***
— Она должна быть где-то здесь, Джордж. Мы же видели её в карете. Это точно была она. — Касс наверняка сейчас изменила себе внешность, Фред, — Джордж уселся рядом и похлопал брата по плечу. — Тонкс права. Мы найдем её только тогда, когда она сама того захочет. Это же Блэк. Фред смотрел на карту Мародёров, разложив её на коленях под столом, абсолютно сосредоточенный. Почти заворожённый. В главном зале Хогвартса было слишком много студентов, на бумаге — слишком много движущихся надписей. Разобрать, где — что, было практически невозможно. Дети копошились, рассаживаясь по местам, а помещение напоминало муравейник, на который только что наступили. Джордж держался получше брата: он всегда был немного спокойнее, сдержаннее. Второй близнец беспокоился об их общей подруге не меньше, не меньше корил себя за то, что произошло. Однако только так их рыжий тандем мог ожидать успех: Фред и Джордж разделяли «обязанности», существуя в неком симбиозе, поддерживая друг друга. Оба всегда шли вместе и напролом: один чуть больше вёл, другой — контролировал. Надо было отвлечься. Фред оторвался от карты и огляделся. Через широкий проход, почти достающий до потолка, в зал ворвались первокурсники, ведомые профессором Макгонагалл. Уизли невольно вспомнил, как год назад шёл за будущим деканом, точно зная, на какой факультет они с братом попадут. По крайней мере, после рассказов Чарли и Билла они просто были обязаны. — Первокурсники! — Макгонагалл наконец начала свою речь, и в зале стало в несколько раз тише. — Тот, чьё имя сейчас прозвучит, должен выйти вперед. Я надену на него Распределяющую Шляпу, и она объявит, на каком из четырех факультетов вы будете учиться. Кэти Белл! На подиум уверенно ступила миниатюрная шатенка и уселась на стул, едва доставая до пола мысками туфель. — Спорим, эта попадет к нам, — шепнула Анджелина Джонсон, которая сидела на противоположной стороне стола рядом с Ли Джорданом и Алисией Спиннет. — А мне кажется… — подал голос брат, но его нагло перебили. — Уизли не играют! — почти обиженно проговорила Спиннет. — Это еще почему? — Фред нахмурился. Уж что-что, а дискриминацию в свою сторону он терпеть не собирался. Конечно, если он правильно запомнил смысл слова, которое как-то произнёс Перси, когда младшим досталось ещё по одному куску пирога. — В прошлом году вы выиграли больше всех, — Анджелина нагнусь ближе к столу, чтобы близнецы её точно слышали. — Не сомневаюсь, что это ваша очередная уловка! — Какая ещё уловка? — Всего лишь врождённая одарённость… — И аналитический склад ума. — Умейте… — Признавать… — Поражение! — Гриффиндор! — Распределяющая Шляпа наконец огласила свой вердикт, и девочка под аплодисменты зала присоединилась к остальным студентам их факультета. Случайно придуманная в прошлом году игра и друзья неплохо отвлекали мальчишек. Слизерин, Пуффендуй, Слизерин и снова Гриффиндор. Когда за каждым из четырех столов прибавилось по двадцать человек, а к ним подсел рослый мальчик с широкими плечами, Фред перестал слушать. Задумался, будет ли кто-то из новеньких ребят создавать им с братом конкуренцию. Почти фыркнул в ответ на собственные мысли. Даже своё появление в Хогвартсе мальчишки считали абсолютно грандиозным — Филч ещё долго отмывал одну из многочисленных лестниц в замке от разноцветных пятен краски, оставленных хлопушками близнецов. — Да будет пир! — послышался громкий голос профессора Дамблдора, и Уизли ещё раз удивился, откуда силы у волшебника в столь преклонном возрасте. В нос мгновенно ударил запах чего-то жареного. Джордан оторвал от большой индейки ножку и уже вгрызался зубами в мягкое мясо, с которого сочился сок. А Алисия с Анджелиной накладывали себе из овального серебряного блюда гарнир из запечённой брюссельской капусты. — А ты чего не ешь? — с набитым ртом спросил Ли, и вытер тыльной стороной ладони щëку. Правда, а почему? Они ведь не ели с