«Вы же знаете, что это не так, мистер Старк»

      Питер стоит под струями воды. Он уже намылился трижды, не столько в попытках оттереть липкие и жирные пятна, сколько давая мозгам время поработать. Те включаются со скрипом, но начинать ту же процедуру в четвёртый раз не хочется. На губах горит воспоминание о поцелуе, и Питер вдумчиво, долго и серьёзно прикидывает — стоит ли подрочить? С одной стороны, если что-то выгорит, то в теперешнем его состоянии всё закончится слишком быстро и неловко. Если же ничего из ряда вон выходящего не произойдёт, то провести весь «урок» в таком возбуждении не хватит никаких сил. В конце концов, на ум приходит один довод: после душа нужно будет войти в чужую комнату и посмотреть в глаза мистеру Старку. И Питеру кажется — тот сразу же поймёт, почему он задержался. От этого так неловко, что Питер резким движением переключает воду на максимально холодную и выползает из душа пять минут спустя, весь покрытый гусиной кожей и стуча зубами.       Ещё через пять минут он стоит перед дверью спальни Старка с поднятой рукой и не решается постучать. Интересно, на сколько он опоздал? Чувства времени нет совсем. Но тут Питер понимает, что Пятница уже давно сообщила Старку о мнущемся перед его комнатой Паркере. Он резко выдыхает, сдерживая желание постучаться о дверь головой, и всё-таки делает это костяшками пальцев.       Дверь открывается, пропуская Питера. Внутри он видит просторную комнату, и взгляд тут же приковывает Старк, сидящий, поджав под себя одну ногу, на краю кровати. В его руках планшет: видимо, читал в ожидании Питера. Волосы влажные после душа, просторная майка оголяет накачанные плечи. И ещё он босиком, что вполне логично, но всё равно вызывает у Питера ступор, как и тот первый раз, когда он увидел Старка в совершенно обычных джинсах и футболке вместо пиджака от Армани. Теперь оказывается, что Тони ещё и не спит в туфлях стоимостью с крыло самолета.       Питер фигеет с самого себя, учитывая, что он не раз видел Старка в растоптанных кроссовках. Но неожиданно изящная ступня притягивает его взгляд, как магнит. Он помешанный, определённо. Это лечится?       — Я думал, ты там утонул, — усмехается Старк и приглашающе похлопывает ладонью рядом с собой. Питер не знает, есть ли в комнате кресло или диван, чтобы сбежать туда, так как не воспринимает окружающую обстановку. Он способен видеть только мистера Старка, потому просто подходит и садится на самый краешек кровати.       Старк хмыкает, но не комментирует его настороженность. Откладывает планшет, закидывает ногу на ногу и сцепляет пальцы в замок на колене.       — Итак, Питер, я, как и намекал ранее, хотел бы поговорить о твоей самооценке. То, что я вижу, мне совершенно не нравится, — Питер по привычке сжимается под осуждающим взглядом. Так что, всё-таки лекция? А он-то себе уже надумал… Намекал-то Старк точно на другое. Или Питер навоображал себе?       Старк ведь сказал, что не собирается его трахать.       Правда, это было сразу после того, как его язык побывал у Питера во рту.       Питер вскидывается, отгоняя жаркие мысли, и пытается сделать вид «я весь внимание».       — Ты ведь считаешь Человека-паука героем, а, Пит? Всё время изводишь меня доказательствами того, что готов к большему, так? — Старк смотрит строго, ни дать ни взять действительно школьный учитель.       — Да, мистер Старк, — Питер озвучивает и так очевидный ответ просто потому, что Тони этого ждёт.       — Так скажи мне, что такое происходит с тобой, когда ты снимаешь маску? Что это за венец стеснительности, робости и смирения, который ты напяливаешь с таким явным мазохизмом?       Питер молчит. Постановка вопроса кажется ему странной сама по себе, а если подумать, кто именно его озвучивает… Что Старка вообще не устраивает? Да и для Питера ответ на его вопрос настолько очевиден, что смысл устраивать ночные посиделки совершенно непонятен.       — Давай, Питер, поговори со мной, — не то требует, не то просит Старк, и Питер отмирает.       — Понимаете, — тянет он после некоторой паузы. Как же объяснить… — Человек-паук — это Человек-паук. Сильный, ловкий, смелый. А с другой стороны маски… С другой стороны всего лишь Питер Паркер. Обычный подросток с обычными проблемами. Если бы не простое стечение обстоятельств, то у него этой самой маски и не было бы.       Питер хмурится. Сам от себя не ожидал таких откровений. Всё — чистая правда, но никогда ещё не произносимая вслух. Мистер Старк явно приобрёл пульт от его мозга.       Тони снова меняет позу, сильнее поворачиваясь к нему.       — У тебя же нет раздвоения личности? — подозрительно спрашивает он и добавляет тихо, больше для себя: — Я бы заметил… Или всё же?       — Нет, нет, вы же знаете, что это не так, мистер Старк! — Питер неистово мотает головой. — Это не то. Просто… Ну как бы это сказать… Я так привык.       «Привык к тому, что Питер неудачник», — думает он.       — Пора бы отвыкнуть, — отрезает мистер Старк и, заметив, что тот вздрогнул, немного смягчается. — Ладно. Для этого мы и здесь.       «А как же поцелуй? Как же пробный урок?» — хочет выкрикнуть и, конечно, не решается Питер.       — Итак, что же мешает простому парню Питеру Паркеру быть довольным жизнью и уверенным в себе? — спрашивает мистер Старк тоном психоаналитика из кино и отмахивается от Питерового бурчания «я доволен жизнью». — Нет, Паучок, я заметил, что ты совершенно не видишь себя со стороны. Неадекватно себя воспринимаешь. — Питер тушуется, и Старк несильно толкает его в плечо. — Ну, совсем раскис. Давай-ка пройдёмся лучше по твоим сильным сторонам.       Питер пожимает плечами. Как будто мистера Старка, если он чего решил, что-то может остановить.       — Первое, — Старк показывает вытянутый вверх указательный палец, — у тебя всё в порядке с головой.       Питер фыркает, намекая на сомнительность «сильной стороны», но Старк поясняет:       — Я о твоих, так сказать, моральных принципах, Паучок, если ты не понял. О желании и способности брать на себя ответственность и нести-таки этот груз. И я не один так думаю, — Старк вытянутой вперёд ладонью пресекает все попытки возразить. — Мстители высоко оценили эти твои черты характера, наряду со смелостью и общей адекватностью. И тебе это известно. Если честно, для меня до сих пор загадка, как ты ещё не задрал нос.       Питер краснеет. Ему уже неловко. Да, было такое дело, но даже вспоминать неудобно об одобрении, высказанном ему целой пачкой его кумиров. Но это всё равно история больше о Пауке, чем о Питере… Пусть Старк с этим и не согласен.       — Далее, — от уверенности в голосе Старка Питеру становится как-то сложно сосредоточиться на разговоре. — Твои мозги. Я до сих пор считаю невероятным, что ты торчишь в своей школе, как обычный подросток, хотя я в твои годы уже маялся в универе, а ты, как минимум, не глупее меня в то время. Наверное, это недостатки среды воспитания. — Старк на мгновение задумчиво замолкает. — Так, я не понял, чего ты зеленеешь? Я думал, этот вопрос мы уже давно решили. Или ты коротаешь свои несупергеройские вечера не в моей личной мастерской над моими личными проектами?       Питер честно пытается задуматься над сказанным, но он так смущён, что у него нет ни шанса. Он согласно кивает, непонятно с чем соглашаясь, желая, чтобы этот разбор полётов поскорее закончился. И совсем немного желая, чтобы он не заканчивался.       — Питер, ау, ты здесь? — Старк машет рукой перед лицом Питера. — Ты меня точно слушаешь и воспринимаешь? Ты понимаешь теперь, почему уезжал из школы с таким пафосом? Личного помощника Тони Старка не «подбирают за углом», — Тони немного перевирает слова Питера, и он не сразу их узнает. — И он точно не должен стыдиться того, что благодаря своему уму может получить гораздо больше, чем просто трансфер до базы. — Питер совсем выпадает из диалога, слабо реагируя даже на критически рассматривающего его Старка. — Ну же, Пит, скажи уже что-нибудь.       