Esper

Небо разразилось громом. Таким, какого не было уже тысячу лет. Юноша с копьем в руках идёт навстречу своей судьбе под раскаты молний. — Верховный демон, поглотивший мир и укравший артефакт бессмертия, будет повержен. По прошествии тысячи лет появится тот, кто сможет ему противостоять. Генерал Матра… Слова прерываются громким ударом молнии в землю, и на поле появляется «Верховный демон». Юноша выставляет копье вперёд, смотря в злые глаза. — Прими этот бой, подлый демон. — Не смеши, новоиспеченный самопровозглашенный генерал, — бледно-фиолетовые глаза будто бы сверкают, отражая свет молний. — Артефакт останется у меня. Ха-ха-ха, — он показательно и злобно смеётся. Отскочив в сторону, Лини демонстративно дергает своим плащом, перекинув его через плечо. — Я принимаю твой вызов, человек! Сгусток алого пламени на всей скорости несется в Матру. Тигнари, что сидит где-то далеко за спиной Сайно на земле, поднимает свой хвост и утыкается в пушистую шерсть лицом. Матра с лёгкостью уворачивается и громко ударяет копьем в пол. — Моя любовь смотрит на меня, я не позволю тебе заставить его грустить! Юноша отскакивает назад, упираясь ногами в стену и прыгает к «Верховному демону», выставив копье перед собой. — Тебе не жить!!! — Аха, не будь таким самоуверенным, — Лини смеётся, без труда отскочив в сторону. — Артефакт ты не получишь, и любовь твою я заберу себе, аха. Эспер направляет в Тигнари поток пламени, проронив слегка истеричный смешок. Лис сидит на земле, вжимаясь спиной в стену, и совсем не реагирует на происходящее. Уткнувшись лицом в свой хвост, он поджимает уши и прикрывает их ладонями, пока в него направляется горячее алое пламя. — Гадкий демон!!! Сайно только касается пола и тут же со всей силы отталкивается, преграждая путь огню. Он отбивает его копьем в Лини и становится на ноги. — Ты не достоин этого артефакта. Ты только разрушаешь, ты не должен жить! Очередной раскат молнии на секунду озаряет поле битвы и Сайно вновь бросается на «демона». — Аха… ахахаха… — Лини отскакивает в сторону и одно за одним бросается в Сайно сгустками пламени. Его смех звучит немного истерично и жутко, отражаясь эхом. — Слабый глупый человечишка, аха-ахах… Прыгая с места на место, уклоняясь, выкручиваясь и отбивая копьем, Сайно не попадает под пламя. Его глаза горят жаждой справедливости и мести. — Ничтожный демон, что ты можешь без своей свиты?! — Не смеши, человечишка, — усмехается. Взмахнув в воздух, Лини раскрывает под собой печать и медленно ступает на неё. Она горит огнём по контуру, не подпуская к своему хозяину молнии Матры. — Ты разгневал князя тьмы, «генерал». Подняв руку вверх, Лини взывает к огню, и алые горящие капли обрушаются на землю. — Беги защищай своего лиса, пока у него хвост не пригорел! — Чертов демон!!! — кричит Матра. Он бросается к Тигнари и становится прямо перед ним. Юноша поднимает копье над головой и раскручивает его, отбивая горящие капли. Призывая молнии, Сайно направляет их по этим каплям в верх, добираясь до печати и нарушая ее. — Умри, гнусный демон!!! Упав на землю, Лини тут же отскакивает, не давая Сайно и шанса притронуться к себе. Он подбивает пламенем копье, заставляя его выскочить из рук Сайно. — Аха, размечтался, генерал. Матра бросает взгляд на копье и понимает, что оно слишком далеко. Злость кипит. И Сайно решает идти на крайность. — Глупый демон! Моя сила не только в этом оружии! Матра тут же взывает к молниям и покрывает ими своё тело как броней. Свет мерцает, раскаты грома заглушают голоса, и генерал бросается вперёд. Скорость увеличилась, и его движения едва можно заметить. Он оказывается у «демона» за спиной, но тот тут же отбивает удар огнём, заставляя Сайно менять свой план. — Ты не получишь ни моего лиса, ни артефакт бессмертия, ни этот мир!!! — кричит «генерал». Уворачиваясь от чужих молний, Лини на всей скорости мчится к Тигнари. Фенек, будто неживой, сидит неподвижно, потупив взгляд в землю. Он водит указательным пальцем по пыли, будто бы происходящее его совсем не заботит. — Попрощайся со своим лисом, глупый человечишка! — Лини бросает в фенека сгусток пламени. — Какой же ты мерзкий, несчастный демон! Сайно на всей возможной скорости прыгает к копью и швыряет его в сгусток пламени. Копье врезается в стену, а пламя растворяется в воздухе. Не медля и секунды Сайно подскакивает и несётся вспышкой к спине Лини. Выставив руку перед собой, он касается чужого позвоночника между лопаток и тут же слышит оглушительный свист. — Ух ты! — Лини подпрыгивает и хватает Сайно за руки. — Ты действительно смог меня коснуться! Это впечатляет! Твои занятия с профессором Ризли не прошли даром! — Но за булочку с рисом ты мне ещё ответишь, — усмехается Сайно. — Прости, но Фреми их очень любит, — Лини пожимает плечами. — Нормально-нормально, — к студентам подходит профессор Альбедо. — На всё тренировочное поле разошлись. Лини, спасибо за помощь, эта битва за булочку станет легендарной. — Всегда рад, профессор. — Сайно, молодец. Передам профессору Ризли о твоих успехах. Хотя на фразе «умри, гнусный демон» немного не хватило драматизма. — Извините, в следующий раз сыграю лучше! — Сайно прикладывает руку к голове. — Клоуны, — кашляет в кулак, сидящий на трибуне, Сяо. — Согласен… — Тигнари безучастным взглядом смотрит в землю, на которой уже практически нарисовал комикс по Сайно и его «глупым шуткам». — Кстати, профессор, — Лини переводит взгляд на мужчину. — А что со светом? — А, это Аякс выключателем баловался. Должна же быть какая-то польза от него. — Всегда готов! — Чайльд прикладывает ладонь к виску. — Аякс, ты был шикарен! — кричит Сайно, смеясь. — Нааари! Как я тебе?! — Отлично, Сайно… на высоте, как и твои шутки. — Ура! А теперь я хочу поесть. — Я не уверен, что это комплимент, — шепчет Сяо лису. — Я тоже, — отвечает тот. С тихим вздохом к студентам подходит профессор Фарузан. Она кладёт ладонь на плечо Лини и слабо хлопает. — Но можно было и без драматизма, — вздыхает