Esper

Проснувшись, Сяо чувствует такую лёгкость на душе, что хочется улыбаться и пролежать так ещё день, но патрули возобновили и сегодня нужно идти. Алатус нехотя поднимается и замечает спящего Венти, чьи волосы спадают по невинному лицу и явно щекочут нос, мешая сладкому сну. Юноша подходит к товарищу и несколько долгих секунд просто рассматривает его, а потом принимается будить, чтобы тот не проспал патруль. — Венти, я пойду к себе собираться, не проспи, — мягкий негромкий голос нарушает чужой сон. — Мх… — юноша морщит нос и нехотя открывает глаза. — Д-доброе утро, Ая… Сяо? — приветствие звучит скорее как вопрос, а не как утверждение. Жрец растеряно хлопает ресницами, пока в его голове происходят сложные мыслительные процессы, а лицо выглядит так, будто он «загружается». — Нужно вставать, — Алатус мягко усмехается, но не отводит взгляд от Барбатоса, — собираться, сегодня патруль, я захвачу тебе пару яблок с собой, Венти. — А… Да… Спасибо… — он смотрит на Сяо будто сквозь туман, пытаясь осознать, что эту ночь они провели в одной комнате за душевными разговорами. Ещё раз улыбнувшись, глядя на нежное и милое лицо, усыпанное растрёпанными волосами, Сяо отходит от чужой кровати и нехотя покидает эту комнату. Он возвращается к себе без стука и замечает, что Сайно все ещё спит, а рядом с ним лежит Тигнари в облике юноши, что не может не радовать. — Сайно, вставай, я понимаю твои бессонные ночи, но как оправдание пропуска патруля это не сработает. — О, Сяо, ты уже тут… — Сайно с трудом открывает глаза, понимая, что такой сладкий сон был грубо прерван. — Доброе утро, Сяо! — зооморф подскакивает на кровати и весело машет рукой, пока его хвост, словно пропеллер, быстро вертится из стороны в сторону от радости. — Вижу, ты поправился, Нари, я очень рад… — мягко отвечает Сяо, собирая себе вещи, чтобы пойти в душ. Сайно же никак не может заставить себя хотя бы сдвинуться, но как только он одним резким движением поднимается, одеяло падает, обнажая искусанную шею. — Что у тебя на шее…? Матра не сразу понял вопрос, но осознав, жутко смущается и поднимает взгляд на Тигнари. — Я покормил Нари, чтобы ему стало лучше… — Даааа! — непривычно активный фенек обеими руками обнимает Сайно, обвивая его шею. — А ещё Сайно сделал мне хорошо! — Гм… Сяо, даже не спрашивай… Пожалуйста… — призыватель обнимает фенека за талию и прижимает к себе, утыкаясь в его плечо и наслаждаясь его запахом, хоть смущение и накатывает на юношу с головой. — О, кстати, Сайно меня тоже укусил, — зооморф трясет головой, чтобы сбросить волосы и открыть шею, демонстрируя Алатусу засосы и укус на загривке. — Оу… Думаю, это хорошо…? — Сяо переводит неловкий взгляд на Сайно, видя, как тот прячет красное лицо в чужом плече. — Так получилось… — неловко шепчет Матра, прижимая Тигнари к себе. — Мне было хорошо, — фенек трётся щекой о волосы Сайно и ластится к нему, словно кот. — А когда особи мужского пола хорошо, то у него… Чтобы не дать лису договорить, Сайно поднимает одну руку и накрывает ею губы фамильяра, ощущая, что готов провалиться под землю. — Нари, люди смущаются рассказывать такое… — Но я не смущаюсь… — фенек наклоняет голову вбок и вопросительно смотрит, дернув ухом. — И мне было приятно, когда ты меня трогал. Я хочу это повторить, Сайно. — Нари, тш! — шипит тот, прижимая голову лиса к себе и закрывая ладонью его рот. — Я бы тоже повторил… — он шепчет лису на ухо так, чтобы не слышал Сяо. — Я… Э… Ну… Я рад…? Наверное…? — мямлит Алатус. — А ты тоже делал себе хорошо, Сяо? — фенек хмурится. — В каком смысле…? — Ну, Сайно сказал, что люди иногда трогают себя, чтобы им было хорошо. Ты тоже мужчина, значит, чтобы тебе было хорошо, нужно потрогать член. Все правильно? — он опускает взгляд на Сайно. — Или неправильно? Вместо ответа Сайно утыкается в грудь фенека и кипит от смущения, не в силах больше говорить или хотя бы посмотреть на Сяо. — А… Так вы тут… Вместе… Я… Я понял… — смущается Алатус. — Я сказал что-то не так? — заметив неловкость в чужом взгляде Тигнари отклоняется от Сайно и пытается посмотреть ему в глаза. — Не совсем, Нари, просто люди обычно не рассказывают о таких вещах так легко… — бубнит в чужую грудь Матра, под ошарашенный взгляд Сяо. — Никому нельзя говорить, что мы друг друга трогали? — Обычно люди оставляют это между собой, как свои личные секреты, Нари, — продолжает бубнить Сайно, одновременно наслаждаясь запахом чужого тела. Сяо решает, что ему лучше сбежать, пока он не узнал чего-то ещё и, забрав вещи, быстро скрывается за дверью в ванную. — Я сказал что-то не так? Почему Сяо сбежал…? — уши виновато опускаются. — Нари, слушай, большинство людей трепетно относятся к тому, что доставляет им это «хорошо», и я не только о вчерашнем, а ещё о чувствах, но думаю тебе это ещё неизвестно… Сяо сбежал потому что смущён твоими рассказами, и потому что он думает, будто влезает в наше «хорошо»… Голос Сайно тихий и ласковый, ведь вчера юноша ещё больше убедился в том, как сильно любит и желает Тигнари, и теперь каждую свободную секунду хочется прикасаться к нему и чувствовать его запах, ощущать его присутствие. — Разве люди не делятся подобным с друзьями? — Делятся, но это все равно их смущает. Сяо заметил, что я покраснел, видишь, — Сайно демонстрирует свои щёки и кончики ушей. — И решил, что лучше будет уйти, чтобы дать мне успокоиться… Понимаешь…? — Тебе стыдно из-за того, что мы друг другу сделали хорошо? — Тигнари запинается. — Или… Или я плохо сделал тебе хорошо? — Не то чтобы стыдно, ты все сделал прекрасно, Нари… Я смущаюсь из-за того, что о нашем «хорошо» узнали, но это не плохо, если узнал Сяо, просто это смущает потому что это особые моменты между двумя людьми… «Между людьми…? — задумывается фенек. — Он считает меня человеком что ли…?» Ничего не ответив, зооморф одевается в привычные для себя мягкие штаны, футболку и вязаный свитер поверх. Непослушные волосы снова намагнитились и облепили спину и рукава, и юноша поворачивает голову на Сайно, смотря тому в глаза просящим взглядом, будто бы умоляя сделать хоть что-то с этим. Глядя на это милое происшествие и понимая без слов, Матра берет расчёску и усаживается за спиной Тигнари. Он гладит длинные волосы, перебирая их в руках, зачарованно разглядывая как те переливаются на свету. — Нари… У тебя ведь задание ухаживать за садом… Не хочешь подстричь волосы на время до конца задания…? Тебе будет неудобно с ними… — мягко рассуждает Сайно. — И тогда мне нельзя будет становиться фенеком? Они ведь отрастут… — хвост плавно изгибается. — Да, и нельзя будет становится лисом во время опасностей, — мягко отвечает Сайно. — Мое задание заключается в том, чтобы научиться работать не полагаясь во всем на тебя, значит, теперь я тебя буду защищать… — Но это тело такое хрупкое… — демон проводит ладонями по своей груди. — Но если ты этого