Питер нервно перебирает пальцами, сцепляет руки в замок и тут же расцепляет, не сумев найти комфортную позу. Мысли в голове тоже неуверенно мнутся.       — Так смотрят же все, спрашивать будут, — мямлит он, понимая, как жалко для Старка звучит его отмазка.       — Так, всё! — Старк снова прерывает его останавливающим жестом. — Я понял, смириться с этим будет твоим домашним заданием, а я просто позабочусь о формировании привычки.       Честно говоря, Питер вообще слабо понимает, что происходит. Ему жарко от всего этого явного одобрения наставника — никогда ещё его не было так много. Лицо и уши полыхают, взгляд упёрт в колени, а руки некуда деть. Любая попытка поднять голову сразу ведёт к встрече с чужими глазами, и это так странно и неловко… Этот уверенный рот говорит гладко, не испытывая трудности в подборе слов, но Питер помнит его за другим делом. И да, привет паучьи способности — он всё ещё довольно сильно заведён, несмотря на холодный душ и смущающий разговор.       — Ну и наконец — по крайней мере, если говорить о самом главном, — что это ещё за «не заинтересовал бы»? — мистер Старк совершенно плавно и естественно переходит к щекотливой теме, снова вспоминая неосторожную фразу Питера, хоть и не дословно. — Пит, тебе что, никто никогда не говорил, насколько ты привлекателен?       Питер не решается помотать головой, потому что Тони это явно не понравится. На самом деле, мысли его заняты самой настоящей дилеммой. С одной стороны, от осуждающего взгляда становится даже нехорошо. А с другой хочется придвинуть ухо вплотную к губам Старка и попросить повторить. Тони Старк только что назвал его привлекательным?       — Куда только смотрит современная молодёжь, — в голосе Тони удивление и осуждение, но оно направлено не на Питера, а, по-видимому, на тех, кто не замечает его офигенности. Питер пытается улыбнуться, показывая, что шутку понял, но чувствует, как уголки губ только нервно подрагивают.       — Что, и я тоже не смог это до тебя донести? — тихий голос пробирает до дрожи. Питер вопросительно вскидывает брови, а Тони уточняет: — Во время «пробного занятия», как минимум, — и он показывает пальцами в воздухе кавычки.       — Вы поцеловали меня, чтобы показать, как я привлекателен? — Питер так удивлён, что не успевает остановить себя, и фраза выскакивает из его рта, минуя мозг. Он тут же прикусывает язык.       — И для этого тоже, — взгляд в упор буквально подначивает к дальнейшим расспросам.       Питер ведётся:       — А ещё? — шепчет он.       — А ещё потому, что мне так захотелось, — Старка-то уж точно ничто никогда не сможет смутить.       Они молчат добрые пару минут, и если Старк ожидает от Питера каких-то действий, то они могут так просидеть до утра, потому что Питер в шоке от происходящего, хотя, казалось бы, ничего такого и не происходит.       — Давай-ка разберёмся с этим, малыш, — возвращается к теме Старк. Питер весь напрягается, замечая опасный блеск в его глазах. — Я, конечно, в офигении от того, что ты не мутишь с каждой находящейся в пределах видимости красоткой, потому что, по моему мнению, у тебя есть на это все шансы. Были, по крайней мере. Однако сейчас эти шансы стремительно улетучиваются, — Питер ошарашенно смотрит, как Старк склоняется ближе. — Потому что, как я уже сказал, не терплю, когда трогают моё.       Питер вспыхивают мгновенно и жарко, а в голове проносятся все горячие намёки, которые он так старательно игнорировал, не смея верить.       — Хоть в мастерской ты мне уже и отвечал по поводу слов Роуди, даю тебе последний шанс подумать о них ещё раз. Как и о потенциальных поклонницах, — мистер Старк кивает в сторону двери, но Питер, ни на секунду не задумываясь и не отрывая взгляд от лица Тони, медленно и решительно качает головой.       Питеру кажется, что это самая смелая вещь, которую он когда-либо делал.              