Big Brain Show

Лето в Окинаве выдалось особенно жарким.  В этом году Сэнку сделал всё, чтобы вырваться с Геном в его традиционный пляжно-отельно-выступательный тур, в который его так старательно зазывали год назад. И, конечно, Сэнку не жалел.  Жалел Хром, на которого пришлось свесить всю работу на целую неделю, но такова судьба аспирантов — их путь вымощен страданиями. Если что, это Ген так сказал, Сэнку тут даже не при чём.  Сэнку зашёл в оживленный отельный бар и увидел его, сидящего в одиночестве за стойкой. Стул рядом с ним оставался пустым, но он время от времени поглядывал на это заманчиво-свободное место, потягивая свой напиток, будто ожидая, что кто-то вот-вот к нему присоединится. Он сидел, закинув ногу на ногу, полубоком к входу, так, что его изящная фигура сразу бросалась в глаза, сидел театрально и демонстративно, словно позволяя Сэнку хорошенько себя разглядеть.  На нём чёрные атласные брюки, такие узкие, что в переливах гладкой ткани виден каждый отточенный мускул. Это так красиво, что Сэнку был вынужден облизнуть пересохшие губы. И если одних этих брюк было недостаточно, чтобы свести Сэнку с ума, то в них ещё была заправлена сорочка, настолько тонкая, что почти прозрачная. В тёплом свете барных лампочек лёгкая рубашка с оборками буквально ничего не могла скрыть, подчёркивая гибкое, подтянутое тело, но при этом создавая невесомую вуаль, которая лишь сильнее разжигала интерес. Он совершенно грациозно обхватил соломинку тонкими пальцами, играя со своим напитком, и Сэнку отчаянно захотелось облизнуть каждый этот чёртов палец.  Взгляд Сэнку метнулся выше, к тонкому изгибу шеи, а затем к глубоким, совершенно кошачьим и выжидающим сизым глазам, которые смотрели куда-то в сторону, не замечая Сэнку. Прекрасное зрелище.  В горле пересохло, дыхание участилось. Сэнку осторожными шагами пробирался сквозь толпу, остановившись прямо возле пустого стула. Он заметил его приближение периферийным зрением. — Извините, мистер, но это место занято, — он тонко улыбнулся Сэнку, сразу же отворачиваясь, вызывающе вздёрнув подбородок, и в его голосе звучали нотки сладости, что сделало его ещё более соблазнительным, хотя Сэнку не был уверен, что такое вообще возможно.  — Пожалуй, я всё-таки присяду, — Сэнку постарался забраться на барный стул как можно элегантнее. Вроде бы даже получилось неплохо. Его собеседник, многозначительно глядя, поднёс к губам напиток, тем самым ненавязчиво демонстрируя тонкую полоску обручального кольца. — Я не хотел вторгаться... — Сэнку облокотился на стойку, не глядя в его сторону. Ухмылка тронула его губы. — Но, судя по всему, ты пьёшь один. — Это не ваше дело, мистер, — коротко ответил он. — Но, если хотите знать, я жду своего мужа.  — Неужели? — Да, он скоро будет здесь. Сэнку задумчиво хмыкнул, глядя на его бокал. — Тогда почему твой напиток почти закончился, а его по-прежнему нигде не видно? — Понимаешь, Сэнку, нам нужно вести себя так, будто мы с тобой впервые столкнулись! — Ген, — Сэнку фыркнул, целуя его в макушку, — зачем эти дурацкие игры? — Потому что мне чертовски хочется с тобой поиграть, красавчик-чан, — жарко выдохнул Ген куда-то в шею Сэнку, и он уже не мог сопротивляться буйной фантазии своего мужа.  Ген, наконец, взглянул ему прямо в глаза, и в сизых омутах мелькнул вызов. — Мой муж, — сказал он, — занятой человек. Он знаменитый учёный, ведёт уникальные разработки. У него есть дела поважнее — по будням он спасает человечество. Без обид, сэр, но вы когда-нибудь раньше хоть кого-нибудь спасали? — Он фыркнул. — Думаю, нет. Мой муж потрясающий человек. И, да, порой его приходится ждать всю ночь, но он стоит того, чтобы дождаться.  Чёрт возьми, Ген выглядел таким искренне гордым, в его глазах плескалось столько любви, что Сэнку на мгновение почти забылся, почти потянулся его поцеловать, но, увы, тут же расправил плечи, снова включаясь в свою роль. — Потрясающий он или нет, но этот твой муж настоящий дурак, раз оставил столь прекрасное существо, как ты, в полном одиночестве. Разве он не знает… — Сэнку опасно понизил голос, с удовольствием замечая, как дрогнул кадык на тонкой длинной шее — Гену такое нравится. — …что порою одинокими ночами решающую роль играет тот, кто просто оказался рядом? Какой-нибудь более подходящий человек… По телу Гена пробежала заметная дрожь, он слегка закусил нижнюю губу, игриво опуская взгляд. — И кто же этот самый подходящий человек, мистер? — И как ты себе это представляешь? — О, ну, — Ген принялся с энтузиазмом объяснять, — во-первых, мы с тобой придумаем другие имена.  — И какое ты себе придумал? Ген рассмеялся. — Всё тебе скажи! Узнаешь, когда мы познакомимся!  — Эдвард, — Сэнку протянул ему руку, и в сизых глазах блеснуло веселье. — Дерек, — Ген пожал его ладонь, и этот контакт явно длился дольше, чем было положено по правилам этикета. — Неужели я кажусь тебе неверным негодяем, Эдвард?  — Ни в коем случае, я бы никогда тебя не осудил, — ответил Сэнку, сверкнув собственным кольцом на безымянном пальце. — Я и сам замужем.  Ген театрально ахнул. — Тогда почему же ты со мной флиртуешь? Твой любимый уделяет тебе недостаточно внимания? — Увы… — задумчиво потянул Сэнку, медленно приближаясь к Гену, так, что их плечи почти соприкоснулись. — Но мой любимый… он… знаешь, он самый внимательный, самый любящий, самый нежный. И такой чертовски красивый. И он всегда рядом, и поддерживает меня во всём, и я чертовски его люблю, и- Ген моргнул, ошеломлённый, любой намёк на образ соблазнительного незнакомца исчез с его лица. — Эй, — его голос такой мягкий, и это уже никакой не Дерек, это Ген, немного встревоженный, и внезапно Сэнку осознал, что явно увлёкся и ушёл не туда.  Он запнулся, засуетился, внутренне ругая сам себя. — Эм. Нет. Чёрт… Прости. Это было не… хм, я не хотел, — Сэнку устало потёр лицо. Всё-таки, актёрская игра — совсем, совсем не его конёк.  — Попробуй ещё разок, — Ген немного надулся, но быстро это скрыл. Глупый. Сердце Сэнку пронзило всполохом невозможной нежности.  Как же он его любит, чёрт возьми. Не удивительно, что Сэнку увлёкся в описаниях.  — Окей. Угу. Давай ещё раз.  — Зачем нам… то есть, им… вообще искать кого-то другого? — Эти хитросплетения сюжета, которые рождала буйная фантазия Асагири, просто взрывали Сэнку мозг.  — Ну… Моему герою очень одиноко. И он не хочет изменять, но этот внезапный незнакомец слишком сексуальный.  — Да?  Ген нежно поцеловал его у основания челюсти. — Ты бы его видел. Он потрясающий.  Сэнку слегка извернулся, чтобы поймать его губы своими губами. Такой вкусный. — А мой герой? Ген кокетливо хлопнул ресницами, заправляя за ухо длинную белую прядь, и снова соблазнительно-томно понизил голос. — Если твой муж такой чудесный, почему тогда ты решил подойти ко мне? — Я… — Сэнку так и не придумал свою легенду, потому решил попытаться импровизировать. — Я люблю его. Да, но в последнее время мне кажется, что… эм… что мне не особо интересно с ним в постели. Он потрясающий, но как будто всегда есть что-то интереснее, чем супружеский секс. — Сэнку ощутил, как заливается краской, но продолжал стоически отыгрывать роль изо всех сил. Он взял руку Гена в свою ладонь, мягко поглаживая большим пальцем нежную кожу на запястье.  — Оу, — Ген сглотнул, — и ты решил?… — Я увидел тебя и уже не смог отвести глаз. Ты интереснее, чем всё, что я видел за последний год.  — Ты думаешь, я позволю тебе прикоснуться к себе, только лишь потому, что ты бросил мне пару комплиментов? — Прохрипел Ген почти шепотом. Он дёрнул расстегнутый воротник своей сорочки, глядя прямо на губы Сэнку. Приятно было осознавать, что он тоже едва держится.  Сэнку поднёс его руку к губам, оставляя влажный поцелуй на тыльной стороне ладони. — Я думаю, ты уже мне это позволяешь. И я уверен, что скоро будешь умолять меня тебя касаться.  Улыбка, мелькнувшая на лице Гена, лукавая, мрачная и заинтригованная. — О, Эдвард, — выдохнул он. — Это хороший ответ. Но… — Ген судорожно облизнул губы, когда Сэнку удивительно прытко спрыгнул с барного стула и уже через мгновение с трепетом обнял Гена за тонкую талию, притираясь носом к нежному месту за ухом. — Но…  — Но? — С ухмылкой подсказал Сэнку. — Ты хочешь что-то сказать, Дерек? Ген сглотнул, когда Сэнку скользнул рукой вверх по его животу, задевая кружевной край сорочки, едва-едва касаясь пальцами нежной кожи его груди. Кажется, ему потребовалась вся сила воли, чтобы продолжить их маленькую игру, и Сэнку почувствовал тёмное удовлетворение от того, как яростно забилось сердце под его ладонью.  — Но… Как бы соблазнительно и хорошо ни звучало твоё предложение, я вынужден тебе отказать, Эдвард.  — И почему же? — Сэнку шептал прямо в его ухо, ещё больше понижая голос, в надежде, что сердце Гена участится ещё сильнее, и довольно хмыкнул, когда именно это и произошло.  — Потому что у меня есть мой муж, и я не хочу его предавать. Не дай бог он узнает… — Значит, он не узнает, — Сэнку принялся нежно целовать его вниз по линии тонкой шеи. — Зачем ему знать, как звонко ты будешь стонать под моими руками и на моём члене? Ген рвано всхлипнул, почти застонал, но быстро понизил голос, чуть наклоняя голову, подставляясь под поцелуи. — Боюсь… — он почти заскулил, когда Сэнку облизнул краешек его уха, — мой ответ всё ещё «нет».  Ген вывернулся из объятий, явно неохотно, спрыгнул с барного стула и сделал шаг в сторону. И ещё один. Спустя секунду он ожидающе выгнул бровь, глядя на Сэнку, как будто предлагая ему что-то сделать. Сэнку усмехнулся. Вот же… артист.      — Мой персонаж будет сопротивляться, имей в виду, — Ген кокетливо повёл плечом. — Однако его можно убедить, если приложить немного усилий. — Усилий? Каких усилий? Застенчивость — очень, очень редкая эмоция на лице Асагири, но Сэнку видит именно её в очаровательно-розовом румянце на этих фарфоровых щеках. — Ему просто нужно показать, как сильно его хотят, чтобы он понял, чего действительно хочет, несмотря на то, что утверждает обратное.  Сэнку нахмурился. — Против воли? Ты что… ты хочешь… чтобы я что-то сделал с тобой против твоей воли? Ген? Сизые глаза пристально на него посмотрели, с выражением абсолютного доверия. — Сэнку-чан, я знаю, что ты не причинишь мне вреда. Я готов доверить тебе свою жизнь, дорогой мой муж. Просто… пусть твой герой будет чуток настойчивее, ладно? Как ты умеешь.      Сэнку с силой схватил его за руку, от чего Ген удивлённо вскрикнул, хотя за его очевидным протестом скрывался оттенок возбуждённого волнения, который Ген, похоже, не мог скрыть, каким бы потрясающим артистом он ни был.  Что ж, это, признаться, приятно почесало эго Сэнку.  Он резко потянул Гена к выходу, пробираясь через танцпол широкими шагами. Ген отчаянно за ним семенил, крепко сжимая руку. — Эдвард? — Ген почти закричал. — Подожди, Эдвард, что ты делаешь? Сэнку почти вытолкнул их обоих из бара на первом этаже отеля, и потащил Гена за собой от лифтов в сторону задней лестницы, их шаги эхом разносились по пустым коридорам, резонируя с оглушающим стуком пульса в ушах Сэнку.  Они остановились прямо перед лестницей, которая освещалась сейчас лишь ночными светильниками. Отель был дорогой, но не очень большой, всего в три этажа, утопающий в зелени сада, отделяющего их от моря. Все гости пользовались основной лестницей, и Сэнку надеялся, что сюда никто не придёт. Огромные сизые глаза горели похотью и возбуждённым интересом, свет и шум толпы казались далёкими, и Сэнку, чуть отдышавшись, прижал Гена к стене, вызвав рваный тонкий стон.  — Если ты настаиваешь на лжи, — опасным тоном прошептал Сэнку. — Я должен заставить тебя говорить правду. Что он вообще несёт? Каких бульварных романов он успел начитаться?  Но судя по тому, как тяжело дышит Ген, как подрагивает его скрытая тончайшим шёлком грудь, как залились порочным румянцем его фарфоровые щёки, его всё устраивало.  Сэнку длинно облизнул его шею от самого края рубашки вверх и вовлек его в самый грязный и развратный поцелуй на своей памяти. А целовались они много. Ген застонал в его губы, упираясь ладонями в плечи, и на мгновение Сэнку даже подумал отстраниться.      — Я буду с тобой бороться, — заговорщицки прошептал Ген. — Я скажу «нет», неоднократно, возможно, я даже буду драться, — он хихикнул, и Сэнку закатил глаза. Такой балбес. — Но не бойся быть грубым, Сэнку-чан, Ты знаешь, что мне это очень нравится, так что можешь и правда применить ко мне силу, — он любовно огладил плечи Сэнку, слегка сжимая ставшие чуть крепче за эти полгода бицепсы. Но беспокойство Сэнку по-прежнему не утихало. Играть какую-то странную роль, делать что-то против его воли, применять силу… После того, как он чуть не потерял Гена, Сэнку было страшно сделать что-то не так. До сих пор страшно. Сэнку отчаянно не хотелось делать ему больно.