Фиолетовая кровь

      — О чём ты?       Внушительное расстояние и форма Чёрного Крыла мешали хорошенько рассмотреть незнакомцев. Невозможно было определить их принадлежность или непринадлежность полиции, но Энгель, схватив Марцию за плечи, заведомо каждого прожигал презрительным взглядом.       — Мы всю жизнь наблюдаем за полицией, сестрица. Они блюстят закон на наших глазах. Неужто не видно, что эти… похожи на дикарей? Никакой привычной нам выдержки, стати.       — Я не знаю… — у Марции исчезло настроение язвить. Она хотела добавить, что не тратила драгоценные годы жизни на шпионаж за хранителями порядка, но и так уже достаточно нагрубила ночью. Если Энгелю казалось, будто чужаки не действовали, как обычно действовало Чёрное Крыло, то пускай. Но одно точно подтверждало странность увиденного — абсолютное отсутствие острокрылов поблизости. — А вообще, да. Где все рептилии? Ни разу не видела, чтобы при таком количестве чернокрыловцев рядом не сидела хотя бы одна тварь.       — Именно, — кивнул Энгель. — Может, это переодетые самозванцы. Оседлать острокрылов им не под силу. Давай поспешим.       Марция сосредоточилась на плетении. Кровь тут же покорно загорелась адреналином. Чувствовалось, как годами подавляемый потенциал не просто требовал свободы, но и поощрял за допущение к ней. Чем больше Марция плела, тем податливее колдовство себя вело: доселе неподвластные способности звали их распробовать, приумножить в силе, обещали сладко наградить.       — Несправедливое правило мироздания, — так всегда говорил Энгель. — Кому-то годами приходится пробуждать в организме хотя бы крупицу могущества и проливать пот и кровь, а чародеям всё и сразу достаётся по праву рождения.       Марция лишь пожимала плечами.       — Да, ещё кто-то рождается богатым, а кто-то бедным, в этом и заключается баланс, — считала она.       В бесшумной вспышке тумана Боне перенеслись вниз. К горлу подкатил закономерный позыв тошноты, но прошёл, как только ноги ощутили под собой твёрдую землю. Под шатром никого не оказалось, лишь десятки ящиков, нагромождённые друг на друга, прятали под плотными досками взрывчатку. О ней оповещали предупреждающие знаки. За ящиками чернела дыра, ведшая далеко в глубины шахты. Жуткое отверстие в земле явно использовали для дополнительного входа — оно располагалось очень далеко от рельсов, по которым обычно ползли вагонетки. Может, новый спуск потребовался после обвала. От одного взгляда в подземную бездну на Марцию накатила немощь.       — Вот почему шатёр такой мелкий в сравнении с остальными, только чтобы дыру прикрыть и взрывчатку, — прошептала она. — Как думаешь, сейчас это единственный спуск вниз?       Энгель потряс из стороны в сторону сброшенный вниз трос.       — Платину сложно поднимать по верёвке, и механизма поблизости никакого нет, — сказал он. — Может, у рельсов есть другой путь. Но давай спустимся здесь, пока тихо.       Жуткая, ужасная идея, подумала Марция. Но, пока их никто не обнаружил среди ящиков, пока из глубины доносилась многообещающая мёртвая тишина, она предпочла рискнуть.       Энгель вызвался первым. Марция отправилась следом. Спускаться по тросу оказалось не столь сложно, сколь представлять обратный подъём по нему, но ладони жгло, а лишённое выносливости тело сопротивлялось и ныло от усталости. И ранение в плече быстро напомнило о себе. К счастью, физические страдания снова меркли на фоне тревожности, навеянной бездонным мраком.       Он, будто многоликий океан, со всех сторон тянул к Марции липкие лапы-водоросли, велел призрачным рыбам-удильщикам щелкать рядами зубов-лезвий.       — Энгель, долго там ещё? — она выдохлась, может, на первой трети пути. Прекратила скользить вниз, повисла, обвила трос всеми руками и ногами.       — Пока что дна не вижу, — отозвался Энгель. — И воздух здесь другой какой-то, голова кружится.       — Ещё бы, — следовало заранее позаботиться о повязках на лицо, не зря же Думал писал в дневнике о ядовитом паре. Как же они забыли? Всё спешка была виновата.       Марция крепче сжала бёдрами трос и, вопреки здравому смыслу, сделала глубокий вдох, в котором так нуждалась. Страх оборваться вниз накалялся с каждой секундой. Она захихикала.       — Что ж, братишка, какая участь ждёт нас первой — задохнуться или превратиться в лепёшки?       — Нас — не знаю, а тебя — получить от меня стих про сестрицу, с которой невозможно путешествовать, потому что она всё время ворчит.       — Нашёл, что называть путешествием… Проклятье.       Ноги ступили на драгоценную землю через непонятный отрезок времени. Марции и Энгелю страшно повезло, что никто не карабкался в те минуты им навстречу и никто не спускался за ними. Каменная крошка тут же замарала ботинки, темноту прогнал свет редких ламп, разбросанных по округе. Самым пугающим оказалось обнаружить отсутствие кого-либо поблизости. Все чернокрыловцы будто вымерли, ушли наверх, к теплу утреннего неба, отвергли гнетущую мглу и пыльный воздух. И насекомых, то и дело бездушно повисавших в пространстве.       — Может, они добыли достаточно платины и готовят к финальной погрузке, вот и сбежались наверх, — предположил Энгель. Он достал нож и собрался рвать свою рубашку, но Марция спохватилась:       — Я ношу с собой марлю, не нужно, — она подготовила самодельные маски и смочила их отрезвляющим настоем, который постоянно носила с собой. Иногда он помогал ненадолго унять бешеный смех, если тот подкатывал не слишком вовремя. Вдохи сразу дались легче, хотя в воздухе видимых испарений не присутствовало. — Это место похоже на какой-то особенный проход. И следов завалов здесь нет… Расчистили уже?       — Мы видели платину, значит, до месторождения они докопались. Возможно, отсюда. Проложили новый путь ближе к месту, где случилась беда, — Энгель осторожно ступил вперёд, обвив пальцы Марции своими. — Забавно. А народу лапшу на уши вешают, мол, никакой платины, обвалами занимаются, трупы ищут. Одним богам известно, как они их ищут.       Забавное выражение, отметила Марция, учитывая подавляющую нерелигиозность жителей Гелториона. Энгель любил иронизировать над очевидным, это было очень в его стиле.       Боне побрели дальше, даже до конца не понимая в поисках чего. Словно дети, отправившиеся в бессмысленное, но возбудившее сердце приключение, они уповали на интуицию. Будто вот: снова стукнуло пять, настал момент исследовать подвал сгоревшего особняка и играть в детективов. Марция в полной мере даже не осознавала, насколько такая вылазка угрожала их жизни. Или осознавала далеко на подкорке, но позволила себе ослепнуть и не думать.       