Big Brain Show

— Конечно, наука уже давно изобрела способ синтезировать алмазы, и, знаешь, искусственные бриллианты ничуть не хуже натуральных. Кроме того, я бы сказал, они даже более «настоящие», потому что в натуральных алмазах всегда есть примеси азота, а вот выращенные в лабораториях — это чистый, ничем не запятнанный углерод! — Выращенные? Звучит так, словно учёные сажают в грядки бриллиантовые зёрнышки и заботливо их поливают! — Хихикнул Ген.  — Ты даже не представляешь, насколько близок к истине, Менталист! Чтобы вырастить алмаз, буквально нужно «посадить бриллиантовое зёрнышко». Его помещают в специальную лабораторную установку, и- — Ох, профессор Ишигами, одно только словосочетание «лабораторная установка» навевает скуку! — Ген театрально надул губы, и Сэнку в который раз улыбнулся его невероятно естественной игривости. Как бы это ни звучало. — Может, есть какие-то весёлые способы получить бриллианты? Я бы не отказался от новеньких блестящих запонок, например, хихи! — Устроить взрыв — это достаточно весело? — О, да, Сэнку ждал этого момента, как ребёнок ждёт подарка на Рождество, и улыбка на его лице прямо сейчас действительно могла показаться безумной.  Ген дьявольски усмехнулся. — О, полагаю, взрыв — это как раз то, что нам нужно!    Финальный выпуск сезона вызывал у Сэнку много сложных чувств.  Во-первых, они устраивали взрыв.  Настоящий, чёрт их дери, взрыв — на настоящем полигоне с настоящим бункером и детонаторами. Гикковское сердечко Сэнку трепетало ожиданием,  такого ему ещё никто не позволял. Мелкие взрывы в лабораторных условиях, которые они с Хромом регулярно, но незапланированно устраивали, увы, не утоляли его жажду разрушений…  Да, это был организованный контролируемый взрыв, чтобы из кучки углерода получить алмазы, и вряд ли что-то пошло бы не так. Сэнку знал, что в теории всё должно сработать, но гарантий всё-таки не было, зато был вызов и будоражащий сознание интерес.  На этот выпуск Укё слил весь остаток финансирования, которое выделялось на сезон, и, Сэнку надеялся, что не зря.  И это вот «во-первых» было приятным, растекалось жидким электричеством по венам и заставляло Сэнку всю неделю жить в режиме «ну когда же, когда».  Но вот «во-вторых»…  Во-вторых, это был последний съёмочный день.  И, что ж. Стоило признаться хотя бы самому себе — это, в некотором роде, печалило. Завершились десять недель веселья, научного возбуждения, командной работы и ощущения того, что Сэнку делает что-то важное — не только для других, но и для себя.  Съёмки в шоу действительно вдохнули жизнь в серые будни Сэнку, и он был благодарен — Рюсую, что убедил поговорить таки с Укё, Укё, что поверил в него и дал шанс, Минами, что руководила процессом весело и задорно, и, конечно, Гену.  Который с первого же дня вселил в Сэнку уверенность в своих силах. Который помог выдохнуть, забыть о камерах и получать удовольствие. Которого хотелось удивлять, ради блеска в глазах которого хотелось стараться и придумывать что-то новое.  Собственно, замотивированный этим желанием удивлять, Сэнку предлагал идеи сценария для трёх эпизодов, и у него было ещё много мыслей на этот счёт. Сэнку надеялся, что шоу продлят на второй сезон, и вести его будут они же — профессор Ишигами и Менталист. Сэнку хотел верить, что Асагири Ген, его потрясающий и яркий соведущий, оплот волшебства и идиотских шуток, задержится в его жизни ещё хотя бы чуть-чуть.  Сэнку так не хотел его отпускать.  За два с половиной месяца этот удивительный человек умудрился из раздражающего коллеги стать близким другом, который знал о Сэнку очень многое, который пережил с ним целый шквал научных приключений, который… Заботился о нём.  Завтра будет вечеринка по случаю окончания съёмок, и это была первая вечеринка в жизни Сэнку, которую он ждал. Потому что это был последний раз, когда он точно знал, что увидит Гена. От этого в груди немного щемило. Но даже если это и правда будет их последняя встреча, даже если окажется, что их юная хрупкая дружба подкреплялась только регулярными встречами по работе, Сэнку умеет отпускать людей. В любом случае, он благодарен за это знакомство, и- И, кажется, он стал абсолютной размазнёй. Ну что за дерьмо, Ишигами, возьми себя в руки. Ещё ничего не закончилось.  Ему ещё взрыв на полигоне устраивать, его это, вообще-то, должно будоражить.  Возможно, возможно, на его слишком сентиментальное состояние влияло ещё кое-что, помимо печали об окончании веселья.  Сэнку редко снились сны, но… Вчера он проснулся в холодном поту, очевидно, ещё не до конца здоровый, потому что в температурном бреду (других объяснений этому попросту нет) Сэнку видел тёмный взгляд кошачьих глаз, в которых пляшут черти, буквально ощущал длинные сильные ноги, которые обхватывают его собственные бёдра, и слышал влажный горячий шёпот с томным протяжным «Сэнку-чан-н-н». Он так реалистично чувствовал лёгкие прикосновения влажных прохладных губ, он на кончиках пальцев ощущал нежную гладкую кожу, он- — Сэнку-чан, так что насчёт взрыва? Что нам для этого нужно? — Кошачьи глаза горели любопытством, но Сэнку точно знал, что там, за внешним блеском, прячутся бесы.  И он снова думает не о том.  Хватило того, что вчерашнее утро он, сгорая от стыда, провёл под холодным душем, изнывая от желания прикоснуться к себе, пока в воспоминаниях ещё живо фантомное ощущение того, как упруго сжимаются под его руками эти подтянутые ягодицы- ДА ТВОЮ ЖЕ МАТЬ, ИШИГАМИ.  Ладно, пожалуй, в следующий раз не стоит смывать позывы к мастурбации холодной водой, а смириться и таки позорно подрочить на мысли о своём коллеге. О своём друге, святые нуклеины, Ишигами, как же низко ты пал.  Ген слегка подёргал его за рукав и прошептал: — Сэнку, всё в порядке? Ты себя нормально чувствуешь? У тебя шея пошла красными пятнами, может, если ты ещё не до конца здоров, перенесём съёмки? Сэнку мысленно простонал, но сумел таки собраться, тряхнув головой. Взрывы. Взрывы — это круто. — Да, всё в порядке. Просто задумался о том, как мы там всё разнесём. Немного волнуюсь.  Ген понимающе улыбнулся и вернулся к своей болтовне с Гинро. Они тряслись в набитом аппаратурой фургончике, пока ехали на полигон, а Ген сидел так близко, что их колени соприкасались, и Сэнку было тяжело сосредоточиться.  Когда они прибыли, наконец, на место, всё завертелось очень быстро и Сэнку уже некогда было отвлекаться на свои совершенно неуместные мысли.  Команда под руководством Кинро отправилась устанавливать семиметровую деревянную трубу, которую они взорвут, и в которой, собственно, будет происходить процесс рукотворного сотворения алмазов, а Ген взбудораженно сновал тут и там, как электровеник — то дразнил Гинро, — Гинро-чан, а ты знал, что для алмаза нам нужно будет много углерода? А знаешь, что буквально состоит из углерода? Ты, Гинро-чан! Конечно, мы будем взрывать тебя, а ты думал, зачем мы тебя взяли? — то задавал Сэнку кучу вопросов о его пиротехническом опыте, то вис на Укё, когда тот, наконец, останавливался и устало прислонялся к стене, то переливчато хихикал с Минами.  Гена было много, но Сэнку это, на удивление, ни капли не раздражало.  — В том взрыве, который мы с тобой устраиваем, процесс начинается с металлического цилиндра, — деловито объяснял Сэнку, собирая непосредственно взрывное устройство на фоне копошащейся с установкой команды Кинро. — Эта вот труба будет находиться вон в той огромной штуке, что собирает наша команда! И в ней в момент взрыва под влиянием давления и температуры образуются алмазы! — Погодите, профессор Ишигами, но ведь алмазы — это чистый углерод? — Ген постучал пальцем по подбородку, и этот жест Сэнку уже выучил и всегда улыбался ему, — так Ген делал каждый раз, когда на самом деле о чём-то задумывался. — А ведь металл, на сколько я знаю, это вовсе не углерод… — Верно, Менталист, хоть что-то ты выучил в школе! Металл — это не углерод! — Ну, эй! — возмутился Ген. — Я гуманитарий! Магию же можно отнести к гуманитарным дисциплинам? — Хаха, сомневаюсь. Но, на самом деле, конечно, сама по себе металлическая труба тут не при чём. Она будет находиться в центре взрыва и нам нужно засыпать в неё смесь из графита, кобальта и- — И всяких других элементов, которые мы не будем раскрывать вам из соображений безопастности, не обессудьте, ребятки! — Ген подмигнул в камеру, и Сэнку подумал, как у него всегда получается помнить о важных вещах, когда сам Сэнку находится в своём научном угаре. — Когда все химикаты на месте, что дальше?  — Дальше эту трубу нам нужно запаять.  — О, сейчас нам это обеспечит Кинро, верно, Кинро? — Кинро отсалютовал им откуда-то с дальнего плана, и Ген хихикнул. — Так просто! Как вы оцените сервис от ваших научных рабов, профессор Ишигами? — Всем рекомендую, десять из десяти, — усмехнулся Сэнку. — Но мы все здесь добровольно, если что… — Добровольно творим всякую дичь во имя науки?  Сэнку расплылся в своей маниакальной улыбке. — Именно так! О, кстати, установка завершена… Готов узреть сотворение алмазов, Менталист? — Всегда готов!  Взволнованные, они спрятались в специально сооружённом укрытии из прозрачного углепластика, откуда было всё видно, но где можно было спастись от ушибов, если в них вдруг что-то прилетит. Ну, и обезопасить себя от взрывной волны, конечно.  Ещё раз заговорщицки переглянувшись с Геном, Сэнку нажал, наконец-то, кнопку детонатора.  Спустя секунду полигон озарился огромным шаром света, спустя ещё пару мгновений раздался оглушительный грохот, и Сэнку, восторженно усмехнувшись, во все глаза смотрел на это воистину будоражащее зрелище. Ярким всепоглощающим солнцем взорвалась деревянная труба, наполненная селитрой, и где-то там, в её недрах, родились алмазы.  Абсолютный восторг.  Ген же, когда засияла вспышка света, подпрыгнул, взвизгнул и, весело хохоча, ухватился за Сэнку. Он явно испугался, хоть и явно, точно так же, как Сэнку, был взволнован и радостен. Он слегка подпрыгивал на месте, ухватившись за рукав Сэнку, словно не мог иначе выплеснуть водоворот эмоций, и учёный, рассмеявшись окончательно от смеси восторга от взрыва и забавности реакции Гена, притянул его к себе в объятия.  Словно это было самое естественное, самое привычное дело.  И Ген, легко и так, словно всегда там и был, в его руках, прислонился к Сэнку и заливисто смеялся, ничуть не смущённый внезапным контактом. Он ощущался в руках так правильно. Он был такой живой, такой невыносимо реальный, что Сэнку, на которого накатило, кажется, слишком много чувств, обнял его сильнее, крепче прижал к своей груди.  Они стояли в обнимку, смотрели на невероятно кинематографичный взрыв, который сами же и устроили, и...  Кажется, Сэнку был счастлив.  Всё это действие длилось не больше минуты, и Сэнку понимал, что нельзя, невозможно привыкнуть к чему-то так быстро, прикипеть к чьим-то объятиям за столь короткий срок, но когда Ген, всё ещё сверкающий ямочками и восторженный, отстранился, Сэнку стало едва ли не физически больно.  — Что там дальше, профессор Ишигами? — Ген смотрел на место взрыва сияющими глазами, и неужели он сейчас ничего не почувствовал? Неужели он даже на секунду не подумал не о взрыве, а о Сэнку? Неужели Сэнку настолько протравил себе мозги своими химикатами, что в столь захватывающий момент думает, блядь, об обнимашках, а не о процессах, что происходили в эпицентре взрыва под воздействием гигантского давления и огромной температуры?!  — Теперь нам нужно туда. Пошли, откопаем наш металлический цилиндр — в теории, там уже должны образоваться алмазы! Сэнку просто надеялся, что то, как они обнимались за стеклом, глядя на взрыв, словно в финале «Бойцовского клуба», не войдёт в выпуск.  Потому что нельзя, чтобы его разочарованное лицо, в момент, когда Ген окончательно отстранился и радостно убежал из укрытия, видела хотя бы одна живая душа.  Особенно, блядь, Рюсуй.  — Офигеть! Как наша здоровенная металлическая труба превратилась в эту обугленную железную сосиску? — Ген держал то, что осталось от цилиндра с графитом, и удивлённо разглядывал эту самую «железную сосиску».  Сэнку усмехнулся. — Это то, что с ней сделали давление и температура. Взрывом мы как бы воссоздали процессы, происходящие в недрах земли, когда образуются натуральные алмазы. Вот они сейчас должны быть внутри этой самой «сосиски».  — И как нам их оттуда вытащить? — Ген озадаченно потряс куском металла, приложив его к уху, и Сэнку не выдержал и засмеялся.  Какой он забавный.  — Растворить в соляной кислоте! — Бррр, ну и методы у вас, профессор… Алмазы у них действительно получились — но крохотные, технические, те, что используются в свёрлах, например. Ген выглядел расстроенным.  — Эх, ну, вот, а я-то надеялся обзавестись парочкой драгоценностей! Мне бы пошло новое кольцо, — он вытянул вперёд свою красивую узкую ладонь и оценивающе её оглядел. Да, пошло бы, подумал Сэнку и тут же выдал себе ментальную затрещину.  — А выходит, ничего красивого мы сделать из них не сможем, да, мы только можем что-то просверлить? Как прозаично… Сэнку пожал плечами. — Ну, если взять вот этот крохотный алмаз, можно его посадить в лабораторную установку, как зерно, и вырастить крупный брилл- — Опять вы со своими установками, док, — хихикнул Ген и ещё раз разглядел крошечный камешек на своей ладони. — Ну, зато взрыв вышел эффектным, правда? — Он сверкнул ямочками, и Сэнку в очередной раз словил приступ тахикардии.  — Да. Всё ради этого взрыва и затевалось, на самом деле! — Ой-ой, да вы пироман, профессор Ишигами!  Они рассмеялись, Минами объявила «стоп, снято!», и вокруг воцарилась послесъёмочная суета.  Сэнку стало тоскливо.  — Сэнку-чан! — Певучий голосок заставил Сэнку улыбнуться. — Ты обещал мне кофе, помнишь?  О, он помнил. Он ждал.  ••• Сэнку всё ещё не любил вечеринки, но уже двадцать минут придирчиво разглядывал содержимое своего шкафа.  В этой чёрной рубашке он уже приходил в бар. А в этой тёмно-красной был на вечеринке на яхте.  А в белых рубашках, которых в его шкафу был целый ассортимент, он каждый день появлялся на съёмках.  А весь остальной его гардероб состоял из толстовок и футболок с дурацкими принтами. Ну, не виноват он, что последние несколько лет тусовался только со своими бактериями, и не то чтобы те были слишком уж притязательны к его внешнему виду.  Больше всего в этой ситуации раздражало даже не то, что ему нечего надеть, а то, что его вообще это волнует.  Кому какая разница, в чём он придёт? Сэнку с тоской вспомнил шёлковые блузы, невесомые шарфы и лощёные костюмы, в которых обыкновенно появлялся на мероприятиях Асагири. Вот уж кто точно умел щеголять.  