Bloody Roses

Несмотря на то, что Джисона освободили от занятий на целых две недели, он всё равно пошёл в университет, как только ему стало лучше. Не было смысла пропускать, если самочувствие пришло в норму. Феликс, правда, не разделял его точку зрения, ведь он был бы только рад возможности официально не ходить на учёбу. Тем не менее, нельзя было не радоваться тому, что всё вернулось на свои места. Последние холодные дни перед долгожданной весной проводились в библиотеке, кафетерии, который к счастью не закрыли после недавнего инцидента, и в общежитии. Настроения гулять у Джисона не было, поэтому он наслаждался вечерами, проведенными в гостиной у камина с книгой в руках или чашкой горячего шоколада. Нередко к нему присоединялись друзья по блоку, тогда спокойный вечер разбавлялся ещё и болтовнёй. Открылось второе дыхание для написания стихов, а иногда прозы. Когда мысли заходили слишком далеко, Джисон садился перед пустым листом дневника и писал без остановки, пока голова не очищалась от мусора, которым становились исписаны белые тонкие страницы. Потом он перерабатывал написанное в нечто поистине прекрасное, имеющее рифму и разделённое на строфы. В моменты плещущегося вдохновения Джисон не выходил из-за стола, пока не чувствовал себя физически измотанным. Он привык выжимать из себя по максимуму, ведь, например, на следующий день вдохновения может не быть вовсе. Написание стихов стало отличной сменой деятельности в перерыве между домашними заданиями. Которых меньше, к сожалению, не стало. А поблажки, которые Джисону давали после болезни, он отметал с растущим раздражением. Он всё такой же дееспособный студент. Просто слегка задолбавшийся, как и все в его окружении, но этим уже никого не удивишь. Чан редактировал и вычитывал написанную книгу, так что мог вообще не выходить из комнаты днями. Лино коротал время либо в библиотеке, либо как обычно в комнате отдыха Мерло. Хотя в последнее время он там редко задерживался — видно, обыграл всех, кого только можно было. Чанбин с Феликсом стали больше времени проводить вместе, хотя Джисон вообще не представлял, на какой почве они сошлись. Сынмин добровольно записался в драмкружок, поэтому всё свободное время проводил там. Даже Чанбин не посвящал кружку столько времени. А Чонин, к удивлению остальных, единственный нашёл себе наконец полноценную пару на предстоящий весенний бал. Это вызвало нешуточную дискуссию в гостиной блока. Чонин только скромно посмеивался на любые непристойные высказывания Феликса. — Ещё Сынмина надо предупредить, чтобы в комнату не приходил. Пускай там себе танцульками развлекается и безалкогольным пуншем. А ты пока со своей девчонкой туда-сюда-обратно, — рассмеявшись, Феликс откинулся на диванные подушки. — Мы вместе лишь пару недель, — помотал головой Чонин, будто с укором. Но его ямочки явно выдавали мысли иного характера. — Вряд ли что-то такое будет. — Ну, никогда не знаешь наверняка. Поэтому лучше быть готовым, чем нет. — Тут Феликс скосил хитрый взгляд на Джисона, спокойно читавшего книгу. — Может, ещё кому-то из нас перепадёт после бала. А, Джи? — схватив Джисона за щиколотку, Феликс гортанно рассмеялся. Смахнув с ноги крепкую хватку, Джисон удивлённо поднял глаза, оторвавшись наконец от увлекательного детектива, который нашёл на одной из верхних полок. — Чего тебе? — Доставай уши из жо… книги. Я говорю, что у тебя будет секс в Ночь Розы. И что лучше быть готовым, чем нет. Брови тут же подскочили вверх, и Джисон с трудом сглотнул. — Ты с чего это взял вообще? Мы же не… ещё не… — Ну, что ты как маленький-то, — вздохнул Феликс. — Если девушка первая приглашает на бал, то тут других вариантов быть не может. Тем более секс с нуной-библиотекаршей, которая выглядит как типичная ботанка, а в постели наверняка полная противоположность. Я бы тебе даже позавидовал, честное слово. — А. — Джисон до комичного медленно сморгнул лишнюю мысль, которая успела свести нежной судорогой живот. Произошло недопонимание, ведь нуна даже не пришла ему в голову. — Ты про Рей. Нет, не думаю. Она всё же старше, да и меня не привлекает в том самом плане. Чонин прыснул от выражения лица Феликса, который придвинулся к Джисону вплотную и шутливо заглянул в глаза. — А про кого ты подумал изначально, а? Не говори, я сам догадаюсь, — постепенно губы Феликса растягивались в откровенной ухмылке. — Я догадался. К счастью, больше он ничего не сказал. По крайней мере до тех пор, пока Чонин не ушёл к себе в комнату, и за ним не закрылась дверь. Джисон уже успел пожалеть, что Феликс знает, слышит и видит слишком много. Потому что когда они вернулись в комнату, Джисону пришлось через заткнутые уши слушать про подготовку к однополому сексу и про ощущения, возникающие в первый раз. С первыми тёплыми днями, когда ветер больше не пробирал до костей, а солнце пряталось уже не так активно, студенты чаще стали выбираться на улицу. Перед входом в Мерло поставили ещё одну лавку, потому что первая была постоянно занятой любителями посплетничать на свежем воздухе. На поляне у главного корпуса снова устраивались пикники и посиделки у костра с гитарой. По крайней мере, так было до того момента, пока всех не выгнали чтобы поставить сцену и беседки. Подготовка к весеннему балу шла полным ходом. В просторных холлах главного корпуса и в коридорах других корпусов стены были обвешаны художественными баннерами, в уголки которых были вдеты самодельные розы из бумаги. Первокурсники глазели на них, будто там сообщалось о каком-то супер дорогом кладе, зарытом близ кампуса. Джисон и Феликс проходили мимо красиво выведенных букв, собиравшихся в одинаковые фразы: «Главная ночь вашего студенчества. Совсем скоро. Наряды и отличное настроение обязательны». На некоторых баннерах красовались приписки: «не забывайте про атрибутику вечера», «будут особые подарки для пар», «фотозона — у входа в главный корпус» и «не сорить на танцполе!». Какие-то девушки с восторженными криками отошли от одного такого баннера, поэтому Феликсу и Джисону пришлось переглянуться и пойти дальше. Приятно было не разделять всеобщего сумасшествия. Выйдя из главного корпуса на улицу, они сощурились от дневного света. Феликс кивнул в сторону площадки для проведения праздника, которая была уже готова и огорожена. Джисон впервые видел, чтобы так заморачивались из-за какого-то весеннего бала. В этом плане Чанми превзошёл все его ожидания. Смерив взглядом широкую сцену с навесом, с которого спускались круглые светильники и зелёные ветви растений, он присвистнул. Беседки были выполнены в том же стиле. С наступлением темноты, это место наверняка будет выглядеть красиво. Затушив сигарету, Феликс поморщился и, взяв Джисона под локоть, потянул его в сторону общежития. — Пошли домой. Тут воняет консерватизмом. — Тебе не нравится? — позволив Феликсу вести себя, Джисон слегка вскинул брови. — Выглядит вроде круто. — Я не про это. А про саму суть этого бала. Помнишь, мы прочитали про приз для парочек? Я специально узнал, что это либо парные браслеты, либо кольца, причём