Время тёмных приключений

Уже никто и не помнит, как и почему это произошло. Попросту некому помнить. Попросту нет никому до этого дела, ведь дело есть лишь до последствий. Одним большим последствием взрыва ядерной боеголовки стал разрушенный мир, полный монстров различных видов. Потому с причинами никто уже не разбирался, да и с самого начала никто с ними не разбирался. «Счастливчики» укрылись под землёй, когда гриб расцветал и давал плоды. Они не наблюдали за этим зрелищем, что было весьма красочным. Они лишь слушали, поджав уши. Слушали, пока их тела пробирала дрожь, а потолок робко осыпался. Он прогремел быстро, но планета сотрясалась ещё несколько часов, которые выжившие провели в страхе, что просто не описать словами. Только вот последующие года выживания были пусть и в безопасности, но уж точно не легки. Материки сдвинулись с мест. Начались глобальные природные катаклизмы. Удивительно, что при таких обстоятельствах от человечества что-то осталось. Настолько хорошо были спроектированы бункеры, в которых засели перепуганные люди. Море продовольствия и прочие блага для последующей жизни под землёй, которая будет ну очень долгой. Те, что проектировали бункер и подготавливали его для выживших, были уверены, что здесь сменится не одно поколение. Таковы были планы, которые, казалось поначалу, сбывались. Следы грязи оставались на бетонном полу поистине огромного подземного комплекса. Вряд ли бы кто придал этому значения. Всего-то детские ножки оставили после себя беспорядок. Да даже взрослые не обратили бы на эту мелочь внимания. Но, выйдя из своего кабинета, доктор Консуэл оторвался от бумаг, что крепко сжимал в руках, и медленно опустил глаза, увидев детские следы грязи у себя под ногами. Нахмурившись, он не стал наступать на следы, а пошёл по ним в надежде найти «художника». И путь его был не длинным, ведь ему лишь стоило завернуть за угол, как мужчина нашёл маленькую девочку лет четырёх. Она сидела на холодном полу в одном лёгком комбинезончике, который здесь носило большинство детей, и без обуви, которую, по всей видимости, где-то потеряла. Разведя грязные пятки в стороны, она игралась с собственными пальчиками, не обращая внимания на доктора, который поначалу опешил, а затем пришёл в ярость. Ведь варианта было всего два: либо девчушка пробралась в плантации, либо наружу. В любом случае, в оба места ей был вход запрещён, потому предстояла череда разбирательств. Скорчив пугающую гримасу, Консуэл подбежал к ребёнку и, присев на корточки, принялся осматривать её. Редкие волосы его встали дыбом, а усы торчали невесть куда. Заметив на лице девочки родинку, которая расположилась на носу справа, он с пеленой пред глазами решил, что это капля грязи, и резким, грубым движением поспешил убрать её, оставив на нежной коже ребёнка своеобразную царапину. Крики, которые люди в белых халатах попросту назовут обсуждением на повышенных тонах. Лаборатория кишит «виновными», среди которых ищут тех, кто же будет нести ответственность. Учёные, парочка военных, охранников и так называемых «выходцев наружу», что стояли в оранжевых комбинезонах у стены и лишь пожимали плечами, пока в кругу на полу сидела девочка с расцарапанным лицом и играла с камушками. Тесты уже были проведены. Всем присутствующим уже было понятно, что грязь на ногах ребёнка была вовсе не с плантаций бункера, а с верху. Невероятно и невозможно — думали все, однако перед доктором Консуэлом стояла задача узнать, каким же всё-таки образом ребёнок смог выбраться за пределы бункера без обмундирования и вернуться живым. Пусть и к тому времени гриб давно увял, он оставил после себя множество спор в виде радиации и прочих катаклизмов, которые были явно несовместимы с человеческой жизнью. Так думали все без исключения, потому и целая и абсолютно невредимая девочка поражала их и вводила в глубокий ступор. Единственное, чем она отличалась теперь от своих сверстников — повышенным уровнем излучаемой радиации. Как бормотали себе постоянно военные, от неё сильно фонило, но не смертельно. Поэтому переживать было не о чем, находясь с ней рядом. Особенно если продолжать держаться на определённом расстоянии. Предстояло множество тестов и анализов, а также опытов над девочкой, которая ничего и не понимала, перекидывая мелкие камушки из руки в руку. Но