Esper

Печать, вызванная Редо для открытия входа в мир демонов показалась Алатусу незнакомой. Она темно-фиолетовая, как уже привычная ему скверна, но при этом её форма, руны и символы, отсутствие звезды и странные зигзаго-подобные линии вместо неё — это все чуждо и непонятно эсперу, но он искренне верит проводнику. Темно. Земли под ногами нет, но и ощущения падения тоже. Алатус не видит совсем ничего, даже леденящего взгляда голубых глаз. Он чувствует присутствие Редо, его липкая паутина обвивает каждую клеточку тела Сяо, но не пугает. Больше не пугает. Юноша полностью сосредоточен на цели — найти заколку и спасти Венти. Остальное неважно. — Упс, падение может быть твердым. Теряю сноровку, — усмехается Редо. Внезапно Алатус ощущает, что падает. Тело стало свинцовым и на огромной скорости летит вниз. Его тянет к земле, которой сквозь эту тьму даже не видно. Предвкушая болезненное столкновение с почвой, Сяо жмурится, мысленно прощаясь со всеми друзьями и мамой. В глаза ударяет яркий свет, а сразу за ним Алатус чувствует, как рука Редо тянет его назад. Студент поднимает голову и видит за спиной проводника бледно-фиолетовые крылья, более напоминающие ему крылья летучей мыши, нежели птицы. Редо медленно опускается на землю, удерживая Сяо за воротник, и, замерев в метре над кирпичной кладкой здешних дорог, он разжимает ладонь, и юноша падает на живот. — Добро пожаловать в «Ад», — усмехается Редо. Крылья за его спиной исчезают бесследно, будто их и не было никогда. Сам парень одет в уже привычную для Сяо белую блузу, высокие шорты, чулки и белые перчатки. Его волосы собраны в хвост, но даже так хаотично обрамляют бледное лицо. Сяо же одет всё в ту же форму академии, к которой за четыре года будто прирос. — Ч-что…? Где…? — он неуверенно поднимается на ноги и стряхивает пыль и влагу. Похоже, здесь недавно прошел дождь. Мир с этой стороны оказался совсем не таким, как писали в учебниках. Здесь не горит огонь и не кипят котлы, здесь идёт жизнь, о которой Сяо бы никогда не мог подумать. Первое, что он видит после встречи с брусчаткой — группу из нескольких маленьких фурри, среди которых есть лис, что напоминает Алатусу о Тигнари. Всего зверей, кажется, семь, и все они держатся за ленту. Впереди и позади этой группы идут взрослые. Они выглядят, как воспитатели в детском саду или учителя начальной школы, отчего глаза Сяо становятся только шире. — А ты что думал, что здесь готовят шашлыки из людей и украшают деревья кишками? — усмехается Редо, заметив шок в глазах студента. — Ну, примерно… — Алатус провожает взглядом эту милую процессию, не зная что и думать. — Детишки в школу идут, а ты тут распластался на дороге, — Редо прячет руки в карманы шорт. — Провести тебе экскурсию? — А… Э… Прошу прощения… — Сяо делает шаг к Редо и несильно щипает себя за предплечье. — Ой… Не сон… Да, если можно… — Ну, значит так, — Редо отталкивается от земли и запрыгивает на длинный низкий заборчик, что тянется вдоль всей дороги. Парень ступает босиком по узкой «тропе» неспешно двигаясь вперед. — Справа, где ты увидел, как малыши-демоны идут, держась за ленточку со своими учителями, это начальная школа имени кого-то там важного. Видишь, у каждого ребенка-фурри на белой рубашечке нашивка с гербом. Это — знак отличия. Все эти малыши помечены, как «собственность» школы. Это значит, что покинуть мир демонов они не могут. Они не слышат зова призывателей, они не могут откликнуться к людям и все такое. У каждого малыша есть такая, как говорят люди, печать. Если ребенок не принадлежит школе, значит он принадлежит родителям. Те, кто отзываются на зов, это обычно взрослые демоны, которые заключают контракт, либо брошенные семьей или «хозяином» существа. — А если кто-то призвал яйцо дракона в фамильяры, что могло быть с ним…? — Полагаю, оно было брошено, и тогда призыватель условно спас жизнь этому дракону, ведь тот бы просто не выжил, — пожимает плечами. — О, вон там находится музей современных искусств, не хочешь сходить? Правда… в таком виде мне туда идти нельзя… Вокруг Сяо сейчас ходят самые разнообразные