для парочек исключительно «традиционных». Если вы два парня, то участвуйте в лотерее, не знаю, но приз вам дадут как самым настоящим друзьям — ручку или, если повезёт, фигурку животного, чтобы поставить на полку и забыть. — Фигурку животного? Типа кота или… — Джи, ты вообще слушаешь, о чём я говорю? — вдруг непривычно серьёзно спросил Феликс. — Извини. Я понял, о чём ты. Просто отношусь к этому, наверное, проще. — Не проще. Просто ты ещё не ощутил на себе нетерпимость общества по отношению к чему-то «нетрадиционному», — пропустив Джисона вперёд, Феликс вошёл в Шато следом. — Надеюсь, твой опыт не будет таким же ужасным, как мой. По правде говоря, Джисон никогда не задумывался о природе таких вещей, как Феликс их назвал, «нетрадиционных». Ему сразу вспомнился недавний разговор с Рей в библиотеке и то, с какой скрытой неприязнью она говорила про однополые пары, несмотря на то, что её брат, по-видимому сам по мальчикам. Странно было осознавать, что подобная узколобость до сих пор присуща даже молодым людям, что уж говорить про старшее поколение. В окружении Джисона никогда такого не было, да и с осуждением он никогда не сталкивался по причине отсутствия отношений. Каких-либо. И не то чтобы это отсутствие его как-то тревожило. Только тихими вечерами, когда он смотрел фильмы или играл на гитаре откровенную лирику. Сама идея любви и отношений его привлекала, заставляла трепетать от испытываемых эмоций и чувств. Но на деле не было ни одного человека, с которым эту идею захотелось бы воплотить. Не было до определённого момента. Лёжа на кровати, Джисон пялился в телефонную галерею и недоумевал, в какой момент она превратилась в это: снимки конспектов, немного теории из учебников, какие-то записи из личного дневника и несколько фотографий Лино, которые Джисон скачал из мессенджера. Конспекты его, разумеется, интересовали меньше всего, поэтому он туда-обратно листал немногочисленные снимки хёна. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что хотел бы иметь больше фото. Те, что у него были, он знал наизусть, поэтому было бы неплохо иметь новый собственно сделанный снимок. К тому же, было безумно любопытно, разрешил бы Лино себя запечатлеть. С такой воодушевляющей мыслью Джисон вышел в гостиную, но Лино, который буквально несколько минут назад был там, будто испарился. Не было его и на втором этаже, тогда с потухшим энтузиазмом Джисон пошёл на крышу фотографировать закат. Красивые фото розово-персикового неба были неплохой альтернативой. Поднявшись по широким ступеням, Джисон наконец оказался на крыше и тут же застыл, пытаясь привести дыхание в норму. Не боясь замарать свои идеальные брюки, Лино сидел без пледа, подтянув колени к подбородку, и смотрел на заходящие лучи солнца. Ну, конечно — как он мог пропустить первый весенний закат? Подтянув колени к себе в той же самой манере, Джисон придвинулся чуть ближе и скромно улыбнулся. — Привет. Лино, наблюдавший за Джисоном с того самого момента, как услышал чужие шаги за спиной, тоже слегка расплылся в улыбке. — Давно не виделись, да? — Давно. Я уже и забыл, как ты выглядишь. — Закусив губу, Джисон решил действовать сразу, чтобы не передумать. — Можно я тебя сниму? — А? — На телефон. Тут и фон красивый. До комичного удивлённое лицо Лино тут же расслабилось. Звонкий смешок окатил Джисона тысячами мурашек по спине и рукам, а потом и вовсе забрался куда-то внутрь. Там внутри за одно мгновение стало по-домашнему тепло. — Ну, хорошо, — к удивлению Джисона Лино с лёгкостью согласился. Видно, удалось подловить его в хорошем настроении. — Только обойди с другой стороны, у меня левая рабочая. — А я думал, ты правша. Ухмыльнувшись, Джисон обошёл и пристроился с левой стороны. Его шутка с пошлым подтекстом, разумеется, не осталась незамеченной. Это было понятно по сдвинутым бровям и приоткрытому рту Лино. — У тебя шутки на уровне пятиклассника. — Я бы сказал, на уровне Феликса. Ничего больше не добавив, Лино покачал головой, но от внимания Джисона не скрылась его полуулыбка. Наведя камеру, Джисон не удержался и сделал пару снимков своего любимого профиля. — Я не был готов. — Это пробные. Настраивайся пока. С видом знатока Джисон отрегулировал параметры снимка, надеясь, что Лино не видел, как подрагивали его пальцы. Делая вид, что разбирается с настройками телефона, Джисон наблюдал за хёном через экран: как тот пару раз прикусил каждую губу, придав им более яркий оттенок; как смахнул чёлку со лба и убрал отросшие локоны за уши; как сглотнул, отчего его кадык дёрнулся, и поднял голову, посмотрев на своего новоиспечённого фотографа. Проигнорировав щекочущее чувство в животе, вызванное зрительным контактом, Джисон сделал пару снимков и посмотрел на результат. Его он более чем удовлетворил. Лино утопал в лучах почти севшего солнца, лицо его было как всегда серьёзным, но глаза блестели и даже улыбались. Подсев чуть ближе, Джисон вдруг закусил губу и медленно убрал телефон от лица. — Ты очень красивый, — видя, как Лино опять собирается закатить глаза на этот очевидный факт, Джисон махнул рукой. — Я помню, что ты говорил про красоту и страх перед ней. Но… я не боюсь. Робею, да, но когда я говорю, что ты красивый, я не имею в виду только оболочку. — Выдав всё на одном дыхании, Джисон шумно выдохнул. — Ты красивый весь и полностью. — Ты тоже. Не хватило сил и смелости что-то добавить, но зато Джисон успел сделать ещё одно фото. И оно было лучшим из всех имеющихся. Не было особых отличий от предыдущих снимков: та же локация, тот же ракурс, тот же человек. Но как преобразился его взгляд, который теперь выдавал всю нерастраченную и потому особо охраняемую нежность. Лино будто на минуту сбросил с себя тяжёлую броню и позволил атмосфере красивого вечера взять над собой верх. Они смотрели друг на друга какое-то время, после чего Джисон плюхнулся рядом и развернул их лицом к последним ярким лучам. — Время селфи, улыбни-и-ись. Оба сощурились от тёплого оранжевого света. На покрасневшие от недавнего взаимодействия щёки Джисона падали лучи, тем самым подчёркивая румянец ещё больше. Лино улыбался своей упрямой улыбкой и склонял голову так, что их волосы соприкасались. А на фоне было лишь окрашенное в розовый весеннее небо, по краям тронутое ветвями деревьев, на которых уже распустились почки. Этот снимок наряду с предыдущим Джисон сохранит в месте понадёжнее своего телефона. В месте под грудью, куда всё-таки смог добраться один единственный человек, сидящий сейчас рядом, подтянув колени к подбородку, и смотрящий на последний закатный луч солнца. И который, сам того не осознавая, превратил идею любви в реальность.