Когда на пути встретились первые люди в форме, Энгель и Марция улизнули в укрытие — полумрак и большое пространство позволяли легко спрятаться. Чем дальше удавалось пройти, тем быстрее забывалось то, каким был мир над землёй. С каждым шагом накатывал всё больший холод. Будто шторм, зацеловывавший маяк, он разбивался о тело брызгами.       Путь вёл прямо, сильно не плутал, не вихрился дорожками. Одинокие стражи встречались редко: либо лениво брели к выходу, либо вели записи. В пепельных стенах проходов не блестели ни платина, ни другие драгоценные металлы. Ничего.       — Что-то я совсем ничего не понимаю. Если это место протаранили позже, то как они успели за две недели-то? — наконец тихо вопросил Энгель. Подземные глубины хранили тишь и благодать. Ни трупов, ни обвалов, ни следов активной работы — ничего.       — Может, обвал был просто разыгран? Там, подальше. А этой дорогой в самом деле проходила группа, которую потом сбили со следа и убрали, — предположила Марция.       Дальше, словно подтверждая озвученные мысли, появились растения. Как и упоминал Думал, ярко-фиолетовые, набухшие и искрящиеся. Марция сразу же застыла и остановила Энгеля, жестами показав, что стоило опять смочить повязки. Сочные бутоны служили новым источником света, испепеляя темноту сиреневым сиянием. Природное любопытство потянуло Марцию рассмотреть всё поближе.       Она присела над венериной мухоловкой. С острых зубчиков той стекала пена. Падая на землю, она шипела, впитывалась и тут же превращалась в дымок. Он расползался по окрестностям и делал воздух приторно сладким. Повязка позволяла не дышать всей пыльцой, но часть дурмана всё равно проникала в ноздри. От него становилось… дивно и расслабленно.       Или, наоборот, бодро и уверенно?       — Смотри, здесь растут известные нам растения, — заговорила Марция, подозвав Энгеля ближе. — Мухоловка, мох, теневой лишай… Там вижу корнесвет. Ничего экзотического, кроме цвета. И наполнения.       — Никогда прежде такой жижи не видел, — брат потянул к мухоловке руку, но оказался пойман за запястье. — А? А… Опасно трогать, понимаю.       — Да, отойди подальше, не дыши вблизи. Я попробую взять образец, — достав щипчики, Марция подцепила растение за стебель и подставила под зубастую пасть пергаментный конверт.       Не успела мухоловка отвалиться, как мгновенно почернела. Странный сок тут же выпарился из тканей и превратил их венерину в безжизненный трупик. Марция досадливо сморщилась. Стоило вырывать с корнем?       При попытке извлечь мухоловку вместе с корнем произошло то же самое: она зачахла прямиком в руках. И в стеклянной колбочке зачахла. И зачахла бы где угодно, Марция могла поклясться.       — Ладно, — просипела она и свирепо посмотрела на растение. — Ладно, как хочешь.       Мимо бодрым шагом пронеслась группа рабочих. Марция приникла к земле и пожалела, что в своё время хорошо не поработала над зельями невидимости. Сейчас бы они очень помогли. Впрочем, помогло бы и колдовство, но Плетения Хамелеона пока пальцам не поддавались.       Чем дальше Боне продвигались по тоннелям, тем более пружинистой становилась их походка. Дурман игнорировал маски на лицах, неведомым образом поднимал настроение и будоражил самолюбие. Сильнее всего веселилась Марция. Энгель быстро догадался, что растения оказывали наркотический эффект, и не принимал его за истину, а вот сестра неожиданно начала хихикать. Впрочем, зная её… Не неожиданно совсем.       — Марция, ты чего? Тише! — Энгель увлёк её за очередное укрытие. — Что смешного?       — Да так, просто позабавило кое-что. Мне в этой противной шахте вдруг стало уютнее, чем было в кабинете Франца по вечерам, — изрекла Марция и распахнула одурманенный взгляд. Алым он пугал ещё больше. — Кажется, будто всё страшное позади. Думал был прав, пар оказывает какой-то целительный эффект!..       — Не кричи! — зашипел Энгель и оглянулся. Неподалёку остановился рабочий, он уместился около куста фиолетового шиповника и начал его зарисовывать.       — Вспомнила шутку. Разговаривает мать с сыном и спрашивает его…       — Снова про дьявола? — Энгель уже смирился с тем, что анекдоты про дьяволов его сестре нравились больше всего. Он утомлённо вздохнул, заранее обругав себя за дальнейшее. Так или иначе, общая безопасность требовала радикальных действий. — Будь тихой.       Гипноз подействовал — Марция замолкла. Пока она шагала рядом, Энгель строил теории. Возможно, выискивая платину, Думал и остальные додумались до того же, до чего и он. Раз растения источали дурман, значит, он должен был откуда-то течь к их корням. Источник субстанции вполне мог являться ключом к добыче наркотика, а наркотики оставались в ходу даже в таком педантично законном государстве, как Гелторион. Рудольф Кёлер наверняка сейчас упивался возможностью извлекать отраву под предлогом разбора завалов.       — Вот оно, то бесценное сокровище, о котором шла речь, — озарило Энгеля.       Усеянный растительностью тоннель долго вёл вниз, а затем превратился в мост, раскинувшийся над кипучими водами. Горячие источники бурлили, плевались фонтанчиками и раскаляли воздух. Жар лип к щекам потом, щекотал ноздри. Клонил в сон. По стенам и потолку, приковывая помутневшие взгляды, расползалась лиловая паутина… артерий?       Марция задумчиво всмотрелась в переливы чего-то неведомого, похожего на набухшие венозные дорожки. Огибая все поверхности, но не погружаясь в воду, они устремлялись густым покровом в самый дальний тоннель. И светились. Сплошь озарённое артериями пространство уже нигде не позволяло спрятаться. Стены содрогались, будто грудная клетка в миг биения сердца. Будто само сердце.       — Мы будто в организме человека, — Марция немного протрезвела. — Или кого-то очень большого и нам пока непонятного.       Уверенность велела больше не бояться обнаружения, схватить Энгеля под руку и идти. Марция устремилась вперёд и свернула за нагромождение камней: из-за них выглядывал гигантский механизм, похожий на шприц. От удивления, накалённого дурманом, с губ сорвался шумный вздох.       Мимо тотчас пронёсся арбалетный болт. Прорвав ткань камзола в сантиметре от больного плеча, он со свистом рассёк воздух и врезался в валун. Последовал залп ещё нескольких. Энгель набросился на Марцию и утянул её вниз:       — Осторожно!       Выстрелы чудом не изрешетили грудь.       На секунду Марция выглянула из укрытия, пока Энгель не надавил ладонью ей на голову и не увлёк обратно. Мгновения хватило, чтобы увидеть ворвавшихся на мост людей в чёрном. Жестокая прыть, с которой они готовились растерзать «заблудившихся» юнцов, каждому Боне дала понять разное. Марции — что чужаки точно не являлись Чёрным Крылом, ведь оно бы так никогда не поступило. Энгелю — что часть из напавших могла, в общем-то, и являться, ведь тогда подтверждалась недавняя теория со сговором. Или, в конце концов, кто отменял стрельбу на поражение?       