Butterfly:Kill!

Джинкс проспала весь отстаток дня, а потом — и всю следующую ночь. Что с ней делать — Каин так и не придумал. Доверить её было решительно некому. Напрашивался вариант оставить одной. Сказать, мол, пошел в магазин за сладостями к чаю. Ну не будет же она сходить с ума от того, что он просто выйдет за покупками? Хотя… вдруг она напросится с ним? Как же тяжело, подумал Каин, вздохнув. Все было бы в разы проще, будь у него второй телефон. Дал бы ей, мол, звони, если заскучаешь. Только такой роскоши у него не было. Но надо будет приобрести, раз уж теперь у него появилась Паудер. Ночь он тоже не мог уснуть. Во-первых, матрасика, привезенного Раастом, решительно не хватало для комфортного сна. Во-вторых, голову занимали мысли различного толка. От завтрашней «деловой встречи» до ноутбука, что лежал, скрытый от глаз, в прикроватной тумбочке. Чтобы не давить на больное. Каин привык играть ночами, и сейчас до безумия хотелось играть. Вздохнув, он поднялся с матраса, взял телефон и ушел на кухню. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но как-то так вышло, что к двадцати годам своей жизни он всех былых друзей растерял. Может, это и не удивительно, когда сбегаешь в другой город с целью начать жизнь с чистого листа? Каин никогда не думал о своем одиночестве, но вдруг сейчас оно стало давить особенно сильно. А на экране телефона в такт нажатию кнопки медленно плыл список контактов. И снова взгляд зацепился за два знакомых имени. На первом он едва не нажал кнопку вызова, но вовремя себя остановил. Листнул вниз. Нажал кнопку. И прижал трубку к уху. Гудки пропали почти сразу же. — Акали? Извини, что так рано. Не спишь? — Конечно нет, — полусонным голосом ответила девушка на том конце провода. — На часах всего лишь… полпятого утра. Кто вообще спит в такое время? Юноша рассмеялся. Любил он саркастичный тон подруги детства. — Ну, ты обычно в это время уже подскакиваешь на тренировки. — С тех пор, как ты сбежал, мне больше не с кем соревноваться в силе, так что могу и пофилонить. Каин разом поник. — Скажи мне, ты серьезно звонишь мне в такое время, чтобы просто доебаться от нечего делать? Мастеру Зеду лучше бы позвонил. Ему вести от тебя важнее. — Я думал… что он ненавидит меня с тех пор. — Ну, насколько можно ненавидеть чертенка, которого ты на своих руках из огня и пепла вытащил, вырастил, выкормил и выучил? — Чтобы потом этот чертенок сбежал из дома, не хлопнув дверью просто потому, что была ночь? — усмехнулся Каин. — Именно, — зевнула Акали. — … думаешь, мне стоит ему позвонить? — Каин, я не ебу. Я вам в личные психологи не нанималась, — голос её с каждой фразой все больше скатывался в сонный лепет. — Но если решишься позвонить — спроси, когда дядя Шен вернется домой. Он сейчас у него. — И почему я не удивлен? — хихикнул Каин. — Ладно, спасибо тебе. Я позвоню… Акали ничего не ответила. Кажется, уже заснула обратно. Каин завершил вызов и дрожащими руками набрал номер приемного отца. Страшно было и волнительно, тем более в такое время суток. Но Акали права, поговорить надо. В конце-концов, три года прошло с их последнего разговора. Он нажал кнопку вызова и прислонил телефон к уху, вспоминая все придуманные за эти годы варианты непринужденно начать диалог. Как назло, в самый ответственный момент все вылетело из головы. Однако эти ментальные усилия были напрасны — ему никто не ответил. Пять долгих тягучих гудков, и после: «Абонент временно недоступен, оставьте сообщение после сигнала». Каин выключил телефон, решив, что такова судьба. Но хотя бы Акали ответила, и нн том спасибо. И как хорошо, что не было этого «о боже я так рада тебя слышать» и «от тебя ни слуху ни духу, расскажи как ты». Простой, чинный диалог. Аж камень с души свалился. Можно спокойно жить свою жизнь дальше. До ухода оставалось около получаса. Он прокрался тайком в комнату, где все еще спала Паудер, вытащил вещи из шкафа — решил одеться потеплее. Футболка, сверху толстовка, штаны шаровары (на случай, если драка всё-таки состоится). Волосы со вчерашнего утра все еще были заплетены в косу, которая уже слегка растрепалась. Каин распустил её, по привычке собрал на затылке хвост, взъерошив короткие пряди на макушке… А потом принялся заново заплетать себе косу. Не слишком удобная прическа, но как минимум выглядит красиво. Оставалось только что-то придумать с гостьей. Будить её не хотелось, поэтому юноша, повинуясь внутреннему желанию довериться ей, решил оставить записку. Все просто — тетрадный лист и лаконичное: «Пошел в город, за покупками. Вернусь к обеду. Каин». Отчего-то после этого маленького послания он почувствовал себя уютно, по-домашнему. Даже уходить стало жалко. Но надо. Рааста он оставить не мог. Запихав телефон в карман, он выскочил на лестничную клетку и чуть ли не бегом преодолел два этажа вниз