“Ремиссия”

Феликс очнулся полностью опустошённым и обессиленным. Он даже не решился открыть глаза, чтобы взглянуть на время и число. Феликс ощущал, как кто-то сидел на кровати рядом с ним. И, походу, в комнате находился не один человек. — Не понимаю, почему так произошло… Из-за чего ему стало плохо? — Мы выпили, пока сидели тут. Наверное, с непривычки. — Но сознание ведь от этого не теряют. — Господи, только не говори ему правду, пожалуйста… — подумал про себя Ликс, мысленно скрестив пальцы. — Может, он его и не терял вовсе? Просто резко вырубился и заснул. — Ничего поумнее не мог придумать? — В смысле? — Хён, я прекрасно знаю, что происходит с нашим Феликсом. Он снова нихуя не ест, но пытается всеми силами это скрыть. Думает, что я слишком тупой и ни о чём не догадываюсь. Будто я не вижу, что он весь ссохся, как изюм. — Но, раз ты знал про проблему Ликса, почему заставлял его есть, причём на глазах у всех? — Нужно же было заставить его хоть немного похавать… Мне уже больно смотреть на него, понимаешь? Феликс снова возвращается в то состояние, из которого я так долго помогал ему выбраться. Но все мои старания были бесполезны. Я уже не знаю, что делать… — Значит, он не только от меня поддержку не принимает? — Да Феликс вообще будто про её существование не знает, — глубоко вздохнул Хан. — Я когда узнал, что он плохо питается, попросил Чонина проследить за тем, что он ест и ест ли вообще. В итоге выяснилось, что наш Феликс питается воздухом, пятью кружками кофе в день и электронкой. Как же Ликсу хотелось закричать от стыда. И как давно Джисон обо всём догадался? Что он ещё знает? Почему Чонин к этому причастен? Почему все так волнуются за него? Почему его просто не могут оставить в покое?… — Я пойду, мне нужно выдраить хату до блеска, пока хозяин не пришёл, — постучал по плечу Хёнджина он и вышел из комнаты. Как только Джисон оставил их наедине, Феликс стал ворочаться из стороны и в сторону, чтобы сделать вид, что очнулся только сейчас. Он не спеша распахнул веки и посмотрел на Хёнджина, сидящего рядом с ним. Он хотел приподняться и сесть, но Хван остановил его, положив руку на торс Ликса. — Не вставай, лучше полежи пока. Руку убери. Не хочу, чтобы ты нащупал мой жир. Феликс послушно опустил голову обратно на подушку и продолжил смотреть на Хвана. Его волосы были взъерошены, вид усталый, а под глазами красовались огромные мешки. — Ты не спал? — Нет, — протянул Хёнджин, иронично зевнув после ответа. — За тобой следил. Почему ты заботишься обо мне? Чем я заслужил такое внимание?! — Нужно помочь Джисону прибраться, — снова попытался подняться Ликс, но, словив на себе строгий взгляд Хвана, тут же лёг назад. — Я же сказал тебе лежать. — Я тебе не собачка, чтобы выполнять команды. Но я не против ей стать, если честно… — Я не дрессирую тебя, а прошу по-человечески. — Сколько времени? — Почти девять вечера. — А число какое? — Пятнадцатое. — Ахринеть, — выпучил глаза от удивления Феликс. Он лежал без сознания больше суток. Феликс нелепо усмехнулся, закрыв лицо руками. Хёнджин, не понимая, что происходит, обеспокоено посмотрел на него и спросил: — Что смешного? — Я проспал свой день рождения. — Это как? — уставился в одну точку Хван, будто нажав на кнопку перезагрузки. — У нас с Джисоном разница в один день. Он родился четырнадцатого числа, а я - пятнадцатого. Хёнджин тоже невольно усмехнулся. Он даже представить себе не мог, что человек может буквально пропустить свой день рождения. — У нас есть ещё три часа, чтобы отпраздновать. — Уж лучше бы я очнулся завтра. — То есть? — Ненавижу этот день. Да и отмечать не собирался. — Но почему? — Что ты всё время меня о чём-то спрашиваешь? Я уже не знаю, что отвечать. — Говори так, как есть. Если бы перед ним сидел не Хван, а любой другой человек, то Феликс бы давно послал его на три весёлые буквы, чтобы прекратить допрос. Но Хёнджину он отказать не мог, поэтому отвечал на автомате. — Начнём с того, что день рождения – это праздник, а на празднике всегда есть еда. Причём, чаще всего