Big Brain Show

— Термоядерный реактор? Прямо в студии?… Вы там, случайно, головой по дороге нигде не ударялись, профессор Ишигами?    — Знаю, знаю, звучит, как настоящее безумие, но воссоздать прямо здесь и сейчас процессы, что происходят где-то в центре звёзд, на самом деле вполне реально! И сейчас мы с тобой немного поиграем в Богов, Менталист!  — Не хотел бы я с вами ссориться, док, — захихикал Ген. — Сначала вы строите термоядерный реактор в качестве настольной лампы, а потом что, устроите атомный взрыв, чтобы разогреть суп? На лице у Сэнку расползлась маниакальная улыбка. — А между прочим, за атомной энергетикой будущее… Но пока — дорогие зрители, что вы представляете себе, когда слышите словосочетание «термоядерный синтез»? Седьмой выпуск взрывал мозг даже Сэнку. Снова, как и с голограммами, в теории он прекрасно знал, как это всё работает, но, прямо скажем, как-то не досуг ему было собирать настольный термоядерный реактор, руки всё не доходили. А тут — какая удача!  И всё было бы потрясающе, если бы не странное, тошнотворное волнение, вызванное вовсе не научным возбуждением.  У него снова потели ладони, накатывал мандраж, и вообще, весь он словно вошёл в резонанс с миром — спотыкался, бился об углы и ронял предметы. Благо, ещё ничего не разбил. От чего конкретно у него внутри поселилась такая тревога, Сэнку разобрать не мог, но гипотеза у него была.  В конце, концов, учёный он, или насрано? Всю неделю он думал об Асагири. О том, каким отстранённым тот был в прошлый четверг, о его подслушанном разговоре с Укё, о том, что у Гена явно какие-то проблемы, и что… Сэнку ничего об этом не знает. Он ощущал странную потребность знать, ему физический дискомфорт причиняла мысль, что Асагири не поделился своей незадачей с ним, хотя рационально он объяснить это своё чувство не мог. А то, что он не мог объяснить рационально, по обыкновению запихивалось в маленький чулан на задворках сознания. Правда, открывать туда дверь уже было рискованно — она и так едва закрывалась.  Но Асагири его волновал. И потому сегодня Сэнку следил за ним особенно внимательно, пытаясь вычленить любые признаки имитации его интереса, нащупать края его масок и трещины в его стоическом фасаде.  Пока не находил.  Ген всё ещё был словно слегка меланхоличен, но замечалось это лишь в крошечных деталях в редкие моменты тишины на площадке: в том, что он чуть дольше обычного держал глаза закрытыми, когда моргал, в том, что чаще залипал в телефоне, в том, что он, стоя, слегка приобнимал сам себя одной рукой. Но он всё так же хихикал над операторами и кокетничал с Минами, что уже было куда привычнее. На прошлой неделе он этого не делал.  Сегодняшний съёмочный день должен был длиться дольше обычного, из-за сложной сборки реактора, и часть Сэнку раздражалась из-за того, что не успевает вернуться после съёмок в лабораторию, а часть радостно трепетала от мысли, что он проведёт рядом с Геном целый день. Когда до старта объявили минутную готовность, в глазах у фокусника снова заплясала жизнь. Отражения софитов блестели в сизых омутах далёкими планетами, и Сэнку заглянул в них в надежде увидеть… что-то. Успокоение. Опору. Надежду, что с Геном всё в порядке. Ген, видимо, заметил налёт беспокойства во взгляде своего соведущего, потому что он тихонько усмехнулся и прошептал. — Настало время творить волшебство, Сэнку-чан. — А потом улыбнулся коротко, но ярко, блеснув ямочками. Увидев его улыбку, Сэнку ощутил абсолютно нерациональный восторг, словно он вдруг сорвал джекпот. На перерыве Асагири снова куда-то исчез. Сэнку почувствовал укол разочарования — в какой-то момент перерывы с их с Геном болтовнёй стали его любимой частью съёмочного дня — и отправился к автомату с напитками. Однако, стоило ему встать с дивана, Ген оказался рядом с двумя суповыми чашками в руках. — Сэнку-чан! Я принёс рамен, как и обещал! Сэнку сорвал джекпот дважды.  Рамен был потрясающий.  Собраться с духом и спросить, что же тогда случилось у Гена, не позволял неопознанный стыд: всё-таки, Сэнку подслушал тот разговор, может быть, Ген не хотел бы этого. Но… — Мы с тобой так и не выпили кофе на прошлой неделе.  Ген замер и медленно перевёл на него взгляд. Кошачьи глаза смотрели настороженно, но где-то на дне плескалась теплота. — …а ты хотел? — Конечно, — не задумываясь ответил Сэнку. — Мне нравится проводить с тобой время. И мне нравится эта традиция. Не то чтобы у меня были другие традиции, но я, кажется, осознал, в чём их прелесть.  — Оу, — Ген хлопнул своими длинными ресницами, и кончик его носа симпатично порозовел. — Я… рад. Мне тоже… нравится проводить с тобой время, Сэнку-чан. — Почему его голос звучал как будто бы надломленно? — Извини, что не предупредил тебя и ушёл, — Ген поджал губы. — Я не думал, что для тебя это что-то значит.  Сэнку нахмурился. — Ты говорил, что это наша традиция, а традиция — это некий значимый повторяющийся ритуал. Конечно, это что-то значит. Он значимый буквально по определению.  — Ах, ну да. Конечно, – он устало улыбнулся, и Сэнку почувствовал, словно сказал что-то не то. Это ощущение сопровождало его всё чаще и чаще. Словно от него чего-то ждали, а он не мог уловить, что, словно ему не объяснили правила игры, словно… — Для меня наши кофейные походы много значат. Правда. Не хотелось их пропускать. Тем более, осталось ведь совсем немного… всего три дня съёмок. Не считая сегодня.  Три дня? Всего три дня, не считая сегодня? В груди защемило.  Минами объявила о конце перерыва, и они с Геном отправились обратно в декорации.  