самого утра. Фред посмотрел на брата: тот тыкал вилкой йоркширский пудинг, и, судя по хмурому взгляду, не разделял аппетита друзей. Уизли опустил взгляд на стол, надеясь, что чувство голода придёт в процессе, но случайно заметил лимонные пирожные, лежащие на подносе рядом с его локтём. Хмыкнул. Среди всех его знакомых эти горьковатые десерты любила только Кассиопея. Кассиопея. Хотелось плюхнуться лицом прямо в стоящую перед ним тарелку с ягодным суфле. Фред снова посмотрел на карту и среди нескольких сотен надписей наконец смог заметить её имя. Мальчишка резко вскинул голову, оглядываясь. — Джордж, она в зале. Я вижу её на карте! — тихо проговорил Фред прямо в ухо брату. — Где? — теперь уже встрепенулся и второй рыжий, положил вилку и выхватил пергамент. — Вижу! Но где она? Близнецы оглядели стол Когтеврана и предсказуемо обнаружили за ним Вайс. А рядом с ней — ещё одну студентку в синей мантии. Правда, она не имела ничего общего с их подругой, как и мальчишка, сидящий по другую руку от Нэнси, с которым та о чём-то увлечённо щебетала. — Я же говорил, — Джордж вздохнул, в голосе брата открыто читались стыд и печаль. — Она настолько не хочет нас видеть, что притворяется кем-то. По правде говоря, близнецы ещё в прошлом году как-то завели разговор о том, какой будет реакция Кассиопеи, перебирая возможные варианты. И ни одна из тех, что всплыли в рыжих головах, не пришлась им по вкусу. А потому мальчишки решили молчать, пока письмо — и то, что за ним скрывалось, — не перестанет быть настолько важным для девочки. Они были готовы ждать столько, сколько потребовалось бы, пока Тонкс случайно не проговорилась. Уизли не были злы на Нимфадору, всё же, та не догадывалась о неведении Блэк. Но в первые пять минут после того, как Касс покинула их купе, Фреду очень хотелось кинуть что-то прямо в студентку Пуффендуя. Из зала близнецы не вышли — вылетели. Слева под грудной клеткой загорелся небольшой огонёк, разрастающийся с каждой секундой. Фред посчитал, что выловить её будет намного проще, когда студенты начнут расходиться по гостиным, а старосты уведут за собой первокурсников. И не ошибся. — Блэк! — Кассиопея! Они с братом снова прозвучали одновременно, только, кажется, от волнения не смогли уловить мысли друг друга. Сейчас это было неважно. Почему-то Фред не сомневался, что Кассиопея простит их. А как иначе? Они ведь столько времени провели вместе, столько всего сделали, столько… — Мне не о чем с вами разговаривать. ....раз представляли этот момент, чтобы принять во внимание услышанное. Брат добежал до неё первым и схватил за предплечье — Кассиопея огрызнулась, отталкивая от себя Джорджа. Уизли замешкался, но продолжил идти за Блэк, когда Фред поравнялся с ним. — Касс, прости нас! — Мы не хотели! — Не хотели что? — Блэк замерла, будто в неё прилетело сильное заклинание, не позволяющее двинуться, и медленно развернулась. — Ну? Чего вы не хотели? Читать чужое письмо? Лезть не в своё дело? Изображать из себя моих друзей? — Касс, мы не притворялись! Мы… — теперь подал голос второй близнец. Он звучал несколько увереннее брата. — А я — да, — отрезала Кассиопея. Её спокойный тон действовал хуже любого крика. — Я Блэк, а вы — Уизли. Осквернители рода и предатели всех чистокровных семей. Не стоило даже предполагать, что мы можем общаться. Это было глупо. Голос Кассиопеи иглой вошёл в мозг. Парализовал. Глупо. Слышишь, Фред? Глупый ты, твой брат, ваши идеи. И ваши чувства. А Фред слушал и не слышал. Не знал, что Кассиопея умела бить так точно и… больно. Прямо по гордости — единственному, что выдавало жалкие остатки аристократического происхождения их семьи. Фред и Джордж всегда старались иронизировать на эту тему. Не показывать стеснения от положения своей семьи. Ведь шутить у них получалось лучше всего. А Касс взяла и вывернула всё наизнанку, обнажая их эмоции при всех, всего лишь одной фразой. Наверное, он действительно был глупцом. Мимо прошла Вайс и что-то бросила им, пождав губы в тонкую полоску. Близнецы не обратили внимания. Поникли. Почти потухли. Как костёр, залитый ледяной водой.***