Он вытащил из шкафа свою единственную чёрную рубашку, натянул на себя и посмотрел в зеркало. Вздохнул. Сэнку никогда не парился на счёт своего отражения — человеческое тело вообще уже давно эволюционно устарело. Он был худым, но не худощавым, у него были пропорционально широкие плечи и массивные узловатые суставы, и, если бы он задался целью, наверное, смог бы нарастить на свой скелет неплохую мышечную массу. Вообще, он когда-то даже бегал, а Тайджу иногда таскал его на тренировки в зал, и с тех времён под золотистой кожей даже остался скудный намёк на мышечный рельеф. В те времена он ещё не забил на идею однажды отправиться в космос, как и Бьякуя, а физический тест в JAXA пока никто не отменял. Но последние пять лет… Ладно.  Однако, надо отметить, что, когда Сэнку надевал эту рубашку в бар два месяца назад, она сидела куда хуже — видимо, стабильное и адекватное питание воздало свои плоды, и старые вещи на нём больше не висят.  В остальном — совершенно обыкновенный слегка сутулый доктор наук, которому, определённо, лучше снова собрать волосы в хвост.  В прошлый раз Ген сказал, что ему так идёт. Сегодня почему-то тоже хотелось выглядеть хорошо.  Когда Сэнку приехал в бар, который был зарезервирован целиком специально под их корпоратив, снова ощутил липкое волнение и странный неопознанный мандраж. Он вытер ладони о брюки, вздохнул и открыл дверь.  Он ждал этой вечеринки. Ему нечего было бояться.  — Сэнку, охренеть, три тусовки из трёх! Надо было делать ставки, я сорвал бы куш! Ну, конечно, какая вечеринка без Рюсуя. И почему он не удивлён? Нанами у барной стойки уже устроил соревнования, где задорная Никки уверенно лидировала, заливая в себя шоты с нечеловеческой скоростью. Укё на балконе второго этажа беседовал с какими-то важными дядьками — видимо, очередные инвесторы, Минами на танцполе делала селфи с Кинро и Гинро в лучах прожекторов, а Ген…  А где Ген? Сэнку тоскливо огляделся, так и не увидев знакомой чёрно-белой макушки, и плюхнулся в барное кресло рядом с Рюсуем.  Тот мгновенно переключил своё внимание с пьяненьких девушек на трезвого друга. — Что случилось? В твоих глазах вся грусть еврейского народа, — Рюсуй легонько пихнул его локтём в плечо и подозвал бармена щелчком пальцев. — Два виски со льдом, дружище!  Сэнку закатил глаза. — Я что-то слишком часто пью последнее время.  — Это ты просто возмещаешь за все проведённые в унынии годы, так сказать, навёрстываешь упущенное, пока опять не затерялся в своем микроскопическом мирке, — невозмутимо возразил Рюсуй и кивнул бармену, который подал их напитки. — Ну так, в чём дело? Дай угадаю. Ты принарядился для кого-то особенного, а этот кто-то ещё не пришёл, м?  — Да я даже не уточнил, придёт ли он, — начал Сэнку, но запнулся и затараторил. — Ой, ну, в смысле, ни для кого я не наряжался, придурок! Рюсуй заржал, откинувшись назад, а Сэнку угрюмо отхлебнул свой виски. Что за дерьмо.  — Коне-е-ечно, ты ни для кого не наряжался, — мерзко протянул Нанами. — И, если что, тот, для кого ты не наряжался, приедет попозже, у него наложился конец репетиции и начало тусы.  — И откуда ты всё знаешь? — Раздражённо выдохнул Сэнку.  — Волшебная сила инстаграма! Этот твой «никто» каждый свой шаг постит в истории, как у него ещё сталкер какой не завёлся, — хохотнул Рюсуй.  Сэнку хлебнул виски. — Истории? Рюсуй открыл было рот, чтобы объяснить, но, видимо, передумал. Вместо этого он потянулся в карман пиджака за телефоном, что-то в нём потыкал и сунул Сэнку. Там, с экрана, ему улыбался Асагири, который явно сидел в такси. «Закончил финальную репетицию своего шоу для турне, и теперь тороплюсь на вечериночку к своим коллегам! Не начинайте всё веселье без меня, Укё-чаааан! А с вами, мои дорогие поклонники, увидимся уже в воскресенье в Токио Доум!»  Ген игриво подмигнул, и, видимо, история закончилась, потому что видео переключилось на картинку: там, через окно автомобиля, виднелся мост, залив, над ним — красное закатное солнце с яркими лучами, которые красиво преломлялись у воды. На фото подпись: «С недавних пор повсюду вижу красный💔».  — Что это вы тут разглядываете? — прямо над ухом раздался певучий голос, и Сэнку подпрыгнул, едва не выронив телефон Рюсуя. Тот хохотнул и сунул девайс обратно в пиджак. — Мне показалось, или это были мои истории? — Ген заинтересованно выгнул бровь и облокотился на барную стойку.  — Я посвящал этого выходца из каменного века в мир социальных сетей, — Рюсуй приветственно отсалютовал Асагири стаканом с виски. — Как репетиция?  — Устал, но… должно получиться круто, — Ген мягко улыбнулся, — Как вы тут, веселитесь? Сэнку усмехнулся и кивнул в сторону Никки, что утянула Минами танцевать на столе вместе с Гинро. — Безудержное веселье.  Ген хихикнул и засвистел. — Юхху, Гинро, активней двигай бёдрами! Гинро принялся исполнять некую пародию на твёрк, и Ген заливисто расхохотался, а Рюсуй с довольным видом ушёл поближе к веселью.  Сэнку же не мог отвести взгляда от своего… напарника? коллеги? друга? от Гена.  Тот сегодня подвёл свои кошачьи глаза чёрным, и они казались ещё больше, ещё ярче, а волосы уложил как-то непривычно, так, что те пёрышками торчали в разные стороны, словно он только что проснулся.  Но Сэнку знал, как он выглядит, когда только проснулся. Эта мысль отдалась каким-то приятным теплом.  Он прочистил горло. — Когда ты уезжаешь? — Сэнку забыл о его туре, просто вытеснил эту информацию из своей памяти, и сейчас, когда вспомнил, она разлилась в его груди едким разочарованием.  — Уже в понедельник, — Ген устало вздохнул. — В воскресенье будет открывающее шоу в Токио, потом едем в Киото, а затем отправляемся колесить по всей Юго-Восточной Азии… Это моё первое международное турне.  Асагири выглядел каким-то нервным, уставшим, и Сэнку, поддавшись порыву, протянул руку и осторожно погладил его хрупкую ладонь. — Ты можешь гордиться собой. Уверен, всё получится.  Ген опустил голову, пряча улыбку, но потом поднял взгляд на Сэнку. В кошачьих глазах отражались галактики, и глупое сердце Сэнку сделало лихорадочный кульбит. — Спасибо, Сэнку-чан. Кстати, о шоу в воскресенье, — Ген потянулся во внутренний карман своего укороченного пиджака и достал оттуда два билета. — Ты говорил, что твоя племянница Суйка любит мою передачу? Вот, приходите посмотреть вживую, — он застенчиво улыбнулся и протянул билеты Сэнку.  Сэнку уставился на два блестящих отрезка глянцевой бумаги, на которых из облака фиолетового дыма улыбался Ген. — Эм. Почему ты не отдашь их Рюсую? Суйка же его дочь… Ген на секунду замер, а потом нервно хихикнул, залившись краской. — Ну, да, вряд ли тебе это интересно, извини- — Нет, — Сэнку выдохнул, мысленно застонав. Ну почему он такой осёл? — В смысле, мне интересно, просто… почему ты отдаёшь билеты мне, если они для Суйки? Асагири поджал губы и осторожно взглянул на него. — Потому что я хотел, чтобы ты пришёл? Если тебе самому хочется, конечно, если нет, отдай эти билеты Рюсую или Кохаку, или… — Он выдохнул и как-то печально отвёл взгляд.  Сэнку аккуратно взял билеты, прикоснувшись к этим тонким прохладным пальцам. Немного подумав, он быстро сунул глянцевые бумажки в свой пиджак, и мягко, острожно, словно боялся сломать, сжал ладонь Гена. Так обычно делала Кохаку, когда у Сэнку был эмоциональный запор, и так сделал сам Ген — тогда, в планетарии. Сэнку не понял, почему фокусник сейчас такой взъерошенный и смотрит испуганно, но он погладил его пальцы и постарался улыбнуться так поддерживающе, как только умел. — Спасибо, Ген. Я приду.  