Старк смотрит пристально, а потом подаётся вперёд и целует Питера. И этот поцелуй и нежный, и медленный, но всё же более страстный, чем в мастерской. Питер жмурится и даже старается отвечать, но у него не очень-то выходит, а Старка, похоже, это не сильно расстраивает. Он справляется за двоих, а Питер горит, и плавится, и жалеет, что не дрочил в душе как минимум несколько раз до того, как прийти к Старку.       Питер плохо соображает и пропускает момент, когда в дополнении к губам начинает ощущать и руки — на плечах, на талии, на коленях. Они гладят, тянут его на кровать, и Питер скользит задницей по гладким простыням, позволяя уложить себя и нависнуть сверху. Старк отрывается от губ Питера, и от пронзительно-изучающего взгляда становится тяжело дышать. Питер думает, что позволит Старку абсолютно всё, даже если завтра его выбросят с Базы и из жизни. По-другому он поступить просто не может. Не хочет.       Старк склоняется над ним, горячо дышит в шею, а затем перемещается к уху. Прихватывает губами мочку, и Питер едва не стонет в голос. Возбуждение тут же становится ощутимо болезненным, а Старк отрывается от своего сносящего крышу занятия и шепчет, гоняя по спине стайку мурашек:       — Итак, давай поговорим о твоей привлекательности. Думаю, мы опустим очевидно милую манеру смущаться и симпатичную мордашку.       Питер в совершенном офигении смотрит на приподнявшегося на локте Старка.       — Что? У нас же урок по поднятию самооценки, и мы только что определили одно из её слабых мест. Ты же не думаешь, что я, пообещав тебе занятия, тут же забыл о них?       И он ухмыляется, а Питер краснеет и судорожно тянет воздух. Успевает мелькнуть мысль, что именно этого он и хотел так сильно, и Тони возвращается к исследованию Питера.       — На мои пошлые шуточки первым краснеет твоё ухо, — сообщает он щеке Питера, уже приобревшей цвет спелого томата. — Очень мило. Наверняка ещё и горячим становится. Давно хотел проверить.       И Старк делает то, что только что озвучил — языком. Скользит по контуру от мочки вверх, а затем обратно, на секунду забираясь внутрь ушной раковины. Это так необычно, невозможно и возбуждающе, что Питер на секунду широко распахивает глаза, а затем без сил закрывает их. Старк слишком хорош для него.       Старка не волнуют сомнения Питера.       — И вот что, малыш: надеюсь, восхищение в твоих огромных глазищах адресуется только и исключительно мне. Я серьёзно.       Голос Старка не звучит серьёзно. В нём слышна улыбка и непривычная нежность, и Питер, всё ещё лежащий с закрытыми глазами, внезапно чувствует легчайшее прикосновение губ к своим векам. Это так неожиданно ласково и чувственно, что грудь сжимается от переполняющих её эмоций. Что не мешает уровню возбуждения подскочить ещё выше. Куда уж больше. Возможно, он просто взорвётся.       — Такие мягкие, — Старк говорит, задевая своими губами губы Питера при каждом слове. — Я, признаться, до сих пор не понимаю, как девчонки могут просто ходить мимо тебя, не домогаясь ежеминутно.       Он снова целует Питера, и это куда как более горячо и страстно, потому что Старк проникает в его рот глубоко, трётся своим языком о язык Питера, касается нёба, дёсен, проводит по кромке зубов и снова сталкивает языки, буквально выбивая искры из глаз. Питер не успевает отвечать, да от него, похоже, этого не требуется, но он всё равно старается, запоминает, копирует движения, насколько позволяет покрытый туманом мозг. В глубине души Питер удивлён, что ещё не умер от передоза эмоций. И он точно не против, чтобы это продолжалось всю ночь, а лучше — все выходные, пока ему не нужно будет ехать домой. А ещё лучше — и следующий месяц. Пару месяцев.       Но Старк отрывается от него, и Питер дышит загнанно, ничего не видя вокруг, хотя глаза его теперь широко раскрыты. Лишь ощущает чужой язык, плавно скользящий по шее. Мокрый след тут же остывает в прохладе комнаты, а предполагаемая траектория движения вниз вдоль горла горит предвкушением, и Питера просто замыкает на этом контрасте температур.       