Нэнси Вайс не считала себя идиоткой. — Ну и сколько ещё ты будешь прятаться? — Нэна обернулась на идущую за ней старшекурсницу, — Возвращайся в себя, Блэк. Шатенка с веснушками по всему лицу отсутствующе смотрела Вайс прямо в глаза, склонив голову влево. От этого взгляда становилось слегка не по себе, ощущение было похожим на то, когда выходишь на улицу зимой в одной пижаме. Правда, их зрительный контакт длился всего мгновение. В следующую секунду по телу когтевранки прошлась метаморфоза, словно рябь по воде, и перед Вайс оказалась Кассиопея. Подруга почти улыбалась. — Я не пряталась, — отозвалась Блэк, — Ты пялилась на меня всю церемонию. Я просто хотела узнать, насколько тебя хватит. Нэнси рассмеялась. И правда. Сначала Вайс, приехавшую из Австрии ещё день назад, не на шутку взволновало то, что Кассиопеи не оказалось в главном зале. Странно, учитывая, что они переписывались по совиной почте целое лето и с Блэк всё было хорошо. Настолько, насколько это было возможно с её бабкой. Нэнси ни разу не видела Вальбургу, однако по тем словам, которые изредка получалось вытянуть из Кассиопеи, впечатление от женщины создавалось, честно говоря, отвратительное. Блэк не рассказывала ничего конкретного, однако весьма прохладное отношение между родственницами сквозило в голосе подруги. Наверное, виной этой предвзятости служила патологическая непереносимость всего аристократического. И если миссис Блэк была хотя бы вполовину такой же чопорной, как дядя Нэнси… Оставалось только сочувствовать, хотя Вайс знала, что Кассиопее это не было нужно. В поисках подруги Нэнси быстро переводила взгляд с одного лица на другое, пытаясь найти знакомый безразличный взгляд. А потом заметила сидевшую с краю стола девушку, которая блеснула красными глазами на первокурсницу, когда та неаккуратно села рядом и случайно пролила тыквенный сок. — А куда… — Нэнси помедлила, — делась оригинальная версия? — Я услышала в поезде, — Блэк поравнялась с Вайс, — что она заболела и приедет только на следующей неделе. — Рада тебя видеть! — И я тебя. Нэнси потянулась к подруге, чтобы обнять её, — Кассиопея дернулась, когда руки Нэны сомкнулись в районе рёбер, и моментально отстранилась. Вайс нахмурилась, вопрошающе смотря на девочку. Та даже бровью не повела. Сделала вид, что ничего не произошло. Снова. Блэк была отвратительно невозмутимой, ужасно упрямой, а Вайс этого терпеть не могла. — Блэк! — Кассиопея! Голоса мальчишек послышались одновременно — Нэнси сразу же обернулась, заметив несущихся к ним близнецов Уизли. Хотя, наверное, скорее только к Кассиопее. Вайс сделала несколько шагов в сторону от подруги, давая возможность мальчишкам также поприветствовать Блэк, но вместо этого Кассиопея даже не посмотрела в сторону рыжих и быстрым шагом направилась к лестницам. Мальчишки пронеслись мимо Вайс. Останавливать она их, конечно же, не собиралась. Кассиопея оттолкнула от себя, кажется, Фреда. Нэнси, в отличие от подруги, до сих пор с трудом угадывала, кто есть кто. Мальчишка на секунду смутился, но всё же продолжил идти за ней. Вайс наблюдала за перепалкой близнецов и подруги издалека, не смея приближаться. Открыла и закрыла рот в немом изумлении, совсем как рыба, которую волной выбросило на берег, когда Кассиопея отчеканила свою речь и оставила мальчишек. Блэк, что ты несёшь? Нэнси смотрела в спину быстро удаляющейся подруги, а слова её эхом звенели в ушах. Кассиопея… это была не она. Как будто внутрь вшили пластинку с чьим-то голосом. Блэк всегда была надменной и высокомерной, и уж точно не Вайс осуждать её за это, но такой откровенный бред Нэнси слышала от неё впервые. А если бы слышала раньше, то ни за что бы не подошла к