“Ремиссия”

Феликс сидел в ванной на подставке для ног, чтобы не свалиться от усталости прямо под струёй воды и не захлебнуться, на случай, если его организм резко решит впасть в фазу долгого сна. Он наблюдал за тем, как вода, стекающая в водосток, окрашивалась в красный после контакта с его телом, а на руках и ногах постепенно исчезали размазанные им пятна крови. Феликс закрыл глаза и стал широко улыбаться, правда сам не понимал, почему это делал. С обратной стороны двери периодически доносился стук. Хёнджин, ждущий его в гостиной, спрашивал, всё ли в порядке и не нужна ли Феликсу помощь, на что тот отвечал короткое «нет». Когда все следы его истерики были смыты, голова чистая, а лицо умыто средствами, Ликс провертел вентили крана и вылез из душа. Раны его не переставали кровоточить, оставляя небольшие красные пятна на полотенце. Феликс накинул на себя чистую одежду, принесённую Хваном, ещё разок вытер волосы и распахнул дверь, из которой повалили клубы пара, созданные из-за высокой температуры. Феликс всегда мылся в кипятке. Он пошёл на кухню, словно игнорируя паникующего Хёнджина, сидящего на диване в гостиной. Кухня и зал не были разделены, между ними стояла лишь невысокая перегородка и проём. Хван, повернувшись в сторону Феликса, стал рассматривать его с головы до ног. Одежда на нём была мешковатой и длинной, Хёнджин специально такую выбрал. — Чай будешь? — с улыбкой на лице спросил Феликс, наливая воду в стакан. — Да. Хван не понимал, почему Ликс, который полчаса назад истерзал своё тело похлеще, чем военные на минном поле, сейчас вёл себя так легко и беззаботно. Будто бы ничего не произошло. Будто бы он вовсе не впадал в жуткую истерику. Будто бы он не хотел перевернуть нож и пройтись им вдоль по вене. — Тебе какой? Есть чёрный, зелёный, ягодный, с травами успокаивающий, с персиком. — С травами, причём покрепче. Феликс поставил чайник и принялся доставать чашки из верхнего ящика. Стоило ему потянуться за ними, как рукава свободной кофты тут же упали вниз и оголили руки Ликса, на которых красовались глубочайшие порезы. Хёнджину хотелось рыдать при виде этого. — Чем занимался сегодня? — спрашивал Феликс с всё той же широкой улыбкой. — В школе был, потом в зал пошёл. Хёнджин отвечал не холодно, он просто был шокирован происходящим. В Феликсе явно сломалось что-то ещё сегодня. Он поставил две чашки с горячим чаем на стол, после чего стал гадать, где же у них лежали вкусняшки, чтобы предложить их Хвану. Феликс не знал, что находилось у них в холодильнике, что уж тут говорить про сладкое, мучное и так далее. Хотя Хёнджин, который был ярым фанатом спорта и сбалансированного питания, вряд ли бы стал есть конфеты или уплетать печенье за обе щёки. Феликс на секунду отлучился и ушёл в свою комнату, полазил в своём шкафу, где хранил запасы, которые не использовал, после чего вернулся к Хёнджину с протеиновым батончиком и шоколадкой без сахара. — Если что, я могу поикать нормальную еду. — Нет, всё хорошо, спасибо. Что значит «поискать», Феликс?