— Ты расстроена. Вижу по глазам, — Отто никогда не ошибался, особенно если речь шла о настроении дочери. Не просто же так Марция после смерти Франца напросилась жить именно к нему, чтобы не оставаться в одиночестве. В отцовской кровати спала (но чаще — рыдала), надеясь не просыпаться от кошмаров каждые полчаса, отцовские анекдоты слушала во имя прекращения приступов истерического смеха. Марция и Отто всегда были близки, но в последние времена особенно.
— Я просто не понимаю. Неужели ни одной зацепки?
— Крыло перестаралось… на допросе, если ты понимаешь, о чём я. Бедолага не выдержал, — Отто затянулся сигарой, уже по доброй традиции выпустив дым в открытое кухонное окно. Он заглянул на пару минут, не хотел отвлекать дочь от исследований, да и сам толком времени не имел. — Дело закрыли на том, что Алвару, как одному из наиболее ярких представителей местных контрабандистов, страшно мешал «Первый Адмирал» в порту. А кому не помешает флагман местного правительства?
— Сейчас бы взрывать корабль, потому что он стоит в неудобном месте, — Марция потёрла переносицу. Она в последние недели не спала нормально. — Я думала, хотя бы Алвар наведёт нас на кого-нибудь ответственного за весь этот хаос.
— Ну, я вышел на нескольких известных личностей, не без информации о яде красноводной лягушки, к слову. На личностей, которых подозреваю в измене и содействии сегодняшним беспорядкам. Но ты же понимаешь, Марция, подобные обвинения нельзя выдвинуть голословно. Особенно при их статусе. Я работаю.
— Это изнуряюще, — Марция покачала головой. Недовольства на улицах росли с каждым днём, а работать над чёртовой кровью совсем не вдохновляло, пока сердце грыз почти животный страх за страну. Надвигалась буря, повсюду становилось душно, как перед грозой. С мольбой посмотрев в глаза отца, Марция спросила: — Хотя бы что-то движется к лучшему?
Врать Отто не мог. Горько ухмыльнувшись, он практически дал знать, что улучшений не предвиделось. Однако ухитрился извернуться:
— Главнокомандующий Крыла вскоре навестит Шторв. Он руководит строительством тюрьмы, если ты слышала, и будет решать здесь формальные вопросы. Было бы хорошо, задержи его что-нибудь ещё в этом городе, помимо беспорядков…
— Я догадываюсь, — Марция сощурилась. Да, она отлично словила намёк. — Главнокомандующему понравилось бы услышать, что спасительница порта и по совместительству талантливый алхимик открыла аж саму Фиолетовую кровь…
— Да, и тогда он с удовольствием уделил бы больше времени нашей семье и проблемам, о которых мы ему поведаем, — да, Отто умел необычным образом мотивировать. Он пристально рассмотрел лицо дочери и вдруг почти растроганно усмехнулся. — Ты очень похожа на мать, когда так кривишь губы. Юля тоже ухмылялась, стоило мне застать её врасплох.
— Иногда мне очень хочется иметь её рядом.
— Ты и имеешь, поверь. Юля тобой гордится. Погоди, это я только что сказал полную банальщину?
— Мы оба, — Марция засмеялась.
Естественный хохот сменило заикание. За ним явился очередной припадок. Чем дольше приходилось терпеть усталость, тем сложнее протекали приступы. Ещё немного, и Марция задохнулась бы.
Отто посерьёзнел, затушил сигарету и обнял дочь за плечи.
— Смотри мне в глаза, Марция. Встречаются на улице два изобретателя…
Прохладные пальцы перетекли на её щеки и тесно прогладили. Марция продолжала отчаянно ловить воздух.
— Один говорит:
«Я тут подумал изобрести машину, которая сама бы мне готовила». Второй спрашивает:
«И как успехи?»
Из глаз юной Боне потекли слёзы, но Отто мягко смахнул их большими пальцами.
