***
Марлин часто прищуривалась, это бросалось в глаза; Алекс на первых занятиях думала, что это из-за близорукости, но потом заметила, как метко Марлин целится и как много баллов получает за скрытность и разведку и поняла, что это, скорее всего, просто привычка. Вот и сейчас она прищурилась, оглядывая Алекс с головы до ног. Они никогда не общались (не то чтобы Алекс в целом с кем-то из однокурсников общалась без крайней необходимости), Марлин не жила в общежитии. У Алекс же была репутация молчаливой девушки, которая ко всему равнодушна и даже высокомерна. У Марлин не было причин подходить к ней лишний раз, как и у Алекс — к Марлин. Порой центр обучения мракоборцев очень походил на школу. Но сегодня утром Марлин повесила на доску объявление о поиске соседки по квартире. Цена за проживание была не такой уж и высокой, но Алекс всё равно мысленно прикинула: без денег Сириуса ей не потянуть. Можно, конечно, поискать что-то другое, более дешёвое, но её душа твердила, что Марлин можно доверять и что другого шанса не будет. — Хочешь жить со мной? Я не ослышалась? — переспросила Марлин. Она заматывала колени эластичными бинтами перед тренировкой, когда Алекс встала над ней. — Да, я же сказала, — ответила Алекс. Ей казалось, что Марлин вот-вот откажется, придумает какую-нибудь причину или просто откажет без объяснения причин. — Я не понимаю. Кто вообще хочет покинуть это райское местечко? — Марлин понизила голос и сардонически приподняла брови. — Всегда мечтала вкусить невзгод земной жизни, — отозвалась Алекс в той же манере. И тогда Марлин широко улыбнулась, обнажив щербинку между передних зубов. У неё была кожа цвета карамели, пышные и жёсткие волосы, заплетённые в афрокосы и уйма родинок по всему телу. Она была невысокой, с широкими бёдрами и узкими плечами, но при этом обладала такой лёгкой походкой, как будто вот-вот собиралась взлететь. Она изящно и грациозно представляла миру то, что другой счёл бы недостатком фигуры; никому и в голову не приходило назвать Марлин даже слегка несовершенной. Она была одной из лучших на курсе и вообще, на самом деле, нравилась Алекс чуть больше, чем остальные. Марлин, всё ещё придерживая незавязанный бинт на колене, протянула Алекс ладонь для рукопожатия. В её глазах горели янтарные искорки. — Класс! Я подожду тебя после занятий, чтобы успела собрать вещи. Если нужно помочь, зови. Только не тупи долго, я хотела зайти в магазин, а Льюис наверняка снова задержит… Алекс удивлённо похлопала глазами. И всё? — Я не умею готовить, — ляпнула она. Марлин пожала плечами и снова стала перематывать колено — ловкие, выученные движения. — Научишься. Это не было сказано с укором и претензией. Это было сказано очень просто. У Марлин многие вещи делались просто. Квартира Марлин была элегантной. Это первое, что пришло Алекс в голову, когда она оглядывалась: ковры, привезённые из южных стран, абажуры на настольных лампах, позолоченные ручки у комодов, фигурные подставки для свеч, картины, накидки на стульях и креслах, расписные вазы, маленькие подвижные статуэтки из бронзы и кварца… Марлин объяснила, что это квартира её тёти, которая уехала во Францию полгода назад и позволила жить здесь вместо неё («При этом просит приличную сумму за проживание! А ведь родственница!») и что Марлин с удовольствием бы обустроила всё по-своему, но тётя может вернуться в любой момент и устроить скандал. Впрочем, в квартире было много вещей, которые определённо принадлежали Марлин: подвижные коллекционные фигурки со знаменитыми игроками в квиддич разных времён, которые заняли каминную полку, коллаж из колдофото с семьёй (родители, бабушка с дедушкой, маленькие братья и сёстры — все, как один, смуглые и светящиеся от счастья) и друзьями (с пёстрыми ало-золотыми галстуками, из разных путешествий, с концертов и вечеринок). И, конечно, плакаты с маггловскими рок-группами. Некоторые Алекс, на удивление, узнала. — Ты слушаешь Kiss? — у Марлин отвисла челюсть. — Я думала, ты приличная девочка! — Мой парень слушает, — ответила Алекс и тут же едва не захлебнулась от приступа ненависти к себе: её злило, как легко она переключается на волну Марлин, где можно запросто задушевно болтать и рассказывать все свои секреты. Не ровен час, ещё и про семью расскажет! Да и потом… Парень? Парень? — …И мне тоже нравится, — добавила Алекс тише, ощущая, как приливает кровь к щекам. — У тебя есть парень? — восхищённо и любопытно протянула Марлин. — Расскажи-и-и! Кто он? Как его зовут? Это кто-то с курса, у вас тайные отношения? Ты скрываешься, как партизанка, но теперь от меня не отделаешься! Она с задором потянула Алекс в сторону дивана (мягкого, велюрового, с кучей подушечек, расшитых азиатским узором). Та ответила не сразу. Она знала, какой будет реакция у Марлин. Она училась на Гриффиндоре, только выпустилась на год раньше Сириуса. — Ты точно его знаешь, — вздохнула Алекс и назвала его имя. У Марлин приоткрылся