— Как я узнаю, что тебе всё нравится? Сизые глаза сверкнули пониманием. — О, душа моя… — Ген мягко обнял ладонями его лицо. — Ты будешь видеть меня всё время. Не страшно, если ты спросишь и перепроверишь, всё ли окей. Просто… просто поверь мне, ладно? Ты веришь, что со мной ты в надёжных руках? Что я не позволю ничему зайти слишком далеко? Я тоже не хочу, чтобы тебе было некомфортно.      Ген с силой, но Сэнку знал, что не изо всех сил, оттолкнул его, и Сэнку отступил.  — Эдвард, — дрожащим голосом прошептал он, касаясь своих влажных и опухших от необузданных поцелуев губ. — Ты забываешься. Мы должны просто вернуться в бар, прежде чем пожалеем о том, что сейчас делаем. В темноте задней лестницы Сэнку мог различить, как слегка подрагивает это нежное горло и как вздымается сияющая влажной кожей грудь. Сэнку почти почувствовал настоящую вину от того, как голос Гена надламывался и дрожал. Он мысленно усмехнулся — где бы ни учился Ген, эти ребята должны гордиться своими уроками актёрского мастерства.  Так что Сэнку его, конечно, не отпустил. Вместо этого он лишь сильнее прижал Гена к стене, вдавливая его всем телом, пригвоздив коленом между ног, сжимая его запястья над головой. Быстрая проверка обеспокоенным взглядом глаза-в-глаза, лёгкий кивок от Гена, подтверждающий, что всё в порядке, и Сэнку продолжил игру.  — Нет, — почти прорычал он.  — Нет? Эдвард, пожалуйста, я… ммм! Сэнку заставил Гена замолчать самым проверенным способом — ещё одним голодным поцелуем, и внезапно почувствовал, как сильно возбуждён сам. За волнением Сэнку будто не успел заметить свою собственную похоть, и от осознания того, как сильно ему хочется, Сэнку сладко прикусил эту очаровательно-припухшую нижнюю губу. Ген тонко застонал в ответ, притираясь бёдрами, мелко дрожащий от каждого трения. Сэнку отпустил его запястья, и тонкие пальцы вплелись в его волосы уже через секунду. Сэнку с силой сжал его задницу, вызвав ещё один сладкий стон. Желание трахнуть его здесь и сейчас казалось почти неумолимым.  — Ах… — Ген откинул голову назад, чтобы Сэнку мог осыпать его беззащитную шею то нежными, то кусачими поцелуями. — Ещё никто не заставлял меня чувствовать себя так, никто ещё не сводил с ума одними поцелуями, Эдвард… но я не могу… — Ты можешь, —  Сэнку поднял его ногу, закидывая её вокруг своей талии, и сам застонал от восхитительного, но такого недостаточного трения. — Ты можешь, Дерек. Просто скажи это. — Нет… — Ген длинным сводящим с ума движением притёрся пахом к очевидному стояку Сэнку, вцепившись в его шею. — Остановись! Это слишком жестоко.  Чёрт, и кто тут был слишком жестоким?  Сэнку потянулся к кнопкам на сорочке Гена, и одним рваным движением её расстегнул, открывая полный обзор на хрупкие ключицы, узкие мышцы и соблазнительную штангу пирсинга в розовом соске.  Ген издал какой-то почти недостойный звук, отчаянно пытаясь удержать одежду на месте, и то, как горели похотью его шальные зрачки, как прекрасно упиралась в бедро Сэнку его до боли очевидная эрекция, выглядело почти комично на фоне его деланной благочестивости. Он выглядел анекдотичным образцом верного мужа, которого соблазнил развратный и жестокий незнакомец.  — Ничем не могу помочь, — Сэнку вдохнул его аромат, и пряный запах лаванды лишь сильнее всколыхнул кипящее под кожей возбуждение. Он принялся покрывать поцелуями его ключицы, и когда, наконец, втянул в рот штангу пирсинга в соске, Ген крупно вздрогнул, застонав в голос, и Сэнку, который уже, казалось, не мог терпеть, потянулся к застёжке его тонких атласных брюк.  — Нет, нет, не смей снимать с меня одежду! — Ген драматично умолял с почти что искренним рыданием в голосе. И как его ещё не позвали играть ни в какую теленовеллу? — Если кто-нибудь увидит меня раздетым в руках другого мужчины, я погибну! Сэнку хмыкнул, выгибая бровь. — Тогда мы просто не должны никому позволить тебя увидеть.  — Подожди, Эдвард, ты чего? Нет! Поставь меня на место!  Прежде чем Ген успел отреагировать, Сэнку одним быстрым движением нагнулся и перекинул его через плечо. Ген совершенно точно не стал легче за полгода их семейной жизни, но зато Сэнку стал сильнее, особенно сейчас, подгоняемый неистовым возбуждением.  Ген пинался и даже кричал в знак протеста, но Сэнку игнорировал его возню, сосредоточившись на том, чтобы без травм и злоключений добраться на третий этаж в их номер с Геном на руках.      — Но… если люди нас увидят, — колебался Сэнку. — Если кто-то заметит, когда я… делаю с тобой такие вещи, я… — О, нет, любовь моя, — прохладные пальцы погладили его щёки. — Я не позволю никому подумать, что ты ко мне жесток, или что-то в этом духе, Сэнку-чан, клянусь. А если ты боишься повторения той истории с онсэном, то, милый, мы буквально в браке. Вряд ли наша супружеская жизнь станет интересным инфоповодом. И я верю, что в Окинаве точно всем на нас плевать.  Сэнку почувствовал, как груз в его груди стал чуть легче.  — И ты ведь всё равно дашь мне знать, если… если я перейду черту.  Ген задумался. — Как насчёт классических стоп-слов? Красный и зелёный. Если я почувствую, что тебе слишком сложно, я спрошу у тебя, и тоже ты спросишь, если будешь сомневаться.  Сэнку выдохнул, целуя его в центр ладони. — Хорошо, — прошептал он. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.  Кошачьи глаза буквально сочились любовью. — Я невероятно счастлив, когда я с тобой. Эта маленькая игра — всего лишь игра, душа моя. Как я уже сказал, тебе не обязательно соглашаться, и ты можешь отказаться в любой момент. — Я знаю, — ответил Сэнку, едва справляясь с нежностью, которая плескалась у него под грудиной. — Я доверяю тебе.     Сэнку пинком захлопнул дверь спальни и понёс Гена прямо на подоконник. Там небрежно валялись несколько книг и крема для загара, поэтому Сэнку не глядя смёл их одной рукой и осторожно посадил туда Гена.  — О, Эдвард…. Пожалуйста… В их номере, одном из лучших в отеле, уже были зажжены свечи, Ген об этом позаботился заранее, и в этом мягком свете Сэнку смог полностью и по-достоинству оценить раскрывающееся перед ним зрелище: прекрасный, такой любимый Ген, его рубашка расстёгнута, пирсинг так и манит взгляд, его глаза тёмные и пьяные от желания, розовые губы зацелованы и припухли, а яркий румянец спускался вниз по шее.  Само совершенство.  Прекраснейшее развратное божество.  Как же Сэнку его любил, с ума сойти.  Сэнку искал в его взгляде признаки дискомфорта, любой намёк на боль или страх, но ничего не нашёл. Казалось, что воздух вокруг них наполнился соблазнительным ароматом похоти и возбуждения. Сизые глаза всё так же сочились любовью, несмотря на игру, в которую они играют. Любовь из его взгляда никогда не исчезала, ни в один момент, вдруг понял Сэнку, и от этого осознания у него закружилась голова. — Зелёный? — на всякий случай проверил он, хотя и был уверен в ответе.  Ген кивнул и прошептал. — Зелёный.  Его пальцы вплелись в волосы на затылке Сэнку, таким знакомым и таким любимым движением, притягивая Сэнку для нежного поцелуя. Ген и так был чуть выше Сэнку, но когда он сидел на подоконнике, то это ощущалось ещё сильнее, каким-то образом делая происходящее трогательным. Ген тихо и жарко выдохнул ему в губы, сразу же припадая к ним с ещё большим напором. Это казалось наградой за успехи и поощрением продолжать.  Сэнку жадно облизал его губы и отстранился. Когда он поднял взгляд, сизые глаза потемнели ещё сильнее. Тогда он решил продолжить отыгрывать. — Давай, Дерек. Ты не можешь отрицать, как сильно меня хочешь. Ген оживлённо встрепенулся, возобновляя свою роль в мгновение ока. Он покачал головой, печально хмуря брови. — Нет, я не могу… Сэнку потянулся за его спину, одним движением стащив с него сорочку, и бесцеремонно бросил ненужную сейчас вещицу на пол. Ген вздрогнул.  — Не можешь меня хотеть? Или не можешь это признать? — Сэнку окончательно расстегнул его брюки и принялся стягивать гладкую ткань с бесконечно длинных ног, попутно не удержавшись от того, чтобы их облапать. Когда он снова поднял взгляд на Гена, тот лишь слабо покачал головой. — Пожалуйста… — Ген умоляюще всхлипнул, когда Сэнку впился кусачим поцелуем в его тонкую длинную шею, прямо над ключицей. — Нет, только не там! — Он жалобно вскрикнул. — Мой муж это точно увидит! Пожалуйста, Эдвард, не оставляй никаких следов… ах! Сэнку сделал это ещё раз, прямо возле первой отметки, почти в насмешку задевая зубами чувствительную кожу. — Пусть посмотрит, — он почти прорычал. — Пусть все знают, что ты мой.  — Нет, Эдвард. Нет, я умоляю тебя… Нет… Сэнку упоённо продолжал осыпать поцелуями его беззащитно-бледную шею, его плечи, хрупкие ключицы и тонко вздымающуюся грудь. Он, казалось, уже знал всё о теле Гена, отработал все трюки, умело и точно доводя его до исступления, но каждый раз всё равно совершал открытия. Этот человек никогда не переставал его удивлять, никогда не переставал его восхищать, и Сэнку готов был исследовать все его чувствительные точки бесконечно. Вскоре Ген выгнул спину от удовольствия, прижимаясь головой к стеклу, и стонал почти беспрерывно, почти хныча от желания.  — Ты продолжаешь говорить «нет», Дерек, — прошептал Сэнку в его кожу. — Но твоё тело не может обмануть. Ты такой отзывчивый, такой чувствительный… — Он коснулся его груди, обводя языком линию татуировки вокруг соска так, что Ген крупно вздрогнул с тонким стоном. Член, прижатый к его животу, казался налитым почти болезненно, насыщенно-розовый и сочащийся.  — Это всё твои руки, — сдавленно прошептал Ген с влажными глазами. — Ничего не могу поделать, когда твои руки касаются моей кожи, Эдвард…  Тёплый прилив гордости наполнил грудь Сэнку. Он знал, что его руки всегда были в центре внимания Гена, и то, что он упомянул об этом сейчас, разлилось волной горячей нежности.  — Так? — Он провёл ладонью по его телу, лаская и сжимая, прежде чем обхватить рукой уже горячий, влажный член. — Ты ведь этого хочешь? Когда он впервые прикоснулся к Гену так, из его горла вырвался стон, звонкий, хлёсткий и просто божественный. — Да! — выстонал Ген, но тут же распахнул глаза и с явным удивлением встретил взгляд Сэнку. — Ой, то есть, нет! Я имею ввиду «нет»! Эдвард, я не хочу этого! Я буду ненавидеть себя, если позволю тебе это… Нет, пожалуйста… Сэнку фыркнул. Нет, Гену точно нужно подать резюме в актёры. Ещё с одним движением ладони Сэнку вверх-вниз по его члену, Ген, кажется, забыл все слова, лишь беспрерывно влажно всхлипывал. Сэнку держал размеренный темп, небрежно целуя везде, до куда мог дотянуться, а Ген бессвязно бормотал нерешительные протесты.  — Но ты ведь хочешь, — шептал ему Сэнку. — Просто позволь мне доставить тебе удовольствие… Ген жалобно закусил губы, его глаза заблестели слезами. Что ж, это даже впечатляет. — Пожалуйста… Сэнку, наконец, стянул с себя брюки, осознавая насколько ему тяжело. Казалось, он ещё никогда не был таким твёрдым. Он прижал свой болезненно пульсирующий желанием член к расселине этой потрясающей задницы, вынуждая Гена еще раз прерывисто вздохнуть, неосознанно притираясь к члену Сэнку.  Приятно осознавать, что Ген хочет его не меньше. Может, даже больше.  — Пожалуйста что? — Жарко и дерзко уточнил Сэнку, ещё раз внимательно заглядывая в кошачьи глаза. Всё, что он там увидел — лишь необузданная похоть. Что ж, это подходит.  — Просто… пожалуйста. Ген обхватил Сэнку своими бесконечными ногами, притягивая его ближе, почти вдавливая его в себя, ибо было всё, что сейчас нужно Сэнку.  Он схватил Гена за задницу, сжимая ладонями эти нежные упругие ягодицы, и скользнул пальцем к его входу, проверяя. Сэнку усмехнулся — как он и предполагал, внутри была вставлена пробка, Ген подготовился заранее. Сэнку судорожно выдохнул, с тихим чавкающим звуком вытащив игрушку, ещё раз проверяя Гена. Он растянутый и влажный, и залитый внутрь лубрикант заманчиво блеснул на нежной розовой коже, и Сэнку не ждёт ничего больше, он толкается в него, сильно и грубо. Вся та смазка, которую Ген в себя залил, практически не создавала сопротивления. Они договорились не причинять настоящей боли, поэтому Ген обещал хорошенько подготовиться. Сэнку зарычал от того, как охренительно ощущалось его влажное горячее нутро.  — Ах! — Ген закричал. — Нет, Эдвард! Сжалься! Ты меня даже не подготовил! Сэнку усмехнулся, глубоко погружаясь в Гена, прижимаясь лбом к его плечу. Ген проделал хорошую работу, растягивая себя, но это всё ещё как будто граничило с перебором. Сэнку явно больше этой пробки, и сделать Гену больно всё ещё страшно. Сэнку замер там, внутри, чтобы они оба могло приспособиться к ощущениям. Правда, когда Ген так сладко извивался и сжимался вокруг него, Сэнку требовалась вся сила воли, чтобы сохранять самообладание. — Но тебе это нравится, не так ли? — Блядь, это, кажется, звучало слишком драматично и слишком банально даже для грязных разговоров во время секса, но, похоже, на Гена это каким-то образом отлично действовало всю ночь, поэтому Сэнку продолжил в том же стиле. — Да ты настоящая шлюшка, Дерек. Тебе ведь хочется, чтобы тебя взяли вот так, — Сэнку чуть вышел и на пробу толкнулся сильнее, Ген рвано застонал, подаваясь ему навстречу, и этот звук довёл нервную систему Сэнку до исступления.  — Я… чёрт, Эдвард… ты меня погубишь. Ох, ты погубишь меня! Сэнку сильнее двинул бёдрами, снова вонзаясь в Гена, и пьянящее удовольствие вспыхнуло в воздухе. Он защищающе обнял его за спину, прикрывая там, где его кожа прижималась к холодному стеклу. Ген был обнажённым и уязвимым сейчас, и Сэнку сделал это подсознательно, неосознанно, не желая причинять ему настоящий дискомфорт. — Признайся, Дерек, тебе хорошо… — выдохнул он. — Блядь, мне так хорошо… — Ген внезапно глянул в окно. Их номер находился прямо над садом, где всё ещё горел свет и сновали люди, совершенно не обращая внимания на то, что здесь происходило. — Эдвард, умоляю! Не здесь! Нас могут увидеть! — Пусть видят, — Сэнку вошёл в кураж, трахая Гена глубоко и медленно, наслаждаясь каждым движением.  — Ах! — Сизые глаза закатились от особенно сильного толчка, розовые губы распахнулись в идеальной «О», тонкие пальцы до белых костяшек сжимали край подоконника. — Нет, нет, Эдвард, нет… — Сэнку даже восхитился тем, как Ген упорно изображал протест, даже охваченный удовольствием, даже едва связывая слова. — Да. Скажи «да», Дерек. Кульминация близко. Сэнку мог это определить по тому, как дрожат бёдра Гена и тому, как рвано он дышит. Сизые глаза казались шальными и пьяными, совсем стеклянными, охваченными блаженной дымкой.  — Н-н-нда… — слабо выстонал Ген, балансируя на самой грани. — Да, да, боги, так хорошо… Сэ-эээ-эдвард, вот так… сильнее! Ген потянулся к себе, но Сэнку схватил его за запястья и поднял над головой, железной хваткой прижимая к окну. — Чёрт, но мне нужно… — Не нужно, — прорычал Сэнку прямо в его розовое ухо. — Ты кончишь вот так. Только на моём члене.  — Да. Да… Через несколько резких, отчаянно глубоких движений Ген кончил с тонким стоном, содрогаясь всем телом, сжимась и пульсируя вокруг Сэнку, и эта мягкая пульсация довела Сэнку до крайности. Он кончил сразу вслед за ним, погружаясь глубоко в Гена, и жаркая волна блаженства пробежала по всему телу, от самого сердца до кончиков пальцев ног.  Сэнку отпустил его запястья и медленно выдохнул, обнимая его, прижимая его к себе. Они оставались так ещё некоторое время, держась друг за друга, рвано дыша, ощущая, как стихает ослепительное покалывание оргазма. — Ммм, — сладко протянул Ген, все ещё обхватывая ногами талию Сэнку, прижимаясь к нему всем телом. — Как хорошо.  Сэнку выдохнул ему в шею, позволяя пряному запаху лаванды и секса немного себя успокоить. Спустя ещё пару мгновений он аккуратно вышел из него, но Ген тихонько заскулил, прижимаясь сильнее, так что Сэнку остался так ещё немного, нежно поглаживая Гена по волосам.  В конце концов Ген поднял голову. Кошачьи глаза сияли счастьем, и Сэнку испытал очередной прилив неконтролируемой нежности.  — Привет, — тихо сказал Ген, и лёгкая улыбка тронула его губы. — Привет, — ответил Сэнку. Ген с обожанием коснулся его щеки, прежде чем целомудренно поцеловать в губы. Нежная улыбка превратилась в лукавую ухмылку. — Привет, муж. Что-то сухое и тяжелое застряло у Сэнку в горле, но он это проглотил. Эмоции сковали его челюсть, он почувствовал, как задрожали губы, не в силах заговорить. Сэнку стало стыдно и он отвёл взгляд. — О, боги, что такое? В чём дело? Что случилось, душа моя? Поговори со мной, Сэнку. Ухмылка спала с его нежных губ, превращаясь в выражение крайнего беспокойства. Ген засуетился, и уже готов был слезть с подоконника, но Сэнку остановил его обеими руками, удерживая за бёдра. Сэнку медленно выдохнул, прижимаясь лбом к его лбу. Только сейчас до его сознания дошло всё произошедшее, и Сэнку пока не понимал, как к этому относиться. Зачем Ген вообще всё это устроил. Почему ему так хотелось поиграть в измены. Зачем Сэнку на это согласился. И почему так весело было эту игру поддержать…  Они поговорят, но позже. А пока Сэнку обхватил одной рукой обнажённые длинные ноги, а другой — узкую спину. Сэнку, упорно стараясь не показывать усилий, поднял его со всей нежностью, которую не мог проявить раньше, пока они разыгрывали свои роли, и мягко уложил Гена на кровать.  