***
Время перевалило за полночь и уже близилось к трём утра. Елизавета вновь проснулась от того, что рядом с ней сидел сонный и напуганный Арсений с градусником и тряпочкой. Мужчина осматривал девушку в свете небольшого торшера, который распространял приглушённый свет, но для Лизы, находившейся спросонья под действием высокой температуры, он был таким резким, что слезились глаза. — У тебя температура тридцать девять и восемь. К нам едет Дима, — проговорил Попов, снова прислоняя мокрую ткань ко лбу Эккерман. — Чувствуется… — прошептала Лиза, прикрывая глаза, которые и так жутко болели, к тому же добавилась головная боль. В общем, все прелести болезни. — Сильно плохо? Тошнит? — вопросил мужчина, прекрасно понимая состояние девушки. Ему хотелось хоть немного, но забрать эти мучения и борьбу с температурой, лишь бы ей было хорошо. — Подташнивает, но это и логично, температура большая, — почти промычала Лиза, стараясь найти удобное положение, ведь к горлу и правда подкатывало. Попов убрал ткань со лба, замечая побледневшее лицо Эккерман и понимая, что ей становилось только хуже. Девушка всё ëрзала, отчаянно пытаясь найти позу, в которой будет не так плохо. Эта болезнь и правда была сильнее прошлых. Обычно Лиза редко болела, да и легко переносила, а тут, видимо, какой-то тяжёлый вирус, из-за которого наверняка придётся попотеть. Настала та самая «точка невозврата» — к горлу подкатило настолько сильно, что Эккерман поняла дальнейшее развитие событий. Девушка начала быстро подниматься, отчего закружилась голова, и тошнота усилилась. — Понял, идём, — кратко бросил Арсений, видя почти зеленое лицо девушки, направляясь за ней, чтобы помочь добраться до «нужного друга». Через несколько секунд Лиза уже обнимала своего дружка, наконец освободившись от груза в желудке, чувствуя облегчение, которое всё больше наполняло её. Попов в это время аккуратно придержал её волосы, проклиная медленность Димы, который вообще не спешил приехать к ним. Эккерман, выдохнув, села на кафель и облокотилась о стену, пытаясь прислушаться к своим чувствам. — Водички принести? — спросил Арсений, убирая выпавшую из всей её копны прядку волос за ухо. — Если не трудно, — жалобно произнесла Елизавета, чувствуя себя полностью обнажённой, ведь только что, в этот самый момент, Арсений видел, как она обнималась с туалетом. Девушка уже не понимала, на какой стадии отношений они находились, ибо то, что довелось пройти им за целую неделю, многие не проходили даже за год, состоя при этом в паре. И только сейчас Лиза поняла, что они спали вместе с Арсением в одной кровати. И этот факт её вовсе не пугал. И ироничность ситуации в том, что её пугал факт того, что её не пугал факт сна в одной кровати со своим боссом. И почему так много вопросов, но так мало ответов? К сожалению, ничего не понятно, но очень интересно. К концу её размышлений пришёл Попов со стаканом воды. Девушка жадно выпила его и отдала обратно. Через некоторое время Лиза уже лежала в кровати, а рядом с ней и сам Арсений, который просматривал новости. Эккерман не напрягало присутствие Попова рядом, а даже наоборот, ей нравилось, когда он вот так лежал рядом, изредка поглядывая в гаджет. Он просто был рядом, а Лизе уже хорошо, и она вроде бы свыклась с этой мыслью, но пока в голове куча других нерешённых проблем, из-за которых она не могла просто расслабиться. Арсений действовал словно наркотик: тебе хорошо, когда он рядом, и плохо, когда его рядом нет. — Дима написал, что будет тут через десять минут, — произнёс Арсений, читая только что пришедшее уведомление. В ответ Эккерман просто угукнула и дальше продолжила лежать на плече у Попова, постепенно согреваясь его теплом. Мужчине до трясучки нравилось спать в обнимку с Лизой. Он чувствовал себя пятнадцатилетним подростком, который впервые взялся за ручку с девочкой. Он давно забросил идею разобраться в себе и своих эмоциях, сейчас он действовал