Big Brain Show

— Ты не владеешь искусством левитации, Менталист, ты просто маленький мошенник. — Опять вы путаете слова, профессор Ишигами! Не мошенник, а волшебник! — Асагири ослепительно улыбнулся и продемонстрировал на камеру свои ладони — узкие, с длинными хрупкими пальцами. Сэнку точно знал, что эти ладони прохладные и с мягкой нежной кожей, но зачем его мозг всковырнул это знание из префронтальной коры в самый разгар съемочного процесса, он понять так и не смог. — Левитация — это древнее искусство, и сейчас я его вам продемонстрирую. Смотрите, вот мои руки, в них ничего нет. Вот листок бумаги, — Ген достал лист прямо из воздуха, и этот примитивный трюк никогда не перестанет восхищать Сэнку. — А сейчас я создам левитационное поле в своих ладонях и заставлю бумагу парить! — Он смял лист в шарик, зажал его в обеих руках, и, когда медленно разжал ладони, бумажный шар остался висеть в воздухе. Словно там, в пространстве между его руками, и правда было какое-то чудесное левитационное поле. — Вуаля! Ну, что скажете, профессор? Сэнку усмехнулся. — Я знаю, в чём секрет, но ловкость твоих рук действительно впечатляет.   — И никакого мошенничества! — Ген игриво подмигнул в камеру, а Сэнку двумя пальцами взял у него из рук бумажный шар и продемонстрировал прикрепленный к нему карандаш, который фокусник зажимал в рукаве. — Ну, вот, опять вы ломаете мою карьеру… — Ген театрально смахнул невидимую слезу. — Но да ладно, это одна из самых простых иллюзий, ребята, и при желании любой может приловчиться, повторить и удивить своих друзей! — Зачем удивлять друзей дешёвыми фокусами, если можно воссоздать настоящую левитацию? — На лице у Сэнку расползлась маниакальная улыбка. — И не при помощи твоей фальшивой магии, а используя науку, Менталист! Ген скептически выгнул бровь. — Настоящая левитация? Звучит неубедительно, док.  — Хехе, обожаю разрушать твоё невежество. Руки так и чешутся!  Четвёртый съёмочный день был посвящен звуку — на это Сэнку вдохновила способность Гена менять свой голос. Он сам написал Укё в субботу вечером и предложил идею, даже вызвался помочь в написании сценария. Возможность увидеть звук — это само по себе нечто волшебное, и классический зрелищный эксперимент — Труба Рубенса — был прекрасным способом прикоснуться к этому волшебству. Однако, когда Ген, узнав концепцию, предложил подвязать сюда левитацию, их совместная работа сложилась в воистину завораживающую картинку. Из трубы Рубенса они пришли к идее «плоскости» Рубенса, чтобы наглядно продемонстрировать воздействие стоячей волны ультразвука с частотой 28 КГц на пенопластиковые 2-миллиметровые шарики, которые буквально зависали в воздухе над плоскостью в том месте, куда их определят. Сэнку ощущал невероятный прилив эмоционального возбуждения.  Минами объявила перерыв, и ребята на площадке принялись устанавливать необходимое для плоскости Рубенса оборудование, которое Сэнку притащил из лаборатории молекулярной акустики.  Как только прозвучало «Стоп, снято!», будоражащий мандраж немного спал и Сэнку почувствовал, что хочет есть.  Сильно.  Откровенно говоря, он давно не испытывал голод. Ему, по большому счёту, вообще было не важно, что он ест — лапшу быстрого приготовления, пресный тофу или запечённую с лимоном рыбу, что порой в порыве жалости скармливала ему Кохаку, — он питался только потому, что знал, что это нужно. Он мог забыть позавтракать и даже пообедать, и только скудные ужины были стабильным элементом его расписания. Он ценил вкусную еду, но мог спокойно съесть вообще что угодно — в еде важны только калории, на которых функционирует его тело.  Но чтобы действительно хотеть есть? Давненько такого не было.  Он огляделся. Здесь точно были автоматы с напитками, но было ли что-то съестное? Наверняка, надо бы у кого-то спросить.  — Сэнку-чан, не хочешь тамагояки? — Ген материализовался прямо за его плечом, и Сэнку даже вздрогнул от неожиданности. Он обернулся. Асагири мягко улыбался, слегка сощурив глаза, и держал в руках ланч-бокс, забитый омлетными рулетиками.  Пахнет вкусно.  Он поднял взгляд на Гена и усмехнулся. — Как ты узнал, что я голодный? И откуда у тебя тамагояки?  Ген пожал плечами. — Сам приготовил. И… Ну, ты сегодня пришёл позже обычного и выглядел немного помятым, я имею в виду, до того, как Никки снова превратила тебя в секси-учёного. Я предположил, что ты, скорее всего, немного проспал, а раз так, то, вероятно, решил пожертвовать завтраком. Я не прав? Он был прав. Сэнку целое тысячелетие никуда не опаздывал, но вчера он до четырёх утра проторчал в лаборатории, и принял волевое решение проигнорировать первый будильник. И, да, жертвой во славу пунктуальности пал именно приём пищи.  Что всё ещё не объясняло чувство голода.  Раньше, если он забывал поесть, идентификатором служил повышенный уровень раздражительности, но не- — Сэнку-чан?… — Ген мягко его окликнул. — Всё в порядке? Ты чуток подвис… — Ага, — Сэнку встряхнул головой. — Я хочу твой омлет.  Ген сверкнул ямочками. — Угощайся! Мне одному всё равно много.  — Не думал, что ты умеешь готовить.  — У меня ровно три с половиной блюда в арсенале, но готовка меня расслабляет, это что-то вроде моей личной медитации, — Ген привёл их к диванчику, сел, закинув ногу на ногу, и извлёк из ниоткуда две пары палочек. Одну передал Сэнку. — И вообще, я слежу за питанием, знаешь ли! — Он подхватил кусочек тамагояки и отправил его в рот. — Эта роскошная сияющая кожа не даётся мне даром! Сэнку усмехнулся и закатил глаза. Но кожа у него и правда сияла, чего уж там. Усевшись рядом с Геном, он тоже подцепил кусочек из ланч-бокса. Тамагояки просто таяли во рту. Вкусно.  — Это вкусно.  У Гена покраснел кончик носа. — Спасибо! — Зачем тебе так много? — Сэнку с удовольствием жевал уже третий кусок, и Ген, улыбаясь, передал весь контейнер ему в руки.  — Ешь, я больше не буду, — он вздохнул и немного помолчал. — Я всегда ношу с собой немного еды, но ем мало. А готовлю много, ещё по студенческой привычке — мы тогда жили втроем, и только я был способен не сжечь кухню. — Ген, кажется, улыбнулся воспоминаниям, а потом перевёл взгляд на Сэнку. — Вообще, я обычно скармливаю всё Укё, но, кажется, тебе сегодня нужнее.  