существа: от человекоподобных до животных. В том, что здесь называется небом, Алатус может видеть летающих драконов, птиц с огромными крыльями, довольно странных и причудливых насекомых. Мимо юноши проносятся прохожие: фурри, зооморфы, демоны, тёмные эльфы… Никто из них даже взгляда не бросил в сторону юноши. Все спешат по своим делам, ведь их «обычная жизнь» продолжается, и присутствие чужака их явно не заботит. — Челюсть с пола подними, — смеётся Редо. — Могу ее придерживать руками… — Алатус кладёт ладони под подбородок и держит. — Я бы тут везде сходил, но нам нужна заколка. Давай мы найдём ее, а потом устроишь экскурсию…? — Справедливо. Фамильяр Кэ Цин относится к классу «благовещих» животных. Кажется, в мире людей она даже не считается нечистью. Забавно, как выборочно люди относятся к примерно одинаковым существам, — усмехается, шаг за шагом ступая по узкому заборчику. — Подобные ей обитают высоко в горах, куда мы с тобой и направляемся. Я не могу телепортироваться, потому что любая телепортация здесь легко отслеживается, а мне это не нужно. Придётся идти ножками. Честно говоря, таких, как я, здесь не особо жалуют, и «гулять» в одиночку мне практически нигде нельзя. Сейчас мы на окраине, но если решим идти в сам город, то придется тебе посадить меня на цепь, аха. — Что значит «таких как ты»? Я ведь так и не знаю твоей природы… — Я не думаю, что тебе стоит забивать этим голову. Я с удовольствием поглощу демона, так что нетрудно догадаться, что подобных мне здесь не любят, — он опирается ладонью на плечо Сяо и спрыгивает на тротуар. — Предлагаю свернуть с дороги. Если будем идти напрямую, то дойдём быстрее. Прослеживая движения Редо, Сяо пытается увидеть что-то, что подскажет ему, что же за существо перед ним, но ничего подобного нет. — Идём… Редо, а как понять, к какому классу демонов ты относишься…? — Хм… Все эти классы и разделение — это ведь лишь условности, которыми люди пользуются, чтобы облегчить себе жизнь. М, например, как время. Как такового же его не существует, но люди придумали для него систему исчисления. Точно так же и классов как таковых нет, но у людей всегда были «аристократия» и «простолюдины». Вот только если демоны отличаются по силе и могут позволить себе подобное, то люди все равны. Он ступает босыми ногами в белоснежных чулках на мягкую темно-фиолетовую пушистую траву. — Раз этот мир отличается, разве он плох? — Он не кажется мне плохим… А как узнать, насколько ты сильный демон? — вновь спрашивает Сяо, чувствуя, что его распирает от любопытства. — Когда я выхожу за барьер, в определенном радиусе ты не видишь ни одного слабого демона, а если я воспользуюсь телепортом и «засвечу» свое присутствие здесь, на улицах будет полно патрулей. Думаю, я достаточно сильный. Но демон ли я? Я затрудняюсь ответить. Это не мой дом. — Это даже… Восхищает, — завороженно отвечает Сяо. — А я? Я ведь не принадлежу ни к одному миру… — Моей заслуги в этом нет. Наша с Альбедо создательница просто вытащила из Бездны душу, способную выдержать потенциал Альбедо. Либо все было наоборот… тут я тоже затрудняюсь сказать, — он сворачивает на длинную узкую тропу уходящую далеко в поле. — Отсюда пойдём в горы. Твоя мама растила тебя, как человека. Может, лучше им и оставаться? Ты говорил, что тебя зовёт скверна. Думаю, она приглашает тебя домой. Возможно, все-таки, твой дом тут. — Меня устраивает то, какой я. Единственное, что я хочу — это брать силу под свой контроль… Кстати, я однажды пробрался под осквернённый дождь, и мои руки будто отчистились от скверны… — М? — Редо останавливается. — Сними перчатки, Сяо. Тело вздрагивает, мысль о том, что в мире демонов его руки тоже могут быть чистыми выбила из равновесия. Сяо стягивает перчатки и уже замечает, что его кожа светлая. — Вот и доказательство. Ты принадлежишь этому миру… интересно, жил ли ты здесь когда-то? А если да… Как тебя отсюда вытащили? Ты не фамильяр… и до поцелуя с Венти ты не был скован контрактом… хм-хм, — пожимает плечами. — Я… И я должен буду остаться здесь…? — Тебе решать. Я не принадлежу миру