Деймон стоял посреди зала и взирал на Железный трон, представляя себя восседавшим на нём. Его грудь согревало чувство самоудовлетворения, что скоро его триумф будет близок. Сами боги сделали выбор в его пользу, забрав сына у его брата. Он представлял, как мог изменить Семь Королевств. Его ум был бы остр, рука беспощадна, ведь, только имея силу и уважение, можно заставить подданных подчиняться, а врагов дрожать от страха. Он видел себя завоевателем, который парит на своём драконе, порабощая и присоединяя всё больше и больше земель. Второй Эйгон. Его подбородок был направлен вверх, а лопатки соединены. Чувство могущества текло в его крови.
— Приветствую вас, — за его спиной раздался неприятный голос Хайтауэра, от которого Деймон слегка скривился, но так и не потерял своё былое ощущение. — День обещает быть длинным.
— Запаситесь терпением, Отто.
Он так и не повернулся к деснице. Его мысли заполнили то, как бы он обошёлся с Хайтауэром. Он видел его натуру: изменчивую, хитрую; видел то, как Отто влиял на Визериса и что он замышлял. Брат пригрел возле себя ядовитую змею, которая постепенно сдавливала хозяину шею. Хайтауэр, в свою очередь, глядел в спину Таргариену: принц, не имеющий ничего, лишь своё огромное самомнение; он навсегда останется вторым.
— Король вот-вот должен прийти.
Деснице было некомфортно в обществе недруга, отчего он стал обходить маленькие столики и проверять подготовку ко встречи с лордами. Деймон продолжал игнорировать его высказывание, не изменяя положение тела и при этом ощущая себя на своём месте.
Некоторое время они пробыли в незримой тишине, которую нарушило объявление о приходе короля. Деймон постепенно разворачивал голову, всё ещё любуясь троном, но появление тебя, идущую под руку с отцом, заставило повернуться полностью. От красоты, которую ты излучала, губы Таргариена слегка дёрнулись, а на лице выступила улыбка, что, как бы он не пытался сдержать, вырывалась наружу. Твои распущенные волнистые волосы стекали по плечам, привлекая внимание к вырезу. Голова — величаво поднята вверх, выдавала принадлежность к королевской семье. Каждый шаг выделял подол золотого цвета. Деймон любовался тобой, даже Отто, который с недоумением пытался понять, почему ты присутствовала на таком дипломатическом мероприятии, на мгновение потерял дар речи. Сердце забилось чаще, когда взгляды между тобой и Деймоном пересеклись. Ты была уверена, что он почувствовал то же, что и ты. В лёгкие пришлось взять больше воздуха, а руку отца сжать ещё крепче. Деймон представлял, что это платье видит только он, и никто больше, — ведь оно казалось слишком удивительным, чтобы показывать его другим.
«Она моя», — проносилось в его мыслях. Его метка, которая будет с тобой целый день и вечер, где бы ты ни была, с кем бы ни танцевала. Его знак. Улыбка не сползала с его лица. Он хотел быть с тобой. Обладать тобой. Казалось, весь замок иссушился под вашим взглядом и сбивчивым дыханием. Расстояние между вами оказалось слишком огромным, но вместе с тем дарующим невообразимый трепет. Хайтауэр оглядел принца, а после тебя. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что происходит между вами. Ты заметила, что ваши ткани одинаковы — это отметят лишь те, кому будет до этого дело. Золотые ветки охватывали красные пуговицы, выполненные в форме капель крови. Ты хотела докоснуться до них, но ещё больше коснуться торса, носящего этот дублет.
— Брат, — Деймон кивнул в его сторону. — Принцесса, вы прелестны, — его голос понизился, раскрыв его воинственную хрипоту. Он смотрел на тебя сверху вниз — его глаза всё ещё блуждали по тебе. Ты чувствовала, будто под его взглядом прожигается платье слой за слоем, обнажая тело.
— Благодарю вас, Деймон, — ты с ухмылкой и двойным посланием взглянула на дядю.
— Ты, как всегда, приходишь раньше обычного, — король с радостью в голосе положил руку на плечо брата, но тот всё ещё безустанно лицезрел твой облик.
— Ваша милость, — Отто приблизился к вам, отдав поклон головой королю. — Принцесса, не ожидал вас увидеть здесь.
— Я посчитал нужным, чтобы Алексанна присутствовала сегодня. Вести непринужденные беседы с женами лордов — утомительно для мужчин.
— Было бы уместно присутствие Рейниры, как старшей дочери и именинницы, — продолжал Отто.
— Оставим этот день ей, Отто. Она ещё успеет послушать речи лордов, к тому же Рейнира должна быть свежа для второй части мероприятия.
Деймон оторвался от тебя и взглянул на Хайтауэра, который глубоко выдохнул. Выходя из тронного зала, чтобы проверить прибывших и ожидающих приёма, тот отметил чрезмерное участие Алексанны в дипломатических и королевских делах. Допустить свою дочь к такому важному мероприятию… Это должно обуславливаться полной уверенностью в ее знаниях и воспитании. По мнению Отто, Визерис не отдаёт отчёт своим действиям и не понимает, как они могут сказаться на дальнейшем мнении гостей о королевской семье. Взаимоотношения между Алексанной и Деймоном также могут повлиять на итог сегодняшнего дня, на что он, как и подобает советнику, должен указать королю.
Ты выпустила руку отца, встав сбоку от него, помещая правителя в середину. Небольшое волнение пробежало по коже. Получится ли поддержать беседу? Выставить себя в нужном свете? Ты собрала руки в замок на уровне рёбер и с небольшой силой сжала. Совсем недавно ты была заточена в сером и безлюдном замке, а сейчас готовишься общаться с лордами со всех Семи Королевств. Ты почувствовала взгляд Деймона. Такой тёплый, словно он пытался дотянуться до твоей руки. Спина выпрямилась, ты хотела посмотреть на него, но решила воспользоваться женской хитростью и не одаривать его симпатией.
В зал зашёл Отто, а после объявили первый прибывший дом — Бар-Эммоны. Во главе шествовал среднего роста мужчина, чуть старше тебя, с ярко-голубыми глазами и тёмными волосами. За ним шла, казалось, маленькая девочка, но беременный живот говорил о том, что она являлась женой лорда Лаймонда и будущей матерью. Она была одета в сине-серебряные цвета, как подобает её дому. Мужчина осмотрел стоящих перед собой и остановил свой взгляд на тебе, играюще вскинув брови.
— Приветствую вас в Королевской Гавани, надеюсь, путь был лёгок! — мужчины обменялись приветствиями, и очередь дошла до тебя. — Хочу представить вам свою младшую дочь — Алексанну, вы с ней ещё не знакомы, — Визерис был необычайно добродушен и весел. — Алексанна, представляю тебе лорда Лаймонд Бар-Эмонда из Острого Мыса с женой — леди Мирцеллой.
— Рады познакомиться с вами, — лорд не дождался, чтобы получить твою руку, вкусив запах нового знакомства, и поклонился совместно со своей супругой.
— Взаимно рада! Очень многое слышала об Остром Мысе, мечтаю увидеть пламя на маяке вживую, с Драконьего Камня он не особо заметен.
— Я совсем запамятовал, что у нашего короля есть ещё столь же привлекательная дочь, как и старшая, — он улыбнулся, и его лицо приобрело оттенок двуличности, словно за ним что-то скрывалось. — Жаль, что вы не навестили нас, когда были столь близки, могу обещать, что если решитесь, я лично позабочусь о вашем благополучии, — ты заметила его сыпь возле уголка рта, напоминающую бледно-розовые папулы, такие же, какие имела его жена на шее.
— Благодарю вас за радушие. Леди Мирцелла, могу ли я показать вам то, что наша кухня подготовила к вашему приезду? Вам, вероятно, важно часто питаться фруктами.
После её лёгкого наклона головы вы последовали к месту пищевых убранств, оставив мужчин в компании друг друга. Ты почувствовала взгляд Бар-Эмонда на своей шее, когда вы отдалялись. Он представлял, что мог бы сделать с тобой в опочивальне. Его язык коснулся нижней губы. В мыслях лорд отметил, что лучше обесчестить юную принцессу, окруженную лошадьми и их испражнениями, чтобы убрать эту стать и чистоту, которая лилась из тебя.
— Самое волшебное время для женщины! Беременность невероятно красит вас.
— Вашими устами, принцесса. Первые роды были неудачны, отчего этим я уделяю всё своё время.
— Я сочувствую вашей потери, Мирцелла. Семеро — творцы жизни и смерти, они посылают нам радость и страдания через других людей, и всё лишь во благо. Уверена, ваш ребёнок находится в лучшем месте, чем мы с вами.
