Bloody Roses

С началом второго семестра произошли заметные погодные изменения. К счастью, ветры перестали дуть с такой силой, будто намеревались лишить здание общежития крыши. Однако кутаться в пальто и шарфы студенты не перестали. Радоваться весне ещё было рано, хоть и воздух стал чуточку теплее. Все студенты вернулись в Чанми, поэтому двор университета редко пустовал. Кто-то особо смелый сидел на поляне перед главным корпусом в попытке поймать редкие солнечные лучи, остальные расселись по скамейкам и переносным креслам. Земля была до сих пор холодной, поэтому они не рисковали здоровьем и комфортом. Помимо погоды преобразился и внутренний мир Джисона. Каждый день он пребывал в предвкушении чего-то неосязаемого и таинственного. И он не до конца понимал, является ли это приятным или же, наоборот, разрушит его жизнь ко всем чертям. Но к счастью, у него не было много времени, чтобы это анализировать, поскольку с началом нового семестра у него появилась новая головная боль — французский язык. Первая учебная неделя мало того, что содержала в себе четыре дня практических занятий, так после каждого давали индивидуальное задание, которому Джисон посвящал все свои вечера. Порой случалось, что он забывал поужинать. Тогда Феликс приносил ему остывшую еду из кафетерия, которой Джисон радовался, как маленький ребёнок новой игрушке. Единственным, кто мог вытащить Джисона из комнаты, был Чан. Но не без помощи Лино. Когда тот выглядывал из-за плеча Чана и смотрел на Джисона в упор, ничего не говоря, этого было, на удивление, достаточно, чтобы весь настрой учить французский улетучился. Тогда Джисон с шумным выдохом поднимался из-за письменного стола и шёл за ними в гостиную, где сидели все остальные. Феликс как обычно пил, либо слишком увлечённо о чём-то рассказывал, не забывая оживлять свою речь матом и резкими замечаниями. Сынмин его рассказы слушал напряжённо, а Чонин слегка посмеиваясь, однако был внимателен и даже задавал вопросы. Чанбин, как правило, сидел рядом с Феликсом и время от времени двигал бутылку всё дальше и дальше. Кажется, он решил взять ещё одного первокурсника под своё крыло. Когда к ним присоединялись старшие и Джисон, Феликс менял траекторию разговора и начинал материться меньше. Все рассаживались по диванам, разливали по бокалам алкоголь, а дальше разговоры текли сами собой. Так естественно и непринуждённо, что они могли сидеть так до самой ночи, пока Джисон, измученный домашними заданиями, не отключался, склонив на Лино голову. Первые две недели второго семестра проходили по одному сценарию: университет, домашняя работа, поздние посиделки в гостиной. И Джисон не мог жаловаться, потому что в рутине он находил определённое успокоение. Единственное, что постоянно находилось в его мыслях под знаком «минус», это встречи с Лино один на один. Их просто не было. Теперь Джисон видел Лино только на общих посиделках. Когда появлялось свободное время, он пытался найти его в коридорах, библиотеке, во дворике, у рояля в гостиной. Даже в оранжерее, но Лино нигде не было. Джисон считал себя таким идиотом, когда бесцельно бродил по местам, где они были вдвоём совсем недавно. Единственным напоминанием, что Лино реален, были их переглядки, пока остальные что-то увлечённо обсуждали. В эти короткие моменты Джисон понимал, как сильно по нему скучал, пускай Лино сидел всего в паре метров. Сидел, как обычно закинув ногу на ногу, и смотрел так напряжённо, что у Джисона все приличные мысли вмиг покидали голову. Но кроме таких зрительных контактов и моментов, когда Джисон засыпал на чужом плече, ничего не было. Лино стал часто где-то пропадать, а Джисон не собирался везде за ним бегать. Тем более, проблемы с французским были вполне реальными и серьёзными. В этот день практические занятия по второму иностранному