Ген сжал его пальцы в ответ. — Я буду ждать. Ты меня легко узнаешь — я буду на сцене и в смешной шляпе.  Сэнку тихо засмеялся, и Ген, сверкнув ямочками, подмигнул ему. Он аккуратно вытащил свои пальцы из хватки Сэнку, подозвал бармена и заказал себе колу с перцем чили. В ответ на удивлённый взгляд, Асагири хихикнул и принялся рассказывать о том, как этот странный рецепт предложил ему дворецкий Рюсуя, а ему и понравилось.  Хлебнув колу, Ген повернулся к Сэнку и окинул его любопытным взглядом. — Тебе очень идёт чёрный! И рубашка отлично сидит.  Сэнку мысленно отбил себе «пять» — миссия «хорошо выглядеть» завершилась успешно.  На танцполе заиграла какая-то модная песня, и Минами завизжала, уже через секунду оказавшись рядом с ними. — Ген, пошли танцевать!  — Минами, душа моя- — Никаких «но», ты и так опоздал! — Она схватила его за запястье и потянула за собой, туда, где уже выплясывал Гинро, и даже Кинро сурово кивал головой в такт музыке. Ген засмеялся, бросил на Сэнку извиняющийся взгляд и был вытолкнут прямо к деловито качающему бёдрами Рюсую, который что-то мимикой и жестами пытался объяснить Укё, что всё ещё стоял на балконе, смотрел на него сверху и явно забавлялся.  Сэнку нравилось работать с этими идиотами. Он усмехнулся своим мыслям и снова бросил взгляд на Гена. И, ох… В полный рост он его сегодня ещё не видел, и это зрелище было неправомерным. О таком должен предупреждать Минздрав, это плохо влияет на вашу кровеносную систему.  На Асагири был тёмно-фиолетовый укороченный пиджак, который Сэнку уже успел рассмотреть, и который открывал чудесный вид на обтянутую блестящей тканью задницу. Это были брюки-клёш, которые облегали его ноги до колена, делая их визуально ещё длиннее. Ткань переливалась маленькими искрами и не давала отвести взгляд от этих выраженных мышц ни на одну чёртову секунду.  Сэнку нервно сглотнул и отпил свой виски. И Ген так что, прям вот по улице ходит? И ему нормально? Молоденький бармен, который подошёл забрать со стойки два пустых стакана, проследил за пристальным взглядом Сэнку и тихонько присвистнул. — Воу, вот это задница! Знаете, Сэнку вообще-то был пацифистом, выступал против насилия и всё такое, но прямо сейчас с удовольствием представил, как втыкает вилку этому конкретному бармену в глаз.  В этот момент Ген обернулся, поймал взгляд Сэнку и так ослепительно улыбнулся, что захотелось сощуриться. Он поманил Сэнку на танцпол приглашающим жестом, и Сэнку, поддавшись магнетическому порыву (и не желая находиться рядом с этим охреневшим барменом), отправился к нему, как мотылёк — на огонь.  Когда он подошел к танцующей толпе, Рюсуй выглядел так, словно его вот-вот прихватит аневризма. — Ебать! Асагири, ты что ему подсыпал? Где ты раздобыл мефедрон и почему не предлагаешь мне? Ген расхохотался, а Сэнку закатил глаза. Не то чтобы он никогда не танцевал, но… Ладно, да, он никогда не танцевал, этот случай первый в новейшей истории. Но, видимо, это была не самая лучшая его идея, потому что прямо сейчас ему было жарко. И дышалось тяжело. Хотелось расстегнуть воротник рубашки, а когда взгляд опустился на бёдра, которыми под музыку покачивал Ген, Сэнку и вовсе потребовалась срочное засовывание головы под холодную воду.  Давление поднялось, что ли? Да уж, здесь душновато… Танцевать Сэнку не умел, поэтому просто переминался с ноги на ногу под одобрительные возгласы Рюсуя. Надо сказать, что спустя пару минут виски, кажется, наконец растворился в его крови, и Сэнку даже стало весело. Кинро и Гинро устроили соревнование в робо-танцах, Ген учил Минами лунной походке, и даже Укё, который, наконец, спустился вниз, вырвался из объятий Рюсуя и энергично двигался под музыку.  Это был хороший вечер.  Их команда отлично поработала в течение этих десяти недель. И теперь им нужно было дождаться, когда весь сезон целиком выйдет в эфир, на канале подобьют рейтинги и примут решение, продлевать шоу на второй сезон или нет.  Укё говорил тосты и развешивал комплименты, явно очень довольный проделанной работой, Минами рассказывала, как вырезала при монтаже совсем уж идиотские комментарии Асагири, а Ген смеялся, иногда посылая Сэнку искрящиеся теплом взгляды. Сэнку же шутил шутки и делился своими идеями, какие опыты можно было бы снять ещё. Он чувствовал себя принятым и нужным, и это было невероятно приятное ощущение.  Но каждый раз, когда Ген выходил танцевать, Сэнку становилось жарко. Эти блестящие брюки приковывали к себе всё его внимание, и охмелевшему мозгу даже не было за это стыдно.  Эта задница стоила того, чтобы её разглядывать.  Не зря Сэнку ждал этой вечеринки.  ••• Суйка суетливо ёрзала на сидении и заворожённо смотрела на сцену в ожидании начала представления, и, казалось, не верила своему счастью. Ген подарил им билеты на отличные места. Огромный зал был заполнен — настоящий аншлаг — и Сэнку, признаться, был удивлён — одно дело, знать, что Асагири Ген — знаменитость, и совсем другое дело — видеть это, ощущать, быть лишь одним среди тысяч людей, что специально пришли посмотреть на него. Так странно.  Но сколько из этих людей видели ямочки на его фарфоровых щеках?  Эта мысль отдалась приятным теплом — словно Сэнку был привилегированным, особенным.  Правда, где-то в толпе Сэнку видел Цукасу с букетом цветов, и этот факт не давал уж слишком преисполниться своей «особенностью» — уж он-то, Цукаса, этих улыбок видел поболе. Может, и не только улыбок.  Он ещё и цветов принёс. Может, Сэнку тоже нужно было?  Настроение как-то подпортилось.  Суйка наклонилась к Сэнку и заговорщицки прошептала: — Слушай, Сэнку, а он ведь твой друг, да? — Ага, — кивнул Сэнку.  — А он… хороший?  — Очень хороший, — Сэнку не смог сдержать улыбку. — А что такое, Суйка? Она немного замялась. — Может, после концерта ты познакомишь своего друга с Суйкой? Он усмехнулся и потрепал её по голове. — Ген и сам хотел познакомиться с Суйкой, знаешь? Я рассказывал ему, что ты учишься повторять его трюки.  Девочка залилась румянцем, но в этот момент свет в зале окончательно погас, громче заиграла музыка и все замерли.  На сцене появился изящный и звонкий силуэт в облаке фиолетового дыма. Суйка радостно захлопала в ладоши, переводя взволнованный взгляд со сцены на Сэнку: «Смотри, смотри!» И Сэнку смотрел.  Происходящее казалось чем-то сюрреалистичным. Сэнку знал, чем занимается Асагири, он даже видел пару выпусков его шоу, но вживую это выглядело совсем иначе. Куда более чарующим. Ген обладал какой-то всепоглощающей харизмой, которая притягивала взгляды и вызывала поражённые вздохи, каждая секунда этого действия была пропитана его очарованием.  Сэнку смотрел внимательно, запоминая каждое движение, словно всё в том облаке фиолетового тумана происходило в замедленной съёмке. Вот Ген раскланялся под шквал аплодисментов и сладким, певучим голосом поприветствовал свою публику. Вот появляется большой деревянный обитый металлом ящик. Вот симпатичная ассистентка в коротком розовом платье и такими же розовыми волосами заковывает Асагири в кандалы по рукам и ногам. Вот выходит высокий парень с закрытым маской лицом и помогает ассистентке запихать фокусника в этот ящик, после чего обматывает получившийся саркофаг толстыми цепями, крепит сверху замок, да ещё для надежности вбивает десяток гвоздей.  