так, как чувствовал, а не думал. И прежнего Арсения это напугало до жути, он бы постарался по-максимуму изолироваться от социума и подумать над тем, туда ли он идёт. За всеми этими мыслями он не заметил, как Лиза заснула. Ему не захотелось даже будить её, но в дверь как назло позвонил Дима. «Ну вот какого хера ты как всегда не вовремя?» — подумал Попов, аккуратно убирая с себя девушку и кладя её голову на подушку. Арсений на цыпочках подошёл к двери и, убедившись, что это Дима, открыл её. — Ну наконец, — закатил глаза Попов, пропуская своего врача в квартиру. — Не цокай тут, я что, виноват, что к вам фиг доберешься… Уже из такси выскочил и быстрее сам добежал. Откуда у вас такие пробки в четыре утра? — возмущался Позов, разуваясь и надевая маску на лицо. И почему до Арсения только через некоторое время дошло, что Дима сказал «у вас»? Мужчину передёрнуло. И неужели их химия настолько заметна? — Ну что, где наша пациентка? — спросил Дмитрий, смотря на Попова, который встал как вкопанный, а в его глазах читалось непонимание. — Ты чего? — насторожился друг, встряхнув мужчину за плечи. — А? Прости, чего-то о своём задумался… Что ты спрашивал? — переспросил Арсений, хлопая глазами. — Я спросил, где наша пациентка-то? — повторил Дима, почесав затылок. — Она спит. Но мы пока можем пройти чай выпить, — произнёс Попов, указывая рукой на дверной проём, который вёл на кухню. Дима кивнул и прошёл в указанном направлении. Мужчины сели за стол. Большой свет включать они не стали, а оставили лишь над кухонной гарнитуре. И вновь та самая атмосфера: тихие разговоры, приглушённый свет, кружка с чаем, от которой поднимался пар. А главное — это душевные разговоры. — Арс, я вижу, что между вами происходит, и это уже давно не секрет. Уверен, что я не один такой. У тебя глаза блестят. Прямо как тогда… А Лиза, посмотри на неё, в её глазах так и читается всё, — промолвил ту самую нужную речь Позов, глядя на то, как Попов расслабился и выдохнул. — Дим, я уже не понимаю, что мне делать. Я запутался, но почему мне больше не хочется думать о том, как это решить? Мне нравится жить так, как сердце скажет. Я снова ощутил себя живым… — под конец мужчина шептал, так как сил уже не осталось, он приоткрыл дверь в свою душу, показывая, что у него внутри. — Арс, ты влюбился, и причем по уши, — ухмыльнулся Позов, вспоминая их историю с Катей, ведь именно так и зарождались их отношения. Попов просто замолчал, его взгляд говорил всё за него. Он потерялся, впервые за долгое время. Он не понимал, что с ним происходит. — Ладно, хватит уже разговорчики разговаривать, пойдём навестим Лизу, может, она проснулась уже, — вздохнул Позов, вставая со стула, и скрылся за дверным проёмом. Арсений пошёл следом. Войдя в комнату, они увидели, что Лиза спит. Попова умиляла такая картина, и вроде что такого, ну спит человек, и что теперь? Но почему-то Эккерман лежала, как котёнок, свернувшись клубочком, её хотелось ещё больше укрыть пледом и зацеловать. Мужчина присел на край кровати и аккуратно тронул девушку за плечо, прошептав ей что-то на ухо. В этот момент Дима стоял рядом и улыбался, видя, как меняется Арсений в присутствии Елизаветы. — Вставай, Лиз, Дима приехал, — прошептал Попов, погладив её по плечу, отчего та повернулась к ним лицом и сонно потянулась. — М? — пыталась понять Эккерман, ведь сейчас трудно было усвоить информацию с первого раза. Лиза повернулась в сторону коридора и увидела Позова, кивнула ему и села в кровати, в это время её поддерживал Арсений, чтобы она не завалилась обратно. Дмитрий открыл свой небольшой чемоданчик и взял стетоскоп. — Приподними футболку, — попросил её Позов, надевая стетоскоп. Эккерман устремила свой взгляд на Арсения, который лишь взволнованно смотрел на Диму и ждал его вердикта, и только спустя минуту понял, почему воцарилось такое молчание. Мужчина кивнул и ушёл на кухню, за ним поплелась Энджелл. Ведь кошка