Разлетаясь на осколки

      Иногда Кассиопее казалось, что ненавидеть людей было любимым занятием профессора Снейпа. Так сказать «хобби». Особенное удовольствие, по мнению девочки, он получал, издеваясь над одной когтевранкой. Не трудно было догадаться, какую фамилию носила эта студентка.       Блэк.       Декан Слизерина по неведомым Кассиопее причине питал к ней сильную неприязнь, и, сколько бы она не гадала, ни один повод не казался веским для такого… Некрасивого поведения. Логическая цепочка не выстраивалась — Кассиопея каждый раз терпела поражение. Да, она не носила зелёную мантию, однако также и не училась на Гриффиндоре, что наводило на определённую мысль: мотив профессора заключался в чём-то личном.       Или же его просто раздражала концепция её существования. Кассиопея замечала это и у некоторых студентов.       Блэк не знала, каких зелий успел наглотаться профессор перед их занятием: вызвав недовольный гул в кабинете, Снейп сегодня сам поделил первокурсников на пары для практики. То ли ради бесценного опыта, такого важного и необходимого, который получат студенты, работая не со своими друзьями, то ли из-за природной вредности. Почему-то Кассиопея склонялась ко второму варианту.       Блэк была поставлена в пару с слизеринским мальчиков, по её скромному мнению, просто фантастическим бездельником, который думал о себе явно больше, чем представлял на самом деле. Его полезность можно было сравнить лишь со сломанной табуреткой без одной ножки, которая уныло валялась в углу помещения. Хотя, нет, её можно было бы пустить на дрова.       Класс. Ну просто замечательно. — Я не собираюсь делать всю работу сама.       Блэк впервые подала голос с начала занятия. Боялась, что до этого смогла бы произнести только что-то из нецензурного репертуара. Сказанные сквозь зубы слова дались ей с большим трудом, а реакции — ноль. Может быть, он оглох? Или утончённые слизеринские уши фиксировали только хвалебные оды в его честь?       Кассиопея стала сверлить взглядом его затылок — мальчишка почесал именно это место. Фыркнула. Неужто беспалочковая магия? — Как же, когтевранка и не сделает всё на отлично? Не верю.       Из-за раздражающе беспечного тона своего коллеги Кассиопея стала поглядывать на колбочки с «Желочью броненосца», что стояли на профессорском столе. Было бы интересно понаблюдать, как содержимое выливалось бы ему прямо на лицо, распространяясь красными волдырями по коже. От этой мысли ей почти полегчало. Почти. — Я скажу, что работала только я. — И Снейп снимет полсотни очков за враньё и клевету.       Кассиопея чуть ли не зарычала, чувствуя по накатывающему жару в груди, что совсем скоро окончательно выйдет из себя. Она бросила страдальческий взгляд на Вайс — та всё понимала. Ей самой достался не самый приятный партнер, когда дело касалось интеллектуальных подвигов, однако в отличии от Блэк Нэна не стеснялась в полной мере показывать своё негодование: она то и дело пихала мальчика, тыкала его в бока и даже зарядила несильный подзатыльник, когда тот чуть не добавил лишний змеиный клык в котёл.       В такие моменты Кассиопея понимала, что в следующие пару часов после лекции будет выслушивать чрезмерно эмоциональную тираду от Нэны, молча с ней соглашаясь.       Потому что именно так с недавних пор и проходили её вечера. Не сказать, что за месяц, пролетевший с момента их первого разговора, девочки стали лучшими подружками, готовыми делиться всем самым личным, но времени вместе они проводили более чем достаточно, на занятиях и после них.       И Блэк это определённо приходилось по вкусу.       Кассиопея подозревала, что многие, заметив, как девочки в очередной раз засиделись допоздна в гостиной Когтеврана, задавались одним и тем же вопросом. Как эти первокурсницы, кардинально различные, казалось, на молекулярном уровне, где-то разглядели точки соприкосновения?       И правда.       Она ведь сама была одной из этих многих.              Нэнси пила кофе с молоком, а Кассиопея любила крепкий зеленый чай. Первая много болтала, очень много болтала, не стесняясь открыто выражать весь спектр своих эмоций — вторая слушала, лишь изредка вставляя свои комментарии, но всегда точно и к месту. Вайс любила подольше поспать, по утрам ее было не разбудить и холодной водой. Блэк страдала бессонницей.       