***
— Привет, ты ведь Кассиопея? Кассиопея Блэк, да? Кассиопея перестала раскладывать вещи по полкам и обернулась через плечо: сзади стояла невысокая девочка с пухлыми щеками — очевидно, её соседка — и покачивалась на пятках, сложив руки за спиной. Неужели понадеялась завести дружбу с Блэк? Три раза «ха». Кассиопея оглядела её сверху-вниз. Эта особа сейчас не представляла ничего интересного: девочка казалась смущённой и странно воодушевлённой одновременно. Сзади же стояли остальные когтевранки и о чем-то переговаривались, то и дело бросая короткие взгляды в сторону Блэк. Хотелось, конечно, продолжить заниматься обустройством своего спального места, однако вшитые в подсознание привычки все же не позволяли вести себя так открыто по-хамски. — Привет, да. Ты что-то хотела? Другое дело — выражать эмоции в интонации. В стиле британской аристократии. Кассиопея надеялась, что соседка уловила отнюдь не общительный настрой Блэк. — Касс, — такая форма имени резанула по ушам, Блэк подавила желание сморщить нос. — Знаешь, мне так жаль… Она нахмурилась: начало разговора не воодушевляло. — Чего тебе жаль? — Ну, — девочка вновь замялась, подбирая слова. — Я сожалею, что ты росла без родителей. Так ужасно, что Сириус Блэк убил твою маму… Дети порой бывают чертовски жестоки, сами того не осознавая. Да, насчёт происхождения Кассиопеи существовал целый список слухов, связанных с её внезапным появлением на Гриммо и тем, что матери девочки почему-то не было на фамильном гобелене. Не воспользоваться жалкой беспомощностью узника Азкабана было бы глупо, ведь так удобно и логично, что для столь зверского преступника, предателя, ублюдка из чистокровной семьи убить вместе с остальными магглами мать своего ребёнка — всё равно, что наколдовать «Люмос». Вальбурга всегда отрицала грязь, со всех сторон облепливавшую их славный род, оправдываясь тем, что сын никогда не связался бы с «магглой», однако это не предотвращало распространения тысячи и одной версии слуха. Эту Кассиопея ненавидела больше всего. Все притихли. Блэк неосознанно шагнула назад, восстанавливая максимальную дистанцию между собой и девочками, насупилась. Кассиопея выглядела так, словно была готова либо сбежать, либо напасть на одну из соседок. И если бы она умела убивать отталкивающе-холодным взглядом, то популяция студенток Когтеврана сейчас бы резко сократилась. Впрочем, ей бы даже не было жаль. Происходящее вызывало неимоверное отвращение, это читалось буквально во всём: в искривлённых губах, в высоко вздёрнутом подбородке, и в волосах, что снова приобрели угольный оттенок, сделав её практически точной копией отца. Так всегда происходило перед тем, как Блэк взрывалась. Кассиопея потом поймёт, что Одри, а именно так звали девочку, искренне сопереживала, сочувствовала и, на самом деле, была одним из самых понимающих людей, которых Кассиопее доведётся встретить. Но не сейчас. Сейчас же зудящее под рёбрами чувство кололо внутренности, словно ледяная крошка, не позволяя здраво мыслить. Было нужно, просто жизненно необходимо сделать что-то гадкое и злое в ответ так сильно, что Кассиопее скрутило живот. Так всегда происходило, когда Блэк было больно. — Да, может, Сириус и не соизволил сбежать из Азкабана, чтобы купить со мной палочку… Не говорила — плевалась. — … зато у представителей моей семьи хватило мозгов, чтобы научить меня, что жалость — удел слабаков и нытиков. — Ты ожидала чего-то другого? Её отец убийца, а тётка — пожирательница смерти! Она Блэк! Голос подала одна из стоящих в стороне сокурсниц — Сандра Фоссет, а для Кассиопеи словно прозвучал контрольный выстрел. — Блэк, да. Но, в отличие от вас, не безмозглое подобие волшебника. Кассиопея развернулась, не желая более участвовать в разговоре, и продолжила разбирать вещи. Хотелось то ли застрять до утра в душе, твёрдой щеткой соскабливая с себя произошедшее, то ли сунуть два пальца в рот. А может и выколоть себе глаза. Чтобы больше никогда не видеть этой тошнотворной жалости в чужих.***