людей, но остаюсь рядом с братом и создательницей. Таково моё решение. — Ясно… Но я ведь неполноценный демон, разве тут такие приветствуются? — Как бы это странно ни звучало, но здесь в тебя не будут кидать камнями за это. Пока ты не приносишь другим бед, тебя не тронут. Может, будут побаиваться, как меня, ведь аура может казаться им незнакомой, тем не менее — не больше. Удивительно, но то, что люди называют нечистью, на самом деле куда более гуманно и искренне, чем сами люди. Эти слова заставили Сяо почувствовать радость и боль одновременно. Совершенно обычные дома сменяются один за другим, но Алатус не особо следит за пейзажами. — Редо, Нари мало понимает в человеческих чувствах… А ты? — Я не такой, как Нари. В отличие от него, видевшего лишь свою семью и Сайно, у меня есть большое прошлое. Я хорошо разбираюсь в чувствах и понимаю их. Для меня все равны, и будь тебе пять человеческих лет или пятьдесят, я не пойму разницы. То есть, я увижу что интеллектуально эти особи разные, но именно в каком-то привычном для людей понятии «ребенок-взрослый» я не разбираюсь. Кроме полного отсутствия ощущения времени и возраста, я ещё не различаю ваше «хорошо» и «плохо», но это связывает многих существ, что не были выращены людьми. В остальном я, думаю, разбираюсь нормально. — В каком мире тебе больше нравится…? — В мире людей есть пианино, интересная и необычная еда, а ещё, там живёт мой брат и моя создательница. Я бы хотел, чтобы не было разделения на «тот» и «этот» миры. Хотел бы, чтобы это был один мир, где все сосуществуют, но это, похоже, невозможно. Если выбирать из двух, я выберу мир людей. Мир демонов — это не мой дом. — Миру людей ты нравишься, я так думаю, — неловко произносит. — Я бы не был в этом так уверен, — он останавливается и поднимает голову к небу. — Но и не сказал бы, что меня это заботит. «Верхний мир» мне не рад, «нижний мир» — тоже. Меня приняли к себе алхимики, и мой мир — это комната на втором этаже их небольшого дома, пианино и сладкий какао, который каждое утро мне готовит Альбедо. Мне неважно, в каком мире это будет. Это — то, что я люблю. Дорога тянется вперёд и уходит далеко за горизонт. Она кажется бесконечной, и как бы ни хотелось продолжать идти, Сяо уже выбился из сил. Его ноги с каждым шагом становятся все более неподъемными, мысли путаются, и вместо связной речи он может выдавать лишь сбивчивое бормотание. — За этими холмами начинается дорога на горный хребет. Обычно, демоны-фамильяры, когда их отпускают, возвращаются к себе домой. Я полагаю, что её дом именно там. Если нет, то там мы сможем спросить, где можно её найти. Все слова Редо сливаются в один бесконечный длинный и протяжный звук. Сяо чётко слышит его голос, но совсем не может разобрать слов, будто бы проводник вдруг заговорил на другом языке. — …таким образом сможем сэкономить немного времени, ведь ты хотел как можно быстрее… Он продолжает рассказывать, подробно описывая план действий, но информация совсем не усваивается, а ноги вдруг перестали держать, и Сяо без сил упал на колени. — Редо… подожди… — он протягивает руку, смотря вслед проводнику, что лишь отдаляется. — Ре-до… Тьма берет верх, и сознание покинуло его, бросив на произвол судьбы лежать посреди тропы где, кажется, едва ли можно встретить прохожего. Страха нет. На душе Алатуса покой. Он падает во тьму и чувствует, что больно не будет. Приятный запах домашней выпечки и чая. Совсем ребенок, Сяо лежит на полу на животе и держит в вытянутых руках мягкую игрушку, болтая ногами. — Кюта, когда я пойду в школу, пойдёшь со мной? А то мне страшно, вдруг я ни с кем не подружусь… Мальчик переворачивается на спину и прижимает игрушку к груди, рассматривая светлый потолок в зигзагообразных орнаментах. Из кухни послышался приятный голос, и Сяо ответил: — Иду! Весело вскочив с пола и забрав игрушечного друга с собой, мальчик выбегает из комнаты. Тяжелые веки поднимаются. Сяо не понимает, почему он лежит, где он, и что произошло. — С добрым утром, — нависает над ним Редо. — Оказывается, людям нужно есть и спать. Вот так открытие, да? — он