хочешь, то, хорошо. Я останусь в таком облике насколько это возможно. Тогда… Обрежь их, они мне мешают. — Я буду защищать это тело, Нари, — оставляя едва ощутимый поцелуй на загривке лиса, отвечает Сайно и тянется за ножницами из ящика у кровати. Пригладив длинные тёмные волосы, Сайно делает первый надрез. Пряди спадают вниз и почти сразу просто исчезают под лёгкий вздох некого разочарования. Чужие плечи больше не прикрыты и желание коснуться их становится сильнее. Волосы подстрижены. Сайно укладывает руки на плечи Тигнари и поворачивает его к зеркалу. — Как тебе…? Фамильяр вертит головой, будто рассматривает. Он щурится и хмурится, прижав уши. Волосы не касаются плеч, и без них сразу стало так свободно и легко, что лис довольно кивает: — Мне нравится. Спасибо, Сайно. Юноша укладывает свою голову на плечо Тигнари и мягко улыбается глядя на его лицо в зеркало. — Ты с любой длиной волос будешь самым красивым, Нари… Щелчок двери, и в комнату возвращается Сяо, одетый в форму академии. Он переводит взгляд на друзей и немного хмурится. — Неплохо, но они же отрастут сразу, нет…? — интересуется Алатус. — Пока я снова не сменю облик, а хозяин сказал не менять, — Тигнари проводит пальцами по волосам. — Я готов идти в патруль. — Нари, не называй меня хозяином, я твой друг… — улыбается Сайно. Быстро прыгнув в школьную форму, неопрятно накидывая пелерину, Сайно выходит за друзьями к месту встречи со своим отрядом. — Но ведь ты мой хозяин, Сайно… Ой, а я должен стать видимым для всех? — Тигнари идёт к человеку так близко, что касается его плечом. — Но я не считаю тебя своим слугой, — вздыхает Матра, в который раз повторяя демону одно и то же. — Думаю, да, так будет удобнее, и студенты не будут пугаться, когда ты будешь в саду работать. — Хорошо… Глубоко выдохнув, лис вмиг становится видимым. Для него поддержание магии невидимости, что работает даже не на всех людей, никогда не было энергозатратно, но раз теперь ему до конца месяца нужно находиться постоянно в облике человека, будет лучше не тратить силы попусту. Блестящие гладкие волосы, ровная светлая кожа, большие зеленые глаза, длинные лисьи уши и пушистый хвост — стоило ему стать видимым, как внимание студентов академии тут же приковывается к нему. Идя вот так по коридору, он невольно ловит на себе десятки заинтересованных взглядов, что слегка раздражает, ведь демон уже привык, что его не замечают. Будто в поиске мнимой защиты он берет Сайно под руку и жмется к нему, тихо скуля и опустив уши. Призыватель крепко держит чужую руку и идёт как можно ближе к Тигнари. — Они так смотрят потому что ты очень красивый, Нари, — мягко говорит Матра. — Не бойся, это всего лишь проявление интереса… Но сам он чувствует, что ему неприятно, когда столько людей видят Тигнари и в открытую пялятся на него. — Пришли наконец-то! — Чайльд встречает их на выходе из академии. — Ой, Нари?! А как же твои волосы… Твои прекрасные длинные волосы… — он протягивает руки, но лис пятится назад, прячась за спиной Сайно. — Рыжий человек хочет меня потрогать… — Аякс, ты когда-нибудь научишься спрашивать разрешения у человека прежде, чем нарушить его личное пространство? — скрестив руки на груди, Сайно хмыкает. — Но он же не человек, — тот хлопает ресницами, растеряно смотря на Сайно. — А чем он отличается? Только тем, что может менять облик. Да и если он демон, значит ты можешь трогать его когда угодно, наплевав на его чувства…? — Но ведь он просто твой слуга, Сайно. Прикажи ему встать на колени, и он встанет. У него нет личности, нет гордости, нет ничего, что отличало бы его от простой куклы. Он не человек, он просто инструмент. Эти слова проходятся по душе Сайно довольно болезненной волной. Юноша не сдерживается и подходит к товарищу впритык, сразу же хватая его за ворот рубашки и глядя тому в глаза. — Послушай сюда, я объясняю тебе в последний раз: он мне не слуга, он мой друг, я никогда не буду ему приказывать, у него есть чувства, есть желания, есть гордость, есть разум, он ничем не отличается от человека. Чертов ты таракан! — Да что ты несёшь, Сайно?! — Чайльд отталкивает его от себя. — Демоны — это не люди. Какой бы облик они не приняли, они либо слуги, либо порабощают своего хозяина, третьего не дано! Венти осторожно тянет Сяо за пелерину, ухватившись двумя пальцами. — Алатус, ты пропустил это, но профессор Альбедо сказал, что будет позже, и что сегодня наш лидер это ты, потому что расчитывать на Аякса нельзя, а у него какое-то дело, он будет позже… Он оставил мне координаты и сказал идти пешком. — Вот почему твой фамильяр исчезает сразу. Просто не желает с тобой говорить, потому что ты, придурок, не считаешь его равным себе. Ты просто ничтожество, раз думаешь, что эти прекрасные демоны просто твои слуги! Сайно вновь бросается к Аяксу, но его ловит Сяо, не позволяя продолжить это. Алатусу стало больно от слов Аякса, ведь он похож на монстров бездны, а значит и на демонов с той стороны, но юноша проглатывает это, выбирая для себя игнорирование, как лучший способ избежания конфликта. — Сайно, не стоит, это того не стоит. Ты считаешь Нари другом, и я так считаю, не нужно другим это доказывать, — мягко обращается Сяо к другу. — Нам нужно идти, а то профессор будет недоволен, если мы опоздаем на место. — То, что вы так считаете, не делает демона человеком, — хмыкает Аякс. — Но и то, что ты так не считаешь, не аннулирует их точку зрения, — вздыхает Венти. — Бессмысленная трата энергии на бессмысленный спор. — А ты, Вен, как считаешь? — Чайльд направляется на выход из безопасной зоны вслед за жрецом. — Считаю, что каждое существо в этом мире заслуживает уважения. А такие, как я, которые этого уважения не проявляют, это мерзкие создания. — Пф. То есть я должен относиться с уважением к какой-то букашке просто потому что? — смеётся. — Ты не с той ноги встал что ли? — Барбатос вздыхает. — Да при чем тут это! Просто это все абсурд! — Замолчи, Аякс, любая жизнь ценна и очень жаль, что ты этого не понимаешь, — заканчивает эту перепалку Сяо. Сайно крепко держит Тигнари за руку, ни на шаг не отпуская его от себя и почти безотрывно смотрит на лиса, который, похоже, вообще пропустил весь этот разговор мимо ушей. — В том-то и дело, что «жизнь», — фыркает тот. — Демоны не живые! Видя, что Сайно закипает вновь, Алатус останавливает всех и становится перед Чайльдом: — Если ты сейчас не прекратишь это, ты вернёшься в академию, потому что таким свой отряд я в патруль не поведу, ты меня понял? — Тц. Что ж ты мне рот затыкаешь, а не Сайно? Потому что моя точка зрения не совпадает? Или потому что к друзьям особые отношения? Как-то нечестно это. — Аякс, хватит… — Венти берётся за край чужой мантии. — Тебя все услышали. И ты услышал. Нет смысла продолжать конфликт. Никто не обязан принимать чужую точку зрения. — … — шумно выдохнув, рыжий дёргает плечом, чтобы сбросить