Самые важные слова

      Последний день в Неверморе для Юджина Оттингера выдался куда насыщеннее, чем он изначально предполагал. В планах было всего-то порадоваться вместе с Уэнсдей молодому рою — событие для пасечника сродни появлению ребёнка. Вместо этого пришлось ввязаться во внеплановую спасательную операцию и прослоняться полдня по лесу в поисках раненого парня, с которым у Аддамс какие-то свои странные дела. Пошло согласно плану только одно — слонялся он тоже вместе с Уэнсдей.       В итоге после длительной и ещё тяжёлой для него физической нагрузки, после череды звонков взволнованным родителям и четырёх часов наблюдения за пострадавшим однокашником — пока скорая искала их по GPS — Оттингер в одиночестве наконец возвращался в школу. Прибывшим медикам из Джерико они скормили историю про сбежавшую в лес взбесившуюся собаку этого Логана, которой, конечно, никогда не существовало. Но врачи лишних вопросов задавать не стали, а поспешили забрать парня сразу в больницу. Юджин ехать отказался: ему не хотелось делать долгий крюк через город. По лесу же, если не метаться туда-сюда, можно было прогулочным шагом спокойно успеть засветло дойти в Невермор. Заодно попрощаться на время с этим местом и, в конце концов, заглянуть-таки на пасеку. Новому рою в улей ещё нужно было положить прикорм. Тогда тот без проблем доживёт до следующей недели, когда курирующий учитель придёт делать проверку.       Держа путь в сторону ульев, Юджин сам не заметил, как оказался на месте, где сразу после завтрака начались их с Уэнсдей блуждания. Ноги оскальзывались на том самом ворохе листьев, в котором лежала потерянная поясная сумка Логана. Строго говоря, она всё ещё там и лежала.        «Ого, неужели Уэнсдей забыла забрать её?» — промелькнуло в кудрявой голове Юджина, пока он приближался к чужеродному синему пятну в опавшей осенней листве. Это нужно было исправить. Как удачно, что он решил вернуться той же дорогой. Заодно будет повод хоть нормально сказать подруге: «До свидания!».       Юджин опустился на колени рядом с утренней находкой и поставил рядом ранец. Поднял замызганную мокрую барсетку — недавний дождь довольно основательно подпортил её состояние. Положить её сейчас в свой рюкзак означало намочить и испачкать всё вокруг.       «Придётся вывернуть», — с сожалением подумал Юджин. Не очень хотелось копаться в чужих вещах, но нести испачканную сумку в руках хотелось ещё меньше. Внутри оказалось не так много всего: разряженный телефон, пара долларов купюрами, крепкий шнур и небольшой блокнот. Может, и было что-то ещё, да потерялось во время забега Логана по лесу. Мальчик принялся аккуратно убирать все находки в карман рюкзака.       Когда дело дошло до блокнота, из того вдруг спланировал на землю небольшой белый прямоугольник. Юджин на миг испугался, что выпавшая бумажка сейчас потеряется или безвозвратно испортится в мокрой и грязной палой листве. Он беспокойно зашарил руками – повезло! Вылетевший предмет нашёлся почти сразу.       Оттингер поправил очки и в наступающих сумерках вгляделся в изображение. Он смотрел на фотографию — чей-то портрет. Понять, чей, было уже сложновато. Во-первых, из-за его не лучшего зрения и спускающейся темноты. Во-вторых, из-за того, что изображение было красноречиво перечёркнуто жирным красным крестом. С обратной стороны ни даты, ни имени.       Только три слова: «Имей в виду».       Оттингеру очень захотелось отдёрнуть руку: выбросить фотографию обратно и забыть о её существовании. Но Уэнсдей наверняка такое малодушие не оценит. Юджин поморщился и, убрав карточку в нагрудный карман куртки, поспешил в Невермор.       