Вот на сцене словно из воздуха появляется огромный аквариум, заполненный водой, и этот саркофаг, в который заточили Гена, отправляют прямо на дно.  Вот залу пробежали взволнованные вздохи, а Суйка и вовсе вцепилась двумя руками в сидение.  Выбраться из такой передряги будет не так-то просто. Сэнку слышал об этом знаменитом трюке Гарри Гудини, но, опять-таки, знать и видеть, как это вытворяет твой дорогой человек… Стоп. Дорогой человек?  Эта мысль так легко и просто сформировалась в голове у Сэнку, словно его сознание давно уже классифицировало Гена именно таким образом, просто забыло сообщить об этом хозяину.  Сэнку хмыкнул. Дорогой человек. Вот этот — с забавной двухцветной макушкой, бархатистым голосом и сияющими кошачьими глазами. Вот этот, которого запихали в заколоченный ящик и утопили в десятке тонн воды.  Сердце лихорадочно забилось. Это шоу, это всего лишь шоу, повторял себе Сэнку, но его глупый орган так и намеревался пробить рёбра изнутри.  Несколько очень беспокойных минут, когда в зале играла нагнетающая музыка, а все зрители напряжённо смотрели на сцену, и, вот, на поверхности воды из фиолетового дыма выныривает Ген. Ловким движением подтягивается и спрыгивает прямо с высоты гигантского аквариума на обе ноги, не теряя равновесия, словно верхушка аквариума не возвышалась над сценой метров на пять. Он что, эволюционировал от кошки, а не от обезьяны? Ген элегантно кланяется под гром аплодисментов и улюлюканье, красивый до невозможности, несмотря на то, что промок до нитки. Он удаляется со сцены — видимо, чтобы переодеться, — декорации меняются, а его ассистентка развлекает публику парой акробатических этюдов.  Это было эффектно.  После его возвращения трюки сменялись один за другим, то более зрелищные — типа исчезающего шкафа или распиливания ассистентки, то менее зрелищные, но более интерактивные — с приглашёнными из зала зрителями.  Представление было и весёлым, и напряжённым, и абсолютно точно захватывающим, и Сэнку не переставал восхищаться невероятным профессионализмом Асагири.  И его обаянием.  И его кошачьей грацией, которую отсюда, из зрительного зала, где можно было увидеть его целиком, в свете софитов отслеживать каждое его движение, было особенно хорошо заметно.  Сэнку очень повезло дружить с таким человеком, верно? Повезло иметь право считать его дорогим.  По окончании шоу Суйка аплодировала изо всех сил и кричала «Браво!», а Сэнку не мог налюбоваться тем, каким сияющим и счастливым выглядел Ген. Он, определённо, был создан для сцены.  Но что им с Суйкой делать теперь? Шоу закончилось, Ген ушел за кулисы, и… что дальше? У них не было никакой договорённости. Сэнку понятия не имел, какие у Асагири планы, но он пообещал Суйке их познакомить, и девчушка аж вибрировала от восторга, крепко держась за руку Сэнку и ожидая указаний. Они спустились в холл, где сновала толпа, отошли в сторону, и Сэнку принялся лихорадочно думать. Если Ген сейчас отсюда уйдёт, то, наверное, покинет здание со служебного входа? Вообще, предполагалось ли, что они с Сэнку встретятся после? Ген ведь его пригласил, но ничего не сказал, и завтра он уже уезжает, и- — Эй, ты ведь Сэнку Ишигами, верно? — Из размышлений его вырвал низкий раскатистый голос. Чтобы увидеть лицо говорящего, Сэнку пришлось поднять голову. О, это, кажется, Цукаса. Чёрт возьми, вблизи он просто огромный.  — Верно. А ты, эм, кажется Цукаса Шишио, если я не ошибаюсь? — Шишио выглядел добродушным, но Сэнку всё равно почувствовал нервозность.  — Ты такой красивый! — Воскликнула Суйка, Цукаса взглянул на неё и застенчиво рассмеялся. — И у тебя такие красивые волосы! Меня зовут Суйка! — Она протянула ему свою маленькую ладошку.  Цукаса растянулся в мягкой улыбке и аккуратно пожал её ручку своей огромной рукой. — Очень приятно, Суйка, и спасибо тебе! Меня зовут Цукаса. — Он снова взглянул на Сэнку и протянул свою руку ему. — Мн. Лично мы не знакомы, но я, так сказать, наслышан. — Почему-то когда Шишио говорил с Суйкой, его голос был куда более добродушным и куда менее холодным, какого чёрта? Сэнку пожал ему руку. Жест вышел крепким и, кажется, чуть более агрессивным, чем было бы комфортно Сэнку. Окей, ладно, ох уж эти мастера боевых искусств… — Рад знакомству. Чем обязан?  — Мн. И я рад, — Цукаса как-то напряженно вздохнул. — Ты ждёшь Гена, верно?  — Ага.   — Да! Сэнку обещал познакомить с ним Суйку! — Защебетала Суйка, и Цукаса снова тепло ей улыбнулся.  — Тогда пойдёмте, провожу вас в гримёрку. Ген просил найти тебя после шоу, — он смерил Сэнку каким-то неопределённым взглядом, и тому захотелось поёжиться.  Но, раз Ген просил его найти… — Ага, спасибо. Пойдём.  И они пошли. Цукаса, как ледокол, расчищал им путь сквозь толпу своей монументальной фигурой, Суйка бежала за ним вприпрыжку, а Сэнку ощущал себя довольно странно. Всё-таки, Суйка была права, и Цукаса был… красивым. И волосы у него были красивые. Не то, что странная химозная копна Сэнку… И с каких, блядь, пор Сэнку чувствовал себя неуверенно, потому что казался себе недостаточно привлекательным на фоне другого мужчины? Сэнку потряс головой и вычеркнул эти мысли. Какого хрена.  Цукаса дважды постучал в дверь гримёрной и вошёл, не дожидаясь ответа. Там, прямо у входа, стоял Асагири с букетом в руках и выглядел вполне готовым уйти — уже не в костюме, а в тех самых драных джинсах и безразмерном салатовом свитере. При виде острых голых коленок у Сэнку пересохло в горле, и он слегка откашлялся. У зеркала сидела розововолосая ассистентка, которая, по всей видимости, смывала макияж. На крошечном диванчике раскинулся высокий мужчина в маске, которому Цукаса пожал руку, как только вошёл. И, очевидно, они вторглись сюда посреди разговора.  — …будь готов к семи утра, и никаких опозданий, — говорил мужчина, — заедем по дороге за кофе, так что не пытайся варить сам, если ты опять спросонья опрокинешь на себя банку, в травмпункт я тебя не повезу. Хомура, ты тоже не опаздывай. Вы двое однажды сведёте меня в могилу, и, уверен, не явитесь вовремя даже на мои похороны.   Ген хихикнул, кивнул и обернулся на Сэнку. — Ты здесь! Я рад, — он улыбнулся так тепло, что у Сэнку прошла вся нервозность. Ген был ему рад, и это главное. — О, а ты, должно быть, Суйка-чан, верно?  Суйка радостно закивала головой, так энергично, что у неё едва не слетели очки. Она протянула ему свою ладошку. — Суйка твоя большая фанатка!  — О, какое счастье, что у меня такие чудесные фанатки! — Ген сделал свой фирменный жест и достал из воздуха голубой цветок. — Держи, Суйка-чан, я рад нашему знакомству! Девочка взвизгнула от восторга и аккуратно взяла маленький подарок. — Ах, спасибо! Суйка тренировалась этому фокусу, но у неё не так хорошо получается… — А твой дядя рассказывал, что у тебя получается почти так же хорошо, как и у меня, — Ген игриво подмигнул ей и снова посмотрел на Сэнку. — Кстати, познакомьтесь! Это мой коллега из телевизора, — Ген указал на Сэнку, — Доктор Ишигами Сэнку и его племянница Суйка. А это, — он указал на остальных в гримёрной, — моя прекрасная помощница Хомура, — девушка улыбнулась и помахала им рукой, — и мой менеджер Хьёга, — тот молча кивнул. — Ну, с Цукасой, вы, надеюсь, успели познакомиться, да? Сэнку утвердительно хмыкнул и попытался улыбнуться максимально дружелюбно. — Ага. Всем привет.  