Bloody Roses

Джисон, по-видимому, очень долго смотрел пустым взглядом, пытаясь понять, для чего Лино его пригласил к себе в комнату. Еще и под таким дурацким предлогом. Хотя, может, ему действительно просто захотелось поиграть в карты. Лино сложил руки на груди и закусил губу в неприятном ожидании. Молчали они уже до неприличного долго. — Я не против, — наконец сказал Джисон. Лино коротко выдохнул. — Но только с одним условием. — Я больше не собираюсь выполнять твои хотелки. Мы и так наказаны из-за твоего глупого желания. — Выслушай сначала, — Джисон и сам не ожидал, что повысит голос из-за такой ерунды. Тем более на Лино. Но день был слишком эмоционально изматывающим. Причем не в хорошем смысле. — Давай в «правду или действие», только без действий. Выгнув бровь, Лино сделал шаг вперед. — Это ещё зачем? Хочешь узнать меня получше? — Кто сказал, что я буду спрашивать только про тебя? Они вновь сцепились блуждающими взглядами. У Джисона начал вырабатываться иммунитет, потому что он почувствовал, как мог бы смотреть Лино прямо в глаза бесконечно долго. И ждать, пока тот первым не скосит взгляд. Жаль, пока этого не происходило. — Хорошо, — протянув правую руку, Лино хитро улыбнулся. — Но вот я буду спрашивать исключительно про тебя. Они поднялись в свой блок и в гостиной наткнулись на Феликса и Хёнджина. Те сидели на диванах у камина напротив друг друга и о чём-то приглушенно говорили. В руках у каждого было по бокалу красного вина, в камине ярко полыхали поленья, и температура в гостиной, по сравнению с промозглостью на улице, была обжигающей. Джисон сел рядом с Феликсом и сразу же оказался в его объятиях. Лино сел, разумеется, напротив, но в объятия Хёнджина не попал. Тот лишь ближе придвинулся к подлокотнику дивана и взял бокал в другую руку. — Где вы были? — в своей манере спросил Феликс и предложил Джисону выпить из своего бокала. Тот с радостью принял напиток. Лино откинулся на спинку и закинул ногу на ногу. — Случайно встретились и вместе дошли. Джисон кивнул, тоже не желая посвящать друзей в подробности. Хотя он всё равно расскажет Феликсу обо всем, как только они окажутся в их комнате. А Феликс, если посчитает нужным, расскажет Хёнджину. Об этом Джисон и не подумал. Феликсу он доверял, но вот Хёнджин до сих пор был тёмной лошадкой. Тем более, зная, что в прошлом они с Лино очень тесно общались… Кто знает, что скрывается за этой доброй улыбкой. Сейчас Лино с Хёнджином даже не смотрели друг на друга. Всё их внимание было направлено на пару, сидящую напротив. Феликс поил Джисона из своего бокала, и бил того по рукам, если он пытался его отобрать. Джисону ничего не оставалось, кроме как послушно делать глоток за глотком из вновь наполненного бокала. Чем хорошо красное вино, кроме изысканности и утонченности, так это коротким промежутком между первым бокалом и третьим. Джисон и не заметил, как Феликс влил в него целых три. С последним он, правда, перестарался — две тоненьких алых струи потекли по челюсти, а затем и по шее Джисона. Феликс только рассмеялся и в шутку наклонился, чтобы их слизать. Но Джисон его легко оттолкнул и принял из рук Хёнджина салфетки. Бросив короткий взгляд на Лино, он заметил как тот судорожно сглотнул и отвернулся к камину. За неторопливой беседой время текло приятно и незаметно. Большую часть времени, разумеется, говорил Феликс. Хёнджин иногда добавлял красок и деталей в их общие истории. Джисон слушал, вставляя свои ремарки, чтобы разбавить поток мыслей и воспоминаний, которые они за такое короткое время успели накопить. Лино слушал краем уха, поглощенный рассматриванием огня. — …там было, конечно, классно. Но не круче, чем в Темнице, да, Джи? Феликс даже и не понял, что сказал что-то лишнее. Повисла шаткая тишина, в которой Джисон успел мысленно обматерить своего дорогого соседа. Переведя взгляд с огня на Феликса, а потом на Джисона, Лино усмехнулся. — Кому еще ты рассказал, Хан Джисон? Неудивительно, что профессор обо всем узнал. — Вы вообще о чем? — Хёнджин, который единственный был не в курсе, наконец подался вперед и вопросительно посмотрел. Впервые за вечер Лино обратил на него внимание. — Тебе знать необязательно. Но думаю, твой парень всё равно тебе обо всем расскажет, — он поднялся, поправил брюки и