спала с ними в кровати, ведь между Арсением и Лизой было очень тепло. — Ну что, Джелл, заболела твоя мама, да? — от того, что Попов не знал, чем себя занять, он решил, что лучшим вариантом будет поговорить с питомцем. В ответ та что-то мяукнула и быстро забралась на подоконник, ласково начиная мурлыкать, тыкаясь в живот Арсению. Тот усмехнулся и продолжил её гладить, смотря в окно. На улице уже совсем скоро должен быть рассвет. Это радовало, ведь означало, что всего через месяц будет май, любимый месяц Арсения. Всё начинало цвести, и его любимая сирень не исключение, он мимо неё не мог пройти никогда. Особенно по его фотографиям в телефоне можно понять, как он обожал эти цветы. За раздумьями Попов не заметил, как к нему пришёл Дима. Арсений встряхнул голову и, собравшись с мыслями, повернулся к другу, чтобы выслушать итог. — У неё обычная острая респираторная вирусная инфекция, — проговорил Позов, убирая стетоскоп со своей шеи в чемоданчик. — Что у неё? Острая респираторная вирусная инфекция? ОРВИ что ли? — догадался Арсений, вздохнув с облегчением. — Да. Я прописал вам «Анаферон» и «Рафамин». Всем, кого я лечил, всегда помогало и при первых признаках, и когда уже совсем разболелись, — снял перчатки Дмитрий, подойдя к раковине, чтобы помыть руки. — Хорошо. Спасибо тебе большое, Дим, — произнёс Попов, беря в свои руки телефон, чтобы перевести денег своему другу за такой ранний визит и помощь. По сути, это его работа, но Позов и вправду может приехать на край света, если надо. — Так, я поехал домой. Давай, ты пиши, если что, — бросил напоследок Дима, обуваясь. — Спасибо тебе огромное. Кате и Савине с Тео приветик отдельный! — помахал рукой на прощание Попов, закрыв дверь квартиры.***
После визита Димы Арсений с Лизой продолжили спать, и в итоге проснулись они только в час дня. Мужчина еле открыл глаза, сражаясь с внутренними: «Я хочу спать!» и «Вставай уже! Времени много!». Девушка в это время спокойно лежала на мужчине, конечно, не полностью, но нога, рука и голова были на Арсе. В этот раз она позволила себе расслабиться и не думать, как и что — она полностью отдала бразды правления своему сердцу, которое указывало, как и куда. Арсений привстал, пытаясь аккуратно убрать всё лежащие на нём конечности Эккерман. В это время она поморщилась и обняла подушку, на которой ранее лежал сам Попов, на ней ещё остался лёгкий запах его одеколона. На это мужчина улыбнулся, понимая, что между ними всё же есть связь, и она немаленькая. Арсений подумал, что сейчас можно заказать что-нибудь им на завтрак, к примеру, яичницу со стейком. За это Попов и принялся. Изучая меню, остановился на яичнице с беконом. Ещё он снова бросил в корзину пару сладостей, ведь за это время он понял, что Лиза сладкоежка. Оплатив заказ, он пошёл обратно в спальню, чтобы поспать эти двадцать-тридцать минут. Эккерман увидела его и отодвинулась с его половины. Мужчина быстро уснул. И вот ирония всей ситуации в том, что теперь проблем со сном нет ни у Лизы, ни у Арсения. Удивительно, не так ли? Елизавета сегодня не проснулась в холодном поту от какого-нибудь кошмара, а Попов быстро заснул. Они способствовали спокойствию друг друга. Через полчаса в дверь позвонили, Арсений поднялся с кровати и направился в коридор. Он — человек, который всегда следил за внешним видом, ненавидел встречать курьеров, когда ещё сонный. Вот так вышел, абсолютно спокойно принял доставку и ушёл на кухню, чтобы разложить всё по тарелкам. Порой он сам удивлялся своим возможностям. Мужчина приготовил всё на столе и пошёл за Эккерман, которая наверняка опять уснула. И вновь догадки Арсения подтвердились — она сладко спала, развалившись на стороне Попова. Он сел на край кровати, чтобы разбудить соню, которая всё никак не хотела встать. — Лиза, вставай, завтрак уже приехал, вставай, — прошептал Арсений, отчего девушка поёжилась и улыбнулась. Он всегда своим бархатным голосом, а