ней тогда в библиотеке. Близнецы удивились не меньше. Так же смотрели подруге — а подруге ли — в след, пока та не скрылась за лестничным поворотом. От их вида что-то защемило в груди. — Я уверена, что она врала, — тихо бросила Нэнси, проходя мимо ребят. — Дайте ей время. Кассиопея вернулась в гостиную совсем ночью и присела на диван рядом с Нэнси, профиль которой подсвечивался тёплым светом камина. Блэк держалась ровно, невозмутимо. В общем-то, как обычно. Вот только лёгкая дрожь в руках, которую Кассиопея безуспешно пыталась унять, выдавала состояние подруги. — Не знала, что еë чистокровное величество Кассиопея Блэк соизволит находиться в общей гостиной с простыми смертными. Подруга ничего не ответила — тишину в гостиной теперь нарушал только треск тлеющего дерева. Блэк продолжала смотреть на языки пламени, не поворачивая голову на Вайс. А Вайс злилась. И не понимала, что должно было случиться с двенадцатилетней девочкой, чтобы та стала ещë более — хотя куда уж больше — раздражëнной и хмурой. — Это было жестоко. — Знаю. — Ты их сильно задела. — Знаю. — И… — Нэнси, я знаю, — Кассиопея откинулась на спинку дивана и посмотрела куда-то сквозь Нэнси, будто на стене за её спиной было написано что-то более интересное, чем она сама. — Не хочу об этом говорить. — А о чём ты хочешь? — Нэнси всплеснула руками, возмущение в ней росло с каждой секундой. — Ты вообще ничего мне не рассказываешь. Я даже не знаю, что такого в этом дурацком письме. Нэнси надула губы, совсем как ребенок. Они ведь и были детьми, второкурсницами Школы Волшебства. Но Кассиопея сейчас скорее напоминала дядю Нэнси. Всегда молчаливого и замкнутого, чопорного и до мозга костей чистокровного. Он никогда, по мнению Вайс, не воспринимал её всерьёз. Не рассказывал о её родителях, считая, что Нэна слишком мала, чтобы что-то понять. Постоянно называл её настоящим именем. А ещё не хотел отправлять племянницу в Хогвартс. — Наверное, потому что на то есть причина! — прорычала Кассиопея, покручивая в ладони волшебную палочку. Она всегда так делала, когда раздражалась или нервничала. Блэк наконец вскинула взгляд на Нэнси, всматриваясь в её лицо. От этого захотелось не то отсесть подальше, не то и вовсе убежать в свою спальню. В глазах подруги вдруг оказалось столько злости. И столько боли. Вайс следовало бы стыдливо опустила глаза. И извиниться. Но… — Да что ты? — с нажимом в голосе произнесла Вайс. …сегодня она уж точно не собиралась уступать. В конце концов, почему ей не разрешено знать то, что, пускай и случайно, узнали близнецы? Если бы только Кассиопея рассказала, поделилась с ней... Тогда бы Нэнси обязательно ей помогла... Следующее мгновение тянулось непозволительно долго. А потом время словно сорвалось и побежало с неистовой скоростью. — Да… — Кассиопея проглотила следующее слово, будто задыхаясь, — Да какое право ты вообще имеешь меня осуждать и что-то требовать? — в какой-то момент голос Кассиопеи сорвался на крик. А Нэнси дёрнулась от неожиданности, пару раз хлопнув ресницами. Раньше она не слышала, чтобы Блэк поднимала голос. Никогда до этого момента. Блэк не дождалась ответа Нэнси — вскочила с дивана. Схватилась рукой за правый бок, прямо под рёбрами. А затем ушла в свою спальню. Нэнси Вайс не считала себя идиоткой. В окне блеснула молния.***
Статуя горгульи у кабинета директора казалась неправильно большой. А Кассиопея самой себе — непозволительно маленькой в сравнении с медным изваянием. Оно нависало над девочкой, отбрасывая большую тень от крыльев, что отнюдь не прибавляло Блэк смелости. А откуда ей было взяться? Особенно, когда декан при всех объявил, что сегодня вечером после занятий профессор Дамблдор ожидал еë в своём кабинете. Казалось бы, Кассиопея только привела свою жизнь в порядок. Училась, ела, спала. Практически столько, сколько нужно здоровому волшебнику. Игнорировала всё вокруг себя, кроме подруги. Не