Укё, значит.  — Я думал, у тебя есть что-то типа личного повара и райдер со списком того, что должно быть в гримёрке… Ген хохотнул и огляделся по сторонам. — Ты где-то видишь здесь мою гримёрку? И вообще, ну, какой личный повар, честное слово, я же не Рюсуй-чан! Что верно, то верно. Рюсуй умел жить эту жизнь — с шиком, размахом и Франсуа.  — Спасибо, что покормил. Это… неожиданно, но очень кстати. Я вот на кухне довольно беспомощен. Готовка, конечно, по сути своей, просто химия, но, видимо, чтобы у меня получилось сварганить что-то съестное, нужно переоборудовать кухню в лабораторию. Колбочки там расставить, горелки… Ген хихикнул. — А что ты любишь есть?  — Что? — Сэнку растерянно моргнул.  — Ну… может, у тебя есть любимое блюдо? — Ген повертел палочки между пальцами. — Я мог бы приготовить. Мне не сложно, мы снимаем уже месяц, и весь месяц ты только и делаешь, что хлещешь энергетики. Уверен, твой желудок молит о пощаде.  Сэнку смотрел на него в упор и пытался понять, в чём подвох. — Зачем тебе это? — Ну, знаешь… Друзья так делают, — пожал плечами Ген. — Но если тебя это смущает, то- — Не смущает. Эм, просто… — Сэнку потёр затылок. — Бля. Я к такому не привык. Спасибо за предложение. Я всеядный, но если так подумать, то, наверное, рамен? Моё любимое блюдо, в смысле.  Ген склонил голову вбок. — Рамен, значит? Почему-то я не удивлён. — Он снова хихикнул. — А ты знаешь, что вообще-то рамен- Он принялся рассказывать о китайской предыстории традиционного японского блюда, а Сэнку уплетал сочные омлетные рулетики и испытывал невероятное умиротворение. Сегодня всё складывалось удачно — захватывающий эксперимент, вкусная еда и… приятная компания.  С Геном было комфортно. И это было удивительно, если вспомнить, что в первую секунду его появления на съёмочной площадке Сэнку едва подавил желание свернуть эту длинную шею.  Сэнку неосознанно взглянул на него и отметил про себя, что Ген всегда упакован по горло. Высокие воротники рубашек, шарфы, водолазки. Татуировка на щеке спускалась по линии челюсти и утопала где-то под одеждой. Интересно, чем она заканчивается… Он проследил взглядом за руками Асагири, которыми тот жестикулировал при рассказе и, закончив, сложил на колени. В голове всплыло воспоминание о дырявых джинсах и узких крепких мышцах.  Сэнку ощутил, как покраснели его уши, и быстро отвёл взгляд в сторону.  Когда они приступили к съёмкам непосредственно самого эксперимента, ему почему-то было сложнее сконцентрироваться на выкладывании пенопластиковых шариков в воздушный поток.  ••• — Сэнку! Ура, я так соскучилась! — Суйка повисла у него на шее, и Сэнку подхватил племянницу на руки. — Я ждала тебя под дверью, потому что Мелок засуетился, а я заметила, что он всегда суетится, когда ты вот-вот придёшь! — Я тоже соскучился, товарищ детектив, — Сэнку усмехнулся и потрепал племянницу по волосам. Та засмеялась и поправила очки. — Где Кохаку? — Она задержалась на смене, но уже едет домой! Сэнку вздохнул. Кохаку всегда отчитывала его за переработки, но сама грешила тем же. Она была одним из лучших физиотерапевтов в городе, и он, конечно, гордился ею, но дни, когда она задерживалась на смене, случались куда чаще, чем следовало бы.  Сэнку прошёл в гостиную с Суйкой на руках, и завалился на диван. Он сам приехал сразу после съёмок, точнее, после их с Асагири традиционной чашки кофе. Тот сегодня попробовал кофейного монстра Сэнку и сразу залил в себя литр воды, вопя, мол, «такими темпами ты впадёшь в сахарную кому, Сэнку-чан, и тебя не спасут ни магия, ни наука». Сэнку усмехнулся своим мыслям.  Суйка слезла с его колен и потянулась за пультом. — Сейчас начнётся моё любимое шоу!  — Это которое про шпионов? — Нет, которое про магию! — Суйка сияла восторгом и включила нужный канал. — Смотри!  Сэнку поднял глаза в телевизор и чуть не расхохотался. Оттуда на него взирали подведённые чёрным кошачьи глаза со знакомой приторно-сладкой улыбкой.  «Добрый вечер, леди и джентельмены! С вами Асагири Ген и его «Иллюзион!»» — Хаха, да ты шутишь, Суйка, ты смотришь это дурацкое шоу? — Сэнку забавляла эта ситуация. А ещё Гену в кадре шла фиолетовая шёлковая рубашка. Стоит ли ему об этом сказать?  — Эй, оно не дурацкое! Смотри, чему Суйка научилась! — Девочка вскочила и суетливо забежала в свою комнату, вылетев оттуда через минуту, держа руки за спиной. Она торжественно уселась перед Сэнку на диване и приняла очень загадочный вид. — Смотри, у меня в руках ничего нет! А теперь, — Суйка сделала жест подобный тому, что делал Ген. В её руке появится бумажный цветок. — Я наколдовала цветок! Держи! Конечно, когда это сделала Суйка, Сэнку смог разглядеть, в чём фокус. Движения Асагири были безупречны, и учёный почти готов был поверить, что его нечеловеческая ловкость действительно имела магическую природу, но теперь, когда он увидел этот же трюк в исполнении своей маленькой племянницы, который, кстати, получился весьма неплохим и довольно эффектным, он осознал масштаб мастерства Гена. То, как много усилий он приложил, чтобы в итоге вытворять такие фокусы легко и непринуждённо. Это вызывало не только восхищение, но и уважение. Ген действительно был профессионалом.  — Суйка, магии не существует, и я уже не раз видел этот трюк. Но ты молодец! Я думаю, такие упражнения развивают мелкую моторику, это полезно в твоём возрасте.  Девочка надула губы. — Где ты видел этот трюк? Сэнку кивнул в телевизор. — Да вот этот чудик буквально каждую минуту что-то подобное проворачивает. Сегодня он так подал мне палочки для еды, хехе.  — Он подал тебе палочки для еды? Ты что, обедал с Асагири Геном? — Суйка выглядела настолько восторженной, что Сэнку рассмеялся.  — Ага. Он мой новый друг, знаешь? — Новый друг? Тебе что, пять? — Сэнку оглянулся на голос и увидел, что Кохаку стоит в дверном проёме, прислонившись к косяку. — Привет вам, малышня! Сэнку закатил глаза. Кохаку была старше на полтора года и упивалась этим фактом буквально всю его жизнь. — Зато ты умрёшь раньше.  