Но как-то раз Нэнси заявила, что у них парадоксально много общего, заставив Кассиопея впечататься взглядом в огромное окно башни и задуматься. Нэна часто говорила такое, что если и не вводило Блэк в ступор, то как минимум побуждало удивиться своеобразному складу ума блондинки. В её словах действительно было некое зерно истины. Обе девочки — выходцы из аристократических чистокровных семей, обе росли без родителей, обе были горды и своенравны. Только вот каждая по-своему. Тогда Кассиопея не согласилась с подругой.       По правде говоря, обе девочки были и правы, и неправы одновременно.       Из раздумий её вытащил противный, уничтожающий барабанные перепонки скрип. Еще один — по спине прошлась волна мурашек и Кассиопея скривилась. На третий раз Блэк не выдержала.       Всё, хватит с неё.       Кассиопея показательно громко захлопнула учебник, а потом яростным движением дотянулась до ножичка, которым всё это время мальчишка водил по разделочной доске, выхватывая инструмент и втыкая его в парту.       Вдох. Выдох.       Слишком много неконтролируемых эмоций, непозволительно для Кассиопеи Блэк. — Ненормальная.       И это всё, что он мог из себя выдавить? Какое убожество. Кассиопея закатила глаза, твердо решив, что уже уделила слишком много внимания засранцу и нужно было сосредоточиться на зелье. То как раз приняло нужный оттенок, чтобы добавлять последние ингредиенты. Пускай слизеринец получит хорошую оценку за её счёт, зато собственная успеваемость также не пострадает. А это единственное, что должно было иметь значение.       Жаль только, что партнер по несчастью не разделял её взглядов. — Вижу, Вы не очень увлечены приготовлением зелья, мисс Блэк, — над девочкой навис профессор, и она инстинктивно отшатнулась. Его-то как раз и не хватало для завершения картины «Личный ночной кошмар», — Что нужно сделать с «Зельем для излечения фурункулов и прыщей» по прошествии пятидесяти минут? — Вопрос с подвохом, профессор, должно пройти не более сорока пяти, — Кассиопея не очень любила смотреть Снейпу в глаза, однако, как оказалось, это был единственный способ от него избавиться, — Затем следует добавить четырех рогатых слизней и две иглы дикобраза. После чего пять раз… — Довольно. Я не просил озвучивать вызубренные строки из учебника.       Снейп развернулся на пятках и отправился докучать остальным студентам — Кассиопея выдохнула. Очередная беседа с профессором была успешно пережита. По крайней мере, так именно она и думала, пока не обернулась обратно к котлу.       Мальчишка, видимо, осознав внезапную потребность внести свой вклад в общее дело — или, что более вероятно, просто испугавшись Снейпа — кинул в котел те самые иглы дикобраза. В количестве трех штук. И без предварительного добавления слизней.              — Стой!       Вот только было уже слишком поздно. По поверхности зелья прошлась волна пузырьков, цвет из прозрачно-голубого сменился сначала на малиновый, а затем и вовсе на грязно-серый. А затем оно взорвалось.       Зелье. Взорвалось.       Горячие капли густой жижи разлетелись по кабинету, забрызгивая и Кассиопею, и слизеринского засранца, и пространство вокруг в радиусе двух метров. Мальчишка взвизгнул от неожиданности, Блэк же замерла изваянием и, казалось, вообще не дышала. Все остальные студенты также притихли, наблюдая за тем, что же сейчас будет.       А могло быть, на самом деле, всё, что угодно: это же Блэк.       Рядом снова материализовался Снейп, с надменным превосходством смотрящий на девочку сверху вниз. Взмахнул палочкой, очищая первокурсников и мебель вокруг. Как же унизительно было принимать от него помощь — уж лучше бы зелье растворило её целиком. — Мисс Блэк, вы очередной раз подтвердили свою бездарность.       Терпеть. Не обращать внимания на этого сальноволосого идиота. — Совсем, как ваш отец. Он тоже не отличался особым умом.        Вальбурга бы настояла на том, чтобы девочка и сейчас вела себя, как леди, ведь грубить старшим — не хорошо.       Кассиопее же хотелось ответить. Настолько сильно, что не могла сдвинуться с места, а сковывающая грудь ярость не позволяла вздохнуть. Настолько, что еще через пару мгновений у Блэк вспыхнули бы ресницы.       Момент — внутри что-то лопается. — А Вам, профессор, её и подтверждать не надо. Ваши отчаянные порывы поднять самооценку за счёт первокурсницы говорят сами за себя.       И она впервые сделала то, чего так желала. По телу прошёлся холодок — Блэк не обратилась внимания.       Сделала, она это сделала.       А потом размеренным шагом вышла из кабинета, захлопывая за собой дверь.

