***
От грохота, внезапно раздавшегося совсем рядом, девочка вздрогнула и выронила ветхий томик из рук. К ней в купе кубарем влетели двое мальчишек, заваливаясь друг на друга и падая на пол. Кассиопея притаилась в углу, вжавшись в стену: если бы способности метаморфа могли замаскировать её под интерьер купе, она бы всенепременно ими воспользовалась. Казалось, что нарушители спокойствия были настолько заняты… чем бы они не занимались, девочка даже понадеялась, что её вовсе не заметят. Зря. — «Сказание о Никвенин»… Ты что, сказки читаешь? — А мы думали… — Что в Хогвартс… — Не берут маленьких. К тому моменту, как Кассиопея опомнилась, мальчишки расцепились и поднялись с пола. Одинаковые. Она моргнула. Нет, не показалось: они были абсолютно одинаковые! Переводя взгляд с одного мальчика на другого, Кассиопея подумала, что даже россыпь веснушек на лицах обоих подчинялась какой-то единой системе, а волосы после вероломного проникновения в чужое купе были идентично взъерошены. Мальчишки напомнили ей двух воробьев, рыжих и всё ещё ужасно похожих. Кассиопея прищурилась. Ей не нравилось, когда кто-то высказывал своё мнение без спроса. А ещё не нравилось, когда кто-то брал её вещи. — Ну вас же взяли. И тут же почти пожалела о сказанном. По телу прошёлся холодок от строгого, укоризненного взгляда Вальбурги, как будто та стояла в этом же купе. Вальбурга всегда говорила, что отвечать идиотам — всё равно, что уподобляться им. Кассиопея не считала себя идиоткой. Поэтому виду она не подала, наоборот, выпрямилась, задрала подбородок и приняла максимально гордый вид, на который только была способна. Совсем так, как она умела. Так, как у неё получалось лучше всего. — Джордж, а это не может быть… — мальчик ткнул брата в плечо и проигнорировал комментарий Кассиопеи, вызвав у нее новую волну раздражения и негодования. — Думаешь?.. — продолжая будто бы не замечать девочку, переспросил второй. — Не уверен, та была… — Фред, Джордж! Закончить один из близнецов не успел: дверь в купе снова открылась, — Кассиопея подумала, что если эта тенденция продолжится, ни в какой Хогвартс она не поедет и сойдёт на следующей станции — теперь же на пороге показалась одетая в черно-желтую мантию девушка. Она выглядела удивительно настороженно и строго для человека с розовыми, будто криво подстриженными волосами. Нимфадора, она же Тонкс, была дочерью Андромеды Блэк по девичьей фамилии. Кассиопея видела старшую Тонкс весьма редко, причиной тому был запрет Вальбурги, однако воспоминания о каждой встрече были исключительно положительные. Они познакомились на одном из светских вечеров, устраиваемых для аристократии волшебного сообщества Британии. Удивительно, но маленькой Кассиопее невероятно нравились такие, казалось бы, скучные и нудные для ребёнка мероприятия: девочка была жадной до внимания. Кассиопея долго тогда разглядывала то изумрудное платье, запоминая каждый серебряный узор у подола и рукавов. А потом ещё дольше выслушивала поучения, наставления и ругань в свой адрес от миссис Блэк за то, что «прибилась к этой предательнице рода и крови». Нимфадора же в глазах Вальбурги была ещё хуже. Пожалуй, виделась Кассиопея с ними только из-за Блэковской семейности, такой парадоксальной, искривленной, уродливой. — Ваши братья сказали, — от рыжих синхронно послышалось тихое и полное вселенской досады: «предатели», — что вы притащили хлопушки. Где? — Наглая… — Ложь… — И провокация. Нимфадора сложила руки на груди и скептически оглядела близнецов. Не было им ни веры, ни доверия. А потом заметила Кассиопею, которая с нескрываемым презрением смотрела то на Тонкс, то на близнецов, молча интересуясь, что это и когда оно закончится. Надеялась, что Нимфадора уловила её намёки. От манеры общения мальчишек начинала болеть голова. — Вижу, вы ещё не успели познакомиться. Это Фред и Джордж, оба, как ты могла догадаться, Уизли. А это Касс, я как-то о ней рассказывала. — Кассиопея. Она недовольно