чужую руку. — Не трогай меня, Вен. — …прости. — Я понял, лидер, — призыватель переводит взгляд в янтарные глаза. — Молчу. — Я затыкаю тебя только потому, что ты один это продолжаешь, — спокойно отвечает Сяо и разворачивается, — идём. Дорога к месту патруля проходит в полном молчании, которое иногда едва слышно нарушается ласковым шепотом Сайно в сторону Тигнари. — Венти, поставь, пожалуйста, барьер от того дерева три метра по радиусу, — показывает рукой Алатус. Молча показав куда ставить палатку, которую поручил Чайльду и себе, Сяо сказал Сайно и Венти сходить за водой, пока Тигнари будет здесь под барьером. Осадков пока нет, но уже привычные им грозовые тучи информируют о скором дожде. В голове Венти вдруг всплыло воспоминание о том разговоре с Алатусом про дождь. «А если и правда выйти с ним…?» Смотря себе под ноги, жрец направляется в сторону родника, постепенно отдаляясь от барьера. На этой локации они уже были и, кажется, здесь когда-то на них напали гончие, но сегодня день совсем тихий, да и Тигнари ведёт себя спокойно. — Сайно, не принимай близко к сердцу слова Аякса, — Венти присаживается около родника и погружает в него котелок, чтобы набрать оскверненной воды. — Он сегодня просто не в духе. — Как можно считать их бездушными рабами… Мне от этого мерзко, если он не в духе, почему он срывается на остальных… — осматриваясь по сторонам, рассуждает Сайно. — Ты прожил с Нари четыре года в одной комнате, спал в одной кровати и все такое… А его дракон принимал облик человека не так часто, да и по поведению он далеко не Тигнари… — Венти ставит котелок на землю и протягивает ладони, готовый очищать воду. — Да и все лекции и параграфы в учебниках убеждают нас в том, что фамильяры — это бесчувственные сущности… Кого и кем считать — личное дело каждого. Согласен, что спорить и конфликтовать не было необходимости… Тем не менее, это уже произошло. Не стоит зацикливаться, ведь твое мнение о Тигнари от этого не поменяется, только зря будешь тревожиться и тревожить связанного с тобой демона. — Думаю ты прав… — Сайно лишь вздыхает. Он принял чужие слова слишком близко к сердцу и просто переживал, чтобы это не задело Тигнари, даже если тот ещё не научился чувствовать. — Я тоже вспылил, потому что он меня задел… — Понимаю… — Нари… Нари мне не безразличен… — на выдохе произносит Сайно, желая поделиться этим с кем-то. «Да, я слышал», — Венти мысленно усмехается. Пока его ладони излучают бирюзовые свечение и тепло, медленно очищая воду от скверны, жрец поворачивает голову и смотрит на Сайно снизу вверх: — Ещё бы. Вы так долго вместе… Было бы странно, останься ты равнодушным к нему. Возможно, поэтому по правилам и условно запрещено удерживать фамильяров в мире людей… К слову, видя его сильную привязанность к тебе, полагаю, что ты ему тоже симпатичен. Просто он этого ещё не понимает. — П-правда так думаешь…? — Сайно вздрагивает и опускает голову на жреца. — Да, я уверен в этом, — Барбатос слабо улыбается. — Он не понимает чувств и всё такое… Вот и не осознает симпатию, ведь думает, что это просто связь с хозяином, как у всех… Кстати, ты никогда не думал о том, кто был его призывателем до тебя? Может, лисёнку просто не знакомо это всё? По дракону Чайльда видно, что ему пара тысяч лет, да и в облике человека он тот ещё дед. А Нари такое солнышко… Может, он просто ещё слишком неопытный, поэтому не может понять, что это за ощущения… — Он сказал мне, что он спал все то время, пока его не призвал я, и что он ни к кому бы, кроме меня, не откликнулся… А недавно он попросил меня научить его быть человеком… Знаешь, я даже благодарен Чайльду отчасти, ведь если бы не его шутки, я бы не посмотрел на Тигнари так… — Он ведь мог впасть в сон по собственному желанию после дурного опыта с предыдущим призывателем? — юноша выравнивается и протягивает Сайно котелок. — В любом случае я думаю, что ты можешь спросить у него, как прошло его детство, если таковое у него было… С кем он контактировал до тебя, и чему его учили. Возможно, так тебе легче будет понять, как он мыслит, и помочь ему осознать симпатию, как чувства, а не как признаки простуды, — усмехается. — Верно… Я даже как-то не спрашивал… Спасибо, Венти, — принимая котелок, юноша идёт за жрецом. Палатка уже установлена, и Сяо отправил Аякса готовить место под своеобразный костёр, а сам занялся обустройством внутри. Спальные места готовы, и, подняв взгляд на Тигнари, Сяо замечает, что ему как-то неуютно. — Нари, не хочешь в палатку пойти подождать Сайно…? — Я подожду здесь, — лис сидит на земле, обняв колени. Зооморф подвигается поближе к барьеру и безотрывно смотрит на Сайно вдалеке. Фенек перебирает в пальцах кончик своего хвоста, и, прикусив губу, наблюдает за призывателем. — Нари, извини, — проходя мимо, Чайльд прерывает непродолжительную тишину. — Я не хотел тебя обидеть… — Угу, — фенек даже не повернул голову на человека, продолжая смотреть на Сайно, который медленно приближается. «Ну, и разве я не прав…? — Аякс вздыхает. — Он даже ничего не почувствовал по поводу моих слов… — юноша отходит в сторону и принимается выкладывать из камней кольцо под огонь. — Может, это все и правда не моё…? Отпустил бы Моракса, да вернулся бы домой… К семье… Зачем мне всё это… Я ведь глупый…» Приставать с расспросами к Тигнари Сяо не стал. Эспер просто отошел, не желая давить на фамильяра своим присутствием. Взгляд зеленых лисьих глаз с интересом рассматривает Сайно, который с каждым шагом всё ближе и ближе. Хвост начинает бесконтрольно вилять, а на лице появляется улыбка, но лис терпеливо сидит на месте, дожидаясь, пока Матра зайдёт под барьер. — Венти, я хочу зажечь огонь, помоги мне, пожалуйста, ещё раз, когда отчистишь камни… — неловко просит Алатус, как только друзья вернулись в лагерь. — Конечно, — жрец отходит к выложенным под костер камням и шепчет заклинание, протянув ладони. Чувствуя себя лишним в этой компании, Чайльд ушел в палатку, чтобы не раздражаться ещё больше. — Спасибо, — мягко отвечает Сяо, бросая взгляд Аяксу вслед. Сайно усаживается рядом с Тигнари, и тот наконец облегченно выдыхает. Он настолько сильно привязан к своему человеку, что отсутствие Матры рядом заставляет нервничать. Ничего не говоря, фенек опускает голову Сайно на плечо и продолжает сидеть неподвижно, смотря сквозь барьер, пока кончик хвоста радостно дёргается в руках, приветствуя хозяина. Призыватель наклоняется, опираясь на чужую макушку и позволяет себе прикрыть глаза. Алатус же усаживается рядом с Венти и терпеливо дожидается, когда тот закончит с заклинанием. — Думаю, этого достаточно, — Барбатос отползает за спину Сяо и кладёт ладони ему на плечи. — Помнишь, что делать? — Да, — незамедлительно отвечает эспер и закрывает глаза. Он протягивает руки вперёд и, следуя за тёплым голосом Венти, его сознание рисует самые нежные и приятные моменты, где большинство