протягивает Алатусу плетеную корзинку с фруктами и замотанный в некогда светлый платок кусок жареного мяса, от которого исходит сильный запах специй. Осознание медленно пробирается в голову к юноше, и он аккуратно поднимается, принимая сидячее положение. — Погоди… Почему я просто упал? А сколько времени прошло? Сколько я спал? Надо срочно продолжать путь. — Потерял сознание. Я думаю, это из-за истощения. Ты долго не спал и не ел, так что сейчас сначала нужно поесть, а потом продолжим путь, — он потягивается, прохрустев позвонками. — Я не знаю, сколько времени прошло. Но, судя по твоему истощению, думаю, пару дней? Или как это назвать… в этом мире нет времени. — Пару дней?! — Сяо вскакивает. Но силы быстро покидают юношу и ноги просто складываются. — Понял… Алатус принимает корзинку и берет такой приятный на запах кусок мяса, раскрывая платок и просто кусая его. — А ты не будешь? — Я поел, пока добывал это, аха… но не переживай, раньше это мясо не разговаривало, — подмигивает. — Ветер усиливается. Я думаю, будет дождь. Тут недалеко есть заброшенная хижина, в которой обычно работники поля прячутся от непогоды. Предлагаю переждать там. — Хорошо, можешь помочь мне дойти…? — Конечно, я и до этого тебя на себе нёс. Без труда подхватив Алатуса на руки, он уверенным шагом направляется в сторону хижины. Сейчас едва ли можно различить её очертания, но с каждым шагом силуэт становится четче. Небо и вправду медленно затягивают белые пушистые облака, и, хоть они не кажутся Сяо дождевыми, с «этой стороны» он будет просто покорно слушаться Редо, ведь такой мир ему не знаком. — А ты ешь, — напоминает проводник. — Людям нужно питаться. — Спасибо… И прости за неудобства… Юноша чувствует себя котёнком, которого несёт куда-то мама-кошка. Он продолжает откусывать кусочки мяса, ощущая немного неловкости из-за этого. — Да всё нормально. Не каждый день мне на руки такой красавчик падает, — подмигивает. — Мне бы очень не хотелось попадать под здешний дождь, так что придётся переждать его полностью. Для твоего успокоения скажу, что то, что вы, люди, называете временем, здесь идёт иначе. Так что пару дней здесь — это не пару дней в вашем мире. Юноша почувствовал смущение и облегчение одновременно. — А сколько времени прошло в нашем мире…? — Я не знаю, потому что не ориентируюсь… но раз Альбедо до сих пор не заметил моей пропажи, думаю, не больше часа. — Хорошо тогда… — выдыхает Сяо. — А сколько нам придётся идти до гор? — Если дождь будет не продолжительным, то после него ещё примерно столько же, сколько мы уже прошли. Хижина находится у подножья горы, подниматься будем не пешком, я думаю, потому что мне лень, так что сразу после дождя полетим вверх… Поселение должно быть где-то около пика, так что посмотрим насколько меня хватит, а дальше — пешком. — Я тебе очень благодарен, — Алатус доедает мясо и съедает один из фруктов. — Не стоит. Увлекательное путешествие, так что это я должен быть тебе благодарен. Наверное. Нечасто я занимаюсь подобным. В последний раз, кажется, это было ещё до смерти. Хижина представляет собой маленький домик с соломенной крышей, которая кое-где протекает. Редо заносит студента на руках и усаживает на подобие прогнившей кровати, а сам — присаживается на подоконник. Воздух наполняется запахом влаги, а ветер, кажется, даже завывает. — Тебе снилось что-то хорошее? Почему-то Сяо сейчас хорошо почувствовал, что они с Редо чем-то похожи. — Да… Мне снился мой игрушечный друг, — улыбается Сяо. — Его зовут Кюта… А я всё не мог вспомнить, как его назвал… — Оу. Человеческие создания весьма милые. И где он сейчас? — Не знаю, кажется, я потерял его, я давно его не видел… — А ты помнишь своих родителей? Знаю, что тебя растила мама, но что насчет отца? — Не помню его, и я ни разу не видел его… — А где ты жил раньше? Хотя, не так, какие твои первые воспоминания? — Я помню Кюту, потом помню только маму, а Кюта потерялся. Во сне я видел потолок, он был в узорах, такой у меня дома, мама со мной иногда лежала и рассматривала его. — Понятно… — Редо опирается спиной об оконную