⋆ ⋆ ⋆
Места для не хватало котострофически. Джеймс — не ребёнок, более того, он немаленькой комплекции и спортивного телосложения. Сириусу пришлось останавливаться, чтобы Сохатый смог удобно усесться на своем сидении. Да и Сириус сам чуть не упал несколько раз. Короче, херня это все: поездки (или летания) вдвоём. Его мотоцикл не рассчитан на кого-либо ещё. Только он, Сириус. И красно-жёлтый дым из выхлопной трубы, который всё-таки работает. И вот сейчас он, стоя около витрины с магловскими мопедами, у которых были пассажирские сидения, понял, что ему нужно. Он сделает парочку дополнительных сидений для других людей, чтобы однажды не сломать его прелесть к чертям. Что-что, а байк он защищать будет, как полагается. Нужно только продумать дизайн: сделать пару набросков, решать снова ли цвета будут гриффиндорскими… Ох, ещё столько работы. Сириус так рад. Так прекрасно, когда работа такая. «Сириус, а где ты работаешь?» — в последнее время ему слишком часто стали задавать этот вопрос. Новые знакомые все прибавлялись. Сириус взрослел и все больше походил на мужчину, а не на мальчика. А это значит, что у него должна быть работа и профессия. Но кто такой Сириус? Не знает он. Видимо, никто. Ну не подходит ему ни колдомедик, ни спортсмен, ни работник министерства магии, ни кто другой… Аврор звучал заманчиво до того момента, пока он не увлёкся байками. А потом он понял, что не нужно ему ничего. Надоело думать о будущем! Мерлин, хватит. Не думай об этом, Сириус… Ну правда, надоело уже. Ему срочно нужно полетать. И как можно быстрее.⋆ ⋆ ⋆
Возможно, Сириусу и правда нравился воздух, а возможно, в нем просто было легко забыться. Он не часто любил быть наедине с самим собой, но, когда он летал — причём неважно на метле или на байке — он мог забыться в самом себе и во вселенной, это было сравнимо со сном или забвением. Будто действительно не существовало никогда никого, кроме Сириуса. Как будто не было никогда ни Джеймса с Питером, ни Лили… Только он сам и ощущение полного спокойствия и умиротворения. Всегда, когда Сириусу нужно было спрятаться от мира, он возвращался к этому делу. Но в последние месяцы метлу он вообще не видел. А зачем она, если есть мотоцикл? Это в школе только эта палка. А сейчас — лучше, намного. В последние до аварии с Джеймсом дни Сириус часто ездил. Иногда летал, но реже. Но после того, как байк перестал работать, Сириус не мог даже сосредоточиться на инструментах. Его тянуло отвлечься: побегать. Так и было выявлено, что «Бродяга» — тоже рабочий вариант. Тот же результат: от бега настроение поднимается, а самочувствие становится лучше. Что сказать: спасибо Джеймсу. Когда Сириус прибежал на то самое место в парк, Римус уже сидел там на скамейке. А рядом бегал Боуи. Трава все так же зелёная, а Римус все в с той же робкой улыбкой на губах. — Гав! — Бродяга подбежал к ним. Но понимать Боуи он уже не планировал. Все равно не выйдет, зачем мозги себе морочить? Сириус завилял хвостом. Он всеми силами, как и вчера, пытался показать, что это он. Что он пришёл снова. Наконец Римус заметил его и оторвал взгляд от Боуи. — Сириус? — спросил он. Сириус залаял, пытаясь кивнуть. Римус улыбнулся снова. Солнце светило довольно ярко, хотя был уже вечер. Сириус надеялся, что тепло от него будет исходить ещё долго. Он смотрел на Римуса, тот был вялым, как будто болел. Может быть, ему и правда было нехорошо. Во всяком случае, он натягивал на себя улыбку и сначала казалось, что с ним все в порядке. Сириус решил, что будет круто, если Римус покидает ему палку. Он нашёл возде дерева ветку и дал её Римусу прямо в руки. Боуи подбежал к нему и загавкал. — Чего ты орёшь? Я тебя не понимаю, — отрезал Бродяга. Римус погладил их обоих, а потом кинул палку. Они побежали за ней наперегонки. Когда до цели оставалась какая-то секунда, Боуи первым схватил палку, а Бродяга, не хотя делиться победой, стал выхватывать ветку прямо из пасти Боуи. Это было весело. Они рычали друг на друга. Сириус почти смеялся. — Сириус, не надо! — крикнул Римус. «Почему не надо?» — хотел ответить, но решил, что если он хочет подружиться с ним, то стоит пойти на уступку. Тогда он рванул к Римусу и когда прибежал первым, стал тереться о его ногу. Римус его гладил. Опять это приятная волна мурашек по телу. Опять он улыбался. Опять Сириусу было хорошо от римусовой ласки! Так