Они докручивали настройки их установки, а Сэнку параллельно рассказывал про теорему о причёсывании ежа, про плазменные зажимы и про то, почему бублик — или, по-научному, тор — самая перспективная форма для всей энергетической отрасли. Когда всё было завершено, на площадке выключили основной свет, и он запустил их сложную самодельную конструкцию из вакуумных трубок и колпаков, и там, за стеклом, сиреневым цветом засветилась дейтериевая плазма. Асагири запищал от восторга. — Я не могу поверить! Это что, настоящая звезда? Звезда висит у нас прямо над столом! — Да, по сути, это маленькая лабораторная звезда, — ответил Сэнку, но смотрел он не на высшую точку энергетических технологий, которую человечество ещё даже не до конца изучило (а он, вот, собрал крошечный филиал прямо здесь, на стеклянном столе в телевизионной студии), а на человека, в чьих глазах прямо сейчас плескались галактики.  Какой же он невозможный.  У Хрома тоже горели глаза, когда они копошились в своей лаборатории, но это было иначе. Хром многое знал, многое умел, Хром был чистым гуманизированным любопытством, и Сэнку невероятно ценил в нём эту жажду изучать. Ген же… Он многое не понимал, но он мог оценить масштаб. Просто его цепкий ум был настроен на какие-то другие материи. Ген был воплощением восхищения. Он удивлялся, как ребёнок, но ни один ребёнок не мог бы задать столь тонкий вопрос по существу, Ген обладал достаточными знаниями во многих точных и естественных науках, чтобы воспринимать их опыты и эксперименты не как магию, не как нечто недосягаемое, но как что-то, в чём можно разобраться и перед чем стоит благоговеть.  Как благоговел и сам Сэнку.  Он подумал, что они с Геном в этом очень похожи. С Геном было интересно тем живым, будоражащим интересом, который бывает только с теми людьми, с которыми у вас одинаковый моральный фундамент, но разные настройки.  Сэнку смотрел, как крошечное звёздное ядро отражается в этих бесконечных сизых глазах, и понимал, что три оставшихся дня — это так невыносимо мало.  Будут ли они дружить потом? Или это просто прекрасное, но кратковременное сотрудничество, подобное тому, как бывало у Сэнку с ребятами в научных лагерях, когда он ещё учился в старшей школе?… Нужно взять от их оставшихся эпизодов всё, что можно было взять.  После «стоп, снято!» Сэнку был полон энтузиазма пригласить Гена в кофейню. И в свою лабораторию. И может быть, даже, домой-  — Ген, смотри, кого я к тебе привёл! — Раздался из-за дверей голос Укё, и дальше Сэнку наблюдал, словно в замедленной съёмке, сцену, которая всколыхнула в нём целый ряд сложносочиненных чувств.  Вот Ген оборачивается на голос с любопытством в своих кошачьих глазах. Вот он видит, как вслед за Укё на площадку с застенчивой улыбкой на брутальном благородном лице заходит высокий и очень мускулистый мужчина с длинными волосами. Вот Ген замирает, с неверящим взглядом и распахнутыми губами. Вот в сизых глазах загорается первозданная, непередаваемая радость, почти что ликование. Вот он срывается с места и бежит к этому мужчине, который, видя его реакцию, расплывается в широкой улыбке и распахивает объятия. Вот Ген запрыгивает на него, обхватив его талию своими бесконечно длинными ногами, и так весело, так восторженно смеётся. Вот мужчина обнял Гена в ответ и принялся его кружить.  Кажется, если допустить, что Сэнку облажался в своих выводах и ад всё-таки существует, именно эту картинку будут бесконечно крутить на проекторе перед прикованным к котлу незадачливым доктором Ишигами. Ну, или как там у них в аду это всё устроено? — Цукаса-чан! Когда ты вернулся?!  — Этой ночью, — улыбнулся мужчина — видимо, Цукаса — и поставил Гена на пол. Тот сиял так, что Сэнку хотелось зажмуриться. — Укё предложил сделать тебе сюрприз.  Ген шутливо прищурился на Укё, который тоже сиял, как начищенные спиртом колбы, и погрозил ему пальцем. — Ох, Укё-чан, ну ты и партизан! И ведь даже не намекнул! — Он снова посмотрел на Цукасу. — Вот вы оба гады ползучие, могли бы и предупредить!  — Я мечтал увидеть, как ты на него запрыгнешь, — хихикнул Укё.  — Я бы и так запрыгнул! — Ген расхохотался и снова обнял новоприбывшего на площадку гостя.  Сэнку наблюдал за ними со смесью растерянности и разочарования. Он всё ещё может пригласить его на кофе, или?… Ген щебетал что-то о том, как и что они тут снимают, и отправился показывать Цукасе студию, а Укё, заметив потерянный взгляд Сэнку, чуть поджал губы, явно сомневаясь, что делать, но, в конце концов, подошёл к нему.  Укё прочистил горло. — Я не уверен, хочешь ли ты что-то спросить, но, если вдруг тебе интересно, это Цукаса Шишио. Он чемпион мира по MMA, и по совместительству наш с Геном друг. Когда-то мы снимали втроём крохотную квартирку, чтобы экономить на аренде, и Цукаса сильно поддерживал Гена, когда… ну, в общем, они довольно близки? И последние десять лет он жил в Америке, и, вот, вернулся. Цукаса будет сниматься в другом шоу, про единоборства и всякое такое прочее, и потому мы решили устроить сюрприз для Гена на студии. Как-то так.  — Я… эээ… спасибо, что рассказал. — Сэнку не знал, что на это ответить, но, да, спросить бы он не спросил, просто умер бы от любопытства и неопознанного отчаяния — самой позорной смертью для учёного.  Укё посмотрел на него долгим, усталым, печальным взглядом. — Обращайся, если тебе что-то не понятно. — Сэнку выгнул бровь и Укё усмехнулся. — Что-то не понятно об Асагири, я имею в виду, — он подмигнул Сэнку и ушёл к своим, очевидно, старым друзьям.  Сэнку нихрена не понял, что это было и к чему, но в своей мысленной картотеке тщательно вписал всю полученную информацию в досье Гена.  Видимо, сегодня без кофе.  