участвовала в сомнительных мероприятиях. Всё так, как и должно было быть. Но почему она тогда стояла напротив клыкастой горгульи, желая уменьшиться настолько, чтобы исчезнуть вовсе? — Лимонный щербет, — тихо, но твёрдо произнесла Кассиопея, и стена с горгульей отъехала, открывая проход. Кассиопея прошла внутрь. — Добрый вечер, мисс Блэк! — директор Хогвартса медленно спускался по закруглённой лестнице, одной рукой почёсывая огненно-красную птицу, что сидела у него на предплечье. Из-за длинной мантии, волочащейся по ступенькам, создавалось впечатление, что Дамблдор плыл по кабинету, вовсе не двигая ногами. Кассиопея невольно опустила взгляд: каменная кладка с узорами всë ещë была как никогда твëрдой. — Добрый вечер, сэр. — Хотите лимонную дольку? — профессор посадил птицу на золотую жердочку и взял со стола прозрачную пиалу с мармеладом в сахарной посыпке. Блэк же наблюдала за каждым его действием, в любой момент ожидая подвоха. — Слышал, что Вы ярая поклонница цитрусовых. — Спасибо большое, профессор, но я не голодна, — Кассиопея попыталась подделать улыбку. На самом же деле еë неимоверно нервировало то, что Дамблдор зачем-то ударился в полемику, не желая переходить к причине их встречи. Как будто старался оттянуть что-то неприятное и при том неизбежное. — Профессор Флитвик объявил, что Вы ждëте меня по неотложному вопросу. — Мисс Блэк, а Вы знали, что Ваш отец был таким же нетерпеливым? — профессор улыбался, по-доброму и даже искренне. Говорил мягко, почти напевал. Но от его вида, слов и движений Кассиопее всë равно было как-то не по себе. Казалось, подними руку — встретишься с сопротивлением осязаемого, плотного напряжения, повисшего в воздухе. В кабинете стало как-то душно. — Вы, признаюсь, не только этим похожи на Сириуса. — Мне как-то рассказывала… Бабушка, — Кассиопея буквально заставила себя произнести последнее слово, но выдавать тонкости взаимоотношений с миссис Блэк она ни за что бы не стала. — Но, уверена, нетерпеливость — наименьшая из его проблем. По крайней мере, сейчас. — Верно. Как только Дамблдор произнëс это, сзади послышалось внезапное гудение: в одном из металлических застеклённых шкафчиков какой-то странный магический прибор выпустил пар под сильным напором. Блэк дëрнулась, но сохранила невозмутимость лица. Только ладошки предательски вспотели. Хотя, наверное, причиной тому был отнюдь не резкий звук. От разговоров про отца Кассиопее обычно хотелось сбежать куда-то далеко-далеко и спрятаться. Особенно, когда напротив стоял, всë ещё улыбаясь, директор Хогвартса. — Прошу прощения, Кассиопея, никак не могу отладить работу своего нового приобретения, — Дамблдор взмахнул палочкой, чтобы заглушить затейливый прибор. Он двигался всë ещё настолько ровно и неторопливо, что взгляд не мог сфокусироваться, а картинка предательски смазывалась. Как будто девочку опоили или ударили чем-то увесистым по голове. — Что же, давайте перейдем к теме нашего разговора. Но сперва я бы хотел узнать, что произошло между вами и Вашими рыжими друзьями. Кажется, их проделкам Вас не хватает. Кассиопея не спешила отвечать, закусив щëку изнутри. В этом замке что, каждый второй считал своим долгом залезть ей в душу и вывернуть еë, рассматривая под увеличительным стеклом? Но, как бы не хотелось, нельзя было злиться. — При всëм уважении, сэр, мне и только мне определять свой круг общения. Фред и Джордж больше в него не входят. Так всем лучше, — Кассиопея врала, безбожно врала, но, кажется, верила в эту ложь больше, чем в правду. — И снова невероятно верно, мисс Блэк, жаль только, что это не тот ответ, на который я рассчитывал. Но ничего, — профессор обошёл письменный стол на закрученных ножках и сел за него. — Я и так отнял у Вас достаточно времени. Вас, должно быть, заждались. Проход сзади со скрипом открылся, послышался звон каблуков. Кассиопея не оборачивалась. Боялась. Неужели