Десятый

Напряжение из нашего с Олли разговора пропало достаточно быстро. Я на секунду задумался, вспоминая странную фразу про спор, но решил отложить эти мысли на потом. Я хмыкнул и улыбнулся парню, не скрывая неожиданное облегчение. Один человек знает о моем грешке, не осуждает, понимает. Это дорогого стоит. Сенин не без удивления отреагировал на смену моего настроения, вопросительно глянул на меня, ожидая объяснения. - Мне просто спокойнее стало, - оправдался я, пожав плечами. - Узнай об этом кто-то из знакомых - затравили бы. - Я не из трепливых, малый, - Олег улыбнулся. - Ну оттого и спокойнее. А насчёт твоего вопроса - не знаю. Я думаю бухнуть и решать на месте. У меня с парнями опыт не особо... большой. - Разберёмся. Тут у тебя два варианта: пытаться забыть о том, что трахался с мужиком вообще или попробовать секс с другим, чтобы твой опыт не ограничился Никольским. Я нервно перекатился с пяток на носки и обратно, пряча руки в карманах. - Не знаю, готов ли я к сексуальной революции. Выпьем - решу. - Вот и правильно, - студент похлопал меня по плечу. - Тогда сегодня вечером встретимся под маркетом, выпьем и в бой. Пошли внутрь, я сейчас окоченею. Спустя три часа я уже шёл от кафетерия домой, с глупой улыбкой напевая незамысловатую песню, игравшую в наушниках. Настроение было достаточно приподнятым для таких эмоций, ведь саркастичные шуточные пикировки Олега и Димаса всегда могли вытряхнуть меня из аморфности. Подумав, а скорее, разучившись думать от слишком позитивного настроя, я решил завернуть обратно в школу. Последним уроком был классный час, можно сходить, да и перед Иришкой засветиться. Я юркнул в холл третий раз за день и поднялся на третий этаж, где через пять минут должны были начаться посиделки. Классные часы всегда проходили приятно: Иришка открывала нам свою подсобку, девочки ставили чайник и делали желающим чай или кофе, а пацаны сдвигали парты в один большой классный стол, за которым мы сидели и обсуждали дела насущные, тащили к нему стулья. Подмигнув на входе в класс блондинистому Сене, я помог одноклассникам с перетаскиванием мебели и сел рядом с друзьями, ожидая, пока девочки принесут чай. - Ты же ушёл, какими судьбами? - спросил блондинка, облокотившись на спинку стула. - Сам не знаю, - хмыкнул я. - Чтоб лишний раз Иришку не бомбило, что я такой злостный прогульщик. - Самое смешное, что ты пришёл, а Семёнов куда-то делся, - друг почесал затылок и посмотрел на меня с немым вопросом, так, словно я знаю обо всех передвижениях этого чмошника. - Это странно, обычно он пороги класса оббивает, лишь бы побыстрее на урок попасть. - И я о том же, - Сеня бегал глазами по классу, будто бы пытаясь обнаружить моего недруга за фикусом на подоконнике или под партой Шевцова, ботана-одиночки нашего класса, игнорирующего все эти годы любые попытки одноклассников с ним заговорить. Я, к слову, особо не лез: ну не хочет человек общаться, так и хер с ним. У всех свои тараканы. - Тебе прям так важно, где Семёнов? - Мало ли, вдруг пошёл жаловаться на тебя завучу? Надо знать, чего ждать. Я издал картинный заёбаный вздох и поднялся с места, направляясь к Кате, подруге и соратнице Семёнова. Девочка нервно на меня зыркнула и оторвалась от своего смартфона, стоило мне подойти к ней. - Что? - резко спросила одноклассница, скрестив руки на груди. - Расслабься ты, - я наклонил голову к плечу, миролюбиво улыбнувшись. - Где друг твой? - Какая разница? - Я консерватор по своей натуре, нервничаю, когда происходит что-то, не вписывающееся в привычный мне жизненный лад. И вот отсутствие Дениса меня крайне взволновало, решил