Сердце загрохотало. Вернулись адреналин и страх за жизнь, велевшие сражаться. Стрелки наверняка заметили вторженцев не прямо сейчас, а раньше, они могли попросту ждать удобного момента и места для нападения. Ничто не подходило лучше, чем открытое и хорошо освещённое пространство.       — Уходим! — затребовал Энгель. Он совершил пасс рукой, раскидывая над собой и Марцией прозрачно-жёлтый защитный купол. Такого точно не хватило бы надолго.       Она же уходить не желала. Слишком долго шла, слишком многое узнала, уже точно не смогла бы спокойно жить, просто уйдя. Да никто и не позволил бы. Воздух искрился магией, Марция чувствовала. Волшебные завитки порхали по нему, как тополиный пух по весне. Они просились в руки. Просились в лёгкие. Просились на язык. И Марция проиграла.       Съеденная жаждой власти до жизни и свободы, она выбежала из-за укрытия. Весь собравшийся в руках воздух обратился в огонь. Яростное пламя будто вырвалось из глотки дракона и потоком бросилось на толпу вбежавших.       «Удобно, как же удобно они встали там, по другую сторону, — кровожадно подумала Марция. — Огонь охватит всех разом».       Её кисти распахнулись, выпуская смерть. Сдирающий кожу пожар достиг людей в чёрном. Они завопили, побросали оружие, хотели обратиться в бегство, но не получили и шанса. Спустя десятки секунд громкой агонии на запятнанной земле корчились в судорогах усеянные волдырями тела.       Марция смотрела на них ошалевшим взглядом и в полной мере даже не понимала, что натворила. Она не видела со стороны, как улыбалась, зловеще и удовлетворённо. Но ощущала тепло в области груди — оно разливалось по телу сладостью победы.       — Ты что творишь?! — Энгель подбежал и встряхнул за плечи. — Ты убила их! Ты убила их всех!       Его слова звучали осуждающе, только это Марция и поняла. Она отшатнулась, изумлённо глядя на брата, и попыталась оправдаться:       — Я защищала нас, что ещё я могла сдел…       — Марция, ты убила невинных людей!       — Н-невинных? — она сморщилась, ничего не понимая. Так Энгель считал чужаков злом во плоти или всё-таки нет? Ах да, он оставался добрым самаритянином, не видел и крупицы пользы в бесплодной гибели. Марция отмахнулась от непрошеных касаний и фыркнула: — Я спасла нас, только и всего.       — Ты могла сделать это менее кровожадно?!       — И тогда они напичкали бы нас болтами, как ты не поймёшь! — закричала она. — Неужто тебе вчера мало досталось?!       Ещё искрившейся ладонью Марция схватила Энгеля за запястье и потащила в узкий тоннель — туда, куда вели артерии. Она не знала пути. Она не имела плана действий. Она подчинялась случайности, надеясь, что та поможет.       Очередной пещерный зал встретил круглым островом в центре. Он возвышался над бурлящими водами и огибался непроглядной темнотой бездушных стен.       — Дальше тупик, — подытожила Марция, бросив взгляд на тонкую тропу, ведшую к острову. Она еле успела заметить странный сгусток, к которому тянулись артерии, как снова оказалась увлечена наглыми руками за выступ.       Почудилось вдруг, будто руки принадлежали не Энгелю.       — Перестань меня хват… — Марция обернулась и застыла.       Прижимал к себе в действительности не брат. Некто чужой обхватывал сильными и бледными руками. Марция заметила проступившие на них пурпурные вены, скользнула взглядом наверх и встретилась лицом к лицу с осклабившимся незнакомцем. Он издал губами «тш-ш…» и кивнул в сторону тоннеля, будто намекая на приход подкрепления. Марция замотала головой, ища Энгеля.       Он затаился в нескольких метрах, за другим выступом. Заметив сестру и стиснувшего её чужака, почти ринулся на помощь, но резко остановился. Видимо, понял, что незнакомец не держал зла, иначе не подсобил бы с прятками. Марция тоже осознала это, перестала брыкаться. Спаситель отпустил её и засипел:       — Пламенно вы, конечно, проблемы решаете.       Только теперь удалось рассмотреть его внешность. Будь время на метафоричные комплименты, Марция сказала бы, что облик этот поражал воображение. Огненно-красные пряди, хаосом лежавшие на голове чужака, вызвали бы зависть даже у самой обворожительной красавицы Гелториона. Никакая краска не сотворила бы такой цвет, а вот магия могла. Но притрагивалась ли она к этим локонам?       С высоты недурного роста на Марцию взирал зеленоглазый юноша, и его насмешливая улыбка вызывала как благоговение, так и ужас. Впрочем, возможно, дело было не в ней. Совсем не в ней.       Чудо-находка даже не скрывал клыков, блестевших из-под румяных губ. С заточенных кончиков на его подбородок стекали капли крови. Марция осторожно перевела взгляд в сторону. Поодаль лежали искусанные трупы.       — Ц-ц-ц, — будто прочтя мысли, помотал головой спаситель. — Я не твой враг, тебя есть не стану. Поберегись.       Он метнулся в тоннель, быстро, совсем не как мог себе позволить человек. Одного из подбежавших чернокрыловцев столкнул в кипяток источника, а в шею второго вонзился зубами и выжрал из неё все соки.       Марция захохотала. Из-за нервов ли, из-за шока, не столь важно. Пока Энгель, неспособный сдвинуться с места, просто пялился на вампира, она вошла в раж. Происходило настоящее безумие, давно вытравившее здравый смысл из головы и сердца. Хотелось ещё раз, хотя бы раз ухватить немного контроля, господства над ситуацией. И чужак очень помогал. Сожрав уже третьего недруга, он облизнулся и выкрикнул в глубину тоннеля:       — У-у-у, сколько вас там ещё! Советую остановиться, если не хотите попасть к своим собратьям на пирушку.       От того, как одновременно соблазнительно и жестоко прозвучала эта угроза, у Марции мурашки побежали по плечам. Запуганные клыкастой тварью негодяи бросились прочь, но не успели уйти: по другую сторону их встретила переместившаяся в пространстве Боне.       — Бу!.. — воскликнула она, снова выплёскивая из рукавов огонь. Испепеляя всё на своём пути, он не достиг лишь вампира и Энгеля, но сожрал остальных.       Воцарилась необратимая, многослойная тишина. Обугленные тела заваливали проход. Дымились. Энгель, мысленно пытаясь найти хотя одно оправдание столь жестокой расправе, не мог пошевелиться. Марция тяжело задышала, ощутив, как чрезмерное использование магического потенциала аукнулось ей жуткой головной болью. Полное понимание содеянного никак не приходило. Возможно, потому что ранее уже случалось убивать. Пусть лишь путём усыпления хворых животных или нелепого опрокидывания Франца с лестницы. Но теперь…       Теперь всё произошло осознанно, с удовольствием. Не должно было удовольствия присутствовать при самозащите. Нет же?..       И слова не срывалось с сухих марциевских губ, на них попросту не хватало сил.       Вдруг землю сотрясло, всех сбило с ног и разум застлала мирная дремота, ласковая и добрая, как стены родного дома.