из них связаны со жрецом. Невольная улыбка появляется на сосредоточенном лице, пока чужие касания будто укрывают пуховым одеялом душу Сяо. — Супер… — вспомнив, как Фремине учил его управлять потоками энергии, Венти осторожно скользит руками вниз по плечам Сяо. — Попробуй сам, а я лишь немного направлю тебя, если что… Ни на секунду не теряя концентрацию, Алатус кивает. Все эти тёплые воспоминания согревают его сердце, дают ощущение тишины и покоя. Он чувствует магию Венти, и она ему нравится. Светлая, мягкая, невесомая и, кажется, вкусная. Сяо создаёт небольшой уютный очаг из энергии внутри себя и начинает направлять её к кончикам пальцев. И магия подчиняется, заставляя Сяо беззвучно ликовать. Она течёт по плечам, рядом с касаниями Барбатоса и мягко перетекает в руки, отдаваясь приятным покалыванием. Ещё мгновение, и Сяо ощущает тепло в своих ладонях и медленно открывает глаза. — Умница, — жрец невесомо поглаживает его по плечам. — Всё верно, твоя сила подчиняется тебе, а не ты ей… Юноша чувствует, что Сяо, словно губка, впитывает его жизненные силы, будто бы сейчас он занимается не с эспером, а с демоном. Хочется избавиться от этого чувства слабости и утомленности, но одновременно с этим хочется продолжать, ведь у Алатуса получается, а значит Венти не такой бесполезный, каким он себя всегда считал. — Переложи огонь на камни и заставь его гореть больше… Всё получится… Улыбка ярче сияет на лице Алатуса, эти слова отзываются волной тепла и благодарности в его теле, и он следует за словами Венти. Сяо переносит огонь на кончики двух пальцев и кладёт на камни, всматриваясь в бледно-фиолетовое пламя. Секунда, и Сяо мысленно приказывает пламени образовать очаг и насыщает его магией. — У меня получилось… — Умница! — Венти слабо хлопает его по плечу. Жрец глубоко выдыхает и усаживается на колени, скрестив руки на груди, чтобы спрятать кисти под пелериной. — Поставишь котелок на огонь? Без лишних слов Сяо ставит котелок и всматривается в своё пламя, не веря, что у него получается все лучше и лучше, если рядом Венти. — Сяочка, я тобой горжусь, — раздаётся мягкий голос Сайно, вызывая ещё большую улыбку на лице Алатуса. Повернувшись на Венти, Сяо замечает, что он снова прячет руки, но решает сейчас промолчать. — Спасибо тебе… — Я рад, что у тебя всё получилось, — Барбатос обнимает себя за плечи и ближе подсаживается к огню. — Помочь тебе с готовкой…? — бросая взгляд на чужие руки, интересуется Алатус, улыбаясь другу. — Займетесь этим позже, детишки, — голос профессора, который вновь появился так внезапно, прервал общение. Мужчина стоит под барьером, держа за запястье юношу, что кажется Венти одновременно знакомым и при этом — чужим. Аякс выглядывает из палатки, услышав голос учителя. Тигнари подходит к Сайно и будто машинально закрывает его собой, ощущая угрозу. Смотря в спину фамильяру, Сайно обходит его и берет за руку, шепча ему на ухо: — Помнишь, что сейчас тебя защищаю я? — Алатус, — Альбедо переводит взгляд на Сяо. — С этого дня в вашем отряде ещё один член. Представься, Кадзуха, — он толкает юношу ладонью в спину. — И не забудь извиниться. Пепельные волосы собраны в низкий хвостик, и лишь алая прядь небрежно торчит кверху. Юноша одет в обычную форму академии, и его бледные пальцы немного нервно перебирают край пелерины. Сделав неуверенный шаг навстречу отряду, Кадзуха виновато рассматривает лица парней. Сяо разглядывает его в ответ и узнает эти красные глаза, которые с такой мольбой смотрели на него в тот день. — Я Каэдэхара Кадзуха, демон-фамильяр, чей призыватель погиб, а я скитался по осквернённым землям и впал в безумие. Простите, что причинил вам вред, — демон поворачивает голову на Сяо. — Спасибо, что сохранил мою жизнь… — Когда просишь прощения, ты должен склонить голову, — Альбедо кладёт ладонь ему на затылок и давит, вынуждая демона наклониться вперёд. Тот послушно склоняет голову, держа руки вдоль тела и прикрывает глаза. — Я приношу свои извинения, в здравом уме я никогда бы не навредил людям… Простите… Алатус смотрит то на демона, то на членов команды. Эспер не держит зла на него, ведь понимает, что тот просто попал в ловушку, из которой выбраться самостоятельно было невозможно. — Нари, ты сильно пострадал тогда, ты прощаешь Кадзуху…? — повернувшись к другу, спрашивает Сайно. Фамильяр принюхивается к юноше, что стоит рядом с профессором и буквально дрожит под леденящим взглядом голубых глаз. Тигнари подходит немного ближе и глубоко вдыхает, будто знакомится с себеподобным. — От него больше не пахнет скверной, — он поворачивает голову на Сайно. — Он не должен причинять вред. Я прощаю его. — Если тебя простил Тигнари, то и я зла не держу, — мягко отвечает Сайно и протягивает руку для рукопожатия. Но Кадзуха не поднимает голову, он ждёт решения ещё двух человек и не может себе позволить посмотреть на них. Выбравшись из палатки, Чайльд выравнивается и подходит к Кадзухе ближе. Он с особым интересом рассматривает юношу, затем переводит взгляд на Альбедо, который стоит за спиной демона и буквально сверлит того взглядом. Вздохнув, Аякс закатывает глаза: — Я прощу тебя, если Венти простит. Ты бросился на него, как животное, — шипит. — Напугал, и из-за тебя он пролежал в больнице почти неделю. Будь добр, осознай, сколько вреда ты причинил другим. — Господин Венти, простите меня… Если Вам будет легче, можете причинить мне такой же вред, — тихо отвечает демон, не поднимая головы. — Любишь доминировать, да, Чайльд? — Альбедо одаривает студента взглядом полным издёвки. — Не переживай, этот несчастный уже прошел исправительные работы у меня дома, — подмигивает. — Тц, учитель! — Аякс скрещивает руки на груди. — Аха… — Венти роняет смешок, но тут же отворачивает голову, будто бы не имел права на этот смех. — П-простите… — он виновато смотрит на друзей. — Барбатос, ответьте Кадзухе, пожалуйста, — напоминает Альбедо. — Думаю, у бедняги уже шея затекла. — О, так вы с ним шею не разрабатывали? — хихикает рыжий. — Я бы тебе ответил, но ты ещё маленький, — профессор закатывает глаза. — Кадзуха… — Венти осторожно подходит к демону ближе. — Я не обижаюсь на тебя… И вообще… — юноша поворачивает голову и смотрит в глаза Тигнари: — Ни на кого не обижаюсь. — Спасибо вам всем, — Кадзуха поднимает голову и замечает все ещё протянутую ему руку юноши со смуглой кожей, которого он уже заочно знает. Демон неуверенно отвечает на рукопожатие, сомневаясь, имеет ли на это право. — Добро пожаловать в отряд чудиков, — Альбедо хлопает демона по плечу. — Запоминай: Сяо — царь и бог в этом отряде, слушаешь все его приказы. Сайно и Аякс — местные комики. Иногда смейся с их шуток, и вы поладите. Венти — жрец, самый светлый сгусток энергии этого отряда. При любой опасности старайся держать его в поле зрения. Нари — фамильяр Сайно, полноценный член отряда. Со мной уже заочно