раму и склоняет голову набок. — Дождь все-таки пошел. Если хочешь — поспи. Я думаю, это надолго. — С твоего позволения… — отвечает юноша. Он опускается спиной на кровать и закрывает глаза, вслушиваясь в барабанящий по старой крыше дождь и завывающий ветер. Эти звуки совсем не нагоняют тревоги, наоборот, они успокаивают, и Сяо довольно быстро засыпает. Вновь уже привычная Алатусу тьма. Но в этот раз она заканчивается не приятными запахами домашнего быта, а прохладным ветром и свежим морозным воздухом. Свет Луны озаряет юношу, он парит в невесомости, меж облаков, разглядывая мир где-то далеко под ногами. На фоне белого небесного диска появляется силуэт. Он приближается и становится все чётче. Сяо не боится, он чувствует будто это существо ему родное. Птица Феникса. Она приблизилась к Сяо и посмотрела в глаза. Один янтарный, другой кислотно-зелёный. Ее размеры завораживают, а взгляд будто проникает в самую душу. Бордовые и темно-зелёные перья переплетаются между собой. А концы хвоста, крыльев, клюва и лап отдают цветом скверны. Юноша протягивает руку вперёд и птица прикладывает к ней свой лоб, закрывая глаза. Она будто что-то говорит, но Сяо не понимает что. Но уже через секунду все исчезло, а юноша снова открыл глаза. — Можешь спать дальше, — обращается к нему Редо, который, кажется, не пошевелился с того момента, как Сяо уснул. — Дождь стеной. Похоже, мы тут застряли немного… Впрочем, можешь поесть, размяться или еще что, чем обычно занимаются люди после сна. К слову, как спалось? — Мне приснился феникс, красивый… Хочешь увидеть его…? — Оу… феникс символизирует встречу с приятным незнакомцем, — усмехается. — Но ведь мы уже знакомы, так что думаю тут другое. Ещё и если учитывать, что сны в этом мире играют особую роль… да, покажи. Алатус принимает сидячее положение и дожидается пока Редо окажется за его спиной. Как только он почувствовал его руки на своих плечах, Сяо закрыл глаза. Он представил свой сон и эту встречу с удивительным фениксом, который так сильно кажется Сяо знакомым и родным. — И часто тебе снится подобное? — проводник машинально гладит Алатуса по груди, будто пытаясь прикоснуться к мягкой птице из сновидений. — Я вижу впервые подобное… — Ты ведь знаешь, что демоны могут принимать не человекоподобный вид? Как, например, фамильяр твоего друга становится лисом. — И кого я вижу тогда? — спрашивает, не открывая глаз. — Ты знал, что когда ты выходишь из-под контроля, то твои волосы становятся алыми, а глаза — зелеными? — По описаниям тех, кто это видел, да, но сам я не видел этого… — Я думаю, то — твой демонический образ. Кроме того, большинство демонов может полностью или частично обращаться в животных. Я не уверен, но мы можем попробовать отыскать твой образ. Возможно, это и есть феникс. Сейчас ты дома, Сяо. Всё, что ты увидишь или услышишь здесь — имеет смысл, потому что твой дом зовёт тебя. Этот мир твой. — Я…? Феникс…? Но разве это правильно, я ведь наполовину человек…? — Но на другую половину ты демон, — Редо пожимает плечами. — Ну, это лишь предположение, что феникс, но мне кажется, тебе подходит. — Как узнать могу ли я стать этим фениксом…? — Тренироваться, очевидно. Кстати, пока мы здесь, можем этим и заняться. Учитель из меня не самый лучший, а местами даже отвратительный. Но делать все равно нечего… дождь не думает заканчиваться, и я под него не выйду. — А мне для этого тоже нужен проводник…? — Алатус наконец открывает глаза. — Сейчас — да, в будущем — не знаю даже. Я не особо понимаю твою природу, так что не могу точно ответить. — И если я научусь и захочу им стать, то без проводника не справлюсь…? — разочарованно вздыхает. — Сейчас проводник тебе нужен в любом вопросе, который касается твоей магии. Это связано с тем, что ты не умеешь ее контролировать. Когда ты научишься, то, возможно, в некоторых вопросах тебе проводник не нужен будет. — Если я смогу стать фениксом, я быстро донесу нас до нужного места… — Не торопись, летать я тоже умею, так что если бы не дождь… А тебе, даже если и научишься, для начала надо контроль установить. А ещё