— Мы с Лаймондом отнеслись к нему не так, как подобает к ещё нерождённым детям. Словно его и не было, — она покрутила веточку винограда, поджав нижнюю губу. — Меня покарали боги, а сейчас проверяют, справлюсь ли я во второй раз, — леди резко уронила фрукт на тарелку и уставилась тебе в лицо с почти сумасшедшей улыбкой. — Вы не думали, какое их высшее наказание? Что они могут сотворить с нами при жизни? — в её глазах плясала некая помешанность, то, что могли почувствовать даже животные благодаря инстинктам.
— То, что могут сотворить с нами при жизни, несоразмерно с тем, что может ожидать в семи преисподних, — её будто обдали водой от твоих слов. Тело встрепенулось. Она слегка наклонилась, наблюдая за своим подолом платья, а рука погрузила плод фрукта в рот.
Вы разговаривали об отличии причёсок в разных частях Семи Королевств, подготовлениях к родам, как проходила свадьба и как леди жалеет, что не имела чести познакомиться с тобой раньше, хотя последнее скорее было знаком вежливости, чем искренних чувств. Она предстала суетливой, невзрачной и запуганной девой, но вместе с этим в её душе будто просыпалось нечто, что ожидало своего пробуждения.
Ты пересеклась взглядом с дядей. Его руки были сложены за спину, а лицо выражало сконцентрированность. Он аккуратно мотнул головой в сторону, приглашая на разговор. Вы в унисон высказали удовлетворение от разговора с гостями и встретились возле одного из стольников, словно это было не запланировано. Поравнявшись профилями, ваши плечи коснулись друг до друга.
— Sȳrī gaomagon, — ты улыбнулась краем губ так же, как и он, довольствуясь твоей реакцией и присутствием. — Issa brōztagon se «libertine» kesrio syt ziry emare qogror lēda ziry ābrar, vali iā dȳñes. Iksan daor ȳdragon nūmāzma se dīnagon se method ziry gaomagon. Ziry iksos amazing bona zȳhon ābrazȳrys iksis iēdrosa glaesagon, — ты посмотрела на Деймона с изумлением, его лицо выражало непосредственность, словно он говорил о чём-то неважном. Он медленно перевёл на тебя взгляд. — Bisa, issa iā raqiros hen pāletilla se, hae sȳrī hae iā sȳz vīlībāzmio, skoros ziry gaomas rȳ bantis ēza daorun naejot gaomagon lēda īlva. Yn jaelan ao naejot gīmigon. Lo vestras mirros ao ȳdra daor hae iā dīnagon ao, kessa sagon se mōrī run kostas gaomagon, — ты потеряла дар речи и не знала, как ответить на напутствие Деймона. Он перебил тебя, как только ты открыла рот для отклика. — Iksan kesīr, Alexanna, — с этими словами он покинул тебя.
Выдох, и ты снова беседовала с женой лорда, делая вид, словно не перебираешь в голове, какие мерзости вытворял Лаймонд за глазами других с такой прелестной девой. Сколько же ей пришлось натерпеться — знают лишь боги.
Зал постепенно начал заполняться мужчинами. Хамфри Леффорд производил впечатление тихого, осторожного мужчины, вполголоса толкующего с Джаспером Уайлдом, сидя на стуле и потряхивая своей головой. Собеседник был его полной противоположностью. Он был в средних годах, с поджатыми, тонкими губами и пронизывающим взглядом. Джаспера ты видела часто, так как его нахождение при дворе было выгодно Визерису. Он не раз помогал в делах, когда мастер над законами отсутствовал в Красном замке, что создавало здоровую конкуренцию Лионелю Стронгу.
«Интересно, его четыре жены будут присутствовать на пиру?» — подумала ты, заметив грозное лицо Уайлда.
Лорд Сэмвэлл Блэквуд проходил зал уверенной походкой, постоянно выискивая кого-то и не заводя ни с кем должного разговора, лишь обмениваясь несколькими любезностями. Напряжённый стан выдавал его душевные терзания. Он выглядел чуть меньше тебя, и хоть на его юном лице виднелись только что появившиеся волосы, все его повадки говорили о том, что его нельзя недооценивать. Ты не помнила, был ли он в твоём прошлом, могли бы вы играть в детстве, ведь разница в возрасте — невелика. Ты плавно и медленно пролетела мимо него, словно совсем не замечая и не зная его.
— Принцесса Алексанна? — твоя проверка удалась.
— Лорд Сэмвэлл! Приветствую вас! — ты одарила его приветливой улыбкой и своей рукой, которую он незамедлительно поднёс к губам.
— Вы так выросли с нашей последней встречи.
— Как и вы, отчего я и прошла мимо, — в голове возникло чувство сожаления о том, что ты совершенно не помнила его.
— Помню, как мы забавлялись, играя деревянными драконами и рыцарями, казалось, совсем вчера, — он был высок и худ, отчего производил впечатление не совсем умелого воина, зато доброго и ласкового человека.
— Да, а сейчас мы стоим в тронном зале каждый со своим предназначением, кто-то с драконами, а кто-то с рыцарями, — он одарил тебя улыбкой и осмотрел с ног до головы. Такой светлый, лучезарный. Вся его внешность располагала к себе, казалось, приятнее и образцовей юноши не сыскать в этом помещении. — Вы переживаете по поводу Бракенов? Я хочу вам помочь, — ты остановилась, ищя глаза Сэмвэлла, чтобы понять, правильно ли ты поняла его терзания, на что получила положительный ответ. — Их дом сегодня не появится на именинах, вам не стоит ожидать неприятных встреч, — ты слегка дотронулась до его руки и мгновенно убрала. Блэквуд не подал вида, но ему это понравилось.
— Спасибо, что заметили. Кажется, уже все Семь Королевств знают о нашей неприязни друг к другу. Мы были королями Ред Форка во времена Эры Героев, они лишь клевещут на нас, пытаются переписать и изменить историю, но мы не позволим это сделать.
— Неужели нет способов к примирению?
— Есть и будет, как только Бракены сделают то, что мы ждём от них. Скажут то, за что получат по заслугам. Оттого мне бы и не хотелось начинать кровопролитие и засеивать зерно войны на таком празднике.
— Боги располагают. Но я думаю, вы выше того, чтобы затевать подобное на именинах.
— У нас разные боги, принцесса, но вы правы.
— Можно обращаться к ним по-разному, это не изменит того, что мы верим в одно. Будь кубок, который вы держите, совсем не кубком, а, представим, ложкой для вас и половником для меня, он не перестанет быть кубком, — юноша засмеялся. — Я слышала, за Узким морем поклоняются лишь одному богу — Смерти.
— Иногда я представляю, кем бы я мог стать после смерти. Может быть и этим кубком.
— Вы боитесь смерти, лорд Блэквуд?
— Нет, принцесса. Вам может показаться это странным, смотря на меня и на мой возраст, но нет. Главное — умереть за свои идеалы, достойным человеком.
— Даже в этот час?
— Даже в этот час. Но я бы хотел оставить после себя то, что послужит моему дому. Я хотел бы обзавестить детьми и женой, Алексанна, — он поставил кубок и непринуждённо взглянул на тебя. Ты улыбнулась, надеясь, что этот разговор не пробудил в нём глубинные чувства и сие предложение не имеет к тебе никакого отношения.
Арвин Редвин привлекал внимание яркой копной волос рыжего цвета. Совместно с Отто, Ормундом, Лаймондом Хайтауэром они дискуссировали на тему возможного объединения домов по случаю рождении у лорда Арбора дочери. Желание заранее заключить договорённость о предстоящем браке так же, как и в прошлые года, закончилось согласием обоих сторон. Поставка вин, военный флот, который нуждался в новой амуниции и усовершенствовании оружия. Также диалог шёл о покойном несколько лет назад Райаме Редвине, который был на посту лорда-командующего королевской гвардией, чье место занял Кристон Коль. Редвин считался лучшим рыцарем своего времени, он неоднократно доказывал свою доблесть на турнирах, одинаково искусно обращаясь как с мечом, так и с копьем. Но его способности ограничивались военным делом и служением — до десницы ему было далеко. Он был необычайно недальнозоркий, не выходил в свет и не мог помочь дельным советом, когда Джейхейрису это было нужно. Сир прослыл худшим десницей в истории государства, отчего к умственным способностям дома Арбора относились с предубеждением. Обсуждались и портовые улучшения для более быстрой доставки продовольствия. Несмотря на разговоры о политике, удалось и отметить то, что происходило в Красном Замке. Отто был умным человеком, поэтому знал, как сказать так, чтобы его поняли. Понимая, что перед ним стоит его союзник, хоть и не такой смышлёный и зрелый, он давал понять об их выгодном положении. Ормунд — уверенный и спокойный мужчина, был довольно скуп на жесты и проявление эмоций. Это было ещё более заметно на контрасте с его сыном, которому сложно было усидеть на месте — чаще всего его можно было наблюдать смотрящим вверх, что-то ищущим. Он был совсем юн, ему едва исполнилось четырнадцать — остается сослаться только на его неусидчивость.