по лестнице. Сидящий в машине Рааст, кажется, уже заждался. Юноша без лишних жестов запрыгнул на переднее сиденье, и они поехали прочь, навстречу восходящему у горизонта солнцу. ** — Так ты мне не объяснил, что за встреча? — спустя полчаса молчаливой езды спросил Каин. — Неужто опять дележка рынка? — Именно, малыш, — хихинул мужчина, выезжая, наконец, за черту города. — Ты совсем за новостями не следишь? Они проехали, оставив позади знак-указатель. Впереди их встретила ровная, приятная дорога. Этот путь Каину не был знаком. Ему приходилось до этого ездить на разборки, но по этой дороге они ехали впервые. Широкая, с чётко прорисованными знаками и полосами и без единой трещины в асфальте. Очевидно вела к какому-то богатому городу. — Какими новостями? — спросил он, отстраненно смотря в окно. — Силко мертв. Каин округлил глаза и добрые несколько минут смотрел перед собой. Уже не любуясь видами — просто пребывал в шоке. — Вот это новости… Это кто такой всемогущий, что замочил его? — А это самое интересное — никто не знает. Его нашли в собственном доме, привязанного к стулу и расстрелянного. — Жесть какая-то, — дернул плечом Каин. — Кишки-то хоть целы? Может маньяк какой-то? — Говорят, его убила его же дочь. — Дочь? Та самая Джинкс? Кивок. И снова шокированное молчание минут в пять. — Я же знаю, что у тебя полно вопросов в голове, — улыбнулся Рааст, расслабленно держа руль одной рукой и краем глаза поглядывая за своим подопечным. — Чего молчишь? — Пытаюсь понять, как такое возможно? Зачем? Хотя нет, понятно зачем — такая власть у папаши. — Да не думаю, что из-за власти. Судя по всему, она исчезла сразу после того, как расправилась с ним. Ни карточек, ни денег, ни документов не забрала — все на месте. Точнее, все подчистили его же подопечные. А Джинкс эту как ветром сдуло. — И вы поехали делить сферы влияния в такое время? — А чего нам, одной психопатки бояться что ли? — хмыкнул мужчина. — Да знаешь, эта психопатка устраивала грабежи и засады прямо под носом пилтоверской мэрии. А ты помнишь, там неслабые силовики. После такого не думаю, что она будет бояться бандитских шаек. — Я не понял, ты сейчас только что назвал нашу с Атроксом артель бандитской шайкой? — Ну для неё… все может быть, — усмехнулся Каин. Рааст обиженно фыркнул и отвернулся на дорогу. А Каину вдруг стало страшно за Паудер, которую он оставил дома, совсем одну. Когда вокруг бродит такая маньячка… Успокаивало только то, что до Пилтовера — несколько сот километров. А у этой чокнутой Джинкс целые два города непокоренные. Может, и не доберется сюда?.. … Как жаль, что прослушка мыслей не читает. Мысли Каина очень сильно пригодились бы Паудер. Экран ноутбука погас на секунду, но тут же снова загорелся, стоило только пошевелить крышку. Отслеживание работало идеально — ровной красной точкой показывало движение машины за городом, выводя в соседнее окошко запись диалога. Девушка кусала губы, слушая чужой разговор. Грызня в подпольном мире её совсем не радовала. Становилось опасно. И в равной степени её волновало и то, что делиться будет дело жизни её отца, и то, что в этом будет участвовать Каин. Помня свирепость некоторых подчиненных Силко, последнего стоило бояться больше. Когда красная точка на карте остановилась, она поняла — приехали. И включила прослушку. Хлопки дверей машин, шаги. Хорошо, что Каин и Рааст были не одни — по звукам шагов их там было человек шесть. Интересно, сколько пришло со стороны отца?.. Она стала напряжённо вслушиваться в диалоги. … — А вы вовремя. Приятно иметь дело с пунктуальными людьми. — Разговоры с серьезными людьми должны вестись по-серьезному, — ответила с той стороны, и в этом голосе Паудер безошибочно узнала голос Севики. От дурного предчувствия внутри все похолодело и поджались пальцы на ногах. Она сорвалась с места тут же, едва не снеся ноутбук. Страх за жизнь Каина бил кровью по вискам и стискивал горло. Как она вообще могла отпустить его одного? Одним рывком она оказалась у чужого шкафа и распахнула двери. Где-то здесь, среди полок с одеждой и постельным бельем, должно быть оружие. Она не могла знать наверняка — просто чутье подсказывало. Она нырнула рукой в одну стопку одежды, потом в другую, стараясь делать это аккуратнее, чтобы не было заметно, что в вещах кто-то рылся. За стопкой простыней обнаружился маленький сейф, в котором, судя по шуму внутри от встряски, лежали деньги. Она отставила его в сторону за ненадобностью. А вот неплохая пушка обнаружилась в ящике с носками. Как банально. Надо будет научить Каина, как прятать оружие, подумала Паудер, на раз-два собирая его и уткнув себе за пояс. Быстро сложив все на место, она выключила ноутбук и полетела к двери. Каину надо помочь. Каина надо спасти. И вдруг перед глазами полетело… Взрыв. Обвал. Следы крови на полу и торчащие из-под обломков руки, ноги, головы. Где-то в другом углу начался пожар. А она не видела ничего этого — перед её глазами стояло великолепие порожденного ей взрыва. Самого первого, самого разрушительного, самого прекрасного… … Я просто хотела помочь… Я спасала тебя… Слезы катились по щекам, неостановимые, беспощадные. Руки дрожали, ноги не слушались. Она не могла позволить себе приблизиться к Каину. Что, если и он тоже умрет от её рук… НЕ ПОДХОДИ НИ К КОМУ. ТЫ — ПРОКЛЯТИЕ. ТЫ БУДЕШЬ ПРОКЛЯТИЕМ И ДЛЯ НЕГО. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СПАСТИ — ТОЛЬКО УБИТЬ, РАЗРУШИТЬ, УНИЧТОЖИТЬ! — Нет… — шептала она обессиленно. — Нет… Я хотела спасти. Их, и его тоже! Она взвыла от боли и прокусила губу до крови. Голоса в голове не утихали, живые воплощения глубинных страхов кружили вокруг, не пуская к выходу из квартиры. Она закрыла уши, встала, изо всех сил затрясла головой, но не слушать эти голоса было невозможно. И где-то на периферии сознания крутилась мысль о том, что время идет. И может быть уже началась перестрелка. И если Каина убьют… — Я… Я не хочу быть виноватой в его смерти! — закричала она, перекрикивая монстров вокруг. — Я хочу спасти его, не убить! Силы взялись непонятно откуда, и она сорвалась с места. Прочь из квартиры, из этого дома, прочь от страшных, жестоких, желающих её убить, призраков прошлого. Она бежала, сама не зная куда — лишь бы убежать. У обочины дороги кто-то неосторожный оставил мотоцикл. Прямо с ключами. Девушка запрыгнула на него, завела и вжала педаль газа. Кажется, где-то из-за спины донесся крик хозяина. Или это очередной голос в голове? Неважно, лишь бы выехать, лишь бы убежать. Как у неё получалось ориентироваться в совершенно незнакомом городе, вопроса не возникало. Она помнила лишь одну единственную точку — выезд из города. А там дальше — прямая дорога практически без поворотов, до какого-то заброшенного завода. Если не спасти… То хотя бы увидеть его живым. Или… Нет, желательно без «или». Иначе ни единой живой душе в радиусе десяти метров не уйти оттуда живой. *** — А вы вовремя. Приятно иметь дело с пунктуальными людьми, — усмехнулся Рааст, осматривая подходящую к ним сравнительно небольшую компанию. Впереди всех шла смуглая женщина с глубокими тенями вокруг глаз и бионическим протезом вместо одной руки. Севика. Её, как и Силко, в подпольном мире знали хорошо — этот протез принес ей такую славу по части уличных боев, что даже становилось страшно. Облик этой женщины внушал страх, но Каин привык заменять это подлое, сковывающее чувство, на любопытство. С ней хотелось подраться. — Разговоры с серьёзными людьми должны вестись по-серьёзному, — ответила она, оказавшись в расстоянии трёх метров от Рааста и остальных. — А вы, я так понимаю… — Да, с весьма серьёзным предложением, — кивнул Рааст, неожиданно подходя на шаг ближе. Каин слегка округлил глаза. Его хоть и взяли на роль телохранителя, но Раасту самому не стоит выходить в настолько уязвимое положение. Выстрел откуда-нибудь из-за угла — и все, и поминай, как звали. — Мы слышали о том, что ваша семья осталась без главы. — Кто об этом не слышал, — зло усмехнулась Севика. — Те, кто услышал, уже готовят планы. А мы приехали предложить вам помощь и защиту. — Да что вы говорите. И почем нынче на рынке помощь и защита? Рааст сжал челюсть, из-за чего отчетливо проступили на его лице желваки. А вот подчиненные Севики удивленно оглянулись на неё. Кажется, самой постановки вопроса от неё никак не ожидалось. — Вам, смотрю, нечего бояться? — ответил мужчина, стараясь казаться как можно спокойнее. И спустя какое-то время у него получилось приобрести обратно тот дружелюбный вид, с каким он и приехал. — Силко был хорошим управленцем, но всему хорошему приходит конец, не так ли? — Ты прав, — кивнула Севика. — Он был хорошим, а самое главное — не тупым. Он не стал бы собирать людей, которые разбегутся по теплым углам, как только он отвернется. И мы не собираемся разбегаться. Обстановка накалялась. Каин сделал шаг вперед и поравнялся с Раастом. — Знаешь, в чем еще он был хорош? В идее. Величие Зауна. При нем ни копейки не ушло за пределы города. Да, грязные копейки от продажи оружия и наркоты, но все внутри. И что теперь? Ты предлагаешь нам платить за крышу всем тем, что он создавал? — Ну, я как минимум предлагаю стабильность и безопасность на хороших условиях. Мы, знаете ли, любим тех, кто хорошо работает. А так — придет какая-нибудь горячая голова, и прощай величие Зауна. — Да, например Джинкс, — вдруг сказал Каин. Рааст и Севика посмотрели на него, отчего юноша едва не позволил себе сжаться в страхе. Особенно стоило только заметить угрожающий взгляд Рааста. Но он на протяжении всего их разговора не понимал, почему они не вспоминают Джинкс — законную и, вероятно, всё ещё живую дочь Силко. Ведь она действительно