глянул на Джисона сверху вниз. — Нам пора. Потом захватив со столика едва начатую бутылку вина, стремительным шагом удалился. Джисон, пожав плечами на невысказанный вопрос Феликса, тоже поднялся. — Поговорим позже, ладно? — Джисон уже пересек оставшееся расстояние до лестницы, но остановился, когда Феликс крикнул ему вслед: — Тебя сегодня точно ждать? А то мало ли, у Лино кровать окажется мягче. Кинув в ответ средний палец, Джисон взбежал по винтовой лестнице и вошёл в комнату хёнов. К его удивлению, там было темно. Лино с выключенным светом возился у нижних полок стеллажа. Джисон щёлкнул переключатель света — ничего не изменилось. — Лампочка перегорела? — Очевидно. Что-то упало на пол и покатилось, но Лино успел это поднять. Джисон подошёл ближе и увидел, что в каждой руке Лино держал по несколько круглых свечек. Ароматических. Вручив их Джисону, он достал из кармана пальто зажигалку и стал поджигать фитили. Когда горели все свечки, Лино по очереди стал перекладывать их с ладоней Джисона в разные уголки комнаты. Когда он закончил, то огляделся и удовлетворенно кивнул. Джисон сделал глубокий вдох, и голова закружилась от приятных запахов, витающих в воздухе. Он лишь надеялся, что это не свечи с феромонами. Потом Лино включил пластинку, и заиграла спокойная легкая мелодия. Джисон обвел комнату взглядом — слишком интимная атмосфера для двух людей, которые так и не определились, в каком виде отношений находятся. Хотя это скорее Джисон не определился. Лино об этом вообще вряд ли задумывался. Они присели на ковер напротив друг друга, скрестив ноги по-турецки. Пока Лино тасовал колоду карт, Джисон следил за его отточенным движением пальцев. — Кто научил тебя играть? Не прервавшись ни на мгновение, Лино проворчал: — Я еще не проиграл, чтобы отвечать на твои вопросы. — Вполне обычный вопрос, — Джисон откинулся на руки и размял шею. — Тебе так сложно нормально общаться? — Не растрачивай вопросы попусту. Джисон удивился, когда Лино предложил играть в дурака. Он ожидал, что придется опять придумывать различные изощрения и активно работать мозгами в надежде обыграть лучшего картежника университета. Но, по-видимому, не сегодня. Вскоре стало понятно, почему Лино выбрал именно эту карточную игру. Между делом потягивая вино прямо из бутылки, они стали лениться думать и просчитывать ходы. Еще один известный плюс вина — почти мгновенное расслабление всего тела и мозга в том числе. Джисон проиграл первую партию, поэтому, откинувшись на руки, ждал, что придумает Лино в этот раз. Хитро сощурившись, Лино отзеркалил действие Джисона и тоже отвел руки назад. — Еще не поздно выбрать действие, Хан Джисон. — Нет, это еще хуже. Не знаю, на что способна твоя фантазия, поэтому не буду рисковать. Лино лишь пожал плечами. Его затуманенный алкоголем взгляд долго блуждал по Джисону. Это было настолько нагло и бессовестно, что Джисон почувствовал, как внутри загорелось возбуждение. Против его воли, разумеется, но нужно было срочно отвлечь себя чем-то. — Что ты почувствовал, когда мы целовались в Темнице? — спросил Лино и, выпрямившись, посмотрел вполне серьезно. Слегка приоткрыв рот, Джисон не издал ни звука. Голова вмиг опустела, а сказать что-то надо было. Причем что-то, что не выдало бы его чувств. Становилось только жарче, и Джисон нутром ощущал недостаток свежего воздуха. Скинув с себя верхнюю одежду, он остался в белой свободной рубашке, которая открыла прекрасный вид на его обнаженную грудь. Так стало хоть немного прохладнее. Мозг стал работать лучше. — Что я почувствовал? Ну, твои губы, нос, подбородок, щёки тоже. — О, да не придуривайся. Ты же понял, о чем я, — Лино придвинулся ближе. — По твоим словам, это был эксперимент. Ты начитался гомоэротики и решил проверить, будет ли это возбуждать тебя в реальной жизни, если я правильно понял. Поэтому и спрашиваю: почувствовал ли ты то, что должен был, или парни это не твоё? Джисон не понял почему, но его эти слова задели. Оттого ли, что Лино его не понимал, или оттого, что на самом деле, где-то глубоко внутри, скрывалась правда, от которой Джисону становилось не по себе. Ему нет дела до остальных парней. Он не может сказать, его это или нет, просто потому что все мысли заняты одним конкретным человеком, который почему-то день