***

Стоя у зеркала, Джисон сделал контрольные повороты вправо и влево и шумно выдохнул. Строгий чёрный костюм сел идеально. Даже слишком: брюки подчеркнули линию бёдер, ягодиц и тонкую талию. В пиджаке Джисон не утонул, а это уже успех. Белую рубашку он оставил расстёгнутой на две верхние пуговицы, откинув галстук на кровать. В петлицу была вдета роза, набор которых этим утром принёс Чан. Феликс однако решил выделиться, что было весьма в его стиле. Розу он вдел не в петлицу пиджака, а в карман своей любимой черной косухи. Пиджак валялся на его кровати в том самом виде, в котором был откинут, поскольку, по словам Феликса, «пиздецки сковывал в плечах». Рубашку и классические чёрные брюки он всё же решил оставить. Отросшие до плеч волосы были заправлены за уши. Без привычной шапки-бини Феликс выглядел так, будто собрался в элитный клуб на день рождения своей собаки. Резко дёрнув молнией ширинки вверх, Джисон вскинул голову к потолку и раздражённо выдохнул. — Этого ещё не хватало. — Что у тебя там? — бросил Феликс, закончив поправлять волосы у зеркала. Подойдя к Джисону он опустил взгляд на его руки. — Заела? — Похоже на то. Согнувшись, Джисон попытался разглядеть, что не так, но Феликс тут же опустился на колени и откинул мешавшие руки от ширинки. Сдвинув брови, он стал двигать язычком молнии туда-сюда, но та не поддавалась ни в одну из сторон. Одной рукой оттянув брюки чуть вниз, он аккуратно потянул молнию вверх. Та наконец сдвинулась с мёртвой точки, пускай только на пару миллиметров. Джисон облегченно выдохнул, и в этот момент дверь как назло открылась и в неё заглянул Лино. Представшая перед ним картина явно заставила подумать о занятии совершенно иного характера, учитывая, что лица Феликса он видеть не мог, но прекрасно видел его занимательную позу. Обернувшись через плечо, Джисон нервно улыбнулся. Феликс тем временем справился с ширинкой и выглянул из-за чужих бёдер. — Привет, хён. Уже выходим? Быстро сморгнув смятение, Лино кивнул. — Заканчивайте. Мы ждём в гостиной. И так же поспешно закрыл за собой дверь. Когда Феликс наконец поднялся с колен, Джисон звонким шлепком ударил себя по лицу. — Боже, о чём он мог подумать? — Явно не о том, что у тебя молнию заело, — усмехнулся Феликс. — Да не парься ты. Встанешь в такую же позу перед ним и всё. Только молнию вниз тяни и когда будешь в рот брать… — Ты успокоишься? — не сдержавшись, Джисон влепил Феликсу подзатыльник. — Ай. Придурок, — ответил он, разумеется, таким же подзатыльником. — А что такого? Я тебе помочь хочу, лучше бы слушал и запоминал. Кстати, что ты там себе утром намывал так долго в душе, а? — с хитрым прищуром спросил Феликс. — Ничего не долго. — Я засекал, на 15 минут дольше обычного. Поэтому вопрос: какое место ты себе мыл целых 15 минут? Закатив глаза, Джисон бросил ещё один взгляд на отражение в зеркале и отошёл в сторону, дав Феликсу сделать последние штрихи в образе. — Тебе ещё и подробности нужны, как я в душ хожу? Может, и видео записывать? — Давай. Я с радостью посмотрю. — Придурок. — Я тоже люблю тебя, красавчик. И я рад, что сегодня в душе ты всё же прислушался к моим советам, — подмигнув, Феликс рассмеялся и первым рванул к двери, пока Джисон не ударил его снова. Собравшись всем составом в гостиной, они так же дружно покинули общежитие. В идеально выглаженных костюмах и рубашках они шли по выложенной каменными плитами тропинке, как по красной дорожке, сопровождаемые светом фонарей и возбуждённым ропотом. На улице уже была слышна фоновая спокойная музыка, которая сопровождала их к месту основного действия. Подойдя ближе, Джисон понял, что это была Born to die. Сцена была украшена свисающими круглыми светильниками и ветками растений, в целом напоминая Джисону атмосферу его любимого «зелёного кафетерия». От навеса сцены в разные стороны расходились гирлянды тёплого цвета, создавая уютное и не режущее глаза освещение. На дальней стене сцены красовалась неоновая надпись, сообщающая о названии события, ради которого все здесь собрались. В беседках стояли столы с напитками и закусками, а также лавочки, пока никем не занятые. Так как до начала официальной части ещё было время, на сцене никого не было, а народ только начал подтягиваться. Из обоих общежитий, словно муравьи, друг за другом к поляне спускались студенты. Некоторые уже сняли галстуки и вертели их в воздухе, как гимнастические ленты. Другие, смеясь, бежали по тропинке вниз и что-то кричали. Этот вечер создавал идеальный настрой для студентов в середине семестра. Говорят, весной учиться тяжелее: природа оживает, хочется гулять и заниматься чем угодно, но только не зубрить огромные куски информации. Поэтому весенний бал был очень кстати — всем необходимо расслабиться и разгрузить мозг. А ещё, разумеется, «отпраздновать любовь», как сообщают баннеры в холлах учебных корпусов. Девушки в платьях сдержанных расцветок, чаще всего в бордовых или традиционных черных, цеплялись за парней, как за спасательные тросы — по крайней мере те, что шли на каблуках. Целью таких парочек обычно являлась фотозона, которая стояла прямо у главного корпуса и привлекала внимание издалека. Джисон нигде не наблюдал Рей, поэтому мог спокойно выдохнуть, ведь ему не пришлось сопровождать её из самого общежития и фотографироваться в глупой позе, будто у него к спине привязана палка. Главный вечер студенческой весны начался с объявления ведущим, который всего-навсего был выпускником и к тому же одним из хороших друзей Бан Чана, истории и традиций Ночи Розы. Феликс слушал с таким видом, будто через секунду отрубится и заснёт прямо под столиком с пуншем. Джисон его полностью поддерживал, однако, смотрел по сторонам, чтобы быть готовым к конфронтации с Рей, если вдруг она подловит его и начнёт спрашивать, почему он её не встретил. Они всё же договорились прийти сюда в качестве пары. А Джисону и ответить-то будет нечего. Разумеется, он не забыл, а просто засмотрелся на Лино, который выглядел, как чёртова модель с обложки. Свою привычную шёлковую рубашку он заменил на белую из шифона, плотность ткани которой сводила с ума. Сверху он накинул свободный пиджак. Присмотревшись, Джисон понял, что на нём были вышиты микроскопические звёзды. И пока все шли по тропинке в сторону площадки для проведения бала, он бросал в сторону хёна короткие взгляды. Которые тот, как ни странно, ловил и отвечал своей фирменной ухмылкой. Уж извини Рей, но в тот момент Джисон не мог думать ни о чём другом. Когда на сцену вышел кёсуним Кан, все оживлённо стали аплодировать, а Феликс фыркнул, ожидая очередную скучную речь. Но профессор, к удивлению всех, просто сказал слова поздравления и пожелал как следует отдохнуть. Всё ещё хромая, он спустился по ступеням и помахал в ответ на овации любимых студентов. После чего послал знак ведущему и удалился. Выпускник-ведущий снова взлетел на сцену и с явным облегчением выдохнул. — Фотозона, столы с закусками и напитками, танцпол, игровой стол — это вы знаете где. Для пар позже будет проводиться конкурс, также можно принять участие в лотерее. И далеко не расходитесь, скоро будут творческие номера. Хорошего вечера! Музыка снова полилась из колонок, а студенты стали расходиться по разным активностям. Некоторые парочки пошли на танцпол, к ним присоединился Чонин со своей девушкой. Джисон пошёл туда же, куда и остальные — к одной из беседок, пока их не заняли другие голодные студенты. — Ты посмотри на