знаком, не опаздывай на ужин, останешься без еды. Алатус, занимайся. Махнув рукой, мужчина отходит к дереву и присаживается. Преподаватель достаёт книгу и, зевнув, погружается в чтение. Эспер слегка неловко смотрит на профессора, часто моргая, не ожидая такой «чести» в его словах, и переводит взгляд на Кадзуху, немного улыбаясь ему: — Рад, что тебе лучше. Сейчас Венти займётся едой, и, если ты можешь, помоги ему. Нари, ты тоже. Чайльд, пойдёшь со мной осмотреться. Сайно, присматриваешь за всем тут, а за едой поговорим с Кадзухой. Демон кивает и благодарно смотрит на Сяо, ведь буквально обязан ему жизнью. Отвернувшись от друзей, Венти опускает взгляд на свои руки — следов не осталось, и он облегченно выдыхает. «Пятна стали сходить быстрее… почему…» — задумывается, подходя к огню. Юноша присаживается около котелка и поворачивает голову: — Кадзуха, можешь мне из палатки принести сумку с овощами? — Хорошо, — отвечает жрецу мягкий, будто созвучный с ветром, голос. — Она лежит справа от входа, — помогает Сайно. Кадзуха быстро забегает в палатку, находит сумку и так же быстро возвращается к Венти с неприкрытым интересом наблюдая за ним, ведь то время, пока он блуждал в осквернённых землях, он не видел и не осознавал присутствия людей. — Спасибо, Кадзуха. Юноша одаривает его улыбкой, игнорируя внутренний страх перед демонами и тревогу. Жрец быстро чистит овощи и омывает их водой. Он мог бы сделать все ещё быстрее, используя магию, но не хочется тратить силы попусту, и более того он считает, что еда, приготовленная с помощью магии, не имеет души. — Буду готовить суп, потому что это просто, он хорошо согревает и является полноценным приемом пищи, — комментирует жрец, бросив взгляд на Кадзуху. — Ты… раньше ты жил среди людей, да? Твой призыватель готовил тебе что-то такое? Кадзуха наклоняет голову словно кот, изучая новых для себя людей и сейчас его внимание сосредоточено на жреце. — Да, я жил среди людей долго, а потом господин погиб. Он мне никогда не готовил, я ел то, что он мне иногда давал, — задумчиво отвечает. — Садись, — Венти хлопает по земле рядом с собой. — Не стой над душой… А какая твоя любимая еда, Кадзуха? — … — демон тут же послушно опускается на землю, не медля и доли секунды. — Что значит любимая еда, господин Венти…? — Ой-ой, не называй меня «господин», пожалуйста, — жрец неловко смеётся. — Просто Венти. Можно Вен. Договорились? — он наклоняет голову и вопросительно смотрит в алые глаза. — Простите, господин… То есть, простите, Венти… — вздрогнув, отвечает фамильяр, не сводя изучающий взгляд со жреца. — И давай на «ты», а то мне немного странно, когда кто-то, кроме учителей и незнакомцев, «выкает» мне. Можно я буду называть тебя Казу? — Простите… Прости… Называй как хочешь, зачем ты спрашиваешь у меня разрешения…? — В смысле, зачем? — Венти высыпает очищенные порезанные овощи в котелок и помешивает деревянной ложкой. — Ты ведь живой человек, а я, хоть и мразь, но пытаюсь исправиться и уважать чужое мнение. — Уважать мое мнение…? — Кадзуха впервые слышит подобную фразу к себе и пытается переварить ее смысл. — «Казу» мне нравится. Это лучше чем «эй ты», или «сука», или «крыса», — улыбается демон. — Ты… — Венти давится воздухом, явно не ожидая услышать подобного от Кадзухи. — Казу, твой хозяин плохо с тобой обращался…? — Плохо…? — он наклоняет голову в другую сторону. — Я не знаю…? — Хм… Верно… Вы ведь не разделяете мир на «хорошо» и «плохо»… — Барбатос помешивает овощи в котелке и всыпает травы, отчего будущий суп сразу приобретает аромат специй. — Казу, а твой хозяин когда-то бил тебя? — Да, — спокойно отвечает Кадзуха, переводя взгляд на что-то, что так приятно пахнет. — Кто посмел обижать такого милого демона?! — встревает Сайно, все это время слушавший чужой диалог. — Никому не позволю обижать Нари и тебя, Казу, и весь наш отряд. Точка! — Хех, — Венти слабо улыбается. — В нашем отряде все друг о друге заботятся, так что здесь тебя никто не ударит. Даже профессор Альбедо, хоть ваше с ним знакомство и не задалось, очень заботится о своих студентах. — Заботятся… Заботятся…? — повторяет, пытаясь понять, слышал ли он когда-то хотя бы это слово. — Казу, прости за вопрос, а ты жил в комнате с хозяином? — интересуется призыватель. — Нет. — А где он тебя держал…? — На улице у входа. Я носил ошейник с магическими печатями, а к нему была приделана цепь, — отвечает Кадзуха так, будто это обычное для всех дело. Подобное откровение заставило сердце Тигнари дрогнуть. Он присаживается рядом с Кадзухой и осторожно обнимает демона, уложив голову ему на плечо. Так обычно делал Сайно, когда фенек чувствовал себя странно, и сейчас, ощущая боль из-за чужих слов, лис просто не знает, как по-другому выразить то, что могут подарить объятия. Обнимая юношу за плечи, лис кладёт свой хвост ему в руки и слабо дёргает кончиком, будто приглашает того погладить. Сайно смотрит на своего фамильяра, и сердце начинает биться быстрее, ведь демон проявляет чувства, он учится им, и призывателя это безумно радует. Кадзуха заметно вздрагивает когда его касается Тигнари, но не отталкивает. Почему-то от этих странных прикосновений стало теплее и снаружи, и внутри. Опуская взгляд на чужой пушистый хвост, желание потрогать его приходит сразу же. — Интересно… — Венти поворачивает голову в сторону дерева, под которым сидит Альбедо. — Казу, а всю эту неделю… Ты жил с профессором Альбедо? — Я не знаю, но я видел его очень часто… Господин… То есть… Тигнари, я могу потрогать ваш хвост…? — Конечно! — хвост фенека непроизвольно завилял с новой силой. — Сайно, Кадзуха же может гладить меня? — Нари, если ты этого захотел, то можно, — мягко отвечает Сайно. — Какой мягкий и тёплый… — Кадзуха очень осторожно опускает руки на пушистый хвост и, ощущая эту радость со стороны лиса, почему-то самому хочется улыбнуться. — Иногда, когда мы с Сайно спим вместе, он обнимает мой хвост и зарывается в него лицом! — довольно проговаривает фенек, а Венти роняет с этого тихий смешок. Матра смущенно отворачивается, но все равно не сдерживает улыбку. — Значит Сайно любит спать в тепле и мягкости, — приходит к выводу Кадзуха. — Казу, если ты будешь жить в общежитии, то можешь заходить к нам с Сайно в гости и трогать мой хвостик тоже. Я этого захотел, — улыбается лис, продолжая тереться о плечо Кадзухи. — Ты хороший. Не такой, каким был неделю назад. — Кто хороший? Я хороший? Почему я хороший? — не выпуская чужой хвост из своих рук, спрашивает демон, пока Сайно прикрывает лицо от умиления. — Я чувствую, что ты хороший. В этом отряде все хорошие, даже те, от кого веет скверной, и тот, у кого рыжие волосы, — лис улыбается. — Готово, — Венти прикрывает котелок крышкой. — Пока наши товарищи ещё не вернулись, мы можем подготовить все для обеда. Казу, ты умеешь пользоваться столовыми приборами? — Хорошие значит… Не умею, я