рот и она пару раз собиралась что-то сказать, но не стала. Алекс прямо слышала, как в её голове роятся мысли. И ей от этого стало нехорошо. — У тебя такое лицо, как будто ты его бывшая, — через силу усмехнулась Алекс и тут же одёрнула себя. Что за слова она использует? «Бывшая»? «ПАРЕНЬ»? Марлин чуть ойкнула и схватила ближайшую к ней подушку. — Слушай, если да, то всё нормально! — поспешно сказала Алекс и положила руку ей на запястье, стараясь выглядеть успокаивающе, хотя у самой сердце билось часто и тревожно. — Правда, всё хорошо! — Я не его бывшая, — наконец взяла себя в руки Марлин. — Я могла бы ей стать, но это неважно. Просто я бы никогда не подумала, что Сириус решится на длительные отношения, да ещё и на расстоянии… — она моргнула, мотнула головой и снова стала прежней Марлин: улыбчивой, задорной и любопытной. — Так у вас всё серьёзно? Какой замечательный вопрос. Они с Сириусом не виделись после той встречи в домике на краю скалы. Сириус уехал обратно в Хогвартс, а Алекс от одной мысли о нём тлела изнутри. Она представляла себе его лицо, его голос и всё было таким живым, таким реальным, как будто из воздуха появлялись его руки, которые тепло обнимали её за живот — было жутко щекотно и жарко. Ей было не по себе, когда она думала об их физическом контакте, о том, что, вероятнее всего, будут ещё — всё прошло слишком быстро, слишком резко и определённо неидеально, учитывая, какая истерика случилась с ней потом и какие боли преследовали её тело весь оставшийся день… Но Сириус, просто Сириус, с его медовым голосом и успокаивающими речами и надеждой, которую он ей давал, Сириус, который спас её жизнь однажды и ещё несколько раз — он был нужен ей, как воздух. Алекс очень по нему скучала. Она забрала все письма от него из почтового отделения Министерства магии. Она не прочитала все, ей хватило двух с половиной, чтобы сгореть от стыда и разрыдаться. Она была нужна Сириусу, он скучал по ней всё это время, он волновался и томился в бессилии от того, что ничего о ней не знает. Алекс поступила с ним слишком жестоко. Если бы Сириус (сейчас, когда чувства к нему горели, как никогда) пропал на два месяца и не подавал никаких знаков о себе, вряд ли Алекс осталась бы жива. Она написала ему подробное письмо, где, как и обещала, сбивчиво, но честно рассказала всё, что думает и чувствует. Нить её мыслей перекручивалась, путалась и едва не обрывалась несколько раз, но общий смысл был таков: она была рада, что они с Сириусом увиделись, он не представляет, как помог ей и как она надеется и ждёт их следующей встречи, а ещё тысячу раз извиняется и понимает, что причинила ужасную боль и что готова к тому, что Сириус отвергнет её в отместку за это, но всё равно будет готова это вытерпеть, чтобы увидеться с ним в любой момент, когда он будет готов… Сириус ответил коротко: просил не накаляться и расслабиться. И предложил следующие выходные. Эти уже, вернее, выходные. Как, интересно, это называется, если переводить на язык Марлин (и всех нормальных людей)? Достаточно «серьёзно»? — Мы поддерживаем связь, — уклончиво сказала Алекс. — И иногда видимся. И почти всё лето провели вместе перед моим поступлением, объехали практически всё Соединённое королевство… У Марлин отвисла челюсть. Она сердечно сжала руку Алекс. — Ты, наверное, его первая серьёзная девушка. Мы все думали, что он вообще никого не любит, кроме как себя и думает Сама-знаешь-чем. Но, — поспешно добавила Марлин (должно быть, Алекс слишком заметно изменилась в лице), — по твоим словам выходит, что он наконец включил голову и повзрослел. Ты ведь не позволяешь ему вытирать о себя ноги? Он тебя не обижал? На последних словах Марлин сжала её ладонь чуть крепче и даже дышать стала тише. Алекс посмотрела на неё с недоумённо-оскорблённым выражением: мол, как ты вообще могла о таком подумать! — Сириус, о котором ты рассказываешь и тот, кого я знаю — это два разных человека. Он… Он любит меня. Ну. Летом он любил её. Сколько раз за этот разговор Алекс соврала Марлин? А себе? — Блэк — грёбанный счастливчик, — заметно расслабившись, сказала Марлин. — Я бы посоветовала тебе быть с ним осторожнее, но ведь ты сама ему спуску не даёшь, не так ли? — О, иногда я ужасно его бешу. Марлин одобрительно расхохоталась. А Алекс ещё долго прокручивала этот разговор в голове: она никогда не задумывалась о прошлой личной жизни Сириуса, об опыте его любовных похождений, о том, какой он на самом деле, как он ведёт себя с другими людьми… И она знала, что ещё тяжелее ей будет говорить об этом с Сириусом, если она вообще решится, конечно. Им с Марлин было легко разделить быт пополам. Марлин не разозлилась, когда узнала, что Алекс не шутит и правда не умеет готовить. А ещё она полный ноль в бытовых делах вроде уборки. Ей никогда не приходилось что-то мыть или стирать. Марлин без единого вопроса терпеливо объясняла ей всё, что требуется, хотя Алекс и было невероятно неловко