***
Вечер в компании Тайлера проходит весьма сносно. Он ведет себя уверенно и спокойно, не задет тупых вопросов, не лезет в душу. — И как давно ты пишешь книги? — отпивает из чашки кофе. — Ты всегда мечтала этим заниматься? — С самого детства, — кивает. — Это ответ на оба вопроса. Он улыбается. Тайлер вообще почти все время улыбается. На какие-то особенно резкие ее слова он мило вскидывает брови, но улыбка намертво приклеена к сего лицу. Выглядит жутковато. Ее не напрягает его общество, но и быть с ним здесь не хочется. Либо она слишком прикипела к своему одиночеству, либо просто не чувствовала того, чего ожидала… Да и что ожидать? Заводить отношения ей сейчас не нужно. У нее на горизонте морально тяжелый проект, потом презентация книги, тур в ее поддержку, а потом долгие судебные тяжбы. Новые отношения – это еще один балласт. — Слушай, — снова говорит парень. — А давай на выходных сходим куда-то в бар? — Я не ищу отношений, Тайлер, — тут же рубит с плеча. — Мне это ни к чему. — Оу, — он хмурится. — Ну… Если начистоту, то мне тоже не нужно ничего серьезного. — Ты не понял – я не ищу вообще никаких отношений – ни на одну ночь, ни длительных. Ты не по адресу, — смотрит на него, не мигая из-под челки. — Уэнсдей, я ведь ничего тебе и не предлагаю, — поднимает и опускает плечи. — Мне просто приятно проводить время в обществе красивой и умной девушки. Что здесь плохого? Или ты по определению всех новых знакомых воспринимаешь как своих потенциальных парней? — Ты даже не представляешь, какую несусветную глупость сейчас сказал, — дергает бровью. — Тогда все хорошо, — кивает. — Я не набиваюсь в кавалеры. Но если вдруг тебе что-то понадобится – я могу помочь. — О, в ход пошло скрытое оружие патриархата, — бросает свою, пожалуй, коронную фразу. — Прекрасный рыцарь на коне в стремлении спасти даму из беды? — Ты чертовски странная девушка, — отпивает из своей чашки кофе. — И это завораживает. — Идешь по сборнику: «10 правил как влюбить в себя девушку»? — намекает на его шаблонный комплимент. — С тобой такое, я уверен, не сработает, — улыбается беззлобно. — Расскажи лучше о своей новой книге… И беседа снова ее увлекает. Домой Аддамс приходит ближе к девяти вечера в весьма сносном расположении духа. Наверное, есть некая прелесть в отношениях без чувств и надрыва. Ей не с чем особо сравнивать, единственный мужчина в ее жизни во всех смыслах – это Торп. С ним было иногда очень сложно, он позволял себе много эмоций, пытался повлиять на ее решения, но вместе с этим он всегда был рядом, что бы ни происходило. Именно за этим она больше всего тосковала в своей творческой ссылке, в минуты особой слабости. А еще ее покоряло его желание совершать для нее усилие. Чтобы поразить ее, поговорить с ней после скандала, баловать, доставлять удовольствие. Вот что действительно было ценно и привлекательно. Но она просто не могла ему дать то, что он хотел. Банальная правда жизни. Девушка принимает свои таблетки, ложится в постель и утыкается не моргающим взглядом в стену. Бернард Шоу как-то заметил, что уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие – великий дар. Аддамс тоже всегда считала одиночество – высшим благом. Однако после того утра, когда кольцо с черным бриллиантом легло перед ней на гранитную поверхность столешницы одиночество стало невыносимым. Оно накрывало терпкой волной отчаяния, мешало дышать, тревожило сердце. А еще отдавало горькой грустью по когда-то дорогому человеку. Тоска по Ксавье в ночи всегда вступала, как виолончель, с низкой глубокой ноты, затапливая внутри все щемящей мелодией из любимой старой пластинки матери. Под утро ее вырубало снотворное, Уэнсдей забывалась тревожным сном, который непременно обрывала заунывная трель будильника. Убойная доза кофеина не давала ей в полной мере ощутить всепоглощающую ненависть ко всему живому. Так вот и жила. И живет. И ничего. Чувства не имеют с разумом ничего общего, а значит, зачем они вообще нужны? Ей не плохо, и не хорошо. Ей никак. И пускай так и остается дальше.***