хорошо бы найти свою батарейку. — Как же все тяжело… — стонет Алатус. — Не без этого. Хотя, мне кажется, своего проводника ты уже нашел. — Он ни за что не согласится им быть, к тому же ему больно от моей скверны, а я не хочу причинять ему боль. — Потерпит, — усмехается. — Альбедо тоже больно, но он терпит. Это взаимовыгодные отношения. Когда вы заряжаете друг друга, тут приходится идти на уступки. — Как сделать так, чтобы мне тоже было больно физически, как и ему…? — Мазохист что ли? — проводник поднимает брови. — Хочу, чтобы мы были на равных, если больно ему, то должно быть и мне… — Может, есть какой-то способ разделить боль на двоих, я не знаю. Просто Альбедо позволяет мне мучить его безвозмездно. Я не задумывался над подобным. Но я его и не люблю так, как ты любишь того мальчика. Так что, да. — Спасибо и на этом, Редо… — Сяо опускает взгляд вниз. За раздумьями о том, что Алатус видел во снах, он не заметил, как сидя уснул снова. Сон был тревожным и на мгновение Сяо увидел кислотные глаза своего друга детства. Того, что когда-то назвал его монстром. Того, чьих родителей ранил. Резко распахнув глаза, юноша понимает, что дождь все ещё не стихает, он поднимает взгляд на Редо и осознаёт, что уже лежит. — Сколько человеческого времени уже идёт дождь? — Интересно, сколько ещё раз я должен сказать тебе, что не чувствую и не понимаю времени, чтобы ты перестал меня спрашивать? — он вопросительно наклоняет голову вбок. — Твой живот урчал. Я достал немного еды, — он кивает головой на корзину. — Думаю, раз ты снова проголодался, то для тебя прошло что-то около суток? — Прости, я переживаю, чем дольше мы будем тут, тем дольше Венти будет мучаться… Кажется, будто я не видел их уже вечность… Сяо сползает с кровати, подходит к корзинке и достаёт от туда несколько фруктов. — Смотри, ногти растут примерно на 3-4 мм в месяц, да? — задумался вдруг Редо. — Думаю, для тебя сейчас прошло что-то около недели. Имею в виду с момента нашего попадания в этот мир. Дорога по городу, по полю, жизнь здесь и затяжной ливень… судя по ногтям, около недели. Но я не уверен. Не так уж и много. Альбедо до сих пор не вытащил меня отсюда, значит, не заметил моего отсутствия. Думаю, в том мире еще не наступил новый день. — Неделя… Неделю без Сайно с Тигнари… Неделю без Венти… Редо… А ты когда-нибудь любил так, как я Венти…? — Таким, как я, запрещено было любить. Тем не менее, да. За это меня и убили. Правда было это так давно, что я уже и лица её не вспомню. Она была смертной. Кстати, интересно, а ты считаешься смертным или нет? Если нет, то будет ли твоя любовь к смертному Венти греховной? Этот мир слишком сложный, ты прав. Хотя, о чем это я, существо, с которым ты целовался, не является человеком. — Не знаю считаюсь ли я смертным или бессмертным, не думал, что однажды я буду вообще думать о таком. А как тебя убили…? — Я не помню момент своей смерти. Помню только, что было темно, холодно, страшно и сыро. Создательница говорит, что если я вспомню, то могу исчезнуть, подобно призракам, когда они исполняют свое незаконченное дело, так что я не пытался это вспоминать. Думаю, я либо дал себя убить, либо это был кто-то из «верхушки», потому что в своей прошлой жизни я не был слабым… Если подумать… ты рожден от союза человека и демона, что уже само по себе неправильно. — Но меня никто не пытался убить за это, я даже не знал до встречи с тобой, что я полудемон… — Алатус усаживается на кровать и поджимает ноги к груди, обнимая колени. — Умело строишь из себя простого эспера, — усмехается. — Мир не вертится вокруг тебя, вот «они» и не заметили. Думаешь, «они» следят за каждым рожденным существом? Конечно, нет. Стоит тебе привлечь к себе лишнее внимание — вот тогда и узнаем. — Звучит не оптимистично… А зачем им меня убивать? — Есть целая сводка неписанных правил. Условный кодекс, за нарушение которого можно отправиться на гильотину. Я принадлежал «верхнему миру», поэтому, когда я нарушил кодекс, мне не дали шанс исправится. Там все однозначно: запятнал себя грехом, значит пал. Ты принадлежишь «нижнему миру», и