чувствовать себя такой беспомощной. — Ничего страшного! — всякий раз Марлин легонько подпинывала её носком. — Ты же учишься, а не лежишь без дела! Если бы моя мама каждые каникулы не загружала меня работой по горло, я бы тоже ничего не могла… Алекс старалась учиться с утроенной скоростью. Учиться приходилось после занятий, когда они с Марлин и так валились с ног. Тяжелее всего давалась готовка, но Алекс проявляла небывалое упорство. В конце концов, даже та недосолённая или пригоревшая еда была вкуснее пищи из министерской столовой. Марлин не давила на неё, а потому Алекс лишь сильнее трудилась, стремясь оправдать старания своей соседки. Марлин ничего не знала о её семье: после пары односложных ответов она поняла, что вообще не стоит Алекс ни о чём таком расспрашивать. Зато о своей Марлин была готова рассказывать бесконечно: об отце-ликвидаторе заклятий, который провёл половину жизни в Центральной и Южной Америке, где и познакомился со своей будущей супругой, мамой Марлин. Они путешествовали и накопили огромный багаж интереснейших историй, которые их дети (всего четверо) в детстве слушали вместо сказок на ночь. После серьёзной травмы отец оставил свою профессию и перебрался обратно на родину, в Англию, его жена ушла вслед за ним. Они не скучали по лихой молодости; напротив, они были счастливы, посвятив себя воспитанию детей и изобретениям. — Хотя, поверь, папе минимум два раза в год пишут и просят вернуться! — с гордостью добавляла Марлин. — Предлагают любой гонорар! Папуле нет замены! В основном они трудились над созданием и совершенствованием новых мётел. Марлин утверждала, что на мётлах, которые спроектировали её родители, летают сборная магической Британии по квиддичу и ещё несколько команд, названия которых пролетели мимо ушей Алекс. — Мама была в ярости, когда узнала, что я пойду учиться на мракоборца. Но я стояла на своём! — призналась Марлин в пятницу. Её голос звучал довольно весело, поэтому Алекс догадывалась, что история закончилась хорошо и между ней и её мамой мир. — Это была моя детская мечта, и дело не только в войне. И мы не разговаривали целый месяц, представляешь? Тогда я и перебралась сюда. Тётя Паула как раз собиралась уезжать и искала, кому бы доверить ключи… Конечно, мы помирились, иначе и быть не могло. «Иначе и быть не могло». Вот как это, оказывается, бывает в нормальных семьях. — Мама понимает, что не надо идти против моего выбора. Я такая с детства, я вся в папу! — с гордостью добавила она. — Её клинит иногда, но на то она и мама, не так ли? — Да, понимаю, — сглотнула Алекс, хотя совсем не понимала. Она не могла признаться Марлин, что мечтает о таких отношениях с родителями, как у неё. И Алекс была обескуражена вдвойне, когда Марлин в следующую секунду заявила, что хочет познакомить её со своими родителями и зовёт к ним в гости уже на выходных. Алекс оторопела. Она не понимала, нормально ли это. Она не знала, как ей следует вести себя и тем более не знала, что будет, если мистер и миссис Маккинон разоблачат её… — Вообще у меня как раз завтра свидание с Сириусом, — отвертелась Алекс. Свидание. Сириус просто предложил увидеться на выходных. На каком языке мира это вообще можно счесть свиданием? — А-а, и он придёт сюда? — прищурилась Марлин. — Ну тогда ладно, останусь на ночь у родителей. Но я всё равно однажды тебя с ними познакомлю! После маминого ризотто твоя жизнь разделится на «до» и «после»!***
Свидание. Алекс отправила ему зашифрованную (боялась, что письмо вскроют не те, кто должен) записку с адресом и временем. И после чувствовала себя ошпаренной от одной мысли, что Сириус её прочитал. Свидание. Первую половину субботы она ощущала, как гудит всё тело, даже кончики пальцев на ногах. Никогда ещё занятия не длились так долго. Свидание. Марлин прыскала от смеха каждый раз, когда смотрела на неё через ряд во время лекции. После занятий она повела Алекс в ближайший торговый центр (от обилия света и стекла у той дух захватило!), где, отмахиваясь от стильных консультанток в фирменных футболках, помогла своей соседке выбрать платье. Вернее, два. — А второе куда? — испуганно пробормотала Алекс. В голове бежал счётчик: это четверть её стипендии, а ведь ей нужно внести плату за квартиру, еду, коммунальные услуги, купить тёплой одежды (зима не за горами, в её ботинках уже зябко), подумать над подарком Сириусу на день рождения, а ещё — на Рождество… Ей хотелось тратить как можно меньше денег Сириуса, не хотелось чувствовать себя обязанной ему. — На следующее свидание! — объявила Марлин, с привычным прищуром перебирая в руках кучу ярких и тонких поясков. — Или на это же! Поверь, так и захочется переодеться в последний момент! Не могу поверить, что у тебя нет платья… Нет, я бы своё дала, но у тебя должно быть собственное на такой случай. Именно твоё, чтобы Сириус тебя в нём запомнил… Алекс закусила губу. Если бы Марлин знала, сколько платьев она оставила в