могла прийти и все перевернуть вверх дном. Севика улыбнулась насмешливо и наклонилась к нему. — Оу, маленький мальчик испугался девочки с пистолетиками? Тогда лучше беги к мамке под юбку и не лезь во взрослые разговоры! Каин выдохнул и сжал кулаки. Эта тетка провоцировала его, еще и улыбалась так издевательски. Он едва не налетел на неё с кулаками (прекрасно понимая, что шансов у него ноль), но Рааст вдруг схватил его за волосы и удержал на месте. Каин не успел сдвинуться ни на сантиметр, так и замерев в угрожающем положении на грани боли. — А вообще-то малец прав, — сказал он тем временем, спустя несколько секунд отпустив чужую косу. — Ведь у вашего «дела жизни» есть законная наследница. И вот вопрос, что же вы предпочтете — «платить за крышу» и оставаться при своем, или танцевать под дудку и пулемет вздорной девчонки? Севика, кажется, задумалась. Причем задумалась очень тяжело. И это явно не понравилось её соратникам, что стали опасливо поглядывать на неё из-за спины. Кажется, она прекрасно понимала, что Джинкс достаточно умна, чтобы прийти и забрать всё, что она захочет. Может, потому она и отсутствовала — готовила план по захвату власти. С этой точки зрения предложение Рааста выглядело более чем заманчивым. Молчание её с каждой минутой становилось всё напряженнее и напряженнее. — Подумай, Севика, — подначивал её Рааст. — Кому, как не тебе знать, насколько ограничено в мире всё хорошее. Он указал взглядом на её протез, и, кажется, это стало аргументом — женщина усмехнулась и подошла ближе, очевидно готовая к соглашению. — Ладно, уговорил. — Севика, ты серьезно? — загалдели люди за её спиной. — Ты не можешь так легко согласиться! Женщина развернулась к ним, и все разом замолкли под её взглядом. Будто она могла вмиг их всех перестрелять. Она улыбнулась угрожающе-довольно и развернулась к Раасту, с мирным «Договорились» пожимая руки. Товарищи облегчённо выдохнули. Напряженная встреча, которая должна была со стопроцентной вероятностью закончиться месивом, в итоге увенчалась успехом. Хотя никто изначально в это не верил. Каин не верил и сейчас. И когда Севика отказалась отпускать руку Рааста, улыбнувшись её подлее, когда парни за её спиной потянулись в карманы за пистолетами, он понял, что был прав. И в тот же миг сделал подсечку, заорав: — Все назад, это засада! Севика отскочила и выстрелила в него. Попала в бедро. Одна секунда — и перед Раастом и остальными вместо похожих на подбитых псов бандитов образовалась целая вооруженная группировка. Не все успели заскочить за машины — под стрельбу попала добрая половина телохранителей Рааста. Сам он чудом успел уклониться. Каин пополз в сторону от Севики, что с триумфом на лице целилась в него, но её тут же скосило пулей. Почему-то в висок — стрелявший был где-то с боку, за стенами заброшенного завода. Но думать было некогда — он отскочил к машине, достал биту и скакнул в укрытие, коим служила ему стена заброшенного склада. Как жаль, что пушку дома забыл. Думал, не понадобится. Наивный. — Рааст, побереги остальных, я прикрою! Хорошо, что была возможность подобраться сзади. Адреналин ударил в голову, и он не чувствовал ни боли от простреленной ноги, ни тяжести биты в руках. Доверял своему боевому опыту. Налетая со спин, сбивая с ног и кроша тяжелым деревом черепа и позвоночники, он помогал своим выйти из этой схватки живыми. Старался сильно не зверствовать — доверял отнимать чужие жизни пулям товарищей. Наглядная демонстрация, что бывает с теми, кто решит поиграть с ними в охотника. Холод чужого пистолета почувствовался у виска, как холод самой смерти. Он едва успел попрощаться с жизнью. Он едва успел увидеть из-за пролета между колоннами девушку с синими волосами. Выстрел. И холод у виска исчез. Стоявший за спиной бандит тут же был скошен метким выстрелом прямо посреди лба. Каин оглянулся на него, потом на пролет, но видение его исчезло. Он улыбнулся устало и с размаху впечатал битой по спине последнему из тех, кто всё еще пытался отстреливаться. — Плохой из Севики босс, а? — спросил он задыхающегося и булькающего кровью во рту человека. — Силко был лучше, верно? Что ж, земля им обоим облаками. И только тогда наваждение отхлынуло, и он позволил себе упасть на землю и заорать от боли. Он кое-как распознал Рааста, что подбежал к нему, все еще с пушкой в руках, и подхватил на руки. Юноша болезненно простонал и, страшно возмущенный, попытался слезть с чужих рук, но Рааст прижал его к себе крепче. — Тише, тише, герой, не дергайся. Поехали, лечить тебя будем. Ребята! — заорал он через спину своим подчинённым. — Пособирайте у них оружку, пригодится в деле. Он прислонил Каина к колесу машины и, стянув с себя футболку и разорвав на лоскуты, принялся перетягивать рану. Один из соратников подошел, предложил Каину хлебнуть чего-то из фляги. Но