Он уж было смиренно поплёлся по коридору к выходу — злой и расстроенный странным новым обстоятельством со стальными мышцами и благородным лицом, — как его окликнул раскрасневшийся Ген, который явно его догонял.  — Сэнку-чан! — он отдышался. — Ты куда? А как же наш традиционный кофе? Сэнку испытал странный приступ облегчения. И радости. Словно в третий раз за день сорвал джекпот. Что за удача! — Но я думал… — О, Цукаса-чан сюда не просто так приехал, у него здесь встреча с продюсерами другого шоу, — Ген объяснял, уводя Сэнку к выходу и оттуда — в сторону уже ставшей родной кофейни. — Мы с ним ещё успеем наверстать упущенное, хаха! О, чёрт, ты так быстро смылся, что я не успел вас представить! Хаха, когда я только начинал подрабатывать фокусником в барах, Шишио был моим личным секьюрити, потому что я был совсем сопляком и он боялся, что меня ограбят и потом обязательно побьют, или побьют, а потом ограбят… Ген щебетал, а Сэнку просто наслаждался моментом. Осознав, что скоро всё это закончится, и что в его еженедельном расписании уже не будет больше этого жеманного певучего голоска и этого колокольчатого смеха, он вдруг задумался, что очень опрометчиво не наслаждался этим с самого начала.  ••• В субботу вечером Сэнку устроился в своей гостиной с ноутбуком на коленях и приготовился скучать. В смысле, тосковать. По своим лучшим друзьям с самого детства — Тайджу и Юдзурихе. Он не часто предавался сентиментальности, но эти двое напоминали ему об очень, очень особенных временах. Когда насыщенность красок была выкручена на максимум и от энтузиазма распирало грудную клетку. Когда ему казалось, что всё возможно. Когда- Раздался звук видео-вызова и на экране появился очень загорелый и крайне восторженный Тайджу.  — СЭНКУ!!! — Сэнку поморщился и с тёплой ухмылкой сделал звук потише — Тайджу был из тех, кто думал, что чем громче ты кричишь в трубку, тем лучше будет связь. И, нет, переубедить его не получалось.  — Привет, здоровяк!  В экране мелькнула Юдзуриха. — Доброе утро, Сэнку! — Это у вас там утро, а у меня уже глубокий вечер, — он улыбнулся. — Как вы там? Они созванивались примерно раз в три недели, и, как показывала практика, за это время новостей у ребят накапливалось достаточно. Это обычно Сэнку жил свою тихую затворническую жизнь в режиме «захудалая лаба - унылая квартира», как любил выражаться Рюсуй, а у них там, в камерунской деревушке, кипела жизнь. Но в этот раз Тайджу, бросив совсем нетипичное «всё в порядке!», вдруг придвинулся, заняв собой примерно 120% экрана, и заявил нечто неожиданное.  — Мы посмотрели два выпуска твоего шоу! Сэнку, это так круто!  Юдзуриха на фоне добавила: — Да, очень здорово! Ты отлично справляешься, Сэнку! И у вас с твоим соведущим удивительная динамика! — она как-то подозрительно хихикнула.  Тайджу расхохотался. — О, дааа! Ну теперь я не удивляюсь, почему ты сказал, что он придурок, ты так говоришь про всех, кто тебе нравится, хахаха! Сразу видно, что вы отлично ладите! Сэнку вздохнул. Ну что за огромный кусок болвана? Так, стоп.  Тайджу что, прав? Он мысленно выругался. Да какого хрена.  Когда он рассказывал ребятам об Асагири, он ведь искренне считал Гена насквозь фальшивым придурком.  Как разительно за какой-то месяц может поменяться мнение о человеке. Сэнку редко ошибался, но эта конкретная ошибка, определённо, изменила его жизнь. Как глубоко, оказывается, эта конкретная ошибка может укорениться в его сознании- — Хаха, точно, эти комментарии, конечно, просто убийственные! Стоп, что? Кажется, эти двое там обсуждали что-то без него.  — Что? Какие комментарии? — Ну, к вашим выпускам! — Сэнку недоумённо приподнял брови, и Тайджу пояснил. — Ну, на ютюбе! Они что, выложили выпуски в интернет? Ну, ладно, это не должно особо удивлять.  — И что там пишут? По тому, как Юдзуриха снова подозрительно захихикала, писали что-то явно не про количество его учёных степеней. — Думаю, тебе лучше самому с ними ознакомиться, Сэнку… — она улыбнулась. — Хотя я бы, конечно, посмотрела на твою реакцию!  Тайджу заржал. — Сэнку, я хочу верить, что если в твоей личной жизни произойдут радикальные изменения, мы узнаем это от тебя, а не из интернета! Да о чём они, блядь, говорят?! — Вы там что, листов ибоги нажрались? Они оба снова захихикали и Сэнку понял, что идиоты его окружают повсеместно.  Тайджу задал пару вопросов о Ксено и новых рецептах Стэнли, Юдзу уточнила, когда приезжает Луна (и Сэнку вспомнил о ней впервые с того разговора у Уингфилд-Снайдеров). Оказалось, мисс Райт запостила в своём инстаграмме их с Сэнку детскую фотографию с комментарием о том, что в Японии её ждет жених. Он-то надеялся, что её семилетнее «я вырасту и выйду замуж за Сэньки!» с годами и накопленными высшими образованиями пройдёт, но, видимо, нет. Он поёжился: до сих пор помнил, как она лезла к нему со своими слишком крепкими и навязчивыми объятиями.  Поболтав с друзьями обо всём и ни о чём ещё где-то полчаса, Сэнку закрыл видео-чат и завис пальцами над клавиатурой.  Они смотрели выпуски?  Сэнку задумался, стоит ли это делать ему.  С одной стороны — он не был уверен, что хочет смотреть сам на себя. Вдруг, он умрёт от кринжа прямо на своем диване, начнёт разлагаться, и о его безвременной и крайне позорной кончине узнают только тогда, когда он уже начнёт стекать по потолку к соседям снизу?.. Он потряс головой. Конечно, нет — завтра ужин с Ксено, если он опоздает, Уингфилд его достанет даже с того света.  Опять-таки, с другой стороны, о чём там писали в комментариях? Почему так ёрничали Юдзу и Тайджу? Но чтобы понять комментарии, нужно же сначала выпуск посмотреть?