Аддамс сидит в машине уже десять минут, ловя себя на позорной трусости. Ее бравадного, нагловатого настроения хватило ровно на утренние сборы и дорогу до этого офиса. Все. Теперь она сидит и не знает, что делать дальше. Ей не хочется туда идти. Между ней и Торпом – пропасть непонимания. Как можно ее обойти, чтобы начать работать вместе? Самое странное во всем этом – она ведь знает его, как себя. Даже, может, чуть лучше. И это очень отвлекает. «Ладно, перед смертью не надышишься», — выдыхает Уэнсдей и выходит из авто. Ее снова встречает Джо – улыбчивая блондинка, с модной стрижкой и в короткой юбке – классический пример секретарши. Аддамс всегда считала, что мини-юбка это максимальная информация при минимуме затрат. Даже рот открывать не нужно. — Мистер Торп вас ожидает, — вежливо лепечет. — Хотите кофе? — Не утруждайся, — бросает через плечо, сразу проходя в кабинет Ксавье. Торп, едва открываются двери, чуть вздрагивает, прикрывает глаза. Ему не нужно видеть, чтобы знать, кто вошел. И дело не только в назначенном времени. Дробный стук каблуков, духи, затянувшаяся пауза перед приветствием. — Доброе утро, Аддамс, — открывает глаза и здоровается первым. Парень отмечает, что ее стиль в одежде изменился. Ясное дело, что он был свидетелем ее трансформации из угловатого подростка в прекрасную девушку еще раньше, видел, как она неохотно расстается с привычной длины платьями, застегнутыми до горла блузками с острыми воротниками, как пробует разные варианты новых образов. Ей очень хотелось отличаться от матери, но воспитание и привитый с детства Мортишей вкус никуда не денешь. Эстетика черного цвета, элегантные строгие линии, порой откровенные вырезы… Ох, сколько раз он ревновал ее на очередном afterparty после презентации книги! Сейчас же ее сексуальность в одежде была на грани пошлости. Куда она вырядилась так? Вырез на белой рубашке не имел совсем пуговиц и уходил глубоко под массивный ремень на тонкой талии. Длинная полупрозрачная юбка, высоченные шпильки, собранные в высокий пучок волосы. Лифчик забыла дома, спасибо, хоть трусы надела. С ней не хотелось вести разговоры, ее хотелось опрокинуть на стол, задрать повыше подол и трахнуть самым грязным образом. Торп выдыхает, пытаясь вернуть ясность уму. Выходит плохо. — Утро не может быть добрым, если его приходится проводить в душном офисе, — она садится в предложенное кресло, чуть ведя плечами. Вырез распахивается сильнее и Ксавье мысленно глухо стонет. Вот же стерва! — Ладно, давай обсудим, что ты хочешь, — пытается занять расшалившейся ум деловым диалогом. — Я прочел книжку, но мне нужно знать твои пожелания. — Если бы я умела, то нарисовала бы сама, — ее беседа не занимает. Повисает тишина, такая противная, давящая на мозг. Хочется встать и выйти. «Давай же, Торп! Возбуди мои нервы, я поимею твой мозг, да разойдемся!» — думает Аддамс, но мужчина напротив нее что-то думает, молчаливо разглядывая свои часы на запястье. — Нам нужно поговорить, — наконец-то выдыхает, внимательно заглядывая в ее чернильные глаза. — Между нами много чего было, но раз уж жизнь нас столкнула по работе, предлагаю попробовать стать друзьями. Уэнсдей не сдерживает короткий емкий смешок. На всегда безразличном лице возникает тень удивления. Вот это номер! Разве Торп не в курсе, что дружить после отношений – это как пинать труп. Вроде шевелится, но уже давно мертв? Она вскидывает бровь и монотонно изрекает: — Ты сумел собрать в единое предложение две самые клишированные фразы в мире: «нам надо поговорить» и «давай останемся друзьями», — она поправляет обсидиановый медальон в вырезе блузки, замечая, как туда устремляется взгляд собеседника. — Самое интересное, что после них не выходит ни разговора, ни дружбы. Никогда. — Ты как всегда категорична, — он отводит глаза от ее донельзя неприличного декольте. Черт, туда невозможно не смотреть! Она словно специально вырядилась так вызывающе. Хотя, что можно было иного от нее ждать? Порой, казалось, смысл жизни Аддамс испортить ему существование. — Торп, ты трахал меня десять лет. И даже сейчас я уверена у тебя эрекция при виде моего выреза на блузке. О какой дружбе может идти речь? Я не дружу с теми, у кого на меня встает. — Господи, откуда в тебе столько похабности, — ее слова неприятно бьют по ушам, и он морщится. — И когда