***

«Спаси…»

«Защити».

«Сохрани».

«Не подпускай»

      Слабыми отголосками в подсознании бился шёпот. Он не принадлежал ни мужчине, ни женщине. И прежнему гостю в голове тоже не принадлежал.       Марция слышала зов из глубины себя и в то же время из ниоткуда. Она лежала, скованная зыбким сном и малодушным неведением. Лежала несколько секунд или минут, сама не ведая, пока не очнулась.       Рядом растянулся ещё не пришедший в сознание Энгель. Поодаль от него, согнувшись пополам, на коленях сидел спаситель. Он, поникнув головой, будто кланялся королю, восседавшему на величественном троне. Только трона не было.       Было сердце.       Огромное, способное вместить в себе не меньше двух дюжин человек, оно виднелось в переплетении толстых артерий. И билось. С каждым ударом содрогались стены вокруг: по ним пробегали и уносились в далёкие тоннели волны вибрации. И от сердца же исходил этот странный, тихий зов: «Спаси, спаси меня».       Марция поняла, что слышала его не впервые. Ещё когда она только брела с Энгелем по подземным проходам, неведомое отчаянно пыталось окликнуть её, выпросить толику внимания. Марция сбрасывала всё на интуицию, внутренний голос или паранойю. Считала, будто снова кровь издевалась над ней.       Энгель закряхтел. Начал пробуждаться, тоже первым делом заметил, как их новый друг, склонившись перед сердцем, бессвязно что-то бормотал. Марция первая поднялась на ноги и поковыляла в его сторону.       — Эй, осторожно! Не трогай его, — донёсся слабый голос брата. — Он чёртов… кх… кровосос.       — Я о нём ложных надежд не строю, — у Марции не было времени рассуждать о том, почему незнакомец их спас, о причинах ему доверять. Она хотела только пробудить его от бреда, узнать имя, расспросить о случившемся. Погружение в шахту явно не прошло бесплодно, стоило продолжать копать.       — Эй, ты, — Марция обхватила вампира за плечо. Достаточно бесцеремонно для простой смертной, в открытом бою кровососу отпор дать не способной. — Чем это ты занят?       — А? — он тотчас вздрогнул, раскрыл яркие глаза и застыл. Молчал с минуту, не меньше. Агрессии не выражал. — Я… Говорил с сердцем. Оно ранено.       Марция посмотрела на так называемое сердце. Внешне оно идеально повторяло человеческое, но выглядело в действительности скверно. В глаза бросились надорванная аорта и непонятные уплотнения, искривившие привычную форму.       Наконец и Энгель поднялся, бесстрашно подходя ближе. Это всё дурман, заключила Марция, это всё испарения заставляли их не испытывать испуга и творить то, на что обычные люди в схожей ситуации не пошли бы. Наверное. И именно сердце, сотканное из фиолетовых волокон, отправляло по артериям наркотик, а артерии несли его к корням растений.       — И что сказало тебе сердце? — спросила Марция. — Нет, подожди. Назови своё имя.       — Эрвин, — признался вампир. — Это всё, что я могу тебе рассказать.       — Скрытничаешь?       — Нет, всё проще, я ничего не помню.       Одежда, в которую был облачён Эрвин, странной не казалась совсем. Фигуру прятали белая рубаха, грязные бежевые штаны и высокие шнурованные сапоги. Так в Гелторионе все ходили. И не только в Гелторионе. Потому, заключила Марция мысленно, вряд ли Эрвин прилетел в шахту через портал очень уж издалека или из другого мира. Впрочем, он мог просто найти одежду поблизости.       — Что ты знаешь об обвале, который здесь случился? — встрял Энгель, не дав Марции и слова вставить. Отодвинул её себе за спину. — И как сердце говорило с тобой?       — Я ничего не знаю, — повторил Эрвин более уверенно и приложил усилие, чтобы подняться на ноги. Он повернулся, давая разглядеть его золотисто-бронзовую, совсем не по-вампирски бледную кожу. Размял длинные кисти и произнёс: — А насчёт сердца… Сначала я потерял сознание. Потом передо мной пронеслись картины последних сотен, может, тысяч лет. Взлёты и падения древних цивилизаций. Жизнь десятков поколений людей. Я слышал голоса, разговоры, песнопения, за ними грянули войны, бурления процветающих империй… Только всё случилось быстро, я подробности сейчас ни за что не вспомню.       — Видеть бы это своими глазами… — ещё ближе подошёл Энгель. Он сильно проигрывал Эрвину в росте. — Впрочем, пока я лежал, тоже ощутил присутствие чего-то… великого?       — Заставляющего благоговеть, — подала голос Марция. — Немудрено. А что до твоих собственных воспоминаний, Эрвин?       — Их нет, — он растерянно помотал головой. — Я даже не помню, как здесь оказался. Держал тебя в руках, разделался с теми ублюдками, ты пустила пламя, и… всё?       — Подозрительно, — сощурилась Марция. У неё просто не укладывалось всё в голове. Если с преступлением чернокрыловцев или их копий относительно прояснилось, то сердце наводило на новые вопросы. Оно несло в себе информацию предыдущих лет? Оно просило об исцелении? Мог ли странный вампир являться порождением сердца, его забвенным хранителем?       Эрвин вдруг ступил к Марции, даже слишком резко, и Энгель снова выскочил вперёд.       — Не приближайся, тварь зубастая, — шикнул он.       Эрвин округлил глаза, цинично поджал губы.       — Как грубо. Я всего-то хотел спросить ваши имена, а то получается нечестно.       — Мы носители фамилии Боне, слышал о такой? — Энгель гордо вздёрнул подбородок. — Меня зовут Энгель, мою сестру — Марция.       — Даже если слышал, то не вспомню. Но да ладно… Энгель и Марция Боне, вы натыкались, пока бродили здесь, на раздетые и не очень трупы? Я, вроде как, натыкался. Там ещё накидки напоминали… э-э…       — Чёрные крылья? — воскликнула Марция.       Эрвин, нахмурившись и немного подумав, пожал плечами.       — Наверное.       Это подтвердило опасения. И без того Марции было ясно, что на забредших в шахту путников Чёрное Крыло не бросилось бы сразу с арбалетами, но доказательства пришлись кстати. Кто-то разделался с полицией, расследовавшей несчастный случай, и в корыстных целях занял её место? Судя по механизму в предыдущей пещере, мерзавцы качали из артерий фиолетовую жидкость. Ею же истекало и плевалось в паре метров израненное сердце.       Марция погрузилась в мысли, а через секунду шумно охнула и от озарения чуть не подпрыгнула на месте. Осознание опрокинулось на неё ушатом ледяной воды. За что обычно в живых организмах отвечал такой орган, как сердце? За кровь. Именно, кровь.       Однажды, углублённо изучая с Францем историю Белой Астры, Марция выяснила: около пятидесяти лет назад археологи королевства наткнулись на так называемую Цветную Кровь, тёкшую в артериях глубоко под землёй. Никто не знал, что послужило истоком её появления в недрах материка, но мистики предположили, будто то было последствие Проклятой Войны, сражения ныне запрещённых богов с богами светлыми. Подтверждений или опровержений не последовало.       Позже, из-за цвета, кровь прозвали Бурой и начали изучать. Талантливые алхимики научились очищать её и раскрыли невиданные свойства. Уже совсем скоро новообретённый эликсир жизни отправляли защитникам королевства, воинам и боевым магам: впоследствии те обретали выносливость, позволявшую стоять на ногах долгие сутки без сна и еды. Как только Белая Астра доказала остальному миру существование Бурой Крови и её пользу, другие провинции тотчас стали искать способы добыть похожий ресурс путём изучения собственных земель или проникновения в земли Астры. Торговать королевство напрочь отказывалось.       Марция задохнулась от осознания: найденное ими сердце действительно могло нести огромную ценность для потенциально жадных подонков, для которых ничего не стоило уничтожить лишних свидетелей в виде шахтёров. И Энгель, как ни хотелось это отрицать, был отчасти прав. Что если Чёрное Крыло имело представление о происходящем? Отчаянно хотелось верить, будто нет, будто чужаки и злодеи обвели всех вокруг пальца.       Скрывать мысли Марция не стала и в подробностях озвучила всё ей известное.       — Я тоже, пока бродила, слышала как будто назойливую просьбу о спасении, — сообщила она. — Если просьба исходит от сердца, то это объяснимо — из него же попросту сосут все соки.       Энгель ничего не ответил, только нахмурился и продолжил бесцельно бродить по островку. Он всё ещё осознавал смерть друга и теперь был вынужден укладывать в голове услышанное. Вдруг забормотал: спрашивал Дарка о его мнении.       Эрвин, благодаря отсутствию памяти, оставался спокойным до безобразия.       Марция не паниковала только потому, что уже напаниковалась всласть. Да и проще было размышлять о чём угодно, только не о Франце, не о голосах в голове, не о семейном безумии. Беспамятный вампир, Фиолетовая Кровь, загадка заваленной шахты? Всё это казалось сюрреалистичным развлечением, оттого отвлекало и даже забавляло.       — В таком случае, наша задача ясна? — Эрвин взял бразды в свои руки. Он подошёл ближе к сердцу. Насколько мог, к самому краю островка. Вампира и жуткий орган разделяли кипящие воды источника. — Скажи мне. Скажи мне, ты страдаешь от деспотичных рук этих бестолковых мерзавцев?.. Ты жаждешь спокойствия?       Удивительное для Марции обращение к бездумному, как ей чудилось, существу обрело ответ. По округе — и в то же время будто только внутри головы каждого, — разнёсся звенящий шёпот:

«Целостность. Без боли».