Внезапно Старк отрывается от своего занятия, а Питер замирает (не то чтобы до этого он был слишком активным, но всё же) под недовольным взглядом и начинает лихорадочно соображать, что он такого уже успел натворить, но Тони лишь выдаёт:       — Чёрт бы побрал твою паучью регенерацию. Я бы оставил на твоей шее наглядные следы происходящего, чтобы ты мог смотреть в зеркало и вспоминать все мои доказательства ещё неделю. — Старк проводит носом по нервно бьющейся вене. — Но они сойдут на нет уже к утру, не так ли? — Тони легонько прикусывает кожу, и Питер резко вздрагивает. — Паучок, но ты вообще хоть понимаешь, что заставляешь меня упражняться в красноречии?       Питер понимает только то, что Старк не против оставить на нём парочку засосов, и он искренне, хоть и мысленно, присоединяется к сетованиям по поводу ускоренной заживляемости. Вслух же честно пытается выдать что-то подходящее моменту, но получается только:       — Не успеваю конспектировать.       Старк фыркает куда-то в шею, и Питер едва не подпрыгивает от резкой струи горячего воздуха на своей коже. Тони же спускается ниже, ненадолго останавливается, констатирует:       — Растянутые майки — зло.       И касается языком ямки между ключицами.       Питер целую секунду тратит на то, чтобы прикинуть, набьет ли вырвавшееся из груди от жуткого биения сердце фингал Старку. Затем думает (ему удается думать, серьезно?), что, наверное, нужно как-то принимать участие в происходящем, а не лежать бревном, не зная, куда деть руки. Он собирается с духом и во время очередного жаркого касания обвивает шею Старка.       — Питер, ты меня задушишь, — не оценивает его порыв Тони.       — П-простите, — хрипит Питер, руки убирает, но он по прежнему без понятия, куда их пристроить.       Старк собирает в горсть ткань у него на груди, тянет на себя, заставляя сесть, и одним движением снимает с Питера майку. Ставший ненужным предмет гардероба летит куда-то за кровать, и Питер провожает его ошарашенным взглядом. Мог бы он подумать, что доживет до такого… Пальцы мелко дрожат, а живот напрягается от прохлады и предвкушения.       Старк роняет Питера обратно на кровать, ловит его запястья в кольца пальцев и заводит на подушку над головой. Питер ощущает себя таким беспомощным и открытым, будто это не он может остановить машину на полном ходу. Но это не беспокоит его, лишь заводит сильнее, как и тяжелый собственнический взгляд, скользящий по его торсу. Руки на мгновение прижимают к подушке сильнее и отпускают, а чуть хриплый голос комментирует:       — Лежи уже. Расслабься. Конспектируй, что ли, — и Старк подмигивает.       Расслабься, ага, конечно, Питер прямо сплошной расслабон. Особенно вот сейчас, когда Старк прокладывает дорожку поцелуев вниз, по грудной клетке, считая языком ребра. Питеру одновременно не очень хорошо от давления в груди и в паху, и восхитительно приятно от прикосновения сильных пальцев к талии. А язык Тони скользит уже дальше, по белой линии живота, и Питер рефлекторно напрягает мышцы, делая и без того впалый из-за позы живот совсем втянутым и рельефным. Старк отстраняется и осматривает его пресс.       — На этом месте стоит задуматься о том, что и у парней в твоей школе глаз нет. Как ты вообще с таким телом на физкультуре переодеваешься в общей раздевалке?       Хорошо, что вопрос больше риторический, потому что Питеру не очень то хочется сознаваться, что делает он это быстро и в темном уголке или вообще в душе, время от времени ловя по этому поводу ехидные комментарии Флэша. Вряд ли мистер Старк в свете тематики «урока» оценит такое поведение.       Питер отвлекается на свои мысли только на секунду, а Старк уже тянет его штаны вместе с бельем вниз, совсем немного и только с одной стороны, обнажая острую тазовую косточку. Тони замирает на несколько секунд, и скосившие вниз глаза Питер наблюдают, как тот ее разглядывает. В голове проносятся ассоциации с диковинными механизмами, хочется предложить в помощь то самое памятное со случая в мастерской увеличительное стекло и глупо прыснуть со смеху. Но Старк склоняется и обводит косточку, едва касаясь, кончиком носа.       