тот отказался. Хотя пить хотелось нестерпимо. — Ты мне скажи, как ты понял, что это засада? — Чуйка, — усмехнулся Каин. — К тому же в глазу есть своеобразный металлодетектор на основе тепловизоров, — он указал на свой протезированный глаз. — И я сразу заметил у них пушки. — Терминатор, не иначе, — хмыкнул Рааст. Закончив, он поднял взгляд на Каина и улыбнулся уже по-другому. Теплее. Что всё равно на его страшном лице смотрелось зловеще. — Спасибо, что спас мою шкуру. — Должен будешь. — Тогда мы квиты. Мне ж ещё той твоей девчонке надо документы сделать. И Каин вдруг вспомнил свое видение. Девушка с синими волосами, что стреляла из здания в него… Или в тех, кто угрожал ему? Если это Паудер — ситуация становилась страшнее и запутанней. А если нет?.. Кусочки смыслового паззла постепенно складывались в цельную картину. — Вези меня домой, скорее. Пулю я сам вытащу, — выдохнул он. Рааст пожал плечами, но всё же послушно посадил его в машину. *** С какой скоростью она ехала домой и каким чудом не разбилась по дороге, она не думала. Мотоцикл выкинула на том же месте, где и взяла, чтобы владелец не возмущался. Подумаешь — одолжила на пару часов для поездки за город с целью спасения своего спасителя. Она в несколько секунд преодолела четыре лестничных пролета и бегом залетела в квартиру. Отцепиться от ручки двери оказалось тяжело — рука не слушалась. Она так и повисла на ней, сев на пол, дрожа, плача и смеясь про себя. Увидь её кто — позвонил бы в психушку. С одной стороны, у неё получилось. Она спасла Каина, причем дважды. С другой — он увидел её. И теперь очевидно узнает правду. Узнает, кто она на самом деле. От этой мысли волна крупной дрожи пробила насквозь, и глупый смех её прекратился. Вот и всё, вот и пришел конец их знакомству. Он непременно прогонит её. Если только не захочет убить. КОНЕЧНО, ВЕДЬ ТЫ — ДЖИНКС! Она ещё долго бы себя накручивала, если бы не послышался из его комнаты отчётливый шорох. Она тут же метнулась туда. И в кои-то веки это не было ни видением, ни галлюцинацией — перед ней стояла настоящая воровка. — Ты кто такая?! — Паудер тут же набросилась на неё с кулаками. Однако девушка ловко ушла от неё в сторону, заблокировала один удар, второй, сделала подсечку и прижала её к полу, одной рукой взяв за косы, другой — заломив чужую руку на спине. — Это ты кто такая и что здесь делаешь? — спросила воровка ровным, требовательным тоном. И Паудер вдруг стало страшно. Она одна, наедине с незнакомой девкой, что прижала её к полу и неизвестно что с ней сейчас будет делать. Страшно, безумно страшно. Она начала кричать, но ей тут же зажали рот. На закономерный укус девушка лишь прошипела и сильнее сжала волосы. Паудер металась под ней, но её держали крепко, явно не собираясь отпускать. Страх захлестнул, и она увидела перед глазами… Сначала Вай. Потом Каина. Потом, почему-то, целый рой бабочек, что полетели ей прямо в глаза. И в тот же миг незнакомка отпустила её, словно испугавшись чего-то, чего Паудер услышать не могла. Запрыгнув на подоконник, она открыла окно и вылезла наружу. Кажется, на пожарную лестницу. И только тогда ничего не понимающая Паудер смогла отдышаться. Чтобы после уткнуться в пол и разреветься. И все отложенные эмоции с новой силой захлестнули душу. Каин увидел её. Дикий ужас сковывал по рукам и ногам, заставляя кататься по полу и кричать от боли. Боль потери, что настигла однажды, и теперь страх снова быть брошенной заставлял кричать и рвать на себе волосы. Он увидел её. Теперь он узнает, кто она такая на самом деле. Отчаяние нарастало, она едва ли могла дышать, и слезы застилали, казалось, даже картинки перед глазами. До ужаса хотелось что-то сделать. Прекратить шатание от стены к стене, прекратить вообще всё это… У нее в руках ведь всё ещё была пушка. И дрожащей, непослушной рукой она приставила её к виску… чтобы в тот же миг отбросить от себя. Голоса в голове стали орать с новой силой. — Спасите… — всё, что могла она, это плакать и шептать просьбы о помощи, пока монстры в её голове проклинают её. Она вцепилась зубами в свою ладонь, едва не прорывая кожу зубами. Больно, чудовищно, страшно… Сжать зубы сильнее. Дико больно. Кровь заструилась по ладони, какая на пол. И, смотря на это, Паудер ужаснулась. И снова стала рыдать. Запертая в неразмыкаемом круге вины, насилия, боли и страха, она просто ревела, как ревела шесть лет назад, будучи совсем маленькой девочкой. Которая разрушила всё, желая только спасти… Каин появился в застеленной слезами и галлюцинацииями картинке словно призрак. Она даже не сразу почувствовала его рядом, и чужие ладони на собственных, до крови искусанных, казались больше приятным наваждением. Но вот одна из его ладоней утерла её слезы, и она увидела его перед собой. — Паудер… Она ждала, что он обнимет её, как в прошлый раз, прижмет к