него, кинул нас, — проворчал Феликс и потянулся, чтобы налить себе выпить. Но так как из ассортимента были только безалкогольные напитки, он скривился и недовольно простонал. — Почему на такое событие не догадались принести алкоголь? Чан сел рядом с Феликсом на лавку и похлопал его по плечу. — Подожди немного. Алкоголь будет после полуночи. — До полуночи ещё дожить надо, а пить хочется уже сейчас. Надо было выпить чего-нибудь из наших запасов, — скинув себе на тарелку фруктов и сыра, Феликс решил хоть как-то заглушить алкогольную жажду. Сев по другую сторону от Феликса, Чанбин достал фляжку из внутреннего кармана и протянул её, перед этим оглянувшись, чтобы их никто не видел. У Феликса округлились глаза, а Чан укоризненно покачал головой. Джисон и Лино, опершись о входные колонны беседки, молча переглянулись. — Не говори, что там что-то крепкое. Я не собираюсь за вами следить тут всю ночь, — пригрозил пальцем Чан. Взяв флягу, Феликс открутил крышку и провёл носом над горлышком. — Там чистая водка. Всё нормально, — пожав Чанбину руку, он ухмыльнулся. — Приятно иметь с вами дело, дружище. Одной рукой Феликс потянулся к стакану с пуншем, а другой загрёб несколько виноградин. Бросив их в стакан, он плеснул водки и стал шарить по столу в поисках ложки. Но ничего подходящего не обнаружил, поэтому выудил из нагрудного кармана розу и стал размешивать коктейль твёрдым стеблем. Ровно в этот момент к беседке подошёл кёсуним Кан и добродушно улыбнулся на приветствия. Феликс чуть не пролил на себя содержимое стакана, а зоркий взгляд профессора тут же зацепился за него и флягу, которую не успели спрятать. — Надеюсь, вы хорошо проводите время, — кивнув в сторону розы, которая стала импровизированной ложкой, он улыбнулся ещё шире. — Обычно эту розу дарят объекту симпатии. Вижу, вы нашли свою. Тогда не буду вас отвлекать, наслаждайтесь вечером. Все разом поклонились и поблагодарили кёсунима, а Феликс смахнул невидимый пот с лица. — Спасибо папаше, что учился тут. Если бы мы были обычными детками, страшно представить, что бы со мной стало. — Тебя бы турнули отсюда ещё в сентябре, — сказал Джисон, отчего получил в ответ миловидную улыбку и не очень миловидный средний палец. Подошёл Сынмин с небольшим круглым шариком в руке — единственный, кто захотел принять участие в лотерее и попытать удачу. Хотя, насколько известно, она была беспроигрышной. Вскинув брови, он обратился к стоящему рядом Джисону. — Они уже пьют? Я думал, это будет ближе к полуночи. — Это же Ликс. — Джисон кивнул на оранжевый шарик. — Ты решил поучаствовать? — Да. Хочу выиграть какой-нибудь браслет или подвеску. Видел у одного из старших, он в прошлом году выиграл кулон в виде розы. Выглядит реально круто. Лино, услышав их разговор, подошёл ближе. Рецепторы тут же среагировали на стойкий аромат его парфюма. — Нет ничего круче фигурок животных. Особенно чёрных котов. — Может быть, — Сынмин пожал плечами. — Но украшения хотя бы можно носить, а фигурки эти ты поставишь на полку и всё. Только пыль собирать. — Ну, они милые, — сказал Джисон. — И ты их просто не видел, там такая искусная работа — глаза, лапы, уши. Выглядят такими хрупкими, но даже если их уронить, не разбиваются. — Прямо как ты, — вполголоса добавил Лино, смотря на Джисона в упор. Переглянувшись с ним за спиной Сынмина, Джисон приоткрыл рот, собираясь что-нибудь ответить, но отвлёкся на режущий слух писк микрофона. В этот момент на сцену вышел уже знакомый парень и стал исполнять известный всему университету репертуар — стихи Шекспира под ритмичный бит. Каждому пришёлся по душе новый взгляд на классику английской литературы. Джисон даже повернулся к сцене и стал громко подбадривать выступающего. Его рэп передавал нужный настрой всем присутствующим. Сынмин ретировался от орущего Джисона куда подальше, сев рядом с хёнами и Феликсом. От коктейля он, как и Чан, отказался, предпочтя для начала поесть. А Лино не сдвинулся с места, наблюдая, как Джисон отдавался музыке с рвением и чистым наслаждением. Чонин так и не вернулся с танцпола, но его можно было понять — предмет обожания перетягивал на себя всё внимание. Джисон, по крайней мере, его хорошо понимал и не ворчал. В отличие от Феликса, который однако сменил гнев на милость, как только капля алкоголя попала в его организм. Но предстоящая встреча окончательно изменила его настроение. Из-за музыки никто не услышал, как к воротам подъехала машина, и из неё вышел высокий парень, который тоже здесь когда-то учился. Поправив дорогой на вид пиджак, он захлопнул дверцу и зашагал по каменной тропинке в сторону освещённой сцены. Проходя мимо улыбающихся студентов, он только успевал кивать и здороваться, не переставая выискивать взглядом знакомые лица. Только когда он увидел орущего Джисона, двигающегося под бит песни, он мысленно улыбнулся. Светлая макушка Феликса, который поглощал напиток из стакана, будто тот ему был жизненно необходим, тут же перетянула внимание на себя, и он уверенным шагом направился к людям, по которым чертовски соскучился. Лино был первым, кто заметил идущего к ним Хёнджина. Сначала он смотрел бесстрастно, но потом всё-таки игриво протянул: — Какие люди. Любимый птенец Чанми вернулся-таки в своё гнездо. — Хёнджин-а! — подскочил Чанбин и бросился к своему дорогому соседу. Единственному в своём роде. — Воздух, Бини, воздух кончается, — в шутку прохрипел Хёнджин и отодвинулся с ярчайшей улыбкой. Следом для таких же крепких объятий подошли Джисон, Сынмин и Чан. Лино воздержался, а Феликс до сих пор сидел за столом, наблюдая так, будто не верил в реальность происходящего. Зайдя под крышу беседки, Хёнджин остановился по другую сторону стола. — Привет, Ликси. Нахмурившись, Феликс за раз опустошил целый стакан и поднялся. Оказавшись рядом с Хёнджином, он сложил руки на груди и вскинул подбородок. — Привет. — Ладно, мы пошли танцевать, — послышался голос Чана. Подхватив Чанбина под локоть, он повёл его в сторону танцпола. Сколько бы Чанбин не сопротивлялся, как только он оказался среди танцующих пар и Чан указал в сторону Чонина и его девушки, его внимание тут же перешло с одной пары на другую. Этому любителю дорам и драмкружка только дай повод поспекулировать и понаблюдать со стороны за развитием чужих отношений. Тем временем Феликс сверлил глазами лицо напротив. Такое прекрасное и совсем не изменившееся. Хёнджин кинул быстрый взгляд на троицу, и они тут же отвернулись к сцене, сделав вид, что им совсем не интересно. Джисон однако всё равно бросал заинтересованные взгляды и не мог игнорировать чужой разговор. Надеясь, что его не слышно из-за музыки и мастерски исполняемого рэпа, Хёнджин вздохнул и тронул Феликса за ладонь. — Ты до сих пор злишься? — Нет. Я удивлён, как папочка разрешил тебе приехать. Разве он не боится, что тебя тут на куски порежут? Или ещё хуже — что тебя поцелует парень? Ухмыльнувшись, Хёнджин сделал шаг вперёд и заключил тонкую шею Феликса в свои ладони. — Как-то плевать уже. Так мы собираемся довести моего отца до инфаркта или нет? — Ни