ем руками, — Кадзуха поднимает взгляд на жреца. — Оно вкусно пахнет, Венти, —указывает пальцем на котелок. — Это называется суп, — Венти поднимается на ровные ноги. — Сайно, Нари, можете пока вынести карематы, чтобы не на земле сидеть, а я схожу за приборами и немного покажу Кадзухе, как держать ложку. — Да! — Тигнари осторожно забирает свой хвост из рук демона. — Я скоро вернусь. Посиди тут. — Суп… — кивнув лису, Кадзуха остаётся неподвижным и просто ждёт, смотря как Сайно с Тигнари идут в палатку держась за руки. Демон резко поворачивает голову и видит что Сяо и Аякс возвращаются. В тишине. Расстелив карематы на земле, все усаживаются по кругу, чтобы сохранить тепло. Здесь нет лежащего бревна, как на старом месте, так что приходится сидеть так. За весь патруль Аякс не сказал ни слова, и сейчас продолжает молчать. — Пойдём, — Тигнари берет Кадзуху за руку и ведёт за собой. — Будешь сидеть рядом со мной. Он укладывает свой хвост юноше на колени, а сам садится рядом с Сайно, поближе к нему. Венти все ещё испытывает страх перед Кадзухой, но присутствие Сяо немного успокаивает. Жрец кладёт свою ладонь поверх руки Каэдэхары и помогает тому правильно взять ложку. Барбатос прижимается к демону со спины, пока собственное сердце так гулко бьёт в грудь. — Вот так… — жрец осторожно сжимает руку Кадзухи. — А сейчас Нари подаст тебе тарелку с супом, зачерпни немного ложкой и подуй, чтобы остыло. О, ты сможешь смотреть на кого-то из нас, — он поднимает голову и взгляд цепляется за Сяо. — Точно, смотри на нашего лидера и повторяй за ним. Набираешь в ложку, дуешь, чтобы остудить, а потом ешь. Алатус немного опешил от такого, но сразу принялся есть, чтобы Кадзуха мог наблюдать за ним и едва заметно улыбнулся видя, как Венти заботится о демоне. — Вот, — Тигнари передает ему тарелку. Тепло чужого хвоста, осторожное дыхание над ухом, мягкая ладонь поверх кисти — вся эта нежность и забота Кадзухе чужды. Он наблюдает за каждым движением рук жреца, изучая что-то новое и интересное, удивляясь такому «странному» для себя отношению. — Нари, ты такой милый, не забывай тоже кушать, успеешь с ним пообщаться, — ласково отзывает лиса Сайно. — Венти, ва-… Твоё сердце бьется быстрее, чем у остальных, — Кадзуха кладёт порцию супа в рот. — Верно, это потому что я немного нервничаю, — юноша неловко смеётся. — Осторожней, — Тигнари проводит мягкой подушечкой указательного пальца по уголку рта Кадзухи, вытирая потёк. — Открывай рот пошире. — … — наблюдая за такими милыми посиделками, Чайльд, не выдержав, вздыхает. — Сайно, Нари, прошу прощения… Сегодня утром я просто вспылил. Конечно, я считаю их равными нам… И, лидер, прости, что начал спорить с тобой… — юноша виновато опускает голову. — Вен, и что на тебя нагавкал… В ответ Сяо лишь улыбнулся товарищу и почти сразу направил свой взгляд на Венти. — Ничего, я рад, что ты не считаешь так, как доказывал утром, спасибо, — спокойно отвечает Сайно. Кадзуха смотрит на Тигнари широко распахнутыми глазами и вновь опускает взгляд в тарелку супа. Эти люди ведут себя не так, как его хозяин и как люди из города, в котором он жил. Он зачерпывает ещё ложку и чувствует, что перед глазами плывёт, а по щекам стекает что-то тёплое и соленое. — Почему с меня вода течёт…? — Оу, кажется, ты растрогался, — Венти усаживается рядом и стирает со щеки нового друга влагу. — Это слёзы, — довольный тем, что он это знает, проговаривает Тигнари. — Своеобразное проявление внутренних переживаний и чувств человекоподобных существ! Ты никогда не плакал? — Никогда, а ты плакал, Тигнари…? Внутренние переживания…? Твой хвост тёплый… И суп вкусный… — Кадзуха шмыгает носом. — Ой… — фенек поднимает задумчивый взгляд вверх. — Ну… Когда рыжий человек наступил мне на хвост, то слёзы сами потекли… А плакать от переизбытка эмоций или ещё что… Я не помню… Кажется, никогда, — он поворачивает голову на Сайно. — А ты? — Да, плакал, последний раз, когда ждал, чтобы ты поправился, Нари, — немного смущенно отвечает Сайно. — А Сяо плакал? — задумывается Тигнари. — Сяо всегда сдержанный… — Бывало, я ведь тоже живой, — скромно отвечает эспер, глядя в свою тарелку. — А почему ты плакал? Это из-за того, что люди говорят про тебя гадости? — Ой… Ахах… Нет, там другое было, но я пока что не могу сказать, потому что смущаюсь этого, прости, — улыбается Сяо. — О! Я знаю, о чем ты! — лис хихикает. — Только не говори, Нари, прошу тебя, — Сяо отводит смущенный взгляд. Фенек довольно виляет хвостом, несильно ударяя Кадзуху по коленям. — Ну вот, в счастливой многоотцовской семье появился ребенок, — усмехается Альбедо, комментируя происходящее. Захлопнув книгу, профессор бросает её в палатку и отходит к границе барьера. Небо затягивает, и, похоже, скоро хлынет дождь. Сегодня учитель выбрал довольно спокойное и пустое место для патруля, ведь основная задача — познакомить отряд с Кадзухой и проследить, чтобы новый «студент» поладил с остальными. «Нёвиллет потом не отработает этот должок, — мысленно усмехается алхимик. Мужчина переводит взгляд на своих подопечных: Венти вытирает слёзы Кадзухи, который пытается есть, как человек, пока Сайно умиляется со своего фамильяра, а Сяо демонстрирует, как правильно нужно держать ложку. — Ну совсем же дети ещё… И куда им на фронт…» — вздыхает. — Профессор приуныл, — комментирует Аякс, заметив легкую грусть в глазах учителя. — Задумался о том, что иногда человеческая жестокость не знает границ, — он устремляет взгляд на Кадзуху. — Даже интересно, чьим фамильяром он был, и что его заставляли делать, если он, демон, расплакался от ложки супа и пушистого хвоста на коленях. — Думаете, его хозяин был плохим человеком? — Аякс, все ещё чувствуя себя виноватым перед друзьями, оставляет тарелку и отходит к учителю. — Я удивлен, что он не дёргается от каждого поднятия руки, но, уверен, его прежний хозяин не брезговал избивать, морить голодом, да и чего похуже, — блондин скрещивает руки на груди. — Вряд ли это причинило ему сильную травму, ведь он тогда не понимал, что так неправильно, но сейчас, когда он начнёт изучать жизнь заново, все раны прошлого вернутся. Может, куда гуманнее было бы убить его. — Кажется, он хочет жить… — Аякс медленно поворачивает голову на юношу. — По крайней мере его глаза не такие мертвые, как… — запинается. — Как у меня? — усмехается профессор. — Простите… — Пф, — положив руку на чужую макушку, Альбедо слабо взъерошивает его рыжие волосы. — Высказывать свое мнение это нормально, даже если оно кому-то не нравится. Ты не обязан нравиться всем, но и никто не обязан выслушивать или принимать твое мнение. — Да-да… — он трясет головой, чтобы сбросить чужую руку. — Профессор, а вы такой низкий, потому что курите? — Потому что эсперы, как собаки: чем меньше — тем злее. — Тогда Сяо, наверное, страшен в гневе. — Хочешь проверить? Замахнись на Сайно или