языку поставили вечером. А потом отменили. Хуже и быть не могло. Джисон тащился по почти опустевшему коридору главного корпуса, смотря себе под ноги. Он так бы и продолжал свой путь, если бы не наткнулся на Чана, который остановил его обеими руками и придержал, чтобы Джисон не упал. — Не ожидал встретить тебя здесь так поздно, — сказал он и чуть улыбнулся. Увидев знакомую улыбку, Джисон тоже слегка повеселел. — Надо было послушать Ликса и прогулять. Пары всё равно отменили. А ты тут какими судьбами? — Да так. С научным руководителем встреча. Ты сейчас в общежитие? Бросив взгляд на наручные часы, Джисон мимолётно нахмурился. — Н-нет. Думаю сходить в библиотеку, отдохнуть. — Только ты можешь ходить туда ради отдыха, — рассмеялся Чан. Пожав плечами, Джисон в похожей манере усмехнулся. И, разумеется, умолчал, что просто надеялся встретить там Лино. Пока они с Чаном болтали и не обращали внимание на редко проходящих мимо людей, к ним подошёл профессор и отчего-то по-отцовски положил Чану на плечо тяжёлую ладонь. От неожиданности тот резко развернулся, но тут же поклонился, приветствуя кёсунима. Джисон последовал его примеру. — Так вот где мой лучший студент пропадает, — сказал мистер Кан с улыбкой и прокашлялся. — Я же не опоздал, кёсуним? — в панике Чан полез за телефоном в карман. — Нет-нет, беседуйте спокойно. Мне ещё нужно сходить в ректорат, уладить некоторые дела. — Тут он перевёл свой чуткий взгляд на Джисона. — Выглядишь уставшим, сынок. Всё в порядке? — Всё хорошо, кёсуним, — протараторил Джисон. — Спасибо, что спросили. — Полагаю, французский язык вытягивает из тебя все жизненные соки? — Д-да, — неуверенно кивнул Джисон. Жаловаться профессору в его планы не входило. — Но думаю, я привыкну. Это лишь временные трудности. — Ты молодец, Хан Джисон, — заключил профессор с гордостью. — У твоей матери тоже были проблемы с французским. Помню, как она заливалась слезами в моём кабинете и просила перевестись на другой язык. Однако же что-то заставило её не бросать это дело. К концу обучения она могла свободно на нём говорить. Вот до чего доводит упорство и старания. «Скорее страдания», подумал Джисон, но вместо ответа просто улыбнулся и кивнул кёсуниму в качестве благодарности. Но за мысль, что есть возможность перевестись на другой язык, зацепился. Обсудив с Чаном некоторые моменты стажировки и написания книги, профессор вскоре распрощался с Джисоном, а Чану сказал, что будет его ждать через полчаса в кабинете. Только когда профессор отошёл от них, Джисон заметил, как тот прихрамывал на одну ногу. Раньше такого не было. Может, кёсуним повредил ногу, наступил на гвоздь или надел неудобную обувь. Да что угодно, на самом деле. Но шестерёнки Джисона пришли в действие, и он уже не мог выкинуть из головы мысль, что видел в лесу именно профессора. Единственный вопрос: что тот забыл в лесу поздним вечером, ещё и с цветами под мышкой? Хотя мало ли хромающих людей. Джисон в то же время понимал, что это мог быть не он. Жаль интуиция плохая. Так он бы мог на неё понадеяться. Попрощавшись с Чаном, Джисон в самом деле и на полной серьёзности отправился в библиотеку. Может, отдохнуть и набраться сил. А может, встретить, наконец, между книжных шкафов одного конкретного человека. Как и ожидалось, в библиотеке не было никого из студентов. За стойкой сидела Рей и грызла зелёное яблоко, и эти звуки разносились по всему читальному залу. Улыбнувшись, Джисон подошёл к стойке и заглянул за неё. — Здравствуйте. Извините, не подскажете, где здесь раздел взрослой литературы? Рей вздрогнула и чуть не уронила очки. Прожевав яблоко, она вскинула голову и смерила Джисона серьёзным взглядом. — Ты меня напугал. Паршивец, — добавила она неуверенно, будто само слово казалось ей неестественным и злобным. — Взрослая литература в малом