Вальбурга решила забрать еë из Хогвартса? Она ведь не ослушалась, сделала всë так, как приказывала миссис Блэк… — Кассиопея, не сутулься. И что с твоими манерами? Сзади послышался голос. Знакомый, родной. Голос, который Кассиопея не слышала больше года, — девочка, совсем позабыв про профессора Дамблдора, тут же развернулась. И, конечно же, выпрямила спину. — Атрия! Осадок от разговора с профессором тут же рассыпался, отпуская девочку. Наверное, ни один студент Хогвартса сейчас бы не узнал еë. Да что уж там, сама Кассиопея, посмотрев в зеркало, вряд ли бы признала в широко улыбающейся, практически светящейся от эмоций девочке, себя. Хотелось обнять Атрию. Крепко-крепко. И, наверное, даже разрыдаться от счастья. Вот только ронять попросту слëзы Кассиопея не привыкла. Зато в следующее мгновение сорвалась с места и подбежала к родственнице, сразу же попадая в еë объятья. Девочку окутало запахом выделанной кожи, древесины и ещё чего-то родного. Кассиопея стиснула зубы, когда вокруг неё сомкнулись руки и крепко сжали еë, но не отстранилась. Наоборот, прижалась ещё ближе. — Как же твоя поездка в Вашингтон? — Кассиопея, давай не будем задерживать профессора Дамблдора и поговорим снаружи. — Мы куда-то идём? — Да. Профессор Дамблдор любезно позволил украсть тебя на один вечер, — Атрия провела рукой по щеке девочки, с нежностью, совсем по-матерински. — Думаю, стоит его поблагодарить за это. Кассиопея на секунду замешкалась, через плечо посмотрев на профессора, и всё же пробормотала тихое «спасибо». Дамблдор улыбнулся ей в ответ и немного склонил голову, но это не слишком сгладило впечатление от их разговора. — До свидания, Альбус. И ещё раз спасибо. — Не за что, мисс Блэк. Кассиопея вышла из кабинета первой.***
Они прошли уже около пятнадцати минут, выйдя через главные ворота и направившись в сторону Хогсмида. Молчали. Обе Блэк не отличались многословностью. Это было и не нужно: Кассиопея внимательно ловила движения тёти, а её присутствие действовало лучше любых успокоительных настоек мадам Помфри. Где-то в районе солнечного сплетения угнездился тëплый шарик. Кассиопея даже невольно дотронулась до места, в котором синий галстук был заправлен под хлопковый джемпер. — Кассиопея, нехорошо так открыто пялиться, — ровный голос Атрии нарушил тишину. Кассиопея посмотрела наверх: лицо тёти не выражало никаких эмоций, было абсолютно расслабленным. Но Блэк точно знала, что та говорила без упрёка. — Почему ты не сказала, что приедешь? — Сюрприз, — произнесла Атрия, улыбаясь одними уголками губ, и Кассиопея громко фыркнула. — Знаю, что ты их не любишь, но не могла отказать себе в этой маленькой шалости. Они прошли по небольшому каменному мосту, минуя широкий ручей, впадающий в Чёрное Озеро. Солнце село несколько минут назад, и теперь округу освещали лишь редкие фонари, свет которых разливался мерцающими кругами сквозь плотную листву. А ещё чуть поодаль виднелись светлячки, где-то в чаще Темного леса. Кассиопея только сейчас поняла, что вышла на улицу в лёгкой мантии, которая отнюдь не спасала от вечерней прохлады, покалывающей тонкую кожу. Кассиопея достала палочку и взмахнула ей — по телу распространилось едва заметное оранжевое свечение. А за свечением — тепло. — Согревающие чары. Умно, — Атрия издала смешок, наблюдая за девочкой с какой-то материнской гордостью в серых глазах. — Десять очков Когтеврану? — Флитвик перестал давать мне очки за простенькие заклинания ещё на первом курсе, — Кассиопея пожала плечами, словно это была какая-то обыденность. — А Снейп назвал бы глупой зазнайкой и снял бы в пять раз больше. — Полагаю, с возрастом он так и не стал душой компанией. — Зато вполне заслуженно стал олицетворением моих страданий. — Я уверена, что и ты в долгу не осталась. Кассиопея вдруг остановилась. Озадаченно сдвинула брови на переносице. Атрия же прошла ещё пару метров, будто не замечая