… Сэнку тряхнул головой, вбил в строку поиска «Big brain show» и остервенело тыкнул на «плей».  И залип в экран на ближайшие 50 минут.  У него что, правда такие странные волосы?…  Ген потрясающе смотрится в кадре, не зря Минами так его хвалила.  Хаха, шутка про четвёртую стену была удачной! Святые нуклеины, у него что, правда такой смех, словно три умирающие чайки кричат в агонии?… Так и запишем — никогда больше не смеяться.  Первый выпуск получился хорошим. Эксперименты были сняты удачно, их с Геном взаимодействие тоже выглядело органично, совсем не скажешь, что они знакомы полтора часа. Сэнку мысленно отбил себе пять и жмякнул видео лайк.  Итак, комменты.  Первые несколько отзывов были нейтрально-одобрительными — люди радовались новому формату шоу, хвалили канал и отмечали, что ведущие хорошие и сюжеты интересные.  Сэнку хмыкнул — примерно такого он и ожидал, чего ребята так странно отреагировали? Он пролистал ленту ниже.  [ misunderstood genius > Скажите мне, что я не один ЭТО вижу… | evil sneaker >> Химия тут не только в экспериментах💅💅💅 и горячий тут явно не только цветной огонь….🛐🛐🛐 | yaoi queen >>> шипперы вошли в чат  | evil sneaker >>>> @yaoi_queen МНЕ НУЖЕН ПРО НИХ ФАНФИК!!! ] Какого хрена? О чём эти люди? [ I<3Asagirrriiiiiiiiii > Ген во всех интервью говорит, что личную жизнь хочет оставлять личной, но кажется наш мальчик спалился!!! боже они такие чудесные так хорошо смотрятся вместе 😭💔 | slowpoke >> а вы думаете они прям да? |  Unsurpassed super handsome >>> «дорогой а вы точно коллеги? а то мне кажется, что он тебя поёбывает» | just login >>>> Итак внимание вопрос: кто кого? | I<3Asagirrriiiiiiiiii >>>>> Ген точно актив!!! | misunderstood genius >>>>>> ну тут хз по всем фронтам: и Асагири вряд ли актив и как бы даже я бы свою жопу доверил этому горячему профессору, и этот секси-голос… |  doс.slash >>>>>>> ДИКО ПЛЮСУЮ ЗА ГОЛОС!!! мне нужно с ним asmr-порно | yaoi queen >>>>>>>> я бы и от просто порно не отказалась, они оба просто 🍳🍳🍳 | evil sneaker >>>> @yaoi_queen УМОЛЯЮ НАПИШИ НАМ ЭТО ПОРНО МИРУ НУЖНЫ ФИКИ] Сказать, что Сэнку охуел… ну, Сэнку охуел, что тут ещё сказать.  Какого хрена?! Где они там что увидели? Ген всегда сталкивается с такими сумасшедшими фанатами? Медаль ему за выдержу, в таком случае.  Пиздец. Придумают же! У него что, правда секси-голос?… Ишигами, ты о чём думаешь, тут другие проблемы! А если задуматься, то Ген, он вот акт- ИШИГАМИ, ОТМЕНА!  Сэнку нервно побарабанил пальцами по клавиатуре и открыл следующий выпуск. Вдруг, там ситуация стабилизируется? Он пролистал выпуск за 20 минут вместо 50, и, да, Укё был прав: если первый эпизод был хорош, то второй был просто вне конкуренции. Их с Геном взаимодействие было настолько лёгким и ощущалось таким привычным, что вполне можно было поверить не только в их давнее знакомство, но и в хорошую дружбу.  Но откуда все эти люди взяли столько абсолютно похотливой ерунды? Пошлость, звенящая пошлость! Он развернул комментарии. Снова сверху оказались адекватные и хвалебные, но чуть ниже разверзался ёбаный ад с пеклом.  [ mother's friend's son > Вы тоже видите, как они друг на друга смотрят? | I<3Asagirrriiiiiiiiii >> Божечки-Кошечки, у Гена такие влюблённые глаза😍😍😍 | burning water >>> Да ладно Асагири, вы посмотрите, профессор Ишигами буквально раздевает его глазами | misunderstood Genius >>>> Я видел фильм, который так начинался ] Сэнку отбросил свой ноутбук подальше на диван. Что? Что, блядь? Что происходит? Он раздевает Гена глазами?… В памяти всплыла сцена в спальне, где сонный похмельный Асагири не справляется с ремнём на джинсах. Уши Сэнку покраснели. Следом дурацкая память подкинула образ этих длинных бледных ног, и Сэнку ощутил едва выносимый жар на щеках. Это злость? Это же злость, да?… Он сердито посмотрел на ноутбук и вернул его себе на колени. Отмотал видео на тот кусочек, где у Гена горят глаза, когда он видит готовую голограмму, а Сэнку… да, смотрит на Гена. Так, словно именно он тут самое интересное, а вовсе не результат их захватывающего эксперимента.  Ну, по сути, так и было, разве нет? То, что получится на пластинке, он и так знал, а то, как ярко будут зажигаться вселенные в этих сизых кошачьих глазах, Сэнку предугадать не мог… Просто комментаторы неправильно всё интерпретировали. Да. Не он один не очень шарит в чувствах, верно? Он прикусил губу и пролистал комментарии ниже.  [ Jaskier approves. > я хочу полюбить кого-то как ОНИ друг друга 😭😭😭 | almond connection >> не предлагайте мне отношения, если они не будут выглядеть ТАК | Nanami_Ryuusui >>> окей, принимаю ставки, как скоро они официально объявят себя парой! | Nanami_Ryuusui >>>> ставлю пять тыщ йен, что к концу сезона👌🏻👌🏻] Рюсуй?! Да какого хрена вообще? Сэнку захлопнул ноутбук и насупился.  Хрень полная этот ваш интернет.  ••• — Я свою первую ракету собрал в 13 лет, а первую хорошую ракету и абсолютно с нуля — в 17, так что у наших юных зрителей все карты в рукаве! Ген захихикал. — Помню-помню это ваше «с нуля»! Но мы же, надеюсь, не будем синтезировать нитал для травления обшивки? — Конечно, нет! Мы просто соберём ракету и запустим её в атмосферу, примерно на 6-8 километров. Не космос, конечно, но только представьте себе 6 километров вверх! Ракета будет из уже готовых и понятных материалов, и каждый сможет это повторить!  Восьмой выпуск и ракетостроение. Кажется, если в прошлый четверг Сэнку испытал адовые пытки, то этот четверг решил отправить ему воздаяние за все невзгоды прошлых лет.  