Хьёга выдал Гену ещё пару указаний по поводу отъезда в тур, Асагири со всем соглашался, и когда они вышли, наконец, из гримёрной, устало выдохнул. — Иногда Хьёга слишком опекающий… Цукаса фыркнул. — И я ему за это премного благодарен.  Ген отвесил ему щелбан в нос, и Сэнку почувствовал себя немного не у дел. Ладно, эти двое ведь старые друзья? Наверное, будь здесь Тайджу, Гену тоже было бы странно, да? Асагири предложил всем вместе пойти где-нибудь поужинать, и Сэнку хотел было использовать Суйку как предлог никуда с ними не идти, но не успел — девочка восторженно согласилась и ухватила Цукасу за руку.  Так они оказались в небольшом итальянском ресторанчике, и, пока ждали пиццу, Суйка заплетала Цукасе косички.  Маленькая предательница.  Вскоре позвонила Кохаку, которая должна была забрать Суйку, Сэнку назвал адрес ресторана, и ситуация превратилась в настоящий театр абсурда.  С одной стороны стола сидели Сэнку с Геном, а с другой — Цукаса, Суйка, которая от него не отлипала, и Кохаку, которая неожиданно быстро нашла с Цукасой общий язык. В целом, происходящее напоминало беседу двух собаководов, которые обсуждают, чей питомец вытворяет дичь похлеще.  — Я отвечаю, Сэнку однажды буквально вырубился в своей лаборатории, упал в обморок и ушибся своей тяжелой башкой. У него тогда ещё и лаборанта постоянного не было, а он, как всегда, неделю не спал и даже не ел толком, и, вот, Рюсую пришлось взламывать двери и доставать его оттуда, — Кохаку активно жестикулировала, и когда Сэнку попытался возмутиться и оправдаться, сердито ткнула в него пальцем. — Если бы ты тогда сдох, я бы тебя сама убила! — Потом она перевезла взгляд на Гена. — Кстати, спасибо, что подкармливаешь этого тамагочи. Он, конечно, умный, но иногда такой тупой… Цукаса усмехнулся. — Я, кстати, вообще не понимаю, как Ген может кому-то задвигать за нормальное питание, потому что однажды мы с Укё разъехались на каникулы, а он остался в квартире один и нихрена не жрал две недели, буквально, жил на кофе и на красном чае… — Ну, эй, я просто не хотел ничего готовить! Я отдыхал от вашей кулинарной эксплуатации несчастного меня, и больше я так не делаю! — Конечно, ты так не делаешь, тебе Хьёга за такое голову оторвёт, — хохотнул Шишио, и Ген надулся.  От обсуждения своих незадачливых питомцев Цукаса с Кохаку перешли к разговорам о важности массажа. Потом выяснилось, что Кохаку физиотерапевт, а Цукаса, какая удача, профессиональный спортсмен, и эти двое потерялись для  общества окончательно.  Ген повернулся к Сэнку и прошептал: — Тебе тоже кажется, что они как-то подозрительно быстро поладили? — Подозрительно — не то слово, — хохотнул Сэнку и посмотрел на уснувшую на плече Цукасы Суйку. — Полагаю, это её заслуга, а? Ген мягко кивнул. — Ага. Цукаса скучает по Мирай, я думаю? Это его младшая сестра. Она долго болела, а он о ней трепетно заботился. Сложный период был, — Ген окинул Цукасу ласковым взглядом, и Сэнку подумал, что Ген отличный друг. И сам Сэнку знает об этом не понаслышке. — Мирай давно уже поправилась, совсем взрослая девушка стала, не нужно с ней больше возиться. Но привычка перманентно о ком-то заботиться у него осталась, видимо, навсегда, такой вот он.  Спустя какое-то время Цукаса предложил подвезти Кохаку домой, и она как-то слишком легко согласилась.  Сэнку хотел было напомнить, что она, вообще-то, сама на машине, но Ген одёрнул его с каким-то сложным выражением лица, и Сэнку промолчал.  Честно сказать, вечер в такой компании, был, конечно, довольно занятным, но всё равно он испытал волну радостного облегчения, оставшись с Геном наедине.  Была уже середина марта, совсем поздний вечер. Повсюду горели фонари и сакура набирала цвет. Они медленно шли по улице в комфортном молчании, потягивали кофе из ближайшей забегаловки, и Сэнку ощущал такое всепоглощающее спокойствие.  Рядом с Геном было так комфортно.  — Я буду скучать, — вдруг тихо сказал Ген, когда они остановились, чтобы рассмотреть расписные фонарики.  — Надолго ты уезжаешь?  — На месяц, чуть больше, — он перевёл взгляд на Сэнку. — Спасибо, что пришёл сегодня, знаешь? И спасибо, что согласился тогда со мной дружить. Здорово же у нас получается, правда? — В его глазах отражались фонарики и ворох каких-то сложных эмоций, которые Сэнку не удавалось расшифровать.  Он никогда не отличался высоким эмоциональным интеллектом, и не всегда распознавал даже собственные эмоции, не говоря уже о чужих. Но сейчас, глядя в это красивое лицо, на эти розовые чуть потрескавшиеся губы, на эти длинные ресницы, тень от которых падала на острые скулы, Сэнку ощущал такую нежность, на которую даже не знал, что способен.  — Ага, здорово, — он улыбнулся, и в сизых глазах заблестели солнечные зайчики. — Спасибо, что ты тогда на этом настоял.  — Ах, ну просто музыка для моих ушей! — Ген сверкнул ямочками. — А был такой грозный — ууу, даже руку тебе не пожму! — Он состроил совершенно серьёзное, невозмутимое лицо, явно пародируя Сэнку.  Сэнку усмехнулся. — Я тогда просто невероятно затупил. Я вообще частенько подвисаю… но сейчас реже, кажется? Может, это ты на меня так хорошо влияешь.  — Смотри, как бы эффект за этот месяц не откатился назад, — Ген печально улыбнулся, и Сэнку вдруг осознал, что этот человек ещё даже не уехал, а ему уже тоскливо.  — …я тоже буду скучать.  Очень здорово было дружить с Геном.  У них отлично получалось.  Вот только разве друзей всегда так отчаянно хотелось поцеловать? ••• Прошла неделя с того момента, как Ген уехал в тур, и Сэнку… Ну, да. Скучал.  Сильнее, чем по Тайджу и Юдзу, и за это ему было даже немного стыдно. В своё оправдание он рассуждал, что ребята уехали уже давно, и Сэнку просто привык к их отсутствию, а вот Ген за последние несколько недель слишком уж активно и плотно внедрился в его жизнь.  Все выходные в эти два месяца, оказывается, прошли в непосредственном контакте с личностью Асагири. Сэнку или был рядом с ним, или планировал с ним работу, или думал о нём. И вот, настала первая суббота, когда никто не тянул его на йогу, или в парк, и даже не нужно было изучать материалы, скинутые Укё, чтобы придумать, какое бы ещё научное чудо продемонстрировать в следующий четверг.  Было ровно ноль идей, как провести субботу, и Сэнку поехал на работу.  И в воскресенье — тоже.  Прошла всего неделя, но в новом понедельнике уже словно подкрутили насыщенность — но в обратную сторону, туда, где мир становится серым.  Как он там? Как прошло его следующее шоу? Он же успел выбраться из того ящика, правда? С ним ведь всё в порядке? Они уже уехали из Японии? Интересно, чем он сейчас занят? Чем вообще люди занимаются в туре? Сэнку не осознавал, что всё это время его звал Хром, пока тот не принялся щёлкать пальцами прямо перед его лицом и рассуждать, пора ли уже тащить нашатырь или надо сразу вызвать скорую.  Сэнку встрепенулся. — Какого хрена ты делаешь? — Чувак, ты не реагировал на меня типа минут десять? Я начал волноваться, — Хром пожал плечами. — Что с тобой опять? — Всё нормально, — буркнул Сэнку и уткнулся в экран ноутбука.  Хром подкатился ближе на своём кресле с крайне хитрым выражением лица. — Ты в курсе, что ужасно врёшь? Я же вижу, что тебя что-то тревожит…  — Хром. Иди работай.  — Это как-то связано с тем, что Асагири уехал из страны? — Сэнку перевёл взгляд на своего лаборанта и едва сдержал желание плеснуть на это хитрое самодовольное лицо немного плавиковой кислоты.  