Заметив, что стульев было слишком мало для присутствующих стариков и женщин, ты отдала приказ стюарду, который наблюдал за выполненной работой более низших слуг. Без малейших нареканий парень выслушал и стал выполнять. Заметив это, Ормунд толкнул локтем своего сына, вероятно обращая внимание на тебя и то, что надо встать с занятого места. В этот момент Джаспер Уайлд, уставший от монотонных разговоров своего собеседника, окликнул тебя.
— Принцесса Алексанна, рад видеть вас, к тому же в таком месте и в такой час, — он поднёс кубок к губам и несколько раз прошёлся бортиками по своим усам.
— Лорд Уайлд, лорд Леффорд, я также рада видеть вас. Если мне не изменяет память, совсем недавно я видела вас в одном из коридоров замка.
— Да, я нахожусь здесь уже больше сорока ночей, уже сбился со счёта. Мой собеседник прибыл совсем недавно, но поселился в Красном Замке, поэтому неудивительно, что вы могли видеться.
— Вы считаете дни, потому что вас тяготит нахождение в Королевской Гавани?
— Я не говорил этого, наоборот, даже успел привыкнуть к вечной суете, жаль, что вы так думаете.
— Не поймите меня неправильно, лорд Джаспер, лучше предположить самое худшее и оказаться неправой, нежели тешить себя иллюзией, чтобы потом упереться об острый угол.
— Признаюсь, находчиво. Если руководствоваться вашей тактикой, можно было бы многое избежать. Жаль, у некоторых отсутствует такая черта, — мужчина повернулся в сторону железного трона. — Но аккуратнее, это может изводить вас, а иногда и других.
— Я не могу сказать, что это отличает меня от других.
— Тогда вы обманули меня, принцесса, — он ухмыльнулась попытке выбить почву из твоих ног. Только ты хотела ответить, голос подал Хамфри.
— И не стыдно тебе изводить бедную миледи?
— Что вы, это сделать довольно трудно, к тому же лорд Джаспер человек чести.
— Я человек правды, но никак не чести, насколько мне известно.
— Что же для вас правда?
— То, что может сделать меня врагом для одних, а союзником для других. Если бы люди не были столь узколобыми, правда, о которой я говорю, делала бы всех моими друзьями.
— Правда — это свод ваших правил?
— Свод законов, принцесса, их выполнение и подчинение. Прибывая на улицах Королевской Гавани, где живёт другой, неподобающий нам контингент людей, я слышал много рассуждений про то, что люди готовы жить без королей, без законов, жить, лишь помогая друг другу. Что вы думаете по этому поводу?
— Я считаю, что они не представляют, о чём ведут беседы. Любые разговоры о том, какого жить без короля, — предательство. Даже если представить, что власти не существует — люди перебьют друг друга за неё. Не может быть такого, что все люди равны и живут в мире и порядке, все захотят иметь привилегии над другими. Но представим, что им это удалось и жизнь стала лучше. Тогда глупцы мы, а не они.
— Вы были в Блошином Конце? Лярдовой улице или Серебряной? — ты отрицательно мотнула головой. — Именно поэтому вы можете себе это представить. Чтобы осознать людей, которые там живут — их надо видеть.
— Но хочу отметить, принцесса довольно мудро ответила вам, — снова подал голос Леффорд.
— Благодарю вас, — ты улыбнулась старику. — Жаль, что не смогла познакомиться с вашими жёнами, они будут сегодня на пиршестве? — ты снова обратилась к Уайлду.
— Они не присутствуют на дипломатических мероприятиях, принцесса, у моих женщин другое времяпрепровождение. Лишь две мои жены прибыли в Королевскую Гавань, их вы сможете лицезреть совсем скоро.
— Вроде закон не прописывает обязанности женщин.
— Так же как и их количество, Алексанна.
Некоторое время вы смотрели друг на друга. Азарт от разговора лишь усиливался, и нельзя было сказать, что он имел лишь негативную окраску. В тот самый момент, когда ты встала рядом с мужчинами в ожидании гостей, превратилась в игрушку, которую все хотели испытать и проверить.
Двери вновь распахнулись, и в зал зашёл Корлис Веларион, его жена Рейнис и сын Лейнор. Женщина приковывала к себе взгляды: её походка, стать, надменный взгляд создавали шлейф могущества, смешанный с благородной красотой. Волосы, которые, словно корона, возвышались благодаря переплетению кос и объему придавали больше величественности. Она держалась за своего супруга, который также упивался вниманием, которое уделяли его семье. Лишь юный Лейнор выказывал дружелюбие, что подтверждала его милая улыбка. Сын Велариона был необычайно хорош, в его внешности присутствовала приторность и благородство, а также атлетичное телосложение и валирийская красота.
— Мы думали, что прибудем первые. Приветствую всех, — Рейнис обратилась к присутствующим. — Визерис, ответь, что за уродство лежит в твоём лесу. Корлис всё ещё предпочитает передвигаться на кораблях, в то время как мы, — она указала рукой на своего сына, — совместно с Лейной, которая сейчас приводит себя в порядок, вероятно, совместно с твоей дочерью летаем на драконах. Было тяжело не заметить огромного монстра.
— Корлис, сегодня мы с тобой уже встречались, Лейнор — ты растёшь с каждым днём! Отвечу, кузина, вероятно, ты видела мою дочь, когда она была совсем малышкой, — Визерис позвал тебя, вытянув руку, ты подалась его позыву и предстала перед взором Рейнис. — Она выросла и оседлала Каннибала!
Рейнис помолчала, оценивая тебя с ног до головы. В её взгляде чувствовалась неприязнь и высокомерие, но при этом казалось, только ты ощущала это, в то время как никто не придавал её надменности никакого внимания. Ты чувствовала свою незначительность, находясь под её вниманием. Она отвела виноградные глаза медленно и с придыханием.
— Отто, неужели увеличить Драконье Логово, чтобы помещалась и Вхагар, — не достаёт сил? — она не выказала никакого уважения, лишь сделала вид, будто тебя не существовало.
— Жена моя, Хайтауэр лишь десница, он не распоряжается такими делами, — Корлис то ли с ехидством, то ли со своим искренним порывом ответил жене и отошёл вместе со своим сыном к стольнику. Деймон, долго не колеблясь, присоединился к ним.
— Корлис, что говорит мой брат о волнениях на Ступенях?
— Ничего нового, на утреннем заседании предлагал какую-то помощь в виде людей, компенсации и кораблей, но с какой вероятностью, когда я уже не смогу принимать участие в совете, Визерис не изменит своего мнения под влиянием других? Я просил отправить флот в эти края, но он отказал мне. Мы с Лейнором готовимся к войне, мы дадим отпор этой паскуде, которая наживается на нашем молчании и бездействии. Мы не будет терпеть, пока нам бьют членом по лбу! Мы отрежем его и отправим прямиком за Узкое море, там, где этим ублюдкам и место. — Их разговор проходил довольно тихо, хоть и красноречиво. Тем самым обезопасив себя от лишних ушей.
— Я готов поддержать вас. В ближайшее время меня объявят наследником. После того, как я урегулирую все вопросы в Красном Замке, присоединюсь к вам.
— Только если Визерис опомнится и станет думать своей головой и законом. Если бы он руководствовался рассудком, тема престолонаследия не поднималась бы уже который раз на совете, а ты уже имел бы все права на правление. Я бы не был на твоём месте настолько самоуверен. Рейнис не допустили до правления, из-за того что она женщина, а сейчас Отто пытается усадить Рейниру на трон. На днях всё станет ясно.
— Гнусный выродок, — Деймон осмотрел Отто, который рьяно пытался что-то объяснить Рейнис совместно с королём. — Первым, что я сделаю, когда меня объявят наследником, — отправлюсь на Ступени, будь уверен, Корлис. Я хочу создать что-то своё, Ступени можно использовать не только как способ доходов. Эта земля может большее, Три Шлюхи это поняли, поэтому и залезают своими лапами к нам. Корона слишком долго была к тени.
— Мой дом веками добывал средства на существование в море удачей и волей. Взойдя на Плавниковый трон, я знал, чего хочу. Я пошёл и забрал. Я построил трон своего дома — своими силами. Мы из одного теста, Деймон.
— Неужели ты планируешь сесть на трон Семи Королевств, Корлис? — ехидно подметил Деймон на его утверждение об их схожести.
— Мы сами пробиваем себе дорогу, — Корлис не обратил внимание на сказанное Таргариеном. — Нами пренебрегают, Деймон! Вольные города ослабляют Вестерос, Визерис не осознаёт ошибку, которую допускает. Если морские пути падут — Дрифмарк будет разорён, а после и столица ощутит на себе бедство, которое допустил король. Все силы Визериса уходят на то, чтобы устраивать торжества, закрывать глаза свиным мясом каждую трапезу и наблюдать, как лорды пляшут на балах, — тихий смех Деймона прервал рассуждения Велариона. Он медленно поставил кубок на стол и взглянул исподлобья на собеседника. Между мужчинами воцарилась тишина.