она. — Простите, профессор, я хотел подыграть Сайно. — Забудь, Фару, — Альбедо сочувственно качает головой. — Теперь Лини заражен. — Если после этого мой отряд станет таким же «интересным», как твой, я тебя убью, Бедо. — Принято. Похороните меня в винном погребе. — Разве вам не было весело, профессор Фарузан? — невинно спрашивает Сайно. — Должна признать, это было занятно. Да и вы двое хорошо спелись. Кстати, Лини, ты отлично смотришься в роли демона, — усмехается она. — А теперь забирай Фремине из спортзала и жду вас двоих у себя в кабинете. — Так точно, профессор. — А у меня распоряжений нет, — Альбедо отвечает на немой вопрос в глазах своих студентов. — Занимайтесь, чем угодно. Не забывайте готовиться к тестам. Если буду нужен, то я у себя в кабинете или на лекции у второго курса. В общем, кто хочет, тот найдет. — Хорошо, спасибо за тренировку, Лини, — обращается к эсперу Сайно. — Сходили в цирк бесплатно, получается, — улыбается Сяо, поднимаясь с места, — пойду Венти заберу. — Сайно, а мы сходим в сад? — Тигнари встаёт на ноги и стряхивает пыль с одежды. — Конечно, пойдём навестим их! Схватив Сайно за руку, лис тянет его за собой в теплицу. Несмотря на то, что этот «цирк» показался ему неуместным и глупым, сама подготовка Сайно вызывает внутри фамильяра чувство гордости. Призыватель действительно занялся собой и потратил эти три месяца с пользой. — Мне нравится, что ты такой сильный, хозяин, — скромно проговаривает фенек. — Не называй меня хозяин, Нари. И я рад, что ты доволен, буду защищать тебя и наш отряд. — Ой, точно… никак не отучусь, что ты теперь не хозяин, а моя пара. Фенек шагает вперед и толкает ладонью стеклянную дверь в сад. В отличие от зимы, холода и снега, что окутывают землю, в теплице царит лето. — Ничего, отвыкнешь, — улыбается Сайно. Юноша проходит внутрь и снимает пелерину, чтобы не было жарко, и подходит к Тигнари. — Туда! — фенек весело тянет Сайно за собой. Минуя небольшую группу студентов, окруживших профессора Бай Чжу, Тигнари доходит в самый угол теплицы и замирает. Его уши опускаются, а хвост безвольно падает. Улыбка с лица призывателя исчезает, когда он видит затоптанные и местами перекопанные клумбы. — Какая тварь посмела… — шипит Сайно, сжимая руки в кулаки. — Мои… розы… Не зная, что с этим делать, фенек просто присаживается на корточки около перетоптанной клумбы. Цветы вырваны с корнем, залиты какой-то жидкостью, отравлены и местами уже высушены. Сайно присаживается рядом и тянет голову Тигнари на себя, укладывая ее на свою грудь. Он утыкается носом в макушку лиса и гладит по ушам. — Твои розочки тебя любят, Нари, что бы с ними ни случилось… Я отомщу за твои розочки… — Почему это случилось с ними? Я плохо за ними ухаживал? — без единой эмоции в голосе спрашивает лис. — Ты прекрасно ухаживал за ними, заботился изо всех сил, ты умница, Нари… Это просто гнилые и плохие люди пришли и испортили все. — Зачем они это сделали, Сайно…? — Я не знаю, но это отвратительный поступок… — Сайно прижимает Тигнари сильнее. — А что мне делать теперь…? Мне неприятно вот тут, — он прикладывает ладонь к своей груди. — Давит что-то. — Ты грустишь, Нари, ты расстроен… Потому что у тебя забрали то, что ты любишь… Мы с тобой посадим новые розочки и будем растить их в комнате, чтобы никто не мог к ним прикасаться… — Хочу в комнату, — лис поднимается на ровные ноги, равнодушно и пусто смотря на изувеченную клумбу. — Пойдём… — неуверенно произносит Сайно. Бросив печальный взгляд на клумбу, он поднимается и уходит вслед за юношей, не находя слов и не понимая, что сейчас происходит в душе Тигнари. Душу фамильяра окутывает странное и неведомое ему ранее чувство. Хочется выть от бессилия и одновременно с тем — найти и покарать виновных. Теряясь в мыслях и догадках, он просто плетется по коридорам, направляясь в общежитие, пока его хвост безвольно волочется сзади. Пройдя в комнату, Тигнари падает на кровать Сайно, уткнувшись лицом в подушку и просто лежит, не понимая, что происходит. Оставшись стоять в дверях, Сайно какое-то время смотрит на будто неживого Тигнари. — Опиши, что ты чувствуешь, Нари…? — неуверенно предлагает призыватель, садясь на кровать Аякса. — Давит в груди. А ещё… как-то пусто… и ещё я хочу знать, кто это сделал, и разорвать его на части. — Я чувствую то же самое, Нари… Потому что эти розочки были нам с тобой дороги… А тебе тем более, ты заботился о них, переживал о них, а кто-то пришёл и нагло растоптал это все… — Что нужно сделать, чтобы перестать чувствовать эту боль? — Боюсь, что ничего… Тут только ждать, пока она станет меньше… Но, если рядом с тобой близкие, которые тебя поддержат, пережить это будет легче… — Сайно неуверенно подходит к Тигнари и садится к нему на кровать. — Хочешь, я обниму тебя…? — Мм… можно мне стать маленьким фенеком? — он отрывает голову от подушки и смотрит на Сайно через плечо. — Да… Думаю, что твоё задание выполнено… Так что, теперь можешь менять облики сколько угодно… Юноша обращается в маленького фенека и, тихо скуля, забирается к Сайно на колени. Лис сворачивается в клубок, прикрыв хвостом кончик носа, и фыркает. Матра накрывает лиса ладонями и гладит. Хочется донести максимум тепла, чтобы хоть немного отвлечь Тигнари от неприятных чувств. Прошло несколько минут, и Сайно слышит тихое сопение на своих коленях. Поглаживая уши, Сайно понимает, что фенек уснул довольно крепко. «Тебя так подкосили эти чувства, милый Нари… Глупые люди слишком жестокие и наглые…» — грустно вздыхает юноша. Перекладывая лиса на подушку, Сайно прикрывает его одеялом и уходит, бросая сочувственный взгляд на фамильяра. Быстро минуя коридоры, Сайно выходит из академии и направляется в сад. Он изучает клумбу, роется в почве, надев перчатки, ищет хоть что-то, что могло бы указать на виновников. И находит. Сайно находит маленький камушек, видимо, с какого-то украшения. Быстро сняв перчатки, он выбегает из сада и уверенно направляется к Венти. «Заклятья