это сладкое, жирное и так далее. — А продолжим чем? — Знаешь, на этом можно поставить точку. — Значит, ты не хотел отмечать, просто потому что боялся есть? Феликс молча кивнул, склонив голову к подбородку. — Да и кого мне звать? — Друзей. — У меня из друзей только Джисон, хотя я уже не уверен, что его терпение ещё не закончилось. Слишком много он со мной возится, прямо стыдно. — Он не возится с тобой, а пытается помочь. — Зачем оказывать помощь человеку, который в ней не нуждается? Хёнджин наконец осознал, о чём ему твердил Хан несколько минут назад. — Значит, он не только от меня поддержку не принимает? — Да Феликс вообще будто про её существование не знает… — Ты думаешь, что не нуждаешься в помощи, потому что привык решать свои проблемы самостоятельно. Но мы не железные, Феликс, люди должны поддерживать друг друга, в этом и заключается смысл общения между ними. — Значит, мне не стоит общаться с людьми. Я только и делаю, что доставляю им хлопоты и создаю проблемы. — Это не так. — Хёнджин, хватит, — твёрдо отрезал он. — Я не хочу, чтобы ты нянчился со мной. Я уже не маленький, сам справлюсь. — И как же ты собираешься справляться с этим? — Придумаю, не переживай. — Феликс, если ты не хочешь принимать помощь от знакомых и близких, то лучше обратись к специалисту. — К мозгоправу меня отправляешь? — К психологу, — поправил его Хёнджин. — В этом нет ничего плохого. — Я не псих. — Господи… — закрыл руками лицо Хёнджин и почесал затылок. — Как же тебе объяснить? Только объяснять ничего не надо было. Феликс прекрасно понимал его, но строил из себя дурачка, чтобы Хван осознал всю безысходность ситуации. Ликс давно принял решение не есть, придерживался его и неплохо справлялся, если ему не мешали. Уж лучше делать всё в одиночку, чем расстраивать близких выбранным путём. — Хёнджин, ты ведь понимаешь, что наш разговор максимально бессмысленный? Я не собираюсь сдаваться, мне осталось скинуть килограмм семь. Думаешь, что я так просто возьму и всё брошу? — Если ты скинешь эти семь килограмм, то можешь смело оформлять документы на покупку деревянного ящичка. — Мне посрать. Хёнджину хотелось одновременно зарыдать от осознания безвыходности ситуации и прописать Феликсу мощный щелбан, чтобы вправить этому парню мозги на место. Ликс был одержим. Со временем похудение становится самой настоящей зависимостью. Хёнджин знал это, поэтому не стал увлекаться ограничениями в еде и позволял себе съедать то, что действительно хотел. Но ситуация Феликса была другой. С Феликсом вообще всё было по-другому. — Я не позволю тебе убивать себя, — с родительской строгостью произнёс Хван. — Я слишком хорошо тебя знаю, Феликс, и я знаю, что ты способен на такое. — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно из-за меня. Если ты начнёшь помогать мне, то очень сильно разочаруешься. — На самом деле, я уже разочарован. Ну вот, ты ещё не знаешь всех прелестей моей жизни, а уже успел огорчиться. — Я разочарован тем, что не смог помочь тебе раньше. Ещё до твоего прихода в зал. До момента, когда ты начал сильно ограничивать себя. До того, как мы познакомились. Я бы хотел узнать тебя гораздо раньше, в то время, когда ты не загонялся из-за цифр на весах, сожженных калорий и съеденного за день. В то время, когда ты был счастлив. Когда Феликс был счастлив в последний раз? Правильно, он не помнил. — Если хочешь увидеть меня счастливым, то прошу, не помогай мне. Я буду счастлив, когда похудею, обещаю. И снова он лгал. Феликс стал врать даже Хёнджину, от чего ещё больше возненавидел себя. — Поверь, так будет лучше для нас обоих, — жалобно посмотрел на него Ликс, искря капельками слёз в глазах. Хёнджин окончательно запутался. Он не понимал, почему Феликс так поступал. Разве человек может справиться со всеми своими проблемами в одиночку? Нет. Человек может делать вид, что у него всё хорошо, скрывая боль за улыбкой? Определённо да. — Нет, не будет. — Я просто пытаюсь уберечь тебя от своих проблем. Мы ходим по кругу, хён, это бессмысленно. Также бессмысленно, как