      Это не были даже чёткие слова. Идея, которую удавалось понять неведомым образом, подсознательно.       — Вряд ли тому Бурому Сердцу в Астре нравилось, что его так же используют, — догадался Эрвин. — Эксплуатация живого существа, издевательство в чистом виде. Я бы завалил пока это место к чёртовой бабушке, чтобы им месяцев не хватило опять протаранить пути.       — К какой чёртовой бабушке? — тут же встряла Марция. Как алхимик, она не могла позволить драгоценному ресурсу остаться бестолково заточённым в темноте. Взыграли жадность, любопытство, нежная корысть учёного, который, возможно, добрался до настоящего бриллианта. Да, лучше Фиолетовой Крови было не попадать в руки чужаков, но и оставаться под завалами… Нет, Марция не позволит. — Кто знает, как давно здесь бесчинствовали эти злодеи. Нужно оповестить Чёрное Крыло, среди убитых есть их люди. Расскажем отцу. Он поступит достойно.       — Ты шутишь? — завёлся уже Энгель. — Только через мой труп, Марция.       Эрвин подавил ехидный смешок: он по-прежнему не казался ни растерянным, ни нервным, в отличие от остальных.       — Вот что, я в этих ваших добрах и злах не разбираюсь, хотя очень хотел бы, — пропел он севшим голосом, похожим на шелест бархата по лезвию ножа. — Но с Энгелем соглашусь. Лучше пусть ресурс не достанется никому, если, как ты говоришь, Марция, он настолько опасен. К тому же, если Чёрное Крыло в общем и непричастно, ещё никто не гарантирует, что там, внутри их гнёзд, нет крыс.       Марция подавила желание съязвить и нагрубить. Она Эрвина не знала, совсем, и не спрашивала. И доверия к нему не питала. Хотя иногда смотрела искоса с некоторым благоговением, с каким обычные люди привыкли пялиться на диковинных существ. Но ведь Эрвин помог отразить удар тех бестолочей и без утайки поведал о видениях, было бы нечестно просто игнорировать его.       — Я добросовестный алхимик, Эрвин, — и всё-таки Марция решила биться до последнего. Просто нежнее. — По мне, погрести под землёй ресурс, не узнав его свойств, просто расточительно. А как узнать, если не дать Фиолетовой Крови и шанса оказаться на поверхности? Не переносить же мне сюда лабораторию, это глупо.       — И то правда, — сдался уже Энгель.       Остров под ногами снова вздрогнул, теперь еле ощутимо. По телам пробежалась дрожь, навеянная невидимым прикосновением чего-то нечеловеческого, в высшей степени ласкового, как объятие родителя. Фиолетовая дымка окутала Марцию, Эрвина и Энгеля, а затем, расцеловав их под складками одежд, растворилась. Жажда спорить тотчас унялась, а мысли потекли ровно, медленным течением.       Марция сравнялась с Эрвином, толкнула носком сапога камешки, и те повалились в источник. Вода дважды булькнула.       — Странно. Это сейчас было как будто…       — Благословение? — улыбнулся Эрвин. — Да, мне тоже так показалось.       — Я не знаю лекаря, которому доверила бы сердце, — произнесла наконец Марция, странным образом убеждённая, что фиолетовый орган смотрел на неё в ответ, хотя очей не имел. — В Гелторионе нет такого.       — В Меззии есть жрецы, в Астре есть жрецы, в Союзе есть шаманы, — задумался Энгель. — Но не отправляться же нам за ними.       — Думаю, сердце не умрёт в одночасье. Такие существа чахнут долго, очень долго, — Эрвин сощурил изумрудные камешки хитрых глаз. — Хватило с нас для начала и того, что мы отбили вредителей. Попробуем взять образец крови, завалить пути сюда, а уж потом подумаем про жрецов и способ возвращения.       — Звучит разумно, — удовлетворённо кивнул Энгель.       — Да, пойдёт, — поддакнула Марция. — Только нужно не задеть завалами артерии. Эти пещеры не тронем, обрушим всё вокруг них.       Она подобрала сумку и зашагала обратно, к огромному шприцу за тоннелем. Переступая через обугленные и покусанные трупы, наконец почувствовала, как сердце сжалось и потяжелело. Собственное сердце.       Кем были все эти люди? Кому они прислуживали так храбро, не замешкавшись избавиться от представителей власти? Разве существовал в Гелторионе столь сильный дух революции, столь могущественный, сокрытый в тенях и готовый противоборствовать? О революции ли вовсе шла речь или о жалком грязном преступлении?       Марция считала, что любое сопротивление Чёрному Крылу заканчивалось обычными бунтами работяг, недовольных условиями труда и зарплатой. Или бедняков, которым не хватало мест на предприятиях. Или учёных, выброшенных в свободное плаванье из-за неудачно представленных новинок. Но чтобы так… Чтобы по улицам расхаживали ликвидаторы, готовые пристрелить мирных граждан, и Чёрное Крыло уничтожали посреди бела дня… Немыслимо.       Оставалось надеяться, что Отто в скором времени свяжется с Марцией и расскажет ей о задержанных вчера убийцах. Наверняка на допросе кто-то да раскололся. Если вообще попался.       — Нужно избавиться от трупов, Марция, — бросил в спину Энгель. Он, немного прихрамывая из-за неудачного падения в обморок, не спускал глаз с Эрвина. — Что предлагаешь с ними делать? Ты же всё это… заварила.       Она же… Она же. Она заварила. В пламени уничтожила человеческие жизни. В ворохе безумия забыла об их значимости.       — Сбрось их в источники, пусть сварятся, — процедила Марция.       — Боги, опомнись… — оцепенело прошептал Энгель.       Она даже не разозлилась. Замерла перед гигантским механизмом, рассмотрела за его прозрачными стенками фиолетовую жижу, отметила — поршень заклинило. Чтобы вытянуть устройство из артерии, предстояло его снова привести в движение.       — Эрвин, помоги мне, — Марция подошла к панели управления. К некоторым рычагам точно потребовалось бы приложить силу, и вампирская, к счастью, пришлась как нельзя кстати. — Нужно извлечь механизм из артерии, так сердце дольше протянет.