за днем испытывает его, задавая вот такие тупые вопросы. Поэтому Джисон не нашел ничего лучше, чем соврать. — Я не помню, что чувствовал. Всё произошло быстро. — Не помнишь? — прозвучало скорее, как утверждение. — Напомнить? Лино придвинулся максимально близко и положил свою гладкую холодную ладонь Джисону на открытый участок кожи на груди, вызвав незамедлительную реакцию. Кожа Джисона была почти горячей, поэтому подобный контраст заставил его вздрогнуть, а сердце зайтись в сумасшедшем темпе. Расстояние между ними начало сокращаться. Затуманенный разум отказывался брать верх над глупым сердцем. Джисон был в паре сантиметров от Лино и чувствовал его горячее дыхание, отдающее вином. — Опять поддаешься моменту, хён? — со всей серьезностью Джисон отклонился назад, и рука Лино сама упала с его груди. — Я отвечу на твой вопрос: я почувствовал то, что должен был. Мне даже понравилось. А сейчас — раздавай карты. Хотел ли Джисон, чтобы они поцеловались еще раз? Слишком однозначный вопрос. Но он дал себе обещание — быть очередным увлечением Лино, пока тому не надоест, он не собирается. И это решение выглядело чертовски верным. Они сыграли ещё одну партию. Лино казался более отстраненным чем обычно, поэтому неудивительно, что он проиграл. Джисон заранее знал, о чем спросит. Он знал об этом уже тогда, когда они стояли у входа в общежитие. Единственное, чего он не знал — это действительно ли Лино скажет правду. Но предстояло понадеяться хотя бы на язык его тела. — В тот вечер, когда я чуть не навернулся с лестницы и подслушал отрывок вашего разговора, — Джисон нервно сглотнул, когда Лино неожиданно резко поднял голову. — Что от меня скрывают родители? Лино вскинул брови и недоверчиво посмотрел. — У них и спроси. Откуда мне знать. За считанные секунды Джисон приблизился к Лино и нетерпеливо схватил его за ворот рубашки. — Хватит. Я имею право знать, если это касается меня и моей семьи. Говори, — натянув ткань воротника, процедил он сквозь зубы. Джисон не понимал, откуда в нем взялась такая резкость. Лино, по-видимому, тоже. Он пару раз шокировано хлопнул глазами, после чего стряхнул с себя чужие руки. — Сделаешь так еще раз и останешься без рук. — Хён, скажи мне, — почти умоляя, простонал Джисон. — Я что, приёмный? Лино фыркнул и покачал головой. — Этого я точно не знаю, — вдруг он поднялся с пола и стал беспокойно ходить по комнате. — Вот скажи мне, Хан Джисон. Разве я тебя не просил не лезть не в своё дело? Джисон поднялся следом и слегка пошатнулся. — Но это моё дело! — Да нихрена подобного! Мы тогда говорили не про тебя, а про твоего любимого соседа по комнате. Сообщать чужие секреты я тебе не собираюсь. Тут же всё разболтаешь. Что ещё тебе от меня надо? Вскинув на эмоциях руки, Лино плюхнулся на свою кровать. Джисон стоял молча посреди комнаты, не зная, куда себя деть. Спокойная музыка продолжала литься из динамиков, а тонкие язычки пламени от свечей насколько возможно освещали комнату. Было всё так же жарко. Джисон мысленно повторил подслушанный разговор слово в слово. Вполне логично, что он подумал про себя, потому что не было никаких намеков, что они имели в виду Феликса. Однако осадок все равно остался. Если раньше Джисон думал, что имел право знать правду, то сейчас он действительно залез в чужое грязное белье. Но даже так любопытство никуда не делось. Оказавшись у кровати Лино, Джисон осторожно присел рядом. — Я обещаю не говорить Ликсу, если ты мне расскажешь, что от него скрывают. — Верится с трудом, — не отнимая руку от глаз, пробормотал Лино. — И я не хочу заключать с тобой никаких сделок. — Но Чан-хёну ты же рассказал. Лино сел и подтянул колени к себе, смерив Джисона напряженным взглядом. — Потому что ему я доверяю. «Кроме своего Чан-хёна не имеет авторитетов», как сказал Рой. Теперь Джисон начал понимать, что тот имел в виду. К остальным в их восьмерке Лино относился либо с пренебрежением, либо безразличием. Но не к Бан Чану. Если кто и мог возыметь над Лино власть, то это точно был его единственный хён. Джисон придвинулся к ногам Лино и вздохнул. — Хотя бы намекни. Я ничего не смогу сделать, если это будут пустые догадки. — Нет, — Лино помотал головой и отвернулся. — Чужие тайны сводят с ума сильнее своих. Единственное, что ты можешь