и существование Феликса. — Ликси, ты жить хочешь? Это было… Неожиданно… А ещё более неожиданным было то, что Феликс не знал ответ на этот вопрос. — Жить хочу. Но не так, как сейчас. — Тогда пришло время что-то менять. — Это значит, что я должен продолжать работать над собой. Его желание влепить Феликсу со всей силы возрастало с каждой секундой. — Почему ты ещё здесь? — спросил Феликс, взглянув на часы. — Я уже хуеву тучу времени пытаюсь объяснить, что не нуждаюсь ни в чьей помощи, а ты до сих пор не ушёл. — Потому что я хуеву тучу времени пытаюсь доказать тебе обратное, — заботливо улыбнулся Хван. — Мы оба до сих пор пытаемся донести свою точку зрения. — Мне твою не понять. — Мне твою тоже. — Бесконечный разговор получается. — Да пускай на него уйдёт хоть ни одна вечность, я не брошу тебя в этом болоте. — Почему ты так беспокоишься обо мне? — По правде говоря, я думал, что ещё не скоро отвечу на этот вопрос. Недолгое молчание, а после лишь одна фраза, которая заставила сердце Феликса биться в разы быстрее: — Ты мне нравишься. Феликс думал, что же лучше сделать в такой ситуации: снова упасть в обморок, умереть от инфаркта или же поцеловать Хёнджина? Но не один из перечисленных вариантов он не использовал. Вместо безумной радости, которую он по идее должен был испытывать, Феликс почувствовал какое-то опустошение и отчаяние, словно его кинули в грязь лицом. — Зачем так нагло врать?

***

Прошло уже четыре дня с тех пор, как Феликс не выходил на связь и запер себя в четырёх стенах собственной комнаты. Он не хотел никого видеть, ни с кем разговаривать и в принципе контактировать. Ликс не брал в руки телефон всё это время, естественно, он успел разрядиться. В школе Феликс не появлялся, да и от матери пиздюлей за это получить не мог, так как она снова уехала с отцом за город. Он лишь отправил своему классному руководителю сообщение о том, что заболел и на занятия ходить не будет, а справку принесёт потом. Подделанную, конечно. Даже Чонин, видя его состояние, не приглашал Сынмина на ночёвки и приходил домой под вечер, чтобы дать Феликсу побыть одному. Он пытался избавить брата от очередных допросов, но понимал, что продолжаться так дальше не могло. — Феликс, ты ел сегодня? — Нет, — пробубнил в подушку тот. — А вчера? В ответ - молчание. — Давай я приготовлю что-нибудь? Что ты ешь? Могу салат сделать. — Не надо. — Что с тобой происходит? Школу прогуливаешь, четыре дня не ешь и с кровати встаёшь, только чтобы в туалет сходить. Я волнуюсь. — Всё нормально. — Нихуя не нормально, Феликс. Я же вижу, что тебе хреново. — И? Тебе какое дело? Чонин понял, что говорить с Ликсом, пока он находился в таком состоянии - пустая трата времени. Он накинул на себя кофту, чёрную кепку и хотел уйти в коридор, но вспомнил, что забыл кое-что передать Феликсу. — Джисон просил, чтобы ты ему позвонил или написал. Знает, что ты видеть никого не желаешь, просто хочет убедиться в том, что ты живой. Феликс в очередной раз проигнорировал Чонина, даже не посмотрев в его сторону. — Ладно, я гулять, потом уйду на ночь к Сынмину. Дверь я закрою. Пока. Феликс услышал звон ключей, а после - гробовую тишину в квартире. Наконец-то он остался один. Но его счастье продлилось недолго. Примерно через час раздался звонок в дверь, Ликс подумал, что это Чонин вернулся, так как забыл зубную щётку или что-то вроде того. Он через силу поднялся с кровати и поплёлся в коридор, распахнул дверь и увидел перед собой… Хенджина?! — Привет, — с порога сказал он, осматривая Феликса с головы до ног. — Хреново выглядишь. — Спасибо. Феликс действительно выглядел максимально ужасно. Волосы грязные и спутанные, а от одежды, которую он не менял четыре дня, уже доносился характерный запах. Да и сам Ликс не ходил в душ примерно неделю, так что от него пахло точно не ароматными цветочками и одеколоном. — Можно войти? Феликс, холодно смотря на Хёнджина – а так он не смотрел на него ещё ни разу, – мотнул головой в сторону и впустил внутрь. Хван стал разуваться, повесил куртку на крючок