***

— Как ты могла!       Нэна влетела на диван сзади, переваливаясь через него: теперь она лежала вниз головой, ноги были перекинуты через спинку.       А Кассиопея… Кассиопея больше не удивлялась. Даже не дёрнулась, когда подруга плюхнулась рядом, не отвела взгляда от пожелтевших страниц учебника по заклинаниям. К слову, за второй курс. За первый она прочла ещё до поступления. — Я много чего могу, добавь конкретики. — Как ты могла не рассказать мне про свой День Рождения?       О нет. Нет, нет, нет.       Кассиопея всё же посмотрела на Нэнси, вглядываясь в её наигранно обиженное выражение лица. Ей пришлось. Потому что Нэна снова просто мастерски влезла не в своё дело. И откуда только Вайс вечно брала информацию, которую ей не следует знать? Небось подслушала, как профессоры обсуждали бедняжку Блэк, которая осталась без должного внимания в своей праздник.       Мерзость. — А я и не рождалась в этот день, — её лицо не выражало и тени эмоций, — В этот день восемь лет назад я оказалась в доме Блэков. За неимением альтернатив и информации о моём рождении родственники предложили праздновать сегодня. Но как-то не прижилось.       Маленькой Кассиопее с самого начала не понравилась эта затея. Она хмурилась, надувала губы, и складывала руки на груди. А главное, совсем отказывалась принимать хотя бы малейшее участие в праздновании.       Не понимала, почему реагировала так. Всë казалось каким-то неправильным. А Блэк не любила неправильное.       Кассиопея замолчала, вздохнув, и снова уткнулась в книжку в попытках зацепиться за что-то, что помогло бы отвлечься от произошедшего. Не получилось. — Не люблю, когда мне делают одолжения. — О, поверь, я заметила.       Нэна закусила щёку, приняв адекватное положение тела в пространстве, и потупила взгляд в пол, застеленный темно-синим ковром с сияющими точками. Созвездие в виде буквы «W» каким-то магическим образом, не иначе, первым попалось на глаза. На лице расплылась гаденькая ухмылка от шальной мысли, залетевшей в голову также стремительно, как и Вайс на диван. — Слушай, звёздочка, я же… — Как ты меня назвала? — Звёз-доч-ка, — невероятно довольная своей разработкой Нэнси смаковала каждый слог, — А ведь тебе подходит. Вся из себя такая холодная, далёкая, ну и, конечно же, просто блистательная. — Шутишь, да? — Ни капельки.       По взгляду Нэнси было понятно: новое прозвище прилипнет к Кассиопеи очень надолго, пока Вайс не придумает что-то более остроумное. Или извращённое. Лишь бы только не болтала лишний раз об этом. — Ты лучше скажи, что было после того, как я ушла из подземелий.       Нэна хохотнула и игриво зыркнула на подругу. — Выражение лица Снейпа, когда он осознал, что ты ему сказала, — лучшее, что мне доводилось видеть в Хогвартсе. Ах, да, а еще он просил передать, что ждет тебя на отработке. Добро пожаловать в клуб хулиганов, — Вайс выждала паузу, пока до Кассиопеи дошла вся тленность бытия, и только потом продолжила, — Но это завтра. У тебя же День Рождения. Не надейся, что сменить тему будет так просто.       Блэк на отработках.       Сказать кому — не поверят.       Кассиопея и сама до конца не осознавала происходящее. Абсурдность почти заставляла истерически смеяться. Она никогда не утверждала, что проучится все семь лет без эксцессов — а где-то в глубине души понимала, что это абсолютно не осуществимо — но предположить, что её идеальная успеваемость испортится по прошествии каких-то трёх месяцев, не могла.       Что бы сказала Вальбурга, если бы узнала? А ведь она узнаёт.       А не всë ли равно? — Тогда я могу попросить кое-что в качестве подарка? — Допустим. — Забудь об этом.       