— Ты не понял меня, Корлис, — Деймон приблизился к Велариону на шаг. — Я говорю о Визересе то, что захочу, но ты — нет. Ты говоришь с братом этого короля.
Корлис отметил свирепый взгляд Таргариена. Он не осознал всю силу скрытой братской любви, отчего слегка поколебался, не зная, как вести себя дальше.
— Я понял тебя, — он слегка помедлил. — На Ступенях ты докажешь, что Визерис назначит тебя наследником небеспричинно. Ты достоин. С нами не станут считаться, пока не заставим.
— Мы выдвигаемся завтра днём в Дрифмарк, чтобы вечером обсудить план наших действий, если хочешь — присоединяйся, — подал голос Лейнор.
— Я прилечу на Кераксесе, — отрезал Деймон.
Взгляд мужчин был направлен на приближающегося Бар-Эмонда. Вчетвером они вели беседу, в которой обсуждали появление Триархии, Крэгхаса Драхара, которого прозвали Кормильцем Крабов, — после нескольких оскорблений, боевых кличей лорд Лаймонд пожал руку Велариону.
В это время Деймон заметил, как ты, явно разгневанная, но пытающаяся сдержать себя, подошла к столешнику. Он догадался, что именно тебе понадобилось от слуги, — Деймон бесцеремонно покинул мужчин, плавно и не привлекая внимания, подкрался к тебе. Обернувшись, чтобы понять, наблюдает ли кто-либо за вами, он отметил, что вы находитесь не в поле зрения. Он накрыл своей рукой твою, держащую кубок с вином. Так трепетно, интимно. Он улыбнулся вашему соединению, хоть и мгновенному и ускользающему. Ты вздрогнула от неожиданности и упёрлась щекой в белоснежные волосы принца, когда пыталась понять, кто тебя настиг. Сладкий, но при этом воинственный, мужской пьянящий запах окутал тебя. Ком пробрался в горло, а мышцы таза крепко сжались, выдавая твоё волнение. Ваши глаза встретились. Ты сглотнула. Он наклонился на уровень твоего уха и шёпотом проговорил:
— Dārilaros, ziry iksos tolī aderī. Pōnta daor shifang ao. — Он нежным движением проник между твоих пальцев, наблюдая за переменчивым выражением лица. Его горячая кровь отозвались на холодной коже. Пепельные волосы ласкали девичью щеку. Валирийские слова всё ещё создавали пелену спокойствия. Ты была закрыта его станом так, что никто не мог увидеть тебя за ним. Пальцы не хотели отпускать причину вашего прикосновения. Заметив это, Деймон дополнил.: — Lo ao ivestragī nyke, ao'll emagon hae naenie averilla hae kostā mōzugon. Yn daor sir, ñuha prūmia, umbagon syt se appearance hen Rhaenyra, — сердце упало в пятки, ты отпустила свой бокал и повернулась всем телом. Он смотрел со страстью и жаждой, ты почувствовала, как вы оба хотели, чтобы никого не было рядом. Он будоражил, заставлял пробуждаться тому, что, казалось, прибывало во сне, то, чего ты ждала.
— Jaelza naejot gūrogon nyke hen, — отметила ты шёпотом, отсылаясь на Рейнис и других лордов.
— Se ao tepagon isse. Emā māzigon naejot iā dīnagon skoriot konīr iksis daor dīnagon syt ābrar. Pōnta ūndegon ziry, pōnta ūndegon skoros kostā gaomagon. Urnēptre zirȳ bona iksā toliot zirȳ, bona iksā Targārien, — ты докоснулась лбом до его груди и выдохнула. Деймон улыбнулся тому, что впервые увидел тебя столь уставшую и уязвимую. Он хотел укутать тебя в объятия, но не мог, знал, что все увидят вашу близость. Всё, что оставалось делать, держать кубок, вдыхать запах цветущей липы, исходивший из каштановых волос, и ждать, когда ты наберёшься сил,. — Kostan escort ao naejot aōha mandia lo konir sagon skoros jaelā.
— Konir sagon daor skoros jaelan , — ответила ты, всё утыкаясь в его грудь. Ты услышала смешок, причиной чему послужили твои слова. Вероятно, их подбор ему пришёлся по вкусу. Ты отдалилась от Деймона, но посмотрела сквозь него: — Nyke jorrāelatan jēda, kirimvose.
Он провёл своим большим пальцем по твоему подбородку, поднимая его, чтобы взглянуть в глаза.
— Kostā handle ziry. Nyke'll sagon umbagon syt se vestriarzir hen skorkydoso ñuha lēkia naejot gūrogon ao lēda zirȳla, — дотрагиваясь, казалось, случайно, подушечкой пальцев до твоих губ, его грудь взлетела вверх, забирая больше воздуха. Сильный выдох, и на твоей губе остался лишь ожог от недавнего касания. Он уверенным шагом развернулся и направился обратно к стольнику, где находились Веларионы и Бар-Эмонд, выпивая залпом содержимое в кубке.
Вроде бы все шло гладко. Женщины отдалились в правую сторону зала, там, где стюард поставил большее количество стульев, а мужчины в левую. Женщин насчиталось буквально пять человек, все ожидали праздничной части мероприятия. В их числе была упомянутая леди Мирцелла, Рейнис, Алексанна и прибывшая Джейн Аррен, которая для тебя оказалась приятнее всего. Под конец нахождения в тронном зале объявилась и Рея Ройс. Она была одета в мужское одеяние, и издалека её можно было принять за мужчину. Ты с интересом рассматривала её, кто же она, жена Деймона? Её муж, в свою очередь, не поприветствовал Рею и в дальнейшем совершенно не обращал на неё внимания, даже когда она обращалась к нему. Как и подобает любой оскорблённой леди, пусть даже в бронзовом облачении, она не имела никакого желания находиться рядом с мужем, который позорит её своей безразличностью и открытым отвращением в присутствии стольких людей. Обменявшись любезностями с дамами и извинениями о своём плохом самочувствии, Ройс удалилась во двор, куда все в скором времени отправились.
Выйдя из зала со всеми лордами, на вашем пути встретился сир Кристон, который менялся сменами с сиром Вилданом. Он учтиво поклонился лордам, а ты специально задержала шаг, чтобы поздороваться с рыцарем. Подняв глаза на тебя, он обомлел. Он видел тебя во всех нарядах, во всех состояниях, но сегодняшний образ был безупречным. Стать, красота — поистине подходящие крови.
— Принцесса, я должен был говорить вам это каждую встречу, но хочу начать с этой. Вы необычайно красивы, — сказал он шёпотом, когда вы шли по замку. Ты самодовольно улыбнулась и ответила:
— Благодарю, сир Кристон. Я хочу попросить вас об услуге, как рыцаря.
— Всё, что вы прикажете.
— Я хочу, чтобы вы понаблюдали за всеми во время основного пира, — ещё тише сказала ты, наклонившись ближе к его лицу. — А после рассказали мне, что узнали.
— Вы хотите, чтобы я шпионил для вас? — ему явно это не нравилось.
— Нет, мне нужно лишь узнать кое-что, поверьте, это очень важно. Я всё расскажу, но потом, когда будет время и место. Кристон, вы единственный, кому я доверяю, я хочу рассчитывать на вас.
— Я понял вас, принцесса.
Ты не заметила, но вместе с тобой замедлился и Деймон. Он не слышал вашего разговора, но наблюдал за вами. Принц не вмешивался и никак не подзывал тебя. Ты решила сделать это самостоятельно.
— Sia ao jurnegēre syt nyke?
— Негоже принцессе идти в самом конце, если рыцарю что-то нужно, то пусть сам догоняет тебя, — принц слегка коснулся твоего запястья и ускорил шаг так, что вы снова оказались впереди, рядом с королём.
Увесистые гирлянды в виде тёмно-красных роз и черные ветки папоротника обвивали дворцовые стены, а также все оставшиеся здания. Везде красовался герб Таргариенов. Яркий солнечный свет ударил по глазам, когда вы вышли во двор, где уже присутствовало огромное количество людей, которые различались лишь цветом одежды. Громкие возгласы, смех — тут было явно веселее, чем в Большом зале. Шуты, танцовщицы из Пентоса, огромный стол, на котором было собрано такое изобилие яств, что и вообразить невозможно. Музыка слышалась со всех сторон; барды, казалось, срывали голоса, чтобы их пение мог услышать каждый. Уже выпившие старые лорды тихо подпевали, сидя на стульях. Гибкие, изящные танцовщицы привлекали не только твоё внимание, но и внимание мужчин, которые не стеснялись своего интереса, стоя рядом с женами. Смотря на этот праздник жизни, мысль, что здесь могли говорить о политике и заключать договоры, даже не возникала. Лишь льющийся эль и радостная суматоха.