… Они сели за стол и стали молча пить чай. Феликс болтал ногами под столом, словно ребёнок, а Хёнджин всё время смотрел на него, не отрываясь. Он ничего не понимал. — Феликс, — произнёс Хван, чтобы начать разговор. — Ты… Что вообще произошло? — А что произошло? — пожал плечами тот, сделав глоток из кружки. — Всё же нормально. — С кем нормально, Феликс? Всё хуёво, всё максимально хуёво. Он ничего на это не ответил, а лишь протянул Хёнджину шоколад и стал ждать, пока тот его откроет. Хвана не на шутку пугало его поведение. — И что планируешь делать дальше? — Не знаю, — сделав ещё один глоток ответил Ликс. — Ну, вообще завтра и послезавтра я планировал поспать, а в понедельник уже пора бы явиться в школу, а то влетит ещё. Тебе к психологу надо, а не в школу… Хёнджин взглянул на время, часы показывали почти одиннадцать вечера. Он понимал, что бросать Феликса одного в таком состоянии - не вариант. Кто знает, что этот парень собирается ещё сотворить с собой? — Я останусь сегодня с тобой. И это был не вопрос. Хёнджин просто дал понять ему, что никуда уходить не собирается, произнеся эту фразу, как утверждение. — Ладно. Феликс был совсем не против. Скорее, он был даже «за» обеими руками. Ликс давно мечтал пригласить Хёнджина к себе, но не знал, каким образом это сделать. В итоге всё образовалось само собой. — Только Чонин никому не разрешает на своей кровати спать, мне в том числе. Мать тоже на свою постель даже отца переодически не пускает. А моя кровать маленькая. — Значит, ляжем на диване, — сказал Хёнджин, отпив немного чая из кружки. — Он ведь раскладывается? — Да. — Вот и чудно. Разговор толком не клеился, поэтому они решили просто отправиться спать. Феликс стал разбирать диван, чувствуя жуткую боль после каждого совершённого им движения. Он достал из выдвижного ящика две подушки и громадное одеяло, пока Хван умывался в ванной и пытался почистить зубы пальцем. Когда он пришёл в гостиную, Ликс уже сидел на диване в клетчатой пижаме, скрестив ноги бабочкой, и ждал, когда Хван присоединится к нему. В руках у Феликса была небольшая розовая уточка, на голове которой находилась повязка с бантиком. Выглядело очень мило. — Я принёс тебе пижаму, — сказал Ликс, указав на одежду, лежащую на подлокотнике. — Это самая большая из всех. Не знаю, будет ли как раз по длине, но она хотя бы чистая. — Спасибо, — улыбнулся Хван и резко скинул с себя футболку, оголив торс. У Ликса чуть челюсть до пола не отвисла от увиденного. Он, с покрасневшими от стыда ушами, разглядывал рельефы тела Хёнджина, с каждой секундой восхищаясь им всё больше и больше. Всё было подтянуто. На животе Хвана не было ни грамма жира, его руки красиво и эстетично накачены, а спина в меру широкая, но при этом мускулистая. Феликсу казалось, что перед ним стоял и не человек вовсе, а до мелочей отточенная скульптура или же оживший портрет прекрасного принца из средневековья. Что же я делаю не так?… Ответ на это был простым - всё. Хёнджин надел на себя чёрную пижаму, которая, на удивление, отлично подошла ему и совсем не стесняла движения. Он проверил, закрыта ли входная дверь, после чего вернулся в гостиную и выключил свет. Хван лёг у края, хотя обожал спать у стены, но не решился предложить Феликсу поменяться местами. Он всеми силами пытался сдержаться и не закинуть ногу или руку на Ликса, чтобы не причинять ему лишнюю боль от прикосновений. Хёнджин удивлялся, как вообще Феликс мог так спокойно лежать. Словно его тело вовсе не подверглось акту растерзания и ничуть не болело от свежих ран. Но дефицит тактильности Хвана был прекращён, когда он почувствовал, как его обхватила тоненькая рука Феликса, обвила талию и пробиралась под рёбра. — Хёнджин, — прошептал Ликс, слегка охрипшим от сонливости голосом. — Да? — Спасибо, что не ушёл, как и обещал.