отсутствия двоюродной племянницы под боком, но потом всë же остановилась и обернулась на девочку через плечо. — Кассиопея, если ты продолжишь стоять, мы не успеем дойти до Хогсмида, и мне придется вернуть тебя обратно. — Ты знаешь про то, что случилось в прошлом году? — голос не подвёл, получилось почти равнодушно. Вот только тëтя вряд ли поверила. Кассиопея не сомневалась в этом. Атрия медленно развернулась и сложила руки на груди, высоко задрав подбородок. — Конечно, знаю, — Кассиопея громко вдохнула и задержала дыхание, — и, честно, абсолютно недовольна твоим поступком. Каким бы придурком не был Снейп, тебе не следовало так поступать, — Атрия сделала несколько шагов, приближаясь к девочке, и невесомым движением стряхнула с плеч Кассиопеи невидимую пыль. — Не подумай: я не прошу уважать тех, кто этого не заслуживает. Хочу лишь донести до тебя, что репутация — это невероятно хрупкая вещь, и не нужно подставляться, позволяя другим доводить себя. Разве Снейп того стоил? Атрия не ругалась, не повышала голос, как Вальбурга, всякий раз, когда девочка выказывала неповиновение. Но почему-то именно сейчас становилось до ужаса стыдно. Девочка опустила глаза. — Нет. — Так-то лучше, — Атрия одобрительно погладила девочку по голове. — Но мы сейчас действительно опоздаем, если не поторопимся. Хогсмид встретил их тёплым свечением, разливавшимся из домиков с длинными острыми крышами. Он отражался в намокшей после недавнего дождя плитке, из-за чего воздух будто мерцал. Кассиопее доводилось видеть Хогсмид лишь издалека, когда она вместе с остальными студентами приезжала на конечную станцию Хогвартс-Экспресса. И, пожалуй, именно так Блэк и представляла место, где жили одни волшебники. А ещё здесь удивительно легко дышалось. То ли из-за свежести, то ли из-за того, что Кассиопее впервые за долгое время было спокойно. И умиротворяюще тихо. Атрия вела за собой девочку, будто прогулки по прямым мощеным улочкам деревушки входили в её ежедневную рутину. А Кассиопея держала её за руку, и, кажется, освободила голову от всех мыслей, послушно следуя за тётей. Послушно и преданно, совсем не задумываясь. Они подошли к зданию с деревянным фасадом, который был коронован тремя мётлами, подвешенными в форме треугольника. Прямо в центр этой декорации сверху спускался небольшой фонарь, раскачивающийся из-за лёгкого ветра. Кассиопея оглядела конструкцию целиком и рядом заметила небольшую табличку. — «Три метлы», — скорее констатируя факт, нежели спрашивая, произнесла Кассиопея. Здание будто услышало её и приветственно звякнуло цепочкой фонарика. — Да, — Атрия качнула головой, подходя к табличке и проводя по ней рукой. Улыбнулась, видимо вспомнив что-то, — здесь подают лучшее сливочное пиво. Мы проводили здесь всё свободное время когда-то. Хотя твой отец скорее предпочитал «Кабанью Голову». Пойдём? Внутри оказалось просторное помещение с простой деревянной мебелью, совсем не такой, как на Гриммо или в башне Когтеврана. В стороне, поодаль от входа, стояла широкая лестница, ведущая куда-то наверх — куда, не было видно, пролёты терялись за толстыми балками и массивными металлическими люстрами. От каждой маленькой детали, подмеченной девочкой, буквально пахло уютом. — Ты обещала рассказать про поездку в Америку, — сказала Кассиопея, когда официантка взяла с деревяного подноса два высоких стакана и поставила коктейли на стол. Никаких закусок они не заказывали: обе не привыкли есть на ночь. — Да, обещала. Но рассказывать, честно говоря, особо нечего. Меня назначили на должность главного посла Британского Министерства Магии в Америке. Теперь настала её очередь играть в показное безразличие, а Кассиопеи — удивляться. — Судя по тому, что меня отпустили к тебе так поздно, несмотря на завтрашние занятия, ты здесь ненадолго, правильно? — И ничего-то от тебя не скроешь, да? — Атрия лукаво улыбнулась, но вскоре эта эмоция