Веселье било ключом. Гости поздравляли короля, а он с радостью принимал возгласы и крепкие рукопожатия. Тебя не обделяли приветствиями — вместе с Деймоном, десницей и отцом ты пыталась уделить внимание каждому, кто обращался. Ты довольствовалась остатками внимания, ведь скоро придет сестра. В груди промелькнуло маленькое разочарование — ты не помнила, проводили ли что-то подобное в твою честь. Воспевали ли тебя барды? Хотел ли станцевать с тобой каждый лорд, чтобы на мгновенье прикоснуться к ядру великолепия праздника? Солнце припекало — голова уже успела нагреться от щадящих лучей.
Перед твоим взором предстал дом Ланнистеров, а точнее сир Тиланд и лорд Джейсон. Ты вспомнила слова сестры об их схожести и посмеялась в глубине души. Оба высокие, золотоволосые и с улыбкой. Ты заметила их пронизывающий взгляд через толпу. Оба брата о чём-то переговорили, кивнули головой и направились в твою сторону.
— Деймон… — всё, что ты успела сказать, перед тем, как они добрались до вас. Принц моментально понял, в чём дело, и встал ближе к тебе, ничего не произнеся в ответ.
— Ваше величество, — поклон и приветствие произнесено в унисон. — Как я и говорил ранее, наши подарки мы подарим лично принцессе Рейнире, — перехватил Тиланд. — Принц Деймон, — братья кивнули головой. — Принцесса, вы необычайно красивы.
Два брата опустили голову и вытянули руки в ожидании твоей милости. От растерянности боковым взглядом ты смотрела на Деймона в поиске сочувствия, но увидела лишь его ухмылку.
— Прошу, я не могу выбирать между братьями, — ты надменно опустила руку на их уровень глаз и подняла к своей груди, давая понять, что следует встать. Мужчины выпрямились и оглядели друг друга, словно мысленно общаясь.
— Это очень милосердно с вашей стороны, Алексанна, — подал голос лорд Джейсон.
— Да, но не милосердно с вашей, — совершенно безразличным голосом произнёс Деймон и прошёл к столу с блюдами, где стоял Корлис. Он воспользовался моментом ускользнуть от бесед — Визерис провожал его свирепым взглядом, буравя спину.
— Давно не видела вас, лорд Джейсон. Как Утёс Кастерли? — перевела ты.
— Утёс Кастерли терпит изменения, мы решили увеличить сам замок, а может и добавить то, чего не было раньше. Мы будем рады, если вы навестите нас, но ещё больше, если вам придутся по душе наши края, — ты слышала это миллион раз за сегодняшний вечер. Все, кто намеревались получить от тебя взаимную симпатию, использовали похожие речи.
— Не в обиду, перебью тебя, — обратившись к брату, начал сир Тиланд. — Когда я услышал о том, что вы скоро должны приехать в Королевскую Гавань, я был готов отправить корабли за вами, чтобы составить вам компанию и не беспокоить корону.
— Ну, что вы, сир, — его перебил отец.
— Я посчитал бы это за честь, но вы опередили меня, принцесса. За вами не угнаться, — посмеялся он.
Отвращение расползлось по груди. Ты надеялась, что на лице его не было заметно. Нет ничего более мерзкого, чем мужчина, который хвалится тем, что он хотел сделать, но не сделал.
— Боюсь, мой дракон не поместится к вам в корабль, но благодарю вас за хлопоты.
— Я могу постараться сделать так, чтобы на Утёсе Кастерли нашлось для него место.
— Как только я решу прибыть к вам, я сообщу об этом, — с улыбкой отрезала ты.
Мужчины достойно приняли твой ответ. Ещё немного поболтав с королём, а после удалившись, братья продолжили разговаривать между собой и периодически посматривать на тебя.
— Почему ты так строга, дочь моя?
— Оба брата выказывали своё внимание Рейнире, пусть она первая определится со своим мужем, — Визерис, осмотрел тебя с гордостью.
— Я вырастил великолепных дочерей, которые заботятся друг о друге! Молодец, Алексанна!
В душе снова помрачнело. Ты ощутила, что дело тут было не в гордости за личные отношения детей, а в любви к старшей дочери. В том, что он готов принять жертву младшей во имя первого ребёнка. Неужели отцу настолько безразлична твоя судьба? Неужели хочет лишь счастья для одной? Куча подарков, золота, еды и шелков мелькали перед твоими глазами. В мыслях возник вопрос, что же Рейнире делать со всем этим? Неужели всё ей действительно нужно? Ноги гудели, казалось, ты давно столько не пребывала на ногах. Ты сочувственно поглядывала на своего рыцаря, который знаком с этим, как никто другой. На его лице не выступила ни одна эмоция, но ты знала, что он поддерживал тебя, даже если не мог этого показать.
К Визерису подошел мастер над законами — Лионель Стронг. Он поспешно поклонился тебе. Очередное лицо, которое выражало удивление от твоего присутствия. Послышался доклад о том, кто уже был на месте, и что можно переходить к появлению Рейниры, после того как Лионель расскажет обо всех заключениях политических разговоров во дворе деснице и Визерису. Вслед за своим отцом к вам подошёл Харвин Стронг. Без доспехов он казался чуть меньше обычного, но его большие руки и в целом тело не позволяли усомниться в его силе. Его волосы были собраны назад в небольшом хвосте, а лицо слегка поблёскивало от солнца. Он подошёл к тебе и без всяких любезностей начал разговор, несмотря на то, что до этого вы тесно не общались друг с другом:
— Припекает, принцесса? Что ж, у нас одна беда, хоть вам достается и меньше, чем мне. Обычно спасает, если чем-то светлым накрыть голову, но думаю, вы не согласитесь испортить столько времени подготовки.
— Сир Харвин! Остаётся радоваться, что именины проходят не в Дорне, тогда бы даже веер не помог нам, — с радостью ответила ты, сославшись на дам, которые активно пользовались средством от жары.
— Ох, нет, если бы я был в Дорне, то моментально постригся налысо.
— А как же ваша борода?
— Это единственное, с чем я не готов расстаться, вот вы представляете меня без бороды? Я тоже! Какой из меня рыцарь получится, если вы будете видеть перед собой ребёнка?
— Вас сложно счесть ребёнком, — казалось, дышать стало легче.
— Поверьте мне, без бороды я как кхал без косы, — вы оба искренне посмеялись.
— Вас совершенно не узнать без доспехов, у меня сложилось впечатление, что вы были рождены в них.
— Я надеюсь, это комплимент, Алекса. Если бы это было так, я бы столько времени провёл, довольствуясь бездельем. Но я наследник Харренхолла, поэтому безделье мне достаётся лишь по праздникам.
— Да вы собрали все почести, лорд, может вас стоить назвать лорд-сир Харвин?
— Вы уже похоронили моего отца, и нестыдно вам, принцесса? — сквозь его пелену чёрных волос виднелись красивые белые зубы, которыми не все могли похвастаться.
— Как нестыдно наговаривать на дочь короля! Голову с плеч, лорд-сир! — вы снова залились смехом. Визерис с Лионелем даже взглянули на вас, чтобы присмирить. В груди правителя пронеслось удовлетворение.
— Я не видела вас в тронном зале.
— Я всего лишь гость. Если король захочет что-нибудь узнать о Харренхолле, то мой отец будет информировать его об этом лично.
Вы продолжили общаться, но уже более тихо и сдержанно. Сир Харвин был очень лёгким, смешным и остроумным, что доказывало, как просто он мог поднять настроение. Он не выказывал любви к надменному поведению, как подобало любому наследнику, а также к этикету. Возможно, поэтому он нашёл себя в рыцарстве, хоть и вряд ли посвятил бы этому делу всю свою жизнь, ведь на него также пало бремя продолжения рода. Он заговорил о Рейнире первым. Сперва расспрашивая лишь о её сопровождении и расположении духа, далее о его службе рядом с ней. Из его слов следовало, что Рейнина — лучшее, что могло произойти с ним, и он безумно горд прибывать в ее окружении. Ты заметила, как он не мог наговориться о ней, пускай тихо, скрытно, но с огромным запалом и трепетом. Его словно прорвало, так, что он не хотел останавливаться, но и тебе было интересно услышать и поддержать нового приятеля. Ты хотела, чтобы так говорили о тебе. Пробила грусть. Ты не могла совладать с завистью, с тем, что ты тень Рейниры, тем, что вся искренняя любовь доставалась ей. Было нечто в таких разговорах и мероприятия… Кажется, что людей огромное количество и всем есть до тебя дело, но даже они не могут заполнить эту пустоту. Все люди — не те, которые тебе нужны. И вот вы вдвоем, оба с сердечными тяготами, которые некому разделить, стоите и вполголоса, завуалировано пытаетесь раскрыть душу.