жрецов отыщут владельца. Вы все поплатитесь за печаль Нари…» — А, ну стоять, — его одергивают за капюшон мантии. — По коридорам мы ходим пешком. Или Вам нужен дополнительный инструктаж, Матра? — Простите, я пойду пешком. Можно…? — Нет, — Альбедо скрещивает руки на груди. — Сначала ты расскажешь мне, что тебя так возбудило, а потом я подумаю. — Кто-то сломал розочки Тигнари, за которыми он полтора месяца ухаживал! Мне надо найти этих придурков, профессор. — И что ты будешь делать дальше с этими «придурками»? — Альбедо приподнимает брови. — Научу не портить людям жизнь, профессор. — Каким образом? Мне тоже часто говорят, что я порчу людям жизнь. Матра, научите меня не портить людям жизнь? — Я не могу ударить Вас, Вы не обижали Нари. — А если я ему на хвост наступлю? — Вы чего, зачем Вам это делать? — Сайно смотрит в глаза профессора, не моргая. — Ну, это будет поводом научить меня не портить жизнь? — Если будете делать это специально, то да. Профессор! Что за глупости…? — Что у Вас в руке, Матра? — алхимик опускает взгляд на сжатую ладонь Сайно. — Камень. От какого-то украшения. Потерял тот, кто портил розы, — отвечает, не разжимая ладонь. — М, и Вы несете его Венти, чтобы он, как жрец, помог вам отследить, кому именно принадлежит камень, а потом Вы пойдете бить этому человеку лицо. Я Вас правильно понимаю? — Да, — спокойно отвечает Сайно. — Мм… — задумчиво протягивает алхимик. «Ну, что за глупые дети…» — он обреченно вздыхает. — Отдайте камень, Матра, — Альбедо протягивает руку, давая студенту последний шанс на мирное урегулирование этого вопроса. — Но это единственный шанс найти виновников сейчас, профессор… — с надеждой произносит Сайно. — Странно, когда я задумывался о том, кого же из вашего отряда ударю первым, ты был на предпоследнем месте, — холодно проговаривает Альбедо. — Матра, я жду. — Но… С обречённым вздохом, Сайно кладёт камень в раскрытую ладонь профессора, смотря на него как на упущенную единственную возможность. — Вот и умница, — Альбедо кладет ладонь ему на макушку и немного взъерошивает волосы. — Я проведу Вас до комнаты, Матра, — профессор кивает головой в сторону лестницы. — Вы ведь туда направлялись, верно? — Ага… — печально отвечает Сайно. — Профессор, вы поощряете несправедливость? Шумно выдохнув, алхимик ступает немного впереди студента. Он уже из последних сил держится, чтобы просто не сорваться на ученика, потому что весь его отряд на протяжении полугодия будто бы испытывает его терпение. — Нет, ни в коем случае. Знаете, Матра, если призыватель влюбляется в фамильяра, то по закону его принуждают отпустить демона, иначе тот сведет его с ума или поглотит душу. Как думаете, сколько «пар» так было разрушено? Много. Справедливо ли, что кого-то принуждают, а на кого-то просто закрывают глаза? — Альбедо останавливается в пустом коридоре мужского общежития и разворачивается к Сайно. — Хотите ещё поговорить о справедливости? — Простите… Вы правы… Но… Но кто-то ведь… Просто испортил клумбу… За которой долго ухаживал Тигнари… — Матра, Вы действительно думаете, что положение, в котором вы с Тигнари находитесь, позволяет вам поступать необдуманно и опрометчиво? — Не позволяет… — соглашается юноша, опуская взгляд в пол. — Знаете, что было бы, если мы с Вами не столкнулись в коридоре? Ваш друг помог бы вам найти виновного, а Вы, совсем не думая своей головой, пошли бы и устроили драку. Какие последствия были бы после драки? Разборки с родителями студента, который пострадает от Вашей руки. А что потом? А потом всплыло бы то, что Ваш фамильяр живет в академии. Думаете, директору Нёвиллету и мне нужны проблемы по этому поводу? Конечно, нет. И по итогу, чтобы замять конфликт, Вас обязали бы отпустить Тигнари. Равноценно ли это той клумбе? — Нет, профессор… — вздыхает Сайно, чувствуя себя как нашкодивший щенок. — Может, вместо того, чтобы подавать своему фамильяру дурной пример в виде мести, Вы бы научили его переживать грусть? Сходили бы в сад, попросили у профессора Бай Чжу семена и горшок, пришли в комнату и посадили бы с Нари новую розу. Цветы живут мало, и что Вы будете делать, когда его роза завянет? — Я согласен с Вами… Простите, что чуть не создал проблем… — Надеюсь, в следующий раз ты сначала подумаешь, а потом уже будешь делать, — алхимик раскрывает ладонь с камнем, и тот растворяется, а вместо него в руке профессора теперь красуется спелое красное яблоко. — Возьми. Это принесет твоему лису куда больше пользы, чем если ты набьешь кому-то лицо. — Да… Я буду ответственней… Спасибо, профессор… — Сайно забирает яблоко, все ещё стыдясь посмотреть Альбедо в глаза. — Если это всё, то Вы можете быть свободны, Матра, — он кивает головой на дверь комнаты. — Да, это все… Сайно кивает профессору и скрывается за дверью комнаты, глядя на красное яблоко в руке. Щелчок двери разбудил фенека. Лис поднимает голову и смотрит на Сайно. Хвост от радости завилял, но сам фамильяр продолжил лежать на кровати Матры. — Прости, не хотел тебя разбудить… Юноша проходит в ванную, моет руки, яблоко и возвращается. Прихватив из тумбочки нож и тарелку, Сайно садится на кровать к фенеку и начинает нарезать яблоко на кубики. Лис осторожно подползает к нему и укладывает голову на колено. Сайно молчит. Он наблюдает за тем, как нож разделывается с фруктом и думает о том, что мог натворить. Наконец, яблоко нарезано. Юноша ставит тарелку на кровать и кивает лису. — Будешь кушать, милый Нари…? Лис шумно выдыхает, роняя тихий скулеж, и опускается носом в тарелку. — Не хочешь…? Ты можешь скушать и позже… Фенек вздыхает. Запах яблока кажется слишком вкусным, поэтому хочется его попробовать, но грусть из-за роз никуда не ушла, поэтому аппетита нет. Лис мечется меж двух сторон, не зная, какую выбрать. Наконец, он осторожно высовывает язык и слизывает с тарелки кусочек яблока. — Я понял, — немного печально улыбается Сайно. Он накрывает нарезанное яблоко бумагой и убирает на стол. Забираясь на кровать, Сайно берёт