      ***       Уэнсдей в это самое время второй раз за семестр осматривала комнату Ксавье. Правда, сейчас она была одна, даже без Вещи. Не то, чтобы она делала это тайно. Была достаточно веская причина прийти: ведь нужно было вернуть ветровку. Никто не виноват, что хозяин комнаты пока не приехал обратно из полиции, а нового соседа у него самым удачным образом так и не появилось. По крайней мере, так звучала бы официальная версия.       На самом же деле она пробралась сюда, гонимая любопытством. Странные совпадения, которые сопровождали весь период её учёбы в Неверморе, всё никак не давали покоя. Каждый раз, когда происходили какие-то опасные или значимые события, рядом неизменно оказывался один и тот же человек. Если обратиться к надёжным и непогрешимым цифрам, то вчера на лестнице это был как минимум восьмой раз. Налицо самая настоящая тенденция. Раньше она объяснила бы это причастностью самого человека к указанным событиям. Собственно, она и объяснила.       Но данная гипотеза на поверку оказалась в корне неверна. А другой у неё не было. Пока не было.       Однако, со статистикой не поспоришь: не бывает таких случайностей. К примеру, какова вероятность, что, будучи под надзором полиции по подозрению в серии жестоких убийств, можно без какого бы то ни было планирования сбежать из-под стражи и суметь освободиться от кандалов? При это ещё оказаться ровно в нужном месте, чтобы успеть прибежать в Невермор к моменту сражения с воскресшим древним охотником на ведьм? Да даже суперкомпьютер зависнет при расчёте столь малой величины.       Причина есть. Закономерность — есть. Даже если она пока незаметна.       Что именно она планировала найти, Уэнсдей не знала. С тех пор, как она уже бывала в этой спальне, здесь не так уж много что изменилось. Разве что постеров над столом поубавилось, а в углу стояли связки уже знакомых ватманов и почти полностью собранный чемодан.       От нечего делать девушка принялась рассматривать коллаж из плакатов и рисунков на стене. Было заметно, что какие-то из листов висят здесь уже длительное время — бумага неравномерно выцвела, чернила потускнели. Видимо, Ксавье жил тут не первый год, и количество элементов композиции росло вместе с владельцем этой комнаты.       Рисунки тоже попадались явно довольно старые: линии ещё не были столь уверенными, как сейчас, а ракурсы — разнообразными. Увлекаясь всё больше, Уэнсдей даже начала заглядывать за свежие работы и постеры: аккуратно отодвигая их и осматривая то, что было под: предыдущий пласт истории — что-то уже покрывшееся туманной дымкой прошедших лет.       Отогнув очередной плакат — на этот раз с Джокером — она отшатнулась от неожиданности. Хотя, на первый взгляд, открывшийся рисунок был довольно неприметным и ничем не выделялся. На жёлтом от времени листе самым простым карандашом был изображён скорпион. Обыкновенный чёрный азиатский скорпион — Heterometrus petersi. Был только один нюанс: в хвосте, где у скорпионов обычно жало, он словно держал пушистый бордово-чёрный цветок.       «Нерон!» — не смогла удержаться от тихого восклицания Уэнсдей. Это бесспорно напоминало могилу её погибшего любимца детства, на которую она после похорон принесла в точности такой же цветок.       Но как? Почему? Откуда?       Если появление Гуди на страницах скетчбука Торпа её просто сильно удивило, то новое открытие — буквально обескуражило. Ей было тогда шесть лет. Они с Ксавье в первый раз увидятся только спустя ещё четыре. Он не мог, физически никак не мог знать об этой сцене.       Девушка медленно прикоснулась к истлевшему листу. Она, вопреки логике, почти надеялась, что сила провидения придёт ей на помощь. Что что-то станет понятнее. Но видениями невозможно осознанно управлять, сила экстрасенса зачастую ему совершенно не принадлежит. Судьба не хотела раскрывать свои тайны. Сознание молчало.       Уэнсдей закрыла рисунок, вернув плакат с Джокером обратно. Поправила на кровати сложенную ветровку и спешно покинула комнату. Ей много над чем предстояло подумать.              ***       Относить Вирджинии браслет в итоге отправилась Энид. Это было категоричным условием, при котором Уэнсдей согласилась рассказать ей подробности прошедшего дня. Пропустившая все события за свиданием с Аяксом, Энид жаждала подробностей. Пришлось согласиться помочь.       