«Я сразу смекнул, что во всех Семи Королевствах нельзя найти девушку с такой придурью, как у неё. Я рассудил, что это благословение для меня. Непостоянная, вспыльчивая, сумасбродная — для других это может показаться мукой, но не для меня. Пусть для других мои чувства — порок, но я никогда не был так счастлив. Я без ума от неё». Из Стронга лилось всё больше и больше слов восхищения о твоей сестре. Он выбрал именно тебя, как человека, которому можно довериться, и ты сохранишь его чувства лишь для его избранницы.
Вашу беседу прервал младший брат Стронга — Ларис. Он приковылял к вам благодаря своей трости, на которую опирался. Ларис был невзрачный и бледный. Лишь темнота волос напоминала о том, что его связывало родство со Стронгами. Его челюсть была чуть подана вниз, а губы плотно сжаты, но глаза горели и улыбались.
— Рад знакомству с вами, принцесса, новому, как я полагаю, вы ведь совсем не помните меня спустя столько лет, а может, совсем не поэтому, — начал он.
— Я помню вас, Ларис, но смутно.
— Это хорошо, Алексанна. Боги отнимают одно, но привносят другое. Нас связывает нечто больше, чем вы думаете, — он показал взглядом на свою ногу, напомнив тебе о твоём недуге. — У меня улучшился слух, а у вас?
— Я не могу сказать, что что-то изменилось с того времени, — собеседник немного помотал головой, будто заранее знал, что ты скажешь.
— Буду рад услышать, если вы найдёте ответ. Мы могли бы подружиться, общие проблемы скрепляют, неправда ли? — тебе не нравился его тон и сравнения, но он делал это совсем непринуждённо и даже по-детски. Хоть он был младшим сыном Стронга, выглядел он намного старше своего брата.
— Мы уже дружим, — с улыбкой ответила ты.
— Буду считать это большой возможностью и честью, принцесса. Изумительный наряд, кажется, я уже где-то видел подобие этих тканей и рисунков, не подскажите, на ком? Я могу ошибаться, — на твоих руках выступили мурашки, а в ушах послышался стук собственного сердца.
— К сожалению, мода Вестероса распространяется на всех знатных девушек. Я не удивлюсь, если вы могли заметить такой же наряд, пожалуй, у одной из дам, которая пришла на именины.
— Из твоих уст слова текут, словно мёд из сот. Ты уже забросал принцессу своими вопросами, — вступился Харвин.
— Мы дружим с принцессой, она может также поинтересоваться о чём-то и у меня, если выкажет такое желание. Я знаю, что пары, которые соединены узами любви или брака, стараются одеваться в одном стиле, показав своё единство.
— К счастью или к сожалению, моя свадьба планируется лишь после помолвки моей сестры, поэтому это не относится ко мне.
— Это замечательно, мы ещё не раз встретимся.
— Вы не планируете остаться в Красном Замке?
— Лишь если меня пригласят, принцесса.
— Я буду рада, если вы погостите у нас, — ответила ты натянуто в надежде, что Ларис откажется.
— Благодаря вашей милости я смогу находиться рядом со своим братом и отцом! Ждать их в Харренхоле одному — мучение для меня. Я рад, что обзавёлся таким другом, как вы. — Ты была поражена таким резким изменениям лишь от одного твоего предложения, в котором хотела лишь проявить уважение. Если бы душа могла показывать эмоции, которые испытывает, то это непременно стало бы хмурое лицо с нотками отвращения.
***
Когда все гости прибыли, как в тронном зале, как и во дворе начался самый волнительный момент для Рейниры. Принцесса совместно с отцом прошествовала к лордам. Появление Таргариен сопровождалось громкими возгласами и даже овациями. Все восхищались ей — дамы завидовали. Она одаривала их своим вниманием, в то время как они всеми благами, лишь бы больше впечатлить незамужнюю леди и к тому же дочь короля.
Платье Рейниры было тёмно-бордового цвета с длинным шлейфом. Корсет подчёркивал прелесть фигуры. Толстая золотая цепочка, выполненная в форме косы, моталась из стороны в сторону при каждом движении. На шее красовался герб Таргариенов — золотой трёхглавый дракон, от него струились две красные ленты, создавая подобие крыльев.
Ты стояла в стороне, наблюдая, как её белые волосы слегка покачиваются на ветру. Как лёгок её стан и как смех и улыбка не сходят с её лица, как надменность, самоудовлетворение и пренебрежение наполняли её, когда лорды касались губами её кожи. Отец наслаждался её счастьем, ловил каждый момент. В его глазах — безграничная любовь, и лишь на неё он мог так смотреть. Харвин, казалось, совершенно не замечал тех, кто был с ней рядом, для него существовала лишь она. Даже Деймон услаждал её своей довольной улыбкой и перехлёстом взглядов. Словно позабыв про тебя. Стало ещё больнее.
«Я не должна, не должна». Пытаясь взмолиться богам, чтобы остановить свои помыслы, ты лишь более окунулась в пороки. Ты не хотела это чувствовать, ты любила Рейниру, но ничего не могла поделать. Почему так несправедливо? Всего лишь тень.
Отто подошёл вместе со своей дочерью и выглядел более приветливо, чем все остальные разы вашей встречи. Голубое платье Алисенты невероятно подходило ей, хоть и не выглядело как очень продуманное и изысканное. Сама Хайтауэр всегда представала пред тобой как скромная леди с острым умом, правильным и довольно жёстким воспитанием.
— Принцесса, вы прелестны, — она обхватила твои руки и с искреннем восхищением осмотрела твой наряд.
— Вы тоже. Необычайно! — с откровением ответила ты.
Ты хотела прочесть в глазах Алисенты понимание, хотелось узнать, чувствовала ли она то же самое, и казалось, её ответа и не нужно было. Её положение незавидно тебе. Она не могла удостоиться тем, чем могла ты, и тем более тем, что получала Рейнира. Тебе хотелось, чтобы красоту Хайтауэр также признали, ведь она достойна этого. Но надо ли оно ей?
— Когда-нибудь король решит что-нибудь сделать и для вас, принцесса, — утвердил Отто. Ты удивилась его замечанию, но решила выказать лишь безразличие.
— Я не нуждаюсь в этом, — пытаясь скрыть свои чувства, ты отмахнулась.
— Все хотят получить самый вкусный кусок торта, другое дело, как его съедят в дальнейшем. К сожалению, человек не властен над чувствами, — он повернулся в сторону Деймона и Визериса, которые что-то обсуждали с Рейнирой, — но он властен над разумом. Если бы все полагались лишь на разум — столько войн можно было избежать, сколько душ уберечь от неоправданных надежд.
— Тогда бы жизнь не была так интересна.
— Почему же? Вы когда-нибудь играли в Кайвасса? — ты отрицательно мотнула головой. — В вольных городах Эссоса люди часто проводят своё время, пытаясь превзойти соперника в логике и стратегии. Дом Мартеллов любит играть в неё, возможно, поэтому они до сих не в составе Семи Королевств. При помощи десяти фигур: тяжёлой и легкой конницы, слонов, королей и драконов он имитирует сражение.
— И вы принимали в этом участие?
— Безусловно, принцесса. Алисента была совсем мала, когда я был за Узким морем, к тому же её бы никогда не заинтересовало такое времяпрепровождение.
— Ты можешь ошибаться, отец. Ты рассказываешь очень увлекательно, — она мило улыбнулась и продолжила слушать.
— Уж я-то знаю предпочтения своей дочери. И вот, что я хотел сказать об этом, во время игры ты используешь лишь свою голову, но это не означает, что нельзя реагировать на какие-либо события. Стоит быть лишь умеренным в своих порывах, не показывать намерения и довольствоваться как и поражениям, так и победам.
— И всегда ли ты довольствовался поражениями, брат? — к вам подошел Ормунд, за которым волочился его сын.
— Нет, но это усиливает моё стремление к победе.
— Я подслушал разговор, принцесса, — подал голос Лаймонд. В его глазах ты не могла заметить пылкой заинтересованности или же желания показать себя. — Я с удовольствием подарю её вам. Я видел Кайвассу у нас в Староместе, и это будет честью, если вы примете её, — тебе казалось, что он смотрел куда угодно, кроме твоего лица, даже пробежала мысль, что это говорил совсем не он, а кто-то озвучивал его мысли и намерения.
— Я думала, что сегодня все дары предназначены Рейнире, — скептически отозвалась ты. Отто глубоко вздохнул и переглянулся с Ормундом.
— Мы никого не выделяем, Алексанна. Сегодня день Рейниры, но следующий будет такой, как и прежде. В нашей семье с нашими друзьями и союзниками мы едины, — ты долгим взглядом осмотрела Отто. Ты чувствовала его раздражение, но то, что он говорил, совсем не подтверждало этого. Казалось, он даже пытался утешить. Ты пожурила себя в душе, что пытаешься осудить человека, который выказывает сочувствие.