это я тебя, как ты выразилась, трахал? — О, давай скажи, что мы исключительно занимались любовью, — пафосно растягивает слова. — Не нужно мешать постыдный натурализм с романтикой. В этот самый момент ему вдруг захотелось не только высказать ей все, что у него накипело, но и показать отличие между тем, что у них было в постели, и тем, что она озвучила. Просто, ради сравнения. Что б знала разницу. Но вместо этого он просто пошло ухмыляется. — Аддамс, я знаю тебя, как облупленную, — его голос понижается. Ксавье медленно встает со своего кресла. — Собираясь ко мне сегодня, ты специально надела блузку с вырезом до самого пупка, забыв при этом про лифчик. Решила проверить степень своей власти надо мной? Что ж, поздравляю, я по-прежнему тебя хочу. Признание вышибает воздух из ее легких. Она не подает виду, сохраняет прежнюю холодность и непроницаемость, да только сердце удар за ударом ускоряет ритм, а по спине катится обжигающая волна желания. Стоит отдать ему должное, Торп всегда умел находить нужные слова. — Но разве в наших отношениях связующим звеном была постель? — он продолжает говорить, приближаясь к ней медленно, не торопясь, словно опасный зверь. — Неужели ты считаешь, что привлекала меня исключительно из-за секса? Нет, Уэнсдей, я испытывал к тебе значительно больше, чем просто желание обладать. Аддамс молчит. Он успел подойти к ней слишком близко. Не то, чтобы она боялась его, она боялась саму себя. Потому что каждое его слово отзывалось в ней тягучим спазмом в самом низу живота, колкими мурашками по телу, противной липкостью в ладошках. — Уэнс, любить тебя — было самой изысканной формой саморазрушения, — длинные пальцы практически невесомо касаются ее шеи, сползая вниз от линии роста волос за край воротника. Это его «любить» в прошедшем времени больно царапает барабанные перепонки. Она сдерживает судорожный вздох и дергает головой. Прикосновение обжигает и парализует волю. — Люди любят себя убивать по-всякому, лишь бы чувствовать, что они живы, — подводит мрачную ремарку Аддамс чуть хриплым голосом. Он обходит кресло, в котором сидит девушка, а затем неожиданно резко склоняется над ней, упираясь руками по обе стороны от нее в жесткие подлокотники, сжимая пальцы до белизны костяшек. — Ты права в одном, Аддамс, — он жадно втягивает воздух рядом с ее виском, заставляя девушку откинуться на спинку в попытках от него отодвинуться. — Друзьями нам не быть. Его лицо в пару сантиметрах от ее лица. Сердце сжимается и ухает вниз, отнимая возможность нормально вздохнуть. Мысли судорожно мечутся в голове, словно осы в растревоженном улье. Она машинально облизывает губы, чем усугубляет ситуацию. Зеленые глаза Торпа темнеют, он опускает взгляд на желанные уста, опаляя их горячим дыханием… — К нему нельзя! — раздается громкий окрик за дверью Джо. — Да погоди ты! Торп рывком отстраняется, нервно отбрасывает волосы назад и в два шага оказывается у своего кресла, садясь в него. Аддамс закрывает глаза, проклиная все и всех на этом свете. Она выравнивает до ломоты в лопатках спину и смыкает руки на коленках в плотный замок. Вдох-выдох, Уэнсдей, вдох-выдох… — Котик! — в кабинет вваливается девушка в неприлично короткой юбке. — Меня к тебе не пускают! — Мистер Торп, я ее предупредила! — Джо стоит на пороге растерянная. — Ничего, Джо, иди, — он кивает помощнице. — Детка, у меня важная встреча. Аддамс распахивает глаза и впивается взглядом сперва в него, а затем в эту девицу. Она реально называет Торпа «Котик»? Да, большей пошлости и придумать сложно. Уэнсдей оценивает незнакомку – рост выше среднего, неплохая фигура, смазливое личико с большими глазами цвета жидкого йода и пухлыми розовыми губами. Кукла Барби. Все? Вот этим он ее заменил? Не красивее нее, не моложе, и уж точно не умнее. Что он в ней нашел? — Детка, познакомься – это Уэнсдей Аддамс, — представляет девушек друг другу. — Уэнсдей, а это Бетани. — Я его девушка! — улыбается на все тридцать два, словно выиграла чертов джек-пот. Хотя, где-то так оно и было. — А ты? — А я его бывшая, — поднимается на ноги, расправляя плечи. — Одноклассница. Но короткой паузы достаточно, чтоб Ксавье пережил