Она заржала и плюхнулась к ним на диван рядом с Суйкой, притянув её в свои объятия. — С твоим-то ритмом жизни? Ха! Ты буквально сдохнешь послезавтра! На экране Ген демонстрировал трюк со шкафом, в котором всё исчезает, и они дружно залипли на экран в приятном молчании.  — Как тебе с ним, кстати, работается? — Вдруг спросила Кохаку. — Всё так же раздражает? Сэнку хмыкнул.  Раздражает ли?  Он снова глянул на экран телевизора.  Раздражает так, что хочется препарировать его сознание, хочется нарезать его мозг на тончайшие пластинки и изучать под микроскопом, хочется соскабливать его маски слой за слоем, чтобы обнажить ядро.  — Да вроде бы мы сработались.  Кохаку окинула его задумчивым взглядом и хмыкнула.  Оставив заворожённую представлением Суйку перед телевизором, они перебрались на кухню. Кохаку деловито оценивала содержимое холодильника, а Сэнку сидел за стойкой и рассказывал о сегодняшнем эксперименте.  — Ты, кстати, в кои-то веки нормально выглядишь, — Кохаку водрузила на стойку тарелку с сыром и пару сэндвичей. — Месяц назад ты смахивал на труп. Ешь, больше ничего нет, и я слишком устала, чтобы готовить.  Сэнку взял кусочек сыра. — Спасибо, но я поел. И вовсе я не смахивал на труп… ну, может, на больного туберкулёзом, максимум.  — Ха! Не многим лучше, болван, — она щёлкнула его по лбу, и Сэнку хохотнул. — Что ты там поел, литр сладкого кофеина и протеиновый батончик? — Нет, меня Асагири покормил тамагояки, а потом я ещё и десертом это дело шлифанул.  Кохаку замерла с сэндвичем на полпути ко рту. Она медленно моргнула и откусила бутерброд, не отрывая удивлённого взгляда от Сэнку. — Асагири. Тебя. Покормил. Я не ослышалась?  — Нет, — Сэнку пожал плечами. — А что тут такого? Мы, вроде как, друзья.  Она закашлялась, поперхнувшись бутербродом, и заржала. — Друзья? Ну ты выдаёшь, хахаха! Чёрт, я теперь должна Нанами пятьсот йен, потому что когда он ляпнул, что ты поладил со своим соведущим, я клялась, что уж ты-то явно иного мнения о ситуации! — Она перевела дух и снова откусила сэндвич. — Кто бы мог подумать, доктор Ишигами заводит новых друзей! Да не абы каких, а из телевизора! — Она снова мерзко захихикала, и Сэнку раздражённо выдохнул.  — Какого хрена вы двое на меня спорите? И, что? Ты общаешься с Рюсуем? Всё с тобой в порядке? — Сэнку выгнул бровь.  Кохаку отложила свой бутерброд и посмотрела на Сэнку долгим, изучающим взглядом. Тот поёжился от такого внимания. Она медленно заговорила. — Конечно, я с ним общаюсь. Во-первых, у нас дочь, — она прищурилась. — Во-вторых, мы, в общем-то, и не переставали общаться, а теперь так и вовсе нам нечего делить.  — Я думал, ты его терпеть не можешь, — Сэнку пожал плечами.  Она хмыкнула. — Твои данные устарели примерно лет на шесть. Ты просто давно не обновлял свою прошивку, — она потянулась через стол и взяла Сэнку за руку. — Но я рада, что ты, наконец, снова подгружаешься в жизнь.   — Что ты имеешь в виду? Кохаку чуть сжала его ладонь. — Ну… последние несколько лет ты будто и не замечал, что происходит вокруг. Я даже не помню, когда ты в последний раз спрашивал, как у меня дела, — она поджала губы. — Я тебя не виню, я… понимаю. У всех свои способы справляться с потерей, и твоя работа — твоя терапия, это давно понятно.  — Я не- — Ты да, Сэнку. Но ты, вроде как, снова с нами. Снова со мной. Я рада. — Она отпустила его руку и снова взяла сэндвич. — Кстати, ты видел? Он устраивает вечеринку на яхте. На яхте! Февраль на дворе! Вот же балбес, ну?  Она продолжила болтать, а Сэнку пытался вспомнить, когда он, в самом-то деле, спрашивал, как у неё дела.  Неужели он и правда настолько выпал из жизни? ••• Сэнку ковырялся в настройках микроскопа, когда услышал звук, который максимально не ожидал обнаружить в лаборатории.  — Укё-чан, ну зачем мы сюда притащились, ты обещал, что это будет быстро… — Это будет быстро.  Рюсуй вскочил из-за компьютера и подбежал к двери. — Боги, ты приехал! Я тебя обожаю! — Он подхватил Укё и принялся его кружить. Укё, в свою очередь, шлёпнул его по голове.  — Эй, эй, не разнесите нам тут лабораторию! — Хром выглядел крайне недовольным тем, что его отвлекли от расшифровки очередной ДНК-цепочки. —  Рюсуй, вали в свой кабинет и мельтеши там, сколько хочешь.  Рюсуй поставил Укё и навалился на него со спины. — Не хочу в свой кабинет, мне там скучно, — он чмокнул Укё в макушку, — и я там не могу доставать тебя! Ха! Укё вывернулся из его объятий с алыми щеками и передал ему папку с документами. — Больше не забывай. Мне пришлось ехать через весь город и полтора часа слушать нытьё Гена, — он кивнул в сторону Асагири, который стоял в стороне и молча с любопытством оглядывался по сторонам. Потом Укё повернулся к Сэнку с мягкой улыбкой. — Добрый день! Прошу прощения за вторжение.  Ген захныкал. — Укё, дружочек, не ругай меня, ты же знаешь, я не могу так долго находиться в машине… — Я знаю, но- — Вы же Асагири Ген, да? — Хром выпалил это так громко и внезапно, что все обернулись и он жутко покраснел. — Кхм. Я… эм, как бы это сказать? Я ваш большой поклонник. Можно, кхм, можно попросить ваш автограф?.. — с каждым словом голос Хрома от смущения становился всё тише и тише, и под конец он очевидно готов был провалиться под землю. Бедняга.  Сэнку не выдержал и заржал. — Сегодня у нас тут какой-то день посещений. Хром, это Укё Сайонджи, продюсер на NHK- — И мой бойфренд! —…и бойфренд Рюсуя. — Нанами улыбался во все 32, а Укё смущенно улыбался и краснел. — А это Ген Асагири, менталист и мой соведущий BBS. — Ген слегка помахал рукой. — Укё, Ген — это Хром, мой аспирант, лаборант и боевой товарищ. А теперь заткнитесь нахрен все, у нас тут работа. Хром, не отвлекайся! — Сэнку уткнулся обратно в микроскоп.  Где-то на фоне, пока он анализировал степень уничтожения бактериального мира на стеклянной плашке, Рюсуй вывел Укё из лаборатории — то ли угостить кофе, то ли показать кабинет, Сэнку так и не понял, а Хром, бормоча и смущаясь, сунул Асагири блокнот и сделал с ним селфи.  — Привет, Сэнку-чан.  Сэнку оторвался от микроскопа и обнаружил, что Ген стоит у него за спиной и слегка нависает над его левым плечом. — Привет, Менталист. Не ожидал тебя тут увидеть.  — А я не ожидал тут оказаться, но вот мы здесь, — Ген хихикнул. — Чего делаешь? Асагири выглядел заинтересованным и смотрел на микроскоп взглядом ребёнка у витрины с игрушечным паровозом. Сэнку знал этот взгляд. — Смотрю за колонией. Хочешь взглянуть? Ген удивлённо распахнул глаза и закивал головой. Сэнку отодвинулся, жестом подозвав Гена сделать шаг ближе. Тот склонился над микроскопом, и Сэнку чуть навис над ним, настраивая окуляр. Белая длинная прядь спадала Гену на глаза, и он попытался её сдуть. Безуспешно. Сэнку покосился на него — тот забавно сморщил нос и прищурил левый глаз. Белые мягкие волосы слегка колыхались от его дыхания. Если какой-нибудь волосок сейчас свалится прямо в чашку Петри, на Сэнку свалится куча дополнительной работы, и он, сдержав раздражённый вздох, аккуратно заправил эту белую прядь Гену за ухо. Чтобы не мешалось.  Он едва задел кончиком указательного пальца его щёку и ухо, но даже это лёгкое прикосновение дало понять, какая шелковистая и прохладная у него кожа.  Кончик пальца зачесался желанием прикоснуться ещё раз. Исключительно в исследовательских целях, конечно.  Потому что, ну, у людей вообще может быть такая холодная кожа? Ген замер. Казалось, он даже перестал дышать, кончик его уха, к которому прикоснулся Сэнку, стал нежно-розовым. Он тихо сглотнул. — Кхм… С-спасибо, Сэнку-чан.  — Волосы могли упасть в образцы и испортить мою работу.  Асагири залился краской окончательно и нервно рассмеялся. — Ха-ха, точно. Верно. Прости, я не подумал, — он пригладил волосы и убрал за ухо всё, что убиралось.  Яркий румянец на щеках Асагири и его откровенное смущение заставили Сэнку задуматься о контексте ситуации. Пока тот снова склонился над окуляром микроскопа и, кажется, восторженно щебетал что-то вроде «оно живое, Сэнку-чан, оно шевелится!», Сэнку попытался проанализировать то, что сейчас происходило.  Ген стоит, слегка склонившись над стойкой. Сэнку стоит прямо за его спиной, близко: касаясь плечом его плеча. Так близко, что он чувствует сладковато-пряный лавандовый аромат, который исходит от Асагири. Что это, парфюм?  Он вспомнил, что чувствовал этот же запах, когда тащил Гена из бара. Так пахли чёрно-белые волосы, когда его голова лежала на плече Сэнку.  Учёный нахмурился и неосознанно придвинулся ещё ближе — хотелось ярче почувствовать приятный аромат, он перебивал химически-стерильный запах лаборатории, и обоняние Сэнку восторженно потребляло что-то, что не было спиртовыми парами.  Тут дверь лаборатории с лязгом распахнулась. — Хаха, думали, я ушёл от вас надолго? Не дождётесь, чертяги!  — Рюсуй, если я умру от сердечного приступа в 26, это будет только твоя вина, — Хром прикрикнул на него в ответ, и Ген в секунду оказался уже в паре метров от Сэнку. Тот даже не заметил, как это произошло, но что-то в его мозгу недовольно шевельнулось, разочарованное тем, что не удалось расшифровать аромат. Лаванда? Немного мускуса? Что-то ещё, пряное, но- — Ген, поехали дальше, иначе мы везде опоздаем, — Укё выглядел слегка потрёпанным и, определённо, куда более красным, чем до того, как его увёл Рюсуй.  — Поправь-ка воротник, дружочек, — хихикнул Ген, и Укё нервно одёрнул свою объёмную горчичную рубашку. — Поехали. Хорошего вам денёчка, Сэнку-чан и Хром-чан! — Пропел он и помахал на прощание, через секунду выскользнув за дверь.  — Рю, не надоедай им, а иди работать свою работу, ладно? — Укё поднялся на цыпочках и мягко чмокнул Рюсуя в щёку. — До вечера тебе, и счастливо всем! Приятно было познакомиться, Хром.  — Окей, пойду вас провожу, и, так и быть, поработаю свою работу, — Нанами выглядел слишком довольным. Потом он перевёл взгляд на Хрома. — Скажи спасибо Укё, что я дарю вам пару часов тишины! — Он заржал и тоже вышел за дверь.  — Ага, спасибо, — Хром выдохнул и перевёл взгляд на Сэнку. — И что это, нахрен, было? Тот пожал плечами. — Я знаком с ним уже двенадцать лет и давно ничему не удивлюсь.  — Да я не про Рюсуя! — Хром хохотнул и вылез из-за компьютера, чтобы плюхнуться на стул рядом со столом Сэнку. — Я про Асагири Гена и тебя! Сэнку вопросительного выгнул бровь. — Что? Хром заговорщицки понизил голос и положил подбородок на ладони. — Вы что, встречаетесь, да? — Что?! — Сэнку подавился воздухом от такого заявления. — С чего ты это вообще взял?! — Чувак, да сексуальное напряжение между вами можно было ножом резать! Сэнку смотрел на него так, будто Хром сошёл с ума прямо у него на глазах. — Хром, ты что, блядь, такое несёшь? Какое ещё сексуальное напряжение? Мы знакомы месяц, мы просто друзья! Хром выглядел неубеждённым. — Прям вот друзья? И часто ты называешь людей друзьями спустя месяц знакомства? И что-то я не припомню, чтобы ты сам инициировал физический контакт, если это не «пятюня» после удачного опыта… — Хром. Иди работай.  Он гоготнул и отправился обратно за компьютер. — Ок, я понял! Просто подумай об этом на досуге, чувак, просто подумай! Сэнку швырнул ему вслед пинцет, и Хром заржал. Мелкий зловредный идиот.  Он вернулся к своим чашкам Петри, но мыслительный процесс, запущенный стараниями его достопочтенного лаборанта, уже было не остановить.  Как часто он называет людей друзьями спустя месяц знакомства? Как часто он вообще кого-то называет другом? Сэнку стал перебирать в голове тех, кто однозначно носит этот статус. Тайджу, конечно. Юдзуриха. Они втроем знакомы с детства, со школы. Рюсуй. Поначалу — просто коллега по одному экологическому кораблестроительному проекту, но теперь — точно друг и соратник. Кохаку? Да, она его сестра, но в первую очередь, конечно, друг — они столько всего пережили вместе.  Хром? Может быть, пока ещё не друг, но совершенно точно товарищ.  Ксено? Сэнку хмыкнул. Даже его, пусть с натяжкой, пусть старательно покопавшись в тысяче его сомнительных ролей в жизни Сэнку, но можно было назвать другом.  Но Ген?