***

Феликс проснулся в районе десяти часов утра. Его глаза ужасно опухли от пролитых им слёз, а ноги и руки жутко ныли от жгучей боли. Он заглянул под одеяло и вздёрнул штанину, посмотрел на ляжку и спустил её назад. Одним словом - пиздец. Казалось, что вчера ночью он сорвал с себя кожу или же засунул ногу в мясорубку. Его нога была похожа на фарш. Феликс через силу поднялся с кровати, аккуратно перешагнув через спящего Хёнджина, немного потянулся и пошёл умываться. Он стал вытирать лицо полотенцем и посмотрелся в зеркало. В отражении Феликс увидел жалкое, уродливое ничтожество, которое вчера потерпело самый большой позор в своей жизни. Ничего нового. Ликс достал из нижнего ящика небольшую чёрную косметичку, больше похожую на пенал, взял оттуда спонж и тональный крем, после чего принялся наносить его толстым слоем на нос и щёки. Веснушки - ещё одно составляющее в его громадной шкатулке комплексов. Они выглядели не аккуратно и симпатично, как у других, а скорее были схожи с безобразными пятнами краски или же болезненной сыпью. Феликс позволял себе выйти без тональника на лице лишь несколько раз за последние пару лет. Он просто надеялся, что Хёнджин не успел заметить эту «особенность», которую Феликс ненавидел всей душой. — Доброе утро. Ликс тут же замер от страха, стыда и осознания того, как выглядела вся эта картина в глазах Хвана: он зашёл в ванную, наверняка, чтобы умыться, а в итоге увидел Феликса, стоящего напротив зеркала с раскрытым ртом и спонжиком в руках, размазывающего тональник по лицу. Позор. В очередной раз. — Доброе, — коротко сказал он и продолжил наносить тональный крем, как ни в чём не бывало. Если уж обсираться, то обсираться до конца. — Не замазывай, они очень красивые. Блять, значит, что всё-таки заметил… Феликс бросил спонжик в раковину и упёрся в неё руками, склонил голову вниз и замотал ей в разные стороны. — Что в них красивого? Пятна какие-то непонятные, будто испачкался чем-то… — Знаешь, говорят, что веснушки - это поцелуй солнца, а мешки под глазами - поцелуй луны. — Меня, походу, всего расцеловали, — усмехнулся Феликс и указал ему на тёмные круги под глазами. — У меня тоже есть синяки, — потёр глаза Хван, — только они у меня всегда, в не зависимости от того, выспался я или нет. — А у меня из-за плохого режима. Я просто вечно не высыпаюсь. Под глазами Хёнджина действительно красовались огромные синяки, Феликс даже удивился, что раньше не замечал их. Наверное, даже если бы у Хвана было родимое пятно на лбу, Ликс бы не предал этому особого значения. В его глазах Хёнджин всегда был идеален. — Хочу сегодня в зал пойти, — продолжая наносить тональник на лицо сказал Феликс. — Пойдём вместе? — Ликси, я скорее вообще перестану ходить в зал, чем пущу тебя туда в ближайшее время. — Я давно не тренировался. — Ты давно не ел. Только сейчас Феликс понял, что не притрагивался к еде пять дней. — Человек может прожить без еды не один месяц, у меня ещё много времени. — При условии, если он двигаться вообще не будет, а просто лежать. Феликс всегда пытался избегать тему своего питания (точнее, его отсутствия) при разговоре с людьми, но с Хёнджином он чувствовал себя иначе. Феликс знал, что он поймёт его и поддержит, а не закидает тапками или за ухо поведёт на кухню, посадит перед тарелкой с едой и начнёт запихивать в него содержимое. — Феликс, поешь сегодня, прошу. — Я не голоден, — положив спонж и тональник в косметичку сказал он. — Не волнуйся, всё хорошо. — Когда же ты перестанешь врать? — Сам не знаю, если честно. Когда Хёнджин привёл себя в порядок, вновь почистил зубы пальцем и умылся средствами Феликса, он предложил ему пойти на кухню и позавтракать. Ликс соглашаясь кивнул, хотя они оба понимали, что есть он не собирался. Феликс стал кипятить воду, чтобы сделать для Хвана чай, а для себя - крепко заваренный кофе. Который, конечно, он будет пить пустым. Хёнджин спросил, можно ли изучить их холодильник, на что Феликс ответил: «Бери всё, что найдёшь». Хван достал оттуда яйца, молоко и помидоры. Он решил приготовить омлет. Когда готовая еда уже шипела в сковородке, Хёнджин достал из ящичка две тарелки и стал распределять порции. Он знал, что Феликс просто повозит вилкой по тарелке и распределит омлет по её диаметру, но всё же решил попытать удачу. Как только Хёнджин поставил тарелку перед Феликсом, взгляд парня моментально