микроинсульт. — Одноклассница? Круто! Ты тоже изгой? — она моргает густо накрашенными ресницами. — Стой… Аддамс… Ты же это, писательница! Точно! Как там… Приключения Вупи… — Вайпер, — цедит сквозь зубы. Девица начинает ее бесить. — Точно! — кивает головой, отчего ее волосы спадают на лицо, прилипая к розовой помаде. — Я такое не читаю. — Это меня не удивляет. Мои романы для иной целевой аудитории, — переводит ехидный взгляд на Торпа. — Какого это, Бетани, дожить до тридцати и понять, что нет у тебя никакого багажа знаний, а так, всего лишь ручная кладь? — Ха-ха-ха-ха! Ты просто нереально смешная! — хохочет девушка невпопад, находя слова Уэнсдей шуткой. — Приколистка! Лицо Торпа втягивается, он прикрывает глаза, втягивая шумно носом воздух. Аддамс знает – он злится. То, что ей и нужно! Ее вишневые губы изгибаются в злорадной усмешке. — Слушай! Это же так здорово, что вы встретились! — продолжает Бет, словно это не она только что продемонстрировала отставание в одну ступень эволюции. — Это же и Петрополусы твои одноклассники?! — Как неожиданно, правда? — складывает руки на груди Уэнсдей. Она едва скрывает удивление.«Похоже IQ этой девушки близко к дебильности. Чем, интересно, она это компенсирует?». — И не говори! — лепечет Бет. — Я предлагаю всем нам на выходных встретиться! У нас дома, да котик? Как раз покажем новый дом! И Энид обещала прийти! — Смею отказаться от предложения… — Не думаю, что это хорошая идея… Они говорят одновременно, обменявшись коротким испуганным взглядом. — Нет, я не потреплю отказа! — настаивает. — Вы что, это же круто, когда друзья встречаются! Так ведь, Венди! Я же могу тебя так называть? Аддамс передергивает. — Нет, не можешь, — в голосе звучит сталь. — Не думаю, что это удобно. Школьные годы давно прошли, да и сейчас нас с Ксавье связывают исключительно деловые отношения. — Да ладно тебе! — отмахивается. — Хотя бы обещай подумать! — Я опаздываю на встречу, — терпеливо выдает Уэнсдей. От болтовни Бет и ее слегка писклявого тембра начинается приступ мигрени. — Увидимся в четверг, на подписании договора. — О! Тем более нужно это дело обмыть! — Бет, не нужно, — делает попытку остановить словесный понос своей девушки Торп. — Перестань. И она тут же умолкает. Словно ее выключили с рубильника. Что ж, теперь ясно. Покорность. То, чего отродясь не было у Аддамс и точно не будет. Уэнсдей еще раз меряет Бетани взглядом, коротко кивает Торпу и уходит, стуча по паркетному полу каблуками. Ее слегка колотит, и она не знает точно от чего. Она чувствует себя той школьницей, которая не могла дать определения своим чувствам, терялась и пыталась совладать с собой. Но она давно выросла. Что не так? Ей приходится взять себя в руки усилием воли. Да уж, а Винсент не солгал про постную рожу Бетани. Стоп. Ей лучше о ней не думать. Это не ее дело. Даже хорошо, что эта девица заявилась, как раз вовремя. Она только что сама того не желая спасла ее и Торпа от фатальной ошибки. Что ж, они оба правы – друзьями им не быть.***
Подписание договора в четверг сорвалось. Аддамс сто раз пожалела, что связалась с этим бестолковым, непунктуальным, безответственным художником от слова «худо»! И знала же, что Торп – ходячее несчастье! Вечно у него все через одно место! — Ничего страшного милочка! — Мистер Гутерман находится в добром расположении духа. — Возьмешь документы и встретишься с ним сама, я свою подпись уже поставил. — Я похожа на курьера? — ее единственная мечта сейчас – это найти Ксавье и сломать ему пару ребер. — Мисс Аддамс, не переломитесь, я не доверю чужому человеку документы с оригиналом моей подписи, — кривит тонкие губы в кривом оскале старый маразматик.