***
Лечение длилось уже неделю. Сегодня Феликс впервые сходил в аптеку и купил препараты, назначенные ему Миён. Различные антидепрессанты и таблетки от рвоты. Они были нужны для того, чтобы Ликса элементарно не тошнило от запаха еды. Честно признаться, он чувствовал себя психом. Вот уж не думал, блять, что буду на таблетках сидеть, чтобы выжить. Миён очень аккуратно затронула тему лечения в стационаре. Она знала хорошую клинику, в которой помогли не одному из её знакомых. Она осознавала, что Феликс навряд ли согласится на такое, но они оба понимали, что он не может есть, даже когда хочет. В подобных стационарах могли использовать специальный зонд, через который в организм поступали питательные вещества сначала маленькими дозами, а потом их увеличивали до полноценного количества калорий для обычного рациона человека. И при этом пациент даже не притрагивался к еде. Это было самым лучшим решением для Феликса. Но он ответил лишь твёрдое «нет». Сказал же, что в лечебницу не поеду, значит не поеду. В школу Ликс ходил через раз, в зависимости от своего самочувствия. В какой-то день он мог быть полон сил и энергии, а в другой сил могло не хватать даже для того, чтобы подняться с кровати. Феликс был уверен, что его скоро отчислят за пропуски, но учителя с пониманием отнеслись к его ситуации и после общего совета решили установить ему свободный режим посещения занятий. Если говорить проще, то Ликс мог не явится в школу, когда чувствовал себя плохо. Мало того, что в медицинской карточке Феликса светилась анорексия, так с недавних пор там появилась ещё и депрессия. Полный набор для попадания в психушку. Он полностью закрылся в себе, не хотел ни с кем разговаривать и в принципе видеться. Единственным человеком, с которым Феликс общался больше двух минут в день, была Миён. Он понимал, что если опустит руки и перестанет ходить на сеансы, то очень скоро сведёт концы с концами. Но Ликс обещал. Он обещал, что станет счастливым не только себе, но ещё Хёнджину и Джисону. Феликс понял, что именно им не плевать на него. Они всегда были рядом в трудную минуту, пытались помочь и поддержать. Пускай и безуспешно, но пытались ведь.***
— Всё караулишь? — спросил Хо, подойдя к другу, который стоял у двери, облокотившись на спину. — Он опять не пришёл. — Мда… — почесал затылок тот. — На сообщения тоже не отвечает? — Нет. — Что ж у тебя всё так хуёво? — закинул руку на его плечо Минхо. — Да ладно, Джинни, всё образуется. Дай ему время. — Я просто хочу убедиться, что с ним всё в порядке. — Давай я у Джисона спрошу, может быть, он его видел? — Валяй, — мотнул головой Хван. — Я тут подожду. Хо вошёл в кабинет и, игнорируя косые взгляды одноклассников Джисона, пошёл к последней парте. Хан снова спал. Он улёгся на стол, подложив руки под голову, пока в ушах играла спокойная музыка. — Бу, — положил руки на его спину Хо и сел рядом. — Блять… — Так, белка, разговор есть. — Ты заебал меня будить. Вечно приходишь и пугаешь, — спросонья потирал глаза Хан. — Что, бурная ночь была? — Да. — Почему не со мной? — ухмыльнулся Хо, наигранно прикусив нижнюю губу. — В очередь встань. Или помоги мне понять эту грёбаную биологию, тогда я весь твой. — Я подумаю, но сейчас не об этом, — придвинул стул поближе Минхо и упёрся кулаком в щёку. — Феликс давно в школе появлялся? — Две недели его не было, потом походил два дня и снова пропал. — Странно… — нахмурил брови тот. — Почему Хёнджин его не видел? — В смысле? — Да он как сталкер каждый день у вашего кабинета стоит. Всё выжидает явления Христа народу в обличии Феликса. — Он перекрасился. — Чего? — В родной свой, коричневый, — стал пояснять Хан, — Не знаю, может я скажу глупость, но он будто скрывается ото всех. Гардероб сменил, цвет волос, даже пирсинг брови сделал. Теперь ходит в спортивках и в зипке, ещё и капюшоном прикрывается. — Спасибо