после армагеддона будем мы

      Запись от 23.06.1955 — Лаборант шестьсот сорок восемь… у меня руки заняты! Принесите шприц и салфетки. Так, лаборант шестьсот сорок восемь, записывайте информацию: по своим пластическим свойствам улучшенный нейрополимер, — послышалось несколько чавкающих звуков, — Значительно превосходит предыдущие образцы… Здравствуйте, майор Нечаев. Вов, сотри запись. — Это так не работает, — хмыкнул другой голос: очевидно, Сергея, — У тебя что, руки в этой жиже застряли? О, салфетки, спасибо. У меня как раз пальцы жирные, — что-то зашуршало так громко, что перебило возмущения Харитона, — Ебучие пироги из столовой. Так тебе помочь руки вытащить, или что? — Товарищ майор, не трогайте полимер! Ну, замечательно. Лаборант шестьсот сорок восемь, позовите сюда кого-нибудь… И закройте щебетарь уже!       Харитон сдул со лба русую прядь и почесал нос плечом. Теперь в полимере было уже три ладони: две его руки и одна — майора Нечаева. Полимер не сопротивлялся, но и вытащить из него хотя бы палец было невозможно. Захаров вздохнул и, пользуясь случаем, продолжил ощупывать полимер изнутри, совершенно игнорируя недовольное «сопли какие-то» от Сергея.       Закрытый щебетарь лежал в нескольких сантиметрах от полимерной кучи. Харитон недовольно взглянул на него: — Из-за вас, товарищ майор, хорошую вещь зря потратили. Его только уничтожать теперь, — проговорил он, пытаясь найти взглядом лаборанта, который должен был привести кого-нибудь на помощь.       Нечаев усмехнулся и сунул ладонь поглубже в полимер. — Зачем же уничтожать? На память оставим, для потомков, — он толкнул полимер в сторону Харитона, и куча пошла явными волнами, зажевывая рукава белого лабораторного халата. — Да не дергайтесь вы! — он хотел прибавить что-то еще, но к ним уже, смеясь, за Вовчиком спешили другие сотрудники лаборатории.       Когда их освободили, Харитон принялся недовольно вытирать руки салфетками. Нечаев, ворча на остатки полимера, тщательно стирал «эти сопли» с пальцев, когда Харитон вдруг вспомнил: — Зачем заходил-то? Про свой обед рассказать?       Нечаев задумался, задумался, чертыхнулся и смял салфетку. — А вот забыл, Храз. Ебучие пироги, — он вытер пальцы о комбинезон, для верности, и хлопнул Харитона по плечу, — Ладно, вспомню, еще приду.       Захаров вернулся к своей полимерной куче и потому не заметил, как, уходя, Сергей стянул со стола закрытый щебетарь и сунул себе в нагрудный карман.       Запись от 1.07.1955. — Сеченов приходил, сказал, чтобы вы к нему в кабинет подошли, как освободитесь. А? Это что? — Кофе от товарища Нечаева, -послышался металлически-ровный голос Вовчика, и что-то стукнуло совсем рядом с щебетарем. Харитон довольно хмыкнул и продолжил, уже явно побулькивая: — Спасибо. Так вот, после этого… — он поперхнулся и закашлялся, — Майор Нечаев! Что за глупые шутки! Лаборант двести тридцать, закройте щебетарь. Сам ему скажу… Что? Да кофе он пересолил, Люб. Детский сад. Лаборант двести- а, вы двести восемьдесят. Закройте щебетарь уже. На Нечаева не напасешься.       Раздраженный Харитон с кружкой в руке вышел из лифта и широкими шагами направился к бронированной двери. Код он не знал и принялся подбирать, барабаня по кнопкам, пока дверь не распахнулась и оттуда не вышел Нечаев собственной персоной. — Где пожар, чего стучишь? — хмыкнул он, оглядев злющего Храза, — О, кофе. Спасибо. А чего Вовчика не послал?       Сергей ухмыльнулся — у Захарова разве что пар из ушей не валил. Он невозмутимо взял кружку, отхлебнул и тут же выплюнул все в сторону. Харитон только вовремя отскочить успел. Нечаев сдержанно (в смысле, вполголоса — выражения выбирать он даже не думал) выматерился и вытер губы. — Храз, ну что за глупости? — Вы у меня спрашиваете? — взвился Харитон и сложил руки на груди, — Это вы мне такой кофе передали! Вкусно, товарищ майор?       Сергей явно задумался. — Я? — он повернул кружку и увидел печать своего же подразделения, — Ну да, я. Странно, я вроде сахар клал… — Нечаев потер шею, зачем-то понюхал кофе и вдруг хлопнул себя по лбу, — Опять Элеанора порядок в шкафу наводила. Харитон, да подожди, я перепутал просто! Кружку хоть забери.       Запись от 8.07.1955. — Пишешь уже? Ага. Харитон Радеонович, пойдешь в театр? Гоголя дают. Всё, закрывай, отнеси начальнику отдела Захарову.       Запись от 8.07.1955 — Не пойду.       