за что не упущу такой шанс. Сократив между ними оставшееся расстояние, Хёнджин притянул Феликса ближе и нежно поцеловал. Почувствовав, как усилилась хватка на его талии, Хёнджин лишь улыбнулся в поцелуй, и провёл по мягкой коже щёк подушечками пальцев. Его нежный бунтарь отдавал с поцелуем всего себя и даже чуточку больше. Джисону не нужно было оборачиваться, чтобы всё понять. Он лишь думал, насколько это прекрасно, что на столь традиционном и консервативном празднике его друзья плюют на чужое мнение и делают это под шекспировский рэп. Это было настолько смело, что он не мог скрыть улыбку. Сынмин только в ритм качал головой, будто совсем забыв, что за их спинами происходит нечто волшебное. А когда он услышал, как прозвучал его лотерейный номер, тут же ринулся с места, чуть не запнувшись о собственный ботинок. Лино придвинулся к Джисону, заполнив пустое пространство между ними, и наклонился к самому уху. — Хотел бы так же? Тяжело сглотнув, Джисон застыл на месте. Короткая волна мурашек пробежала по спине и осела где-то в районе поясницы. Перед глазами уже успела появиться картинка их соединившихся губ, а в грудь снова стало долбиться сердце. — Прямо здесь? — спросил он, боясь посмотреть Лино в глаза. — Где же ещё. — Ну, я не знаю. Подальше от чужих глаз. — А смысл выступать без публики? Я думал, ты не стесняешься, раз читал тогда перед нами свой рэп. — А. — Мысленно Джисон долбил себя по голове за мысль иного характера, когда Лино имел в виду выступление на сцене. Как глупо. — Не стесняюсь. Просто подумал немного не о том. — О чём же? Лино ухмыльнулся так, что было понятно — он обо всём догадался. Поэтому Джисону нужно было решить, что делать: снова выкручиваться или наконец сказать как есть. Но к сожалению, принять решение он не успел, поскольку к ним подошла Рей и вплотную притянула Джисона за талию к себе. Тот настолько опешил, что вместо приветствия раскрыл рот и ничего не смог сказать. Тёмно-красное платье в пол Рей дополнила цветком розы, перчатками такого же цвета и натянутой улыбкой, которая предназначалась для стоящего напротив Лино. Он же смотрел в ответ без какой-либо эмоции на лице, отчего Джисону вмиг стало неловко находиться рядом — он будто находился в массовке немого кино. — Наконец-то я тебя нашла, — повернувшись к Джисону, сказала Рей. — Да, я тоже тебя обыскался, — соврал он без каких-либо соображений совести. — Может, пойдём танцевать? Парень со стихами Шекспира, как назло, закончил и собирался покинуть сцену. Есть вероятность, что после него включат медляк, чтобы парочки наконец могли спокойно потанцевать и незаметно друг друга пощупать. Как же не хотелось никуда уходить со своего любимого места у деревянной колонны. За короткое время оно стало таким родным. — Ладно, пошли. Чёртова услужливость. Как бы сильно Джисону ни хотелось, он всё равно не смог отказать. К тому же, от одного танца ему ничего не сделается. Проводив Лино извиняющимся взглядом, Джисон последовал за Рей, тянущей его в самый центр танцпола, находившегося в отдалении от сцены и беседок. Чтобы студенты могли спокойно танцевать, не боясь столкнуться друг с другом, танцполом стало всё пространство у главного корпуса — каменная площадка в форме овала, от которой отходили в противоположные стороны каменные тропинки. По одной Джисон обычно шёл в общежитие, а другая доставляла его в кафетерий и малый учебный корпус. Скамейки были убраны, но на их место поставили несколько высоких напольных светильников по всему периметру танцпола. Недалеко находилась фотозона, где стояла небольшая очередь из желающих запечатлеть себя в эту ночь. Обернувшись, Джисон отметил, что на таком расстоянии он с трудом видел выражение лица Лино. Но его тело, наклонившееся на колонну беседки, он видел очень даже хорошо. Взяв в правую руку ладонь в перчатке, а левую положив на ту часть спины, что была скрыта платьем, Джисон стал легко двигаться под ритм мелодии. Как он и ожидал, включили откровенно медленную и лиричную музыку, причём даже без слов. Так он мог бы мысленно переводить текст песни, и время бы ускорилось. Рей смотрела сосредоточенно куда-то за его плечо и молчала. Лишь пару раз она поднимала глаза и коротко улыбалась, когда Джисон пытался разрядить атмосферу шутками. Но и эти мгновения были непродолжительными. Тут он увидел до комичного вытянутые лица Чана и Чанбина, которые смотрели прямо на них с Рей. Состроив в их сторону гримасу, Джисон снова отвёл глаза к беседкам. Лино уже на них не смотрел, отвернувшись к сцене. Рей в этот момент неожиданно резко переместила правую руку с плеча на грудь. Роза, которая до этого покоилась в петлице, упала к ногам, и не заметив этого вовремя, Джисон на неё наступил. Он тут же поднял цветок и вдел обратно, но стебель был уже сломан — роза, наклонившись, смотрела бутоном в пол. — Хм, обидно, — пробормотал он. — Думал, она протянет немного дольше. — Можешь взять мою, — Рей ловко отцепила от платья цветок и протянула его. — Давай помогу. Выбросив сломанную розу куда-то в сторону, она аккуратно вдела свою в петлицу и поправила бутон. Улыбнувшись результату своей работы, Рей подняла на Джисона глаза. — Ну вот. Как новенькая. Девушкам не обязательно сегодня носить розу. А ты, возможно, захочешь её кому-нибудь подарить и признаться в чувствах. Тебе нужнее. — Да, — снова бросив взгляд в сторону беседок, Джисон не обнаружил Лино. Очевидно, в момент, когда они меняли розу, тот успел куда-то уйти. И этот факт обеспокоил Джисона настолько, что он больше ни о чём не мог думать. Он продолжал высматривать хёна глазами, пока кружил по танцполу и на автомате отвечал Рей. Она, видимо, специально игнорировала эту отстранённость, продолжая без умолку болтать о какой-то недавно прочитанной книге. Может, в любой другой ситуации Джисону бы стало стыдно. Но сейчас он просто хотел вернуться на своё место у беседочной колонны и найти Лино. Будучи джентльменом, Джисон протанцевал с Рей до конца песни, после чего, извинившись, покинул танцпол торопливым шагом. Но в прежде занятой ими беседке уже не было ни Хёнджина, ни Феликса, ни Лино. Покрутившись в разные стороны, Джисон не обнаружил и намёка на их присутствие. С первыми вариантов было не так много — наверняка, уединились не в таком многолюдном и более тихом месте. Что же касается Лино, тот не говорил, что куда-то собирался. К счастью, Джисон увидел Сынмина, стоящего в стороне и пьющего из пластикового стаканчика. Взгляд у него был направлен в сторону танцпола, а брови нахмурены. Поэтому он не сразу заметил Джисона, а когда тот подошёл, то Сынмин вздрогнул от неожиданности. — О чём задумался? — спросил Хан. — Тоже потанцевать хочешь? — Да ну тебя. Не подкрадывайся так больше. Нос Джисона уловил стойкий запах крепкого алкоголя — на Сынмина это было непохоже. Насколько известно, из их компании он больше всех не терпит алкоголь, тем более крепкий. Обеспокоенно осмотрев его стакан, Джисон глянул в том направлении, в котором Сынмин уже наверняка проделал дырку, неотрывно пялясь. — Кого ты там