— Да, я буду очень вам признательна, — ответила ты Лаймонду.
Алисента расцвела, поняв, что хотели сделать отец и дядя. Она хорошо относилась к тебе и радовалась возможности породниться. А для тебя это было лишь глупой шуткой.
Ваше внимание привлекла шумиха, которая исходила от места, где находилась Рейнира. Визерис схватил Деймона за предплечье. Принц угрожающе кидал взгляд то на короля, то на свою жену, которая взирала на него снизу вверх, сидя на стуле.
«Я разберусь со своей женой сам. Если я сказал, что она и её дом остаётся здесь, значит так и будет. Она не будет сидеть там, где находится моя семья, изображая себя её частью». Ты впервые видела его в таком гневе. Что же между ними?
***
Ты ловила недовольные взгляды Рейниры из-за твоего положения за столом. Должно быть, она хотела, чтобы место рядом с отцом занял её дядя, выделив её как именинницу и избавив от конкуренции, но этого не произошло. Вам так и не удалось побеседовать, но её мимика была довольно красноречива. Ей не пришелся по вкусу ни твой наряд, ни твое присутствие с отцом в первой части дня. Одно место, которое предназначалось леди Ройс, пустовало. Присутствовало неутолимое желание уточнить произошедшее во дворе, но подходящего момента всё не находилось. Десница довольствовался местом рядом с Рейнирой, получая демонстративный и жесткий взгляд, который указывал на то, что место рядом с тобой займет лишь Деймон.
Обилие вкусовых яств радовало глаз. Пирог с почками, голубями, миногой прибывали на каждом столе гостей, и как только король объявил о начале пира, приглашенные налетели на радости для живота. Рука именинницы хотела захватить лимонные пирожные, как только сладость появилась в поле зрения. Засахаренные сливы, миндаль, заварной крем — единственное, что интересовало принцессу, если не считать её муки насчет танца с рыцарем сестры. Ты же отдавала предпочтение мясу, которое, как говорил Деймон, негоже пить без вина, которое уже можно было вкусить.
Дары всё прибывали к Рейнире: шелк, бархат, золото и наряды. Корабль, который уже стоял в гавани, был презентован Ланнистерами. В какой-то момент король не удержался и зевком остановил их презентацию. Он получил название «Нира», вероятно, в честь Таргариен. Ты усмехнулась от таких резких прыжков братьев то к тебе, то к сестре.
— Даже если они отполируют свою задницу золотом, покроют им весь свой замок, они всё равно останутся лишь Ланнистерами, окружёнными ветками от своего гнезда, — ты усмехнулась на замечание Деймона.
— Они необычайно самолюбивы.
— Нет, душа моя, больше себя они любят лишь золото, которое они находят, пробираясь через свой сортир.
Его тело было повернуто к тебе таким образом, что он мог любоваться твоим лицом. Хайтауэр посмотрел на вас, когда ты стала хихикать. Отто встал из-за стола и вышел в центр зала. Алисента светилась как никогда. Её глаза блуждали по королевскому столу, и в тот момент, когда Визерис одарил её улыбкой, щеки покрылись румянцем, а глаза смущённо перевелись к имениннице. Необычайное волнение, симпатию и трепетание они чувствовали друг другу. И, казалось, такая тайна объединяла Хайтауэр с королём, что сердце Деймона пропустило удар. Огромное количество бочек с различными сортами вина было продемонстрировано и поднесено в честь Рейниры. Ты с интересом наблюдала за тем, чего ещё ни разу не пробовала.
— Поверь мне, Алекса, лучшего вина, чем за Узким Морем, не найти нигде.
— У Хайтауэров свои виноградники.
— Мало иметь кусок стали, важны способности. К тому же солнце в Староместе печёт совсем по-другому, чем, к примеру, в Пентосе. Когда-нибудь мы вместе отправимся туда, и я докажу тебе это.
— Мне кажется, вы дали мне уже довольное количество обещаний, принц Деймон, — с лёгкой улыбкой, но весьма колко ответила ты. Он вскинул бровь в удивлении, но вместе с этим с удовлетворением.
— Иногда нужно немного подождать, чтобы насладиться обещанным, — шепотом проговорил он.
— Я не люблю ждать.
Ты повернулась к Деймону и взглянула на его слегка приоткрытые губы. То, что ты испытывала, находясь рядом с ним, было невозможно описать. Поддавшись порыву безмятежности, ты хотела раствориться в своих чувствах, но что-то не давало, что-то держало. Ты отвела взгляд от дяди и врезалась в чёрные глаза рыцаря, который озабоченно смотрел на тебя. Между тобой и принцем тут же появилась преграда. Множество вопросов: почему он так относится к своей жене; где пропадает, если в Красном Замке он не появляется; кто эта женщина, с которой Деймон проводит свои дни и про которую знает весь двор? И почему так тяжело смотреть на Кристона, когда рядом с тобой дядя?
Таргариен заметил смену на твоём лице, вызванную вниманием рыцаря. Он недовольно выдохнул и откинулся на стул, увеличив расстояние между вами.
— И что же хочет принцесса? — ты слегка помедлила, заметив, что Деймон переменился, так же как и ты.
— Увидеть то, что я не знаю. Испытать то, что ещё не испытывала.
Дом Веларионов был необычайно статен и красив, но ты совершенно ничего не слышала из-за призмы своего потока мыслей. Ответ остался без внимания. Ты почувствовала грусть, которая накатила с большой силой, а присутствие рядом с тобой причины такого настроения ещё больше усугубило положение. Лейна Веларион слегка наклонила голову в вашу сторону, осмотрела Деймона, одарив его своей кроткой улыбкой. Это не убежало от твоего внимания, так же как и Деймона. Девушка была чуть старше тебя, прекрасная и невероятно нежная — наблюдая за её движениями и приветливостью, сердце сжалось. Твоя сестра была дружна с ней, так что ты слышала лишь положительные рассказы о ней. Но злость подступила к челюсти и расплескала свой яд. Краем взгляда ты заметила взаимность Деймона, отчего рука сильнее сжала кубок. Он не видел её давно и отметил, что растут не только его племянницы. Для него она была красива, но не более.
Насколько ты была глупа? Насколько слепа? Неужели ты придала такое большое значение мимолётной утехе? Ты потеряла контроль в этой игре, проявила чувства, позволила себе влюбиться. Большой палец налился красным цветом от усилий над стеклянным прибором. Выдох. Решение, которое ты принимаешь в голове, даётся легко и совсем не трогает тебя, но это лишь самообман. Ты выходишь из игры, не допустишь душевной боли, которую испытываешь. Тебе он не нужен.
Танцы настигли тебя в тот самый момент, когда ты нуждалась в них больше всего. Выйдя из-за стола, ты попыталась произвести впечатление, что твоя душа непоколебима, что ничего не выведет тебя из себя. Группа молодых мужчин выстроилась в ряд, подле них — девушки. Рейнира и Лейна встали по бокам от тебя. Вы переглянулись, но тебя взволновало и взбудоражило совершенно не это.
Отто, наблюдая за первым групповым танцем, сдвинулся на место Рейниры, чтобы побеседовать с королём о теме, которая его волновала. Тот, совсем безразлично и не обращая внимания, приковал взгляд к Алисенте, которая пробуждала в нем молодость. Её легкость в танце, улыбка веселили Визериса. Он непременно хотел встретиться с ней после пира.
— Ваша милость, я хотел отметить то, что заметно всем, и о том, что говорят за спинами, — Визерис отвлёкся от «картины» и обратил взор на Отто. — Дело в вашей дочери, в Алексанне, а также вашем брате. Деймон проявляет не только знаки внимания к ней, но и нечто большее, и это моя лишь самая светлая догадка. Вы знаете его нрав, знаете, что может быть у него на уме. Девушка ещё юна и неопытна, вы, как отец, должны прервать их столь тесное общение.
— Как так вышло, что все замечают то, чего не вижу я, Отто? — с усмешкой отметил король.
— Я ни в коем случае не обвиняю вас, ваша милость, лишь хочу отметить, что их отношения могут сказаться на всех нас. На будущем вашей дочери. Я не буду рассказывать, как тяжело будет найти достойного супруга, если вскроется…
— Отто! Я не вижу этого! То, что они сели за один стол — не значит, что мой брат пытается соблазнить мою дочь! — тише сказал Визерис, чтобы их разговор никто не услышал.
— Да будет так. Но я бы советовал задуматься над претендентом на руку Алексанны. Хочу сообщить вам, что мой брат, Ормунд, выказал своё желание выдать замуж своего сына. Я считаю, это отличная возможность. К тому же, если Алекса обретёт семью первая, Рейнира потянется за младшей сестрой.
— Все Семь Королевств хотят получить моих дочерей, и что же мне, отдавать их всем, кто этого желает? Для меня важнее то, что хотят мои дочери.