сделать для Феликса, это присматривать за ним и в нужные моменты быть рядом. Большего от тебя не требуется. — Разве Хёнджин с этим не справляется? Они снова встретились глазами. Джисон не был уверен, ведь в этом полумраке трудно разглядеть эмоции, но ему показалось, как лицо Лино исказилось от жалости. — Не думаю, что в скором времени Хёнджину будет дело до кого-либо кроме себя. Джисон неуверенно взглянул на свои ладони. Он не заметил, как они вспотели. — Что это должно значить? — спросил он неопределенно. Лино уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но остановил самого себя. Он поднялся с кровати и подошёл к фигуркам животных на стеллаже. Переставляя их туда-сюда, он постепенно успокаивался. Хотя Джисон не видел его лица, он это понял по спавшему напряжению со спины. Пару минут он стоял там, переставляя фигурки, пока Джисон сидел на кровати и не осознавал, какой рычаг повернул. Он никогда не видел Лино таким по-детски беззащитным. Он будто натворил какую-то пакость и ждал, когда мама станет его ругать. Скоро звуки фигурок стали действовать Джисону на нервы. Он подошёл к Лино и положил ладонь ему на плечо. Тот вздрогнул, но оборачиваться не стал. — Хён, — начал Джисон осторожно. — Думаю, мне пора. В ответ Лино только кивнул, но брякать фигурками не перестал. Джисон убрал руку с плеча и развернулся, чтобы уйти. Да будь неладны эти фигурки! В необъяснимом порыве Джисон подлетел обратно к Лино и схватил его ладони в свои, поднеся их к своей груди. По полу покатились в разные стороны три кота и белый кролик. Взгляд Лино с меланхоличного снова стал напряженным, и Джисон даже в каком-то смысле выдохнул. Видеть такого Лино ему было привычнее. Переплетя пальцы, они стояли у стеллажа, а под ногами валялись фигурки животных. Джисон только сейчас подумал, что у них вполне могли отвалиться либо хвосты, либо уши. Но Лино явно об этом не думал — его черные глаза блуждали по лицу Джисона, задерживаясь на глазах, губах и одинокой родинке на щеке. — Плохая это была идея, — голос Лино был непривычно нежным, но одновременно безжизненным. — Играть на правду, когда мы оба не любим ей делиться. — Проблемы с доверием штука страшная. Джисон отстранился и стал собирать фигурки. Лино сделал то же самое. К счастью, ни хвост, ни уши у них не отпали, поэтому животные в целости и сохранности вернулись на свои места. Закончив наводить порядок, парни упали поперёк кровати. А потолок-то был деревянным. Джисон это только что заметил, и непонятно отчего, этот факт его поразил. У него в комнате потолок ровный и выбеленный. А дома вообще панельный с серебряными полосами. Он вспомнил, как родители долго препирались, когда выбирали дизайн и материалы. Кажется, они тогда только и делали что спорили, да матерились за спиной друг друга. Сам ремонт и то закончился быстрее их непрекращающейся ругани. На время ремонта Джисон переехал в гостевую, в которой уют создавал один единственный ночник в виде кактуса. Одинокими ночами, слушая ругань родителей, Джисон засыпал, смотря на этот кактус, и думал, как они с ним похожи. Сейчас он лежал рядом с Лино, и никогда еще не чувствовал себя более живым. И пускай хён никогда об этом не догадается. Джисону было достаточно, что он сам это понимал, а главное, принимал. Вернувшись в свою комнату, Джисон скинул с себя рубашку и брюки и залез в удобную пижаму. Он бросил мимолетный взгляд на яркое пятно на стене и тут же охнул. — Ну и какого чёрта это здесь забыло? — развернулся он к Феликсу и спросил так, чтобы тот даже в наушниках услышал. Феликс оторвал взгляд от телефона и нехотя достал наушники из ушей. — Что тебе не нравится, ну? Это произведение искусства. На стене прямо напротив кровати Джисона висела картина с обнаженным Феликсом, нарисованная Хёнджином не так давно. Феликс бесспорно выбрал лучшее для неё расположение. — И как я должен спать напротив этого… шедевра? — Не смотри туда, вот и всё. — Он сам на меня смотрит. Джисон забрался под одеяло и посмотрел прямо перед собой. Нет, этой картине определенно здесь не место. Он поднялся и снял её, вручив Феликсу прямо в руки. — Ну, поставь вон туда. У подножия кровати Феликса этой картине самое место. Джисон довольный вернулся в объятия пухового одеяла и вытянул ноги, готовый уснуть