Мелкий засранец.  — С чего ты это взял? — Устало выдохнул Сэнку. Но, честно говоря, от упоминания этого имени тоска захлестнула с новой силой.  Хром пожал плечами. — Ты куда очевиднее, чем думаешь. Выглядишь так, словно кто-то разнёс в пух и прах твою докторскую. Ну, и, как бы тебе сказать, ваши с Асагири отношения… — Нет у нас никаких отношений! — Ага, и именно поэтому он писал мне утром из твоей хаты, что у Сэнку, видите ли, температура, поэтому Сэнку на работу сегодня не придёт! — Хохотнул Хром.  Сэнку защищался. — Но у меня правда была температура! — И тем не менее, я говорю на языке фактов! — Сэнку рассержено от него отвернулся, Хром посмеялся, но продолжил более мягким тоном. — Слушай, я не настаиваю, правда, но… если вдруг ты хочешь поговорить об этом? Мало ли, знаешь, как бывает? Иногда мне хочется просто поговорить с кем-то о Рури… Так вот, если хочешь обсудить что-то, то я здесь, ладно?  Хром отъехал на кресле обратно за свой стол и Сэнку задумался. На самом деле, ему хотелось. Кхм. Поговорить.  Если быть до конца откровенным, внутри у Сэнку было столько чувств и мыслей, что давно пора было их структурировать, а с самим собой это не очень получалось.  Поговорить с кем-то было бы отличным решением, но с кем? Рюсуй был слишком… эксцентричным для таких диалогов, Кохаку слишком эмоциональная, Тайджу и Юдзу были далеко и не хотелось их грузить, а если о подобных переживаниях он заикнётся Ксено, скорее всего, будет засмеян до скончания веков, а он к такому пока не готов морально.  Он обернулся на Хрома. Тот уже, кажется, забыл об их разговоре, и старательно высчитывал какую-то статистическую табличку, высунув кончик языка. Кажется, этому придурку можно доверять.  — Ладно, пожалуй, я не то чтобы против поговорить… Хром медленно развернулся, посмотрел на неуверенно-смущённое лицо Сэнку и кивнул. За несколько секунд он достал из мини-холодильника пару припрятанных банок энергетика, выудил из стола пачку чипсов и откинул спинку стула, чтобы можно было на нём развалиться. Протянув банку Сэнку, он торжественно вздохнул. — Я знал, что этот день настанет, братан! Сэнку закатил глаза и взял энергетик. — Но имей в виду, что я не знаю, что тебе говорить.  — Тогда я буду задавать вопросы, лады? — Сэнку кивнул. — Он уехал. Что ты чувствуешь по этому поводу?    — Хром, я не собираюсь разыгрывать с тобой сеансы психотерапии- Хром прервал его поднятой ладонью. — Стоп. Мы ничего не разыгрываем, и не пытайся делать вид, что ничего не происходит. Я в курсе, что ты не знаешь, что ты чувствуешь, но, так, мать твою, самое время заняться исследованием и узнать, не позорь своё звание учёного! И не злись на меня, а подумай и ответь. Что. Ты. Чувствуешь.  Давно он стал таким дерзким? Сэнку поджал губы, помолчал пару секунд и глубоко вздохнул. — Я по нему скучаю.  Хром кивнул. — Угу. Понятно. Что ещё? — Я… хочу узнать, как у него дела? Хочу его услышать.  — Не то чтобы это чувства, Сэнку. Это твои желания, но для начала неплохо.  Сэнку раздражённо закатил глаза. — Ну а что такое чувства? — Не знаю, я химик, а не психолог, — хохотнул Хром.  — Ну вот и заткнись к чёрту- — Ладно, ладно. Слушай, то, о чём ты говоришь, легко решается звонком, нет? Просто позвони ему, спроси, как дела, скажи, я не знаю, что рад слышать его голос… Сэнку молча уставился на Хрома. Тишина висела с полминуты точно, и Хром, закинув чипсы в рот, недоумённо повёл бровями. В конце концов, Сэнку со стоном выдохнул. — У меня нет его номера.  — У тебя нет его номера.  — Нет.  — Как вы, блядь, связывались с ним всё это время?  — Никак! Мы просто договаривались о встрече? И приходили? Я не знаю, у меня не было необходимости спрашивать его номер! Хром посмотрел на него так, словно Сэнку признался в расчленении щенят. — Какого… ладно. Напиши ему в какой-нибудь социальной сети? Спроси номер у Рюсуя? Мало ли способов с ним связаться! Сэнку застонал и уткнулся лицом в ладони. — Блядь, как это сложно! Окей, способы есть, но зачем?! Зачем мне это делать? — Потому что ты этого хочешь? — Я не понимаю, почему я этого хочу! — Сэнку отчаянно всплеснул руками, и Хром как-то очень понимающе, едва ли не сочувствующие на него посмотрел.  Вот ещё сочувствия ему не хватало для полного счастья, ну точно.  — Ладно. Когда его нет, ты по нему скучаешь. Но когда он рядом, Сэнку, чего ты хочешь?  Сэнку откинулся на кресле и уставился в потолок. После долгого молчания он снова глубоко вздохнул. — Хочу… чтобы он улыбался. Хочу его рассмешить. Хочу, чтобы он задавал вопросы, хочу, чтобы он что-то рассказывал. Хочу… прикоснуться к нему? А ещё, знаешь, что? — Сэнку вдруг оторвал взгляд от потолка и прошептал, глядя Хрому в глаза. — В последнюю нашу встречу я поймал себя на мысли, что хочу его поцеловать.  Хром кивнул. — Диагноз ясен. Соболезную, доктор Ишигами, но вы, кажется, влюбились.  — Я не- — Окей, может, это громкое слово, но он точно тебе нравится, и далеко не в общечеловеческом смысле.  Сэнку издал страдальческий стон и хлебнул энергетик. Чёрт возьми, кажись, ему и правда нравится Асагири Ген.  Пиздец.  — И что мне теперь делать? Это лечится? — Этим болеется! С большим удовольствием, кстати, — Хром хохотнул и стукнул своим энергетиком о банку Сэнку. — Я думаю, вы будете отличной парой, если честно.  Сэнку сердито посмотрел на него. — Мне это не нужно.  — Что именно тебе не нужно? — Хром выгнул бровь. Сэнку упрямо молчал, обиженно поджав губы, будто это лично Хром виноват в его внезапно возникших чувствах. — Сэнку, что именно тебе не нужно? Эй, а, ну, отвечай, — Хром пихнул его стул. Сэнку цокнул.  — Ну… отношения? — Пресвятые ДНК, ну какого ж хрена он согласился разговаривать с Хромом, ну кто ж его тянул за язык… Хром выглядел так, словно мысленно считал от одного до десяти, чтобы успокоиться. — Угу. А можешь поподробнее объяснить мне, почему? — У меня нет на это времени! — На что у тебя нет времени? — Ну, на вот это вот всё! Свидания, хождения за ручки… я не хочу, чтобы меня дёргали каждый час и отвлекали от работы, и не хочу оправдываться, почему мне важнее закончить эксперимент, а не идти гулять, и не хочу чтобы меня заставляли целоваться шантажом и манипуляциями, и- — Сэнку. С чего ты взял, что то, о чём ты говоришь — это отношения? Ну, может, для кого-то и да, если этот кто-то учится в средней школе, но, чёрт возьми, вы с Асагири даже номерами телефонов не обменялись, так с какого хрена ты решил, что тебя кто-то будет доставать? — Сэнку промолчал и Хром проложил. — Вы двое взрослых людей. Ты торчишь сутками в своей лабе, так и Ген тоже не штаны просиживает. У него своё телешоу, живые выступления, какие-то там интервью, рекламные съёмки, ты в курсе, сколько у него вообще свободного времени? Может, он, так же, как и ты, после работы приходит домой без задних ног, и на кой чёрт ему тебя отвлекать от твоих пробирок? Сэнку нахмурился. — Ну а помимо работы… — А помимо работы ты и сам, вроде как, наконец-то начал чем-то заниматься. Хоть на человека стал похож. Уверен, что и у Гена есть куча своих дел. Чем он там увлекается? — Я не знаю… — Ну, что он делает после работы? — Я не знаю? Ходит в зал? У него есть абонемент и он довольно сильный. Но я не уверен.  