лиса и укладывает себе на грудь. — Милый Нари, твои розочки были прекрасны… Да, какое-то мерзкое существо посмело их испортить, но мы с тобой можем вырастить новые… Вырастить здесь… Где мы будем чаще за ними смотреть, и где никто кроме нас их не будет трогать… Лис укладывает голову ему на плечо и тихо скулит. Уши прижимаются к голове, а хвост просто безвольно болтается. Кладя ладонь на макушку лиса, Сайно бережно гладит его по спинке и ушам. — Я знаю, что тебе из-за них грустно… Но знаешь… Розочки бы и так жили недолго… Да, они не заслужили вот такого… Я согласен… Но мы учтём это и не будем растить их там, где любой может их обидеть… Фамильяр вздыхает и принимает облик юноши. Зооморф лежит головой у Сайно на груди, пока длинные волосы спадают по обнаженной спине. — Угу… В голове призывателя на мгновение мелькает образ Аякса — печать предупреждения, что он поставил на дверь, оповещает о приближении постороннего. Быстро хватая одеяло, Сайно накрывает их с Тигнари, чтобы прикрыть чужую наготу и смотрит на дверь, прижимая голову лиса к себе. — Да понял, я, понял, — бросает кому-то Чайльд, открывая дверь. Раздраженный чем-то и довольно уставший на вид Аякс даже не сразу замечает Сайно и Тигнари, но как только сходится взглядом с Матрой, тут же замирает. — Тц, опять что ли? — Нет, ничего мы не делаем, Аякс, — спокойно отвечает Сайно, гладя Тигнари по ушам. — А, так я не помешал? — он присаживается на свою кровать и закидывает ногу на ногу. — Или мне уйти пока? Зооморф высовывается из-под одеяла, удерживая его на плечах и вопросительно смотрит на Аякса. — Рыжий человек тоже грустит. — Нет, не нужно уходить… А у тебя что случилось…? — В общем, вы меня нагрузили, что мне надо разобраться в себе. Короче, пошел я значит к психологу нашему… — он ударяет себя ладонью в лицо. — Не рекомендую. — Плохой психолог…? — Мне не понравился. Ничего полезного не сказала, начала переходить на личности и включила это «вырастешь — поймешь». — Мм… Психолог говно. Что она делает в академии, если тут можно у всех написать «вырастешь-поймёшь», дура… — Зачем я вообще в это полез, — Чайльд вздыхает и падает лицом в подушку. — Оставался бы клоуном и дальше, так ведь проще. — Рыжий человек, — Тигнари медленно выбирается из-под одеяла, забыв, что на нём нет одежды, и тянет руку к Аяксу. — Хватило ещё дури правду ей сказать… Она так расположила меня к себе, ну я и повелся… а потом такая «я доложу твоему куратору», и короче… ааа… — Нари, если хочешь поддержать его либо оденься, либо стань фенеком, — ласково произносит Сайно. — Ты ей про Моракса сказал? — Ой… Лис тут же обращается маленьким фенеком и запрыгивает на кровать к Чайльду. Он тыкает носом в щеку Аякса, который лежит лицом в подушку и бубнит что-то неразборчивое. Поднявшись с кровати, Сайно садится к Чайльду и кладёт ладонь на его спину. — Тебе не о чем переживать, с куратором нам повезло, а ему с нами не очень, аха… — Блять, — Чайльд переворачивается на спину, и Тигнари сразу забирается к нему на грудь. — Короче, я рассказал ей про Моракса, она типа все поняла, типа вся такая хорошая. Начала меня расспрашивать, ну я вывалил и про профессора Альбедо тоже… и про недовлюбленность в Венти… и про общагу… короче рассказал всё, что только смог, аха… и знаешь чем закончилось? Тем, что она такая «я расскажу твоему куратору то, что посчитаю нужным». Сказать, что я ахуел — не сказать ничего. — Сука мерзкая какая… — вздыхает Сайно. — Я могу спросить у Альбедо потом, что она ему расскажет… Да и не переживай так, он же понимающий у нас… А психолог дура, надо под дверь ей насрать. Фенек тут же поднимает голову и поворачивается к Сайно, смотря тому в глаза вопросительно, будто бы ждёт объяснений. — Я ж теперь не смогу профессору в глаза смотреть, ну какого черта… мы с ним ещё на улице столкнулись, пообщались приятно, даже покурили… а потом он отчитал меня за то, что я курил на территории академии, аха… провел меня до комнаты, и вот я здесь… а он пошел на лекцию. Эта дура точно после лекции словит его… — Нари, я образно, это значит, что надо сделать ей какую-то пакость, отомстить, то есть, — обращается к лису Сайно. — Чайльд, слушай… Альбедо точно не станет относится к тебе хуже… Да и может она ещё не все расскажет… Думаю, она должна доложить только про Моракса, но Альбедо это поймёт… — Она же психолог. Она вообще не должна ничего докладывать… даже если я убил кого-то… — он обреченно стонет. — Если б я знал, что так будет, я бы не рассказывал ей ничего… и в себе разобраться не помогла, ещё и расскажет теперь куратору… ну, какого хрена… — Она сука, Аякс… Этого уже не исправить, но, ещё есть шанс, что она будет докладывать все. А вообще можно директору пожаловаться, до конца лекции, что психолог ахуела… — Просто так взять и завалиться в кабинет директора? Аха… — Чайльд немного истерично смеётся и кладет ладонь на мягкую спинку фенека. — Да и вряд ли он на месте… директора вечно нет… весь в делах. — Давай напишем это на листке, если не повезёт, оставим его под дверью директора, а если повезёт, он будет там и разберётся с этой дурой, м…? — И что писать? «Дорогой директор, я пожаловался психологу на то, что хочу трахаться с профессором, а она сказала, что расскажет ему»? Аха… — Дурак, нет, напишем «Господин Нёвиллет, ваш психолог совсем не помог, на сеансе я вывалил душу, а она лишь сказала, что доложит куратору» и все… — Блин… может, правда написать? Думаешь, это поможет…? Хотя… даже если не успею, то хотя бы других студентов получится уберечь от этой ошибки, аха… — Слушай, надо быстрее писать, если успеем, то может даже до конца лекции директор вызовет эту суку. — Да, ты прав, — Чайльд вскакивает, и Тигнари с его рук прыгает к Сайно. Схватив пергамент, призыватель быстро и размашисто пишет письмо, которое планирует подсунуть под дверь директора, ведь уверен, что того либо нет на месте, либо он есть, но смелости поговорить с ним не хватит. — Готово. Побегу тогда, — схватив записку, он