Лестрейндж-мэноре, если бы Марлин знала, что одна брошь к одному из её платьев стоила как весь этот магазин… Марлин убедила её раскошелиться ещё и на туфли (одну пару, к счастью) и украшения («Придушила бы Сириуса — в смысле, он тебе даже серёжек не дарил? Что значит — ты не носишь серёжки?..»). Вернувшись домой, она не дала Алекс подойти к плите, хотя та планировала сразу начать проявлять свои наработанные кулинарные навыки и приготовить для Сириуса самый вкусный ужин. Марлин едва достала свою сумку с косметикой, как Алекс невольно сделала шаг назад. Её красили в последний раз в четыре руки в утро перед свадьбой. И больше не будут. Даже ради свидания. — Это лишнее. Я не хочу, — тихо сказала она. — Уверена? — замерла Марлин. Алекс несколько раз коротко кивнула. Её лицо побелело. Марлин пожала плечами и убрала косметичку обратно. — Ладно, ладно… Помочь тебе с ужином? Во сколько Блэк придёт? Мы успеваем? Они почти успели: ароматный суп докипал на плите и пирог дорумянивался в духовке, когда раздался пронзительный звонок в дверь. Марлин хлопнула по бёдрам и коротко выругалась. — Мог бы погулять ещё двадцать минут! — пожаловалась она, быстро вытерла руки о полотенце и направилась к двери. Алекс, сама не зная, почему, резко остановила её. — Помешай суп, я открою! — прикрикнула она и вышла в прихожую. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, по коже бежали мурашки, щёки алели. Она не знала, что с ней, она видела Сириуса тысячу раз, но сейчас, сегодня всё было по-другому, по-особенному. Свет преломлялся, воздух замирал. Алекс посмотрелась в зеркало, быстро поправила волосы; она убрала свой вечный хвост и распустила их, просто сейчас заколола, чтобы не мешались во время готовки. Может, убрать заколку? Или и так нормально смотрится? Немного небрежно, но по-своему изящно… Звонок зазвучал настойчивее, протяжнее, к нему прибавился тяжёлый стук в дверь. Алекс подорвалась и под крик: «Я засуну этот замок ему в задницу!» поспешно завертела ключом. Руки тряслись от волнения, порой ключ заедал в замочной скважине. Сириус сам дёрнул дверь на себя. Он был в пальто, с букетом цветов, тортом и бутылкой вина подмышкой. От него исходил целый букет ароматов, среди них — знакомый запах одеколона. Смело переступил порог, быстро поцеловал Алекс в губы и тут же начал жаловаться: — Чего не пускаешь-то? Я и так чуть не свихнулся, пока искал нужный дом, понастроят, блин, одина… Марлз?! — выпалил он, резко посмотрев за плечо Алекс. Его глаза были как монеты. — Привет, Сириус. Не переживай, приди ты вовремя, мы бы не встретились, — с гордой усмешкой произнесла Марлин. Она стояла, чуть прищурясь, расслабленно опиралась о дверной косяк и вытирала руки о полотенце. Она была в майке с парой пятен от воды и коротких джинсовых шортах, порванных по краям… Внутри Алекс что-то тревожно ёкнуло. Марлин была такой простой — и такой хорошенькой. И вообще она куда больше походила на того, кого Сириус должен был пригласить на свидание. — Ну и ну, — покачал головой он. Его губы растянулись в улыбку. Алекс молча забрала из его рук цветы, вино и торт. Сириус вдруг подмигнул ей: — Эй, ты предупреждала, что живёшь с жутко горячей штучкой, но не уточнила, что… — Ничего такого я не писала! — нервно, куда громче, чем обычно, рассмеялась Алекс. Марлин изогнула бровь. — И всё? Ты раньше был способен на большее. — Дай хоть пальто снять, а потом оценивай мои способности, — с участием предложил Сириус. — Можно подумать, я чего-то не видела… — голос Марлин перекатывался звучной мелодией. Сириус оскорблённо фыркнул — как всегда, когда чувствовал, что ему бросают вызов. — Хочешь проверить? Внутри Алекс вдруг прокатился какой-то тревожный и ледяной шар. Между Сириусом и Марлин искрилось электричество. И куда она здесь, в своём новом платье, с небрежной причёской, с каким-то дурацким браслетом и кольцом к нему… — Я пойду проверю суп, — быстро буркнула она и резко прошла мимо Марлин на кухню. — Да всё в порядке с твоим супом! — бросила Марлин ей вслед слегка виновато, кажется. Алекс закрыла дверь так, что звякнули сувенирные подвески на люстре. За пару минут, будучи на кухне в одиночестве, Алекс сварилась быстрее всякого супа. Внутри был кавардак, внутри была буря, внутри был ад. Она резко двигала кастрюлю с супом с одной конфорки на другую, хлопала дверцей духовки, доставала посуду и убирала её, понимая, что на столе уже есть приборы, ей просто нужно было занять руки, заглушить шумом мысли… Она включила воду и позволила ей просто течь с самым сильным напором, когда услышала голоса Сириуса и Марлин. Сириус басил, Марлин говорила более высоко и звонко. Слов было не разобрать, но, судя по интонациям, они были в приподнятом настроении, хорошо проводили друг с другом время. Алекс хотелось зажать уши ладонями. Она очень давно не чувствовала себя так отвратительно. Это ни с чем нельзя было сравнить. Вскоре хлопнула входная дверь — и у Алекс упало