сначала нужно было выяснить один невероятно важный момент — каким образом она попала наружу и вернулась оттуда? Разумеется, никто не сознавался. В ходе проверок, которые проводились тихо и без лишнего шума, дабы не поднимать паники среди людей в бункере, выяснилось, что девочка не попала ни на одну из камер бункера, которых было более, чем предостаточно. Из охраны и прочих жителей и работников бункера её также никто не видел. У некоторых даже складывалось впечатление, что её здесь никогда и не было. Что этого ребёнка никогда не было в бункере и она каким-то неведомым образом забрела сюда снаружи. Но как же она тогда выжила? Значит, наверху есть выжившие? Или же девочка — вовсе не человеческое создание? Родителей ребёнка найти не удалось, потому учёные сделали вывод, что она — сирота. Такое явление было совсем не редким в бункере, ведь многие женщины умирали во время родов. Это было связано с ослабевшей имунной системой. Ослабела же у всех выживших та из-за того же воздействия радиации, которая всё равно проникала по чуть-чуть в бункер. Потому жителей бункера охватывали самые разные болезни. Особенно тех, кто вызывался в добровольцы и выходил наверх. «Записи доктора Консуэла: «Радиоактивная девочка» Эта девочка — настоящая загадка. Её появление в таком виде в коридоре бункера сильно озадачило меня, даже разозлило. Мы провели уже немало тестов, которые — все как один — подтвердили, что грязь на её ногах действительно снаружи. Всё слишком странно в этом инциденте, в котором я намерен разобраться. Не верю я, что никто не видел, — ни одна камера, ни один человек, — как она покидает бункер и возвращается обратно. Среди моих коллег уже начинают ходить предположения, что изначально этого ребёнка и не было в бункере, что она пришла к нам с поверхности. Это полный абсурд. Они всё ссылаются на то, что мы не знаем, что сейчас происходит и кто живёт (если вообще кто-то живёт, что навряд ли) наверху. Да, с рокового дня прошло уже почти 30 лет, но радиация такого уровня всё равно никуда не исчезла. Потому и никто не может (по крайней мере, на данный момент) проживать снаружи, ведь это невозможно. Как и выход маленького ребёнка за пределы бункера… Мои же предположения насчёт того, как подобное могло случиться, строятся на том, что кто-то всё-таки вывел ребёнка наружу. Или же кто-то из охраны не доглядел. Благодаря подобной халатности при открытии «ворот» ребёнок, теоретически, мог выбежать на поверхность. Затем обратно её могли доставить разведчики. Но почему же не попытались скрыть следы того, что девочка была на поверхности? Не умыли её даже, что было бы хоть какой-то принятой мерой. Ничего не было сделано, что меня ещё больше смущает. Кто-то в этом инциденте точно замешан. И я обязан выяснить кто. «Приказ» Напоминание: разослать всем по общей системе, чтобы не болтали лишнего. Коллеги, напоминаю вам о том, что распространение какой-либо информации о случившемся категорически запрещено! Запрещается подобное обсуждать даже с семьёй за ужином! Запрещается обсуждать это меж друг другом за пределами лабораторий! А уж тем более болтать о наших планах! Вы хоть понимаете, чем это может обернуться? Разве нам нужна всеобщая паника в бункере? Вместе с военными мы должны всеми силами поддерживать порядок в бункере, иначе от нас ничего не останется в скором времени. К тем, кто всё-таки не умеет держать язык за зубами, будут приняты меры! И за их принятие будут отвечать явно не мы — учёные, что, надеюсь, все и сами понимают. «Р-1» Р-1, которой мои коллеги решили дать глупое имя, которое я им тут же приказал забыть раз и навсегда, находится под постоянным наблюдением. Из психического состояния можно отметить, что она довольно замкнутый ребёнок и вряд ли понимает, что происходит вокруг. Вечно пустые глаза бегают из стороны в сторону. Не говорит, хотя возраст уже подходящий. Не издаёт абсолютно никаких звуков. Плохо ест, из-за чего её организм не получает нужных веществ. Мы решили эту проблему, вводя смеси ей в вену. Она не сопротивляется и спокойно даёт делать с ней абсолютно всё, что упрощает нам задачу. В остальном она практически ничем не отличается от своих сверстников. В меру активная. Радиация же, излучаемая её телом, не уменьшается, но это никак не сказывается на её состоянии, что достаточно странно. Её