я не знаю, как это происходит здесь. Учитывая, что ты вообще родился, полагаю, демоны не брезгуют спать с людьми. Возможно, ничего за это и не будет… Вот только ты сказал, что твой избранник связан с «верхним миром», так что… думаю, тут ситуация будет немного иной. — Вот это меня угораздило… Значит я не должен любить Венти, да…? — Сяо сжимает руки на ногах сильнее, пытаясь унять волнение. — Полагаю, что так. Если ты из «нижнего мира», а он — из «верхнего», значит, когда это вскроется, вы оба будете перед условным выбором «любовь или жизнь». Но это лишь моя теория… — вздыхает. — Хоть я и никогда не ошибаюсь… сейчас, конечно, хотелось бы ошибиться. — И что мне теперь делать с этими чувствами…? — Любить? — Но он будет в опасности… — Ну… ты ведь не можешь запретить себе любить его, — пожимает плечами. — Так люби и лови каждый момент, пока вы можете быть вместе. Неизвестно, сколько у вас впереди… Пару дней или пару тысячелетий. — Как думаешь… Мне стоит держаться от него подальше, чтобы он не полюбил меня…? — Я не помню лица той девушки, но помню, что она много улыбалась и часто смеялась. Мы были счастливы. Я не жалею. Я не вправе давать тебе советы, но… я бы не стал избегать. И ты, и он заслуживаете того, чтобы познать любовь, какой бы она ни была. К слову то, что ты допускаешь мысли о том, что он может полюбить тебя, говорит, что он к тебе потеплел. Это правда? Если так, зачем мешать этим прекрасным чувствам зарождаться. — Ну, раньше он меня не переваривал, ахах… Так что, думаю потеплел… Даже не знаю, как я так привязался к нему и влюбился так сильно… — Сяо роняет голову себе на колени, пряча лицо. — Ну, ты до него никого ведь не любил. Да и круг общения у тебя так себе: «зоофил», его лиса и «рыжий человек». И тут появляется Венти, который отталкивает, но и при этом помогает тебе развивать свою силу и брать её под контроль. Думаю, влюблённости было не избежать. Он красивый и миниатюрный юноша, он оказался добрым и искренним, а не таким, какого из себя строит, вы стали вынужденно проводить много времени вместе. Все условия, так сказать. — Смотрю, ты уже все обо мне узнал… Это сила проводника, да? — Отчасти. Что-то ты показал мне сам, например, ваш с ним поцелуй. Что-то я увидел, когда тренировался с тобой, ведь ты совсем не контролируешь себя. Ну, и что-то мне рассказал Альбедо. — А я могу контролировать то, что ты видишь…? Если я вдруг осмелюсь работать с Венти, как с проводником, я бы не хотел, чтобы он узнал все, что я чувствую, это его отпугнёт… — Конечно, ты можешь прятать что-то от проводника, но достаточно сильный проводник может увидеть всё, что захочет. Другое дело — будет ли он это делать? Все же, личное должно оставаться личным. Я предупреждал тебя, что увижу, так что показать мне тот поцелуй было твоим личным желанием. — Ну… Я тебе доверяю, и почему-то меня не смущает то, что ты это видел, — улыбается, все ещё пряча лицо. — Оу, тогда расскажешь, что у вас было той ночью? — он расплывается в ехидной улыбке. — Уж очень интересно, было что-то или нет. — А вот это ты хорошо попал, — уши Сяо покраснели. — Не было, нас прервали… — Осуждаю того, кто прервал, — он качает головой. — Хотя, вы ведь были пьяны, кто знает, что было бы на утро. — Боюсь, что Венти бы начал меня избегать, так что, хорошо, что нас перервали… Того, что я получил, мне хватит надолго, ахах… — Пахнет грязными подробностями, — Редо спрыгивает с подоконника и присаживается на край кровати рядом с Сяо. Парень закидывает ногу на ногу и отклоняется назад. — Но, возможно, и правда избегал бы. Со стороны это могло выглядеть, будто ты воспользовался ситуацией. Хоть вы и оба были пьяны. — Просто он ведь не влюблён, я бы себе надумал что-то, а он нет, и так бы наша дружба разрушилась бы… Каких грязных подробностей ты хочешь? — сильнее вжимает голову в колени. — А ты настроен на откровения? — Все равно делать нечего, спрашивай… — Предлагаю провести время с пользой, — проводник усаживается ближе и протягивает руки. — Чем лучше я буду знать и понимать тебя, тем проще мне будет разобраться с твоей