—
«Пока не могу справиться с тем, чтобы котелок не убегал от крышки».
Наконец заикание прекратилось. Марции потребовалось время, чтобы отдышаться, и она обессиленно уронила голову на грудь отца. Замолкла.
— Тебе помогают? — Отто приласкал её встрёпанные волосы. — Ты не взвалила всё на одну себя?
— Просто хочу прежнюю жизнь, — Марция пустила руки по его бокам и обняла под лопатками. — Да, помогают. Энгель нанялся уборщиком. Эрвин готовит. Остальные обслуживают аптеку.
— Спи хотя бы иногда.
— Извини. Вся в отца.
Отто напустил на лицо иллюзию, скрывшую жуткие тени под его глазами, но поздно. Марция победоносно захихикала и удостоилась поцелуя в макушку. Она исцелялась отцовскими объятиями до самого прощания.
— Я постараюсь заглянуть завтра, — пообещал Отто и перед уходом остановился на пороге, подняв шляпу.
Ещё минуту Марция глядела вслед. Затем вернулась в лабораторию, куда строго-настрого запретила заходить кому-либо кроме Эрвина. Травник и алхимик работали в другой части дома, Лоре и Энгель принимали клиентов в главном зале, а офицер получил от Отто приказ даже не пытаться выяснять, какого чёрта происходило в дальних комнатах.
Итак, кровь оказалась благосклонной к платине. Это стало ясно ещё недели тому назад, но Марции требовалось гораздо большее.
Все часы, предложенные сутками, она стремилась понять, организму какого существа могла принадлежать фиолетовая субстанция, но терпела неудачу за неудачей.
Анализатор предоставил ясные данные: магических пульсаций, содержащихся в одной капле, хватило бы для создания убийственного яда или величайшего лекарства, даже бомбы, способной снести половину Шторва. Ни одно известное существо не хвастало ни размерами, позволяющими пролить найденное в шахте количество крови, ни подобным потенциалом, ни чем-либо отдалённо схожим.
Ни Марция, ни Эрвин не нашли в энциклопедиях тварей, чьи клетки или строение сердца напомнили бы уже увиденное. Они решили переключиться на другую задачу.
«Чистая Кровь» напоминала — срок сдачи «изобретения» приближался с каждым днём. Тогда Марция окончательно погрузилась в изучение структуры крови: новейшее оборудование позволило обнаружить куда больше ошеломительного, чем прежде.
— Не поверишь! — прервала она однажды часы гробового молчания. — В плазме действительно содержится теньглифит. Мне не показалось!
— Я устал повторять, что мне непонятны эти твои сложные слова, — Эрвин оторвал сонное лицо от очередной энциклопедии. Он задремал бы, не будь вампиром. — Я всего лишь беспамятный подмастерье. Пожалей, эрра.
— Теньглифит — довольно редкий для Гелториона… ну, давай скажем, минерал. Он способен поглощать и хранить тёмную энергию, — ничуть не обидевшись, Марция с энтузиазмом начала объяснения. — Так же, как Фиолетовая и Бурая кровь, теньглифит обычно расположен в очень глубоких шахтах, в основном в Астре, где порода сохранила наибольшее количество «воспоминаний» о Проклятой Войне. Минерал «ловит» остатки тёмной энергии, заточает в себе и при близком контакте вселяет в человека почти потусторонний ужас. Наличие теньглифита делает кровь токсичной.
Марция потратила немало времени, чтобы создать реакционные смеси, способные отреагировать на теньглифит и подтвердить её догадки. Всё получилось. Съев капельку крови, нежно-розовая жидкость в стеклянной пробирке мгновенно окрасилась в алый.
— Есть. В таких смесях алый проявляется только при наличии теньглифита. Теперь я хочу извлечь его и все остальные токсичные элементы, которые найду в крови. Если мы пытаемся получить не яд, нам нужно её очистить.