себе, начнёт успокаивать, гладить по голове, петь ту самую песню… но он не обнял её. Вместо этого он поднялся с пола и потянул её за собой. Кажется, говоря что-то про обработку ран. В тот самый миг, когда она больше всего нуждалась в спасении. Её вновь пригвоздило к полу криками в голове, от которых она сама закричала, не выдержав давления мыслей. Каин, кажется, понял — схватил её, крепко обнимая и прижимая к себе. И теперь она кричала уже в его плечо, вцепившись в его кофту, едва не разрывая её. То, как страшно её колотило от рыданий, едва ли не походило на приступ эпилепсии. Она совсем не думала о том, что ей хотелось пить, и от сухости в горле она не могла сказать ни слова оправдания своему состоянию. А ведь Каин должен ждать от неё хоть каких-то ответов на вопросы. Но он молчит. У самого руки трясутся, а он держит её, успокаивает. Она попыталась вымолвить хотя бы скупое «спасибо», но язык не слушался. Рыданий больше не было. Были только слезы. Слезы невыносимого чувства благодарности за то, что этот человек находится сейчас с ней рядом, видит в таком ужасном, просто чудовищном состоянии — и остается здесь, чтобы успокоить, обнять, впитать чужие рыдания. Паудер вдруг осознала, что лишь один раз в жизни сталкивалась с таким участием. То был Силко, нашедший её сразу после катастрофы. Кажется, тогда… — Паудер! — Каин, наконец, смог достучаться до неё. — Все в порядке, слышишь? Я в порядке, я жив. И ты жива. Все будет хорошо. Она поджала искусанные губы и кивнула, как кивает ребенок, которого учат не плакать от разбитой коленки. Боль изнутри продолжала грызть, упорно не желая сдаваться. Но теперь уже не так сильно, как несколько минут назад. Теперь рядом был Каин. И какое-то чувство стабильности и такой желанной безопасности появилось в её сознании. Напряжение потихоньку спадало. На его место приходил стыд за свою несдержанность. Она почему-то начала думать о том, что кровью из прокуса замарала линолеум, и надо бы его отмыть… — Прости, — прошептала она наконец, положив голову на чужое плечо. И в следующий же миг её сознание отключилось. ** Огненно-красный дым воскрешает в голове тревожные воспоминания. Она вглядывается напряженно — понять, что же происходит в этом дыму. Ноги становятся ватными в тот же миг, когда она задевает носком сапога чью-то руку. Из груди вырывается судорожный вдох. Где она? Что вообще происходит? Лишь бы не оказаться там, в тот день… Пробираясь сквозь пелену дыма, она на автомате закрыла глаза и начала напевать детскую песенку, едва помня слова, запинаясь и перевирая. Помнит только мелодию. Помнит, что брела вслепую, ведомая за руку, и точно так же переступала через ноги и руки валяющихся вокруг тел. Она поет, и вдруг кто-то начинает подпевать ей в ответ. И голос этот громче, чем у неё, и звучит будто отовсюду. Она открывает глаза и понимает — это не голос. Это музыка. И дым рассеивается, открывая её взору… Слава богу, не поле битвы. Не тот самый злополучный мост. Всего лишь зал, где была дискотека. Битое стекло, валяющиеся на полу пьяные и полупьяные тела. Так напоминает атмосферу после вечеринок в «Последней капле». Девушка усмехнулась и подняла голову вверх, любуясь диско-шаром. Который, почему-то, был сложен из кусочков битого стекла. Она вдруг услышала шаги. И под этими шагами — хруст костей. Кто-то шел ей навстречу, прямо по валяющимся на полу телам. И только тогда она смогла вглядеться и понять, что люди здесь не пьяные… а мертвые. С отрытыми глазами и кровью изо рта, пробитыми пулями лбами и грудными клетками, изуродованными частями тел… что очень сильно напоминает последствия взрыва. И по ним сквозь дым ей навстречу… Вышло её отражение. Настоящая Джинкс. Она вдруг обнаружила себя маленькой десятилетней девочкой, которой была когда-то. Которую и звали Паудер. И на неё надвигалась она настоящая — Джинкс, живое воплощение проклятия, которым она была для всех, абсолютно для всех вокруг… Она отступила на шаг, и тут же прижалась к стене. Путь назад был закрыт. Ведь от себя невозможно убежать. — О нет, малышка Паудер, — усмехнулась Джинкс, подходя еще на шаг. — Ты не убежишь. Только посмотри, что ты наделала! Весь танцпол залит кровью. Только посмотри на свои руки! Она не стала поддаваться чужим словам, но кровь на руках, еще свежая, теплая, чувствовалась реальнее, чем все происходящее вокруг. — Пойдем на задний двор, подышим воздухом. Я не буду лгать тебе о количестве тел там — сама все увидишь! Паудер задержала дыхание. Запах крови бил в нос, вдыхать его было невыносимо. Может, от недостатка воздуха она упадет в обморок? — О нет, что же ты теперь со всем этим будешь делать? — с притворным сочувствием в глазах смотрела на неё Джинкс Девочка упала на пол и закричала, закрыв голову руками. Где-то совсем рядом прозвучали несколько выстрелов. Она подняла взгляд