выбегает из комнаты. — Удачи, — кричит ему вслед Сайно. Чайльд мчится по пустому коридору, направляясь на этаж с администрацией. Лекции ещё идут, поэтому в академии совсем пусто. Юноша быстро сбегает по ступенькам вниз и сворачивает за угол. Остановившись около двери в кабинет директора, он глубоко выдыхает. Призыватель даже не думает стучать, ведь смелости поговорить не хватит. Он присаживается на корточки, держа в руках письмо, и с ужасом осознает, что щели нет. «Блин… может, просто на дверь прицепить…» Нёвиллет уже минуту смотрит на Аякса, который так увлечённо что-то ищет на двери его кабинета, и решает прервать мучения студента. — Аякс, Вы что-то хотели? — А, ой, — от неожиданности Чайльд подпрыгнул. Он держит в руках бумагу, прижимая ее к груди, и растеряно смотрит по сторонам. — Давайте пройдём в кабинет, — мягко произносит директор. Мужчина подходит к двери, и та тут же отворяется, пропуская владельца. Приглашая студента вперёд, Нёвиллет заходит следом и садится за свой стол. — Я не кусаюсь, Аякс. — П-простите… я не хотел Вас беспокоить, директор… — Чайльд нервно сжимает пальцами пергамент. — Вы хотели передать мне пергамент? Можно я прочту? — спрашивает Нёвиллет протягивая руку. — А… я… ох… — он глубоко выдыхает и опускает голову. — Я написал Вам записку, но, наверное, невежливо будет вот так… — студент покорно отдает пергамент директору. — Я могу сказать и устно… написал на случай, если не застану вас в кабинете. — Ничего, делайте как вам удобнее, Аякс, — улыбается директор. — Эм… в общем… я сегодня обратился к нашему психологу… — неловко проговаривает Чайльд. — У меня… эм… дела сердечные, хехе… так вот… мм… я два часа выворачивал ей душу наизнанку… а потом… потом она сказала, что расскажет «что посчитает нужным» моему куратору… вот… Дослушав студента, Нёвиллет тут же вызывает печать и говорит в неё словно в микрофон: — Мисс Маргарита, пройдите в мой кабинет, — Нёвиллет отзывает печать и обращается к студенту, — присаживайтесь, пожалуйста, и ни о чем не переживайте. — А… да, спасибо… Опустив голову, Чайльд присаживается на край дивана, нервно кусая себя за губу. Не прошло и минуты, как в дверь постучали. — Входите, — строго произносит директор, поднимая взгляд на дверь. В кабинет проходит психолог. Женщина одета в форму академии, её светлые волосы спадают по плечам, тусклый взгляд зеленых глаз сразу перемещается на Аякса, и он обреченно вздыхает. — Директор Нёвиллет, Вы хотели меня видеть? — Да, присаживайтесь, — он указывает на кресло перед своим столом и дождавшись, пока женщина сядет, продолжил. — Почему Вы после сеанса решили пойти доложить кому-то о том, что было сказано во время него? — Я хотела предупредить профессора Альбедо, чтобы он был внимательней и не позволил этому мальчику совершить ошибку. Дети в этом возрасте очень впечатлительные. Кроме того, его юношеский максимализм может завести его на весьма скользкую дорожку, директор. Этот ребенок сказал мне о чувствах романтического и сексуального характера, которые испытывает к своему фамильяру и своему куратору. Я не могу игнорировать подобное… «Убейте меня кто-нибудь…» — Чайльд закрывает лицо ладонями и шумно выдыхает. — Аякс, не переживайте, — спокойно произносит директор. — А Вы, Маргарита, нарушаете принципы конфиденциальности. Даже если этот студент убил бы кого-то и рассказал Вам, Вы обязаны молчать. Я повторяю свой вопрос. Почему Вы решили, что можете распределяться этой информацией, как Вам захочется? — Для его же блага, директор. Я забеспокоилась, что в таком состоянии демон может поглотить его душу. Кроме того, если демон и правда поглотит его, под угрозой может оказаться и профессор Альбедо, в чувствах к которому мне признался Аякс. «Господи, хватит, пожалуйста, это повторять… — Чайльд закрывает ладонями уши, будто бы это может помочь ему пережить ситуацию. — Теперь ещё и директор знает про Альбедо… а они же друзья… ну, какого черта…» — Вы вообще понимаете, что сейчас делаете? Зачем Вы рассказываете мне эту информацию. Я напишу в министерство о Вашей некомпетентности и больше Вас не допустят к подобной работе. Ваше беспокойство должно было выражаться на сеансах, чтобы помочь студентам, а не портить им жизнь. Идите, Вы можете собирать свои вещи. — Но, директор, — она поднимается и ударяет ладонями в стол. — Вы допускаете ошибку. — Ошибку я допустил, когда нанял Вас, — Нёвиллет бросает взгляд на Аякса и рисует в воздухе печать, которая тут же попадает на горло психолога. — Вы не сможете сообщить ничего личного кому-либо даже письменно, пока вы на территории моей академии. Вы свободны. — Я вас поняла, директор, — она быстрым шагом уходит, хлопнув за собой дверью. Этот звук эхом разносится по кабинету, отчего Аякс вздрагивает и переводит неуверенный взгляд на профессора. — Д-директор Нёвиллет… Вы… Вы же… — Я ничего никому не сообщу, Аякс. Если Вы думаете, что за время моей работы подобного никогда не было, то это не так. Вас я попрошу быть аккуратней в Вашей ситуации, но я не психолог. На неделе я найму нового специалиста и сообщу Вам, — все тем же спокойным голосом отвечает директор. — Спасибо, директор… но, не думаю, что я пойду к психологу ещё когда-то. Так что, наверное, можете мне не сообщать… Не хочу доставлять лишних хлопот попусту… — Вы не доставляете хлопот, это их работа, Чайльд. И Вам бы правда сходить к хорошему специалисту, — вздыхает мужчина. — Я… я просто запутался, — вздыхает. — Мои друзья посоветовали мне посидеть, подумать, попробовать разложить все по полочкам… и вот я неделю этим занимался, а потом решил, что, может, взгляд со стороны помог бы мне разобраться… а она только напугала, — вздыхает. — Прошу у Вас прощения, всё-таки, если бы я проверял ее чаще, Вы бы такого не ощутили. — Что Вы… мне… неловко, что Вы извиняетесь передо мной… — юноша вздыхает и прикладывает холодные ладони к горящим щекам. — Эм… мне тогда идти, да…? — Только если не хотите поделиться своими мыслями со