Самые важные слова

      На обратный путь времени оставалось не так уж много. Если бы солнце было видно за тучами, оно бы сейчас деловито перешагивало за зенит. В Невермор необходимо было успеть до конца обеда.       Успеть. Успеть. Успеть.       Это вдруг стало единственным невообразимо важным. Ещё вчера утром она совершенно не собиралась больше пересекаться с Ксавье до самого отъезда. Между ними всё было понятно и упорядоченно. Энтропия снизилась, система пришла в равновесие. Как оказалось — шаткое. За сутки обстоятельства успели перевернуться с ног на голову.       Что случится, если она его не остановит? Может статься, видение ничего и не значит. А может — значит единственный возможный путь развития событий. Энтропия растет экспоненциально. Ещё немного и система не выдержит неопределённости: взорвётся от переизбытка внутренней энергии. Не останется ничего. Кроме сожалений.       Где-то там, выше непогоды, солнце неумолимо продолжало свой путь по эклиптике. Уэнсдей бежала, пытаясь догнать ускользающие минуты. Её ботинки на высокой платформе совершенно не подходили для передвижения по лесному бездорожью. В косах запутались листья и мелкий лесной мусор. Ткань на брюках расцарапали сучки. Предательски ныло плечо. Саднило затылок. Острые ветки кололи руки, рассекая кожу. Острые иглы кололи лёгкие от быстрого бега. Или от чего-то ещё.       «Бед не будет, если тебя тут нет».       Презрительная фраза навестила сознание очень некстати, но непредвзятая логика говорила, что правда в этом есть. Уимс погибла, потому что решила помочь ей. Ксавье в опасности, потому что решил помочь ей. Полшколы чуть не сгорело, потому что она приехала сюда учиться. И вела к этому цепочка запущенных ещё её далёкими предками событий. Цепочка ненависти, скованная столетия назад. Она уже не могла вернуться к самому началу, чтобы разорвать этот круг. Могла только бежать, чтобы снова не дать ему замкнуться.       Сердце бешено стучало от нагрузки. Сокращения миокарда отдавали в кончики пальцев. Несмотря на хорошую физическую форму, ей было сложно держать высокий темп так долго. А ещё — ей было страшно. Страх разливался по сосудам, смешивался с не исчезнувшим никуда холодным стыдом в убийственный для её эмоционального диапазона коктейль.       «…Ты тоже обычный человек. И сердце у тебя — на месте».       Она не позволила себе передышку, даже когда над кронами всплыли величественные башни Невермора. Стрелки на одной из них показывали без пятнадцати час дня.       Промелькнули школьные подъездные ворота. Полицейского авто на территории не было видно. Обед только-только закончился. Ксавье ещё должен быть где-то здесь. Не снижая скорости, девушка влетела в пятиугольный двор. Так, куда же дальше. Куда?       Бурлящая внутри смесь чувств кипела и захлёстывала. Сосредоточиться казалось непосильной задачей. Вместо визуальных особенностей студенческих общежитий память упорно подсовывала воспалённые шрамы на шее Ксавье. Его хмурый вид, когда они в последний раз расстались. Его пустые глаза на расколотом надвое каменном лице. Уэнсдей зажмурилась и с размаху дала себе пощёчину. Картинки пропали. Сейчас на бесполезную рефлексию времени не было совсем.       Она огляделась. Во дворе, как назло, не наблюдалось вообще никого — даже неизменные сирены не тусовались у фонтана. Невермор будто вымер, готовясь к забвению на пару месяцев.       Куда дальше? Куда же? Девушка припоминала все детали комнаты, какие смогла заметить. Это точно не Офелия, окна на другую сторону. Не Эмилия — там живут только старшекурсники. Сводчатые потолки… гранитные полы… В северном крыле второго этажа как-то встречался класс с похожей архитектурой. Значит, точно — Розалина!       