Ген моментально расслабился, всё понимая. Сэнку нужно немного времени. Он должен оставить где-то там, в прошедшем, этот образ жестокого любовника, и вернуться к своим супружеским обязанностям. Сейчас ему отчаянно нужно проявить заботу, ему физически необходимо немного Гена приласкать, понежить, потому что Ген заслуживает всей сладости в мире.  Они молчали, пока Сэнку протирал их обоих горячим влажным полотенцем.  Они молчали, пока заворачивали друг друга в одеяло, обнимаясь под его мягким теплом. Ген не давил, а Сэнку просто не знал, как выразить всё, что хотелось сказать.  В конце концов Сэнку нежно погладил его по щеке, целуя Гена в висок, спускаясь к его подбородку, осторожно касаясь синяков на длинной белой шее. Сэнку взял его руку и принялся покрывать поцелуями запястья, потому что нежная тонкая кожа покраснела от грубого обращения.  — Я люблю тебя, — в конце концов выдохнул Сэнку, ощущая себя сплошным оголённым нервом. — О, любовь моя, я знаю, — Ген наблюдал, как Сэнку выцеловывает его пальцы. Он, кажется, понимал, что это было больше необходимо Сэнку, чем ему самому. Они оба это понимали. — Поверь мне, я это видел. Я чувствовал это во всём. Ты был идеален сегодня вечером. Всё было идеально. Спасибо, душа моя.   — Правда? — Сэнку поднял на него взгляд, снова чувствуя неясную гордость. — Да, конечно. Я в восторге. И я благодарен, что ты согласился мне подыграть.  — Хм. Сэнку потянул его ещё ближе, зарываясь носом в чёрно-белую макушку, ощущая себя тёплым и податливым. Голова немного кружилась от переизбытка эмоций, но сейчас на душе было куда спокойнее. Он вдыхал лавандовый запах, позволяя Гену гладить себя по плечам, и целовать свою шею, и осыпать себя похвалами, обнимая Гена в ответ, рассеянно поглаживая его, пока они оба не затихли в бесконечно-сладостной нежности.  — Мне очень понравилось, когда ты вдруг схватил меня и понёс вверх по лестнице, — шёпотом признался Ген, таким тоном, будто это была большая тайна. — Когда ты стал таким таким сильным? Было ощущение, будто я ничего не вешу.  Сэнку фыркнул. — Я так тебя хотел, что бежал вверх на чистой похоти пополам с адреналином. — Ген тихонько рассмеялся, и Сэнку улыбнулся. Если так подумать, всё и правда прошло хорошо. — А ты? Чёрт тебя дери, Асагири, ты бы себя видел, вёл себя, как застенчивая дева, у которой вот-вот украдут невинность!  Ген засмеялся заливисто, откинув голову назад, сверкая своими ямочками, затапливая сердце Сэнку новым приступом любви. — Но ведь тебе было весело? — Невероятно весело, конечно. Тебе нужно податься в актёры. Столько драмы! Я почти поверил.  Ген красиво ухмыльнулся, томно глядя из-под ресниц. — О, я так счастлив, Сэнку-чан.  — Да? — Сэнку казалось, что он при всём желании не может скрыть с лица свою глупую улыбку. Всё вдруг стало так легко и хорошо.  — Ты ещё думаешь сомневаться? Боги, Сэнку-чан! Сегодня вечером сбылась моя давняя фантазия, которая обернулась умопомрачительным сексом. И всё это сделал для меня мужчина моей мечты, не меньше, — драматично вздохнул Ген. — Почему бы мне не быть счастливым? У меня самый лучший муж на свете. Самый прекрасный. Да ещё и отличный актёр! И трахается, как бог! Нет, он ещё спрашивает, почему я счастлив?  Сэнку рассмеялся, не в силах не растаять от столь очаровательного возмущения. — Да что ты? Самый лучший муж на свете? — Спросил он, поддразнивая. — И трахается, как бог? Такое вообще возможно? — Конечно, возможно, — улыбка Гена сияла сильнее всех лампочек. — У меня даже есть доказательства! — Мурлыкнул он, похлопывая Сэнку по груди, — Вот они, прямо здесь. — И ты ведь… ну, не будешь на самом деле говорить всё это незнакомцам в баре, не особо прытко сопротивляясь домогательствам? — Уточнил Сэнку с улыбкой, но внутренне напрягаясь.  — Глупый, — Ген притянул его к себе, обхватывая ногами. — Ты — всё, что мне нужно. Всё.  Обручальное кольцо у основания пальца Сэнку нежно обозначало, что он принадлежит Гену. У Гена было такое же — но чуть тоньше и более плоское. Сэнку  взял его руку, целуя нежное местечко на безымянном пальце. — И ты тоже, — выдохнул он непоколебимое обещание. — Ты тоже — всё, что мне нужно.