Вайс цокнула языком. Порой упрямство Блэк было просто невыносимо. Хотелось выхватить учебник из небольших бледных ладошек и пару раз приложиться им по черноволосой макушке. Но бестолковое рукоприкладство было оставлено для особо недалёких, таких, как те два слизеринца с лекции. С Блэк же такое не сработало бы. — Не выйдет, ведь я уже приготовила тебе другой подарок.       Кассиопея оттолкнулась от дивана, обошла его полукругом, остановившись напротив книжного шкафа. Вернула учебник на место. Сейчас она не хотела начинать спор. Ей было лень. Лень даже просто открывать рот: лекция по зельеварению высосала слишком много жизненных сил.              Блэк прекрасно понимала: Нэнси никогда и ни за что теперь от неё отстанет. На диван всё же пришлось вернуться. — Акцио!       Кончик палочки Нэнси засветился светло-голубым — на еë колени через пару мгновений опустилась небольшая коробочка, подвязанная черной лентой и большой толстый конверт, лежащий сверху. — Знаю, что ты не любишь сладкое, поэтому попросила своих друзей с третьего курса, — коммуникабельность Нэны не знала границ, порой казалось, что у неё найдутся так называемые друзья и на другом конце магического мира, — Чтобы они подыскали в Хогсмиде что-то максимально кислое. Продавец уверял, что от одного укуса скулы сведëт на ближайшие несколько часов.       Приятно было осознавать, что кто-то помнил такие мелочи о ней. Кассиопея действительно не любила сладкое, особенно шоколад. Зато не могла представить свою жизнь без цитрусовых. Блэк не знала, когда могла обмолвиться о своих вкусовых предпочтениях, так что Нэна либо хорошо распрашивала, либо хорошо наблюдала. Возможно и то, и другое.       Кассиопея не любила сюрпризы. И любила контроль. Эти две вещи были несовместимы, а потому все родственники давно перестали пытаться удивлять еë. Вот только этого Вайс не знала, пожалуй, и не могла узнать: так парадоксально для одиннадцатилетней девочки в столь юном возрасте бояться малейших отхождений от запланированного сценария.       Сейчас эти эмоции перемешивались, Блэк не знала, на чëм фокусироваться.       Кассиопея всё же взяла в руки коробку, которую ей протягивала Нэнси. Потянула за ленточку: та с легкостью поддалась, и теперь Блэк смотрела на небольшой лимонный торт с мерцающей посыпкой сверху. — Не думай, что у тебя получится от него избавиться. Все подумают, что ты предлагаешь им отраву. — Очень смешно. — Ещё бы.       Кассиопея отложила коробку с тортиком, предполагая, что Нэна захочет протянуть ей вторую часть подарка. Но у подруги были другие планы: та сама распаковала подозрительный конверт, достав голубой лист бумаги. Дважды сложила его пополам, соединила противоположные концы, отогнула ещё несколько изгибов.       В ладонях Вайс образовалась бабочка. Бабочка из бумаги, которая взмахнула крыльями и взлетела. Совершенно сама. — А это я попросила у дяди, — Нэна, как и Кассиопея, не сводила взгляд с ожившего оригами, — Каждая сложенная фигурка будет вести себя, словно реальная. Пока что-то не повредит бумагу, правда. Показалось, что тебе подходит: ты ведь тоже метаморфозами балуешься.       Кассиопея получала разные подарки, зачастую отнюдь не самые дешёвые. Но только сейчас, казалось, ей действительно стало что-то по-настоящему дорого. — Это… — Гениально? Волшебно? Исключительно? Да, знаю, — лицо Нэнси вдруг перестало выражать самодовольство, сменив эмоции на более тёплые. Внутри Кассиопеи что-то встрепенулось, словно крылья той бабочки, — С Днём Рождения, Блэк. — Спасибо.       Нэна дотянулась до руки Кассиопеи — та проводила жест подруги взглядом, но не дёрнулась. Блэк не любила прикосновения без надобности. Сейчас же эта надобность ощущалась как никогда. — Если сложенная мной ядовитая змея укусит Снейпа, ты будешь виновата. — В каком это месте? — Твой же подарок. Считай, ты меня спровоцировала. — Знаешь, если он опять состроит то уязвленное выражение лица, я даже не против.