особенно шёпотом, пускал мурашки по телу, заставляя собеседника держаться изо всех сил, дабы не упасть. Хотя, может, это были лишь ощущения Елизаветы, но она каждый раз кайфовала от его голоса. — Давай, пошли, там яичница с беконом и лёгкий салатик, — ухмыльнулся Попов, видя, как кожа Эккерман покрылась мурашками. Он понял, что, а, точнее, кто являлся причиной этого. — Спасибо большое, но я пока не голодная, — посмотрела на мужчину Лиза, отдавая предпочтение царству Морфея. — Лиза, тебе нужно хотя бы что-то съесть, иначе лекарства не подействуют должным образом. Хоть салат бы поела, — серьёзно произнёс Арсений, стараясь накормить девушку, ведь у неё и правда были одни кожа да кости. — Я не хочу, тем более через силу. Обещаю, поем чуть позже, сейчас мой желудок не готов принимать пищу, — сказала Эккерман, укладываясь удобнее. — Ладно, спи тогда, но как проснёшься, обязательно пообедаешь, — пригрозил пальцем Попов, улыбнувшись. И ведь правда, со стороны они похожи на новоиспечённую парочку. Но сейчас снаружи лед, который каждый раз с треском ломался, когда в голову этим голубкам приходили сумасшедшие идеи. А внутри у каждого пожар размером с Бурдж-Халифа. Стоило кому-то проявить какой-либо знак внимания, как между ними вспыхивала искра, перерастая в огромный огонь.***
Время около шести вечера, Лиза сладко поспала и набралась сил, чтобы съесть перезавтрак-недоужин. Арсений порадовался такому аппетиту девушки, ведь это означало, что она чувствовала себя лучше. И как давно настроение Арсения зависело от состояния Лизы? — Может, посмотрим что-нибудь? — предложила Эккерман, вспоминая то, как они хотели посмотреть фильм, и чем это в итоге закончилось. — Да, давай. Я днём же заказывал доставку и ещё прикупил мороженое, можем взять его с собой, — кивнул мужчина, показывая брикет любимого мороженого Елизаветы. Эккерман до жути нравилось, когда собеседник знал то, что она любит. Это и правда было великолепное чувство. — Спасибо, — смущённо улыбнулась Лиза, уходя в спальню, чтобы найти какой-нибудь фильм. — Мне нравится, когда ты смущаешься и краснеешь, — едва слышно промолвил Арсений, поддакивая своим мыслям. Попов пришёл в комнату вслед за Эккерман. Девушка развалилась звёздочкой на кровати, довольно вздыхая. Рядом с ней расположилась Джелли, которая уже делала своей хозяйке импровизированный массаж. — Я нашла какой-то сопливый фильмец, посмотрим? — указала пультом на экран телевизора Елизавета, смотря на Арсения, который усмехнулся и кивнул в ответ. — Ну не смейся. Да, я иногда смотрю подобные фильмы, но они душевные и с хорошим концом! — возразила Лиза, на что мужчина рассмеялся ещё больше. — Лиз, я не смеюсь над таким. Но, кстати, можно посмотреть «Хатико», — предложил Попов, взглянув на вновь меняющиеся эмоции девушки. — Я говорю, с хорошим концом… Ты хочешь, чтобы я прорыдала весь оставшийся день? Я не люблю фильмы про животных, слишком душа за них болит, — представила Елизавета, прекрасно зная свою реакцию. Да что говорить, когда она нечаянно наступила на хвост Джелл, то целый день прорыдала и извинялась. — Не знаю, я не плакал. Да, грустно, но это жизнь, она не бывает полностью счастливой, к сожалению, — философствовал Попов, пожимая плечами. — У меня была в детстве собака, его звали Тайсон, порода была вроде как бигль. Его укусила змея, мне было тогда десять, а помню как сейчас… До сих пор сердце болит, на собак без слез не взглянешь в прямом смысле… — грустно опустила голову Эккерман, мужественно сдерживая слезы, стараясь показать себя сильной, хотя внутренние ощущения были такие, будто сейчас вот-вот прорвется плотина. Арсений сел с Лизой рядом и, аккуратно коснувшись её подбородка, поднял её лицо, чтобы видеть все эмоции. — Я уверен, что ту жизнь, которую он прожил, поистине была счастливой. И ещё, если хочешь плакать — плачь, не старайся скрыть от меня это, — проговорил прямо в глаза Попов, заправив