о себе… — Сяо на мгновение опускает взгляд на свои руки, размышляя. — Возможно, если ты узнаешь почему, ты будешь меня бояться… — Ты обещал, что не причинишь мне вреда, ведь так? — жрец присаживается на край кровати Аякса. — И ты свое слово держишь… Поэтому… Я не боюсь. Кажется… — Да… — юноша поднимает взгляд на Венти и делает глубокий выдох. — Хорошо… Я вижу, что тебе больно от скверны… И сейчас ты узнаешь почему тебе больно от моих прикосновений… Сяо расстёгивает пуговицы на рукавах рубашки и закатывает их до плеч, открывая вид на длинные перчатки до самых локтей. Руки Сяо едва заметно дрожат, а посмотреть на Венти теперь кажется слишком страшным. Прикусив губу, Сяо стягивает обе перчатки по очереди и кладёт их на стол. Руки Алатуса покрыты тёмной фиолетовой скверной, узором подобным огню, покрывая предплечья почти до самого локтя. Эспер едва ли моргает, боясь шевелиться, и просто смотрит в пол. — Ого… — жрец, словно завороженный, протягивает руку, желая прикоснуться к скверне, что одновременно причиняет боль и манит, зовёт, притягивает к себе. — У тебя это с рождения…? — он нервно сглатывает, замирая в сантиметре от чужой руки. — М-можно прикоснуться? Тяжёлый липкий страх спадает с плеч эспера, когда Венти не сказал того, чего так боялся услышать юноша. — С рождения… Если дотронешься, тебе будет больно… — Но ты не запрещаешь, да? — Венти переводит взгляд в янтарные глаза. — Не запрещаю… Сердце стучит так быстро и громко, что стоит эхом в голове Венти. Юноше страшно. До одури страшно, но точно так же ему интересно. Вся скверна, с которой он встречался раньше, была однозначно чем-то плохим, от чего нужно было избавиться и забыть, но здесь все иначе. Алатус не кажется опасным или злым, от него не веет ничем страшным, и при этом его душа осквернена. «Значит… Значит жить со скверной все же возможно…» — в бирюзовых глазах пробежала надежда. Выдохнув, жрец накрывает предплечье Сяо своими ладонями. Скверна обжигает, неприятно пробирается сквозь нежную кожу, отравляя каждую клеточку тела Венти. Хочется выть от боли, скулить и рыдать, но он проглатывает всё, лишь бы не показывать Алатусу истинные чувства. Скверна так крепко удерживает его, обволакивает тонкие бледные пальцы, манит и шепчет, взывая к сознанию жреца, будто пытается что-то сказать. — Сяо… А тебе… Тебе не больно с ней жить…? — Барбатос продолжает держать ладони на чужом предплечье. Почему-то эспер отдалённо понимает, что чувствует Венти, но пока тот так аккуратно держит руку, пока сам юноша ощущает тепло чужой ладони, прерывать это не хочется. — Не больно, я с ней всю жизнь, я ощущаю ее, но она не приносит мне дискомфорта… — И ты вынужден всегда носить перчатки… — пальцы Венти слабо дрогнули, сильнее сжимая чужую руку. — А ведь что-то из слухов отчасти таки оказалось правдой… Про твои перчатки говорили, что они тебе нужны, потому что твои руки уже не отмываются от крови убитых тобой проводников. — И я съел тебя, и Фремине, — Алатус горько усмехается. — А если ещё кто-то узнает, что мои руки покрыты скверной, меня тут же припишут к монстрам с той стороны барьера, хотя я иногда и сам себя таковым считаю… — От тебя и правда исходит аура существ, подобных Тигнари, — Венти машинально принимается поглаживать Сяо по руке, игнорируя жжение в ладонях. — Учитывая эту скверну, вполне очевидно, что ты связан с обитателями «той стороны». Но ведь… Есть немало великих эсперов, которые так или иначе связаны с той стороной… Это не делает тебя хуже других. — Даже если не хуже, я не могу использовать силу, и я не хочу подвергать проводников опасности, не хочу чтобы кто-то из-за меня пострадал… — Сяо опускает взгляд на бледную, будто белую, на фоне рук эспера, ладонь Венти, и завороженно смотрит, как нежно она гладит осквернённую кожу. Хочется продлить этот момент, хочется, чтобы Венти как можно чаще прикасался к нему. И эти мысли вгоняют Сяо в жуткое смущение. — Мм… Думаю, я понимаю тебя… — вздохнув, Барбатос опускает голову. — Хочется тебе помочь, но я не понимаю, что я могу для тебя сделать… — Мне хватает того, что ты не сбежал, увидев это, — Алатус кивает на свои руки. — Должен признать, мне страшно… — тонкие пальцы вновь дрогнули, но он ни на секунду не убрал рук. — Но… Я не знаю, как описать это… Такое странное чувство… Мне очень страшно… Но почему-то спокойно… — Прости, что пугаю, — единственное, что смог сказать Алатус, подняв взгляд в бирюзовые глаза. — Ты не должен извиняться… — юноша слабо улыбается, выдерживая зрительный контакт. — И… Спасибо, что открылся мне… Думаю, я начал понимать тебя немного больше. Сердце Сяо стучит так быстро, что могло бы оббежать вокруг Земли за минуту. Этот мягкий взгляд, в котором не только страх или ненависть, заставляет Сяо тонуть в нем. Физически не выдерживая этих чувств, Алатус первым разрывает зрительный контакт и опускает взгляд. Эспер аккуратно берет руку Венти и поднимает ее, касаясь чужой ладони лишь кончиками пальцев, и укладывает ее на колени жреца, после чего забирает перчатки со стола. — Спасибо, что не сбежал…