«Разум, счастливый дар человека — и его проклятие»
Э. Фромм
4 сентября 1999 года... Седовласый лохматый старик сидел в небольшом кабинете за письменным столом, который был завален книгами и пергаментами. Лицо, покрытое морщинами, выдавало в нём человека улыбчивого и доброго, но сейчас взгляд его был холодным и отстранённым. Откинувшись на спинку потёртого кресла, старик смотрел перед собой, о чём-то напряжённо думая. Медленно повернув голову в сторону окна, он мазнул взглядом по своей поношенной аврорской форме с погонами генерала, которая висела на крючке с боковой стороны шкафа, стоящего чуть дальше окна. Летнее солнце словно нарочно обходило стороной мрачный закуток правее шкафа, где расположились два высоких стеллажа с документами. А сквозь открытую форточку доносились протяжные крики чаек, грохот машин и отдалённый шум моря — запах которого словно насквозь пропитал портовый городок, гордо носящий название Абердин. Не глядя, генерал достал из ящика стола небольшую таблетку и запил её водой, немного поморщившись. Рефлекторно рука легла на сердце, которое всё чаще не давало о себе забыть, ежесекундно напоминая о том, как долго он живёт на свете. О многом он жалел, многое хотел бы исправить, но увы, это невозможно — а потому остаётся лишь покорно преклониться перед волей Судьбы и пить эти треклятые таблетки, чтобы хоть немного облегчить боль в ожидании той, которую люди называют Старухой с Косой. Или, как её называли на далёких островах Новой Зеландии, где он провёл детство — Хине-нуи-те-по. Он долго переигрывал её и обманывал — а теперь пришла пора уходить вместе с ней, как со старой знакомой. Этого отставного генерала зовут Лукой Гарсией, и чуть больше двух с половиной месяцев назад ему исполнилось сто тридцать пять лет. Немалый срок. Особенно для человека не обделённого принципиальностью, упрямством и весьма вспыльчивым характером. За длинную жизнь его биография сплелась в обширный и витиеватый узор — впрочем, что не удивительно, для человека, заставшего два разных века, повидавшего дикие племена, большие города и коснувшегося немалой власти. Многим английским волшебникам, которые работали в Министерстве магии, Академии Аврората или Мракоборческом Центре, его имя очень хорошо знакомо, но вот люди далёкие от армии и политики — навряд ли хоть что-то знают о старом генерале Гарсии. Разве что в магических школах найдутся ещё те, кто застал времена, преподавательства Луки. Да, когда-то он учил школьников в Российской Империи, ставшей потом Советским Союзом. Там-то и начинался его длинный профессиональный путь… Несмотря на внешние мягкость и улыбчивость, Лука Гарсиа мог по пальцам перечесть тех, кто знал и не боялся его — строгого, требовательного и жёсткого. За морщинами, что были следами частой улыбки, давно залегли тени одиночества, боли, усталости и траура по всем тем, кто был когда-либо ему близок. Длинная жизнь вынуждает переживать множество смертей тех, кто дорог — очевидно, такова плата за лишние прожитые годы. Годы, за которые Лука винил своего старшего брата, искренне веря, что тот, умирая, проклял на слишком долгую жизнь. «За двоих». Значительную часть своей жизни генерал Гарсиа положил на борьбу за справедливость, которая временами переходила некогда выстроенные им же рамки морали, порой преступала установленные людьми законы или шла вразрез с совестью — что было для Луки особенно тяжёлым бременем. Но иного пути он не видел: ведь его Лука избрал ещё в детстве, дав слово старшему брату — и был верен ему всю жизнь. Во всяком случае, он очень на это надеялся. Пожилого генерала ненавидели, боялись, уважали. Но Лука Гарсиа был не из тех, для кого это в жизни играло важную роль: ведь он всегда шёл своим путём и жил своим умом, ни на кого не оглядываясь, не надеясь, не полагаясь. По крайней мере, последние полвека точно. Многие считали Гарсию жестоким и беспощадным — когда Лука убивал преступников или если отказывал им в прощении в те моменты, когда они писали в мольбах и оставались неуслышанными. Жалел ли он об этом, когда жизнь оставалась позади? Ни капли. Преступивший закон раз — преступит его вновь, если всё сойдёт с рук. Жизнь подтверждала эту аксиому слишком много раз, чтобы задаваться вопросами о её правильности. Принципы, взгляды, политика — всё это привело его к жизни старого одиночки, который вот уже несколько лет сомневался, найдётся ли хоть один человек, кто вспомнит старого Луку добрым словом уже после того, как жизненный путь оборвётся. Всех друзей Гарсиа давно похоронил, как и большую часть учеников. А семья… он выбрал сначала учеников, потом закон, затем политику — и его почившие сыновья так и не смогли простить этого выбора, и даже внук едва ли позволяет ему видеть правнучку. Две недели назад не стало и старшей двоюродной сестры Юлианы — единственного человека, кто был рядом на протяжении длинного века. Впрочем, оставались ещё ученики, которые были благодарны за всё то, что Лука сделал для них. Особенно двое, для которых он стал то ли названым отцом, то ли дедом, то ли кем-то ещё, но очень близким. Чиффа и Эрл — они, как и несколько других ребят, за последние два десятилетия стали ему очень близки и в какой-то мере были, как сыновья или внуки. Но Лука справедливо опасался, как бы после его ухода, эти двое снова не наломали дров — кажется, в этом у них обоих особый, ни с кем несравненный, талант. Вспыльчивые, резкие, они постоянно борются между собой за право быть его любимчиком, словно забывая о том, как дороги Луке все его ученики. Этим Чиффа и Эрл напоминали его родных