зале… хотя, ты и сам это прекрасно знаешь. Вы, первокурсники, узнаёте об этом в первую очередь. Положив руку на сердце, Джисон помотал головой. — Клянусь, не знал. Я слишком молод для таких книг, — рассмеялся он и направился к своему любимому столу, за которым провёл немало времени. Выложив из рюкзака дневник и ручку, Джисон сел и склонился над исписанными листами. Возможно, у него было странное понимание отдыха, но его это мало волновало. Он так давно не садился за написание стихов или просто-напросто своих мыслей, что последняя запись была сделана перед отъездом домой на каникулы. Джисон уверенно перелистнул страницу и начал исписывать новую. Он писал и писал, пока поток мыслей не стал иссякать, и пока не подошла Рей с двумя картонными стаканчиками. Тихо присев рядом, она стала ждать, когда Джисон допишет свою мысль и отложит дневник в сторону. — О чём писал в этот раз? — спросила Рей и придвинула стаканчик с кофе. Вдохнув аромат напитка, Джисон откинулся на спинку стула и блаженно улыбнулся. — Как обычно. Просто записывал мысли по мере того, как они возникали в голове. Всё подряд. — Ты, видно, совсем утомился, — Рей скосила взгляд в сторону шкафов, стоящих за спиной Джисона, но тут же опустила голову и сделала быстрый глоток кофе. — Не буду врать — хочу опять каникулы, — Джисон сделал долгий глоток, несмотря на температуру напитка. — Или первый семестр. Было как-то проще. От внимания не скрылось, насколько внимательно Рей проследила за обычным процессом проглатывания кофе. Джисон даже слегка нахмурился от пристального взгляда, который казался навязчивым. Это насторожило, но Рей вдруг опустила глаза и немного встряхнулась. — Обычно весенний семестр любят больше, — сказала она, пытаясь заполнить неловкую паузу. — Ну, да. Уже тепла хочется и посиделок у костра. — Хм, да. Это тоже. Но я говорила про Ночь Розы. Допив кофе, Джисон сдвинул бровь и посмотрел на девушку с неприкрытым вопросом во взгляде. — Опять какие-то особенности Чанми, про которые я ничего не знаю. — Тебе не говорили про Ночь Розы? — искренне удивилась Рей. — Что ж. Тогда, если расскажу об этом именно я, тебе придётся пойти туда вместе со мной. — По рукам, — после неопределённой паузы сказал Джисон. — Теперь рассказывай. Оживившись, Рей отодвинула пустые стаканчики и придвинулась ближе. Трудно было не заметить, как засияли её глаза. — Это ежегодное празднование, что-то типо весеннего бала. Традиция проводить Ночь Розы уходит корнями ещё в начало прошлого века. Для университета это одно из важных событий года. Обычно все приходят туда с парами, но в последнее время студенты скорее разбиваются на компании и идут в качестве друзей. Однополые пары тоже сейчас не редкость. Никто уже не обращает внимания на традиции. — Тебя это расстраивает? — вдруг спросил Джисон. — Я просто не воспринимаю нетрадиционные вещи, — со всей решительностью заявила Рей, так что Джисон нервно сглотнул. — В том числе и отношения. — Но твой брат… — Давай не будем об этом. Мы же говорили про Ночь Розы. Пару мгновений было тихо. Они просто смотрели друг на друга и одновременно моргали, как персонажи мультфильма. Но в конце концов, Джисон утвердительно кивнул, и Рей продолжила. — Так вот. Никто не обращает внимания на традиции, кроме одной единственной. Каждый молодой человек идёт в костюме и вдевает цветок розы в петлицу. По окончании вечера он должен подарить цветок девушке в качестве признания. Это очень милый акт заявления о своих чувствах, — чуть покраснев, подытожила Рей. Джисон хмыкнул и слегка улыбнулся, чтобы не показаться циником. Очевидно, для Рей это событие много значит. Про себя же он подумал, что эта Ночь скорее напоминает всем известное телевизионное шоу с дарением роз. Он это шоу, конечно, никогда не смотрел. Ну, может, только пару раз. Просто