зыркнула в сторону Нимфадоры. А ведь в детстве девочки неплохо ладили. Часто играли вместе, порой соревновались в том, кто лучше повторит внешность магов с картин на стенах Гриммо: метаморфизм служил неплохой темой для общих интересов. Сейчас же взаимоотношения с Тонкс нельзя было назвать плохими, скорее немного натянутыми: Кассиопее она казалась слишком громкой, взбалмошной и легкомысленной, а Нимфадора, в свою очередь, со взрослением родственницы все больше и больше замечала в ней черты «правильных» Блэков. По крайней мере, именно так однажды в пылу спора Тонкс и заявила, вызвав у Кассиопеи противоречивые эмоции. Правда это или нет, она не знала, по крайней мере, ещё не разобралась. С того момента девочки больше не общались, не обменивались письмами, сегодняшний случай был первым за долгое время. Ощущалось это несколько странно. Очень во многих аспектах мнения Кассиопеи и Тонкс кардинально разнились, отношение к собственному имени было тому лучшим примером. Кассиопея взглянула на мальчишек. Уизли, значит. Об их роде она, конечно же, знала: двадцать восемь чистокровных семей, официально подтверждённых министерской печатью, были неотъемлемой частью истории магической Британии. Знала также и о том, как пренебрежительно относилась Вальбурга к некоторым родам из этого списка. Уизли был одним из них. Значило ли это, что и Кассиопее следовало бы никак не взаимодействовать с близнецами? Один из мальчиков, протянул ей руку — Кассиопея подняла на него взгляд. Такой, от которого можно было покрыться ледяной коркой. Задумалась и всё же ответила на жест рыжего, очень осторожно. Всё-таки, в неё с детства вкладывали смысл понятия «хорошие манеры». — Ты Тонкс? — Или Блэк? — Скорее Блэк, чем Тонкс. — Слишком… — Злобная… — И бледная. — Да, точно Блэк. Кассиопея подняла бровь и скривила губы. Ни сдержанности, ни тактичности. Эти мальчишки ей определённо не нравились — миссис Блэк была абсолютно права. Не отпуская руку одного из них, Кассиопея снова выкрасила волосы в белый, а светло-голубая радужка окончательно потеряла пигмент, став совсем серой, будто девочка в мгновение ослепла. Рыжий тут же отпустил Кассиопею, отпрыгивая назад, и уставился на неё глазами размером с целый галлеон. Второй выглядел примерно так же, и это было даже забавно. Однако всего на секунду: мальчик выронил что-то из-под своего свитера, и это что-то упало на пол. Кажется, хлопушки были найдены. Фред и Джордж вылетели из купе, сверкая пятками, когда помещение, стены, сиденья, окна и, соответственно, всех присутствующих, забрызгало разноцветной краской и конфетти. Кассиопея так и не узнала, чем закончилась та сказка.1. Вальбурге хотелось
18 марта 2023 г. в 00:38
Терновник, сердечная жила дракона, 11 дюймов. Своенравная, жёсткая, практически несгибаемая.
Кассиопея внимательно разглядывала своё новое приобретение — тёмно-серую, почти чёрную волшебную палочку, которая сейчас покоилась в её ладони, — невольно вспоминая тихие слова мистера Олливандера. Мастер говорил, что этот экземпляр давно уже пылился на самой верхней полке его магазинчика. Слишком строгая и придирчивая, она снова и снова отвергала потенциальных компаньонов. Однако, когда Кассиопея брала её за рукоятку с металлическими пластинами и делала взмах, палочка вроде и не возражала вовсе и даже ничего не взрывала, как еë предшественницы. Пожалуй, это можно было принять за хороший знак.
Кассиопея не могла не отметить воодушевленный тон, который сопровождал описание магического артефакта мистером Олливандером. Истинная причина такой реакции, к сожалению, так и осталась ей неизвестна: невысокое создание с большими рваными ушами потянуло девочку за руку в сторону выхода из лавки раньше, чем мастер успел закончить историю, обескуражив его и заставив тотчас же замолчать.
Их домовой эльф никогда не отличался вежливостью. В том числе и по отношению к Кассиопее.
— Маленькая госпожа изволит продолжить совершать покупки?