сердце. Она уже подумала, что Сириус и Марлин ушли вместе. Конечно, ушли вместе, ведь Сириусу гораздо приятнее, гораздо радостнее и легче проводить время с бойкой, смешной и эффектной Марлин, у которой всё получается, которая знает наизусть тексты его любимых песен и уж точно лучше Алекс разбирается в квиддиче. Они пойдут в ближайший бар, где за пивом обсудят школьные сплетни, посмотрят друг другу в глаза и поймут, что даром им не сдалась эта несчастная, проблемная, беспомощная Алекс… — Выглядишь такой взволнованной, — прошептал Сириус ей в шею. От его тёплого дыхания — волны мурашек. Алекс обожгла руки: она как раз собиралась взяться на горячий противень с пирогом и передвинуть его на другое место через полотенца. Пальцы соскользнули и коснулись самого противня. — Боже, извини меня. Он вышел из-за её спины, перехватил её запястья и сунул их под воду. Алекс сразу отдёрнула руки. — Мне не больно. Я в порядке, — быстро сказала она, перекрыла смеситель и вытерла руки о полотенце. Нужно скрыть от Сириуса, что её трясёт. Нужно скрыться от Сириуса. Нужно, чтобы он скрылся. Сириус опёрся боком о кухонную тумбу и посмотрел прямо на неё. Алекс забыла обо всех причинах, по которым хотела его видеть и вообще собиралась на это дурацкое свидание. Она прятала глаза и суетилась. Притворилась, что перебирает вилки и ложки в специальном ящике, начала закручивать банки со специями, как будто те могли убежать… — Что ты делаешь? Алекс резко убрала руки от банок, отошла в другую сторону и открыла холодильник, будто ей там было что-то надо. — Сандра, я же просто спросил: что ты делаешь… — проговорил Сириус чуть настойчивее. Она ходила по кухне, делая то одно маленькое и бесполезное дело, то другое, а он шёл за ней шаг в шаг. Наконец они одновременно взялись за одну ложку, которая лежала не перпендикулярно краю стола и которую Алекс хотела поправить, и Сириус другой рукой приподнял подбородок Алекс, заставив посмотреть на себя. — Почему ты такая кислая? — Я рада тебя видеть, — сказала Алекс, заранее зная, что это прозвучит неубедительно. Сириус, однако, улыбнулся, как будто поверил ей. — Ты очень красивая. И платье такое классное, — он провёл кончиками пальцев по её щеке. Алекс опустила ресницы. Сириус склонил голову вбок и снова провёл по щеке. Его пальцы спустились к углу челюсти, шее, ключице. Алекс вдруг поджала плечи, положила ложку на стол и вернулась к раковине. Сириус продолжил со вздохом: — Только квартира просто ужас, здесь всё такое старушечье… — Не говори ничего про квартиру, — тихо сказала Алекс, не поворачиваясь. — Она нормальная. — Ладно, ладно. Главное, чтобы тебе нравилось. Значит… — он снова встал почти вплотную к ней, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Вы с Марлин — подруги, да? Алекс, которая до этого вытирала раковину тряпочкой досуха, остановилась. В его сторону она не смотрела, хотя половиной тела ощущала, как горит кожа от его синих глаз. — Не знаю. Она просто искала соседку, а я откликнулась. Мы ладим. — Но? — с напором произнёс Сириус. — «Но» — что? — Есть какое-то «но». — Нет никакого «но», — бросила Алекс. — И поэтому ты как будто ведро слизней проглотила. В чём проблема? — Нет никакой проблемы. — А как это назвать? Алекс сильно скрутила полотенце, и то чуть треснуло. Сириус издал неопределённый звук, выдающий его уверенность в своей правоте. Алекс сдалась: — Марлин была твоей девушкой? — Нет, — тут же ответил Сириус. — Не была. — Но она могла бы ей стать? — язык чуть заплетался. В сторону Сириуса она не смотрела. Тот вздохнул и сделал шаг к ней. Воздух между ними нагрелся, его осталось совсем мало. — Не стала. Если это важно, у нас вообще ничего не было, мы просто общались. И Алекс не хотела, но млела от его тепла. Хотя словам совсем не верила. — Сейчас мне показалось, что вы не просто общались… — она прикрыла глаза. — Помоги мне, Мерлин! — вдруг хохотнул Сириус, повысив голос. — Ты ревнуешь? Алекс разозлилась и оттолкнула его. Тот продолжал смеяться, и тогда Алекс стукнула его полотенцем. — Хватит! — воскликнула она. — Это не смешно! Ты не представляешь, как вы выглядели со стороны! — Боже, как? — не унимался Сириус, и в его голосе Алекс различила насмешку или что-то в этом духе. Она решила, что с неё хватит, и резко пошла к двери. — Как же мы выглядели? — Сириус перехватил её руку. — Нет-нет-нет, никуда ты не убежишь… — Да вы флиртовали! — проорала она и стукнула кулаком в дверь. Сириус, сдерживая смех, развернул её к себе, наклонился, взял за лицо. Она пыхтела и дулась. И рука болела. — Ты просто не видела, как я общаюсь с Джеймсом. Ты бы подумала, что у нас с ним любовь до гроба, — он ожидал, что она улыбнётся, но не добился и заговорил чуть медленнее и спокойнее: — Сандра, Сандра, да я всегда с ней так общаюсь. Это просто такая манера. Она мне никто! — Никто?! — не поверила Алекс. Сириус усиленно кивнул. — Тебе всё показалось. — Я не глухая и не