for Love & Peace

Автобус ехал на восток от Июля. Валентинез Алкалинелла Ксифакс Сицидабохерц и так далее – для друзей просто Эрик – наслаждался видом проплывающих мимо в рваном темпе, соответствующем плевкам повидавшего эту вашу пустыню двигателя, песчаных дюн, музыкальной радиопередачей и тем фактом, что ведущим в кои-то веки был не он. Впервые за три года отпросившись в отпуск, он направлялся в Нью-Майами*. Солнца припекали беспощадно, кондиционер, ну разумеется, не работал, но на душе было радостно и легко – Эрик предвкушал заслуженный отдых. Посреди нигде, на остановке, на козырьке которой значилось «Дэд Энд», в салон, пригибаясь, прошёл высокий мужчина в длинной рясе священника с крестом на груди и широкополой шляпе, в руках он нёс громоздкий и тяжёлый на вид саквояж. Он вежливо кивал другим пассажирам, улыбался детям, налево и направо сыпля заверениями, что с ними прибудет бог, пока протискивался по узкому проходу к свободному месту в конце салона. Когда священник проходил мимо, Эрик вынул наушники и опустил солнечные очки на кончик носа, заглядывая под полы шляпы, уже зная, кого там увидит. – Святой отец, какая встреча! Рад видеть вас в добром здравии! Тот застыл, вернулся на полшага назад, смерив улыбающегося Эрика неприязненным взглядом, узнал, хмыкнул в ответ. – Здоровей видали, – сказал он. Запихнув саквояж на полку, и туда же отправив шляпу, он занял место рядом с Эриком и пожал протянутую руку. Святой отец Капелла хватку имел жёсткую, ладони у него были широкие, с мозолями по внутренним сторонам, что выдавали в нём человека, не только кадилом машущего, но и молоток нередко держащего, а то и что потяжелее. А ещё – бутылки, чашки, стаканы и другие продолговатые предметы в количестве, – за мероприятиями, включающими в себя присутствие подобных вещей, Эрик провёл немало вечеров в его святейшей компании. О тех славных временах он хранил лишь самые лучшие воспоминания. – А что это вы на общественном транспорте, святой отец? Неужели опять какая оказия с Анджелиной-два приключилась? – Три, – нехотя буркнул Капелла. Эрик злорадствовал и особо этого не скрывал. В прошлом ему доводилось иметь дело и с Анджелиной и с Капеллой в роли водителя. Пятая точка то до сих пор помнила. Капелла глянул так, словно понимал, что Эрик издевается, не выказывая этому одобрения, – он к своим мотоциклам питал лишь самые светлые чувства. Эрик примирительно улыбнулся. – Зато встретились! Я правда очень рад тебя видеть. – Взаимно, иглоголовый. Эрик часто слышал в свой адрес, что у него красивая улыбка. Но улыбка у Капеллы была ничуть не хуже: от глаз разбегались морщинки-лучики, тёмные глаза светлели, мужественное загорелое лицо становилось ещё более привлекательным. Залюбовавшись, Эрик и не отреагировал на уже давно переставшее быть актуальным прозвище. Было время, когда он всё утро посвящал тому, чтобы уложить волосы так, чтобы они стояли частоколом, в полной мере выражающим его придурковатый внутренний мир, но уже давно отрастил волосы и заплетал их в удобный хвостик или пучок. Но едва ли он мог винить Капеллу за то, что в его глазах он оставался тем же ищущим приключений экстравагантным юнцом. Произошедшие с ними обоими перемены никак не изменили их совместное бурное прошлое и, сохранив к тому периоду сильную эмоциональную привязанность, они видели за чертами друг друга навсегда юные, бессмертные образы. – И куда путь держишь? – В Нью-Майами. – Серьёзно? Я тоже! Вот так совпадение! Отпуск? – Если можно так выразиться. Знакомый открывает там приход, просит помочь. – Церковь в Нью-Майами? Кто-то явно заботится о том, чтобы разнообразить