— Ты его нашла, тебе с него подпись и брать. — А юристы? Пусть они… — Почему ты всегда споришь, — старик сморит на нее снисходительно. — Ты знаешь, с таким характером замужество тебе не светит. — Я туда и не рвусь, — поджимает губы. — Брак – это беспросветное уныние. — Мы с женой в этом году отпраздновали 50 лет брака. Поэтому я с тобой не соглашусь, — поправляет седую бороду. — Ты юна и многого не понимаешь. О! Сейчас начнется потрясающая лекция на тему семейных ценностей, отношений и всего того, от чего ее максимально тошнит. — Пусть так, — она забирает со стола документы, мысленно нанося Торпу тяжкие телесные. Хочется сказать какую-то гадость, но она себя сдерживает. Что толку-то? Лучше приберечь яд для Торпа. — Какого хрена! — садясь в машину, без приветствия начинает Уэнсдей, едва абонент берет трубку. — Что это за неотложные дела, porco dio! Sei semplicemente insopportabile! Non potevi avvisarmi in anticipo? . Она автоматически переходит на другой язык, едва чувствует, что нецензурную речь сдержать не выйдет. Еще одна унаследованная привычка от родителей. Сперва собеседник молчит, словно пытается переварить информацию, а потом раздражается криком: — Я не мог предупредить, потому что не знал, что так будет! — не сдерживает эмоций. — Перестань переходить на итальянский! Говори со мной на английском! — Мне пришлось тащиться через чертовы пробки, чтобы увидеть человека, которого мечтаю убить уже два года. И вместо ожидаемого контракта я слышу, что ты отменил встречу! — У меня проблемы в галерее. Я не смог, — чуть смягчает тон. — Пусть мне кто-то завезет договор, я подпишу. — Я не нанималась быть курьером! — ее аж разбирает от злости. — Ты что себе возомнил?! — Аддамс, я еще раз говорю - у меня проблемы в галерее. Я не стану до хрипоты тебе что-то доказывать. Договор нужен тебе. Либо пусть помощница твоя привезет, либо вези сама. От тебя не убудет. — Пошел к черту! — ее помощница отпросилась на три дня. Господи, что ж все так сложно складывается, а? — Где ты, говори адрес. — Нет, не сегодня и не завтра. Давай в субботу… — Я не поеду к тебе в субботу. Ваше милое семейное барбекю не выдержит моего визита, — сжимает руль изо всех сил. — Аддамс, я не настроен спорить с тобой, мне некогда. Хочешь – приезжай в субботу, я подпишу. Не хочешь – жди понедельника. Мне плевать! — Сhe il diavolo ti porti! — шипит сквозь зубы. И кладет трубку. Вот же сукин сын! Когда ж это у него прорезались зубы? Да за все десять лет он не оказал ей столько протеста, как за последние три минуты разговора. И забавно, что он не забыл итальянский. Хотя, с его новой куклой барби это ему точно не пригодится. Она и английский-то не знает. Прочла, небось, за всю жизнь три книги – Азбуку, «Как выйти замуж за миллионера» и еще одну, название которой не вспомнит. Аддамс до визга выжимает газ, отъезжая от издательства. Какая разница, можно же и вправду подождать до понедельника. Хотя… Злая ухмылка вспарывает бледное лицо, и она тянется за телефоном. Короткое смс должно взбодрить бывшего лучше кипятка за пазуху: «Твоя взяла. Хочешь тихий семейный дружеский ужин – хорошо. Мы с моим молодым человеком принимаем приглашение. Сбрось время и адрес». И отправила. Где-то ближе к восьми вечера ей звонит Энид: — Выкладывай! Что это у тебя за молодой человек?! Хм, а новости то разлетаются со скоростью света. Она не могла это узнать сама, ей либо Аякс сказал, либо Бет. И в обоих случаях источником информации служил Торп. Что ж, так ему и надо! Будет знать, как разевать на нее варежку. Чуть погодя она приходит к выводу, что, скорее всего, смс было лишним. Импульсивное глупое решение, продиктованное уязвленным самолюбием. Она не любит такого, но что ж, к сожалению, Аддамс до сих пор лишь человек. Сейчас, когда злость поутихла, ей уже никуда не хочется ехать. Вечер обещает стать самой провальной встречей одноклассников, из всех возможных. К тому же, теперь еще нужно искать смертника, который готов отправиться с ней в ее персональный ад. Хотя, кандидатура, к слову, имеется. — Я же говорила, что встречаюсь с Тайлером, — спокойно поясняет подруге. — Что-то не так? — Все не так! — блондинка на том конце телефона аж взвизгивает от переизбытка эмоций. — Что вы с Торпом устраиваете показуху? — Энид, меня пригласила Бетани, — ее тон равнодушен. — К тому же, мне нужно подписать контракт. — Но а Тайлера этого зачем с собой брать? — не понимает бывшая соседка. — Чтоб позлить Ксавье? — Много чести, — выдыхает. — Я беру его с собой, просто потому, что могу. Энид сдается. Ей уже сейчас страшно, что это будет за мероприятие. Нужно заранее вызвать пожарных, полицию и парамедиков. Без кровопролития однозначно не обойдется.