— Первокурсники, занимайте свои места! Сейчас приступим к занятию. Урок заклинаний начинался восторженно. Слишком восторженно. В этом был весь профессор Филиус Флитвик. Обычно сдержанный, тактичный и спокойный декан факультета Когтевран преображался на собственных занятиях: сложно было представить мага более увлечённого своей работой, чем он. Наверное, именно поэтому его предмет стал одним из самых любимых для Кассиопеи: наблюдать за колдовством профессора было невероятно захватывающе. Если в будущем она не будет также гореть своим делом, то всё это зря. Однако сегодня такая эмоциональность почему-то немного раздражала Кассиопею. Встала не с той ноги? — Начнём с повторения и резюмируем то, что мы успели пройти с начала обучения, — профессор забрался на стопку бумаг, с которой обычно вещал. С ростом ему не очень повезло. — Как мы знаем, магия — это особый вид энергии и энергопотоков, которые нас окружают. Современные учёные, изучающее теорию магии, пришли к выводу, что она появилась результате… — профессор вопрошающе посмотрел в аудиторию, а затем обратился к гриффиндорке, которая находила чтение «Спеллы» более увлекательным, чем материал лекции, — мисс Джонсон, не продолжите за мной? Ответом на вопрос преподавателя послужило активное шуршание конспектов, которые девочка судорожно перелистывала в поисках нужной информации. Кассиопея ехидно хмыкнула. Какая досада. — После большого взрыва, сэр. Магия представляла собой большой скруток энергии, ядро, другими словами, которое становилось все плотнее и плотнее и, дойдя до критической точки, распалось на магические потоки, дав начало формированию вселенной. Сейчас похожие, но намного более мелкие магические ядра есть в каждом магическом создании, в том числе, и в волшебниках, то есть в нас. Магическое ядро, в свою очередь, — сосредоточение магии, способное производить, возобновлять и накапливать энергию. — Хорошо, мисс Вайс, однако я бы попросил отвечать только после разрешения преподавателя и давать возможность подумать своим коллегам. — Хорошо, сэр, больше такого не повторится. Просто мне показалось сомнительным, что в конспектах мисс Джонсон информации вдруг оказалось больше, чем в её голове. Голос послышался откуда сзади — Кассиопея обернулась. Стало ужасно интересно, кто на первом же году обучения мог позволить себе столь непринужденную дерзость. Через несколько рядов сидела блондинка, та, которую Кассиопея отметила еще на распределении из-за имени. Иннелин, кажется. Кассиопея не была уверена: с Вайс она ни разу не общалась. Ровно так же, как и с остальными студентами. За прошедшие с поступления в Хогвартс два месяца количество людей, с которыми подружилась Кассиопея, стремилось к нулю. Не сказать, что это её сильно заботило, однако предрассудки насчет рода Блэк, часто оказывающиеся причиной нездоровой реакции на девочку, несколько раздражали. Как факт. Как концепция. Профессор Флитвик покачал головой, однако развивать эту тему не стал. — Итак, продолжаем. Как мы с вами выяснили: магия сконцентрирована в каждом из нас. Каналы, отходящие от магического ядра, проходят по всему телу, совпадая с кровеносной системой и циркулируя магию внутри организма. Для того, чтобы направить ее во внешнюю среду, как правило, необходимы две составляющие: проводник, им служат ваши волшебные палочки, и непосредственно заклинания. Кто скажет мне, на какие три составляющие можно разбить заклинание? В этот раз несколько студентов подняли руки, желая ответить на вопрос профессора. В их числе были мисс Блэк и мисс Вайс. — Мисс Блэк, прошу. — Спасибо, профессор. Составляющие успешного заклинания — это мысль, формула и движение. Мысль, или идея, — это самый важный аспект, практически суть. Именно мысль, заключенная в формулу и сопровождаемая движением, определяет, какую физическую форму примет магия. Поэтому в процессе колдовства невероятно важно правильно и четко визуализировать желаемый результат. Так же, как и важно грамотно комбинировать мысль с двумя другими составляющими, не отклонялась от, так скажем, инструкции, иначе результат будет непредсказуемым. Кассиопея говорила чётко, размеренно, так, будто сама не первый год преподавала эту дисциплину. Никогда не скрывала: ей чертовски нравилось быть умней других. — Как всегда невероятно точно и правдиво, мисс Блэк! Сегодня Вы приносите своему факультету десять баллов, — на секунду Кассиопея задумалась, что, кажется, нашла еще одну причину не самого лучшего отношения к её скромной персоне. Нет, чушь какая-то. — Надеюсь, все знают этот материал так же хорошо, ведь сейчас он вам как никогда понадобится. Готовьте свои палочки, друзья, сегодня мы выучим ваше первое заклинание! Аудитория заметно оживилась, Кассиопея не была исключением. Она знала, что профессор не давал практику на занятиях примерно до Хэллоуина — ей на это