Запись от 8.07.1955 — Храз, да перепутал я. Они в одинаковых банках были, оба белые, как ебучие пирамидки*. Ну, не хочешь в театр, пошли погуляем просто. На лодке покатаемся. Ты в лаборатории ночуешь уже, вон, круги под глазами какие. Конец связи.       Вечером Харитон сидел в лодке, уперев локти в колени, и рассматривал проплывающие над ними кроны деревьев. Последние полчаса лодка плыла сама, а Нечаев полулежал, свесив одну руку в мутную воду. Харитон делал вид, что все еще злился, но в воздухе пахло липами, от реки тянуло свежестью, и он чувствовал, что и вправду засиделся в лаборатории слишком долго. Было хорошо.       Сергей вытащил пальцы из воды и выпрямился — над головой зажужжал робот. Он протянул руку к подлетевшей сипухе, сунул ей монетку и отдал стакан газировки Захарову. Мороженое он благоразумно решил не покупать. — Ну хватит дуться-то, а? Вот, это точно не соленое.       Харитон вздохнул. По его прикидкам, вместе с газировкой товарищ майор предложил ему около двух миллионов различных речных бактерий.       Запись от 1.08.1955 — Кому: начальнику управления нейробиологии Сеченову Д.С. От кого: начальника отдела Захарова Х.Р. Объяснительная. Я, Захаров Харитон Радеонович, опоздал на смену от первого-ноль-восьмого-пятьдесят-пятого по причине поломки личного транспорта. Приношу свои искренние извинения. Обещаю, что этого больше не повторится. Запись голоса прошу считать верной. Конец сообщения. — По причине поломки личного транспорта? — Нечаев хохотнул и щедро отхлебнул кофе.       Харитон яростно переодевался за створкой шкафа. — Это хоть на правду похоже! А ты что придумывать будешь? — он сдернул свитер и стал расправлять рукава рубашки.       Сергей вздохнул и открыл свой щебетарь. — Начальнику… короче, Сеченову Д.С от майора Нечаева. Опоздал, виноват. Больше не повторится. Запись голоса… — Да ебучие пироги! — вдруг вскрикнул Харитон, — Ты что, мой свитер надел? Как ты в него влез-то вообще? Ладно, лаборант пятьсот четырнадцать, отнесите щебетари товарищу Сеченову. — Тош, стой! Я же не записал нормально!       Вовчик захлопнул щебетарь и, выудив еще один из-под груды вещей Захарова, бережно понес оба устройства вон из лаборатории. Нечаев потер лоб: кажется, доигрались. — Ну все, ебучие пироги, посыпались, — вздохнул он и одним глотком допил кофе, — Зря про машину придумывал, пионер.       Харитон высунулся из-за шкафа, взъерошенный, красный и сердитый одновременно. — Как ты меня назвал?!       Нечаев поперхнулся, но быстро нашелся: — Пионер, говорю. Всем ребятам пример, — он набросил халат (явно чей-то чужой) на плечи и взял Харитона за руку, вытаскивая в коридор, — Пошли Вовчика догонять, если повезет.       В дверях он обернулся, дожидаясь, пока Захаров торопливо застегнет пуговицы халата, и хитро усмехнулся: — А еще про пироги скажешь?       Запись от 25.08.1955. — Храз, потише же, ну пожалуйста. Какой ты у меня громкий, я и так знаю, что тебе хорошо. Но всему Челомею об этом знать не обязательно… Черт! Вот так делать не надо, — что-то грохнулось совсем рядом и загрохотало — видимо, упала карандашница. Следующими посыпались колбы.       Харитон глухо застонал и уперся в столешницу лбом. Были слышны шлепки, шорох ткани и ритмичный скрип вместе с тяжелым дыханием. — Ай! Нечаев! Руки… — Захаров, судя по звуку, отлично получил по заднице. — Да всё, всё, понял, не буду больше, — примирительно хмыкнул Сергей, — Ну прости, прости, хороший мой.       Судя по звукам, извиняться он предпочитал поцелуями и чем-то еще, от чего Харитон тяжело выдохнул и прошептал что-то ласковое, но неразличимое. — Давай еще. М-гм, вот так… Блядь! Щебетарь! Ах, ах, Нечаев, да остановись ты, — послышались совсем другие шлепки: похоже, Сергею досталось по загребущим рукам, — Мы щебетарь открыли случайно. — Ебучие пироги.       Нечаев уткнулся ему в спину и засмеялся. Харитон недовольно повел лопатками, потянулся, чтобы захлопнуть щебетарь, и втиснул его в ладонь Сергея. Тот поцеловал его в мокрую растрепанную макушку и на пробу двинулся бедрами внутрь. — Продолжать-то будем, товарищ ученый? — Нечаев сунул щебетарь в карман брюк. Харитон кивнул, жмурясь и тяжело дыша: как будто подготавливал свой красивый голос, — А штуку я сохраню. Переслушивать потом буду.       Харитон ткнулся в столешницу лбом и заявил, что еще хоть слово о щебетаре — и продолжать Сергей будет сам и исключительно у себя дома.