её прядь волос за ухо. — Всё, давай уже переведём тему, я не могу так, — тяжело выдохнула девушка, смотря на потолок. — Включай свою шарманку, — улыбнулся Арсений, присаживаясь удобнее на кровати с брикетом мороженого. Так и начали они смотреть фильм. Во время просмотра был весь спектр эмоций: и радость, и смех, и немножко грусти. За час коробочка со сладким значительно опустела, и в ход пошёл чай с малиной. И снова громкий смех разнёсся по комнате, наполняя её красками и жизнью. Суровая Энджелл ушла на кухню, предпочитая съесть свою порцию корма, ведь уснуть вряд ли выйдет. И вот, наконец, настало время конца фильма и титров. — Фух, ну, честно скажу, это кино мне даже понравилось. Я вообще не великий киноман, но этот опреденно будет в моём небольшой списке, — усмехнулся Попов, убирая свою чёлку, которая так назойливо лезла в глаза. — Да, согласна, даже удивлена, что в подобном жанре есть и такие интересные фильмы, — кивнула девушка, разглаживая невидимые складки на постельном белье. И почему никто не обсуждал то, что сегодняшнюю ночь они провели вместе, вместе в одной кровати. Каждый из них делал вид, что так и должно быть, будто так и надо. — Голодная? Могу попросить своего шеф-повара приготовить нам что-то. Как смотришь на это? — вопросил Арсений, чувствуя витающую неловкость в воздухе. — Зачем? Можно самим приготовить что-то вкусное, выйдет и дешевле, и вкуснее, — предложила Эккерман, думая над тем, что можно было бы сделать. — Можно было, конечно, но проще было бы заказать, да и быстрее. К тому же, ты болеешь, ты еле на ногах стоишь, какая готовка? — поднял одну бровь Арсений в вопросительном жесте. — Ну начнём с того, что я чувствую себя хорошо. У меня ничего не болит, температура уже не такая большая. Да я бы вообще гулять вышла, там так красиво и свежо, что уж про готовку говорить, — сказала Елизавета в своё оправдание, посмотрев в окно. — Ты хочешь погулять? — сомнительно переспросил Попов. — Да… Я бы вышла хотя бы на двадцать минут, — мечтательно протянула Эккерман, смотря на то, как на улице начинает темнеть. — Ну и что нам мешает? — снова спросил мужчина, понимая, насколько их идеи безумны. — Ты серьёзно? — А почему нет? — улыбнулся Арсений, видя в глазах Лизы счастье и радость. — Я пошла одеваться, — вприпрыжку ушла Елизавета, оставляя одного Попова хохотать. — Только теплее оденься! Ты же болеешь! — напомнил ей мужчина, отправляясь на поиски своей толстовки. Через пятнадцать минут Лиза и Арсений были уже готовы. Эккерман надела футболку, поверх неё тёплую розовую рубашку в клетку, вниз обычные штаны под цвет рубашки, которые идеально подчёркивали её фигуру, и это всё при том, что она не была обладательницей пышных форм. Арсений был в своей чёрной толстовке, в которой, собственно, и приехал к девушке. Внизу было что-то наподобие домашних тёплых штанов. Елизавета успела накрасить ресницы и брови, теперь её общий вид выглядел свежо и не так болезненно. — Ты как всегда прекрасна, — проговорил Попов, незаметно подойдя сзади к Лизе, которая разглядывала своё отражение. — Спасибо. Ну и ты от меня недалеко ушёл, — ухмыльнулась девушка, повернувшись к Арсению. — Даже в домашних штанах? — с сарказмом вопросил мужчина, расправляя на них складки. — Даже с растрёпанной причёской, — кивнув, улыбнулась Эккерман, сократив расстояние между ними, поправляя его челку, которая наверняка растормошилась из-за продолжительного лежания на кровати. На этот жест Попов едва не замурчал, как самый ласковый кот. Ему до мурашек нравилось, когда кто-то, а в особенности Лиза, трогал его волосы. Эккерман аккуратно причесала его челку своими острыми коготками, отчего мужчина ещё больше улыбался. — Ну что, пойдём? — закончила Елизавета, посмотрев на разнеженного Арсения. — Да, — кивнул мужчина, осмотрев ещё раз квартиру, параллельно выходя за порог. — Вроде дождя нет, поэтому зонт брать не буду, — разговаривала сама с