за инфу, бро, — похлопал его по плечу Хо и поднялся со стула. — Этого нам достаточно. — Если что на мои сообщения он тоже не отвечает. Передать ничего не смогу. — Может, стоит его проведать? Ну… Про самочувствие там узнать? Жив ли он вообще? — Если тебе так не хватает закрытой двери перед носом, то могу предоставить такое удовольствие. — От тебя я хочу другое удовольствие получить. — Иди уже! — крикнул на весь класс Джисон и выгнул средний палец, в ответ на что получил воздушный поцелуй. Минхо всегда был таким. Флирт - его манера общения, но знали об этом только его друзья. Не удивительно, что за этим мачо бегала половина школы, причём не только девочки. Хо был не важен пол партнёра, главное, чтобы человек был хорошим. Когда об этом догадались остальные, некий «фанклуб Ли Минхо» увеличился ровно в два раза. И все те, кто в нём состоял, всей душой ненавидели Джисона, правда, он сам об этом не знал. Для него Минхо был просто близким другом, с которым они вместе подкалывали друг друга, открыто посылали нахуй и, в случае чего, без угнетения совести могли поцеловаться. Например, когда два года назад играли в бутылочку. Они сделали это так легко и непринуждённо, как подружки при встрече, что это не могло не вызвать подозрений. И вот уже два года «фанклуб Ли Минхо» презирает Хана, о чём он до сих пор в душе не ебёт. — Узнал? — Не приходил он, но я выведал информацию. — Говори. — Твой Феликс, походу, избегает тебя. — В каком смысле? — Он перекрасился, одежду поменял, короче, сделал всё, чтобы ты его не узнал. — И как он сейчас выглядит? — Брюнет с капюшоном на голове и проколотой бровью. — Ахринеть… Во время урока Джисон достал телефон из заднего кармана и бегло стал вводить сообщение, чтобы учитель не успел сделать ему замечание. Джисон: «я всё.»Феликс: «он ничего не заподозрил?»
Джисон: «да хуй его знает. Но я тебе такой имидж придумал, тебе бы пошло.»Феликс: «какой?»
Джисон: «пирсинг тебе проколол, гардероб сменил и волосы в натуральный перекрасил.»Феликс: «блять, а если он меня всё равно узнает?»
Джисон: «не ссы, с таким описанием тебя и родная мать не узнает.»Феликс: «ладно, спасибо. Я завтра приду, как и обещал.»
На этом их диалог закончился. Феликс решил предложить Хану услугу за услугу. Джисон наплетёт Хвану лапши на уши, а он явится в школу спустя две недели. В последнее время Хан стал ценить каждую секунду, проведённую с Ликсом, ведь не знал, когда увидит его в следующий раз. Ему ничего не оставалось, кроме как «покупать» общение с другом, пускай и с помощью лжи.***
Феликс из самой дальней комнаты услышал громкий смех и нескончаемый поток мата, доносящийся от двоих людей. Понятно, Чонин привёл Сынмина. Ему хотелось выгнать их обоих за дверь, чтобы уменьшить уровень громкости в квартире, который ещё пару секунд назад был равен нулю. Ему все мешают. Он не мог сконцентрироваться даже на самых обычных вещах при малейшем шуме. Что уж говорить о его попытке запихнуть в себя немного каши. Перед этим Феликс выпил несколько таблеток от рвоты, прописанных врачом, чтобы уменьшить риск отвержения еды организмом. Но стоило ему поднести ложу ко рту, пытаясь игнорировать отвратный запах пищи, как в комнату ворвался Чонин. — Феликс, слушай, как готовить мясо? — с порога спросил он, но, увидев Ликса с тарелкой в руках, тут же замер на месте. — Нашёл кого спрашивать, — холодно ответил тот. — Матери позвони и спроси. — Ты… Ты ешь? — пытаясь скрыть улыбку, сказал Чонин, крепче схватившись за дверную ручку. — Пытаюсь. — Не буду отвлекать, — сияя от счастья, произнёс он и закрыл за собой дверь на щелчок. Блять, вот надо было ему?! Феликс тут же отбросил тарелку в сторону и поджал ноги к груди, косо смотря на неё. Он ненавидел, когда его заставали за приёмом пищи, аппетит пропадал моментально. Поэтому Ликс всегда ел втихаря, ждал, когда все