Хотя сначала, получив такой ультиматум, Синклер знатно оскорбилась, демонстративно забрала украшение двумя пальчиками и удалилась с выражением лица самой задетой гордости на свете. Но, как это часто бывало, в процессе её природный оптимизм вытеснил все прочие эмоции. Рассказывала она по возвращении очень вдохновенно. Со слов Энид, Вирджиния при встрече выглядела уже гораздо живее, чем за завтраком.        — Она ещё даже не знала, что я принесла. Но встретила с улыбкой до ушей, представляешь? — описывала подробности Энид.       Когда же украшение было возвращено, Вирджиния и вовсе была безмерно рада: очень благодарила девушку-оборотня за беспокойство и помощь. Похоже, Уолш успела мысленно распрощаться с этой важной ей вещицей.        — Я бы тоже на её месте радовалась, — мечтательно протянула блондинка, закончив отчёт о проделанной работе, — Обидненько бы было потерять Луи Витон.       — Луи — что?       — Луи Витон, Уэнсдей! Это очень известный французский модный дом. На браслете был логотип. Вот, смотри!       Энид потыкала что-то в своём смартфоне и развернула экран к подруге. Перед взором Уэнсдей поплыли скрещённые буквы LV и целая шеренга разных сумок. Не совсем в её вкусе, но те, что чёрные, были даже ничего. Параллельно этим мыслям при виде сменяющихся брендированных картинок в мозгу зашевелилась какая-то догадка. Какой-то выбивающийся факт, словно торчащий хвост. Но за него всё никак не удавалось ухватиться и потянуть.       — Хорошо. Избавь меня от подробностей.       — Бу, Уэнсдей. Это так же, как ты меня снова избавила? И почему всё интересное происходит, когда меня нет рядом? Ух, я бы посмотрела этому Гэри в глаза.       — Там не показывали ничего достойного внимания. К тому же, твоя оценка несправедлива. В доме Гейтсов было очень даже интересно, и ты присутствовала. Хочешь повторить? Я устрою.       — Ну нет, — поёжилась Энид, — Кстати, а что было в той записке? Ну, которую ты оставила Гэри?       — «Логан сейчас, вероятно, в госпитале Джерико. Позвони туда».       — Хм, ты в последнее время ведёшь себя подозрительно слишком заботливо. Для себя же.       — Вырываю корень проблемы вместо побегов. Не хочу в следующий раз получить в видении твою расколотую статую, например. Хотя вышло бы даже неплохое украшение для сада в нашем поместье.       — Я красивая — я знаю, — Энид легкомысленно фыркнула, уже привычно прочитав смысл комментария между строк, — Ну а теперь расскажи главное. Как всё прошло, когда ты просила прощения у Ксавье? Как он отреагировал?       Вопрос немного смутил. А как должны вообще люди реагировать на извинения? Не то чтобы, у Аддамс было в этом много познаний или опыта.       — Нормально. Наверное.       — Так он простил тебя?       Уэнсдей задумалась. Вроде бы ничего в их разговоре не подтверждало данный факт. Но и не опровергало.       — Не знаю.       — Бо-о-о-оже, это же самое главное! Ничего ответственного тебе поручить нельзя!       Энид скорбно сложила руки на груди и с самым траурным видом откинулась на гору подушек в своей кровати.       — Ты бы хорошо смотрелась в гробу. Надо только над мимикой немного поработать. Покойники не хмурятся — им уже всё равно.       Блондинка вскочила, показала язык и яростно принялась печатать что-то в смартфоне. Всё приходится узнавать самой.       Уэнсдей пожала плечами и расстегнула чехол печатной машинки. Последние события порядком отвлекли её от привычного расписания. Похоже, сегодня понадобится потратить на рукопись несколько больше времени, чем час.       Тут в витражное окно со стороны улицы постучали.       — Ждёшь кого-то?       Энид отрицательно помотала головой и выглянула наружу.       — О, это к тебе. Юджин, как там травмированный племянник Уимс?       — Передаёт тебе привет с больничной койки, — отозвалась Уэнсдей, не дав Юджину даже заикнуться.       Оттеснив Энид, она вышла к мальчику и прикрыла за собой фрамугу.       — Я думала, ты просто позвонишь Энид по видеосвязи. Произошло что-то ещё?       Юджин молча протянул Уэнсдей белый картонный прямоугольник.