поинтересоваться причиной его отсутствия. - Надо было на уроках сидеть, а не прогуливать, - едко ответила девочка. - Ну так? - надавил я, игнорируя нападки в свой адрес. - Его Максим Владимирович к себе вызвал, контрольную переписывать. Меня аж перекосило. Я кивнул Кате и медленно вышел из класса. Стоило мне оказаться за дверью, я понёсся к кабинету Никольского по пустому коридору. Сердце билось набатом где-то в районе горла, плохое предчувствие скрутилось петлёй вокруг глотки, не давая дышать. В голове кинолентой неслись воспоминания, начиная от сегодняшнего рассказа Олли про любовь компании к спорам, потом - подозрительный телефонный разговор Никольского, странный диалог Максима и Арнольда при мне, который учитель оборвал. Тоже касающийся спора. Мне уже было больно. Я догадался, я был уверен. Но всегда остаётся процент надежды, ведь так? Семёнов не мог, не мог переписывать контрольную. Он всегда учил весь школьный материал наизусть, да и, честно, тупым не был. Что он делает у Максима я тоже догадывался. Одно дело догадываться, а другое - увидеть. Я без стука ворвался в просторный кабинет, разделявший меня от подсобки учителя одной только дверью. Дальше идти не пришлось. Арнольд сидел на стуле, забросив ноги на парту, и писал что-то в своём телефоне, задумчиво водя при этом большим пальцем по губам. Он резко обернулся и, увидев меня, расплылся в едкой ухмылке. - Привет, детка. - Кадык вырву, - прошипел я. - Ну ладно, брось. Не моя детка, а Макса. Рассказывай, тебе понравился член в заднице? Если да, то можешь обращаться, я не против хорошенько тебе засадить. Догадки оправдались. Тело стало ватным, а состояние шока, к счастью или же наоборот, сильно затормаживало. - Сколько? - тихо и как-то уж слишком спокойно поинтересовался я. - Сколько ему человек трахнуть надо было или сколько он получит за выигрыш? - забавлялся Арнольд. Я молча продолжал буравить парня взглядом, не имея возможности сказать что-либо из-за образовавшегося в горле кома. Ему моё молчание явно не понравилось, он ухмыльнулся. - Бабок он получит много, за тебя я конкретно накинул неплохую сумму, за всех - тачку, ты - дорогая сучка. А трахнуть надо было десять человек. Вот сейчас Макс закончит, сможем мило побеседовать, если хочешь. Я, ничего не говоря, подошёл к двери в подсобку, за которой раздавались приглушённые стоны. - Хочешь подрочить на живую порнушку, м? - заливисто смеялся где-то сзади Арнольд, но мне было без разницы. Я открыл дверь. На столе, что был расположен чётко напротив двери, лежал Семёнов Денис, которого грубо втрахивал в стол мой учитель, любовник, друг - Маниколь. Семёнов стонал от боли и мазохистского удовольствия, цепляясь руками за лацканы пиджака Максима, пытаясь притянуть того к себе. Я пришёл вовремя: Никольский, держа моего одноклассника за бёдра, дёрнул того на себя, толкнувшись в податливое тело и кончил, запрокинув при этом голову назад. А потом, раскрыв мутные после недавнего оргазма глаза, увидел меня. Пиздец. Я бы даже это сказал, да только всё ещё был нем как рыба. - Понравилось? - расплылся в оскале Арнольд, выглядывая из-за моего плеча в попытке рассмотреть Максима и Семёнова. Денис, увидев меня и Арнольда, перепугался, бросив непонимающий взгляд на Никольского и заметавшись по подсобке, в панике натягивая спущенные штаны. Безумный взгляд Макса и мой, потухший, матовый, встретились. Арнольд, недовольный тем, что я никак не отреагировал на очередную его реплику, толкнул меня в бок. - Что за тачка то? - ровно и как-то совсем безразлично поинтересовался я. - Ламбор последний. Говорю же, ты дорогая су... Я просто заехал ему