Numero Uno.

      К рассвету буря действительно утихла, тучи немного разошлись, первые лучики солнца зайчиками запрыгали по капелькам на высокой траве. Он вышел из пещеры, потягиваясь и разминаясь, ночка была та еще.       Отряд из нескольких нобуси видимо так же приметил их укрытие и собирался воспользоваться им, однако у о́ни были свои возражения. Сражаться в такую погоду было не очень удобно: из-за влаги клеймор пару раз чуть не вылетел из его рук, несмотря на то, что он настолько вцепился в эфес, что на ладонях остались следы от острых когтей. В один из таких моментов его чуть не подловил дзинтобан: его клинок почти полоснул не успевавшего отразить атаку о́ни, однако в этот момент в землю, где секунду назад находился враг, вонзилось полыхающее огнем копье. Из-за ливня от него валил пар и шипели моментально исчезающие вокруг капли. Новая знакомая так споро вступила в битву, словно ручей, который вливался в реку. Она разила быстро и безжалостно, словно была привычна к сражениям, однако старалась никого серьезно не задевать. Когда неудачливые нарушители спокойствия сбежали сверкая пятками, они оба снова поспешили вернуться в относительно прогретые стены их временного пристанища.       — Не ранен? — громко шмыгая носом уточнила Сюин, ее гуань дао исчезло за спиной. И как только он его раньше не заметил? Наверное, потому что к ней особо и не присматривался. Вообще-то, если подумать, это было вовсе не странно: в округе о́ни совсем не любили, возились с ним только детишки, которым было абсолютно плевать на его происхождение. И пусть остальные люди были зачастую откровенно враждебны, он старался ни к кому предвзято не относиться и быть открытым и добрым ко всем, кто встречался ему на пути. А потому он не ждал ни от кого никакого подвоха. Зачем? Люди своего отношения не скрывали, и если бы в их планах было ему навредить, они бы сразу попытались. И конечно же из этого бы ничего не вышло, если бы не общая осведомленность о его слабости к бобовым…       — Да все нормально, — он самоуверенно выпятил вперед грудь, откидывая с лица мокрую шевелюру и упирая огромную ручищу в бок. Ее глаза какое-то время сканировали его, будто проверяя, а не соврал ли он, от чего Итто засмеялся. Девушка тут же поджала губы, лицо ее стало суровым и немного раздраженным, почти как у Синобу, когда она вытаскивает его из-за решетки, — Тебя саму-то не задело?       Скорее всего, конечно, не задело. По полю боя она передвигалась так легко и просто, словно в изящном, но смертоносном танце, Аратаки поймал себя на мысли, что мог бы даже засмотреться на это, если б не был слишком занят. Мужчина не отвлекается от битвы! Она только укуталась в свой подсохший плащ, который он в спешке сбросил с рукояти, когда рвался в бой, и звонко чихнула, забавно поморщив носик, и снова завалилась спать. А проснувшись чуть позже, он обнаружил, что у девчонки жар, она постоянно чихала, ее трясло, словно осиновый листочек. Она сидела у останков костра, взъерошенная и недовольная, словно бельчонок, у которого из-под носа увели закатник, и на чем свет стоит поносила Инадзумский климат.       — Отнесу тебя к бабуле Они, она точно тебя на ноги в миг поставит, вот увидишь! — громогласно заявил он, сгребая девушку в охапку и закидывая через плечо. Ее маленькие кулачки градом забарабанили по его спине, гнусавые ругательства лились рекой. Когда Сюин убедилась, что лупить его бесполезно, она схватила его за рога и оттянула его голову назад, чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза.       — А ну пусти меня немедленно, ты.! Ты…! — она задыхалась от возмущения, щечки ее приятно покраснели, может из-за жара, а может так разозлилась. Итто не знал. Он просто шагал по привычному маршруту, не глядя на дорогу, потому что девчонка удерживала его за рога. Зато теперь, когда было светло, он заметил, какие необычайно красивые у нее глаза. Пурпурные, с маленькими алыми крапинками, будто только распустившиеся фиалки, орошенные чужой кровью, — Да пусти ж ты меня, амбал неотесанный!       Внезапно Аратаки почему-то стушевался, а потому поставил девушку на землю и отвел глаза. Она поправила свой помятый плащ, посмотрела на него очень злобно, а потом больно треснула по плечу.       — Никакого уважения к Адепту! — она топнула ножкой и надула щечки, скрестив руки на груди и отвернувшись. Словно обиделась на него.       — Да я ж как лучше хотел! — попытался оправдаться он, но Сюин лишь злобно зыркнула на него, нахмурив бровки.       — Если хочешь помочь, не обязательно так хватать! Можно было просто предложить, я сама могу идти! Не очень-то приятно, знаешь ли, задом об чужие щеки обтираться.       Аратаки густо покраснел, ему совсем в голову это не пришло. Он почесал в затылке, опустив глаза вниз, а она продолжала его отчитывать, как шкодливого паренька.       — Ну прости, ящерка… Я подумал: идти долго, у тебя жар, ну и вот…       — Не ящерица я, — недовольно поджала губы девушка, а потом со вздохом покачала головой. Вообще-то, он не выглядел плохим. Дурак, конечно, и силы в нем на пятерых хватит, но вроде вполне безобидный. Да и в чем-то он был прав: чувствовала она себя крайне паршиво и длительный переход на большую дистанцию ей сейчас был бы не по силам. Девушка внимательно осмотрела о́ни и тяжело вздохнула, — Ладно. Пожалуй, я действительно воспользуюсь твоей помощью. Если дотащишь меня до ближайшего поселения, угощу тебя обедом, пойдет?       — Отлично! От бесплатного обеда я никогда не откажусь, моры у меня ни гроша! — без лишних раздумий мужчина потянулся, чтобы снова ее схватить, но она шлепнула его по рукам, от чего он резко одернул свои пригорошни и неловко потер их. У нее снова задергалась бровь. Все, кого она когда-либо встречала, кто удостоился Глаза Гео имели манеры, были интеллигентны, иногда горды, но всегда добросердечны. И еще вчера ей было абсолютно не ясно, каким же образом Селестия даровала этому неотесанному о́ни Глаз Гео. А сейчас будто все стало чуточку яснее. Болтливый и без гроша в кармане. Совсем как господин, только у того воспитание не позволяло себя так вести.       — Архонты, за что мне все это, — пробурчала она, а потом осторожно взяла мужчину за руку, повернув ее ладонью вверх, и, перекинувшись в форму ящерки в изящном прыжке, плюхнулась на нее всеми четырьмя когтистыми лапками, после чего быстро переползла на его плечо.       Она не знала, как много прошло времени. Жар усиливался и в какой-то момент ей стало настолько худо, что она уже не могла держаться за ткань его плаща, а потому переползла под громкие возмущения (У мужчины всегда должна быть идеальная прическа!) к нему на голову, свернулась там в комочек и задремала. Шевелюра у о́ни была на удивление мягкой и пахла фиалковыми дынями.       — Итто, куда же ты запропастился? Детишки были так расстроены, что ты не пришел с ними поиграть.       — Прости, бабушка Они, я искал оникабуто, а нашел, — о́ни запустил пятерню в волосы и осторожно достал оттуда маленькую трясущуюся ящерку, на его огромной ладони она была настолько крохотной, что он внезапно распереживался, что может ее раздавить, — Вот! Она заболела и я подумал, что мы можем помочь!       — О, дорогой, как же мне… — пожилая женщина запнулась на полуслове. Ее воспитанник осторожно тыкал в маленькое чешуйчатое тельце когтем в попытке разбудить существо. Она уже хотела ему сказать, чтобы перестал мучить животное, но не успела.       — Что ж ты в меня тычешь, дурак несчастный, когтищи-то острые! — недовольно пропищала ящерка, Аратаки отметил, что голосок был слабеньким и еще более тонким, даже сил возмущаться у нее не было.       — А как же мне тебя разбудить было? — смутился он, поднося ладонь ближе к глазам. Несмотря на общую слабость, взгляд у девушки даже в этой форме был выразительным и весьма красноречивым. И говорил он о том, в каких направлениях она указывала путь его побудкам.       — Люди вокруг, — буркнула она, — Не буду я на людях обращаться, я тут вообще-то стараюсь не отсвечивать.       Итто поспешил в дом, бабушка Они проследовала за ним. Мудрая женщина слышала о существовании Адептов, но воочию с одним из них столкнулась впервые. Ослабшая девушка опиралась на свое оружие, словно на посох, ее мотало из стороны в сторону, лицо было красным, словно она весь день провалялась на солнышке. Бабуля споро выпроводила Итто к ближайшему лекарю, мору ему отсыпала конечно же Сюин, в этом для нее не было ничегошеньки нового. Добродушная старушка с заботой отнеслась к ней, пусть она и была незнакомкой, возможно даже опасной! И тем не менее, женщина радушно приняла ее, с такой заботой, что в груди у нее на мгновение неприятно защемило. Она снова вспомнила дом, стало ужасно тоскливо. Она скучала по историям господина, по недовольному лицу Сяо, по веселым историям Бэй Доу и новым рецептам Сян Лин, после которых хотелось залить в себя целое озеро, чтобы остудить рот после ужасно вкусной, но невероятно острой трапезы.       — Бабушка Они, я вернулся! — Итто даже зайти в дом не успел, его сразу выпроводили наружу, женщина забрала у него лекарства, отнесла их девушке, а потом вышла из дома и, взяв внука под локоток, потащила его на базар за овощами. Бабуля могла и одна пойти, но оставить больную девушку на попечении дюже болтливого о́ни посчитала не лучшей затеей. Глядишь чего, настучит бедолаге по голове своим копьем, криков потом будет…       Солнышко стояло в зените и грело спину, обычно болтливый о́ни сейчас притих и сопровождал женщину погруженный в собственные мысли. Эта незнакомка искала его, чтобы спасти от комиссии Тэнрё, хотя они, кажется, ни разу даже близко не пересекались. Точно не пересекались, он бы запомнил! Итто нравились люди, которые безвозмездно помогали другим, но искать совершенного незнакомца из-за такого опасного дела он бы и сам не стал, даже при всем своем альтруизме. Особенно, когда на кону не только его Глаз Бога, но и ее собственный. Ведь получается, если ее поймают на помощи ему, то Глаза отнимут у них обоих. А ее еще и накажут за помощь в побеге от «Охоты». Одним словом, девчонка занятная. Весьма и весьма занятная.       — Бабуль, а расскажи мне про Адептов? — наконец произнес Аратаки, внимательно вслушиваясь в то, чем начала делиться бабушка Они.