не поражают лучевые болезни, которые при таком же облучении появляются у наших разведчиков. Неужели Р-1 устойчива к радиации? Если это действительно так (во что мне очень слабо верится), то это заслуга родителей Р-1, которых нам просто необходимо найти. Было бы, если бы она не являлась сиротой. У меня в какой-то момент даже крылась надежда, что в бункере всё-таки есть один из её родителей, скрывается. Для проверки этой глупой и наивной теории необходимо провести масштабный ДНК тест, ради которого придётся собирать анализы каждого жителя бункера. Только вот это привлечёт слишком много внимания. Но даже если найдётся этому «весомая причина», то… Следует подумать над этим. Да, следует.» Даже спустя несколько лет родителей девочки так и не удалось разыскать в бункере. Несмотря на множество предпринятых попыток. Надежда доктора Консуэла и его последователей, коллег не угасала, потому принялись рассматривать иную версию. В бункере, естественно, имелись свои законы, которые помогали поддерживать порядок. А за соблюдением законов следили военные, которые и осуществляли все наказания за несоблюдение порядков. Военных здесь действительно боялись, ведь меры наказаний были поистине жестокие. Не было никакой тюрьмы, в которой нарушители отбывали свои сроки. Не было толком и никакого суда. Потому наказаний было немного: присуждение статуса «добровольный подопытный», пытки и самое страшное — вывод за пределы бункера без возможности возвращения. Последнее было самой жестокой мерой наказания, которая применялась… иногда слишком часто. Те, кто удостоился такого наказания, умирали в муках на поверхности. Некоторые охранники поговаривают, что им даже приходилось улавливать душераздирающие крики облучённых осуждённых. Среди таких осуждённых запросто могли оказаться родители Р-1. И для подтверждения или же опровержения этой теории учёные принялись поднимать все документы из архива в надежде найти хоть что-нибудь. Однако попытки оказались тщетны. Потому вскоре они и вовсе перестали искать родителей девочки, уже вплотную занявшись ею самой. «Записи доктора Консуэла» «Десять» Р-1 уже десять. Даже не верится, что прошло уже столько лет. Некоторые мои коллеги бы сказали, что мы зря убиваем время здесь, возясь с ней, однако я в корне с ними не согласен и никогда не соглашусь уж точно. Ведь пусть и мы практически ничего от неё не узнали, зато у нас появилась невероятная возможность — возможность создать человека, устойчивого к радиации. Это же поистине невероятно! На её основе мы, вполне возможно, сможем и другим подарить возможность выйти на поверхность! Только вот у меня и у моих коллег закрались кое-какие сомнения. Сомнения насчёт того, что Р-1 сможет пережить второй (а там уже и остальные) выход наружу. Вдруг её предел уже достигнут и второй выход за пределы бункера станет фатальным? Для проверки этого суждения нам необходимо вывести её наружу. Конечно, мы рискуем её потерять… Но я более, чем уверен, что она выживет. В чём, к сожалению, уверены далеко не все…» «Отряд» Что и требовалось доказать: далеко не все из сотрудников бункера компетентны и имеют право быть с нами в безопасности. Я, конечно, это прекрасно знал, но чтоб столько пустоголовых придурков было среди военных и не только… Я действительно был неприятно поражён. Но, несмотря на это, мы всё-таки нашли подходящих людей для операции «Свет». Отряд собран и утверждён. Уже через три дня состоится то, о чём даже подумать без мурашек по коже не представляется возможным. Фу-х… Лишь бы Р-1 нас не подвела. «Операция прошла успешно» Пять первоклассных солдат и два учёных — доктор Хонос и доктор Крастер. И всё ради неё — Р-1. Отряд пробыл на поверхности ровно полчаса и вернули Р-1 в целости и сохранности. Сразу по возвращению отряда девочку мы поместили под наблюдение. Естественно, её радиационный фон превышал в разы норму, однако с ней самой всё было в порядке. Она выглядела здоровой и её организм ни на что не жаловался. Это было крайне поразительно, учитывая то, что она провела те полчаса без какой-либо защиты на поверхности! Весь отдел поражён! Я поражён…» Тогда Р-1 наконец начала быть для учёных чем-то стоящим, чем-то, на что они не просто так тратят своё время. Тогда доктор Консуэл понял, что не зря взялся за эту таинственную девчонку. Совершенно не зря.