Часы на башне пробили удар. Уэнсдей с места припустилась в выбранном направлении. Она понимала одно: если ошиблась, второго шанса уже не будет.       Дверь. Холл. Лестница. Никого. Снова дверь. Поворот. Коридор. Пара студентов удивлённо посмотрели вслед бегущей девушке в чёрном. Переход. Поворот. Коридор. Учитель пения попытался остановить и сделать замечание. Уэнсдей даже не притормозила. Где же Ксавье? Коридор. Пара ступенек. Неужели не сюда? Последний поворот…       Выбегая из-за угла уже перед самым входом в женское общежитие Розалина-холл, девушка чуть не налетела на кого-то. Только отточенная реакция помогла вовремя уклониться и затормозить.       — О-о, полегче, Уэнсдей! Куда ты так торопишься?       Уэнсдей подняла взгляд. Объект её поисков стоял прямо напротив.       Успела!       Воздуха совершенно не хватало на членораздельный ответ. Припоминая все известные техники медитации, она пыталась быстро выровнять дыхание. И заодно не слишком выставить напоказ свой взъерошенный вид.       Успела-успела-успела!       — Туда же… куда и ты, — наконец удалось ей произнести.       — Да? — Ксавье был явно удивлён, но куда меньше, чем можно было ожидать, — А, тебе, наверное, Энид рассказала? Ну хорошо, пошли вместе.       Отсутствие вопросов со стороны Торпа радовало — похоже, она угадала некий верный сценарий поведения. Но вот предложение энтузиазма не вызывало. Идти вместе с ним, чтобы только ещё больше разозлить Гэри? Чтобы смущать Вирджинию, которой он собирается дарить подарки? Хотя второе и выглядело даже привлекательно, но в планы совершенно не входило.       Уэнсдей решительно встала на пути Ксавье.       — Нет, тебе туда нельзя.       — Это почему же?       Аддамс чуть помедлила. Одним из принципов её жизни была прямолинейность, и ей уж точно не было резона заводить какие-то глупые тайны от Ксавье. Но ещё — она не знала, что за отношения связывали его с Уолш. А вдруг он первым пойдёт бить морду не самому благонадёжному Уайтману, если узнает, что тот у Вирджинии? Это будет означать полный провал. Переменная под названием «ненависть» должна исчезнуть из этого уравнения. Только так можно наконец остановить всё это.       — Мальчиков не пускают. В Розалине недавно поймали парочку нарушителей после отбоя, теперь никаких посещений парнями. Ты всё равно не зайдёшь.       — Странно, я не слышал. И Энид тоже.       — Ввели только утром, — Уэнсдей было даже слегка тошно от того, какую херню она несёт с самым серьёзным видом, — Но если тебе что-то там нужно, то я смогу зайти.       — Вот как. И ты так бежала, только чтобы предупредить меня об этом? М-м-м, спасибо, Уэнсдей. Если честно, я от тебя такого не ожидал.       Противное холодное чувство в груди после этой фразы заныло с новой силой. Возникло острое желание прополоскать рот. Всё исключительно ради блага, но до чего же абсурдную дичь она творит.       Юноша между тем выудил из кармана изящный серебряный браслет. В цветочной вязи переливалось три прозрачных чистых камня.       — Передай это, пожалуйста, Вирджинии Уолш. Знаешь её?       Уэнсдей уставилась на украшение, даже забыв ненадолго, зачем сломя голову неслась сюда через всю школу и лесные буераки. Она почти физически почувствовала, как калейдоскоп ощущений внутри неё только что повернулся очередной новой стороной. Не особенно приятной. Браслет блестел в руках Ксавье — казалось, это сияние сейчас выжжет ей сетчатку. Абсолютно чёрное тело поглощает любое попадающее на его поверхность излучение. Но абсолютно чёрные глаза Уэнсдей не могли поглотить эти блики. Она вообще не любила украшения, но это вот это конкретное она сейчас почему-то не любила особенно.       Деваться, впрочем, было некуда: переборов нежелание прикасаться к блестящему куску металла, девушка протянула раскрытую ладонь. Ксавье вложил в неё браслет — Уэнсдей выжидательно замерла. Но электричество не ударило разрядом по её нервам. Нового видения не было.       — Эй, стой-ка, что там у тебя?       Не успела она опустить руку с браслетом, как ладонь Ксавье перехватила её тонкую кисть. Он хмуро рассматривал ссадины от веток на бледной коже.       — Свежие. Где ты поранилась?       — Помогала Юджину перетаскивать улей. Древесина плохо обработана.       — Подожди…       Отпустив её, Ксавье принялся рыться в одном из отсеков рюкзака. В результате поисков на свет явилась упаковка пластырей.       — Привык носить с собой, — пояснил он, показывая на шею, — после того случая. Увы, чёрных нет.       Юноша сорвал защитную плёнку с двух белых полосок и аккуратно закрыл ими самые глубокие порезы. Чужие прикосновения на ладонях были тактильно крайне непривычны. Уэнсдей давно знала, что в связи с разницей в концентрации нейронов, руки — одна из самых чувствительных частей в теле человека. Но никогда ещё не получала такого явного подтверждения.       — Вот, так будет получше.       Пока клейкая ткань теплом ложилась на ранки, Уэнсдей пыталась понять, достаточно ли она сделала, чтобы избежать ситуации в видении. Браслет теперь у неё, и в точности оно не сбудется. Но может исполниться с какими-нибудь незначительными изменениями. Судьба очень не любит отступать от своих планов. Ещё ни одного из её видений не получилось избежать полностью. Их события так или иначе происходили в реальности — с разной степенью благоприятности исхода.       — Ксавье. Дай мне свой скетчбук.       Глаза Торпа округлились.       — Зачем?       — Заметила там свой портрет. Хочу забрать его себе.       — Когда заметила? Почему вдруг сейчас?       — Услуга за услугу. Портрет взамен помощи с браслетом. Я хочу, чтобы он был у меня.       — Тебе нужно идти в дипломатию, Аддамс. Всегда получаешь то, что хочешь. Но я тебя, как это часто бывает, совершенно не понимаю, — Ксавье вздохнул и вытащил скетчбук из кармана сумки, — Хорошо. Ладно. Держи. Надеюсь, его содержимое не будет использовано против меня в суде.       Уэнсдей с небольшой долей внутреннего трепета забрала протянутую книжку в кожаной обложке — ещё совсем чуть-чуть и у неё получится. Осталось забрать отсюда волка, и видение никогда не воплотится в жизнь. Она раскрыла скетчбук и принялась пролистывать в поисках нужного наброска. Перед ней замелькали деревья и водопады, тёмные улицы и залитые солнцем сады, готические скульптуры и герои ДиСи, демоны и драконы.       Где-то сзади хлопнула дверь. Девушка продолжала искать. И вот, за очередным лесным пейзажем, наконец обнаружился искомый рисунок. Уэнсдей расправила страницы и стала осторожно отделять лист от остальных в сшивке.       — Нашла портрет? Знаешь, наверное, я буду даже рад, если он будет у тебя.       Аддамс не отреагировала. Она почти закончила с наброском, когда взгляд зацепился за эскиз на следующем развороте. Сначала показалось, попался тот самый портрет, про который она говорила Торпу. Но нет — со страницы на Уэнсдей смотрела как будто бы и она, но только не совсем она. Чужие светлые волосы, чужое белое платье. Только взгляд привычный — всё так же прожигающий из-под бровей. Это же была Гуди! Но откуда, оборотень раздери, Ксавье о ней знал?       Занятая мыслями о рисунке с Гуди, Уэнсдей не обратила внимания на шаги совсем близко сзади. Очнулась она, только когда из-за плеча раздалось:       — Так вот, значит, откуда все наши вчерашние проблемы…       Уэнсдей стремительно обернулась. Прямо над ней навис веснушчатый парень в кепке. И с непроницаемым лицом разглядывал рисунок волка, который она так и не закончила вырывать.       Ксавье в это время растерянно переводил взгляд с Уэнсдей на Гэри и обратно. Пока он осознал только то, что пару секунд назад из общежития Розалина-Холл спокойно вышел студент явно не женского пола. Разочарование можно было прочитать с его лица без словаря.       — Уэнсдей, что происходит? Ты сказала, что туда нельзя? Ты соврала?       — Нет, я…       Уэнсдей смешалась.       — Я так и знал, что эта зверюга появилась в школе не просто так, — тем временем тихо, но угрожающе продолжал Гэри, — это ты, значит, Торп, нарисовал.       К сожалению, слава художника с оживающими работами ходила за Ксавье далеко за пределами их курса.       Уэнсдей попыталась переключить внимание Уайтмана на себя:       — Он просто пытался защитить меня. Если хочешь реванша, тебе нужна я.       — Ну нет, это не из-за тебя Логан пропал, — Гэри двинулся в сторону Ксавье: его движения были медленными, но глаза метали молнии, — Что ты с ним сделал, Торп? Куда его погнал твой серый монстр?       — Эй парень, не понимаю, о чём ты… — тут Ксавье осёкся.       Он узнал этот голос. Однако, времени среагировать уже почти не осталось. С воплем «Верни Логана, гад!» Гэри уже летел прямо на него.       Колесо событий так и не сместилось с оси, только дало малый крен. Уэнсдей знала, что может сейчас произойти. Она ощущала, как уже почти привычно сжалась диафрагма и холодом затопило все полости тела. Срочно нужно было что-то предпринять. Хоть что-нибудь.       Приняв решение в последнее мгновенье, девушка бросилась вслед за Гэри и подпрыгнула, насколько ей позволили небольшой рост и уставшие ноги. Очень удачно именно в этот момент Уайтман присел и сгруппировался для атаки. Уэнсдей повисла прямо у него на плечах. Из-за этого удар немного изменил траекторию: Ксавье ловко поднырнул прямо под руку Гэри и обогнул его, отбегая в сторону. В это время Уэнсдей сцепила ступни, обхватив ногами торс противника, и освободившимися руками что было сил прижала кепку парня к голове. Уайтману это не понравилось — он резко крутанулся на месте, пытаясь сбросить прилипчивую девчонку.       — Ксавье, телефон. Достань телефон!       Ксавье в этот момент прикидывал, чем бы вырубить Гэри, чтобы при этом не навредить Уэнсдей. Просьба его озадачила.       — Что?       — Нужно… зеркало! — попыталась разъяснить Уэнсдей, из последних сил удерживаясь на метавшемся Гэри, — Гор!..       Тут Уайтман развернулся особенно резко и со всего размаху кинулся спиной на стену, собственным весом впечатывая Уэнсдей прямо в камень. Воздух в момент полностью выбило из лёгких, тело прошила боль.       — … гона… — еле слышно сорвалось на выдохе с её губ.       — Уэнсдей!       Ксавье ошарашенно наблюдал, как девушка сползает с Гэри и оседает на пол. Освободившись, тот снова направился в сторону Торпа. Сбежать от него, бросив тут Уэнсдей, как-то не улыбалось.       — Итак, мы не закончили. Где Логан?       — Да я понятия не имею!       — Врёшь!       Ксавье догадывался, что Уэнсдей больше него знала об происходящем и хотела подсказать, как действовать. Он уже успел нащупать и сжать телефон в кармане, но совершенно не понимал, что с ним делать. Не вызывать же девять-один-один.       Гэри снова бросился на него. Кулак просвистел совсем рядом со скулой, но Торп успел увернуться. Длительные тренировки по фехтованию даром не прошли, хотя оно никогда не было его сильной стороной. Контратаковать взбудораженного Гэри никак не выходило. Ещё пара ударов снова пролетела мимо цели. Ксавье очень надеялся, что жаждущий возмездия старшекурсник рано или поздно начнёт уставать.       Внезапно, в очередной раз промазав, Гэри на инерции крутанулся и ловко сделал подсечку, захватив противника за плечи и навалившись сбоку. За миг до захвата Торп был готов поклясться, что что-то еле заметно шевельнулось у Гэри под козырьком.       А потом они оба свалились на пол. Сорвавшаяся с головы Гэри во время падения кепка подпрыгнула и отлетела прочь.