Когда он явился на студию, чувствовал себя… мягко говоря, смущённо. Весь остаток недели Сэнку нет-нет, да и вспоминал о дурацких комментариях. Краснел. Даже хотел было погуглить фанфики (исключительно чтобы понимать, о чём речь, конечно), но быстро себя остановил — этого ещё не хватало, ему уже 15 лет как не 15.  И почему-то ему казалось, что весь мир делал так же. Читал комментарии, хихикал и рассуждал, в отношениях ли они с Асагири. Но, увы, никто на площадке ни словом об этом не обмолвился.  Даже Ген.  Он был уверен, что Укё в курсе, как минимум, потому что этот ублюдок Нанами буквально был одним из тех, кто эти комментарии писал, но Укё вёл себя абсолютно нормально.  Ни косых взглядов. Ни смешков украдкой.  Может, Сэнку надумал себе значимость этого, как бы это выразиться, события? Может, для популярных людей типа Гена или кого-то, кто работают в индустрии, типа Укё, это вообще обычное дело? Интересно, а шипперят ли Асагири с кем-то ещё? Может, с Цукасой? Он, вроде как, тоже довольно популярен… Да какого же хрена, Ишигами, о чём ты думаешь, куда ты дел свои мозги, бактериям скормил? Сэнку потряс головой и вернулся в реальность. Ракеты.  С момента выхода пилотного эпизода, долю финансирования на один выпуск увеличили, и они нащупывали новые форматы того, на что эти деньги тратить, какие ещё более сложные и зрелищные штуки им показывать. И когда в прошлый раз они собирали маленькую звезду в условной пробирке, Ген предложил построить ракету.  В тот момент он ещё так посмотрел на Сэнку… Короче, Сэнку был счастлив.  Съёмочные часы тоже увеличились, и сегодня, после того, как они отснимут сборку ракеты в студии, небольшая команда отправится на специальный полигон, чтобы снять, непосредственно, запуск. Это всё было как-то крайне сложно организовано, и Укё не отходил от телефона уже несколько часов, и Сэнку просто радовался, что всё это делает не он.  Он просто собирает ракету.  Прекрасно было всё, кроме ноющей шеи и огромного желания попросить у Гена массаж.  После прочтения тех комментариев просить об этом было стыдно — не перед Геном, перед собой. Жалкий ты, Ишигами…  Так, ладно.  Ракеты.  — …проще всего собрать химический ракетный двигатель, в котором будет происходить реакция окисления горючего. Окислитель и горючее, в свою очередь, бывают в жидком состоянии и в твёрдом.  — А у нас будут какие? Твёрдые, как я понимаю? — Асагири деловито поправил защитные очки и принялся разглядывать всё, что лежало на столе. — Не вижу тут ни баллончиков, ни трубочек… — Сто миллиардов очков тебе, Менталист! Твёрдые — наш вариант, потому что для них не нужно строить систему трубопроводов, и топливный бак по сути и есть камера сгорания. Это очень просто изготовить! Смотри, — Сэнку взял в руки пакет. — В качестве окислителя у нас будет калийная селитра, её можно купить в обычном магазине удобрений, а в качестве горючего будет… сахар! Ген скептически выгнул бровь. — Да вы шутить надо мной вздумали, док? — Ха, я никогда не шучу о ракетах! Если смешать эти два компонента, получится смесь под названием «карамельное топливо», и, не смотря на милое название, это довольно-таки серьёзная штука… она используется в любительском ракетостроении по всему миру! Ракету они собрали быстро — слава огромному эмпирическому опыту Сэнку и ловким пальцам Асагири, который ни разу не ошибся. До полигона они тоже доехали быстро — он был недалеко, и к сьёмочной группе приставили двух ассистентов, Кинро и Гинро, которых разрешили эксплуатировать как только прогнившей душе Сэнку будет угодно.    Бесплатная рабочая сила — это всегда приятно.  Ген словно вибрировал от возбуждения всю дорогу — бесконечно переспрашивал порядок действий, шутил и хихикал, перечитывал сценарий. Он был словно взбудораженный щенок, и Сэнку заливало теплом от этого зрелища, и даже шея не так сильно отвлекала.  На улице уже смеркалось, Минами заявила, что это лучшее время для самых красивых кадров, и лучше бы им успеть всё снять быстро и без проволочек. Спорить с этой женщиной никто готов не был, особенно, Гинро, что вообще-то любил похныкать и пожаловаться, но от Минами откровенно шугался.  Выгрузили и установили всё в кратчайший на памяти Сэнку срок.  — Ну что, Менталист, готов? — оставалось только нажать на кнопку запуска, и… — Готов, профессор, — выдохнул Ген, и Сэнку запустил ракету.  Летело красиво, но ещё красивее были завороженные зрелищем кошачьи глаза.  Цвета сумеречного неба — точно такого, как сейчас.  Сэнку мысленно стукнул себя по голове за такие идиотские рассуждения и устремил глаза на ракетный след.  Ракеты. Он, вообще-то, любит ракеты.  После «стоп, снято!» вся команда точно так же быстро засобиралась, но Ген уже был притихшим. Даже каким-то меланхоличным, что ли. Сэнку не уловил момента, когда его состояние изменилось, но, помня, каким он был расстроенным две недели назад, решил уточнить.  — Эй, ты в порядке? Ген встрепенулся и поднял взгляд на Сэнку. — Да, Сэнку-чан, — он улыбнулся. — Спасибо, что спросил. Просто… — Ген закинул голову к небу и усмехнулся. — Почему-то я надеялся увидеть звёзды. Я так люблю смотреть на звёзды… Думал, знаешь, поищу созвездия? А тут ни одной, даже самой крохотной звёздочки не видно. Глупо расстраиваться, да? Я просто по ночам либо работаю, либо сплю, и вот… — Ничего не глупо, — Сэнку пожал плечами. — Я тоже люблю звёзды. Но вообще-то созвездия лучше разглядывать в планетарии, хехе, чтобы натренироваться.  Асагири пожал плечами и вздохнул. — Я никогда не был в планетарии.   — В смысле? Даже ребёнком? — Ген как-то печально улыбнулся и развёл руками. Да как так? Надо это дело исправлять. — Так, у тебя есть планы на этот вечер?  Так они оказались в планетарии.  ••• Сэнку иногда грешил тем, что пробирался в городской планетарий после закрытия, по ночам, когда посетителей уже не было. Его там давно знали все смотрители, любили и пропускали без проблем — Сэнку едва ли не вырос в этих стенах.  Сегодня он впервые с собой кого-то туда привёл.  Просто… ну, как Ген мог здесь не бывать? И к тому же, он был таким грустным, что не увидел звёзды… Через несколько лестниц, дверей с рычагами и причитания дедули-охранника про то, что наконец-то их Сэнку вырос (этого Сэнку, кстати, не понял… ну, или предпочёл не понять), они наконец добрались до его любимого зала — маленького, с купольным потолком, для небольших экскурсий.  Пока Ген с любопытством оглядывался, Сэнку врубил проекции, бинарную музыку и скользнул обратно в зал.  Ген лежал на полу и смотрел вверх.  — Ты чего разлёгся? — Сэнку усмехнулся, но тоже зачем-то сел на ковролин. В зале был едва заметное свечение от проекции, идентичное свету ночного неба, и в глазах у Асагири отражались звёзды. Завораживающее зрелище.  Ген похлопал ладонью рядом с собой. — Так и ты ложись, Сэнку-чан, не стесняйся! — Он хихикнул. — Я, кажется, всю жизнь мечтал так сделать.  Сэнку подумал секунду и лёг рядом. Его мизинец почти соприкасался с мизинцем Гена, так близко, что стоило дёрнуть пальцем и можно было коснуться прохладой кожи. От осознания этого факта Сэнку испытал очередной приступ тахикардии. Пора было завязывать с энергетиками…  — Расскажи мне о звёздах, Сэнку-чан.  Сэнку с трудом оторвал взгляд от его точёного профиля. Ну, что? Он умеет ценить прекрасное, Ген был объективно красив и разглядывать его всё равно что разглядывать скульптуру в музее. Сэнку бывал в музеях. В музеях естествознания, правда… Не важно. Он поднял взгляд на купол и принялся рассказывать.  На фоне играла космическая музыка, они лежали плечом к плечу — можно было почувствовать тепло чужого тела — в лёгком голубоватом свете. Сэнку иногда поглядывал на Гена, и тот мягко-мягко улыбался, едва губами, больше — глазами, и Сэнку ощущал что-то… что-то, что было трудно уловить, но там было тепло, странная сентиментальность и нечто, похоже на нежность.  — …Чтобы определить направление на север, надо сначала найти Ковш Большой Медведицы, а затем мысленно соединить две крайние звезды Ковша и продолжить линию, — Сэнку чертил пальцем невидимые векторы по небу, а Ген неотрывно наблюдал за его рукой. — Эта прямая приведёт нас к Полярной звезде. Её справедливо называют небесным компасом – она всегда указывает на Север. — Всегда? — Прошептал Ген. Они оба говорили едва слышно, потому что разрушать эту атмосферу казалось преступным.  — Полагаю, через несколько тысяч лет земная ось сместится, и Полярная звезда не будет больше нести такую полезную функцию, — Сэнку усмехнулся. — А пока — да, всегда.  Ген понимающе кивнул.  — Так вот, вокруг Полярной звезды расположены  созвездия, которые видны в северном полушарии Земли круглый год: околополярные или незаходящие. Это Большая и Малая Медведицы, Дракон, Цефей, Кассиопея, Андромеда… — А ты знаешь легенду про Андромеду?  Сэнку знал. И, в общем-то, не любил легенды. Но… — Расскажи?… И Ген принялся говорить.  Когда он говорил, почти шёпотом, его голос был низким и тягучим, как гречишный мёд, и Сэнку утопал в его бархатном звучании. Асагири был чудесным рассказчиком, и в его исполнении даже знакомая сказка увлекла разум скептичного учёного. Сэнку разглядывал его профиль, то, как дёргался кончик вздёрнутого носа, когда Ген смеялся, то, как он иногда быстрым, едва заметным движением облизывал губы, и те блестели звёздными отражениями, то, как от длинных ресниц падали тени, делая глаза темнее, глубже… Почувствовав его, пожалуй, даже слишком долгий взгляд, Ген повернулся. — Ты снова меня разглядываешь, Сэнку-чан. — Он с прищуром улыбнулся, словно Чеширский кот.  — Мне просто нравится, что я вижу. Сэнку ляпнул это не подумав, вспомнив случайный идиотский вопрос на их самой первой встрече в кофейне. Он не понял, почему сейчас в сизых глазах Гена от этого его ответа словно что-то надломилось, заплескалось болью.  Он опять что-то не так сказал? — Что же, приятно слышать, Сэнку-чан! — Ген хихикнул и Сэнку подумал, что, наверное, ему просто показалось. Просто здесь темно. Не понятно. Ген пару секунд помолчал. — Спасибо, что привёл меня сюда. Наверное, это какое-то особенное место, раз тебя пускают по ночам.  Сэнку хмыкнул. — Пожалуйста. Я рад тебя сюда привести. Я… почти буквально вырос в здешних стенах. Мой отец преподавал астрофизику и на досуге читал тут экскурсии.  Ген тепло улыбнулся. — Тут вырос маленький Сэнку, мечтающих о звёздах? — Ага. Это место… и правда много для меня значит.  — Я слышу печаль в твоём голосе, Сэнку-чан, — Ген говорил так мягко, так тепло. — Сдаётся мне, тут замешана и менее ламповая история?  Сэнку замер. Сглотнул.  Он не говорил об этом. Он не говорил об этом. Он не говорил об этом. Он не- — Мой отец был ещё и астронавтом. И он погиб во время третьей своей миссии на МКС.  Он почувствовал, как его затошнило, пальцы задрожали, но вдруг его руку накрыла мягкая прохладная ладонь. Сэнку глубоко вдохнул. Прикосновение его заземлило.  — Я раньше тоже мечтал… ну, о звёздах. Буквально. Ракеты строил, чтобы однажды полететь в космос. Но теперь как-то… не мечтается. — Голос предательски дрогнул. Снова затошнило.  — Когда это случилось?… — Ген чуть сильнее сжал его руку. Снова стало чуть легче. Сэнку сжал его пальцы в ответ.  — Пять лет назад? Примерно.  Примерно. Сэнку знал точное время вплоть до секунды.  — Ох… — прохладные пальцы нежно погладили шершавые костяшки. — Я не настаиваю, но… если вдруг ты захочешь рассказать, я бы хотел услышать.  