тут же — Джинкс все еще стояла перед ней. И на её груди зияли кроваво-красными дырами следы выстрелов. Точно такой же был и посреди её лба, и густая челка не могла его скрыть. Кровь бежала вниз, по чужому худощавому силуэту, расчерчивая надвое лицо с безумно горящими глазами. Она смеялась, слизывая капли крови вокруг рта языком. И смотрела на сжавшуюся в её тени Паудер. — Помнишь, тебя показывали по новостям, малышка Паудер? Ты попала в кадр случайно, когда вы убегали после неудачной вылазки. Это ведь ты решила поиграться со взрывчаткой и снесла чужую квартиру. И из-за этого потом вас преследовали денно и нощно. Это всё из-за тебя! Ты убила их! Но почему ты можешь убить всех, кого любишь, но не можешь справиться со мной? Паудер вдруг обнаружила себя сидящей на ней, вцепившуюся бледными, тонкими ручонками в чужую шею. Но Джинкс лишь продолжала смеяться, ласково гладя её по щеке. Как когда-то делала это сестра… — Расслабься, ты не сможешь мне навредить. Она вдруг зевнула и закрыла глаза, засыпая нездорово-крепким сном. И вдруг они стали проваливаться под пол. И Паудер обнаружила, что они заперты в одном ящике. И Джинкс так паршиво улыбается во сне. Это был не простой ящик, а самый настоящий гроб. Рука с пистолетом поднялась вверх, и зазвучали выстрелы — как звуки заколачиваемой крышки. Она закричала снова. … И, наконец, проснулась. Ошалевший взгляд бегал вокруг, пытаясь найти источник звука, так похожего на последний выстрел. Но нет, кажется, это был хлопок двери. Снова воры? Паудер бесшумно выскочила из кровати и вытащила из шкафа пистолет. Вор был на кухне. Страшно было до ужаса. Страшно было вновь быть обездвиженной и прижатой к полу с заткнутым ртом. Но надо было действовать. Она с ноги открыла дверь и наставила дуло на первый попавшийся на глаза силуэт. Которым оказался Каин, сидящий на полу с пинцетом в окровавленных руках. — Спасибо, у меня тут уже одна пуля есть. Больше не надо Паудер замерла, потом подняла руки, отбросив пистолет куда-то на пол. Но Каин не выглядел враждебно. Наоборот, улыбка на его лице была больше насмешливой, пусть и с оттенком боли. Потому девушка рискнула сделать шаг в его сторону. Кажется, её спасителю снова требовалась помощь. — Подожди, я сама, — осторожно сказала она, забирая у него пинцет и садясь напротив раны. Пуля в бедро это больно — глубоко. Она раскрыла рану, отчего Каин зашипел — и осторожно ввела пинцет внутрь. Каин зажал себе рот ладонью. Сложно представить, насколько это было больно. Да и еще эта чертова пуля никак не хотела цепляться. Ни с первой попытки, ни со второй не получилось. Прошла, казалось, целая вечность (в течение которой Каин продемонстрировал весь свой матерный словарный запас), прежде чем она смогла зацепить инородное тело и вытащить из раны. Каин проскулил в ладонь, смаргивая слёзы. Кажется, он негласно доверил ей и обработку раны. По крайней мере, не протестовал, пока она заливала его рану перекисью и накрепко перебинтовывала. Паудер это нравилось. Нравилось не чувствовать никаких эмоций, будучи полностью погруженной в процесс. Кажется, её собственный мозг временно отключил их, чтобы она не смогла под их влиянием навредить другому человеку. Что ж, хоть какая-то от него польза. — Ты таки нашла мою пушку, — полусказал-полувыдохнул Каин, смотря на валяющийся в углу кухни пистолет. — Между прочим, прятать оружие в ящике с носками — весьма тупо, — ответила Паудер, завязав узелок и, словно боясь чужой оценки, отсаживаясь чуть дальше. — О, да ладно? Может ты тогда меня научишь? Девушка отвернулась и поджала колени к груди. Чувство вины сжало горло, делая речь тихой и более хриплой. — Ты знаешь… — Знаю, — кивнул юноша. — Я догадался. Только скажи, почему ты мне не сказала? — Что я должна была сказать? — вспылила Паудер. — «Привет, меня зовут Паудер, но все зовут меня Джинкс, потому что однажды меня так назвала сестра, которую несколько часов назад чуть не убил мой отец, из-за этого я пристрелила его». Так, что ли? Каин застыл, не шевелясь. Кажется, такое откровение было для него неожиданным. Синеволосая вздохнула тяжело и уткнулась носом в свои колени. В голове было на удивление тихо. Даже непривычно как-то. Может, мозг всё еще не включил эмоции? Хотя нет, вон, слёзы по щекам бегут. Вполне себе. — Прости меня, — едва слышно сказал Каин, подсаживаясь ближе. — Ты спасла мне жизнь, а я… Паудер не выдержала — зарыдала в голос, все еще не показывая лица. Простые, понятные слова, но отчего становилось так хорошо и больно одновременно? О нет, это просто шквал всех пережитых за сегодня эмоций. А ведь еще только полдня прошло. Каин обнял её за плечи, слегка укачивая и молча давая выплакаться. Слова предательски не подбирались. Сложно было правильно выразить в одной фразе и благодарность, и страх. Благодарность за спасенную жизнь