собой Лиза, поцеловав кошку напоследок, после чего та радостно мяукнула и ушла. Пара вышла на улицу. Там уже было темно, но в этот раз Эккерман чувствовала себя абсолютно комфортно рядом с Поповым, который, словно Цербер, шёл рядом. Арсений, в свою очередь, всматривался в прохожих, попутно слушая их разговоры, пока Елизавета преспокойно гуляла, вдыхая аромат предстоящего мая. — Посмотри, сколько листьев уже распустилось! Как же я хочу уже почувствовать запах сирени, — взвыла Лиза. Попов повернулся к девушке, радуясь тому, что хоть с кем-то он мог разделить свою любовь к этим цветам. — Я тоже обожаю её, она прекрасно цветёт, необычно благоухает, одни плюсы, — мечтательно вздохнул Арсений, опуская взгляд на свои ноги. — Пойдём в тот небольшой скверик? Там сейчас очень красиво, всё начинает цвести, — Лиза указала пальцем на ворота бело-золотого цвета. Попов в ответ кивнул. Вокруг была тишина, несмотря на то, что сейчас самое время для людей, которые возвращаются домой. Удивительная тишина была и на трассе рядом — ни одной машины, ни одного человека. У Елизаветы создалось впечатление, что они в фильме или том самом романе, описывающем отрицание чувств друг друга. — Ты как себя чувствуешь? — спросил Арсений, коснувшись лба Лизы, стараясь понять примерную температуру. — Хорошо. И это странно, я только сегодня ночью лежала и умирала от тридцати девяти, — посмотрела в обеспокоенные глаза нахмурившегося Попова. — У тебя и сейчас есть температура, всё точно нормально? — вглядывался в зелень глаз напротив Арсений. — Я не ощущаю её. Может, где-то тридцать семь, но не больше, это точно. Просто чувствуется лёгкое головокружение, но это всегда так, — пожала плечами Эккерман, присаживаясь на лавочку, хлопая ладошкой рядом, чтобы к ней сел Попов. — У тебя голова кружится? Нет, пошли домой. И о чем я только думал, — встал мужчина с лавочки, стараясь утянуть за собой Елизавету, которая, взяв его за руку, потянула обратно. — Со мной всё хорошо, не беспокойся, пожалуйста. Голова всегда при болезни кружится, сейчас нет надобности идти обратно, давай посидим, я же никуда не бегаю, не прыгаю, — тихонечко поглаживала плечи Арсения Лиза, стараясь его успокоить. Ну что поделаешь, если человек слишком озабочен здоровьем. Многие люди, когда болеют, ходят на работу, а тут погулять у дома, и уже всё. Попов больше похож на маму, которая всё воспринимает слишком серьёзно. — Не больше десяти минут и домой, — согласился Арсений, скорчив рожицу вроде: «Ну ладно, уговорила». Что движет действиями Лизы, одному Богу известно, ведь сейчас она спонтанно легла на колени Попова, рассматривая его длинные ресницы в свете фонарей и голубую радужку, которую закрыли расширяющиеся с каждой секундой зрачки. И что сейчас можно сказать про их нынешнее положение? Ничего не понятно, но очень интересно. Со стороны это выглядит ещё интереснее. Арсений прекрасно сделал вид, что так и надо, и просто начал перебирать светло-русые волосы девушки, накручивая их на палец, делая что-то вроде локона. Пока Лиза лежала так, она думала о том, что же всё-таки будет с Андреем. И ей точно не приснился их разговор, это она точно знала. Она не понимала, почему Попов так сюсюкался с ней, хотя ответ находился прямо перед её глазами. За этими раздумьями Эккерман заснула, полностью расслабляясь под действием чар Арсения. Попов хотел разбудить Елизавету, но она спала крепко, ещё больше укладываясь на нём. Мужчина мысленно пожал плечами и просто взял её на руки, подумав, что легче будет её донести. И вот так картина: известный Арсений Попов несёт на руках свою спящую подчинённую, и узнают они лишь через время, что из кустов их снимали и фоткали, рассылая по всем пабликам. Мужчина легко донёс её до дома, положив на кровать, снял с неё кроссовки и рубашку. За это время девушка замёрзла, и Попову не пришло в голову ничего гениальнее, чем накинуть на неё свою чёрную