Сэнку промолчал и Ген начал отпускать свою руку, но Сэнку ухватил его пальцы в каком-то немом отчаянии, и прохладная ладонь осталась там. На его шершавой мозолистой руке. Она придавала смелости.  — Я не просто так изучаю пневмонию… — и он никогда ни с кем об этом не говорил. Потому что в этом не было смысла. Потому что ничего уже не исправить. Потому что он был в порядке — когда это произошло, Сэнку был уже взрослым мужиком, и его ничего не травмировало. Нет. Люди умирают. Несчастные случаи случаются.  Он рассказывал о Лиллиан Вайнберг, о её космическом туризме и о том, что из-за её огромных заплаченных за это денег никто не заметил её нездорового состояния. Она прилетела на МКС уже заражённая пневмококками, но её сильный организм пока ещё справлялся. В стрессовой среде её состояние резко пошло на спад.  Это было очень, очень опасно для всех на космической станции. Конечно, Лиллиан принялись лечить, но антибиотики не действовали, и пока её состояние не стало критическим, её отправили на Землю в шаттле. Отправлять космическую туристку одну было небезопасно, и с ней вызвался вернуться Бьякуя, с которым она успела сблизиться.  Непредвиденные ситуации при приземлении случаются редко, но случаются. Аварийная посадка на воду, проблемы со службой спасения, нехватка кислорода задыхавшейся от болезни Вайнберг, жертвенный характер Бьякуи… В живых из шаттла вышла только Лиллиан.  Это был мировой инцидент, Бьякую признали героем, у Сэнку, который уже был довольно известным учёным, пытались взять интервью множество изданий, а он просто… Просто… Пытался осознать. Осознание приходило не сразу. Хотелось отгородиться, пожить, пережить, но… Оказалось, что пневмония Лиллиан была вызвана супербактериями, которые уже приспособились к лечению. Сэнку чувствовал необходимость починить этот баг в устройстве Вселенной, и казалось, что если он изо всех сил включится в работу, то подобных катастроф больше никогда не произойдёт. И, конечно, нужно сделать это как можно быстрее.  Так прошли последние пять лет.  Когда Сэнку закончил говорить, обнаружил, что лежит головой на острых коленках, и прохладные пальцы нежно утирают влагу на его щеках.  Стоп, влагу? Он что, плачет?…  Сэнку быстро провёл руками по лицу. — Чёрт, прости, я- — Тшш, Сэнку-чан, — Ген мягко прикоснулся к его щеке, и Сэнку не стал сдерживать желание прильнуть к прохладной коже — это прикосновение ощущалось таким приятным на его разгорячённом от эмоций лице. — Я очень ценю, что ты поделился со мной этим. Ты пережил утрату, и тебе даже не дали сполна всё осознать. Вместо того, чтобы предаваться скорби, ты принялся спасать мир. Ты такой сильный, Сэнку. Я восхищаюсь тобой, из нас двоих ты — настоящий волшебник, — пальцы слегка погладили его щёку, — позволь себе немного выдохнуть. Ты можешь немного побыть не в порядке. Я тут, чтобы прикрыть твою спину, ладно?  Сэнку усмехнулся и уткнулся носом в его ладонь. Кожа пахла лавандой. — Эти слёзы от того, что у меня болит шея, Менталист, не выдумывай ерунды.  Ген ущипнул его за нос и пропел. — О, конечно, как скажешь, Сэнку-чан! — Он лёг обратно на пол, а голова Сэнку осталась на его бедре. Ген запустил руку в его волосы, мягко перебирая непослушные пряди.  Сэнку закрыл глаза и прошептал. — Спасибо.  Нежная ладонь в ответ погладила его по макушке.  Они помолчали ещё немного, наслаждаясь моментом, но внезапно Ген снова заговорил. — Значит, у тебя всё ещё болит шея? — Она вообще постоянно болит, — проворчал Сэнку, — вопрос в интенсивности боли… Ген хихикнул. — Ты мне доверяешь, Сэнку-чан? — Ну, да? — Отлично. Какие у тебя планы на субботнее утро? Так Сэнку оказался в раздевалке спортивного зала.  ••• — Напомни, почему я согласился на это дерьмо? — Потому что ты сказал, что доверяешь мне, а я знаю, что делать! — Ген сиял и выглядел крайне довольным. — И вообще, я старше, а значит, умнее, разве по протоколу ты не должен меня слушаться? — Сэнку закатил глаза, а Ген рассмеялся серебристыми колокольчиками.  Сэнку и правда не понимал, как он здесь оказался — в безразмерных шортах и растянутой футболке посреди зеркального зала для йоги в одном из популярных спортзалов города.  У Асагири был там абонемент с гостевыми посещениями, и он убедительно и долго рассказывал о пользе йоги, убеждая, что Сэнку, как учёный, не может отвергать пользу занятий без экспериментального опыта.  Сэнку было нечем крыть.  И, да, провести пару часов с Геном в субботу звучало как что-то резонирующее с желанием брать от трёх оставшихся недель совместной работы всё.  И вот в без пятнадцати девять утра, ранним морозным утром, типичным для начала марта, Сэнку впервые за свои 30 лет и два месяца жизни зашёл в спортивный зал.  Там его встретил Асагири, от вида которого у Сэнку пересохло во рту. Что за нетипичные реакции подъехали? Он ждал Сэнку в холле, нежась в тёплых весенних лучах с закрытыми глазами, как большой чёрно-белый кот. На нём были светлые лосины и компрессионная водолазка, поверх которой болталась объёмная майка до середины бедра.  И эти лосины… ну.  Сэнку не был уверен, что это зрелище было вполне законным. Он что, не мог надеть обычные спортивки? Они облегали его ноги так, что казались нарисованными, и контрастные лучи утреннего солнца, под которыми стоял Ген, очерчивали каждую мышцу на его нечеловечески длинных нижних конечностях.  