слепая! — Конечно-конечно, как скажешь. А чего ты разозлилась-то так? Ну даже если мы и флиртовали… — «Даже если»? — опешила Алекс, ощущая, что сейчас лопнет. — Да я тут… — Приготовила ужин? — вновь прыснул Сириус. И Алекс, хотя сперва ей хотелось оттолкнуть его и удрать, перехватила его запястья, заставила опустить их и сильно сжала, крича ему в лицо: — Дьявол, да я неделю не могла спать, потому что всё время о тебе думала! Ты нужен мне, как ты не понимаешь? Мне — не ей! Не кому-то ещё, не грёбанному Джеймсу! Мне! И да, я для тебя приготовила ужин! Хотя уже готова вылить этот суп в раковину… — она тяжело выдохнула и запоздало отпустила руки Сириуса. Наверное, она сделала ему больно, он стал таким серьёзным. Алекс с силой заставила себя говорить ровнее и тише: — А знаешь что? Плевать. Мне плевать, если у тебя кто-то до этого был. — Не верю… — прошептал Сириус. — И плевать, если есть кто-то прямо сейчас… — Что?! — Мне… — язык невовремя перестал её слушаться. — Мне даже плевать, что ты чувствуешь к Марлин, но ты приехал ко мне и ты засунешь всё, что есть кроме меня, к праху Мерлина, и… Он не касался её. Но он смотрел так, что она плавилась на месте. Даже воздух превращался в горячее масло… — Скажи, что мне сделать, — прошептал Сириус. — Скажи это. — И побудешь со мной, — выговорила Алекс, ощущая себя без сил. — Только со мной сегодня вечером. Я просто не хочу ничего знать о других. Не хочу, чтобы ты разговаривал с кем-то, как с Марлин, при мне. Ты нужен мне. Ты мой. И ты будешь моим. Сириус как бы раздумывал несколько секунд. Такое у него было выражение лица. Но от него никогда нельзя было ничего ожидать. В следующую секунду он подхватил её под бёдрами и, жадно и горячо целуя, потащил в сторону кухонных тумб. Она обхватила руками его шею, когда ощутила под собой гладкую деревянную поверхность, и ещё сцепила ноги вокруг его тела, как будто боялась, что он сейчас исчезнет. В его руках она была бескостной и живой, отчаянно живой, как дикая горная река, его пальцы, губы, пульс давали ей силу для того, чтобы продолжать дышать. Она сграбастала пальцами его волосы — они были жёстче обычного, неужели он пробовал уложить их?.. А его аромат? Разве можно им надышаться? Как ей вообще должно хватить сегодняшнего вечера и завтрашнего дня?.. — Врёшь ты всё, Сандра Лестер, — прорычал он, а следом куснул её в мочку. — Тебе не плевать. — Да, не плевать, — она вдохнула глубже, ощущая, как он проводит большим пальцем по позвоночнику, Мерлин, до чего же тонкая у платья ткань… — И ты хотела вылить суп не в раковину, а мне на голову, признайся. — Как ты догадался? — съязвила она, отстраняясь. Она знала, что её щёки горят, волосы распутаны ещё сильнее обычного, но она ощущала, какой отражается в его глазах: сильной, страстной, любимой. — Сандра, — горячо выдохнул он в нескольких дюймах от её лица. — Я сейчас с тобой. Я приехал к тебе. У меня никого больше нет. Я не встречаюсь ни с кем. Как ты вообще могла так подумать? — Ты же такой классный… — пробормотала Алекс, сжав руку на его предплечье. — Красивый, успешный, влиятельный, умный… Не верю, что кто-то от тебя не без ума. Он коротко и нежно чмокнул её в подбородок. — А что насчёт тебя, красавица? Сколько любовников ты прятала под койкой в министерском общежитии? — Что?! — оскорблённо воскликнула Алекс. — Каких ещё… Сириус хмыкнул, довольный собой, и бросился вновь покрывать её лицо, шею, ключицы и плечи поцелуями, бормоча между делом: — Не отвечала на мои письма, жила в одной комнате и с мальчиками, и девочками, и я даже никого из них не знаю… А ночи такие холодные, одинокие… И ты такая красивая… Неужели никого не было? — Хватит! — взмолилась она, оттянув его голову от себя. Его губы были до опасного близки к горловине платья, и Алекс не знала, что хотела остановить сильнее: его слова или действия. — Это слишком пошло. Сириус облизнул потемневшие губы. — А ведь я тоже всю неделю не мог спать. Я мечтал увидеть эти глаза… — одной рукой он опёрся о тумбу рядом с Алекс, другой провёл вверх по её руке, задел тонкую шлейку платья, провёл по щеке. — Пусть даже они будут злые, как сейчас. Только ты на меня сильнее разозлишься, если я это скажу… Взгляд Сириуса и тонизировал её, и ослаблял. Она была напряжена, как никогда — и ровно в той же степени готова ему сдаться. — Почему? Он перешёл на шёпот. — Ты очень голодная? — Нет, — тут же ответила Алекс. Внутри внезапно стал расти неясный ком тревоги. — А ты? Сириус приподнял уголки губ и, не торопясь с ответом, провёл пальцами ниже, по руке, перешёл на бедро. Это было чуть заметно, ласково, но Алекс уже понимала, что Сириус — ровно что искра. Может в любой момент выстрелить. А заговорил он медленно, с нотками величия и властности: — Я хочу тебя. Я уверен, что всё это смертельно вкусно… — он потянулся и подарил ей долгий поцелуй. — Но и ты такая красивая, что я просто… — ещё один поцелуй, ближе и чувственнее. — Не знаю, как