и страх от факта, что спасла его — та самая небезызвестная Джинкс. Или всё-таки Паудер? — Говоришь, так тебя назвала сестра? — Угу, — она кивнула, кое-как сглатывая ком в горле. — Это жестоко, — нахмурился Каин. — Хотя меня тоже в детстве по-разному обзывали, но блин… Я сочувстую тебе, — он снова повернулся к ней. — Это ужасно. Но я знаю, что ты не такая. Она вдруг поняла, что Каин — первый в её жизни человек, кто посочувствовал её прошлому. Первый, кто признал ужасность происшедшего с ней. Силко в ответ на её горевание начинал толкать свои пафосные речи о том, что она должна быть сильной и «дать Паудер умереть». Вай, пусть и извинилась тогда, но не осталась рядом, не приняла то, что случилось с ней после её же слов. И от этого вдруг стало невыносимо больно. Она испугалась доброты Каина и отвернулась от него, запустив пальцы в волосы. — Откуда ты знаешь, какая я? Я всю жизнь была Джинкс — той, которую все ненавидят, которая в ярости убивает всех, кто… Фраза требовала завершения, но никакой логики в своих словах, равно как и в прошлых действиях, она вдруг не увидела. Потому окончание повисло в воздухе немым напряжением. — А Паудер? — вдруг осторожно спросил Каин. — Слабая плакса, — раздраженно бросила она куда-то в сторону, скрестив руки на груди. — А мне кажется, что Паудер сильнее, чем Джинкс. Просто та не дает ей показать эту силу. Девушка вдруг замерла от этих слов, поражённо смотря перед собой. — Когда ты мелкий, нормально плакать, — усмехнулся Каин. — Нормально быть слабым, просить о помощи. На то они и есть мелкие — растут и учатся быть сильными взрослыми, м? Он потрепал Паудер, всё еще погруженную в свои мысли, по голове. — Иногда ты должен быть сильным, даже будучи ребенком, — вдруг сказал он, заметно поникнув. — Это… несправедливо на самом деле. В этом плане я очень тебя понимаю. Но… сильным невозможно стать в один миг. И когда ты орешь и хочешь убить всех вокруг, когда на самом деле хочется заплакать и спрятаться — это не очень здоровая фигня. Паудер фыркнула и опустила голову, скрывая лицо за чёлкой. — А я знаю, что мне лечиться надо, — ответила она будто с вызовом. — Я психованная. С голосами в голове, монстрами перед глазами, навязчивыми мыслями, шрамами и периодическими попытками себя убить. Полный набор! Каин снова замер, молча смотря на неё. Подбирал слова. Но не смог ни утешить, ни приободрить. Потому лишь снова осторожно спросил: — Это лечится? — Нет! — выкрикнула Джинкс. — Меня в психушку посадят, если я только заикнусь об этом и будут колоть в жопу транквилизаторы! Она снова прижала колени к груди и положила на них голову, повернув голову в сторону Каина. — Я такая жалкая… Ты спрашивал, чего я хочу? А я не знаю. Всё, что я хочу — это перестать быть ненормальной! Стать… обычной. В школе учиться, с мальчиками гулять, в приставку играть. А вместо этого я собираю автоматы и не сплю ночами, потому что все еще вижу их… Что со мной не так? — То, что ты называешь себя жалкой. Паудер подняла на него взгляд. Каин улыбался ей, будто и не было всех этих тяжелых откровений. Будто всё её проблемы были пустяком. И для него тоже… Это разозлило её, но он вдруг положил ей руку на плечо и несильно сжал. — Не волнуйся, я найду способ тебя вылечить. — Дерзай, — буркнула она, отвернувшись. Ярость схлопнулась до размеров простого раздражения. — Героя из себя строишь? Спасаешь психованную принцесску? Ну-ну, покажи класс. — Как скажешь, — усмехнулся юноша, вставая с пола и протягивая руку. Лицо его было слегка искажено от боли в ноге. — Пошли, нам надо в город. Тебе надо сделать документы, сфоткаться на новый паспорт. Ну и к чаю чего-нибудь купим. Паудер долго-долго смотрела на его руку, не решаясь принять предложение. Каин каким-то удивительным образом вытаскивал её из её мрачного мира собственных больных фантазий в мир реальный. Который, казалось, был не таким уж и страшным. На деле — солнечным… как улицы Пилтовера. — Почему? — спросила она, вкладывая в этот вопрос всё свое недоумение, весь свой страх от чужой доброжелательности. На протяжении многих лет её все боялись, проклинали или смотрели свысока, как на мусор. Но он почему-то добр к ней. Как будто не боится ту самую Джинкс. Или вовсе не видит её. — Не знаю, — пожал плечами Каин. — Отец говорит, что у меня синдром спасателя. Вроде и не ок, но и не самая плохая штука, мне кажется. Ей очень понравилась его простота и искренность. И она взяла чужую руку, принимая помощь. Его легкость в отношении к жизни как будто заразила её на секунду, заставив забыть о прошлом, тяжким грузом висящим на её плечах. Каину хотелось верить. С ним хотелось быть рядом. Как с Силко. Как с Вай. Как с мамой… И на секунду кольнул холодным лезвием страх новой потери. Но она смогла сдержаться и не обнять его, послушно идя за ним хвостиком прочь из квартиры.