как-то жаловалась Нимфадора, когда сама училась на первом курсе — но девочка не догадывалась, что этот знаменательный день наступит сегодня. Кончики пальцев приятно закололо, как будто она, воодушевившись, вдруг смогла потрогать магию голыми руками. — Первым делом мы разучим левитационные чары. Формула многим уже знакома: Вингардиум Левиоса. Повторю ещё раз: Вин-гар-диум Ле-вио-са, — профессор разжëвывал каждый слог, будто скорость его речи замедлили вдвое. — Что касается идеи: вам необходимо представить, как объект, который вы зачаруете, плавно поднимается в воздух. Будьте бдительны! Как только вы потеряете концентрацию и упустите мысль, заклинание оборвётся. Итак, внимайте, друзья! Палочка профессора Флитвика рассекала воздух так легко и изящно, что, пожалуй, Кассиопея могла наблюдать за столь волшебным проявлением мастерства вечно. И она бы обязательно так и сделала, если бы с потолка прямо на парты студентов не начали спускаться длинные перья. Они кружились в белом вихре по всей аудитории, пока профессор ими умело дирижировал. Это было похоже на сказку. Сказку, к которой Кассиопее хотелось хотя бы изредка прикасаться. — Тренировочные объекты для зачарования находятся перед Вами, — радостно проскрипел профессор, слезая с своего подиума, видимо, для того, чтобы иметь возможность непосредственно контролировать действия студентов. Пожалуй, если бы кто-то внимательно наблюдал за тем, как колдует Кассиопея, вряд ли бы он узнал в ней ту хмурую, молчаливую Блэк, от взгляда которой хотелось, если не провалиться под землю, то точно оказаться где-нибудь в другом месте. Сейчас же, когда перо плавно поднималось вверх, глаза девочки горели от восторга. Профессор Флитвик тем временем что-то сказал, желая похвалить её за успешное заклинание — Кассиопея не слышала. Она завороженно наблюдала, как перо вальсирует в воздухе, повинуясь ее воле, буквально чувствовала, как магия проходила через все тело и направлялась в палочку, отчего становилось тепло в ладонях. И это ощущение, пожалуй, было одним из лучших, что ей доводилось испытывать. Заклинания действительно были ее любимым предметом. Урок тем временем подходил к концу. Кассиопея, спешно положив свои вещи в сумку, подходила к двери и уже собиралась выходить, но зачем-то остановилась. Скользя взглядом по кабинету, она заметила, что Анджелина Джонсон, студентка Гриффиндора, чья гордость пострадала из-за Иннелин, вместе с друзьями готовила своей обидчице ответный удар. Они собирались облить ее чернилами. Кассиопея не могла объяснить, зачем сделала то, что сделала: Вайс вполне заслуживала быть измазанной черной пастой. Но палочка сама направилась на стопку учебников, покоившихся на стеллаже — они взлетели в воздух. Заклинание было оборвано, когда книжки оказались прямо над головами гриффиндорцев. Бей врага их же оружием. Послышалось несколько глухих ударов и одно громкое писклявое «ай». Иннелин, дернувшись от неожиданности, сначала посмотрела на упавший рядом с ней пузырек чернил, которые сейчас разливались по полу, затем на раздосадованных и возмущенных гриффиндорцев. А потом устремила свой взгляд туда, куда и остальные ребята: в сторону выхода. Кассиопея поспешила ретироваться из кабинета.***
Нэнси наблюдала за ней сквозь узкую щелочку между книжными стеллажами. Наблюдала, не понимая, что такого было в этой Кассиопее Блэк. Последний час Нэна посвятила изучению истории Магической Британии, вчитываясь в детали бытия здешних чистокровных семей. Не трудно догадаться, что искать нужно было именно здесь: Кассиопея держалась с показной гордостью и сдержанностью истинной аристократки. Не то чтобы манерность сильно раздражала Нэнси, ей скорее не нравилось видеть это качество в ком-то, кроме себя. Присутствие Блэк в принципе вызывало странные ощущения: Кассиопея ни с кем не общалась, а когда снисходила до этого — всегда смотрела сквозь. Будто бы рядом никого не существовало, будто бы считала себя лучше других. Дядя любил знакомить любимую племянницу со своими друзьями, если так можно выразиться, из высшего света Австрии — Нэнси встречала много надменных и до раздражения высокомерных людей в своей жизни. Все они были одинаковые, и Кассиопея тоже. А потом случилась та лекция. Вайс любила проводить свободное время в гостиной Когтеврана: это место идеально подходило для сбора сплетен и слухов. Достаточно было просто сесть на диван и уткнуться в книгу — ты сразу