до сих пор держу себя в руках… Он сжал руку сильнее и повёл её выше по бедру, как бы невзначай чуть оттягивая вверх ткань платья. И всё это — не прекращая целовать её с чувством и жаром, так, что у неё кружилась голова. Но над ней будто захлапывался купол, полный опасности. Она не могла так. — Послушай… — она отстранилась и положила ладонь ему на грудь. Сириус тут же остановился. — М-м? — В прошлый раз я чувствовала себя ужасно. И я… — Ты больше не хочешь? — настороженно проговорил он, глядя ей в глаза. — Я хочу, — с нотками смущения ответила она. — Но чтобы всё было по-другому. — Нежнее? Хорошо, — поцелуи в шею, ладонь, скользящая по талии, её частые выдохи. — Я не сделаю ничего, что тебе не понравится… Он заметно замедлил темп своих ласок, но поцелуи и поглаживания — не прерывал. Он исследовал её, двигаясь дюйм за дюймом, и Алекс тоже хотелось его изучить. Страх отходил куда-то в сторону — она ещё ощущала его дыхание на своей шее, но Сириусу доверяла сильнее. Хотелось, правда хотелось отбросить любые сомнения и слиться с рекой его желаний. Она верила, что сегодня всё будет по-другому. Сириус всегда держал свои слова. И хотя ей хотелось закружиться в калейдоскопе из ярких вспышек чувств и откликов своего тела, она впитывала всё, что происходило, все запахи, звуки, шелесты, всю эту кухню. Всего его. Ей хотелось запомнить это надолго. — Если что-то не так, скажешь? — прошептал Сириус в дюйме от подбородка. — Я могу не понять, если будешь молчать. — Хорошо. — В какую комнату? Это тоже было сказано шёпотом, но другим. Алекс открыла глаза. — Пойдём, — так же прошептала она.***
Потом они сидели за столом. Кругом горели свечи, за окнами было совсем темно, с подоконника приглушённо звучала музыка из радиоприёмника. У Алекс были волосы мокрые после душа и в своём халате она ощущала себя и уязвимой, и счастливой. Сириус не столько смотрел в свою тарелку, сколько на неё, и она пыталась представить, что он видит. Стол маленький, круглый, за ним только вдвоём и может быть комфортно — и то они часто соприкасаются коленями… — Пока не переехала сюда, не задумывалась, каким трудом добываются простые вещи, — жаловалась Алекс. — Чему меня только учили: манерам, которые вовсе не нужны для выживания. Но никто не научил меня даже варить яйца! Это был какой-то блаженный ад. Кто знал, что если хочешь хорошо поесть — надо учиться хорошо готовить! — Всё очень вкусно, — миролюбиво сказал Сириус. Алекс не до конца ему верила. — У Марлин вышло бы лучше. Не представляешь, сколько продуктов я перевела за это время, а она каждый раз… — Алекс щёлкнула пальцами. — Ну, достаёт очередную карибскую приправу и всё исправляет. Сириус не сразу ответил. Наверное, тема Марлин была ещё слишком щепетильной и он не решался её развивать. — Я тоже готовить не умею, — произнёс он спустя несколько минут. Его взгляд был глубже и серьёзнее. — Дядя Альфард пытался научить, но больше с меня ржал. Мне было двенадцать или тринадцать, когда я начал сбегать к нему на недельку-другую… — он ностальгически хмыкнул. — Сколько затрещин я ему проспорил… Алекс аж выронила нож, которым разрезала свой кусок пирога. — Он бил тебя на спор? — Брал на «слабо», — уточнил Сириус. — Со мной иначе было нельзя — только на спор, таким я был идиотом. И я всегда мог отказаться. Если я побеждал его — я сам мог и ему врезать, но ни разу не пришлось. Хитрый старый говнюк… — он отвёл глаза. — Скончался раньше, чем я в чём-то его превзошёл. Алекс чуть вздохнула и сочувственно склонила голову вбок. — Мне так жаль… — прошептала она. — Ты любил его? — Да. И понял это уже когда его не стало, — медленно проговорил Сириус и потянулся за своим бокалом. Он сделал размеренный глоток и продолжил, переведя взгляд на Алекс: — До этого его дом был просто, знаешь, перевалочным пунктом, куда я мог просто завалиться и отдохнуть от криков матери. Ты права… В детстве многие вещи воспринимаешь как должное и не понимаешь, что к чему. — Я уверена, он знал, что ты к нему чувствуешь, — тихо сказала Алекс. Кадык Сириуса дрогнул. — Да конечно, всё он знал. Я ему всю душу подноготную мог выложить, и даже ревел при нём пару раз. Да-а, я ревел. По-настоящему. Как сопляк. Он умел задать такой вопрос, что хочешь — не хочешь, а расколешься. У Андромеды, — вдруг добавил он, сменив тон голоса. — Характер похожий. Психолог наш домашний… Алекс чуть приподняла брови. На задворках разума зашевелились воспоминания о её самых первых балах и торжественных вечерах, где она смотрела на трёх взрослых, красивых, утончённых сестёр Блэк — и мечтала стать похожей именно на чуть отстранённую, но вежливую Андромеду. Какой же скандал был из-за неё, как же долго мусолили её побег… — Ты с ней общаешься? — чуть напряжённо, с затаённой надеждой спросила Алекс. — С Андромедой? — По праздникам друг друга поздравляем и иногда видимся, если зовёт, — пожал плечами Сириус. — Можно было бы и чаще, но она малость