… Обо всех друзьях в голове у Сэнку хранилась целая картотека информации. Даты рождения, ближайшие родственники, памятные события. Что он знал о Гене? Он любит колу. И эспрессо. От него пахнет чем-то лавандовым, и он не любит костюмы, но всё равно носит. У него ловкие руки и тонкие пальцы. И сильные длинные ноги. Он очень умный, хоть из-за его легкомысленного и жеманного поведения так сразу и не скажешь. Сэнку гуглил про ментализм — оказывается, это требовало глубокого знания психологии и других социальных наук. Он даже посмотрел пару его выступлений — это взрывало мозг и вызывало уважение.  Сэнку всегда ценил профессионализм.  Ген… в студенчестве жил с кем-то втроем в квартире? И любил готовить? Кажется, на этом его досье в картотеке Сэнку исчерпывало себя. Что ж, не густо.  О руководителе инженерного отдела Касеки Сэнку и то знал больше.  Получается, считать Асагири другом было опрометчиво? Но от этой мысли в груди что-то возмущённо потянуло. Этот яркий, странный человек вихрем ворвался в его жизнь и устроил там хаос — в котором можно было смеяться в баре, наслаждаться остроумными диалогами и угощаться омлетными рулетами.  Ген быстро и основательно обосновался в закрытом мирке Сэнку, словно всегда там и был. С ним было комфортно, приятно... Так же, как и с любым из его друзей.  Сэнку кивнул сам себе — пусть картотека пока не пополнилась знаниями, очевидно, этот статус Асагири каким-то чудом успел заслужить.  ••• Утром в четверг Сэнку оторвал голову от подушки и с разбегу окунулся в мир, исполненный боли.  Шея болела всё чаще и чаще, и вот сегодня эта боль растекалась вниз по спине и вверх — как будто прямо в мозг. Отвратительно.  Он поморщился и поплёлся на кухню, закинуть в себя немного анальгетиков. Однако, их хватило ненадолго.  Уже в кресле у Никки боль начала накатывать с новой силой. Кохаку уверяла, что ему нужно заниматься чем-то вроде пилатеса или йоги, но Сэнку только ржал над этой идеей. Рюсуй утверждал, что нужно просто меньше работать — очень в духе Нанами, но для Сэнку это явно был не вариант. Хром вообще был неубиваемый и потому советов не давал, так что Сэнку оставалось только пить таблетки и страдать.  Таков путь.  Когда они начали снимать эпизод, из-за боли концентрироваться было трудновато, благо, задача была изученная вдоль и поперёк. В пятом выпуске они разбирали тему электричества и демонстрировали сборку лестницы Иакова. Сэнку объяснял тонкости настройки предохранителей и электродов, Ген наматывал проволоку и дурачился. Когда Сэнку попытался отобрать у него детали, шея при резком движении заныла ещё сильнее, он поморщился и решил оставить все, как есть. Дурачится — ну, пусть дурачится. Если этого балбеса шибанёт током, он тут не при чём и спасать никого не будет. У него, вон, шея болит, считай, почти инвалидность.  Ген посмотрел на него внимательным взглядом и принялся собирать устройство спокойнее, без визуальных эффектов. Сэнку выдохнул. Глядишь, сегодня они обойдутся без опытов с электрическими стульями.  — Теперь переходим к настройке резонанса. Нам нужно оценить уровень сигнала в высоковольтных проводах, Менталист. Положи рядом с разрядником щуп от осциллографа, он не должен касаться электродов, иначе мы с тобой точно спалим чего-нибудь. Например, студию.  Ген хихикнул: — Не повторяйте это без присмотра, ребята! Ваши родители не оценят ещё один повод сжечь квартиру! —  Отличное предупреждение, — Сэнку улыбнулся. — Так, теперь ЛАТР-ом поднимаем входное напряжение… и видим как растет амплитуда сигнала на высоковольтных проводах. Замечательно. Когда они закончили сборку и настройку, Сэнку дал сигнал повернуть рубильник, и между двумя стеклянными трубками засияла электрическая дуга. Ген испуганно хихикнул и отскочил, потом медленно подошёл, не отрывая заворожённого взгляда от их самодельной установки. В сизых глазах мерцали молнии, и Сэнку поймал себя на мысли, что такая реакция Гена на всё, что происходит в этих декорациях — это лучшая награда за работу, а потом подумал, что эта мысль абсолютно идиотская и отбросил её подальше.  В перерыве Сэнку со стоном приземлился на диван, потирая шею. Нужно было захватить с собой обезбол.  — Что с тобой, Сэнку-чан? У тебя болит голова? — Ген присел перед ним на корточки и выглядел обеспокоенным.  — У меня болит шея, а вместе с ней и всё остальное.  Ген мягко улыбнулся. — Ох, понимаю. Сидячий образ жизни и всё такое, да? У тебя, аскета, наверное, и ортопедической подушки нет? — Сэнку кинул на него испепеляющий взгляд, и Асагири рассмеялся. — Ну, что? Я вот себе сделал такой подарок на тридцатилетие! Пока что лучшая инвестиция, честное слово! — Херня это всё. У тебя, случайно, нет анальгетика?  — Случайно нет. Но… — Ген немного замялся. — Мне всегда помогал массаж. Я немного умею, и если хочешь… Сэнку тяжело вздохнул. Что-то сомнительное типа массажа казалось лучшим, чем совсем ничего. — Давай попробуем.  Ген встал и улыбнулся, растирая ладони. — Давай! Сядь ко мне полубоком, вот так.  У меня вечно холодные руки, надо их чуток согреть, так что ты не ругайся. — Он мягко прикоснулся к шее Сэнку, надавил на пару точек своими прохладными пальцами, и вдоль позвоночника пробежал табун мурашек. — У тебя очень напряженные мышцы, Сэнку-чан, тебе стоит иногда расслабляться, растягивать их. Ты пробовал йогу? — Так, всё, я- — Ладно-ладно, я понял! Только наука, только химические реакции, только хардкор! — Ген хихикнул и провёл ладонями вверх-вниз. Он слегка похлопал Сэнку по плечам. — Выпрямись и отведи лопатки назад. Вот так. — Нежные прохладные пальцы нащупали основание его черепа и надавили на какие-то болезненные точки. Сэнку зашипел. — Тшш, дружочек, потерпи немножко. Потом сразу станет лучше, — промурлыкал Ген, и Сэнку заставил себя расслабиться.  Он массировал точки пальцами небольшими круговыми движениями, сосредоточившись на особо напряжённых местах и области вокруг них. Сэнку плавился от прикосновений прохладных пальцев, которые теперь стали чуть теплее, но всё равно были не такими горячими, как его шея. Это было так приятно… Ген помассировал его виски, потом кожу головы, снова спустился на шею и перешёл к плечам.  