уйдут, или запирался в комнате. Он до сих пор помнил слова Чонина, сказанные ему чуть меньше года назад: — Нифига ты наложил, — выпучив глаза сказал он, смотря на порцию рамёна в тарелке Ликса. — Я только со школы, с утра не ел. — Блин, не знаю… Я бы столько не осилил. — Ты питаешься одним сладким, а нормально не ешь. — Я того же самого сладкого съедаю в два раза меньше тебя. — Хочешь сказать, что я много жру? — Я такого не говорил. — Но донести пытался ведь это? — Всё, просто забей и ешь. И Феликс забил. Только не на слова Чонина, а на собственное здоровье. Иногда он всерьёз задумывался над тем, что в комплексы его вогнала именно семья. Мать, которая всегда попрекала его за вес, Чонин, намекавший на полноту Феликса (которой вовсе не было), а с отчимом у них была вообще отдельная песня. Он без угнетения совести говорил маленькому мальчику, что тот – жирный поросёнок, при этом не капли не краснея. Раньше Феликс весил около семидесяти килограмм при росте метр семьдесят пять, что являлось абсолютной нормой, но теперь он находился в состоянии при смерти, просто потому что семья не хотела принимать его таким, какой он есть. Точнее, таким, каким он был. — Ты чего весь светишься? — отложил телефон с рецептом в сторону Сынмин, посмотрев на друга. Чонин плюхнулся на диван и схватил его за плечи, после чего стал трясти Кима из стороны в сторону, как игрушку. — Он ест, — тихо, но очень радостно сказал Чонин. — Кто? — в ответ прошептал Сынмин. — Не отец же твой, — цокнув закатил глаза он. — Феликс, знаешь такого? Фе-ликс, брат мой. — Ахуеть… Но счастье Чонина длилось недолго. Он услышал громкий топот, а за ним увидел и Феликса, несущегося в туалет с закрытым рукой ртом. Ликс быстро прокрутил замок и запер дверь, после чего из ванной стали доноситься отвратительные звуки. — Отмена, — прибывая в состоянии шока отрезал Чонин. — Понял уже.***
Ликс даже не думал, что когда-нибудь пойдёт в школу с таким сильным чувством тревоги. Он боялся, что Хёнджин всё-таки заметит его где-нибудь в коридоре, у кабинета, а ещё хуже, если застанет его в туалете. Там выход один - смыться в унитаз. Хван не настолько тупой, чтобы различать людей только по волосам и одежде, поэтому Феликс нацепил на себя маску и накинул на голову огромный капюшон, закрыв лицо волосами. Вроде бы, должно было прокатить. И его уверенность в этом только усилилась, когда к нему пару раз подошли ребята и спросили, не новый ли он одноклассник. Даже Хан не сразу его узнал. Ему понадобилась пару секунд на загрузку, чтобы понять, что к нему за парту сел Феликс, а не рандомный парень из школы. Операция «Ли Феликс» начинается. Ликс закинул на плечо тяжеленный рюкзак и хотел выйти в коридор, как Хан поймал его за руку и притормозил в проёме. — Ликс, сходишь со мной в туалет? — Что на этот раз? — недовольно застонал он, закатив глаза. — У тебя недержание?! Ты же на уроке ходил. — Хуже, — Джисон приблизился к его уху, отодвинув капюшон. - У меня там это… Ну… — Ну?.. — Стояк у меня. Даже сквозь маску и длинную чёлку Феликса можно было разглядеть, насколько сильно расширились его глаза. — Чего у тебя? — На биологию не ходишь, вот и пропускаешь темы физиологии человека. Ликс провёл руками по лицу, тяжело вздохнул и выдал: — Надеюсь, что помощь тебе не нужна. — Нет, нет! — Еле сдерживал смех Хан. — Просто рядом постой, мне так спокойней будет. — Блять, сколько же с тобой проблем… Феликс, практически полностью закрывая собой Джисона, повёл его за руку в туалет, как маленького ребёнка с недетской проблемой. Он приоткрыл дверь, убедился, что внутри никого не было, и пустил Хана внутрь. — Быстрее давай, — сквозь зубы произнёс Ликс, облокотившись на кабинку всем своим весом. — Ну, тут как пойдёт, —эхом разлетелось по туалету, после чего Ликс закрыл глаза от стыда. Джисон: «мы на месте.»Минхо: «понял, выдвигаемся.»