сошла с её лица. — Меня пригласили в качестве магического консультанта по Темным Искусствам по одному делу, над которым работает аврорат. Здесь, в Шотландии. Я не стала упускать возможность увидеться с тобой, однако уже завтра утром должна быть на задании. Девочка абсолютно не удивилась тому, что Атрия согласилась приехать из Америки ради этого дела. Тётя как-то рассказывала Кассиопее, что на последнем курсе, когда всем студентам предстояло принять решение, которое определит вектор их жизни, Атрия долго разрывалась между её нынешним местом работы и карьерой в аврорате. В то время Альфард был уже мёртв, и Вальбурга, официальный опекун, настояла на том, чтобы Атрия выбрала первый вариант. Это было и престижнее, и «больше подходило молодой девушке» вроде Атрии. Она и не возражала, на самом деле: из-за постоянных разъездов шанс того, что ей найдут мужа так же, как Нарциссе или Беллатрисе, значительно уменьшался. Да и идея посмотреть мир ей ужасно нравилась. Кассиопея и Атрия проболтали около часа. — Почему ты снова окрасила волосы в белый? — внезапно спросила Атрия, а внутри Кассиопеи всё сжалось в маленький комочек. Отчего разъедающая её пустота вновь вгрызлась в сердце. — Мне так нравится. Не слишком ли много лжи на сегодня? — Интересно. А мне казалось, что так нравится только миссис Блэк. Очень интересно, — еще раз повторила Атрия, поднося стакан к багровым губам, отчего следы от помады на стекле стали ещё более отчётливыми. Кассиопея ненавидела этот тон. Тётя умела говорить так, словно её голос маленьким ножичком сверлил дырку в боку, прямо под рёбрами. Это не пугало. Скорее просто бесило. Атрия прекрасно знала, что Вальбурге не слишком приходилось по вкусу, когда волосы Кассиопеи принимали угольный оттенок. Также знала и причину подобных предпочтений. Так Кассиопея становилась маленькой копией Сириуса. — Раз уж я уже начала расшатывать границы дозволенного, — не дождавшись ответа Кассиопеи на предыдущую реплику, Атрия снова подала голос, — позволю себе продолжить. Что имел в виду Дамблдор, когда спросил про близнецов? Вы перестали дружить? Почему? Она всё слышала. Конечно, Атрия всё слышала. И, как всегда, церемониться не собиралась, пронзая прямолинейностью девочку насквозь. Кассиопея не сомневалась, что директор Хогвартса специально завёл этот разговор, понимая, что тётя ни за что не отступит, пока не докопается до правды. — Мы и не были друзьями, — буркнула Кассиопея, отодвигая от себя стакан с голубой жидкостью внутри. Больше в горло ничего не лезло. — А мне отчётливо показалось, что тебе нравилось с ними общаться, — Атрия снова стала говорить спокойно и мягко. — Они… — тихий голос Кассиопеи сорвался. — Они прочитали моё письмо от Вальбурги. Они врали мне и общались из жалости. А я так не могу. Кассиопея развернулась, отведя взгляд, и посмотрела в окно: на улице совсем стемнело. Она не умела говорить о том, что её беспокоит. Не могла просто взять и вывалить все переживания на кого-то, пускай перед ней и сидела волшебница, которой девочка доверяла больше всего в жизни. — Я не буду их оправдывать и пытаться предположить, почему Уизли сделали то, что сделали, — после минутной паузы почти прошептала Атрия, дотронувшись до ладони Кассиопеи своей, — но тебе стоило позволить им объясниться. Редко встречаются люди, которые делают нас счастливее. И если у этих мальчишек хоть немного получалось… — завершать мысль тётя не стала. — Попробуй подумать об этом. Не сегодня, правда: уже поздно. И нам пора. До замка они также дошли, не произнеся ни звука. Атрия обняла племянницу на прощание. Ещё крепче, чем при их встрече. Мерлин, кто бы знал, как в такие моменты Кассиопее хотелось, чтобы эта женщина была её родной матерью. Навсегда осталась с ней, в Англии. Но девочка никогда бы об этом не посмела попросить. Кассиопея тяжело выдохнула, когда Атрия отпустила её и вскоре исчезла из виду.