Венти, — усмехается учитель. — И всё же он забирает у меня Венти… — юноша обреченно вздыхает. — Барбатос — не вещь. Захочет — уйдёт, захочет — нет. Невозможно «забрать» человека… Ну, по крайней мере законным путём. Будешь? — Альбедо протягивает студенту пачку сигарет. — О, спасибо. Обреченный вздох Кадзухи прозвучал, кажется, на весь лагерь. Демон с грустью смотрит в тарелку, пока его рука пытается не дрожать, удерживая столовый прибор. — Ложкой долго, я хочу быстро съесть это, можно я съем без ложки…? — Кадзуха поднимает просящий взгляд на Венти, иногда отвлекаясь на пушистый хвост. — Венти, ты все ещё нервничаешь? — мягко интересуется Сяо, наблюдая за его взаимодействием с демоном. — Ну… Да… — он неловко отвечает на вопрос Сяо и переключает внимание на Каэдэхару. — Ты ведь не животное, Казу, — Венти протягивает дрожащую руку и кладёт на пепельные волосы. — И тебе не нужно никуда спешить. Ешь спокойно и медленно. Ешь не потому, что надо, а попробуй насладиться вкусом, растянуть его побольше… Не надо никуда спешить. Кушай с ложки, пожалуйста. — Можно не спешить… — повторяет Кадзуха и опускает взгляд в тарелку. — Надо ложкой… Юноша кладёт ложку супа в рот и медленно жуёт овощи, пробует бульон на вкус, вдыхает этот приятный аромат и снова поднимает взгляд на Венти, проверяя все ли он правильно делает. — Вкусно, очень вкусно, мне нравится этот суп… Это будет моя любимая еда… — Я приготовлю тебе что-то ещё более вкусное, чем простой суп, — улыбается жрец. Не выдержав больше наблюдать за волнением Венти, Сяо оставляет пустую тарелку на земле, а сам подходит к жрецу. — Ты ещё не ел, Венти, я за Казу присмотрю, иди поешь и отдохни, — мягко говорит эспер, пока Кадзуха смотрит на Венти, как на героя, не веря, что это реальность. — Хорошо, — юноша тут же отодвигается подальше от демона и глубоко выдыхает. «Мне ничего не угрожает… Сяо меня защитит… И профессор Альбедо тоже…» Проводив Барбатоса взглядом, Сяо поворачивается к демону. — Кадзуха, а чей облик ты можешь принимать? Тигнари может быть фенеком, либо большим лисом с несколькими хвостами, — интересуется Алатус. — Я могу быть древним самураем, либо порывом ветра с кленовыми листьями… — Кадзуха опускает голову, вспоминая как его листья пропитывались кровью этих людей. — Простите меня ещё раз за то, что случилось… — Все в порядке, я просто хотел это знать, спасибо. Кушай давай, тебе наверняка нужны силы и будет грустно, если вкусная еда Венти пропадёт зря. — … — Кадзуха кивает и принимается доедать суп, искренне наслаждаясь, ведь ничего вкуснее он в жизни не ел. Сигареты с запахом ментола проходятся по горлу студента довольно неприятным режущим ощущением. — Кхе-кхе, — Чайльд сухо кашляет и слабо хрипит. Юноша морщится и фыркает, смотря в голубые глаза. — Учитель, как Вы это курите вообще?! — С большим удовольствием, — пожимает плечами. «Ох, привыкай… на фронте все курят… или пьют… иначе недолго и с ума сойти…» — А… Профессор, а что теперь будет с Кадзухой? — Чайльд наблюдает за демоном, который сейчас больше похож на ребенка. — Одену его в латекс и посажу в клетку. — Оу… А можно и меня так? — тихо шепчет, чтобы друзья не услышали. — Я поговорю с директором Нёвиллетом о том, чтобы выделить тебе специальную латексную форму. Прошло около двадцати минут, и Кадзуха наконец доел. Сяо наблюдает, как Тигнари вытирает лицо демона после того, как тот впервые пользовался ложкой, и усмехается. Каэдэхара и правда похож на ребенка, что не может не вызвать сочувствия. Похоже, прошлый хозяин совсем не думал о приспособленности демона к жизни среди и людей и, более того, обращался к нему далеко не с любовью. — Так, в патруль ходим по двое, Венти и демоны остаются в лагере, и кто-то из нас троих за ними будет присматривать, — начинает Сяо, — Сайно, Аякс, кто хочет пойти со мной, а кто остаться в лагере? — Мне без разницы, так что пусть рыжик это решит, — отвечает Сайно, бросая взгляд на Тигнари, который так увлёкся этим демоном. — А почему мне нельзя в патруль? — Барбатос вопросительно наклоняет голову вбок. — Я тоже могу быть полезным… — Венти, мы не берём тебя в патруль не потому, что ты бесполезен, а чтобы не подвергать тебя лишней опасности, потому что без тебя нам будет тяжко, — спокойно отвечает Сяо, а потом подходит к Венти и добавляет шепотом: — Или ты не хочешь оставаться с демонами…? — Я хочу принимать полноценное участие в жизни отряда. Я не инвалид какой-нибудь, жрецы тоже ходят в патрули, тем более я же буду с тобой… Ты меня защитишь… — Хорошо, тогда пойдём со мной…? Все остальные остаются в лагере. — Да, — жрец расправляет мантию, стряхивает пыль и, оставив суп в своей тарелке почти не тронутым, направляется к границе барьера. — Будь осторожен, Вен, — бросает ему вслед Чайльд. — Пх, — роняет Альбедо. — Даже не мечтай, Аякс. — А? О чем это Вы? — Ты во френдзоне. — Учитель! — цокает. — Ни в какой я не в зоне… — Ты её основатель, Аякс. Забрав кое-что из своей сумки в палатке, Сяо быстро догоняет Венти: — Нам нужен щит и пойдём вокруг лагеря. — Дождя пока нет… — жрец глубоко вдыхает. — Думаешь, нужно раскрывать щит даже без осадков…? — Ты прав, прости, я слишком переживаю за тебя… — Сяо делает шаг за барьер и медленно прокладывает им с Венти путь, идя немного впереди. — Всё в порядке… — Барбатос робко берётся двумя пальцами за край пелерины Сяо. — К слову, в моем первом отряде меня не пускали в патрули, так что спасибо, что услышал мою просьбу. — Не за что, ты ведь сильный, глупо, наверное, тебя так опекать… — Алатус смущенно отводит взгляд и долго размышляет, стоит ли предложить Венти взять его за руку. Но смелости не хватает. — На меня вечно летит вся нечисть. Даже в том отряде, где был проводник, гончие все равно выбрали целью меня… Думаю, поэтому и в патрули меня не берут… Чтобы не мешался… И не приманивал всякий мусор… — юноша шаркает ногами по земле. — Как-то больно видеть мир таким… — Нам ты не мешаешь, в какой бы роли ни находился… — тихо проговаривает Сяо. — А мне было больно, когда ты назвал себя мразью, почему ты так сказал, Венти…? — Ой, ты слышал? — жрец растеряно хлопает ресницами. — Ох… Я сказал это, потому что… Знаешь… Я рассказывал Кадзухе о том, что все заслуживают уважения, но ведь сам я далеко не святой… Я мерзко поступал по отношению к тебе, и без раздумий спровоцировал Кэ Цин, да и много чего ещё можно найти… Разве я могу рассказывать про уважение, хотя сам его не проявляю…? Поэтому и назвал себя так. — Ты не заслуживаешь таких слов в свою сторону. К тому же, ты явно очень сильно отличаешься от того, кто призвал Кадзуху, вот он не просто мразь, тут даже слов не подберёшь… Потому… Не называй себя так… — Алатус скромно улыбается и протягивает товарищу большое зелёное яблоко, на что тот благодарно кивает. — С-спасибо. Вздохнув, он немного прокручивает плод в руках, прикусив губу. Светло-зеленая