параноит, и на то причины есть. Они с мужем, Тедом, ушли в тень — не хотят, чтобы кто-то знал об их существовании. Не хотят быть на виду, учитывая, где Беллатриса теперь работает… Даже мне не до конца доверяют, хотя я, бля, просто школьник. Но я рассказал ей о тебе, — вдруг добавил Сириус чуть веселее и Алекс едва не поперхнулась своим вином. — О нашем лете. — А она что? — прохрипела Алекс. — Осталась весьма впечатлена, — улыбнулся Сириус. Он поставил локти на стол и сложил пальцы замком под подбородком. — Хочет с тобой познакомиться. В смысле, заново познакомиться, теперь, когда вы обе уже не принадлежите сраным благородным семьям… Знаешь, она и ко мне относиться лучше стала, когда я про тебя рассказал. Я даже пару раз сидел с её дочкой… Алекс почувствовала воодушевление. Андромеда, которая в детстве была недостижимым идеалом, а потом, после побега — и подавно, теперь была ближе, чем когда-либо… — И когда ты всё успел? — восторженно спросила она, мыслями витая в мечтах о встрече с Андромедой. Но Сириус, напротив, стал мрачнее и задумчивее. — Мне в Хогвартсе делать нечего, — медленно проговорил он. — Я мог бы бросить школу, но когда-то пообещал дяде, что получу аттестат, поэтому и остался. Я скучал по тебе, и не мог сидеть без дела. Каждые выходные мотался то туда, то обратно. В основном был в доме дяди. Сидел и пытался найти там ответ на вопрос, почему ты меня разлюбила. Алекс со смешком мотнула головой и протянула ему руку через стол. Ей крайне редко приходилось видеть Сириуса в таком унынии и остро хотелось как можно скорее выдернуть его оттуда. — И кто из нас всё накаляет? Послушай себя! Неужели Джеймс не пытался вправить тебе мозги? — Он боится о тебе говорить, — пробормотал Сириус, поднеся её пальцы к своим губам. — О Лорде-Хуёрде не боится, а о тебе — да. От мелких и тёплых поцелуев Сириуса изнутри живота бежали мурашки. — Я должна этим гордиться? Он накрыл её ладонь своей и прислонил к своей щеке. — Вас тоже надо познакомить нормально, — твёрдо сказал он, глядя ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты больше знала о моей жизни, о том, кто я… Чтобы перестала ревновать к Маккинон. Как ты вообще могла подумать?.. Она нервно мотнула головой. — Давай оставим это позади. — Давай. Запишешь, да — познакомить тебя с Джеймсом, с Тонксами… Нет, пусть Тонксы будут первые на очереди. Дочка у них что надо. — Расскажи про дочку, — попросила Алекс. Всё, что она знала о дочери Андромеды — те нелестные слова, которыми её обзывали члены её семьи и представители чистокровных магических семей. Взгляд Сириуса потеплел, и улыбка стала широкой, доброй. — Ей четыре, она метаморфомаг, — с теплотой сказал он. — Моя родственная душа. Висит на мне, как обезьянка, когда видит. Мечтает выйти за меня замуж, и ей плевать на все человеческие законы. Прости, но ей отдана большая часть моего сердца — для тебя место тоже, конечно, найдётся, но Дора впереди. — А что Джеймс? — поддразнила Алекс. Сириус театрально ахнул. — Бля. Забыл про Джеймса. Не говори ему, он устроит трагедию в двух актах… — Ты такой милый, — засмеялась она, подперев щеку ладонью. А Сириус вдруг нахмурился, выпустил её руку и отхлебнул почти всё, что было в бокале. — Да не хочу я быть милым, — буркнул он после. — Я, бля, хочу быть мужчиной всей твоей жизни. Алекс рассмеялась, хотя сама не знала, чему смеётся. Ей просто было легко и спокойно. Война была где-то очень далеко, за окнами этой кухни. Алекс впервые за долгое время не ощущала касания её огненного языка. — Я сказала Марлин, что ты мой парень, — зачем-то произнесла она через пару минут, глядя на остатки вина в своём бокале. Сириус вытер губы салфеткой. — Конечно, тебе же надо было как-то законно выставить её за дверь. Алекс смотрела на него прямо и не говоря ни слова. Он определённо нарочно выдержал паузу. — Я буду счастлив называть тебя своей девушкой, Сандра Лестер. Она захлопала в ладоши и встала изо стола. Он был через стол, но это было слишком далеко — хотелось вновь прильнуть к его теплу. Сириус лихо усадил её к себе на колени и поцеловал. Рядом с ним жизнь превращалась в шампанское — шипела, переливалась и блестела. Потом Алекс сказала что-то ещё, как-то неудачно пошутила, и Сириус тут же одной рукой перехватил её талию, а другой защекотал так, что её скрутило пополам. Она хохотала и пыталась вырваться, а когда удалось, то просто повалилась на пол. Ею овладело весёлое безумие. С Сириусом подобные вещи были заразны. Алекс отползала от него, захлёбываясь смехом, а Сириус — за ней, и тоже ползком, хватая то за икры, то за полы халата. Он загнал её в угол, но Алекс не была намерена ему уступать. После недолгой борьбы Сириус сидел на полу, прислонившись спиной к кухонным тумбам. Он был очень красив в отблесках свеч, в рубашке, расстёгнутой до середины, дорогущих брюках… Алекс перекинула через него ногу, опустилась на его бёдра своими. На его губах был вкус её победы.