толстовку, которая, естественно, нагрелась. За всё время этих манипуляций Лиза не проснулась, Арсений засомневался в том, что она спит, но, чуть больше посмотрев за ней, понял, что, всё-таки, это сон, а не обморок или что-то вроде этого. Экерман сразу согрелась, а аромат от толстовки Попова успокаивал её ещё больше. Естественно, худи было по длине чуть-чуть больше, чем она брала себе обычно. В целом, из-за их небольшой разницы в росте он был почти ей оверсайз. В это время на кухне сидел Арсений и переписывался со всеми по работе, со многими даже созвонился. Время близилось к одиннадцати, а девушка так и спала, поэтому Попов решил, что лучшим решением будет сходить в душ и присоединиться к ней. Мужчина залез в ванну и начал думать о том, что же он чувствовал к Лизе. За эту неделю он так и не понял, что между ними, вроде она и проявляла знаки внимания, но в то же время могла и выпустить свои колючки, будто ей всё равно на него. Он определённо запутался в этом. Приняв душ, он переоделся и пошёл в спальню к Елизавете, которая так же сладко сопела, даже не дав намёка на то, что уже проснётся сегодня. Значит, будет спать до завтрашнего утра. Кровать прогнулась под весом ещё одного тела, а в нос ударил аромат чего-то мятного. В этот момент Эккерман снилось, будто они гуляли за ручку с Арсением, пока тот покупал ей сладкую вату. Девушка обнимала его сзади и мелодично хохотала. — Ты же знаешь, что я тебя безумно люблю? — спросил бархатным шёпотом Попов, улыбаясь так, что ноги подкашивались. — Знаю и тоже говорю тебе это. Ты самый любимый человек в этой жизни. Почему ты такой хороший? — погладила его по щеке Елизавета, видя меняющиеся эмоции Арсения, но они были не в лучшую сторону. — Лиза, я тебе изменил, ты же и так это знаешь, — стал серьёзным Попов, глядя куда-то вдаль. — Ты мне больше не нужна. Это всё был спектакль, ты нужна была мне ради выгоды, — убрал руки с талии девушки Арсений, уходя от неё всё дальше и дальше. — Нет. Ты же шутишь! Не уходи! Пожалуйста, прошу тебя! — кричала вдогонку Эккерман, стараясь догнать его, но тщетно. — Нет! — кричала Лиза. Арсений спокойно лежал рядом, медленно засыпая, слушая шум на улице, как вдруг Елизавета начала что-то говорить. — Нет! Не уходи! Пожалуйста, прошу тебя! — жалобно стонала Эккерман. Мужчина резко открыл глаза, поворачиваясь лицом к Лизе. Он спросонья не понял, что это было. В его голове появилась идея. — Кто «не уходи»? — тихо спросил Попов, стараясь не напугать громким голосом спящую. — Арсений, он ушёл. Сказал, что я ему нужна ради выгоды, — едва слышно ответила девушка, думая, что это продолжение сна. Не зря же говорят, что все наши сны — это наши страхи и опасения. — Лиза, просыпайся, это просто сон, — произнес Попов, поглаживая её по голове. Лиза открыла глаза. Картинка со сном просто рассыпалась на маленькие части, открывая взору реальность. Эккерман больше не видела уходящего в закат Арсения, теперь она видела его лежащего рядом и ласково гладящего её. — Это просто сон. Водички принести? — вопросил Попов, видя положительный ответ. Мужчина ушел на кухню за стаканом. В это время Лиза начала вспоминать всё, что произошло, и только сейчас она поняла, что находилась в толстовке Арсения, к тому же лежащей на кровати, хотя последняя её картинка из воспоминаний была в сквере, где она легла к нему на колени и… Точно. Она вспомнила, что заснула. К этому времени вернулся Попов с водой, Эккерман выпила весь стакан. Арсений же сейчас думал о сказанном ей во сне. Неужели это правда? Она боится его потерять, боится, что это всё неправда и он делает всё ради выгоды. Мужчина поставил стакан на тумбочку и лег обратно, раскрывая руки для объятий, в которые через секунду она нырнула, вдыхая аромат, аромат самого Арсения. С ним ей было так спокойно, словно она под огромным куполом, который в любой момент её укроет от различных бед. Вот так, молча, но они признались друг другу в любви.