шкурка отражает тусклый свет здешнего солнца, которое со временем скроется за тучами. Юноша подносит яблоко к губам и кусает, прикрыв глаза. Он наслаждается фруктом так, будто это самое вкусное, что вообще бывает в мире. Сочное, твёрдое, спелое, оно хрустит на зубах, отдавая легкой кислинкой, отчего кожа невольно покрывается мурашками. Словно хищник, Алатус наблюдает за тем, как аккуратные немного пухлые губы накрывают яблоко, и не может отвести взгляд. «Ел бы и ел их…» — Венти мысленно усмехается сам с себя. — Кстати, Фяо, — обращается к эсперу, жуя яблоко, — ты знал, что плоды яблок, побеги и цвет яблони в прошлом играли важную роль в свадебных обрядах, а обмен яблоками между парнем и девушкой символизировал взаимную симпатию. Откусив ещё кусочек, он с большим удовольствием хрустит, а затем протягивает руку с надкусанным яблоком к Сяо: — Будешь…? Сяо шумно сглатывает, глядя на протянутый фрукт, которого только что касались чужие губы. «Это… Это можно считать обменом…?» — думает Алатус, немного нервно прикусывая губу. Эспер наклоняется, придерживая руками волосы, и откусывает небольшой кусочек прямо из ладоней Венти, ощущая как щеки покрываются румянцем. — Спасибо… — Тебе спасибо, ты ведь стащил его со столовой и взял с собой, — усмехается. — Кстати, интересно… — он останавливается около одного из выжженных деревьев и протягивает руку к стволу. — А с этой стороны деревья плодоносят…? А если попробовать очистить…? — Они ведь почти все мертвые, кажется… Мы можем попробовать, но я бы не хотел чтобы ты тратил много сил на это… Барбатос медленно поворачивает голову и удивлённо смотрит в глаза эспера: — То есть лекции о том, что это бесполезно и бла-бла-бла не будет? — Нет… А почему должна быть…? Если у тебя получится, хорошо, если нет, то ты молодец, что попробовал… — скромно отвечает Сяо, отводя взгляд в сторону, когда Венти смотрит прямо на него. — Ну… Просто… Это ведь немного запрещено правилами академии… Хотя я не понимаю почему… — юноша разводит руки в стороны, указывая на объемы территории вокруг. — Сколько тут деревьев, сколько земель, сколько родников… Разве справедливо было просто бросить их умирать? — Несправедливо, но пока здесь бушуют монстры Бездны, думаю это будет невозможно… — вздыхает Сяо. — Прости мне подобное сравнение, но твои руки не опорочили ни одного цветка в академии… Почему тогда существа бездны должны опорочить дерево, если мы очистим его…? — Хм… — Сяо опускает взгляд на свои руки. — А что на счёт осквернённого дождя или снега…? Если отчистить родник, осквернённый дождь вновь загрязнит его… — Можно попробовать спрятать дерево от осадков… — откусив ещё кусочек, Венти протягивает яблоко Сяо. — Будешь ещё…? — Сделать что-то наподобие теплицы, чьи стены будут укреплены магией…? — Алатус вновь склоняется к чужой миниатюрной ладони и откусывает яблоко, представляя, как только что фрукта касались такие желанные губы. — Можно очистить немного земли и посадить здесь косточку от этого яблока, — жрец наблюдает за эспером, не отводя взгляд. — Даже сейчас… Мы могли бы собрать несколько веток и с их помощью и, например, носового платка, сделать тут подобие навеса, который спрячет кусочек очищенной земли… Взять косточки из яблока и попросить профессора Альбедо сделать из них росток… А потом, завтра, например, вернуться сюда уже с пленкой для теплицы, чистой водой и ростком… — Давай выберем хорошее место, — Сяо достаёт чистый белый платок из внутреннего кармана и смотрит на Венти. — Ура! — не раздумывая, жрец хватает Алатуса за запястье и тянет за собой. — Смотри, вон около того высокого дерева нашу яблоню будет сложно заметить, что играет нам на пользу, ведь мы нарушаем правила, и оно может в будущем защищать от ветра. Пока дерево молодое и корней будет мало, предлагаю посадить там, а потом пересадим, когда оно окрепнет. Что думаешь? — сжимая чужую руку, он уверенно ведёт Сяо в направлении выжженного ствола того, что когда-то было, кажется, дубом. Заворожённый взгляд прикован к пальцам чужой руки, что так крепко сжимают руку Сяо. «Наша яблоня…» — эти слова греют душу эспера и заставляет жутко смущаться. — Мне нравится это место, Венти… — Я бы и сам хотел пробудить этот росток… — юноша смотрит на огрызок от яблока. — Но профессор сказал мне не делать так, потому что я трачу на это больше, чем нужно… Жаль… — вздыхает. — Возьми пока, и доешь, пожалуйста, чтобы остались только косточки, а я очищу участок земли. — Ты же вроде занимаешься с Фремине… Может он бы мог тебе помочь пробудить росток…? — предлагает Сяо, послушно доедая яблоко, так, будто это самое вкусное, что он когда-либо ел. — На создании жизни специализируется алхимия, так что тут точно к профессору… Я не знаю, как у Фремине обстоят дела с алхимией. Вообще, мы могли бы пробудить росток и сами, но нужно отдать что-то, что равноценно жизни ростка. Я не особо понимаю, что это… Наверное, поэтому алхимия и тянет жизнь из меня. — А ты сможешь отдать ему моей жизненной силы…? Когда ты помогал мне с огнём, я чувствовал как твоя сила направляла мою… — Да… Но и это будет неправильно… По словам профессора мы за такое вообще не должны отдавать части своих жизней… Из-за того, что нет какой-то сводной таблицы, определяющей ценность, я не понимаю… — юноша протягивает ладони к земле, приступая к очищению от скверны. — Знаешь… Наверное, если принести в жертву существующий росток, то можно будет пробудить этот… Но… Я не уверен. — Не думаю, что убить одну жизнь, ради другой - это хорошая идея… Можем спросить у профессора… Но я хочу, чтобы мы сами пробудили этот росток… — Я видел, как он заставляет ветку цвести просто держа её в руке… — жрец поворачивает голову на Сяо. — Хм, но ведь профессора здесь нет, да? А значит мы можем и ослушаться его… Учитывая, что мы и без того нарушаем правила академии, хех. Я спрошу у Фремине, и если ничего не получится, давай пополам разделим с тобой жизненную энергию, которую нужно вложить в эту косточку, чтобы пробудить росток? Сяо держит косточку в руке, представляя, что из неё может вырасти, и красота будущих цветов яблони ассоциируется теперь с Венти. — Хорошая идея, — улыбается юноша. Пока Венти отчищает небольшой участок почвы, Сяо решил сделать аккуратный маленький ров вокруг него. — Мне кажется, что наш патруль свернул не туда, — усмехается жрец. — С другой стороны, может, и хорошо, что вся нечисть обычно летит на меня… Можно не переживать за товарищей в лагере. — Тебе не нужно переживать вообще… Можешь положиться на ме-… на нас, Венти, — закончив с почвой, Сяо нашел несколько крепких веток и сделал из них маленький навес ровно над очищенным Венти местом. — Теперь можно и патруль продолжить, — Сяо протягивает косточку яблока. — Надеюсь, сильных осадков не будет… — юноша поднимает голову к фиолетовым тучам. — Кажется, впервые думаю о том, что не хотел бы дождя.