прошло некоторое время, надо думать, не долгое. Сириус хотел бы превратиться в человека и наконец-то нормально поболтать с Римусом! Ну хоть на третьей их встрече! Но вокруг были люди. Он просто не мог это сделать. Решено. В следующий раз он придет сам по себе. Как человек. И приедет на своём байке. — Сириус, — вдруг сказал Римус, сверившись с часами, — нам пора. И он сразу же направился в сторону выхода из парка. Боуи поплелся на ним. А Сириус побежал за Боуи. — Нет, — покачал головой Римус, — не нужно, пожалуйста. Сириус остановился. Что же ему делать? Опять гадать, придёт ли Римус в это место и когда вообще это будет? Приходить сюда каждый день, чтобы точно не знать, будет ли их следующая встреча сегодня или её вовсе не будет уже никогда? Это было бы довольно весело, не будь это настоящей жизнью. Сириус уже хотел пообщаться с Римусом как человек. Ему было очень интересно узнать его получше. Или же Сириус может незаметно побежать за ним и, узнав где находится его дом (или что бы там ни было), иметь возможность случайно потом прийти у нему. Иметь хоть какую-то зацепку. Римус не казался злым человеком, и делать ему больно Сириус не хотел. Он не хотел, чтобы Римус в нем разочаровался. Будь здесь — значит будь здесь. Для любой более менее хорошей собаки это закон. Но не то чтобы Сириус — собака. Пока Римус уходил в даль, Сириус внимательно внюхивался в его запах. Пахло псиной. Какой же все-таки у Боуи сильный запах. Он посторался незаметно бежать где-то рядом, как и в прошлый раз и очень надеялся, что уже не совершит тех же ошибок. Римус не должен увидеть его. Сегодня — никак. Через какое-то время он оказался на оживленой улице. Тут было страшно. Тут его могли поймать. Но он не отступал. Наконец Римус зашёл к какое-то здание. Сириус увидел это с безопасного расстояния. «Мир музыки» было написано на вывеске. Вау, так он и музыкой ещё интересуется. Это очень хорошо. — Завтра выходной у тебя, да? — услышал Сириус, когда подошёл к двери. Та была открыта. Он попытался заныкаться куда-то в угол, чтобы его не заметили. Внутрь его бы не пустили, он ведь все ещё животное. — Угу, — сказал Римус в ответ. — С Дэвидом не погуляешь? — весело спросили его. — Нет, завтра не получится. — А послезавтра? Отлично, — после секундного молчания заключил голос. Сириус не знал, кто это был, но понял, что Дэвид — это, видимо, Боуи. Ну то есть собака. И, видимо, она не принадлежит Римусу. И, кажется, Римус тут работает. Бродяга сидел около выхода, будто ждал своего хозяина. Кто-то из мимо проходящих даже отметил красоту его шерсти и выдрессированность. Не выдрессированность, а манеры, хотелось возразить, но он не мог. Но спасибо им в любом случае. А потом… Сириус увидел, как Римус, выходя, смотрит на него. Разочарованный. В нем или в том незнакомце, а может быть, в том, что его нужно было отдать Боуи хозяину. Сириус очень надеялся, что не первый вариант. Римус — усталая походка, он еле перебирал ноги — шёл куда-то за угол. Сириус двинулся к нему. Он прямо на ходу коснулся мордой его ноги. Римус сделал вид, что это не его пёс и стремительно удалился. Сириус не знал, стоит ли ему бежать за ним. Наверное, нет. Он ведь и сейчас не должен был быть тут. Сириус подслушал чужой разговор. Он идиот.⋆ ⋆ ⋆
Римус никогда бы не стал жаловаться на свое состояние перед полнолунием. Оно не было ужасным. Обычно за день перед полной луной у него болела голова и иногда поднималась температура. Он чувствовал слабость в теле, но это уже ближе к вечеру. Он бы никогда не стал жаловаться, потому что это его жизнь и его участь. Он принимает её. Но сегодня он просто валился с ног. Было ощущение, что его вырвет прямо по пути домой. Прямо на тратуар. А если так, то его арестуют? Или увидят его состояние и заберут в больницу? Но в любом случае он превратится в волка этой ночью и убьёт или покалечит всех, кто будет рядом. Недопустимо сейчас сдасться. Первое его полнолуние, когда он больше не живёт с родителями. Но он все равно плетется туда. Он не сказал маме, что придёт так рано. Она ждала его через час. И вообще-то планировала приехать за ним на такси. Римус же решил, что будет лучше дойти ему самому и не тревожить родителей. Ночью они снова поместят его в подвал. А утром с полными ужаса и слез глазами придут за ним. Так было всегда. И сегодня так будет. Так будет всегда.