Питер хихикает, откидывается на подушки и тут же зажимает рот ладонью.       — Щекотно, — все же поясняет он в ответ на веселое фырканье снизу. И продолжает еще тише, — но приятно.       Тихий хмык говорит о том, что он услышан, и Питер внезапно для себя в голос стонет от посланной этим выдохом жаркой волны.       — Питер, надеюсь ты хоть немного усваиваешь урок своей привлекательности? — вопрос звучит так строго и абсолютно серьезно, что Питер теряется в оценке того, насколько это сейчас уместно. Но ответить не успевает, да от него этого и не ждут, потому что в эту же секунду косточки касаются уже губы и язык. Становится невыносимо горячо, и Питера буквально подбрасывает. Он приподнимает бедра и толкается вперед и вверх, выстанывая разочарованно и неудовлетворенно от того, что не встречает там ничего, о что можно потереться.       Старк не дает ему передышки. Он лижет косточку снова, мокро и жарко. И только через минуту Питер понимает, что это спланированная акция, так как он снова вскидывает бедра, и Тони пользуется этим, чтобы стянуть с него оставшуюся одежду.       Питер краснеет, хотя, признаться, уже поздновато, и напряженно замирает. Возбуждения касается прохладный воздух, но само осознание того, что где-то там, рядом, находится Тони Старк, в данный момент оставляющий засос на его бедре, пьянит так, что мыслить о чем-то невозможно.       — Я слишком тороплюсь, малыш? — спрашивает Тони. По мнению Питера, совсем не вовремя и не по теме.       Он стонет немного отчаянно, запрокидывает голову и шепчет тихо-тихо, одними губами «пожалуйста, пожалуйста». И, видимо, Тони не слышно слов, потому что он поднимается к лицу Питера, прислушивается, ловит его жаркий шепот и целует коротко, нежно и успокаивающе. Говорит:       — Не волнуйся, малыш, в мои планы не входит мучать тебя, — он касается губами уголка рта и неожиданно коварно добавляет: — по крайней мере, пока что.       Питер снова стонет, и Старк ловит его выдох своим ртом, прикусывает губу и одновременно с этим обхватывает член ладонью. Питера выгибает от одного только прикосновения, а когда рука начинает двигаться, он просто готов умереть здесь и сейчас — не жалко, если напоследок переживешь что-то подобное. Тони раз за разом задевает уздечку, и Питер мечется между этими крышесносными ощущениями и тем, в каком тесном плену пребывает его язык. Если бы он мог думать, то действительно заподозрил бы покушение на свою жизнь, потому что дыхания не хватает категорически, но Старк и не думает отстраняться. И Питер даже не успевает еще раз пожалеть, что не подрочил в душе, потому что этого так много, а он влюбленный подросток с гормональной бурей, и буквально нескольких жарких минут, наполненных то тягуче-медленными, то страстно-быстрыми движениями хватает, чтобы он кончил, издав громкий стон в рот Старка.       Питер обмякает на кровати, закрывает глаза и думает, что, наверное, он сейчас смешон в своей неопытности и быстроте, но Старк рядом целует его скулу, и, кажется, не собирается в этом обвинять. Наоборот, говорит с явным одобрением:       — Потрясающие звуки.       Питер бы просто сгорел от смущения в этот момент, если бы ему не было так хорошо.              Питер ощущает движение рядом и лениво приоткрывает один глаз. В тот же миг он распахивает уже оба и удивленно и недоверчиво смотрит на влажное полотенце в руках у Старка. Серьезно? Старк не только не сомневался, что Питер никуда не уйдет, но и явно готовился к последующему действию? Тони в ответ на его явную растерянность только хмыкает «Что?» и тянется к нему. Питер отмирает, после чего следует короткая борьба за полотенце, сопровождаемая бормотанием «Что Вы, мистер Старк, я сам…», но Тони, вооружившись грозным взглядом, побеждает, и Питеру приходится смириться и откинуться на подушку, пытаясь не умереть от смущения.        