мной. Не могу обещать, что я Вам точно смогу помочь как психолог, но могу обещать, что все сказанное останется только между нами. — М… директор, а как понять, что это не надуманная себе симпатия, а настоящая…? Если… эм… если я могу спрашивать подобное у Вас. — Аякс, Вы торопитесь сейчас куда-то? — мягко спрашивает директор. — Нет, Венти сегодня занят, а без него я к тестам не готовлюсь, потому что тупой, аха… Ой, то есть, просто нет, — он неловко потирает затылок. — Тогда позвольте, я займу Ваш вечер сегодня, — улыбается мужчина. Поднявшись с места, директор выходит из кабинета и зовёт за собой студента. Он спокойно минует пустые коридоры и приводит юношу в небольшую уютную беседку, в которой почти каждое свободное место заставлено растениями или причудливыми механизмами. — Присаживайтесь за любое понравившееся место, Аякс. — Ух ты! Тут красиво, — Чайльд осматривается по сторонам. Он изучающе проходится взглядом по растениям и цветам, затем — рассматривает механизмы. Судя по всему, их сделала профессор Фарузан. Некоторые из них подвижны, некоторые просто статичны. Глаза разбегаются, но краем глаза он замечает мольберт. Картина на нём заставляет Аякса сначала прищуриться, потому что разобрать среди мазков тела людей получилось с трудом, но когда получилось, он начал понимать, что на картине изображен обнаженный директор, сидящий на бёдрах учителя Ризли. Юноша быстро и часто моргает, ругая свою извращенную фантазию, ведь такого просто не может быть и, скорее всего, этот смазанный эскиз ничего подобного в себе не несет. Директор находит две чашки, достаёт один из тех чаёв, что здесь создаёт Фарузан и спокойно заваривает его в небольшом чайнике. Повернувшись на студента, директор прослеживает его взгляд. Как только он замечает мольберт, то мысленно бьет себя по лицу и подходит к картине. — Вряд ли я смогу это объяснить, но… Но теперь у нас с Вами есть секреты друг друга, — усмехается директор, накрывая мольберт полотном. — Фух, — Аякс усаживается за стол. — Я уже думал, что мне показалось… и что я настолько извращенец. Ой, то есть, не в смысле, что я осуждаю что-то такое, а просто… Господи, Чайльд, лучше молчи. Нёвиллет скромно смеется и наливает в чашки чай, пододвигая студенту печенья. —Все в порядке, если Вам интересно, то это нарисовал Альбедо. — Оу… — взгляд невольно вновь перемещается к картине, хоть она и прикрыта полотном. — Он… половина картин в академии написаны им, да…? Узнаю его почерк. — Думаю, что даже больше, — улыбается директор. — Не стесняйтесь, попробуйте чай, пирожные, печенья. — С-спасибо, директор, — Чайльд отпивает чай и глубоко выдыхает. — Мне… эм… неловко, что так вышло. Ну, что психолог ещё и Вам вывалила… Вы ведь друзья с профессором, да? Чувствую себя идиотом… — То, что мы друзья, не обязывает меня докладывать ему о чужих чувствах, верно? Не забивайте себе этим голову. — Верно, да… Просто как-то неловко стало. Ох… теперь ещё и Вам на жизнь собрался жаловаться… — Вы пейте, Аякс, холодным чай будет не такой вкусный, — улыбается. — Расскажите подробнее, что вы испытываете к фамильяру, а что к профессору? Если хотите, конечно. — Точно, да… — он отпивает и вздыхает. — Просто… когда Моракс отозвался… ну, знаете, я из многодетной семьи и привык просто таскаться с малышней… привык, что я всегда главный, несу ответственность и всегда виноват. У меня хорошие родители, но, как и у всех, старший ребенок ведь всегда виноват… вот… вот и привык, что меня не слышат… а Моракс… он слышал… и слушал… ну… Вы понимаете, директор? — Понимаю. И Моракс, раз он сам пришёл на твой зов, всегда будет на твоей стороне, верно? Ой. Ничего, что я на «ты»? — Конечно, как Вам удобно, директор… — Аякс немного нервно постукивает пальцем по чашке. — Понимаете… Моракс меня слушал, слышал, поддерживал… хоть он и старый и ворчливый, но от него я чувствую заботу… Вот… Венти говорит, что я зациклился на нем… Может, так и есть? Просто Моракс стал первым, кто меня слушал… Ну, Венти тоже, но с Венти всё сложно… мы просто друзья. А потом… ой… если я скажу Вам, что нарушал правила академии… что мне за это будет…? — Сейчас мы с тобой общаемся как знакомые, так что, когда мы снова будем директором и студентом, я забуду об этом диалоге, — подмигивает. — Хорошо… в общем, когда я подумал, что Венти прав, и я просто накручиваю себя, то начал пытаться отвлечься… и… эм, глупо думать, что вы не знаете, хех… но я захаживал в женское общежитие. Вот… Пытался там в отношения или ещё что… и, в общем, окончательно запутался. — Перед собой я сейчас вижу юношу, которому явно не хватало любви, очевидно. И ты просто ищешь ее всеми возможными способами. Поэтому и решил, что влюблён в фамильяра, ищешь женского внимания, заглядываешься на друга. В многодетных семьях это можно назвать стандартом для старших детей… — Да… наверное, так и есть… Венти говорит, что я хочу любить и быть любимым, вот и цепляюсь за любое внимание… — он опускает голову и закрывает лицо ладонями. — Чувствую себя глупо… — Это не является глупостью. И то, что ты начал понимать суть проблемы, это хорошо. Хотеть любви это не глупость. Она нужна каждому существу. Аякс, может стоит попробовать перестать цепляться за малейшее внимание к себе…? — Но… все мои друзья уже разбились по парам… а я один… и мне как-то не по себе от этого. Чувствую себя лишним что ли… вот мы закончим академию, и что потом? Я останусь один… со своим фамильяром. — Если у твоих друзей есть пара, это не значит, что они бросят тебя. Хорошие друзья будут принимать тебя и поддерживать. Ты не лишний. Каждый живет в своём темпе. Ты светлый юноша, Аякс, присмотрись к людям вокруг. Попробуй не искать любви, а общаться, много общаться, пока не поймёшь, что вот именно этого человека ты бы хотел видеть своей парой. — Эм… Думаете, за профессора я тоже просто цепляюсь…? Накручиваю себя, как и в случае с Мораксом? — Здесь я не уверен, на самом деле. Но почему бы тебе не попробовать выяснить это на