локтем в солнечное сплетение. Парень осел на пол и судорожно пытался втягивать воздух в лёгкие, что ему плохо удавалось. - Я бы поздравил тебя с победой, да что-то она охуеть как прогнила, - бросил я учителю, глядя, как мученически корчится в панике его друг. Семёнов не находил смысла в моих словах, а потому принялся угрожать, сразив меня наповал всей убогостью происходящего: - Не рассказывай никому, прошу, умоляю. Никто не должен знать, что я... Только попробуй! Я напишу на тебя заявление! - Какое? За изнасилование, чтоб прикрыть этим свою растраханную задницу? Да похуй мне. Пиши что хочешь. Семёнов смылся из кабинета, подхватив свои шмотки и пробежав мимо меня. - Юджин, - тихо позвал Максим. Меня начинало трясти, бить в нервном ознобе. - Ты скажи, какого хрена, а? - Жень, прости, я же... - Ты же - что? - я нахмурился а потом рассмеялся, громко, истерично. - Да, точно, ты же предупреждал. Чёрт возьми, спасибо, Максим Владимирович. - Чёрт, Жень, пожалуйста, - Никольский смотрел на меня с такой болью, что она была осязаема, висела в воздухе. Как же мне похуй. - Эй, ты, алё, - я пнул ногой в бедро Арнольда, который всё ещё опирался на стену, делая рваные вдохи. - Не так я тебя ударил, чтоб цирк устраивать. Арнольд скривился и выпрямился, наблюдая за мной с ненавистью и чертовым превосходством. Ну да, меня же трахнули на спор. - Что за условие было за его проигрыш? - я махнул головой в сторону Никольского. - Он бы под меня подставился, - прохрипел парень, не стирая с лица довольную кривую ухмылку. - Нихуя себе цена у задницы! Максим сделал шаг ко мне, намереваясь приблизиться. - Только попробуй, гнида, - прорычал я. - Рыпнешься - и я не посмотрю на то, что сяду. Я убью тебя, сука, размажу к ёбаной матери. Ты, блядь, даже на километр ко мне не приближайся. А если я тебя увижу, отвечаю, зарежу, забью до смерти. Просто вали нахуй из моей жизни, а лучше просто где-то сдохни. Во мне бурлила, бушевала огнём ненависть. Я был способен на всё. Не обращая больше ни на что внимания, я бросился прочь. Я молнией влетел в класс, взял сумку, пальто и ушёл, не в состоянии как-либо реагировать на зов классного руководителя и удивленные возгласы одноклассников. На улице начинало темнеть, зима напоминала о себе не только холодом. Я, разбитый и выжатый, изможденный, вышел за территорию школы и сел на заснеженный порог. Я дрожал, нервы сдали, смотрел на дорогу, проезжающие машины и хотел оказаться под колёсами каждой, лишь бы не было так плохо. Чья-то рука коснулась плеча. Это снова был Максим, бессовестно красивый, идеальный, обеспокоенный моим состоянием. Я посмотрел ему в глаза. - Макс, почему так плохо? - севшим голосом произнёс я, глотая подступающие слёзы. - Ты же... ты же не такая мразь, ты другой, ты... Маниколь. Почему? Максим молча стоял, не находя слов, продолжал смотреть на меня с какой-то щенячьей грустью и тоской. - Почему ты просто не отказался от спора, Макс? Мужчина сглотнул. Ладонь, лежавшая на моём плече, судорожно сжалась. - Ты ведь даже не думал о том, что есть вариант просто отказаться, - я начал плакать, без всхлипов, без криков. Слёзы бежали непроизвольно, стекали по щекам и подмерзали. Я стирал их тыльной стороной ладони. Максим присел передо мной, края идеально белого пальто легли на грязный снег. Я его обнял, рыдая в плечо. Макс дрожал. - Прошу тебя, Макс, пожалуйста, исчезни, - стиснув зубы, чтоб не завыть, шептал я. - Не попадайся мне на глаза, просто уйди. Сил сдерживаться больше не было. Я оттолкнул Максима и побежал прочь с такой скоростью, будто от этого зависела моя жизнь. Пускай, в чём-то это так и было.