Сэнку покряхтел, чтобы разбить сухой комок в горле, Ген открыл глаза и мгновенно засиял — лучезарной улыбкой с ямочками на щеках. — Доброе утро, Сэнку-чан! Пойдём скорее, я покажу тебе раздевалку, а сам пойду занимать нам лучшие места! И вот, доктор двух наук Ишигами Сэнку, главный адепт рационального мышления, стоит на розовом коврике для йоги в позе «собака мордой вниз» и проклинает каждое решение, которое привело его к этому моменту.  Он покосился на Асагири в надежде послать ему взгляд, исполненный осуждения и капли иронии, но… Блядь! У Гена всегда была такая роскошная задница?! И если да, то где тогда были его глаза? А если нет, то лосины, определённо, стоит запретить. Это зрелище точно нарушает пару статей Женевских конвенций.  Сэнку засмотрелся, потерял равновесие и завалился вбок.  Просто, блядь, потрясающе.  «Собака мордой вниз» была только началом. Самым простым, как оказалось. Дальше начались пытки, противоречащие гуманистическим идеалам Сэнку.  Поза воина, в которой длинная шея Асагири казалась особенно изящной, и выделялись мышцы на его бёдрах.  Нет, ну человечество ведь изобрело свободные спортивные штаны, ну какого чёрта это создание выбрало лосины?! Из позы треугольника Сэнку снова рухнул, потому что залип взглядом на то, как элегантно Асагири двигался, меняя асану.  В позе дерева Ишигами чувствовал себя максимально органично — вековая сосна была его ментальным братом. Ген же в позе дерева был произведением искусства.  Он словно был вылеплен из света и изумительности, такой звонкий, обманчиво хрупкий — под облегающей одеждой на субтильном теле читались рельефные мышцы.  Но у Сэнку не было времени думать о том, как он сам выглядит на фоне изящного Гена — он был слишком занят попытками удержать баланс, не умереть от боли в мышцах и поиском причин странного напряжения в своём паху, когда он слишком долго рассматривал Асагири.  Ген двигался так плавно, что по нему было легко понять, какую позу занимать, смотреть на него было проще и удобнее, чем на инструктора, и, ну… Нет, ну вы видели эти ноги?!  Лосины нужно запретить законом.  В позе дельфина у Сэнку отдыхала шея, но стоило скосить взгляд в сторону Гена, как открывался вид на эту подтянутую задницу, и риск возникновения аневризмы резко повышался.  Через час, по окончании занятия, Сэнку обнаружил себя вспотевшим, уставшим и с явно заинтересованным в происходящем членом. Ну, пусть в его штанах была не полноценная эрекция, но точно ощутимый задел на стояк. Резюмируя: пиздец какой-то.  Благослови Ньютон свободные шорты, какой позор на его белобрысую голову… Сэнку ретировался в уборную, остервенело задвинул замок и сунул лицо под поток холодной воды.  Надо выдохнуть. Надо выдохнуть. Надо вы- ДА ЧТО С НИМ НЕ ТАК?! Сэнку опёрся руками на тумбу под раковиной и принялся рассуждать. Он же учёный — он не должен паниковать. Он должен анализировать.  Эрекция — абсолютно нормальная физиологическая реакция. Он здоровый половозрелый мужчина, такое в жизни с ним бывало уже не раз.  Внезапные эрекции в общественных местах тоже бывали — правда, лет в 14-15, тогда, когда им и положено было бывать.  В 30 подобных гормональных всплесков быть уже не должно.  Следовательно, прилив возбуждения был вызван внешними факторами.  Сэнку был немного дураком, но он не был идиотом. Вряд ли он возбуждается от физического насилия (а только так он и мог интерпретировать эту вашу йогу), а кроме акта добровольной пытки его внимание последний час привлекал исключительно один субъект.  Ген.  Сэнку страдальчески застонал.  Ладно, разбираемся дальше.  Ген объективно привлекателен, а в его организме не было секса уже лет семь. Но не то чтобы у него была в этом потребность, честно говоря. Сэнку не был ценителем столь сомнительных негигиеничных процессов.  Видимо, организм, изголодавшийся по понятным и доступным способам получения дофамина и серотонина, увидев нечто привлекательное буквально в шаговой доступности, предпринял попытку воздействовать на его мозг методами, так сказать, ниже пояса.  Сэнку покивал сам себе. Да, очевидно, так оно и есть. Так что всё с ним нормально, да? Это всего лишь его дурацкое человеческое тело. Когда там уже наступит киберпанк? Сэнку устал от этого биологического бремени… Успокоившись, он вернулся в раздевалку. Ген стоял спиной к проходу и лицом к открытому шкафчику, сверкая голыми лопатками.  У него была узкая спина с выступающими позвонками, тонкая талия и удивительно широкие на контрасте плечи. И руки, и спина удивляли мягким рельефом мышц — словно не было ни капли жира в его сухом и жилистом теле.  Очевидно, укутанный в свою многослойную одежду, он казался куда более хрупким, чем был на самом деле.  На левой лопатке была симпатичная родинка.  Напряжение в паху ударило по Сэнку с новой силой, он сердито схватил полотенце и направился в душевые.  Холодный душ — то, что сейчас будет кстати.  В голове всплыли все те порнографичные комментарии, и даже под холодным душем щёки Сэнку залило жаром.  Кажется, во всём этом есть какая-то связь, но какая? Ладно, он подумает об этом потом. Под холодным душем стоять стало некомфортно.  Ген встретил его в холле — завёрнутый в своё длинное пальто с широкими рукавами и красный шарф. Сэнку поймал себя на мысли, что у него был шанс выяснить, чем заканчивается его татуировка, но он эту возможность буквально слил. — Ну, как твоя шея, Сэнку-чан? — кошачьи глаза лучились совершенно детской радостью, и у Сэнку не хватило духу сказать всё, что он думал по поводу этой его йоги.  Ну, и, надо сказать, шея, плечи и спина действительно расслабились, и с них немного спало напряжение.   Зато напряжение появилось в других, совершенно неожиданных местах.  — Нормально шея, — пробурчал Сэнку, чьи уши снова загорелись красным огнём. — Пойдём пожрём куда-нибудь.