высматриваешь? — Никого, — вдруг Сынмин повернулся и со вздохом вручил стакан Джисону. — Думал, в лотерею выиграю браслет или кулон и подарю Инни. Он любит эти безделушки, и я хотел его порадовать. А вместо этого получил вот что. Из кармана брюк Сынмин достал фигурку коричневого кота с чёрными глазами и тоже отдал Джисону. Котик был холодным, несмотря на то что какое-то время лежал в кармане, и Джисон невольно им залюбовался. — На тебя чем-то похож, — добавил Сынмин и грустно улыбнулся. Потом вновь взглянул на танцпол, и улыбка спала с его лица. Заметив это, Джисон убрал фигурку в карман и закинул Сынмину руку на плечо. — Я вижу, как ты скучаешь по Чонину. — Это так очевидно? Ужас. Но у него теперь отношения, любимая девушка, я не могу претендовать на всё его внимание, как раньше. — Но ты можешь сказать, что ты чувствуешь. Он же твой лучший друг, вы вместе со школы, ваши мамы дружат, — Джисон вдруг замолчал, когда неожиданная мысль вторглась в сознание. — И ты даришь ему всякие украшения, чтобы порадовать. Так… он тебе нравится, да? Нервно усмехнувшись, Сынмин вновь забрал у Джисона свой стакан и выпил его до дна, даже не поморщившись. — Было бы это так просто, я бы уже давно признался, — горько усмехнулся Сынмин. — Когда любишь одного человека на протяжении долгих лет, ты начинаешь видеть, как он к тебе относится. И кто делает его поистине счастливым. В нашем случае это не я, и хэппи-энда не будет, как ты мог догадаться, — кивнул он на танцпол, где среди танцующих мельком можно было увидеть Чонина, покачивающегося в обнимку с девушкой в лёгком бледно-розовом платье. Эта правда так била под дых, что Джисон искренне сочувствовал Сынмину. Но в то же время уважал, ведь тот стойко об этом говорил и держался, несмотря на явное опьянение и желание быть рядом с любимым человеком. — Сегодняшняя ночь ведь именно для этого. Чтобы признаться, когда в любой другой день ты бы ни за что не стал этого делать, — Джисон указал пальцем на чужую розу. — Если ты просто вручишь её, мир на этом не схлопнется. По крайней мере, попробуй. Ты же ничего не потеряешь. Уверен, Чонин слишком дорожит тобой, чтобы отталкивать, если вдруг это не окажется взаимным. Выслушав, Сынмин вздохнул и потупил взгляд. Какое-то время он приминал траву ботинком, после чего заговорил вновь. — Я видел, как Лино-хён ушел в сторону Шато. Можешь попытаться его догнать, пока он не ушёл куда-нибудь ещё, — в этот раз улыбка Сынмина вышла искренней. — Спасибо за совет. Но разберись сначала со своими делами. Они никогда прежде так крепко не обнимались, но Джисон отметил, какими уютными являются объятия Сынмина на самом деле. Как тёплый плед и чашка горячего шоколада перед долгожданным сном. Но Джисону пришлось покинуть это тепло и кинуться вверх по тропинке, по которой он ходил не один раз, в общежитие. Он не знал, почему так торопился и почему ему вообще нужно было найти Лино. Он ведь даже не придумал, что ему сказать. В самом общежитии было темно. Разумеется, ведь все ушли на весенний бал. Однако музыка была слышна удивительно хорошо, как будто колонки располагались прямо под окнами. Джисон толкнул тяжёлые двери блока и вошёл внутрь. Там было так же темно, если не считать догорающие поленья в камине и одинокую ароматическую свечу на кофейном столике. Как раз в этот момент Лино спускался по ступеням винтовой лестницы и тасовал колоду карт, не поднимая на Джисона глаз. Только когда он спустился и закончил отточенное движение пальцами, Джисон оказался в его поле зрения. Вскинув голову, Лино застыл на месте у лестницы. — Ты почему тут? — спросил он спустя мгновение тишины. Джисон и сам не знал, поэтому достойного ответа у него не нашлось. «Потому что ты ушёл, а я хочу находиться рядом? Потому что захотелось в туалет? Потому что безумно хочется тебя поцеловать? Потому что без тебя всё не то?» Как выбрать, если все варианты правдивы? — Сынмин сказал, что ты здесь. — Кивнув на карты, Джисон вскинул брови. — Почему ты ушёл? — Собрался на неофициальную часть Ночи в Мерло. Сегодня будут серьёзные ставки, — колода в его руке оказалась зажатой в кулак. — Просто на этом балу каждый год одно и то же. Мне там особо нечего делать. А тебе, как я понял, есть что. — Но я ведь тоже ушёл. И стою сейчас здесь с тобой, а не танцую с Рей. — Вот я и спрашиваю: зачем? В Мерло я тебя с собой не возьму, только отвлекать меня будешь. Не желая больше препираться, Джисон за несколько шагов приблизился к Лино. Теперь он мог видеть, что его рубашка была ещё больше расстёгнута, развязанный галстук висел на шее, а в глазах плескался неподдельный интерес. Неуверенно сделав полшага вперёд, Лино спрятал колоду в карман и облизнул нижнюю губу. Джисону вдруг стало необъяснимо жарко. Чёртовы поленья в камине. — Так почему ты здесь, Хан Джисон? На этот раз Джисон всё же выбрал один из тех вариантов, что кружили в его голове подобно парочкам на танцполе. Сглотнув, он сфокусировался на одной из цепочек, висящих на шее Лино. — Я хочу с тобой. — Что? — Быть. До ушей Джисона донёсся шёпот Лино, который повторил последнее слово и сделал ещё полшага вперёд. И поскольку Джисон смотрел только на грудь, сфокусировавшись на тонких переплетениях из золота, а не в глаза, он заметил как чужая рука потянулась к розе и достала её из петлицы. — Посмотри на меня, — еле слышно сказал Лино. И Джисон послушался. Встретившись с Лино глазами, он больше не мог смотреть куда-либо ещё. Во рту мгновенно пересохло от вида того, как Лино поднёс тёмно-красную розу к своему бледному в полутьме лицу и коротко вдохнул аромат. После чего вручил её Джисону прямо в руки, так чтобы у него не было иного варианта, кроме как принять цветок. Джисон долго смотрел на розу, зажатую в своей ладони, а Лино тем временем сделал пару шагов назад и оказался у подножия лестницы. Когда Джисон наконец поднял голову, он увидел на лице Лино непонятно откуда возникшее смятение и даже тень страха. — Мне нужно… я… кажется, я взял не ту колоду. Ты… мне нужно наверх. — Хён. — Возвращайся на праздник. Мне…я… чёрт возьми, — произнёс он чуть не плача. Ещё до того, как Джисон успел сказать что-либо ещё, Лино скрылся наверху и хлопнул дверью. Тишину гостиной разбавляла музыка и радостные крики с улицы. Джисон впервые видел Лино таким уязвимым, и тот факт, что он вручил ему розу, прекрасно зная, что это значит, заставил Джисона со всей решительностью пойти следом. Неужели он так испугался своей уязвимости? Ведь Лино никогда не дарил никому розу, а значит, и в симпатии не признавался. Или он подумал, что это может быть не взаимно? Взбежав по лестнице, Джисон остановился у двери и осторожно постучал. Никто не открывал, поэтому он предпринял попытку войти без разрешения, но дверь была заперта изнутри. Разочарованно выдохнув, Джисон прижался к двери лбом. — Хён, пожалуйста. Впусти меня. Давай поговорим. Дверь открылась сразу же. Лино будто стоял по другую сторону в той же самой позе и ждал, когда услышит этот мягкий голос. В комнате было темно — Лино, кажется, забежал в неё и даже