Старк откладывает полотенце и склоняется к Питеру («Наверное у него шея будет болеть после сегодняшнего» — почему-то думает он), а тот краснеет и судорожно дергается, будто пытаясь прикрыться. В последний момент заставляет себя остановиться, потому что потрясающе-карие глаза приобретают недовольное выражение.       — Парень, я не понял, мои уроки что, пропали даром? — Старк несильно тыкает его пальцем куда-то в ребра, и Питер охает от неожиданности. — Кажется кое-кому все же нужно потратить больше времени на осознание своей притягательности. Да что ты так напрягаешься, плечи судорогой не свело?       Старк мягко и без усилий перекатывает Питера на бок, а затем на живот. Питер не возражает. Он чувствует себя плюшевой игрушкой — мягкое нутро и болтающиеся конечности. А когда Тони начинает разминать его плечи, Питер вздыхает и удовлетворенно-счастливо утыкается в подушку. Он наслаждается моментом, понимая, что потом будет откат и мозг попытается решить, что проще — переварить все только что произошедшее или таки взорваться.       — Не спать, — Питер подпрыгивает, ощутив на лопатке зубы, — мы еще не закончили.       И Старк на минуту зарывается носом в волосы на затылке, затем ведет вниз, по шее, а переходя на плечи заменяет его губами. Питер тут же сбрасывает полусонное оцепенение, понимая, что начинает напрягаться. Везде. Снова привет подростково-паучьей сущности.       — Отлично сложен, — в голосе Старка одобрение, а сам он обводит пальцем рельефные мышцы плеч. Питер думает о том, что это не его заслуга, но решает промолчать, тем более теплые, слегка шершавые ладони скользят по спине, а губы то и дело оставляют обжигающие следы вдоль позвоночника, отмечая путь к пояснице.       Старк на миг застывает, руки пропадают со спины, и Питер колеблется — он хочет оглянуться через плечо и боится, что от открывшейся картины просто получит инфаркт. Но тут оба больших пальца Тони ложатся точно в ямочки на пояснице, и Питер стонет сквозь зубы, возбуждаясь мгновенно и полностью. Упирается лбом в подушку, представляя, как Старк мог бы удерживать его таким образом, двигаясь сзади. И да, как же он этого хочет…        Но горячие руки скользят еще ниже и начинают гладить ягодицы. Питер немного расслабляется от ласки, обмякает, ошарашенный быстрой сменой ощущений и эмоций, но тут же подпрыгивает от несильного шлепка. Он айкает и поворачивает-таки голову, обалдело наблюдая за тем, как Старк грозит ему пальцем.       — Не смей крутить вот этой частью тела перед чьим-то носом помимо моего. Понял? Я не шучу.       Тони слегка улыбается, но Питер решает воспринять эту угрозу весьма серьезно. Он покорно кивает, не решаясь уточнить, что вообще-то не имеет такой привычки, и наградой ему становится удовлетворение, прячущееся за усмешкой в глазах Старка.       Тони одним пальцем легко проводит между его ягодиц, не отрывая взгляда от Питера, явно следя за реакцией. Питер, совершенно не задумываясь, подается назад, пытаясь последовать за уходящей лаской. Возбужденный член скользит по простыням, вырывая вздох. Питер думает, что сейчас, наверное, Старк…       — Расслабься, малыш, я же сказал, что не собираюсь тебя трахать, — усмехается Старк и шлепает по бедру, давая команду перевернуться на спину.       — Но почему, — вырывается у Питера, и он тут же смущается и прячет глаза.       — Потому что ты еще не готов, — отвечает Старк и прикусывает обойденный ранее сосок.       Питер разочарованно стонет, и Старк, теперь целующий живот, хмыкает, видимо, оценив его энтузиазм. А затем его рот накрывает член Питера, и тот шокировано распахивает глаза и неконтролируемо дергает бедрами, тут же давя движение, потому что от самого осознания куда он толкается хочется просто отключиться. Потом он никогда, наверное, не сможет смотреть в удивительные теплые глаза, но сейчас ему жарко, и мокро, и невероятно. Он не может, да и не пытается отличить движение языка от движения губ, потому что все сливается в одно тягучее, сладкое, абсолютно обволакивающее ощущение. В груди настоящий пожар. А затем Старк отрывается и добавляет руку, и целует так полюбившуюся ему косточку, а Питер слепнет, теряет ощущение времени, стонет, не сдерживаясь и обмякает на кровати.       