Сэнку готов был отлететь на небеса. Эти хрупкие ладони творили с ним истинное волшебство. В эту магию он готов был поверить. На каком факультете Хогвартса такому обучали?  Закончив, Ген слегка погладил его по щеке. От этого прикосновения сердце Сэнку замерло и сразу застучало сильнее. Это что, тахикардия? Ну, энергетики не могли пройти через его жизнь бесследно… — Как ты сейчас, Сэнку-чан? — Прошептал Ген. Его прохладная ладонь ещё касалась горячей щеки Сэнку, и тот едва сдерживал желание прильнуть к этому прикосновению.  — Лучше. Спасибо. — Сэнку тоже прошептал, потому что было в этом моменте что-то… что-то… — Так, ребята, перерыв окончен! Погнали дальше! — Звонкий голос Минами разрезал воздух и Ген отстранился. Сэнку ощутил странное чувство потери.  Остаток съёмочного дня голова не болела, зато покалыванием на щеке отзывался фантомный след от прикосновения нежной ладони.  По завершении сияющий Укё собрал всю команду. — Ребята, поздравляю нас — мы сняли ровно половину первого сезона! — Все зааплодировали и Сэнку ощутил приятное чувство общности. — Завтра в 17:00 на NHK выходит наш пилотный выпуск. Это премьера, и это стоит отметить! Все получили рассылку с приглашением на вечеринку? — Все заулюлюкали и у Сэнку, наконец, всё срослось. Так вот что за вечеринка на яхте… Окей, разбираться, причём тут Рюсуй, смысла не было, вряд ли в городе проводилась хотя бы одна тусовка, к которой не был бы причастен признанный король кутежа. — Тогда ждём всех завтра к 19 часам в порту. Я очень рад и очень хочу отметить запуск вместе со всей командой! Сэнку терпеть не мог вечеринки. Он покосился на Гена. — Ты пойдёшь? Ген вскинул на него свой кошачий взгляд. — Конечно, это же важно для Укё. Ну, и мы с тобой, вообще-то, тут главные звёзды! — Он хихикнул и подмигнул. А потом улыбнулся. С ямочками.  Важно для Укё? Сэнку захотелось вздохнуть.  ••• С вечеринками у Сэнку отношения были напряжённые. Его утомляли шум и люди, и потому, если тусовки было не избежать, он приходил примерно на час, выпивал в углу и старался не отсвечивать. Это была отработанная годами схема, и все давно смирились с этим фактом.  «Вечеринка на яхте» была, конечно, затеей специфической. Во-первых, это была не яхта, а теплоход. Во-вторых, с судна по собственному желанию раньше времени не сбежишь. В-третьих, он был одной из главных, так сказать, звёзд, и просто проигнорировать приглашение было бы некрасиво. Ну, и в-последних, это организовывал Рюсуй, а, значит, отсидеться в стороне вряд ли получится — он отыщет Сэнку даже в трюме и начнёт шутить свои идиотские шутки.  Шансов, что пятничный вечер пройдёт приятно, было примерно ноль.  Правда, размышлять об этом, потягивая виски в самом дальнем углу задней палубы всё равно было уже поздно. Сэнку по случаю даже надел пиджак и собрал волосы в низкий хвост.  Где-то на фоне играла музыка, инвесторы читали речи, раздавались овации и аплодисменты, а Сэнку смотрел за горизонт и думал, что нужно было украсть с фуршета тарелку с канапе.  Раздались шаги.  — Ой, Сэнку, ты здесь? Извини, я тебе помешал? — Сэнку обернулся и увидел уставшего Укё с бокалом шампанского в одной руке и тарелкой с закусками в другой.  — Да нет, я тут просто наслаждаюсь тишиной.  Укё подошёл поближе и протянул закуски. — Я вот тоже искал тихое место. Меня утомляют такие мероприятия, если честно. Прошутто? Сэнку усмехнулся. — Тогда ты нашёл нужную компанию. — Он подцепил зубочисткой прошутто и отправил его в рот. — Я тоже не ценитель.  Они стояли и смотрели за горизонт в приятной тишине, Укё мягко улыбался своим мыслям и явно наслаждался — шампанским, закуской, видом, может быть, даже компанией. Потом он взглянул на Сэнку. — Кстати, спасибо тебе, что ввязался в эту авантюру. Я надеюсь, ты не пожалел.  — Неа, совсем нет, — Сэнку отхлебнул свой виски. — Я рад, что оказался полезен. Спасибо тебе, что пригласил. Будь на твоем месте кто-то другой, я бы, скорее всего, не согласился. Но я точно не жалею.  Укё расплылся в светлой широкой улыбке. — Это приятно знать! Ещё я рад, что вы с Геном поладили.  — Да с ним кто угодно поладит, если он задастся такой целью, — хохотнул Сэнку.  — О, ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься, — Укё покачал головой и отправил в рот кусочек сыра. Сэнку за ним повторил — сыр выглядел аппетитно. — Ген… умеет создавать не лучшее первое впечатление, мягко скажем. И второе. И третье… — Он хихикнул. — Хотя, возможно, проблема в том, что он и не задается целью кому-то нравиться, так что, может, ты и прав.  Сэнку покосился на Укё и повертел в руке бокал. Его давно интересовал один вопрос… — Вы с ним довольно близки, я заметил.  Укё кивнул. — Ага. Мы дружим уже лет пятнадцать, на самом деле. Даже какое-то время вместе снимали квартиру.  — Он поэтому согласился в шоу участвовать, потому что ты его друг? — Хахаха, конечно, нет, — он явно позабавился с вопроса Сэнку. — Ген из-за этого едва не отказался. Он иногда просто невыносим, когда включает режим дивы, — Укё с улыбкой покачал головой. — Но я его, конечно, всё равно бесконечно люблю. Даже в режиме дивы. Он согласился, потому что это, ну, классный проект? Ген очень много делает для детей.  И для меня он тоже много чего делает, подсказал Сэнку мозг.  Укё говорил об Асагири с таким теплом, что где-то за диафрагмой у Сэнку разлилось что-то похожее на нежность. Но не успел он поддаться сентиментальному порыву, как за спиной раздался громогласный смех.  — Эй, плод любви человека к пекинской капусте, ты что тут, пытаешься убить моего парня своими душными разговорами? — Рю, прекрати, — голос Укё был таким мягким, что вообще не отдавал осуждением. — У нас тут территория отдыха от посторонних шумов.  Рюсуй обнял Укё со спины. — Хорошо, я буду потише. Но ты, — он сощурился на Сэнку, — имей в виду… Сэнку заржал. — Святые нуклеины, угомонись, если я захочу кого-то убить, то мне скорей поможет канистра с щёлочью в подсобке! — Хаха, всегда приятно знать, что на тебя можно рассчитывать в вопросах избавления от трупов, — он пихнул Сэнку локтём в плечо, и Укё шлёпнул его по руке. Рюсуй заржал и зарылся носом в его макушку.  