прямо сейчас. Только он прикрыл глаза, как Феликс противно захихикал. — Ты думаешь, я забыл, что вы с Лино несколько часов тусовались одни наверху? Рассказывай, что у вас там. Джисон со всем нежеланием говорить даже не посмотрел в сторону Феликса. Перед глазами у него до сих пор было лицо Лино, а в голове — его нежный голос. Но он слишком много держал в себе. Иногда избавиться от подобного груза было просто необходимо, поэтому Джисон рассказал Феликсу всё как было, и про наказание от профессора не забыл. Опустил только правду о подслушанном разговоре. Феликс внимательно выслушал, подперев щёку ладонью, а после заключил: — Охренеть. — Согласен, — скатившись головой на подушку, Джисон обнял одеяло. — Слушай, Ликс. Я тут хотел спросить. Как у тебя отношения с родителями? Невесело фыркнув, Феликс лёг на спину и посмотрел в потолок. — Да никак. Ну, то есть, отец всегда где угодно, но только не дома, а матушка уже полгода как никуда не выходит. Сидит дома целыми днями, меня постоянно проверяет, ещё и плачет, как ненормальная. Это я сначала бунтовал, когда они меня сюда отправили, но теперь понимаю, что дома я просто не жил, а существовал. Тут я заново стал дышать. Вдруг Феликс зашёлся кашлем. Да таким сильным, что Джисон подошёл к нему и, не зная, что делать, стал хлопать по спине. По-видимому, кашель доставлял Феликсу не просто дискомфорт, но и боль. Между приступами он стонал, сжав челюсти. Окончательно перепугавшись, Джисон собрался звать кого-нибудь из старших. Но Феликс остановил его, схватив за штанину, когда кашель спал на нет так же быстро, как начался. — Ликс, ты как? Что это вообще было? — У тебя есть вода? — спросил он низким охрипшим голосом. Джисон сбегал до прикроватной тумбы и достал оттуда бутылку воды. Он совсем забыл, что оставил её там. Феликс жадно выпил всё до последней капли и обессиленно упал на кровать. Джисон присел с краю и шлёпнул соседа по руке. — Ты заболел что ли? — Пройдёт, — отмахнулся Феликс, и перевернувшись на бок, отвернулся к стене. — Я устал, Джи. Договорим завтра. Неуверенно поднявшись, Джисон с встревоженным сердцем поднял пустую бутылку и выбросил в урну. Потом выключил свет, включил прикроватную лампу и укутался в одеяло по самые уши. Феликс к этому моменту уже храпел. Сон никак не шёл. Джисон переворачивался с одного бока на другой, лежал на животе, раздвинув ноги, на спине с руками за головой, но в любой позе не находил успокоения. Ещё и подушка неудобно лежала. Взбив её руками, Джисон вдруг понял возможную причину своей бессонницы. Книга в черной обложке всё ещё лежала там, где Джисон её оставил. Он ведь обещал её прочесть. А обещания нужно сдерживать, тем более если всё равно больше нечем себя занять. Слегка приоткрыв книгу, чтобы корешок не хрустнул, Джисон побежал глазами по идеально ровным строчкам. «В свой первый сентябрь вдали от родительского дома я пристрастилась к картам. Кто бы мог подумать — умница, гордость семьи, — поступила в частный университет, а вместо учебников обложила себя разноцветными картонками. Но мне не было совестно. Ни перед родителями, ни перед собой. Возможно, задремавшая совесть и была моим самым главным пороком. Я имела плохую успеваемость. Вот что бывает, когда всю школьную жизнь вы пытаетесь угодить родителям хорошими оценками и поведением, прикладывая неимоверные усилия, надеясь, что однажды они расщедрятся хоть на единственную похвалу. Этого не происходит, разумеется. Поэтому, чтобы хоть как-то спасти своё положение и не вылететь, я решила завести хорошую дружбу со старостой группы. Он был безусловно красив, а ещё хорошо сложен. На фоне остальных он всегда выделялся своим высоким ростом. Плюсом ко всему он был неглуп. Идеальная кандидатура. Уже не помню почему, но на всем факультете его прозвали «принц». Наверное, из-за внешних данных, ведь мои одногруппницы всегда обращали внимание лишь на это. Но я никогда не называла его так. Ему больше подходил «валет». Червовый. Когда я спросила, как ему новое прозвище, он лишь рассмеялся и легонько пихнул меня. С этого началась моя дружба с красавчиком червовым валетом. Хотя близкие друзья всегда обращались к нему по фамилии. «Эй, Хван. Я занял тебе место, Хван». И всё в таком духе. Но для меня он всегда был червовым валетом…»