Не спать совсем не получилось, конечно. Из-за вечного истощения обострялась паранойя: даже педантичная слежка Чёрного Крыла за аптекой не избавляла Марцию от страха быть кем-нибудь пойманной и замученной. Она отдыхала, чтобы успокоить тревожность. К тому же, не так давно Эрвин поведал о странной птице, шпионившей за ним, чем уж точно не помог облегчить состояние.
— Это был грач, — объяснял вампир. — Я клянусь, один и тот же грач появлялся из раза в раз там, где ходили мы с тобой во время праздника. А потом он преследовал меня уже вечером, когда ты ушла к Инкелле. Звучит, конечно, абсурдно, но доверься моему вампирскому чутью.
— Так, и что? — не понимала Марция. — Грач может что-то значить? Это питомец твоего «П.» или кого-то, кому ты нужен?
О способности тех или иных существ к превращениям она толком ничего не знала. Тогда Эрвин поведал, что навёл справки у Отто и узнал о так называемых Посланниках — представителях главной церкви Белой Астры, всемирных шпионах.
—
Я слышала только то, что их почти невозможно вычислить, —
Марция осталась скептичной. — Они, кажется, расплетают мировые заговоры, но им нечего делать в Гелторионе.
— Ты так думаешь? Весь Гелторион сейчас похож на один большой заговор, — поспорил Эрвин. — Не знаю, есть ли у них официальное разрешение присутствовать… Наверное, нет. Но за нами точно следил кто-то подобный. Я даже подозреваю, что он специально показался мне.
— Кому мы сдались, кроме твоего бывшего хозяина? И то, надеюсь, он давно откинулся, — спорить хотелось до последнего, лишь бы не сойти с ума от ощущения, что с каждой стены смотрели чьи-то глаза. Марцию начинало дёргать от одного представления. А если её все слышали, все видели, все уже знали, насколько жуткий ресурс она сыскала, ждали момента уличить в уязвлённом состоянии?
— Тогда как ты объяснишь мне то, что, когда я почти поймал эту птицу, она напустила мне под ноги иллюзию?
— Иллюзию?
— Да. Чёрным по белому: «Берегитесь тех, кто знает себе цену». И исчезла.
Марция просила Энгеля ложиться спать вместе с ней. Он покорно соглашался и охранял сон сестры ровно столько, сколько ей требовалось, ещё и с Дарком на пару придумывал добрые сказки и пел колыбельные. Такие ночи исцеляли.
По утрам одеревеневшие ноги несли Марцию в лабораторию и не всегда потом уносили обратно в спальню. Её пальцы вгрызались в окуляры, в пробирки, в анализатор, в «ХимАдаманты», во всё. Мысли перекрикивали пульс сердца и сливались в одну:
кровь нужна чистой. Времени мало. Все кому ни лень следят.
Позабылись любовные страсти. Неудача с Инкеллой отбросилась Марцией так же, как данное Энгелю обещание поразмыслить над их поцелуем, но с ним хотя бы было уютно делить ложе, когда тело изнемогало от истощения.
Следующим в крови обнаружился спиральцит. Эрвин, измотанный немногим меньше благодаря вампирской выносливости, даже обрадовался. О нём приходилось слышать и даже читать.
— Спиральцит из металлов, так ведь? — Эрвин с любопытством заглянул в анализатор. — Из тяжёлых. Сильно бьёт по нервной системе и нарушает обмен веществ в организме.
Марция не раз размышляла о том, что могла бы предоставить Чёрному Крылу неочищенную кровь. В любой момент. Она стала бы замечательным оружием против врагов. Но Боне была убеждена — следовало подарить не яд, а лекарство. Стимулятор. Ведь помимо прочего в крови нашёлся Кристалл Сущности — минерал, невероятным образом стимулирующий умственную деятельность. Вместе со спиральцитом и теньглифитом он давал опасную реакцию, но без них имел все шансы проявить у подопытного невиданные способности.