Сэнку покосился на них и хлебнул свой виски. Они оба — и Рюсуй, и Укё — выглядели счастливыми. Какими-то уютными. Сентиментальный порыв грозил нагрянуть с новой силой. Да что с ним сегодня такое? — Что это у вас тут за локальная тусовочка? — По правую руку от Сэнку материализовался Ген, и Сэнку никогда не привыкнет к тому, как бесшумно и внезапно он умеет появляться.  — У нас тут территория, свободная от шумов, — деловито пояснил Рюсуй.  Ген захихикал. — Рюсуй-чан, ну как территория может быть свободна от шумов, если там есть ты? — Ну эй, это заговор! — Можно я тут с вами немножко постою? — Ген облокотился спиной на перила и огляделся по сторонам.  Сэнку протянул ему канапе с дыней и сыром, и тот благодарно улыбнулся. — Конечно, можно, если не будешь шуметь.  Асагири закинул в рот кусочек сыра, подмигнул и сделал драматичный жест, будто закрывает рот на молнию и выкидывает ключик.  Какой же он игривый.  Так, а это какая-то новенькая мысль. Куда делся «раздражающий»?  Но сейчас Сэнку не хотелось раздражаться. Неделя выдалась на удивление удачной, и он давно не чувствовал себя таким довольным жизнью — на этом фоне даже жеманность не бесила, а, пожалуй, даже казалась забавной.  Ген закинул голову назад и закрыл глаза. Ветер трепал его длинные пряди, и Сэнку проследил взглядом по линии его профиля. Аккуратный чуть вздёрнутый нос. Острый подбородок. Изящная длинная шея, укутанная бантом сиреневой шёлковой рубашки. С почему-то салатовыми манжетами. Странное сочетание цветов, но не то чтобы Сэнку разбирался в моде.  Фокусник выглядел умиротворенным и таким красивым в закатном свете на фоне воды, что Сэнку впервые захотелось достать фотоаппарат.  — Эй, Укё, тебя там ждут, у тебя речь для инвесторов, помнишь? — Из-за угла выглянула Минами, и Укё вздохнул.  — Помню, да. Сейчас подойду, — он выскользнул из объятий Рюсуя и потянулся.  Ген резко оторвался от перил, и от этого движения до Сэнку донёсся пряный лавандовый аромат. — Я пойду с тобой, буду наслаждаться статусом и влиянием моего лучшего друга, — он хихикнул и схватил Укё под руку.  Рюсуй помахал им вслед и повернулся к Сэнку. — Охренеть, прошло уже два часа с начала тусы, а ты всё ещё здесь и даже не выглядишь так, будто тебе срочно нужен ИВЛ.  — Куда я денусь с корабля, придурок? — Ха, уверен, если бы ты задался целью, то уже соорудил бы тут реактивный ранец из вилок и фейерверка, — Рюсуй заржал, и Сэнку усмехнулся. Ладно, окей, вероятно, он был прав. — Даже не знаю, кого благодарить за твои обновлённые настройки.  Сэнку выгнул бровь. — Ты о чём? — Ты начал адекватно питаться и перестал быть похожим на жертву чьих-то неэтичных опытов, — он принялся загибать пальцы, — ты стал смеяться над моими шутками, возможно, я таки воспитал в тебе вкус, но что-то подсказывает, что дело не в этом, ты начал появляться где-то ещё, помимо своей захудалой лабы и унылой квартиры, — Сэнку пихнул его локтём. — Нет, ну, серьёзно? Я знал, что Асагири называют волшебником, но чтобы превратить тебя в настоящего мальчика! Или, может, он не обделён ещё какими талантами, ммм? — Рюсуй похабно поиграл бровями.  — Отъебись, умоляю! Ничего не знаю ни о каких его талантах. И знать не хочу. Нанами заржал. — Ну да, ну да, так я тебе и поверил. Ты буквально пять минут назад смотрел на него так, словно в мире больше вообще ничего не существует. Ты до этого только на своих микроскопических друзей в пробирках так смотрел. Хаха, ну, может, у Асагири тоже есть какой-то интересующий тебя микроскопический друг- Сэнку пихнул его локтем сильнее и Рюсуй возмущённо ойкнул.  Бля. Он что, правда так смотрел на Гена? Да ну, бред какой-то.  — Мы просто друзья.  — Просто друзья мы с тобой, Ишигами. И на меня ты что-то так не пялишься… — Было бы на что пялиться.  Рюсуй посмеялся и замолчал. Он задумчиво смотрел за горизонт. — Я знаю, что он приглашал тебя на свидание.  Сэнку выгнул бровь. — Откуда? — Ха, да он весь вечер проскулил у Укё на коленях! Пришёл с лотком мороженого и весь в слезах. Меня даже выселили в другую комнату, но контекст я уловил.  Сэнку нахмурился. — Он… плакал? — Бля. Наверное, не стоило этого говорить, — Рюсуй почесал затылок и поджал губы. — Отмена, ты ничего не слышал, контрл зет, контрл зет.  — Почему он плакал? Мы нормально разошлись, я даже почти ему не нахамил. Я… бля, — он чувствовал, как сердце падает куда-то в пропасть.  — Да не бери в голову. Он просто… ну, чувствительный? Укё сказал, что это их старинная традиция после любовных неудач. Мол, такого давно не было, но иногда случается.  Сэнку представил себе свернувшегося в клубочек Гена, с припухшими глазами и красным носом, который скулит и ест мороженое ложкой прямо из лотка. Этот сияющий, игривый, такой яркий человек не должен был плакать. Тем более, из-за него — скучного, занудного, ворчливого доктора Ишигами.  Рюсуй посмотрел на него изучающим взглядом и усмехнулся. — Если тебе будет лучше, через двадцать минут он уже опустошал мой холодильник и стебался над моим выбором посуды.  Лучше не стало.  — Да мне всё равно.  — Ага, я вижу, — Рюсуй усмехнулся. — Слушай, Сэнку… дай ему шанс.  — Рюсуй- — Нет, не так. Дай себе шанс. С ним-то всё будет в порядке. А вот ты, балбес, позволь сам себе быть счастливым. Дай себе эту возможность.  — Рюсуй, серьёзно, я тебе щас врежу- — Ууу, я не вовремя, да? — Сэнку обернулся и увидел Асагири с бокалом колы, который переводил между ними двумя свой насмешливый взгляд.  — Вот видишь, Ген, как опасно с ним дружить! Мало того, что он хранит в подсобке канистры с щёлочью, так ещё и способен на физическое насилие! Ай! — Сэнку снова пихнул Рюсуя в плечо, но тот не выдержал уровня драмы и заржал.  — Вижу, Рюсуй-чан! Ну, мы можем составить с тобой график, чтобы снизить нагрузку на твою психику — ты можешь дружить с ним по чётным числам, а я — по нечётным… — Вы оба придурки, вы в курсе?  