Хром уставился на него в немом шоке. — Ты не знаешь его номер. Ты не знаешь его увлечений. А что о нём ты знаешь? — Сэнку пожал плечами. — Ты знаешь, где он учился? Какое он любит кино? Есть ли у него братья или сёстры? Когда у него день рождения? — …Я не знаю.  Хром вздохнул. — Ладно, давай проверим кое-что. Какие увлечения у меня? — О, ты мечтаешь о Рури, коллекционируешь минералы, любишь ходить в походы с палатками, когда есть возможность, посещаешь встречи геологического клуба, и- — Окей, мы выяснили, что ты способен интересоваться другими людьми. И я бы не назвал мечты о Рури, ну, знаешь, увлечением, но опустим это. Так вот, если ты, Сэнку, умеешь общаться и узнавать других людей, почему ты ничерта не знаешь о своём парне? О чём вы с ним вообще говорите? — Он не мой парень! Но…  Бля, о чём они вообще говорят? О кентаврах? Сэнку жалобно посмотрел на Хрома, и тот закатил глаза. — Дай, угадаю, говоришь в основном ты, и причём несёшь что-то малообъяснимое на научном? — Нет, он тоже много чего говорит! Просто… в основном рассказывает что-то абстрактное? — То есть он говорит о том, что могло бы быть интересно тебе? — Ну… да? Но ведь он тоже мне интересен! Почему он ничего не говорит о себе? — Ну, может, потому что ты вряд ли сам когда-то о нём спрашивал? Сэнку глубоко вздохнул. — Ага. Видимо я просто нихрена не спрашивал.  — Угу. Если резюмировать, то это какой-то пиздец.  — Ага. Пиздец. Хром, — Сэнку хлебнул энергетик и уставился в потолок. — Скажи, почему я такой осёл? На этот вопрос Хром предпочёл не отвечать.  Тем же вечером Сэнку выцыганил у Рюсуя номер Гена, но так и не позвонил. Ну, всё-таки, в туре человек, зачем его отвлекать… Но от зудящего желания услышать этот певучий голос настойчиво свербило где-то за грудиной.  ••• Сэнку не решился ему позвонить и ещё неделю спустя. Хром пытался развести его на ещё один разговор по душам, но Сэнку дважды на одни и те же грабли не наступает, нет.  Он прыгает на них с разбега, но это явно не тот случай.  Начался сезон ханами и стало как-то особенно тяжело. Во-первых, живым и трепещущим было воспоминание о том, как его прижали к одному из этих розовоцветущих деревьев острой коленкой и влажно шептали на ухо. Во-вторых, приехала Луна, и Сэнку приходилось, как выражался Ксено, заниматься её адаптацией в Японии.  И, чёрт бы драл эти традиции, но, как оказалось, любование сакурой — одна из важных составляющих этой самой адаптации.  Так Сэнку оказался в том самом парке среди тех самых деревьев, но совсем не с тем человеком, от взгляда на которого хотелось разрешать себе сентиментальные мысли.  Луны было много. Не в том плане, как бывало много Гена — что он, словно газ, заполнял всё окружающее пространство и проникал в самые укромные и потаённые местечки (например, в жизнь Сэнку), а в том, что она, как и в детстве, была довольно прилипчивой. Как минимум, это была их третья встреча за неделю, и, да, для социальной батарейки Сэнку это был перебор.  Но, надо признать, всё было не так уж плохо. Луна была умной и милой, совершенно беззлобной, и подкупала своей человечной простотой. Как она такая — милая и простодушная — взрастилась в симбиотическом союзе Ксено и Стэнли, который они называли семьёй, Сэнку предпочитал не размышлять.  — Как красиво, Сэнку! — Она вздыхала, глядя на сакуру, уже в двенадцатый раз. Чего она хочет? Ну, да, красиво, и что? — Ага.  — Я слышала, это древняя японская традиция, да? — Ага, — она смотрела на него с таким любопытством, явно ожидая, что он сейчас ей что-то расскажет. Не то чтобы Сэнку увлекался традициями, но… — Я слышал версию, что в этом акте любования заложен глубокий смысл, мол, опадающие лепестки цветов — это метафора на быстротечность жизни… — Сэнку усмехнутся воспоминаниям. В прошлый раз это объяснял ему Ген. — Один мой друг говорит, что иногда нам всем нужно сделать паузу и полюбоваться прекрасным, потому что скоро мы все умрём. Хехе.  Луна хлопнула накрашенными ресницами и растянулась в мечтательной улыбке. — Какая красивая мысль! В азиатской культуре столько смысловых слоёв… Я слышала, ханами — это ещё и романтическая традиция? — Она застенчиво заправила прядь волос за ухо и Сэнку вздохнул.  И снова дежавю, но совсем какое-то покалеченное. Неправильное.  — Ага. Есть такое, но я не эксперт, — Сэнку почесал за ухом, отгоняя неуместные романтические мысли о совершенно другом человеке.  — А ты кого-нибудь приглашал любоваться сакурой?  — Нет. Луна хихикнула. — Можно ли считать, что это твой первый раз? Сэнку страдальчески вздохнул. — Луна, слушай… — Нет-нет, я с тобой не флиртую! — Она испуганно замахала руками. — Я просто пытаюсь шутить, я… Я понимаю, что это могло показаться неловким. Особенно на фоне того, что папа бесконечно намекает на нашу с тобой якобы женитьбу… — О, да? Про женитьбу он мне ничего не говорил. Ставки повышаются? Луна рассмеялась. Оказывается, какая-то случайная её шутка вышла из-под контроля, и Ксено, вдохновившись евгеникой и собственными диктаторскими замашками, решил построить новый мир за их с Луной счёт. Не то чтобы всерьёз, но с ним не всегда понятно, где тонкая грань между сарказмом и искренним желанием захватить мир и установить в нём технократическую диктатуру.  Дальше разговор пошёл полегче — оказывается, фоном Сэнку напрягала мысль, что Луна может быть в нём романтически заинтересована. Впрочем, Луна и правда была романтически заинтересована, но не в Сэнку, а в принципе — читала романы, смотрела дорамы и мечтала о великой любви. Ну, Сэнку мог только пожелать ей удачи.  — А у тебя есть девушка, Сэнку? — Тихо спросила она, поймав в ладони падающий цветок.  — Нет, — он усмехнулся и тихо добавил, поддавшись странному порыву: — Но есть… кое-кто, кто мне нравится.  Глаза Луны загорелись. — Ах, как чудесно! А почему ты смотришь на сакуру не с ней? — Ну…. — во избежание шквала вопросов, Сэнку решил её не поправлять. — Этот человек сейчас не в Японии.  — Как жаль… Ты уже приглашал её на свидание? — Нет, — Сэнку пожал плечами.  Луна возмущённо вскинула брови. — Почему? Как только она вернётся в Японию, обязательно пригласи! — Сэнку рассмеялся. — Ну, что? Правда! Это же так прекрасно, только представь: вы можете идти по этой аллее, и держаться за руки, и… Луна принялась восторженно описывать все прелести весенних свиданий, с мороженым и поцелуями, которыми можно согреть замёрзшие губы, а Сэнку отвешивал саркастичные комментарии, но всё равно представлял.  Он был бы очень не против согреть поцелуем чьи-то прохладные мягкие губы.  Ох, блядь, Ишигами, ещё пара таких мыслей, и ты окончательно будешь потерян для научного сообщества…  Тем не менее, вернувшись домой, Сэнку снова открыл свой список контактов.  Асагири был первым, и это не утешало.  Не давая себе шанса передумать, Сэнку нажал на кнопку вызова. Пошли гудки, довольно долгие, такие долгие, что Сэнку уже почти готов был положить трубку.  Вдруг на другом конце раздался осторожный тихий голос. — Алло?… — Ген? Э-э-э… это ты? Пара секунд молчания, и следом радостное: — Сэнку-чан?! Предки, я не сплю? Чёрт, Сэнку, я так рад тебя слышать! Следующий вдох Сэнку разлился по телу невероятным облегчением: словно он сам не знал, что задерживал дыхание, и вот, наконец, пустил в лёгкие кислород.  — Ага, это я. И я рад тебя слышать. Как ты там? Прошло всего две недели, но как же он, чёрт возьми, по нему соскучился.