и прошёл вслед за парнем. В комнате, на удивление, был полный порядок. — Чего хотел? — спросил Феликс, сев обратно на свою кровать. Хёнджин параллельно рассматривал мебель, обои, вещи на полках и прочие мелочи. Он сразу понял, какой из двух столов принадлежал Ликсу. Тот, на котором не было ничего, кроме бутылки с водой и жвачки. — Ты на связь не выходишь, поэтому я решил проведать тебя сам. — Проведал? Как видишь, я живой, можешь уходить. — Спасибо и на этом… — пробубнил себе под нос Хван, а после неловко прокашлялся. — Феликс, что с тобой происходит? — Ничего. — Не ври мне, пожалуйста. Я правда хочу помочь, а ты только отдаляешься от меня. Да и ото всех, в принципе. Ради тебя я это делаю, идиот! Когда ты наконец это поймёшь?! — Я просто хочу побыть один. Пожалуйста, уходи. — Думаешь, что я брошу тебя в таком состоянии? — усмехнулся Хёнджин и сел рядом с ним, прижав ноги к груди. — Пока ты не объяснишь, что за хуйня с тобой творится, я никуда не уйду. Феликс глубоко вздохнул и провёл руками по волосам, пытаясь настроить себя на очередной бесконечный разговор. Как же он устал повторять одно и то же. — Зачем нам снова ходить по кругу? Ты ведь уже выучил все мои ответы на твои вопросы. — Я пришёл поговорить не об этом. — О чём тогда? Феликс уже начал думать, что стал превращаться в носителя одной проблемы, теряя смысл своего существования. С ним разговаривали только о еде, пытались уговорить засунуть в себя хоть крошку съестного и перестать ненавидеть себя. На этом темы для разговора обычно заканчивались. — Почему ты тогда не поверил мне? — Ты о чём? — После моего признания в чувствах ты сказал не врать тебе, молча встал и ушёл. А я остался в каких-то непонятках. — Да потому что не могу я нравится тебе. Этого достаточно? — И почему же ты так решил? — Да блять, как всё сложно-то… — ударил себя по лбу Феликс и провёл рукой по лицу. — Давай начнём с параметров, — стал перечислять он, загибая пальцы, — ты - красивый, высокий, стройный, накаченный, рассудительный, чуткий, обворожительный, внимательный и… Феликс тут же остановился и застыл в понимании того, что только что сделал. Он буквально признался Хёнджину в любви, мать твою! Феликс бы продолжил перечислять достоинства объекта своего обожания, но уши уже стремительно начинали краснеть от стыда. Хван смотрел на него, в попытках удержать смех, но не смог пересилить себя и нелепо захохотал в голос. Сначала Ликсу хотелось ударить его, потом провалиться сквозь Землю, но в итоге он лишь начал смеяться вместе с ним. — Блять, я такой тупой… — закрыв лицо руками пробубнил Феликс. — Думал, что всё как-то иначе выйдет. — Я, конечно, не хочу обрывать такую счастливую ноту, но ты не договорил, — успокоившись сказал Хван. — Ты закончил на перечислении моих, как я понял, достоинств. Что дальше? — Я хотел сказать, что просто не мог понравится тебе. Ты вообще меня видел? — Видел, причём не раз. — И тебя вообще ничего не смущает? — Честно говоря, сейчас меня смущает только твой запах, — вновь засмеялся Хёнджин. — Ну правда, Феликс, тебе надо сходить в душ. — Потом. Сейчас не об этом, — продолжил он, скрывая жуткую неловкость. — У меня нет никаких достоинств, которые могли бы тебя привлечь. — Прада что ли? — вскинул одну бровь Хван. — Феликс, пойми, что люди влюбляются не в лица, ни в фигуры, а в характер человека. Но это не значит, что мне не нравится твоя внешность. Мне вообще всё в тебе нравится. — Ты меня без одежды просто не видел… Там такой пиздец, самому противно. — У тебя ноги нет? — Есть… — А руки все на месте? — Ты о чём вообще? — Значит, всё с тобой в порядке, — улыбнулся Хёнджин, положив ладонь на ляжку Феликса. Тот невольно вскрикнул от жгучей боли, что пронзала его до костей. Хван тут же убрал руку и напугано посмотрел на него. — Я ударил тебя? — Нет, всё в порядке, — машинально спускал штанину шорт тот. — Просто рука холодная. Не нужно было родиться гением, чтобы понять происходящее. Хёнджин сглотнул накопившийся ком в горле, после чего протянул: — Феликс, ты причинял себе