свет включить забыл. Взгляд его был напряжённым и отчего-то робким. У Джисона перехватило дыхание от одного лишь контакта с этими бездонными чернильными глазами. Взбираясь по лестнице, Джисон успел осторожно вынуть свою розу из петлицы, держа за бутон, боясь опять повредить хрупкий стебель. Теперь он держал её так же аккуратно двумя пальцами и думал о том, как же вспотела ладонь. Протянув цветок, Джисон закусил губу чуть ли не до крови. Лино тут же опустил взгляд на цветок, и челюсти его напряглись. — Отвергаешь мою розу? — Нет. Предлагаю свою. Джисон не успел больше ничего сказать или сделать. Единственное, что он почувствовал, это как, ухватившись за галстук, Лино притянул его к себе. Ощутив чужое дыхание на своих губах, Джисон сглотнул и медленно подался вперёд. Ладонь Лино оказалась на его шее, а мягкие губы коснулись его губ. Так же робко и нежно, как в первый раз. Несколько мгновений они целовались медленно, даже лениво, будто под палящим солнцем в середине июля. Изучая, пробуя на вкус, искушая друг друга каждым движением. Слыша, какие звуки издают их влажные губы, Джисон внутренне трепетал от завязывающегося клубка возбуждения. И чем дольше они пробовали друг друга и искушали, тем сильнее росло напряжение внутри. В какой-то момент Лино взял лицо Джисона обеими руками и впился в губы одним настойчивым и жарким поцелуем. Почувствовав чужой язык у себя во рту, от неожиданности Джисон выронил розу, которую до сих пор держал, и перешагнул через неё, когда Лино потянул его в комнату. Охваченный со всех сторон любимым терпким запахом и жаром, Джисон прижался к захлопнувшейся двери спиной. Пока Лино настойчиво целовал его и прижимал всем телом к твёрдой деревянной поверхности, Джисон чувствовал, как его разрывает изнутри из-за дикого возбуждения и всего набора чувств, причиной которых стал Лино. Джисон не хотел, чтобы это заканчивалось. Не хотел останавливаться. Он хотел его всего и полностью. Уже давно хотел. Оторвавшись от мягких и влажных губ, Джисон двумя руками притянул Лино за талию к себе. Это было так отчаянно, что вызвало у того непроизвольный выдох, опаливший щёку. Прикоснувшись губами к шее, Джисон услышал приглушённый полустон, и поймал себя на мысли, что хочет услышать больше и громче. Собственное возбуждение уже не получалось игнорировать. И оно начинало затмевать остатки разума, которые сдерживали Джисона до этого момента. От скромного и лёгкого поцелуя в шею он перешёл к откровенным покусываниям, которые приходилось тут же смачивать слюной. Это действие сопровождалось такими непристойными звуками, что Лино, прикрыв глаза, отчаянно прижался к чужому паху своим, и Джисон ощутил его не менее болезненное возбуждение. Все фильмы для взрослых, которые Джисон пересмотрел, будучи подростком, не шли в сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он был готов выпрыгнуть из собственной кожи. Все его внутренности будто ходуном ходили, кровь закипала, а конечности трепетали — пальцы хватали всё что можно и что нельзя, а ноги начинали дрожать. Приняв это за знак, Джисон слегка подтолкнул Лино, и, не отрываясь друг о друга, они стали продвигаться к кровати. Пиджаки разом полетели на пол, а верхние пуговицы на рубашке Джисона открыли вид на его голую грудь. Галстук он откинул следом, и тот приземлился куда-то на ковёр. Лино разорвал поцелуй, только когда, оказавшись у подножия своей кровати, опустился на мягкий матрас и притянул Джисона к себе. Когда тот сел сверху, Лино закусил губу и с шипением втянул воздух. Плотная ткань брюк и вес Джисона, по-видимому, никоим образом не способствовали облегчению его ситуации, требующей разрядки. С протяжным выдохом Джисон откинул голову назад, когда Лино стал целовать каждый чувствительный участок на его шее и ключицах. Обняв его за плечи, Джисон прижался ближе и зарылся носом в волосы, запах которых окончательно свёл его с ума. Он стал ритмично двигать телом, задевая возбуждение Лино каждый раз своим не менее возбужденным органом. Это заставило хёна слегка отвлечься, уткнувшись в шею Джисона носом, и глубоко вдохнуть запах распалённой кожи. Закусив нижнюю губу, он издал звонкий стон — и да, это именно то, чего Джисон хотел. Он мог бы слушать это вечно. С каждым движением Лино только сильнее сжимал чужие бёдра. Вдруг он раскрыл глаза и затуманенным взглядом посмотрел на Джисона, заставив того остановиться. — Мы не пойдём дальше, Хан Джисон, — со сбившимся дыханием проговорил он. — Почему? — У тебя был кто-то раньше? — Н-нет, но… — Вот поэтому. Может, это то, чего ты сейчас хочешь, но это не то, что тебе нужно. Нам лучше остановиться, пока ты ни о чём не пожалел. Сжав челюсти, Джисон тяжело сглотнул. Проведя большим пальцем по щеке Лино, он коснулся его нижней губы и наклонился, чтобы оставить ещё один поцелуй. Потом отстранился и решил играть по-грязному. Как честному игроку, Лино такое бы точно не понравилось, но Джисон надеялся, что тот не догадается об этой маленькой манипуляции. — Я скоро уеду, хён, как мы и договорились. Сразу после Ночи Розы. Может, мы больше никогда не увидимся, — вновь дёрнувшись от нежелающего спадать возбуждения, Джисон с шумом выдохнул. — Я хочу тебя. Очень. Вцепившись в бёдра так крепко, что Джисону пришлось резко втянуть воздух носом, Лино звонко цыкнул. — Ты не представляешь, что делаешь со мной. Посыпались поцелуи сначала по подбородку вдоль челюсти, отчего Джисон только прикрыл глаза и закинул голову. Что-то переключилось в настрое Лино, и он рывком сдёрнул с Джисона рубашку, после чего то же самое проделал со своей, заставив обоих поёжиться от контакта горячей кожи с прохладным воздухом. Пока Джисон был слишком увлечён очередным громким и отчаянным поцелуем, Лино аккуратно поднялся рукой, которая сжимала бедро, и положил пальцы на оттопыренный карман брюк. Ему пришлось ощупать карман пару раз, чтобы удостовериться. Это не совсем то, что он ожидал. Оставив смазанный поцелуй где-то в области виска, Джисон залез к себе в карман и достал оттуда фигурку коричневого кота. — Думал подарить тебе. — Что ж ты молчал, м? — прошептал Лино, уткнувшись Джисону в грудь. — Я бы отдался тебе прямо в гостиной. Перебирая пальцами чёрные взъерошенные на затылке волосы, другой рукой Лино взял фигурку и провёл ей сначала по линии ключицы, заставив Джисона вздрогнуть, после чего провёл дорожку от шеи до живота. Получив незамедлительную реакцию, он усмехнулся и коснулся ей затвердевших сосков по очереди. Джисон тут же выпрямился и издал приглушённый полустон, утонувший в напряжённом контакте глаза в глаза. Ухмылка Лино в сочетании с непривычно нежным и одновременно страстным взглядом вытворяла жуткие вещи с его сердцем. И не только с сердцем. И поскольку Лино сам осторожничал, а Джисон был готов уже выть и на стены бросаться от ноющей боли внизу, он откинул фигурку на мягкий ковёр рядом с кроватью и взял ладони хёна в свои. После чего переместил их на привычное место на бёдрах, а сам коснулся чужой груди и голых плеч. Эти робкие движения Лино принял за призыв к