— Дочери — тонкая материя, и без нас они сломаются. Мы их оберегаем и желаем им лишь счастья, но порой из-за своей неопытности они упускают его. У нас за плечами годы жизни, и правильно подобранный супруг лишь скрасит их существование.
Деймон наблюдал за происходящим в зале, а именно за тобой. Все движения, порывы рук, всплеск волос и острый взгляд, которым ты его ослепляла, — волновали его. Красное вино оставляло отпечаток на его губах. Твоей парой на несколько движений оказался лорд Блэквуд. В один момент он взирал на тебя с восхищением, с трепетом — с аккуратностью касался руки, а в следующее мгновение смотрел на сира Коля. На что этот выскочка может рассчитывать? Почему он вызывает в тебе такие чувства, что ты моментально меняешься? Неужели он может стать конкурентом за твоё сердце? Деймон примирялся с тем, как ты собирала мужские сердца и взгляды, то, как они касались тебя, в то время как он не мог. Он понимал, что вы собрали достаточное количество внимания. Боясь опорочить, боясь стать провокатором, он решил повременить с танцем, который должен был состояться, которого желал. Юность, которую ты излучала, заставляла усомниться в устоявшихся намерениях. Он не мог тебе ничего дать, Деймон был связан узами брака, которые брат не позволял разорвать. Он отпил ещё вина. Ничего он не хотел так сильно, ничего не видел так отчётливо в своих желаниях, как тебя.
Воспользовавшись шумихой, Рейнира подплыла к сиру Кристону. Её было тяжело не заметить, отчего рыцарь засмущался и начал разговор первым:
— У меня не было возможности поздравить вас лично, принцесса. Примите все мои самые искренние пожелания.
— Вы выполняете свой долг, не извиняйтесь. Я хотела спросить о вашем самочувствии, ведь вы стояли целый день на жаре, а теперь приходится и здесь.
— Мой долг, принцесса, — она слегка помедлила, обдумала правильность того, что планировала сделать.
— Я хочу станцевать с вами, сир Кристон, — выпалила Рейнира, не сдержавшись. Она вспомнила то время, когда только избрала Коля в рыцари и как заставила его помочь отточить движения пляски перед подобным мероприятием, — как раньше, — Кристон растерялся и слегка поджал губы.
— Я не могу, принцесса. Здесь полно лордов, а я…
— Не здесь, мы можем встретиться позже. Я давно вас не видела, нам так и не удалось пообщаться.
— Я даже не знаю…
— Не заставляйте меня просить вас дважды. Я пришлю вам указания, где мы встретимся.
Она резко развернулась и удалилась, оставив Кристона в смешанных чувствах. У него не было такого желания, а также свободного времени, но он не мог отказать Рейнире. Ему было интересно столь активное проявление внимание в его сторону после того, как он был отправлен на Драконий Камень. Он охладел к Рейнире, приоритеты поменялись, так же как и его чувства. Она оставила его в долгих раздумьях, и Кристон надеялся, что это действие спровоцировано одурманенным сознанием.
Ты танцевала со всеми, лишь бы не сидеть рядом с тем, кто мог вывести твою душу из равновесия. Ты пошла на жертвы, уделив время даже одному из Ланнистеров, который уже выпил достаточное количество дурмана и чуть ли не валился с ног. Забавно, но ты так и не поняла, с кем именно из братьев столкнулась. Тебе было противно от себя, противно оттого, что сам Деймон не сидел на месте. Даже показалось странным, что сразу после твоего танца с Лаймондом последовал танец Деймона с Алисентой. Лицо Отто было неописуемо — тебе казалось, что всё происходящее тот воспринимает лишь как дурачество, но всё это было до момента, как он взял руку Веларион. Весь их танец ты провела, пытаясь сконцентрироваться на кроличьей ножке, пытаясь не поднимать взгляд.
***
Вечер шёл, но для короля настал самый важный момент, к которому он долго готовился. Приказав страже проводить к нему Рейниру, он ожидал её прихода. У него осталась последняя надежда, это должна была быть она. Визерис встретил её встревоженный взгляд, но для него это было намного волнительнее. Он проводил рукой по горящему огню от свечей в попытке обмануть свои чувства.
— Ты унаследовала всё лучшее от матери, дочь моя, — заметил он, услышав её.
— Отец?
— Балерион был последний, кто видел Древнюю Валирию. Её величие и падение. Что ты видишь, глядя на драконов? — воцарилась небольшая тишина.
— Что? Я не понимаю, к чему это.
— Отвечай, что ты видишь, — отрезающе ответил Визерис.
— Я вижу нас. Говорят, что Таргариены ближе к богам, чем к людям, но это лишь из-за драконов. Без них мы такие же, как все.
— Мы властны над ними?
— Мы разговаривали с Алексой о истории Валирии. Она считает, что наши предки создали драконов, но я не думаю, что это так. Мы не можем им противостоять или сравниться с ними.
— Сосредоточение на нашем всемогуществе погубило Валирию. Каждый король должен это понимать, — немного помедлив, он дополнил, — и королева. Ты веришь в пророчества, Рейнира?
— Благодаря нему мы здесь. Благодаря нему наш род не погиб, — Визерис улыбнулся, услышав подтверждение своих слов.
— Я потратил годы в ожидании сына, не замечая, что имею. Я хочу разделить с тобой твой праздник и хочу подарить тебе то самое большое, что имею — свой трон. Я нарекаю тебя наследницей Семи Королевств.
— А как же Деймон?
— Он не сможет сохранить то, что мы создали. Я верю в тебя. Это не только благословение, но и проклятие, — он видел, как у неё накатились слёзы, как страх с ответственностью возлегли на её плечи. — Я должен сказать тебе кое-что ещё, может, тебе будет тяжело, но ты должна понять. Да, Эйгон взглянул на Черноводную с Драконьего Камня и увидел богатую землю, но его вели за собой не только амбиции. Это был сон. Так же, как Дейнис увидела конец Валирии, Эйгон увидел конец мира людей, и он начнется с ужасной зимы, что придёт с дальнего севера. Эйгон видел кромешную тьму, летящую на ветрах, и то, что таится в ней, уничтожит мир живых. Когда придёт великая зима, Рейнира, весь Вестерос должен сражаться, и, чтобы уцелел мир людей, на Железном троне должен сидеть Таргариен. Король или королева, достаточно сильные, чтобы объединить всех перед тем, что грядет. Эйгон назвал сон песней льда и пламени, — Визерис ухватился за кинжал из валирийской стали, который висел на ремне. — Это предсказание передается от королей к наследникам. Теперь ты должна хранить её и защищать. Обещай, Рейнира. Обещай мне.
— Я обещаю, отец. — По её щеке скатилась слеза. Визерис притянул её лоб к своим губам и зажмурился, пытаясь сдержать подкатившиеся слёзы. Одна всё же предательски упала на белоснежные волосы дочери. Он был счастлив и опечален одновременно. Она выросла, теперь в её хрупких руках весь мир, и она, совсем недавно маленькая девочка, получила новый титул. Он поможет ей, обязательно поможет.
— Я сам объявлю о своем решении, пусть этот разговор останется между нами.
***
Плащ Деймона метался из стороны в сторону. Было уже давно за полночь, и Рейнира вот-вот должна была оказаться в своих покоях. Он сомневался в правильности своих намерений, но он должен был обезопасить себя. Он должен быть уверен, что точно станет наследником. Деймон ругал себя, что, несмотря на то, что все усилия по доставке письма были уже осуществлены, а план проведения сегодняшней ночи был составлен, мысли крутились вокруг Алексанны. То, что он довольствовался лишь её кратким присутствием, таким же кратким разговором, а потом полным игнорированием — пробуждало огонь в душе. Он не мог этого оставить, он не мог отпустить. Деймон хотел знать, что ты его, знать, что этот сир ничего не значит, хотел показать, что можно обрести, если ты останешься с ним, если станешь его.
Тяжелые ботинки били по камню. Он не мог совладать с собой, отчего скрипел зубами. Неужели какие-то чувства возьмут верх над сознанием? Неужели он готов утонуть в них? Он не хотел, чтобы ты стала его препятствием, не хотел быть слабым, не хотел чувствовать, как твоё настроение и отношение к нему могло влиять. Деймон вцепился руками в камень и сильно сжал, издав протяжный рык. Он вспомнил твои танцы с другими, чужие взгляды, прикосновения. Твой запах, сбивающееся дыхание, то, как ты выражаешь свои чувства, твой дразнящий язык и невероятное притяжение. То, как он мечтал разорвать на части Коля, то, какие на ощупь твои губы.
— Сука, — его удар пришёлся на стену, оставив небольшую рану на костяшке. Он с прежним рыком двинулся с места и помчался к тому самому балкону возле Богорощи, надеясь увидеть горящий свет в твоей опочивальне. Он проклинал всех богов, которые послали тебя ему, сделав его бессильным.