—
Если Бурая кровь позволяла армии неделями стоять ногах без воды и пищи, — восторженно, но чертовски устало шептала Марция, — то что способна будет сотворить Фиолетовая, ты не представляешь. Я более чем уверена, эффект охватит именно рассудок. К тому же, учитывая, что недавно мы обнаружили иридисцент…
Работа кипела. Работа и лечила, и съедала. Марция путалась в днях, неделях и месяцах. Засыпала в ванне. Вскакивала посреди ночи, чтобы записать пришедшие во сне мысли. Снова тратилась. Просила Энгеля отвечать на письма Эшены, полные вопросов об аномально повышенных расходах «Изменчивого Каприза». Благо, Лоре, Элдрик и Гуго активно исполняли повалившие в аптеку заказы, и прибыль возросла естественным путём. Кроме того, спасение порта от взрыва «Первого Адмирала» подарило Марции репутацию благодетельницы и привело к ней щедрое денежное поощрение. Вопросы Эшены убавились, но можно было с уверенностью сказать, что дурой она не осталась и сохранила при себе некоторые подозрения.
— Мне нужен катализаторный фильтр, — ни с того ни с сего заявила Марция. — Я почти уверена, что при помощи него очищу кровь. Вручную избавляться от токсичных элементов с ума сойдёшь…
— Он стоит целое состояние… — пискнул Энгель, разбуженный во втором часу ночи.
— Ты прав, — Марция с досадой сморщилась и прильнула сонным лицом к братской груди. Она тоже спала минуту назад, но идеи не спрашивали.
— Мы что-нибудь придумаем, малышка. Укладывайся, где одеяло?
— Сползло.
— Сейчас достану…
Зашуршала постель. Марция почти нашла удобную позу и успокоилась, благодаря мир за наличие в её спальне Энгеля, но назойливая мысль снова прогрызла корку мозга.
— Но его можно создать вручную! Если соединить вакуумный трубчатый аппарат, паровые камеры и ампульную лаборат…
— Марция, пожалуйста, поспи.
Отто преданно ждал результатов и ни словом не подгонял. Но Марция понимала, как он томился и надеялся, что именно Чёрному Крылу достанется сладкий плод, и ощущала призрачное осуждение Эрвина и Энгеля. Только она не имела времени и желания размышлять, какой ещё стороне подарить Фиолетовую кровь.
В стране продолжались страшные беспорядки — настолько, что Нолан Гофман, главнокомандующий полиции, приехал на несколько недель раньше запланированного. Единственным верным решением Марция находила эти беспорядки прекратить, усилив Чёрное Крыло.
«Не думай, Боне. Не думай, просто работай. Делай своё дело. Нет никаких птиц, никаких контрабандистов, никаких ликвидаторов, ничего, ничего».
Но вдруг Отто зачастил приносить тревожные новости. Последние две совсем застали Марцию врасплох.
— Правительство окончательно утвердило закон, позволяющий выставлять на аукционах имущество, находившееся под арестом, — сообщил глава семьи, очередным вечером посетив аптеку. — Расчётную Шахту точно выставят. За некоторое время до аукциона я предупрежу.
Конечно, никого это не обрадовало. Покупка шахты третьими лицами означала, что рано или поздно они разберут любые завалы, снова достигнут сердца и завладеют смертоносным ресурсом уже без всяких ограничений. Марции просто повезло в счастливый день перебить собак Кёлера и первой забрать все возможные ампулы и образцы.
«Представить не могу, что было бы, перехвати кто-то кровь до меня. Он уже дал бы об этом знать, так? А если нет? Если кто-то тоже её попутно исследует? Нужно срочно публично претендовать на первенство. Артерии не останутся навечно ничьими».
Не успела Марция даже предположить план дальнейших действий, как Отто подлил масла в огонь:
— Участились нападения на мирных жителей на улицах. На сей раз женщин и мужчин находят полностью обескровленными, все признаки говорят о том, что по окрестностям шарится изголодавшийся кровосос.