Кажется, Старк снова находит отброшенное ранее полотенце.              Питера отрубает. Все тело расслаблено, глаза закрываются. Он вдруг вспоминает, что последние две ночи спал отвратно, а сейчас, после пары невероятных оргазмов хочется тут же отключиться. Но он все-таки заставляет себя открыть глаза и посмотреть на Старка. Смелость, которой Питер сам от себя не ожидал. И вот за нее награда — взгляд Старка темный, хищный. Расширенные от возбуждения зрачки затопили радужку, но Тони бездействует. Он лишь протягивает руку и нежно гладит по щеке.       — Можешь засыпать, — говорит он и порывается встать, но Питер хватает его за руку, и тянет на себя, дурея от этой вседозволенности.       — А вы? — шепчет он непонимающе хмурящемуся Старку.       — Пит, ты почти в отрубке, — спокойно отвечает тот и хочет сказать еще что-то, но Питер перебивает его.       — Вы не хотите? — шепчет он, и Тони осекается.       — Парень, я кому тут только что распинался, — вздыхает Старк, неверяще качая головой. Он садится обратно и одним слитным движением снимает с себя майку. Питер зависает на открывшийся вид восхитительного торса, с трудом сбрасывает наваждение и тянется, задевая кончиками пальцев мышцы пресса. Те напрягаются в ответ на прикосновение, проступая еще отчетливее, но Старк перехватывает его кисть и ухмыляется.       — Малыш, на нежности у меня уже нет сил.       Питер пытается расплавленным мозгом переварить полученную информацию, и, наверное, потому пропускает момент, когда Старк обнажается полностью. Питер сглатывает, рассматривая крепко стоящий член, но рот продолжает наполняться слюной с угрожающей скоростью. Пальцы трясутся, все тело все еще плавает в сладкой истоме, но он пытается встать. Старк надавливает на его плечо рукой, не пуская:       — Не хочу, чтобы ты заснул в процессе, — ухмыляется он и обхватывает себя второй рукой. Двигает на пробу, размазывая выступившую каплю смазки, и Питер тихо стонет, не смея оторваться от восхитительного зрелища. Он чувствует чужой взгляд, следящий за ним, и севший голос комментирует: — Видишь, пацан? Это все из-за тебя.       Питер смотрит, не смея пошевелиться, будто парализованный этой энергией и страстью. Он следит за темнеющими глазами, за прикушенной губой, за пальцем, обводящем головку по кругу. Старк двигается быстро, немного рвано, не заморачиваясь всякими изысками, а взгляд его вначале блуждает по Питеру, а затем ловит его глаза и уже не отпускает, смотрит неотрывно и жадно. Питер не смеет даже моргнуть. Он будто в замедленной съемке наблюдает за дрогнувшими ресницами, за разливающимся по радужке наслаждением и его подбрасывает от глухого короткого рыка. Полный взрыв мозга.       Питер чисто автоматически нашаривает несчастное полотенце и подает его, а Старк наклоняется и укладывает свой лоб на его плечо. Шепчет в ухо:       — Из-за тебя, понял?       Питер думает, что действительно устал невероятно, и последний многодневный недосып — испытание даже для выносливого паучьего организма. Потому что если бы не накопившееся утомление и не пара сокрушающих оргазмов, он бы точно не только возбудился, но и кончил от одной только визуальной стимуляции.       Старк потягивается, демонстрируя восхитительные линии мышц под гладкой кожей, а затем ложится, собственнически подгребая Питера под бок одной рукой и укрывая их одеялом второй.       — Спи, малой. Стар я что-то стал для посиделок до рассвета. Всё завтра, сейчас спать.       Питеру о многом нужно подумать, но Старк невесомо гладит его плечо, и он понемногу расслабляется, а спустя пару минут уже послушно, хоть и робко жмется к горячему телу рядом. Глаза закрываются сами собой, и последним, что может выдать отключающийся мозг становится попытка осознать, что ему позволено остаться в этой постели до утра.