составил маме компанию у телевизора, ничего больше. Непонятно только, почему всё завязано конкретно на розах. Ещё и весенний бал назвали в честь королевы цветов. — А почему именно «Ночь Розы»? — не удержался Джисон. — Это же символ Чанми, — Рей взглянула на Джисона как на клиента психиатрической клиники. — Да и называть «Ночь Чанми», например, было бы слишком тщеславно. А наш университет весьма скромный. Да, конечно. Скромности у Чанми не занимать. Джисон снова подавил в себе желание отпустить какой-нибудь саркастический комментарий. Мало ли, Рей не поймёт его «большой любви» к университету. — Ты, кажется, совсем не знаешь истории университета, в котором учишься, — прозвучало как упрёк. — А это теперь считается обязательным? Не исключат же меня за незнание. Состроив гримасу, Рей поднялась и устремилась к стеллажам у входа, где Джисон в прошлый раз нашёл старые газеты и манхвы. Немного пошарившись, она притащила книгу непривычно крупного формата, с плотными страницами и двумя обложками. — Кто-то ещё догадался написать целую книгу о Чанми? — с неверящим взглядом, перелистывая страницы, спросил Джисон. — Да. И не надо так удивляться, — усмехнулась Рей. — Там ещё и картинки есть. — Ну, хоть что-то. Только благодаря картинкам и фотографиям Джисон мог догадаться, о чём шла речь на определённой странице. Разумеется, сначала были представлены чёрно-белые снимки университета начала двадцатого века. Хотя, стоит сказать, тогда Чанми ещё не был частным университетом, а, как прочитал Джисон, всего-навсего загородной усадьбой одной очень богатой и влиятельной семьи. Затем следовала информация о решении преобразовать усадьбу в частный университет, и какие сложности это решение за собой повлекло. Джисон не стал долго задерживаться на первых днях существования частного университета Чанми и последовал дальше, обращая внимание лишь на фотографии. Рей нависала рядом, изредка бросая осторожные взгляды на сосредоточенное лицо парня. И Джисон не мог этого не почувствовать, однако предпочитал игнорировать. Пролистывая неинтересные куски информации, Джисон уже успел несколько раз зевнуть. И даже выпитый кофе не прибавил энергии. Однако ему пришлось вернуть внимание к книге, когда Рей подскочила и ткнула пальцем в страницу. — Вот. Тут как раз про символ и название, читай. Сделав максимально быструю гимнастику для глаз, Джисон напряг зрение. — «… своим именем университет обязан одной из его основательниц — Им Чанми. Всю свою жизнь она посвятила сфере образования и преподаванию. Не секрет, что Им Чанми также любила выращивать розы и даже выводила свои собственные сорта, которые до сих пор можно встретить в любом местечке двора кампуса и в пристрое малого корпуса. С особым интересом она изучала цветоводство и алхимию…» Рей с гордым видом кивнула, а Джисон ещё раз пробежался глазами по строчкам и нахмурился. Его взгляд случайно зацепился за другую, относительно новую и тревожащую информацию. Он прочитал про себя: »… все сорта роз, представлявшие угрозу жизни человека, на данный момент окончательно и безвозвратно утилизированы…» Когда Джисон совсем утомился, Рей отложила книгу в сторону и придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. Тонкими пальцами она хваталась за рукав его свитера и отчего-то тяжело вздыхала. Потом произошёл совсем неожиданный финт: одной рукой всё ещё держась за свитер, она положила вторую в раскрытую ладонь Джисона и переплела их пальцы. Заторможенно соображая, Джисон не сразу убрал свою руку. Он это сделал лишь после того, как услышал шаги за спиной. Оборачиваться не пришлось, всё произошло слишком быстро. Лино встал прямо перед их столом и дёрнул головой, слегка ухмыльнувшись. — Какая приятная встреча, — проворковал он. — Конечно, кого ещё я мог увидеть в библиотеке поздно вечером? Хорошее место для уединения, не правда ли? Ухмылка, к которой привык Джисон и которую так любил, не имела ничего общего с её подобием, которое расцветало на лице хёна с каждой секундой всё больше. Только заметив Лино, Рей и сама убрала свои руки куда подальше — в карманы кардигана — и поёжилась. Облизнув сухие губы, Джисон выпрямился. Он ведь и хотел встретить здесь Лино, но при совершенно иных обстоятельствах. И желательно без лишних глаз и ушей. — Привет, хён. Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты вроде не приходишь так поздно. — О. Извини, если помешал. — Нет, я не в этом смысле. — Я был в самом дальнем секторе. Наверное, поэтому ты меня и не заметил. — Тут он медленно перевёл взгляд на Рей. — Нуна, правда, прекрасно знала, что я здесь. Неужели даже словом не обмолвилась? Прочистив горло, Рей подняла стойкий взгляд на Лино. — Разговор не зашёл о тебе, как ни странно. Поэтому и не обмолвилась. — Действительно, странно, — протянул Лино и сверкнул глазами. — А я думал, вокруг меня крутится весь мир. И тот факт, что вы меня не обсудили, сильно бьёт по моему самолюбию, знаешь ли. Джисон, чувствуя высшую степень напряжения, поднялся и сложил в рюкзак дневник и ручку. Не хватало ему ещё стать частью этого цирка. — Хён, я как раз собирался в Шато. Может, проводим Рей-нуну, а то уже поздно, и вместе пойдём домой? Подойдя к Лино ближе, Джисон открыто заглянул ему в глаза и еле себя одёрнул, чтобы не взять хёна за руку. Так хотелось, что даже ладонь зачесалась. Ухмылка Лино дрогнула, когда Джисон оказался в его личном пространстве, но тут же вернулась в прежний вид. — Конечно, Хан Джисон. Не стоит ходить ночью в одиночку. Тем более, в Чанми. Они дождались, пока Рей всё выключит и закроет дверь библиотеки, после чего вместе направились в сторону выхода. На улице было довольно свежо. При каждом выдохе воздух превращался в пар, а пальцы рук тут же стало покалывать от холода. Лино был единственным умным человеком с перчатками. Увидев, как Рей не знает, куда деть ладони, он отдал перчатки ей, а сам засунул руки в глубокие карманы пальто. Джисон сделал точно так же, перед этим бросив в сторону Лино взгляд, надеясь, что тот не кричал о всех тёплых чувствах, которые таились внутри. В последнее время он не мог смотреть на хёна иначе. На тропинке, ведущей в Мерло, Рей едва не поскользнулась. Хорошо, что Джисон успел удержать её за руку. Весь оставшийся путь, хоть он и был коротким, она не выпускала ладонь Джисона из своей. Лино, казалось, этого не замечал, поскольку больше на них не смотрел. Он видел цель — Мерло — и шёл к ней уверенным шагом, не обращая внимания на попутчиков. Сжав челюсти, он смотрел только вперёд. Остановившись у входа в общежитие, все трое вдруг замолчали. Лино немного отошёл в сторону и стал пинать ботинками мелкие камни. Рей подняла на Джисона сияющие глаза. — Спасибо, что проводили. Она неуверенно потянулась, явно намереваясь поцеловать Джисона в щёку, на что тот, вместо поцелуя, легко приобнял её и настойчиво отодвинул от себя. — Не за что, нуна. Доброй ночи. И развернулся, направившись к Лино. Однако уже с крыльца услышал, как Рей крикнула вслед. — Готовь костюм на Ночь Розы. Мы будем самой неотразимой парой, — после чего скрылась за дверью. Немного неловко придвинувшись к хёну, Джисон закусил губу и посмотрел на мелкие камни, которые Лино стал пинать с ещё большей силой. Джисон не был уверен, что ему слышалось лучше: скрип чужих челюстей или удары ботинка о камни. Он вообще не понимал, почему Лино, будто завороженный, продолжает это делать и не собирается уходить. — Пошли? — не выдержал Джисон. — Так ты нашёл себе пару на Ночь Розы? Поздравляю. Не прекращая пинать камни, Лино не поднимал головы. Поэтому Джисон не мог сказать наверняка, но нутром ощутил, что хён на что-то