Сзади послышался скрипучий голос Кикимера, Кассиопея поежилась. Несмотря на, казалось бы, вежливые слова, уважительное с первого взгляда отношение, каждый слог был пронизан нескрываемым недовольством и неким пренебрежением. Из всех живых родственников Кассиопеи, по её наблюдениям, искренне, так, как и полагается домашним эльфам, Кикимер относился только к Вальбурге. Её эльф любил, обожал, буквально боготворил. Всех остальных же он либо игнорировал, либо открыто презирал. Манера общения с Кассиопеей, в свою очередь, могла меняться несколько раз за день. Объяснить причину таких метаморфоз, увы, не получалось — она всё списывала на преклонный возраст эльфа и его слабый рассудок.
Кассиопее хотелось закатить глаза. Или показать эльфу язык.
Вальбурге хотелось, чтобы девочка не выражала свои эмоции столь неподобающим способом.
— Да, Кикимер. Мне осталось приобрести пару учебников, после чего можем возвращаться на Гриммо.
Косая Аллея сейчас была как никогда оживлённой: неудивительно, учитывая, что уже через несколько дней в сторону британской школы Чародейства и Волшебства должен был отправиться «Хогвартс-Экспресс», наполненный воодушевлëнными первокурсниками. И Кассиопея будет одной из них. От этой мысли становилось… Ровным счётом никак. Нет, конечно же девочке не терпелось попробовать всё, что она читала в книжках, учебниках, дидактических материалах, на практике, однако того трепета, легкости в груди и непомерных ожиданий — столь типичных атрибутов каждого абитуриента — у неё почему-то совсем не было.
Одиннадцатилетняя Кассиопея шла по главной улице Аллеи и с любопытством наблюдала радостные лица её будущих сокурсников, которые вместе с их семьями сейчас готовились к этому знаменательному дню; пестреющие витрины магазинов и их владельцев, зазывающих войти так задорно и дружелюбно. Наблюдала, но никогда не попыталась присоединиться, разделить всеобщий восторг. Одиннадцатилетняя Кассиопея сегодня была удивительно скупа на эмоции.
Запах книг и нового пергамента. Именно он встречал каждого, кто оказывался на пороге «Флориш и Блоттс», Кассиопея не была исключением. Несмотря на излишний ажиотаж и суету, захватившие лавку, это место все равно оставалось одним из самых любимых для неё. Кассиопея могла часами бродить между полками в поисках той самой книги, за которой она провела бы вечер.
Сейчас же такая роскошь была непозволительна: Вальбурга предельно ясно дала понять, что ждёт девочку к двум часам дня, и это время стремительно приближалось. Нервировать лишний раз родственницу не хотелось — Кассиопея спешно нашла нужную книгу, задержавшись у стеллажа лишь для того, чтобы проверить издание. Пожалуй, это решение можно было бы назвать ошибкой.
Пожалуй, именно так Кассиопея впоследствии и сделает.
Если бы не пауза, обусловленная излишней дотошностью, на Кассиопею откуда-то сверху не вылились бы чернила. Теперь густая жидкость вязкими каплями стекала по её голове, оставляя чёрные пятна на белёсых волосах. Кассиопея резко подняла голову наверх, устремив взгляд на второй этаж помещения. Однако кроме топота удирающих детей — девочка предположила, что любой вменяемый взрослый вряд ли бы стал проворачивать подобные фокусы — ничего не заметила. Сзади послышались смешки.
Что в такие моменты обычно делают юные волшебницы? Расстраиваются и плачут, злятся и раздражаются? Или, может, не предают ситуации никакого драматизма и заливаются смехом? Вполне логично, но…
Вальбурге хотелось, чтобы Кассиопея всегда вела себя достойно.
… реакции не последовало. Кассиопея выпрямилась, словно кукловод потянул за ниточку, привязанную к ее макушке, выкрасила волосы в оттенок чернил и направилась к кассе оплачивать покупки. Через какое-то время на улице послышался хлопок трансгрессии.
Если бы не эта пауза, на Кассиопею не вылились бы чернила. Если бы не эта пауза, Кассиопея нашла бы книгу о волшебных палочках и намного раньше узнала, что любопытной особенностью тернового куста, колющего своими острыми шипами, является то, что после сильнейших морозов на нем вырастают сладчайшие ягоды.