боженьке досуг. – Не святотатствуй. Эрик сделал вид, будто застёгивает рот на молнию и выбрасывает ключ. Капелла только усмехнулся добродушно, на деле не придавая значения его комментариям. Он сам едва ли имел о боге и его досуге лучшее мнение. Достав из бездонного кармана своей рясы флягу, Капелла отсалютовал ей, приглашая Эрика присоединиться. Они чокнулись и выпили за встречу. Потом ещё раз – за отпуск, и ещё – за пришествие бога в Нью-Майами, ещё пару раз за дружбу и любовь, угомонившись лишь на время сиесты. Задремали они, привалившись плечами и макушками к друг другу и посапывая в унисон, как в старые добрые; проспали до заката, очнулись, сходили в туалет, выпили снова и как раз устроили мозговой штурм на тему вечерних развлечений, как Эрика привлёк шорох из наушников, болтающихся на его шее. «Срочное сообщение! Чрезвычайное происшествие!» – надрывался диктор. Эрик вставил один наушник в ухо, другой предложил Капелле, но тот отказался, предпочёл спросить: – Что передают? – Говорят, в Джулае армагеддон, – будничным тоном отозвался Эрик, тем не менее, понизив голос до шёпота, чтобы другие пассажиры не услышали. – В самом деле? – Капелла выгнул бровь, выражая ею одной весь свой скепсис. – Опять? – Ну, это же Джулай, Июль или как его ещё называют, – ответил Эрик. – С ним постоянно подобное происходит. Вовремя я, значит, оттуда убрался. Капелла смерил Эрика полным недоверия взглядом. – ...Что-то не сходится, – сказал он. – Ты, значит, убрался, а армагеддон всё равно состоялся? Эрик едва заметно качнул головой, шикнул, посылая явный знак: «Не говори того, что ты там хочешь сказать». – В этот раз я не причём, – заговорщицким полушёпотом проговорил Эрик. – Я не единственный Ураган, чтоб ты знал. Капелла с равнодушным видом пожал плечами, пути господни неисповедимы, мол, а армагеддон штука профилактическая, его периодически нужно устраивать, чтобы напоминать людям с короткой памятью о важности всего того, чем они склонны пренебрегать. – А что, – начал он, – тот другой Ураган на тебя похож? Тоже крылатый ангел с большой пушкой, агрессивно насаждающий мир и любовь? – Необязательно, – ответил Эрик, вынимая наушник и отключая плеер – хватит с него новостей на сегодня. – Наверняка с пушкой, да, за мир и любовь, безусловно, но в остальном всё индивидуально. – Даже крылья? – Даже они. – …А аналог меня там есть? От выпитого взгляд пронзительных синих глаз Капеллы помутнел и поплыл – и улыбка следом. Эрик глянул на него неодобрительно, нахмурил брови, надул губы, и из-за этого лишь сильнее ощутил испытываемое смущение. – Понятия не имею! – парировал он. – Там точно есть Найвз. И, уверен, аналог Мерил! А ты слишком много выпил, и пока не протрезвеешь, я с тобой больше разговаривать не буду! – Пфф, – фыркнул Капелла. – На себе посмотри, великовозрастный трезвенник. Щёки красные, уши красные, губа как пельмень. Капелла потянулся, чтобы за этот самый пельмень ухватиться, но Эрик хлопнул его по ладони. Оттопырил нижнюю губу ещё больше, что счёл за исчерпывающий ответ на предъявленные обвинения. Капелла махнул на него рукой, как всегда делал, смиряясь с его безнадёжностью, и, игнорируя вялые протесты, устроил свою голову на его плече. – Нет, я точно там есть, – пробормотал он, закрыл глаза и очень скоро уснул. «Да, – подумал Эрик. – Ты наверняка там есть. И ещё даже не начал умирать…» Водитель отключил верхний свет, оставив лишь алую аварийную подсветку. За окном сгущалась тихая безжизненная темнота. Эрик прислонился к стеклу, высматривая в небе первые звёзды-камешки. Он видел их, а они видели его. Автобус ехал на восток сквозь ночь.