Джисон: «быстрей давайте, а то мне уже неловко как-то» План, который придумали Минхо и Джисон, просто не мог провалиться. Хан не мог так нагло врать и рассказал Хо про просьбу Феликса. Естественно, они решили воспользоваться ситуацией и снова свести этих несчастных подростков. — Короче, ты должен затащить Феликса в туалет, причём надолго, чтобы времени точно хватило. — И как я это сделаю? Скажу, что меня понос пробил?! — Это уже сам решай. Так вот, ты ведёшь его в туалет и тут же пишешь мне, я прихожу с Хёнджином. Надо дать ему время, чтобы он понял, что перед ним стоит Ликс. — Почему сразу нельзя сказать Хёнджину, что Феликс ничего в себе не менял и придёт завтра? — Не, ну ты долбаёб? А как ты Феликсу всё объяснишь? Им нужно самим во всём разобраться, понял? — Нет. — Господи, дай мне сил… Просто приведи его в туалет и напиши мне, так понятней? — Принято. Хан не понимал, как можно было идти из одного конца этажа в другой минут пять. Хрен знает, что Ликс успел себе надумать за это время и не ушёл ли вообще. — Ты живой? — Да. — Ладно, кайфуй на здоровье. Блять, как стыдно… И наконец он услышал, как кто-то открыл дверь и вошёл. Голоса знакомые, значит, всё путём. Феликс тут же встрепенулся, когда увидел Хёнджина и Минхо, достающих сигареты из карманов. Хо позвал друга под предлогом покурить и шёл не спеша, чтобы Хан подольше мучился. Он сел на подоконник и сделал долгую затяжку, с интересом наблюдая за Феликсом, который всеми силами пытался скрыть лицо. — Я всё, — донеслось из кабинки в тот момент, когда Ликс заметил на себе косой взгляд Хвана. Он молча отошёл от дверцы и выпустил Хана, хотел быстро уйти, но Джисон вновь остановил его, схватив за тонкое запястье. — Подожди, — не отпуская его сказал Хан. — Дай затянуться, Хо, по-братски. Минхо, закатив глаза, протянул ему сигарету и стал ждать, когда они перейдут к следующему пункту плана. Джисон уже весь посинел, делая тягу за тягой, чтобы Хёнджин успел понять своей тупой бошкой, что перед ним стоял Ликс. Но когда дыхалка стала стремительно отказывать, он отдал почти выкуренный бычок Минхо и с испугом посмотрел на него, словно перекидываясь мыслями: — Чё дальше делать?! — Я ебу? В итоге Хан и Феликс ушли со звонком, так и не дождавшись момента, когда Хёнджин заговорит с ним. Минхо, сидя на подоконнике, прописал другу щелбан, понимая, какую возможность они с Ликсом дружно просрали. — Дебил, это же Феликс был! — Знаю, — коротко ответил он, выпустив тонкую струйку дыма. — Не понял. — Я ж не слепой, сразу понял, что это он. — И почему не заговорил с ним? — Я убедился, что он хотя бы способен ходить, этого достаточно. — Я всё равно нихуя не понимаю… — Я обещал, что не буду преследовать его и дождусь, пока он сам не захочет увидеться. Зачем заставлять его? — Блять, это значит, что Джисон зря десять минут в туалете дрочился? — Да. Хван прекрасно понимал, что Феликс не хотел его видеть. А если и хотел, то должен был сказать об этом сам, а не сходить с ума от безысходности в подобных ситуациях. Хёнджин не собирался пытать его расспросами и доносить, что волновался за него. Ликс давно сказал, что ему это было не нужно. Что ему не нужен Хёнджин и его забота. Что ему никто не нужен. — Хёнджин, ты всё ещё меня любишь? — Да. — А я тебя, кажется, нет. Может, он и вправду разлюбил Хвана? Тогда почему так занервничал, как только увидел его? Зачем так судорожно пытался скрыться, лишь бы Хёнджин не узнал про его пребывание в школе? Потому что не хотел, чтобы он волновался. Пускай Хван забудет про его существование, больше не будет страдать и испытывать жуткую боль при виде его истощённого тела. Феликс лишь хотел, чтобы он получал удовольствие от жизни, но понимал, что его апатия лишь пожирала всё хорошее в Хёнджине. Он найдёт того, с кем будет действительно счастлив. Я просто мешаю. Я только ломаю его будущее.