сыновей — Юстаса и Карла, которым он так и не успел подарить достаточно отцовской любви. Без этих двоих — Эрла и Чиффы, Лука давно бы бросил и Мракоборческий Центр, и Академию Аврората, и политику. Уехал бы в свой домик на отшибе, где доживал бы свои последние дни — а в том, что они последние, сомневаться уже не приходилось не только из-за стремительно ухудшающегося здоровья, но и из-за приказа Тёмного Лорда убить его. Разумеется, генерал мог разрушить эту затею Лорда, убить девчонку и самозванца у власти, но он чертовски устал. Да и какой смысл оттягивать себе срок, терпеть эти выматывающие боли лишние месяц-два? Поэтому, Лука решил помочь девочке, которой было приказано убить его: кажется, это единственный вариант, при котором она останется жива и будет жить вполне счастливо. Он не желал ей смерти, ведь знал, что не по своей воле Софи оказалась втянута в опасную игру «Больших и сильных». Впрочем, и оставлять своих ребят раньше времени Лука попусту не хотел, и винил себя в эгоизме: уедь он отсюда — его ученики и дальше бы жили, как живут, не зная о смерти старого наставника. Да и так им, наверняка, было бы легче отпустить его. Несколько раз генерал Гарсиа порывался бросить всё и вернуться туда, откуда начался его жизненный путь — в Новую Зеландию. Но он уже возвращался туда... и оказался ненужным чужаком — коим он был почти везде и всегда. Вечный странник, блуждающий по странам... Тяжело выдохнув, старый генерал поднялся с кресла, подошёл к комоду и открыл верхний ящик, из которого достал сложенный листок бумаги. Покрутив его в руках, Лука задвинул ящик, положил письмо на комод и пару раз провёл по листку пальцами. Да. Всё правильно. Так и должно быть. Одно письмо для девочки, о втором Куруш скажет Чиффе, и ребята закончат историю Тёмного Лорда правильно. Эта победа будет их по праву. — Почему люди так часто делают глупости? — раздался скрипучий голос со шкафа. — Ты не должен этого делать. — Какие вокруг все умные стали, просто диву даюсь! — проворчал Лука, кинув взгляд на птицу, напоминающую сову, которая сидела на краю шкафа, сильно нахохлившись. — Надоел ты мне, дармоед со своими советами. Я — просто глупый старик, поэтому и делаю глупости, доволен? — Нет! — возразила птица, слетев со шкафа на стол, — Ты не глупый, иначе не дожил бы до своего возраста в диком мире людей с палочками. Но сейчас ты делаешь самую большую глупость. — Куруш, ты с годами становишься невыносим, — покачал головой Лука и сел обратно в кресло. — Я тебе уже два раза объяснял, что это необходимость. Что тебе от меня ещё нужно? Можно я хоть раз совершу большую глупость, и ты не будешь мешать? — Три раза объяснял, — гордо поправила птица и подступила ближе, смотря в глаза старого друга. — Ты оставил поручения, но не сможешь проследить, будут ли они исполнены. А если их не исполнят твои ученики, то последние годы твоей жизни станут бесполезными, как и твоя жизнь. — Спасибо, дорогой, — ядовито кивнул Лука, — сам до этого я бы в жизни не догадался! Вот ты, раз такой умный — и проследишь за всем! А теперь: кыш на шкаф! Видеть тебя не могу... И до прихода Чиффы — больше ни звука, что бы ни происходило! Иначе я тебя с того света прокляну. Ты меня понял? — Я всего лишь буривух, но это не значит, что я не научился понимать твои угрозы, — отозвался Куруш, обиженно перелетая обратно на шкаф. Потоптавшись, он негромко добавил из тёмного угла: — Мне будет не хватать такого умного и сложного собеседника, как ты. — Будут на твоём веку ещё сложные собеседники... — тихо ответил Лука и откинулся на спинку стула, уходя в мысли — и ожидая её. Он вспоминал свою жизнь. Для более важных дел уже не оставалось времени, а всё, что нужно было сделать уже сделано. Поэтому, остаётся лишь подвести черту и подсчитать итоги за сто тридцать пять бесконечно длинных лет, которые теперь, в конце пути можно сжать лишь до простого спокойного понимания: не всё было правильно, но произошло так, как и должно было быть. Это главное. Иначе бы они не победили в большой войне, не правда ли? Теперь всё хорошо и правильно. Его игра окончена — пришла пора уйти в закат и уступить своё место другим, молодым и сильным. Достойным ученикам, доказавшим не раз, что он в них не ошибся. А ведь, выходит, генерал Гарсиа прожил жизнь удивительно длинную и насыщенную. Был учителем, учёным, политиком, наставником. Чуть более пятидесяти лет преподавал в Советской школе Волшебства Колдовстворец разные предметы: английский, историю, русский, литературу, чары, замещал других учителей. Ещё около шестидесяти лет преподавал в Англии — то в Академии Аврората имени Арфуса Дюрша, то в Мракоборческом Центре имени Дика Хенсли. Курировал работу научных исследовательских площадок СССР и Англии, в том числе Хайбрукскую экспериментальную базу, которую основали его одноклассники. Там было много занимательных экспериментов с магией, где Лука мог почувствовать себя учёным-изобретателем — удивительно, как за те эксперименты он ещё в Азкабан не угодил. Кажется, его спасало только то, что люди к тому моменту считали его героем — а героям, как водится, многое спускают с рук. С шестидесяти лет и до конца жизни занимался политикой. Был знаком со многими именитыми людьми, часть из которых была его учениками. И всю жизнь боролся с собой, превозмогая всё новые и новые потери тех, кто был ему дорог… Но вот, потоки магии защиты дома оповестили Луку о приходе его последней гостьи — которую он терпеливо ожидал и для которой он оставил послание на старом обшарпанном комоде. Скрип двери и тихие неуверенные шаги...