изменился. Господи, как же вкусно это выглядит… Да и запах, распространившийся по всей кухне, так и манил Феликса съесть этот кулинарный шедевр. Омлет - звучит так просто и скучно, но для Феликса это было подобно еде богов. Но он, как и предполагал Хёнджин, даже не притронулся к еде. — Ликси, тебе нужно поесть. — Я не хочу. — Хочешь, но опять не будешь? — Ага. — В нём только яйца, помидоры и молоко. Ничего такого. — Ты взял два яйца, в ста граммах сто пятьдесят семь калорий, одно яйцо весит примерно шестьдесят, в нём девяносто четыре калории, ты положил мне в три раза меньше, чем себе, значит, тут одни яйца примерно на шестьдесят пять потянут. Помидор тут на шесть калорий. Молоко ты взял 3,2%, значит, в ста граммах шестьдесят калорий, а налил ты грамм двести. Если считать, что моя порция в три раза меньше, значит молока тут на сорок. И того — сто одиннадцать калорий. Много. Хёнджин просто ахуел после сказанного им. Феликс словно превратился из человека в самый настоящий счётчик калорий, что не могло не расстраивать. — Ликси, ты давно взвешивался?… Парень задумался, прокручивая в голове события последних дней, после чего произнёс: — Недели две назад, примерно. — Я знаю, что тебе будет неприятен мой вопрос, но… Сколько ты весишь? Выражение лица Феликса моментально изменилось. Если в его глазах и мелькало хоть немного радости, то сейчас они буквально потухли, словно задутая свеча. — Если не захочешь отвечать, то я пойму. — Нет, нет, всё нормально. Просто… Я и сам не знаю, если честно. По одному взгляду Хёнджина он понял, что пора вставать на весы. Феликс ненавидел это занятие больше, чем уроки истории в школе, просмотр фильма ужасов или тренировки на ноги. Он всегда боялся увидеть отсутствие изменений, совсем небольшой отвес, а ещё хуже - привес. Обычно, если так происходило, то он лишал себя еды на пару дней, а иногда и вовсе на неделю. — Можно мне пойти с тобой? Феликс уже представлял ошарашенный взгляд Хёнджина, если он увидит не только полное отсутствие мышц в его теле, так ещё и её полностью изрезанные покровы. Нет, такого психика Хвана точно не выдержит. — Лучше не стоит, — промямлил Ликс, проведя рукой по своему плечу, намекая на присутствие ран. — Сам знаешь, там такая себе картина. — Знаю, — понимающе кивнул он. — Тогда я здесь подожду. Ты можешь не говорить мне, сколько весишь, просто узнай для себя, хорошо? Феликс отправился в родительскую комнату, где находились весы, по привычке закрыл дверь на замок и стал раздеваться. Он не сделал ни глотка кофе, поэтому показания должны были отобразится максимально точными. Феликс стянул с себя кофту и штаны, после чего взглянул в зеркало. — Неужели?… Он провёл худыми, тонкими пальцами по костяшкам рёбер, которые заметно выпирали из под кожи. Феликс так долго мучился, чтобы вновь увидеть и почувствовать их рельеф, что был готов закричать от радости. Он повернулся спиной к зеркалу и немного сгорбился, повернул голову и увидел выпирающие позвонки, которые виднелись вплоть до самой шеи. Просвет между ляжками стал заметно шире, а сами ляжки - меньше. Ключицы выпирали, как две нарисованные линии, шедшие прямиком к плечам, а на руках стали виднеться набухшие вены. Всё, как и хотел Ликс. Но не совсем. Живот всё ещё оставался мягким и рыхлым, а щёки не ушли от слова совсем. Ещё совсем немного осталось. Дальше надо просто себя контролировать. Феликс достал весы из-под кровати, закрыл глаза и встал на них, затаив дыхание. Он опустил взгляд на небольшой экран, разглядел цифры и расплылся в широкой улыбке. Весы показали сорок пять килограмм. Феликс ещё никогда не весил настолько мало. Но вместо ужаса, который испытал бы любой нормальный человек, он испытывал неимоверную гордость за самого себя. Кто вообще сказал, что Феликс нормальный? Он смог побить свою минималку в пятьдесят килограмм, достигнутую им полгода назад, чему был безмерно рад. До сорока сброшу и точно хватит. Это примерно месяц, может, чуть больше. Феликс стал одеваться, размышляя, сколько бы ему прибавить, чтобы Хван не упал в обморок от реальных цифр. — Пятьдесят три, — сказал он, войдя на кухню. — Сколько?… — Пятьдесят три, — повторил Ликс и сделал глоток уже остывшего кофе. Во взгляде Хвана смешалась паника, отчаяние и страх за будущее Феликса, которое могло и вовсе на настигнуть его. Ликси, тебе всего семнадцать, почему ты так не ценишь жизнь?..