практике? Я, конечно, думаю, что пока ты его студент, вряд ли что-то получится, но может ты что-то поймёшь для самого себя? — мягко отвечает Нёвиллет, подливая юноше чай. — Он относится ко мне, как и ко всем… Он никого не выделяет, но всегда всех слышит… Наверное, я тоже накручиваю себя из-за того, что он меня слышит… Это так глупо… и рассказывать это всё Вам… не понимаю, зачем я это делаю… Наверное, мне некому высказаться? Не хочу грузить своих друзей… Они сейчас заняты друг другом… Поэтому и пополз к этой… кхем, психологине… — Зря ты думаешь, что будешь нагружать друзей, они наверняка видят, что тебе плохо и переживают. А молчание создаёт только больше нервов. А что об Альбедо, то, конечно, он не должен никого из вас выделять, как хороший преподаватель. Всё-таки он на работе. — Да, я понимаю. И что я для него просто ребенок, я тоже понимаю… — вздыхает. — И почему я боялся идти к Вам… — Ты слишком много берёшь в свою рыжую голову. Общайся, не закрывайся от друзей и не веди беспорядочный половой образ жизни, кхм, извини, это старческое, — усмехается мужчина. — Да, я… пытаюсь… Когда начал осознавать, что просто накручиваю сам себя, то перестал шляться… ой, то есть, захаживать в женское общежитие… Эм… Ох, надо было сразу Венти слушать, он ведь говорил, что я внушаю себе… А про профессора… Я не понимаю… Директор, как можно понять, чувства настоящие или навязанные…? — Тут вряд ли кто-то может дать подсказку… Тут лишь ждать и смотреть, а сердце тебе подскажет, — Нёвиллет поднимается и начинает заваривать ещё чай в стеклянный чайник. — Я думал, что был влюблён в девушку во время своей учебы. Она была очень мила, добра и красива. Она всегда помогала мне и поддерживала. И так, я решил, что влюблён в неё. Но, когда я влюбился по-настоящему, я понял, что ничего не чувствовал к той девушке. Она хорошая, да, она моя подруга, но эти чувства я себе навязал, потому что думал, что иначе потеряю общение с ней. — Хм… знаете, я ведь начал думать, что не влюблен в Моракса, когда однажды во время очередного патруля у меня начало давить в груди из-за профессора… То есть, не в смысле, что он нас бьет или ещё что (хотя я удивляюсь, как он держится, аха). Если это похоже на то, что описали Вы… значит, сердце и правда говорит мне про профессора, а я пытаюсь навязать себе что-то другое… — Видишь, ты уже можешь отличать, потому что чувствуешь… Так что, удачи тебе с Альбедо, желаю тебе продержаться до выпуска, вряд ли ты сломаешь его профессионализм до этого момента, — по-доброму смеется директор. — А потом ещё два месяца до совершеннолетия… — вздыхает. — И как так вышло, что я даже младше Сяо и Венти… — юноша отпивает чай из своей чашки и впервые за несколько дней спокойно и искренне улыбается. — Директор, спасибо Вам… — Если ты и правда заинтересуешь Альбедо, то вряд ли он станет ждать совершеннолетия. Главное избавиться от статуса учителя и студента. Но я тебе этого не говорил, — усмехается мужчина. — Не за что, Аякс. — Обнадеживает, — Чайльд улыбается. — И за чай тоже спасибо… и за то, что выслушали… и вообще… ой, все, — он закрывает лицо ладонями. — Растрогался. — Как мило, — директор подсаживается ближе и взъерошивает рыжие волосы, протягивая платок. — Возьми. — Благодарю, — шмыгнув носом, он принимает платок. — Эм… директор… а можно вас обнять? Нёвиллет молча разводит руки и сам обнимает юношу, наклоняя того к себе и опуская голову на рыжую макушку. — Все хорошо, Аякс, я вижу, что твои друзья тебя любят несмотря ни на что. Тебе всегда есть к кому обратиться и не нужно все держать в себе. Даже если ты думаешь, что помешаешь кому-то своими проблемами, это не так. Друзья ведь нужны не только в хорошие дни. — Вы правы… просто я привык, наверное, что всегда во всём виноват, на меня всегда нет времени, и я всегда «должен справится сам»… — Это все не так. К сожалению, в многодетных семьях старшие всегда принимают на себя роль родителей. Сами или с подачки их же. Это нормально… Просто пойми, что ты не виноват во всех грехах мира, и что ты тоже имеешь право чувствовать себя плохо и получать помощь от близких, — Нёвиллет гладит Чайльда по волосам, стараясь успокоить. — Ой, неловко как, — Аякс поднимает голову. — Простите, директор… я не должен был… Нёвиллет щёлкает юношу по носу и улыбается. — Не извиняйся, я лишь надеюсь, что смог тебя утешить. — Вы очень помогли мне кое-что понять… Нечто очень важное. Спасибо Вам за это. — Всегда пожалуйста, Аякс. Давай я провожу тебя? — Да, спасибо. Юноша шмыгает носом, вытирает глаза платком и неуверенно смотрит на Нёвиллета. — Директор, я постираю его и верну Вам? — Ох, Аякс, забудь об этом, оставь себе, как сувенир, — усмехается директор. Прихватив два свертка, мужчина выходит из беседки и дожидается студента. В коридорах уже полно учеников. Кто-то бежит на следующую лекцию, кто-то лениво возвращается в общежитие, а кто-то идёт заниматься в библиотеку. Многие взгляды устремлены на директора, а тот лишь кивает в знак приветствия подходящим к нему студентам. Наконец, дойдя до комнаты Чайльда, директор останавливается и смотрит на юношу. — Как Вы себя чувствуете? — Намного лучше… мне стало в разы легче после того, как мы поговорили… — юноша улыбается. — Думаю, теперь мне будет легче разобраться в себе. — Теперь мне спокойнее за Вас. Возьмите, — директор протягивает большой свёрток. — Это чай. Пейте его, когда одолевает тревога, лучше перед сном, — директор протягивает второй свёрток, гораздо меньше. — А этот передайте, пожалуйста, Сайно с Тигнари. — А… хорошо… спасибо, — юноша неуверенно кладет ладонь на ручку двери. — Тогда я пойду? — Да, спокойной Вам ночи, Аякс, — кивнув, директор оставляет студента самого. Чайльд возвращается в комнату без стука. Он проходит, будто зачарованный, прижимая к груди два свертка. — Я вернулся… Взгляд синих глаз задерживается на Сайно, который сидит за письменным столом, разложив книги, и старательно делает вид, что учится. — Блять, я чуть не родил, что