Ген захихикал и встал рядом с Сэнку, так же, как он, оперевшись локтями в ограждение.  — Укё там? — Ага, его поймали в свои сети деловые старички, так что беги его спасать, Рюсуй-чан.  — Бегу! — и Рюсуй побежал.  Ген проводил его взглядом и мягко усмехнулся. — Они такие милые.  — «Милый» — не то слово, которое я бы применил к Рюсую.  — О, может быть, в отрыве от Укё, но с ним… я ещё помню, каким был У до того, как они встретились. Такой… Потерянный в жизни котёночек. Я бесконечно рад, что они друг у друга есть. Укё, конечно, стал куда меньше времени уделять мне, — Ген деланно надул губы, — но куда лучше иметь счастливого, но занятого друга, чем свободного, но утопающего в апатии.  — Ну… наверное, ты прав.  Ген взглянул на него краем глаза. — Кстати, ты сегодня чертовски хорошо выглядишь. Тебе идёт эта причёска, подчеркивает твою мужественную линию челюсти.  Сэнку почувствовал, как уши начали пылать. — Эм… спасибо? Ты тоже. Кхм. В смысле, тоже хорошо выглядишь.  — Благодарю! — сказал он нараспев, хихикнул и вернул взгляд за горизонт.  Ген выглядел мягким и серьёзным одновременно. Он выпрямился и правой рукой поднёс свой бокал с колой к губам, а левую ладонь положил на перила. Совсем рядом с пальцами Сэнку.  Он начал рассуждать, что не думал, что в феврале на теплоходе будет так тепло, и что весна уже совсем скоро, а он любит весну, а Сэнку смотрел на эту узкую ладонь. Кожа у кромки салатового манжета была такой тонкой и белой. Он вытянул свой мизинец и тихонько, украдкой погладил это место на запястье. Ген на это никак не отреагировал, всё так же задумчиво смотрел за горизонт и потягивал колу, рассказывая о мартовских течениях в заливе, и Сэнку чуть смелее погладил мизинцем тонкую, полупрозрачную кожу.  Запястье было хрупким, на нём выступали синие венки, и рядом с его белой рукой с чуть порозовевшими от ветра пальцами золотистая смугловатая кожа на руке Сэнку казалась контрастным пятном. Сэнку залип взглядом на разности их текстур.  — Вы чего тут мёрзнете? Холодно уже, пойдёмте внутрь! — Укё заглянул на палубу. — Там сейчас будут подавать горячее.  Ген убрал руку с ограждения и направился к Укё. — И правда, холодно. Хехе, самое время есть горячее.  Сэнку холода не ощущал.  Его лицо горело пожаром.  ••• Шестой съёмочный день начался сумбурно. Укё был энергичным и весь словно вибрировал, отвешивал комплименты и рассыпался похвалами. Как оказалось, у пилотного выпуска были какие-то бешеные рейтинги, и им увеличили финансирование — в следующих выпусках можно было планировать более серьёзные и зрелищные эксперименты. Сэнку почувствовал прилив будоражащего предвкушения.  Все были радостными и торжественными, кроме Асагири. Он, в противовес своему обычному состоянию, был тише воды и ниже травы, не отсвечивал, выглядел каким-то отсутствующим.  Сэнку, непривыкший к такому напарнику, ощутил беспокойство. Может, он просто устал? У них сегодня были забавные опыты с разными жидкостями — от смешивания и разделения до сообщающихся сосудов разной степени сложности. Это должно было быть весело, и Сэнку сам отчаянно пытался шутить, а Ген… нет, он веселился, но… Если так подумать, случайный зритель и не заметил бы подмены. Просто Сэнку за эти пять недель успел выучить, как сияют его глаза, когда он на самом деле захвачен происходящим, успел внести в картотеку сотню тысяч его улыбок и точно научился идентифицировать искренние.  И сегодня Ген всё так же отлично играл свою роль, но дело в том, что раньше, в такие моменты, когда они творили чудеса перед камерами, он не играл вовсе. Под диафрагмой у Сэнку начинали выть тревожные сирены.  На перерыве Сэнку подошёл к нему, когда тот залип в какую-то мозговыносящую игрушку в телефоне, где нужно было лопать шарики. Он мягко тронул Гена за плечо и тот поднял на него свои невозможные кошачьи глаза. — Ген, у тебя всё в порядке? В сизых омутах плескалось что-то, что Сэнку не мог уловить, что ускользало от его понимания, когда он уже вот-вот готов был ухватиться. — Ага. Спасибо, что спросил, Сэнку-чан. Я просто устал. Хотел побыть один, вот, немного отключить мозг. — Он кивнул в сторону своего телефона, где на экране высветилось «Game over».  Это Сэнку понять мог — усталость, желание побыть одному и всё такое. Это было почти привычным для Сэнку, но никак не вязалось с Асагири, который одним своим присутствием притягивал к себе всё внимание.  — Ладно. Тогда, если всё хорошо, оставлю тебя наслаждаться одиночеством? Лицо Гена слегка смягчилось. — Ага. Спасибо, Сэнку-чан.  Вторая часть съёмочного дня прошла чуть более расслабленно, но Сэнку не мог отделаться от ощущения, что Ген просто лучше играет. По окончании съёмок Асагири куда-то исчез, и Сэнку не успел уточнить у него, в силе ли традиционный кофе.  Он вышел в коридор — мало ли, может, Ген выскользнул в уборную — и решил немного подождать. Вспомнив про автомат с напитками, Сэнку направился за энергетиком. Перед походом в кофейню? Отличный план, Ишигами, — голос Кохаку в голове одобрил такой подход. Или нет. Скорее всего, это был сарказм.  Пройдя немного по коридору, Сэнку услышал приглушённые голоса за углом и замер.  — …я уверен, что всё себе надумываю, Укё, я просто выдаю желаемое за действительное и схожу с ума- — Ген, милый, посмотри на меня… — Я буквально схожу с ума. Я так больше не могу. Я утонул и сам не заметил, как. И я ведь сам, сам всё это начал, сам подливаю масла в огонь… — Не драматизируй, Ген… — Я не драматизирую, Укё-чан! Часть меня мечтает, умоляет, чтобы это всё просто поскорее закончилось, потому что с каждым разом мне всё больнее, а часть меня ненавидит саму мысль, что совсем скоро всё это закончится. Я думал, что я справлюсь, Укё, но я не справляюсь… — тут Ген тихонько всхлипнул и что-то зашептал, Сэнку уже не мог разобрать, что.  — Ох, милый… пойдём, обниму тебя, м? Дальше был слышен только неразборчивый шёпот, и Сэнку, почувствовав себя каким-то преступником, бесшумно ушёл обратно.  Внутри завыли сирены, теперь уже в полную силу. Что у него случилось? Может, ему нужна помощь? О чём он вообще говорил?