озлоблен. — Рей хотя бы рассказала мне, что такое вообще существует. — Ты бы всё равно узнал. За две недели до Ночи Розы университет украшают и повсюду развешивают афиши. — О. Ладно. Я всё равно не до конца понял, зачем такое проводится. Наконец Лино поднял на Джисона глаза. Они отдавали блеском даже в темноте. — Хотя бы для того, чтобы студенты отдохнули и не захотели повеситься в середине семестра. А вообще официальная версия — это почтить традиции и отпраздновать любовь. — Тебе, наверное, за всё время надарили кучу роз на этой Ночи. Помотав головой, Лино запрокинул её и посмотрел на звёздное небо. Джисон уже успел предположить, что тот так и будет молчать, но хён резко прервал тишину. — Да какая, чёрт возьми, разница, сколько дарили. Главное, сколько отдаёшь в ответ. — И сколько же ты отдал? — Ни одной. Закусив губу чуть ли не до крови, Джисон сделал неуверенный шаг вперёд. Но не рассчитал того, что Лино был всё ещё по непонятной причине зол. Тот лишь сделал шаг в сторону от Джисона и шёпотом выругался. — Дойдёшь до Шато один? — сопроводил он слова неудавшейся попыткой вернуть свою прежнюю ухмылку. — А ты куда? — с неприкрытой тревогой спросил Джисон. — В Мерло. Нужно снять накопившееся напряжение. — За картами? — Как пойдёт. Ухмыльнувшись напоследок, Лино отсалютовал и развернулся в сторону чужого общежития. Джисон провожал его взглядом до того момента, пока он не скрылся за дверью, которая с глухим стуком плотно закрылась. Тогда Джисон резко повернул в противоположную сторону и пошёл вниз по тропинке. Его разум всё равно начал рисовать неприятные картины, от которых желудок жутко стягивало. Но он уже не мог остановить этот процесс, доставляющий ему лишь дискомфорт и втыкающий иголки во внутренности. Разумеется, он подумал, что Лино пошёл снимать сексуальное напряжение. Чтобы это сделать в одиночку необязательно идти в чужое общежитие, поэтому Джисону не составило труда сложить два и два и догадаться, что он собирается это сделать с кем-то. Только эта мысль ясно прозвучала в голове, Джисон ускорился и стал отчаянно кусать мягкую кожу щёк в попытке не развернуться и не разгромить Мерло к чёртовой матери. Когда он оказался на тропинке, ведущей в Шато, то ясно ощутил на себе чужой взгляд. Снова. Только в этот раз Джисон не стал смотреть по сторонам, как делал до этого. Он остановился и, не поднимая головы, прикрыл глаза. В данный момент ему было откровенно плевать на потенциальную угрозу. Он просто хотел понять, откуда она исходила. С закрытыми глазами обострились остальные органы чувств. Джисон сосредоточился на своих ощущениях и чужой, следящий за ним взгляд будто осязаемо опустился на кожу. Джисон тут же поднял голову и бросил взгляд на единственное окно второго этажа Донжона, которое выходило во внутренний двор. Силуэт за занавесками дёрнулся и отошёл вглубь комнаты. Поскольку Лино был в Мерло, это мог быть только один человек. И прямо сейчас Джисон направлялся к нему, чтобы серьёзно поговорить. Бан Чан открыл дверь не сразу. Перед этим Джисону пришлось приличное время стучать в дверь, явно вызывая вопросы у остальных. Но однако ни Чанбин, ни кто-то из младших не покинули своих комнат, чтобы посмотреть, что происходит. На скорости залетев в теперь уже открытую дверь, Джисон захлопнул её за своей спиной и, приподняв брови, взглянул на хёна. — Так вот кто за мной следил всё это время. Может, объяснишь? Однако Чан выглядел весьма удивлённым, услышав подобное предположение. Он лишь выставил руки перед собой в защитном жесте. — Я просто смотрел в окно, ты чего вообще? Вдохновения нет, вот и пытался найти. Зачем мне следить за тобой? — Вот и мне тоже интересно, — не отступал Джисон. — Сначала я тоже подумал, мол, совпадение. Но потом вспомнил, что ощущал на себе чужой взгляд всегда на том месте, куда