тут делал директор?! Аякс, ты как?! — шепчет Сайно, боясь, что директор ушёл недостаточно далеко. — А, так вот к чему твоя показуха, — усмехается рыжий. — У тебя книга вверх ногами, и карандаш без стержня. А Нари где? Фенек высовывает голову из-под кровати и прижимает уши. — Понял. Директор проводил меня до комнаты, а ещё… я поплакал ему в плечо. — Тц, — Сайно хлопком закрывает книгу и подзывает фенека к себе на колени. — Ты даже директору пошёл плакаться, лишь бы не нам? — ласково усмехается. — Да я в ахуе… — Чайльд присаживается на кровать и смотрит в пустоту. — Я пришел, чтобы передать записку… но столкнулся с ним. В общем, рассказал ему всё, он вызвал эту психологичку, отчитал её и сказал собирать вещи и уматывать. А потом… сам не понимаю, как так вышло, но я вывалил ему и про Моракса, и про Альбедо, и просто на жизнь поныл… а он был со мной так добр, что я расплакался… вот… — юноша безотрывно смотрит в одну точку, перебирая в руках свертки. — Ну смотри, эту дуру выгнали нахуй, и никто больше не пострадает от неё, Альбедо ничего не знает, да и ты выговорился, все довольно хорошо, — мягко улыбается Сайно. — Я просто все еще в ахуе… — он медленно поворачивает голову на друга. — На секунду даже ощутил от него что-то такое… отцовское? — Я за тебя рад, Таракашка, — улыбается, — ты не хочешь поспать, кажется, ты сегодня достаточно понервничал. — Шутишь? Я теперь полжизни уснуть не смогу… — он продолжает прижимать к себе свертки. — А ещё знаешь что? Они ведь друзья с профессором Альбедо… и он не сказал, что у меня нет шансов. — Тебе друг профессора сказал, что у тебя есть шансы, это же прекрасно! — искренне радуется Сайно. — Аякс, а что у тебя в руках, ты схватился за это как не знаю за что. — Интересно, а сколько профессору лет? В любом случае, наверное, помоложе Моракса, аха… — юноша смеётся слегка истерично. — А, тут чай, — он кладет сверток на стол. — А это вам с Нари. Директор просил передать. — Конечно, моложе, хоть и любит старперскими фразами кидаться. Нам? Что это? — Сайно смотрит на свёрток. Он ощущается слишком лёгким, таким, будто там ничего и нет. Аккуратно развернув, Матра видит несколько семян. — Да ладно…? — улыбается юноша. — Неужели розочки…? Он даже об этом знает… Нари, смотри, это наши будущие розочки… Фенек тыкает мокрым носом в руку Сайно. Хвост принялся вилять от радости, а уши вздернулись кверху. — Может, мне просто не хватает отцовской любви, вот я и вешаюсь на кого постарше? — Завтра будем высаживать их, — обращается к лису Сайно и переводит взгляд на Аякса. — Ну, девушки же не были настолько старше тебя, да и Венти, к которому ты катил, тоже. — Венти просто был добр ко мне… а девушки это несерьезное. Я ведь про серьезное даже не думал, когда ходил к ним… а вот с Мораксом думал… и с профессором тоже. — По вашим с Венти рассказам о лекциях Моракса, он и правда на батю похож, причём всеобщего. А с профессором, мне кажется, иначе, все видят, что он пиздецки горяч, ахаха. — Этот старый глупый дракон и правда как батя, — вздыхает. — Ты ему слово, а он тебе лекцию о том, почему ты живешь в этом мире. Получается, как бухой батя, да. — Ну и пусть остаётся как батя, и Неви твой батя теперь, а вот профессор это другое. Аякс, не пропускай бал, пока все будут танцевать, ты сможешь к нему подкатить, он же наверняка просто наблюдать будет за всем. — А, кстати про бал… я спросил у него, пойдёт ли он, и он сказал, что нет… вот и рухнули мои надежды. — Почему рухнули, наоборот, навяжись к нему, может они пить своей профессорской компанией пойдут? Да и мы можем попробовать уговорить его. — Я невзначай спросил про «их компанию», и он сказал, что профессор Фарузан будет занята, и на бал тоже не идёт. А Ризли, наверное, будет с Нёвиллетом. Вряд ли директор придёт на бал. На торжественную часть разве что. — Тогда мы затащим профессора на бал, вот и все! — Вы серьезно сейчас? А что мне с ним делать? Просто пригласить танцевать? Да он на меня как на идиота посмотрит и всё… — Пообщаешься хотя бы, ну чего ты, рыжая депрессия, — усмехается Сайно. — Блин, так легко было, прыгаешь с кровати в кровать и чувствуешь себя отлично… — простонав, он падает лицом в подушку. — Только однажды ты бы привык к этому настолько, что никогда бы не смог иначе и мы бы потеряли тебя совсем… — Разве? Это же просто беспорядочные половые связи, что тут такого? Я предохраняюсь… — Ну, ты ведь закрылся бы настолько, что больше не смог бы открыться, не думаешь…? Как раз потому, что просто вот так прыгаешь, — вздыхает Сайно. — Думаешь…? Блин, генерал, что мне делать? — юноша переворачивается на спину и закрывает лицо ладонями. — Весь день чувствую себя каким-то идиотом. — Так, давай ты поспишь для начала? А на свежую голову обсудим все? — Но я не сонный. После этого стрессового дня я не усну ещё долго. — Давай снотворным тебя напичкаем? — Если Нари мне помурлыкает, обещаю лечь спать. Фенек поднимает голову и вопросительно смотрит на Сайно. — Нари, если ты хочешь помурлыкать ему, я не буду против, решай сам, — спокойно отвечает Сайно. Кивнув, лис запрыгивает на кровать Чайльда, усаживается у него под боком, свернувшись в клубок, и тихо мурлыкает. — Сейчас умру от милоты, ты посмотри, Аякс, какая может быть депрессия, когда Нари мурчит, — стонет Сайно, умиляясь с лиса. — И правда, — вздыхает тот. Чайльд осторожно кладет ладонь на лиса и проводит по его мягкой спинке. — Спокойной ночи, Нари. И, Сайно, спокойной ночи. — Спокойной, — улыбается призыватель. Аккуратно целуя лиса в макушку, Сайно уходит с кровати Аякса и ложится к себе, обнимая подушку. Эмоциональная усталость берет свое, и Чайльд засыпает буквально за несколько минут. Услышав чужое сопение, лис медленно выбирается из-под руки Аякса и запрыгивает к Сайно. — Быстро он, а криков было «я не усну, я не могу», — тихо усмехается Сайно, обнимая лиса. — Сладких снов, Нари. Лизнув призывателя в нос, Тигнари устраивается поближе к нему и укладывает голову на плечо.