магией и помочь тебе взять её под контроль. Положи свои руки на мои ладони, закрой глаза и расскажи мне, чего ты боишься больше всего. Открывая слегка смущенное лицо, Сяо послушно кладёт руки на ладони Редо. — Больше всего я боюсь сойти с ума и убить своими руками близких мне людей… — Правда боишься? — шепчет. — Неужели не хотел бы почувствовать «его» кровь на своих руках? Ощутить её тепло… попробовать на вкус? — Мм… Может быть… Почему-то его кровь казалась мне такой манящей… Но не убить, я не хочу его убить, я попробовал его кровь, когда мы скрепили контракт… Так что я бы хотел чувствовать ее только с его позволения… — Хочешь вонзить в него клыки? Твои зубы острые и тонкие, они предназначены для того, чтобы покусывать нежную кожу людей. — Честно…? Хочу… Но не буду… — Не хочешь повалить его на землю, прижать всем телом и впиться в его тонкую шею? Слышать его всхлипы над ухом… — он продолжает шептать, будто науськивает. — Чувствовать, как он дрожит под тобой, видеть как его маленькие тощие пальцы сжимаются в кулаках… — Всхлипы… Нет… Не хочу… Не хочу чтобы он боялся, я хочу, чтобы ему было приятно… — Ты боишься, что он вдруг начнёт бояться тебя? Тебе страшно, что он будет избегать? Боишься стать для него тем, кто, потеряв контроль, без разрешения высосет из него душу? — Да, все так… — Сяо морщится от этих слов. — Как думаешь, твоя мама расстроилась бы, если бы узнала, что её сын хотел бы искусать другого человека? Хотел бы испить его крови и прокусить кожу? — Да… Ее сын монстр, ведь… — Ты боишься её расстроить? — Да. Мама учила защищать и любить людей… — Ты боишься расстроить её. Боишься навредить Венти… Но ведь мама любит тебя, она примет тебя любым… а если Венти влюбится, то он простит тебе всё… может, ничего страшного не случится, если ты без разрешения… — Нет, нельзя… Я не должен вредить или делать то, что ему не понравится… Мама… Хочу, чтобы мама знала, что я стараюсь… — Ты боишься, что тебя все бросят? Боишься однажды остаться в полном одиночестве? Мама откажется от тебя… Венти отвернется… Сайно бросит… — И Нари больше не улыбнётся мне, как и все они… Да… — Демон, который боится одиночества? Забавно даже… твои страхи мне понятны… а что у тебя болит, Сяо? Расскажешь? — Болит… Физически…? — Душевно. — То, что я не такой как все люди, что я не могу быть с любимым человеком, потому что делаю ему больно… То, что я монстр, то, что я бесполезен… — Если вдруг подтвердится, что Венти принадлежит «верхнему миру», то ты от него откажешься? — Нет… Я… Я… Я все равно буду рядом, но я не знаю… Что тогда делать… — А если признаешься ему в чувствах, а он откажет? — Все равно буду готов ему помочь… Для меня главное его комфорт… — А что для тебя «твой комфорт»? Попробуй описать его не одним человеком. — Комфорт… Думаю мне будет комфортно, когда люди не будут страдать от монстров, когда рядом со мной будет Венти, и они подружатся с моей мамой. И мой отряд, они все милые люди… — Понятно, — Редо опускает руки и отсаживается подальше. Он опирается спиной о шаткую стену и поднимает голову к рыхлому потолку. — Хочешь убить Кэ Цин? — Да. — Это будет справедливо? — Не знаю, но для меня, да… — Думаю, этого достаточно. Если, конечно, сам не хочешь ещё что-то рассказать. — Столько всего наговорил, уже и не знаю есть ли что-то, чего ты не знаешь… — Сяо убирает руки и вновь обнимает колени. — Ложись спать. Время здесь не ощущается, так что лучше будет поспать, пока есть возможность, чтобы снова не свалиться с переутомлением. Постарайся перед сном думать о фениксе. В этом мире сны имеют значение. — Хорошо… А ты? Тебе совсем не нужно спать…? — Вообще. Но из-за здешнего дождя я чувствую сонливость. Возможно, понадобится поспать. — Не хочешь тоже лечь? — Сяо ложится и смотрит на Редо. — Здесь одна кровать и та — такое себе. Я не нуждаюсь в сне, но здешний дождь меня изматывает. Я вполне могу отдохнуть и сидя, моё тело не затекает, как у людей. — Хорошо… Тогда с твоего позволения… Алатус ложится на бок и закрывает глаза, думая о том, сколько всего он сегодня увидел и сколько всего сказал Редо.