вред? Теперь его пронзала не боль, а страх, чувство безысходности и стыда. Он вновь опозорился. Феликс уже устал скрывать горькую правду за сладкой ложью. Он безмолвно кивнул, склонив голову к подбородку. Хёнджин невольно опустил взгляд на шорты Ликса, из под которых немного выглядывали ярко-алые порезы. Свежие, скорее всего, даже сегодняшние. — Не смотри, — сказал Феликс, поджав колени к груди. — Извини. — Теперь понимаешь, почему я избегаю тебя? Избегаю Джисона и даже Чонина. Я не хочу, чтобы вы страдали из-за меня. Я вижу, как тебе больно смотреть на всё это. Феликс набрал побольше воздуха в лёгкие, собрался с мыслями и произнёс: — Нам лучше перестать видеться. Хёнджину словно воткнули в нож сердце, стали проворачивать его из стороны в сторону и всячески терзать душу. Он только начал контактировать с Феликсом, чаще общаться с ним и смог узнать его поближе, а сейчас получил удар ниже пояса. Хван не собирался оставлять Феликса на растерзание собственным желаниям, которые в конечном итоге могли закончиться максимально плачевно. — Почему ты так поступаешь со мной? Я ведь стараюсь сделать как лучше, а ты так эгоистично себя ведёшь. — Хёнджин, уходи. — Никуда я не уйду, уже сотый раз повторяю это тебе. — Я сказал уходи! — перешёл на крик Феликс, не сумев сдержать слёз. — Уходи и всё закончится. Ликс весь покраснел от злости и отчаяния, ещё немного, и он был готов впасть в истерику. Хван тоже был не железным, и его нервы всё-таки начинали сдавать. Он резко вскочил с кровати и вышел в коридор, спустя пару секунд Феликс услышал, как дверь с грохотом захлопнулась. Он не выдержал. Феликс сам рушил свою жизнь, превращал её в руины и ломал всё, что приносило ему счастье. Ликс закрыл лицо руками и стал рыдать, крича в голос, мотал руками и ногами в разные стороны, бил стену голыми руками, после чего на костяшках оставались заметные красные следы. Он поднялся с места и помчал к ящику стола, достал оттуда канцелярский нож, вернулся на кровать и собрался с мыслями. Сейчас будет больно. Он резко провёл лезвием по ляжке, нарочно задевая ещё свежие порезы, сделанные утром, чтобы боль казалась ещё более жгучей. Он стал чиркать ножом по ногам, словно по листу бумаги, не в силах остановиться. Из ран вытекали капли крови, словно утренняя роса, но Феликс продолжал. Когда на ногах уже не осталось живого места, он перешёл на руки. — Сволочь! Тварь! Ничтожество! И после каждого слова - новое движение ножом. Всё тело Феликса исцарапано его же руками. Вся жизнь Феликса сломана его же руками. Когда его запястья, локти, обратная сторона руки и прочие места были истерзаны настолько, что на пол падали капельки крови, он подошёл к зеркалу и посмотрел на себя. Всё в крови и ранах. Как обычно. Феликс удивлялся жесткости и беспощадности к самому себе каждый раз, как в первый. Он с ужасом отбросил нож на пол, испачкав плинтус красной жидкостью, сел на корточки и вновь стал плакать навзрыд. Господи, что же я наделал… Феликс поплёлся в ванну, чтобы смыть с себя последствия очередной истерики. Он сам не заметил, как размазал кровь по всему телу и испачкал одежду. Её было легче выбросить, чем попытаться отстирать. Ликс застыл на месте, заметив краем глаза куртку, висящую на вешалке, и кроссовки, которые явно принадлежали не ему и не Чонину. А после он заметил и Хёнджина, стоящего у входа в родительскую комнату. Картина была ужасной. Перед Хваном стоял полностью истощённый парень, как морально, так и физически. Всё его тело было покрыто порезами и пятнами крови, а на лице Феликса виднелось только опустошение и слёзы. — Ты... Ты что с собой сделал?… — дрожащим голосом произнёс Хёнджин, с ужасом смотря на истерзанного Феликса. Ему дико хотелось закричать от ненависти к самому себе. Почему он не подошёл к нему раньше? Почему не услышал истошный крик о помощи из соседней комнаты? Почему не сказал, что остался и никуда не ушёл, как и обещал?.. — Со мной всё в порядке, — с улыбкой на лице и стекающей слезой по щеке ответил Феликс. — Просто немного психанул.