«Освободи».

      Подтверждение принесли тихие колыхания воздуха. Эрвин тотчас подошёл ближе, примостился плечом к плечу. Он оставался тёмной лошадкой, чьё появление совершенно никоим образом не объяснялось, но попытки выяснить правду Марция откладывала за неимением времени. Она начала бережно, припоминая принцип работы похожих механизмов в лаборатории Франца, только более миниатюрных, двигать рычажки. Шестерёнки заскрежетали. Шприц погрузился глубже в артерию.       — Сейчас вынем… Остановим. И попытаемся извлечь те маленькие колбы с кровью, — объяснилась Марция. Указала Эрвину на очередной рычаг, он начал на него давить. — Заметил, что кровь, которой истекало сердце, темнее этой? Когда она оказывается на воздухе, то меняется. Я пробовала отрезать фиолетовую мухоловку, та сразу почернела.       — Для того и используют этот механизм, думаю, — предположил Эрвин. Он немо удивлялся смелости собственных рук, будто бы помнивших больше его самого. — Трубочки всасывают кровь очень быстро, не дают ей испортиться.       — Да, сразу наполняют колбы, а колбы тут же закупориваются. Остановился! Отлично. Отведи иглу в сторону.       — Как прикажете, мисс…       — Эрра.       — Как прикажете, эрра Боне, сию же минуту, — отозвался Эрвин.       Он повернул крайние шестерёнки. Раздался свист. Механизм несколько раз ударил иглой в землю, обломал её и заглох. Марция нахмурилась и смиренно вздохнула.       — Ладно, ничего страшного. Я одного не понимаю, если они так осторожно качали кровь из артерии, почему сердце выглядит, будто его голыми руками рвали?       — Может, они экспериментировали. Может, оно разрушает себя само, — предположил Эрвин. — Чтобы спастись.       Раздалось пыхтение Энгеля. Он, будто не корил пять минут назад Марцию самым первым, послушно сбрасывал трупы чужаков в источник. Перед этим проверял их карманы на наличие улик, но каждый раз с досадой мычал, ничего не находя.       — Ладно, признаю, идея-то хорошая. Если кто здесь и окажется, то никогда их не опознает.       — А я о чём, — Марция с натяжкой улыбнулась в попытке сбить внутреннее и внешнее напряжение. — Мною руководила преступная предосторожность, а не садизм.       Осталось изъять колбы с кровью. Но они, намертво пригвождённые к держателям, не поддавались.       Марция ещё раз выдохнула. В висках тлела усталость, кожа головы зудела, а мир перед глазами совсем помутнел. Но требовалось сделать последний рывок. Марция сконцентрировалась на плетениях. Сфокусировалась, взглянула на завитки магии в округе.       Выявлять невидимые чары на предметах умели все Боне. Отто обучил Марцию и Энгеля этому с раннего детства. Ему хитрый навык требовался для добросовестной службы, а дети таким образом избегали лишних опасностей. Марция не притрагивалась к сомнительным диковинкам, попадавшим в её лабораторию, пока не выясняла, какое колдовство их охраняло.       Мир погас, стал чёрно-белым, сохранились лишь оттенки магии. Ядовито-лиловый, с примесью пурпурного, фиолетового и синего. Артерии и растения теперь светились десятикратно ярче, чем раньше. А с ними колбы. Колбы запечатывались охранными рунами, невидимыми простому глазу. Паутинными лапками колдовство тянулось по всему механизму и облипало его.       — Хм-ф, — фыркнула Марция. — Продолжи мы вырывать колбы, нас швырнуло бы в воздух.       — Замечательный способ полетать без внесения платы, — воодушевлённо отшутился Эрвин и удостоился подозрительного взгляда обоих Боне. — Ладно-ладно. Помочь?       — Нет, чары я сниму. Спасибо.       Десять миниатюрных колб, наполненных кровью, манили протянуть руки и взять их, прикоснуться наконец к заветному. Марция слишком увлеклась, Энгель потерял бдительность от усталости, а Эрвин просто задумался. Никто из них не услышал шорохов. Никто не спрятался подальше от видного места и не успел отреагировать.       — Стреляйте!       Марция задрала голову и застыла в ужасе. У дальнего тоннеля, выстроившись в колонну, стрелки подняли арбалеты. Очередная дюжина. Почуяли неладное, явились проверить обстановку или даже слышали недавние вопли. Градом обрушились болты.       Марция оглянулась в поисках Энгеля, Эрвин повернулся на крик, но не среагировал. Даже сумасшедшая ловкость не упасла его от ошеломления — на глазах вампира Марцию изрешетило. Десятки снарядов нырнули в её грудь и окрасили камзол в пятнистый узор из расползшихся алых клякс.

***

      — Подружка, я чего-то о тебе не знаю? — всё ещё непривычный, но узнаваемый голос вырывал из забытья. Он принадлежал Эрвину. Слова звучали будто с того света, и только грубые прикосновения не давали окончательно подавиться темнотой.       Сквозь страшную боль во всём теле, особенно в груди, Марция ощущала, как её то трясли за плечи, то хлестали по щекам, то всё и сразу. Вдохи застревали в глотке. С каждой новой попыткой глотнуть кислород организм пронзала агония.       — Ты ж погляди… Невиданно.       Марция хотела что-то сказать, но изо рта хлынула кровь. Начав захлёбываться, она оказалась резко приподнята в сидячее положение. Эрвин совершал какие-то манипуляции, всё тряс и тряс, хватал, сжимал.       Сознание еле-еле прояснилось спустя секунды, и к собственному ужасу Марция увидела, что вампир напротив неё был весь в крови. В её крови. Ещё в чьей-то?       Первая мысль — предал, прикинулся союзником, дождался подкрепления и теперь собирался допрашивать, пытать. Марция и хотела бы броситься в драку, да от боли только корчилась в судорогах.       Эрвин взбесился, рассыпал содержимое её алхимического набора по какой-то тряпке. Продолжил ковыряться в груди Марции скальпелем, щипчиками. Своими… когтями? Впиваясь в беспомощное тело, он пытался выудить что-то, вытянуть, выкорчевать. Иногда Эрвин хватал Марцию за челюсть и лопал ей в рот пузырьки со странным содержимым. Кажется, тоже из её набора…       Магия больше не поддавалась. Пальцы тряслись, ладони ходили по тряпкам ходуном, руки подворачивались. Марции не удавалось что-либо осмыслять, и прожитая жизнь точно не представала перед ней картинами в свете тоннеля. Боль, сладкая и горькая забывчивость, чередовавшие друг друга.