сливался, становился частью интерьера. Вот только когда там появлялась Блэк, все сразу переставали переговариваться, лишь провожая первокурсницу настороженным взглядом. В такие моменты Нэну разрывало любопытство. Должна была быть причина. Причина, которую все знали, но боялись обсуждать. Причина, о которой Нэна почему-то до сих пор не была осведомлена. Ничего. Пусто. Никакой полезной или хотя бы интересной информации найдено не было — лоб Нэны встретился с книгой. Ей не нравилось, когда что-то получалось не так, как хотелось. Она схватила проходящего мимо первокурсника с Пуффендуя за рукав мантии. Так, что мальчишка, не ожидавший вмешательства в свое личное пространство, пошатнулся и чуть не завалился прям на Вайс. — Видишь ту удрученную жизнью? Во-от за тем столом, — теперь Нэнси потянула его за воротник, чтобы их лица оказались примерно на одном уровне и одновременно смущённый и обескураженный мальчишка в теории смог бы увидеть ту же картину. Собственная непосредственность порой поражала Вайс. — Да, та хмурая и бледная когтевранка. Блэк, если не ошибаюсь. Что ты о ней знаешь? — Эй! Мальчик дëрнулся, однако, заметив недовольное выражение лица Вайс, смутился, осунулся и всё же сказал: — Мама говорит, что её отец — убийца.***
— Привет! — Кассиопея, погружëнная в домашнее задание по трансфигурации, не заметила, как перед ней внезапно материализовалась Иннелин. Или Вайс стояла здесь всё это время? Блэк отложила реферат и подняла пустой взгляд на внезапную собеседницу. — Хотела сказать, что если продолжишь хмуриться, у тебя могут появиться морщины. Вот тут, — Иннелин ткнула себя в середину лба между бровей. Кассиопея, в свою очередь, задрала вверх свои. — А, и ещё спасибо за то, что спасла меня от чернильной атаки. Всем же известно, что они смертельны для первокурсников. Я Нэна. Между количеством информации в секунду и размеренным, даже ленивым тоном с весьма ощутимой иронией создавался такой контраст, что Кассиопея сразу и не сообразила, что ответить. Вглядываясь в лицо стоящей перед ней, она помедлила, затем все же озвучила то, что крутилось в голове: — Я была уверена, что тебя зовут иначе. — Кассиопея Блэк знает моё имя, я польщена, — без тени удивления хмыкнула Вайс. — Просто мне нравится, когда меня называют Нэнси. Или Нэна. — Зачем ты подошла ко мне? Тебе что-то нужно? — Кассиопея была абсолютно готова к тому, что внезапный интерес к ней вызван отнюдь не беспокойством о состоянии кожи. Вот только что Нэнси могло понадобиться от первокурсницы? Списать домашнее задание? Судя по предыдущей лекции, такой вариант был не самым правдоподобным. А если же этот вопрос касался чего-то вне Хогвартса… Тогда Нэна выбрала не того Блэка. Нэнси пододвинула стул, стоявший за соседней партой, и уселась напротив Кассиопеи. — На самом деле, сама не знаю. Сначала меня искренне взбесило это «как всегда невероятно точно и правдиво, мисс Блэк», — последную фразу она проскрипела, пародируя профессора заклинаний, вызвав у Кассиопеи мимолетную ухмылку, которую она тут же поспешила скрыть. — И ты показалась мне высокомерной занудой и зазнайкой даже для нашего факультета. А потом ты зачем-то предотвратила зверское нападение на меня. И вот я здесь. — Но ведь и ты такая же, — проигнорировав последнюю часть монолога собеседницы, парировала Кассиопея. Почему? Да потому что сама еще окончательно не решила, с чего вдруг подалась в спасители. Пока остановилась на том, что виной произошедшему было искреннее презрение к глупым людям. — Верно. Единственное различие: у меня всё-таки нет морщин. Нэнси была… весьма занятной. Нельзя было сказать, что Кассиопея питала к ней интерес, ровно так же, как и к другим студентам, но Вайс вела себя по-другому. Не смотрела с испугом, отвращением или, не дай Мерлин, жалостью. Ей как будто было всё равно. А еще Нэнси не постеснялась озвучить свои мысли на лекции по заклинаниям. Их общие мысли. — И тебя не смущает, что я Блэк? — А должно? Я практически всё детство провела в Австрии со своим дядей, в Хогвартс попала только потому, что здесь училась моя мать. Поэтому не знаю, что из себя представляют эти ваши «Священные двадцать восемь», как и не в курсе всех подробностей их интриг. — Но при этом о самом факте существования такого списка знаешь. — Конечно. Забыла, на каком факультете учимся? На следующее утро Нэнси подсела к Кассиопее во время завтрака в Большом Зале. А затем и во время обеда.