действию, поэтому проведя по ноге вверх и вниз, накрыл наконец возбуждение Джисона ладонью и некрепко сжал. Дыхание в момент сбилось, усилилась хватка на его плечах, когда Джисон с дрожью выдохнул и толкнулся навстречу чужой ладони. Хорошо, что в полутьме, которую разбавлял тусклый свет уличного фонаря, нельзя было увидеть, каким красным стало лицо Джисона, когда он, привстав, стянул с себя брюки, оставшись лишь в нижнем белье. Он так и остался стоять, наблюдая, как Лино проделывает те же самые действия. Они остановились друг напротив друга, и во взгляде напротив Джисон прочитал: «ты уверен?» Конечно, он был уверен. Боялся до потери сознания, но в том, что действительно этого хочет, не сомневался. Поэтому сократив и так небольшое расстояние между ними, Джисон вновь прильнул к любимым губам и опустил их обоих на мягкий матрас, который тут же продавился от веса двоих человек. Оказавшись сверху, Джисон мог хоть немного контролировать ситуацию: он замедлялся, когда становилось слишком невыносимо терпеть и когда чувствовал, будто закончат они прямо в нижнее белье, даже не начав основного действия. Лино с удивительной стойкостью выдерживал любые поступательные движения, сжимая и разжимая чужие ягодицы. Влажные звуки откровенных поцелуев разносились по комнате. Когда они прекратились, наступило время другого влажного звука тревожить тишину и остатки незатуманенного возбуждением разума. Успев поменяться местами, Лино и Джисон не сводили друг с друга глаз, пока рука первого скользила вдоль резинки чужих чёрных боксеров. Прикрыв глаза и закусив губу до солоновато-кислого вкуса, Джисон ощутил, как рука всё же преодолела оставшуюся преграду и проникла под ткань. Он со стоном выдохнул и толкнулся бёдрами, когда Лино провёл по излишне чувствительному месту большим пальцем, размазывая смазку, и мучительно медленно опустил ладонь до основания. Пока Лино шептал Джисону на ухо ласковые слова, тот, стараясь дышать медленнее, только глубже вдыхал терпкий запах и с силой сжимал волосы Лино на затылке. Когда тот чуть ускорил движение рукой, Джисону пришлось в исступлении прижать себя к матрасу, чтобы не гнаться за набирающим темп Лино. Только когда, не доведя дело до конца, он лёг на бок и придвинул Джисона спиной к себе, зарывшись носом в его волосы, появилась возможность перевести дыхание. Но ненадолго. За то время, что Джисон провёл утром в душе, он успел сделать много увлекательных и откровенно новых для себя вещей. Благодаря наставлениям Феликса, разумеется, к которым он всё же прислушался. Исследовав новую часть себя, Джисон стал чувствовать себя иначе — увереннее, в каком-то смысле. Поэтому сейчас, когда Лино брякнул дверцей тумбы и быстрым движением смочил пальцы смазкой, Джисон не напрягся, а наоборот, попытался расслабить мышцы, насколько мог. Лёжа на своей вытянутой руке, Джисон выдыхал в ткань одеяла, пока два пальца медленно двигались внутри него, заставляя тихо стонать и хотеть большего. Лино продолжал это постепенное движение, параллельно оставляя горячие поцелуи на шее и плечах, до тех пор, пока Джисон не стал подготовленным для дальнейших действий. Нависнув над ним, Лино смахнул волосы с его лба и оставил там один долгий поцелуй. Когда он отстранился, Джисон ногами придвинул его полностью обнажённое тело к себе максимально близко и замер, когда почувствовал давление чужого органа на свой вход. Ему пришлось выдохнуть через рот и тут же закусить губу, чтобы не выкрикнуть что-нибудь матерное. Однако когда Лино медленно вошёл, Джисон всё же не сдержался. Его высокий стон смешался с шумным выдохом Лино. Пальцы на ногах непроизвольно поджались, когда жар наполнил Джисона полностью и выбил последние здравые мысли из головы. Горячее дыхание Лино опаляло шею, а стоны отдавались в ушах приятной болью, с каждым новым движением заставляя Джисона сильнее сжимать кожу чужих плеч, наверняка оставляя следы в виде полумесяцев. Когда Джисон раздвинул колени ещё шире, Лино ускорил темп и закусил тонкую кожу у основания шеи. Его движения совпадали с биением сердца, из-за чего Джисон почувствовал, как внизу живота трепещет скорой развязкой собственное возбуждение. Он не трогал себя, до тех пор, пока не понял, что Лино тоже находится на краю своих ощущений. Прикоснувшись к себе, Джисон не сдержал протяжного стона, который и довёл обоих до финиша. Уткнувшись носом в основание чужой шеи, Лино толкнулся особенно сильно и, зажмурившись, на выдохе пролепетал только два слова — Хан Джисон. Продолжая шептать неразборчивые слова, он выскользнул из чужого тела и обессиленный упал прямо на такого же обессиленного Джисона, не обращая внимания на липкую жидкость, зажатую между их животами. В процессе восстановления дыхания Джисон поглаживал спину Лино и смотрел на деревянные балки потолка с одной лишь мыслью в голове — он никогда до этого не ощущал ничего подобного. С Лино всё произошло впервые, и эти чувства накрывали с головой, как массивные волны. Чувствует ли хён то же самое? Или он потеряет после этого вечера весь оставшийся интерес? Долго думать не пришлось. Еле поднявшись, Лино вытер живот Джисона салфеткой, набор которых лежал на тумбе, и то же самое сделал с собой. После чего лёг рядом и накрыл их обоих пуховым одеялом, придвинувшись к Джисону всем телом. — Спасибо за фигурку кота. Коричневого как раз не хватало для моей коллекции. — Из всего, что произошло, тебе больше понравился какой-то кот? — не имея сил возмущаться всерьёз, Джисон лишь усмехнулся. — Не какой-то, — зарывшись в чужую мягкую чёлку, Лино лениво улыбнулся. — Он теперь мой любимый, на тебя чем-то похож. Повернувшись на бок, Джисон вскинул брови и переплёл их ноги. — Так… это значит, что я тебе нравлюсь? — После подаренной розы и секса ты больше ничего другого не нашёл спросить? — Ну, я должен быть уверен, — Джисон почувствовал, как щёки начали болеть от яркой улыбки и гореть от смущения. Но в этот самый момент они услышали как дверь блока этажом ниже с грохотом закрылась, так что даже стены задребезжали. Либо это был кто-то очень злой и сильный, либо просто решил предупредить о своём присутствии. Джисон просто молился, чтобы это был не Чан, потому что предстать перед ним в чём мать родила он ещё был не готов. Лино приподнялся на локтях и стал прислушиваться. Никаких шагов по лестнице слышно не было, лишь какая-то возня и бормотание внизу. Переглянувшись, они откинули одеяло и стали собирать одежду по полу. Полностью собравшись, они вышли из комнаты и спустились на нижний этаж блока. Ещё с лестницы Джисон увидел, как Хёнджин держит безвольное тело Феликса, приподнимая того за подмышки, по щекам у него бегут дорожки из слёз, затекая за воротник рубашки, рукава которой были испачканы в тёмно-красный. Не помня себя, Джисон подлетел к ним и ужаснулся: из носа Феликса бежала струйка алой крови, пачкая губы и подбородок, из горла вырывались редкие хрипы, больше походившие на звуки из потустороннего мира, а на шее неровным ритмом пульсировало сердце, вот-вот готовое прекратить свою работу.