Тишина.

      Удивительно, но снова проснуться пришлось. На том же месте, среди окровавленных тканей, но уже без жажды сдохнуть от ощущений. Сердце, правда, оглушительно билось в висках: очевидно, в Марцию залили слишком много настоек и крепких алхимических радостей.       Она с трудом распознала, где находилась. В шатре со взрывчаткой, откуда пришлось спускаться в шахту. Энгель сидел рядом, держал голову Марции на своих коленях и гладил. Заметив за ней признаки пробуждения, оживился:       — М-марция… Марция, ты слышишь меня? — брат звучал слабо, еле-еле, не удавалось повернуть голову и оценить его состояние.       — Д-да. С-слышу.       Напротив, усевшись в позе лотоса, Энгеля и Марцию рассматривал уставший Эрвин. Он внимательно проследил за тем, как старший Боне склонился и поцеловал младшую в мокрый лоб. Затем изрёк:       — Мне пришлось делать за вас всю работу.       — Ч-что? — Марция не слышала себя.       Эрвин ехидно улыбнулся, держа глаза прикрытыми.       — Стрелкам не поздоровилось, я ими сытно позавтракал, хоть и предпочёл бы что-то другое явно… мх-м… — так вот почему он был весь в крови. Светлая рубашка, лицо, губы, руки, всё замаралось, всё. — И тащить вас с Энгелем на поверхность, учитывая, что я ни тропиночки в шахте не знал, пришлось невесело. Сколько у меня времени ушло? Два часа?       Эрвин деликатно не поведал о том, что Марцию нёс на своём плече, а вот её брата тащил за шкирку по земле, так как двоих взгромождать на спину не намеревался. А уж подъём по верёвке…       — Так ты не… — слова не складывались. Одно Марция осознала чётко — если Эрвин говорил правду и в действительности помог, опять, то без него она бы точно умерла в той шахте. И Энгель тоже. Грудь совсем не болела. Ныла, как плечо, не более. Удалось даже сесть, вдыхая пыльный, но наконец лишённый дурмана воздух.       Эрвин молчал. Он понимал, о чём его желали спросить, но предпочитал сохранять приятную слуху тишину. Иногда глядел по сторонам, будто заскучав. Ни слова не сказал, когда Энгель сгрёб Марцию в охапку и начал шептать ей на ухо любовности. Но потом заявил:       — Так вот, я поздно осознал, что по происшествии двух часов моих блужданий Марция точно должна была откинуться к чёртовой матери и тащил я её напрасно. Да вот только ты, моя дорогая, — Эрвин указал пальцем в грудь Марции, — ещё дышала. И даже обругала меня похабными стонами во время подъёма. Я тут же бросился…       — Реанимировать меня? — догадалась Марция, борясь с подкатившей к горлу тошнотой такой силы, что лучше бы она умерла.       — Угу, да, — нахмурился Эрвин. — А твои раны заросли вместе с болтами внутри.       — Страшный бред, — и ладно бы Марция действительно впервые о таком слышала. Но она прекрасно помнила, как прошлым днём проверяла след от болта на плече, а он совсем не напоминал свежую рану. Способность к регенерации пусть и обнаружилась столь вовремя, но скорее пугала, чем вдохновляла.       — Я давай снова всё вскрывать: думаю, негоже свинец в себе таскать, а то откинешься от внутренних кровотечений, ну мало ли. Еле вытащил, оно опять зарастает, ничего делать не успеваю, на глазах прямо. С братом твоим та же история, в него пару раз попали. Кстати, о глазах…       Эрвин так посмотрел на Марцию, что она аж ощутила себя и виноватой, и готовой признаться в страшных грехах, готовой сходу рассказать всё-всё, о чём только он мог попросить. Намёк был кристально ясен. Произошедшие в теле изменения кричали о становлении тварью, далёкой от человеческого. Вампиром ли, мертвецом каким, Марция не понимала, но вес предостережений отца свалился на её плечи горой.       — Думаю, ты сама не знаешь ответ на не заданный мною вопрос, — подытожил Эрвин.       Энгель пыхтел, потирая голову. Судя по всему, во время потасовки он ударился ею и потому тоже отключился.       — Зато ты ответ на мною не заданный вопрос знаешь, — вымолвила Марция. Обняв колени, она вытянулась к Эрвину, рассмотрела почти вплотную клыки, выступившие из-под его окровавленных губ, и хихикнула. Смешные.       Да только вопрос был не о клыках, и Эрвин прекрасно это понимал. Он надменно вздёрнул подбородок.       — Почему я должен тебе её отдавать?       Вряд ли кто, кроме Энгеля, понял бы суть их абстрактного, очень личного диалога. Марция молчала, пристально глядя в глаза Эрвину. Эрвин улыбался. Он знал ответ на свой вопрос. Он знал, что не лгал о беспамятстве, и странная юная женщина с алыми очами, так похожая на сестру по вампирскому житию, оставалась единственной сведущей личностью, которой стоило…       Хотя бы попробовать довериться.       Улыбнулась и Марция.       — Ты сам понимаешь, — шепнула она.       — Я сам понимаю, — повторил Эрвин и достал из сумки восемь колб с фиолетовой кровью. Они опустились к коленям Марции. — Твоё.       Лишь две остались позади, у него одного и в его власти.