***

— Ваша палочка, мисс Блэк.       Не просьба — приказ.       Кассиопея нехотя протянула волшебную палочку, провожая её взглядом, пока та не скрылась в ящике письменного профессора. Вздохнула. Вчерашний вечер выдался одним из самых приятных за всë время пребывания в Хогвартсе, — спасибо Нэнси — сейчас же Кассиопею снова выкинуло в реальность. Мрачную, удручающую, в которой существовал Северус Снейп. — Вы трое свободны.       В кабинете помимо профессора и Кассиопеи было ещё несколько человек: пара гриффиндорцев — старшекурсников и один пуффиндуец, кажется, на год старше девочки. Блэк в их обществе смотрелась комично. Вот только мучения коллег по несчастью как раз заканчивались: после слов профессора парни выскочили из кабинета, а один из них даже бросил сторону Кассиопеи сочувствующий взгляд.       В принципе, вполне обоснованно. Оставаться со Снейпом один на один после того, что сделала Кассиопея, по степени безрассудства было на ровне с походом ночью в запретный лес.       Чем быстрее начнет, тем быстрее выберется из этого кошмара.       Блэк нехотя подошла к куче грязных котлов, окинув её брезгливым взглядом. Рядом лежали перчатки — Кассиопея надела их, мгновенно осознавая, что с подбором оборудования для отработок профессор явно не заморачивался. Они висели на небольших ладонях, а когда Блэк опускала руки вниз, и вовсе начинали соскальзывать. Хоть верёвкой подвязывай. Губка, которой предстояло орудовать девочке, также не внушала доверия и выглядела так, будто повидала не одну сотню отработок: её половинки держались вместе исключительно за счёт усилий одной нитки. Кассиопея сомневалась, насколько слово «будто» было релевантно в этой ситуации.       Девочка со всей силы надавила на губку, делая несколько медленных движений по поверхности котла: подозрительного вида зелёный налёт стал по кусочкам отваливаться, скатываясь на дно ёмкости. В нос ударил странный запах, напоминающий что-то тухлое — Кассиопея сморщила нос, и отвернулась. Не сказать, что при види пыли девочка падала в обморок, однако аристократическое воспитание всë же давало о себе знать: перфекционизм и педантичность проглядывались в каждом её действии. Отношение к грязи было соответствующим.       После пятого котла у Кассиопеи создалось впечатление, что Снейп специально портил зелья, чтобы провинившиеся страдали подольше. Всë это время в голове жужжала одна мысль, которая засела в голове ещё вчера. Она зудела, скребла черепную коробку изнутри, норовя выбраться наружу.       Нервировать профессора лишний раз не хотелось. Однако молчать не представлялось возможным: если Кассиопея зацикливалась на чём-то, то больше не могла переключиться. — Профессор, Вы знали моего отца.       Не вопрос — утверждение.       Кассиопея поняла это только в гостиной, когда эмоции, взявшие верх над рассудком, стали отходить на второй план, уступая место привычной рациональности. Сириус и Снейп не просто знали друг друга, скорее всего, они были однокурсниками. Это казалось логичным, учитывая, как профессор говорил о Блэке.       Почему она раньше об этом не задумывалась?       Снейп не обратил внимания на девочку, не прекратил записывать что-то в толстую тетрадь, даже не смерил еë раздражённым взглядом. Ничего. В такие моменты Кассиопее казалось, что профессор злоупотреблял заглушающими чарами, чтобы студенты ему лишний раз не надоедали. Вот только сегодня Кассиопея не собиралась отступать. — Профессор… —Мисс Блэк, я всегда сомневался в выборе Распределяющей Шляпы на вас счёт, но не подозревал, что вам требуется столько времени на столь очевидные выводы.       Кассиопея никак не отреагировала: надо было продолжать, несмотря на уязвленную гордость, которая вопила где-то внутри, пока Снейп был более менее благосклонен к беседе. Если так вообще можно было бы назвать их разговор. — Я бы хотела… — Блэк был глупцом, — профессор снова перебил её и Кассиопея подумала, что отнюдь не ей нужны уроки воспитания от Вальбурги, — Жестоким и высокомерным. Унижать других было его любимым занятием.       Снейп скривился в отвращении — девочка ещё ни разу не видела преподавателя таким. Стало почему-то мерзко и липко от того, как он говорил про Сириуса. — Самолюбие и надменность Блэка не пощадили даже его так называемых друзей. Не удивлëн, что он закончил в Азкабане, — Кассиопею передёрнуло, когда профессор в очередной раз использовал прошедшее время, будто её отца больше не существовало. — И Вы, мисс Блэк, как я уже говорил, взяли от него вам самое дрянное. Сочувствую Вашей единственной подруге.       Профессор Снейп всегда точно определял больные места своих учеников и не стеснялся на них давить. Внутренности скрутило узлом. — Думаю, на этом отработка окончена.       Профессор снова опустил глаза в тетрадь, продолжая делать заметки. Кассиопея же бросила перчатки и губку в котёл, и не оглядываясь вылетела из кабинета.       На секунду она поверила, что Снейп был прав.