***

Феликс бежал в класс на свой «любимый» урок истории с полной уверенностью в том, что его обязательно спросят именно в этот день. Он снова ничего не учил, а предпочёл проспать весь вчерашний день, набираясь сил, чтобы просто прожить следующий. В глазах жутко темнело, а в его голове словно включали и выключали рубильник, отвечающий за зрение. Феликс наконец домчал до класса, взглянул на наручные часы и взглянул на время. Всего на десять минут опоздал. Он постучал в дверь и заглянул внутрь, не перешагивая порог кабинета. Все разом уставились на Феликса, словно видели его в первый раз в жизни. — Можно войти? — в попытках отдышаться спросил он, держась за дверь обеими руками. — Всё чаще прихожу к выводу, что ты принципиально на мои уроки опаздываешь, — усмехнулся учитель и мотнул головой в сторону. — Входи. Ликс бегло прошёл между рядами и сел на последнюю парту, где Джисон уже успел пару раз сойти с ума от скуки. Он оживлённо посмотрел на пришедшего друга и заулыбался во весь рот от радости. — Бро, я думал, что ты сдох. — Не дождёшься. Хотя… — Ты где был?! Я просил Чонина передать, чтобы ты мне написал или позвонил. — Я телефон не заряжал. — Мог бы написать через кого-нибудь. Да хоть через того же самого Чонина, в конце концов! — Если так волновался, то почему не пришёл? — Знал ведь, что ты видеть никого не хотел… Именно эта черта нравилась ему в характере Джисона. Он всегда знал, что происходило с Феликсом и понимал его. Хан осознавал, что если бы он и вправду пришёл к Ликсу, то максимум, что бы он увидел - закрытая перед его носом дверь. — Ребята, меня конкретно достали ваши разговоры на последней парте. Сегодня преподаватель выглядел особенно агрессивным. — Феликс, пока тебя не было, Джисон перестал заниматься ерундой и хоть как-то пытался учиться. Стоило тебе явиться, у него снова гиперактивность проснулась. Иди-ка к доске, чтобы не отвлекать его. Стоило Феликсу подняться с места, как земля стремительно стала уходить из под его ног. Голова заходила ходуном, а тошнота так и подступала к горлу противным комком. Главное – не упасть. — Я буду говорить события, а ты пиши на доске даты. Учитель стал называть различные войны, мирные договора, указы и реформы правителей, но после каждой сказанной им фразы, Ликс чувствовал себя всё хуже и хуже. Тело стал охватывать озноб, руки начали жутко трястись, а ноги заметно подкашивались. Кто-то из одноклассников стали перешёптываться между собой, а Хан, наблюдавший за другом, вскочил с места и обратился к преподавателю: — Господин Тэн, можно он сядет? — С какой такой радости? — Ему плохо, вы не видите что ли?! Только после этих слов учитель взглянул на Феликса, состояние которого оставляло желать только лучшего. Он был весь синий. — Феликс, с тобой всё в порядке? Стоило учителю сказать эту фразу, как Ликс, не выпуская мел из рук, провёл белую черту по доске и упал на пол без сознания. Все мигом рванули к нему и столпились в круг, некоторые даже достали телефоны и стали снимать происходящее. Джисон, пулей домчавший в другой конец класса, растолкал перед собой всех, сел перед Феликсом на корточки и стал нащупывать пульс. Он стал бить его по щекам ладонями, чтобы привести в чувства, но это оказалось бесполезно. Одна из одноклассниц протянула Хану бутылку, он набрал немного воды в рот и распылил её на лицо Ликса, но и это не помогло. Пока Джисон всеми силами пытался вывести его из состояния обморока, учитель Тэн в спешке набирал номер скорой помощи.