выходит это самое окно, — Джисон подошёл к окну и дёрнул занавески. — Один раз ты следил за мной на крыше. Ну, что? Было или не было? Убеждённый в своей правоте, Джисон не понимал, почему Чан продолжал упираться и смотреть на него, как на умалишённого. — Я часто выглядываю в окно, Джисон. Может, это совпадало с теми моментами, когда ты куда-то шёл или просто гулял. — Не делай из меня параноика и психа, хён. Просто признайся и расскажи, зачем следил за мной. В беспокойстве Джисон стал топать ногой. Чан смотрел на него теперь уже в неприкрытом шоке и не знал, куда деть свои руки. В итоге он предпринял попытку успокоить младшего и предложил ему присесть в кресло. Джисон, конечно же, отказался. — Ну? Что ты молчишь? Записка с угрозой твоих же рук дело? Только теперь Чан вышел из ступора и взгляд его вмиг из удивленного стал максимально серьёзным. — Ты что-то принял? Эти навязчивые мысли, Джисон, они не твои. Расскажи, где ты был или с кем. Ты сам на себя не похож. Джисон был готов толкнуть Чана прямо в грудь и выбить из него правду. Но вместо этого он почти рывком подошёл к зеркалу и взглянул на своё лицо. Никогда ещё оно не было таким бледным. Но помимо пугающей бледности было ещё кое-что — его губы были неестественно красными. Алыми. Это так контрастировало с бледной кожей, что он испугался собственного отражения. Чан подошёл ближе и тронул Джисона за локоть. Это едва ощутимое действие отозвалось сотней болезненных покалываний под кожей. Джисон дёрнулся и отшатнулся от зеркала в ужасе. — Что это…? Что за… я умираю? Он тут же начал задыхаться, что не сыграло в его пользу. Чан попытался коснуться Джисона снова, но тот зажмурился и попросил его не трогать. Забившись в угол, как беспомощное животное перед лапами хищника, Джисон держался за грудь, пытаясь всеми силами продолжать дышать. Силуэт Чана начал расплываться и собираться заново. Он застыл с протянутыми руками, не зная, куда двигаться или что делать. Прямо в этот момент Джисон краем глаза увидел, как открылась дверь, и новый силуэт стал плыть перед ним. Джисон узнал Лино. Даже в таком состоянии он угадал, кому могли принадлежать эти движения. Однако Джисон уже был не в состоянии пошевелить языком. Единственное, что он смог сделать, это выдохнуть любимое имя и податься чуть вперёд. Лино поймал его, что неожиданно острой болью отозвалось в теле, и Джисон приготовился кричать что есть мочи. Но из его горла не вышло ничего похожего на крик. Только пробирающий до мурашек хрип. Голос Лино доносился до Джисона, как если бы между ними была толстая стена. Поэтому Джисон не смог разобрать ни слова. Он лишь жмурился от боли, что причиняли ему прикосновения — единственное, что удерживало его на ногах. Джисон уже не обращал внимания на непонятную возню. Он стремительно терял связь с рассудком. Голос Чана он и вовсе не слышал. В уголках глаз начали появляться тёмные пятна. Прикрыв глаза лишь на мгновение, Джисон почувствовал, как чужие пальцы раскрыли его рот и что-то залили внутрь. Горечь потекла по горлу, заставив поморщиться. Потом ноги Джисона оторвались от земли, и через заложенность носа, которая начинала спадать, он почувствовал знакомый терпкий запах. Его тело будто погрузили в облако. Болезненные иголки перестали втыкаться под кожу. Джисон смог сглотнуть слюну и сделать глубокий вдох. Разлепив глаза, он увидел два всё ещё расплывающихся силуэта, которые нависали над ним. Один из них держал его за руку, а второй что-то шептал первому на ухо. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, Джисон снова прикрыл глаза. На этот раз контролируя себя. Он чувствовал, как его руку до сих пор продолжают держать, но он был не против. К счастью, теперь чужие прикосновения перестали вызывать боль, а лишь успокаивали и дарили надежду на завтрашний день.