Эрвин побледнел. Он почти приготовился бросить возмущённое:
«Герр, я целыми днями здесь!», но сил на шутки не хватило. В город пришёл некто опасный; возможно, тварь, потерявшая бывшего слугу.
— Я зна-аю эти взгляды… — Отто позволил себе грубую строгость. — Было бы крайне беспечно надеяться, что Предтеча не явится по свой урожай. Рано или поздно этому следовало случиться, и теперь мы попробуем заманить её в ловушку. Эрвин, ты останешься в аптеке. Марция, ты тоже. Энгель, это и к тебе относится. Покидать дом в ближайшее время будет строго-настрого запрещено. Я усилю охрану.
Вскоре условия работы уже напоминали полевые. Когда Отто объяснил, что Предтечи умели подвергать внушению одним взглядом, было принято решение заколотить даже окна. В аптеке воцарилась вечная ночь. Пока Чёрное Крыло по всему городу выслеживало мерзкую тварь, а Эрвин не находил себе места и тысячекратно спрашивал, не стоило ли ему исчезнуть, Марция не обращала внимания и продолжала исследования.
Она хотела не замечать ничего, но не сумела не заметить изменения в себе самой. Близость к фиолетовой крови, её пары и сущность стимулировали ту чародейскую искру, которую Отто настойчиво просил держать в узде.
Спустя месяц экспериментов плетения подчинялись пальцам уже куда послушнее. Магия вела себя гибко, как мокрая глина; новые формулы, ранее трудные даже к произношению, срабатывали безупречно. Эрвин согласился в перерывах от исследований играть роль испытуемого и позволял тренировать на нём новые заклинания.
Результаты даже пугали.
—
Я никогда ничего подобного не видел, Марция, — Эрвин уставился на десяток хирургических инструментов, поднятых в воздух одной силой мысли Боне и продержавшихся на весу до тех самых пор, пока она не истощилась. — С моих беспамятных уст это звучит неправдоподобно, но… Представь, ты сможешь оживлять вещи надолго. Представь, ты сможешь ими…
— Убивать? — ухмыльнулась Марция.
— Гм… Как минимум обороняться.
Во время очередной из тренировок Марция сумела ослепить Эрвина на несколько минут. А ещё через пару дней практики — оглушить. Она пришла к выводу, что выросла и в способности внушать. Возможно, теперь жертвами лживого убеждения смогли бы стать сразу многие, а не один человек… И остановиться, прекратить будоражить кровь не получалось. Надвигавшаяся угроза будто требовала защищаться любой ценой.
Получилось создать катализаторный фильтр. Эрвин вспомнил кое-какие азы механики, а Энгель купил не самые дорогие составляющие. Момент истины приближался. Днями Марция дышала фиолетовой кровью, вечерами изучала новые магические формулы. Усталость перестала ощущаться. Возможно, разум уже просто трещал по швам, не находя ресурс даже на демонстрацию истощения.
Очередным утром Эрвин притащил в лабораторию свинью.
— Отбрось сомнения, если они у тебя появились. На живых всё равно пришлось бы пробовать, — отрезал он, глядя на растерянное создание с нежно-розовым носом.
Марция всё не прибегала к опытам на животных, не находила сил признать их целесообразными. Но, так или иначе, опробовать эффект хотя бы одной капли неочищенной крови следовало. И точно не на себе. Хотя Эрвин вызывался…
— Давай её сюда, — Марция набрала в пипетку субстацию, ещё не лишённую теньглифита, спиральцита и других неприятных составляющих.
Эрвин сжал свинью бёдрами с двух сторон и помог направить ей в рот одну-единственную каплю.
В первые секунды не происходило ничего. Свинья похрюкивала, топталась на месте. Марция нервно выстукивала костяшками пальцев ритм по столу. О, как она искусала эти пальцы за последнее время. Изгрызла ногти, разодрала в мясо заусеницы.
Свинья завизжала. Вопль, полный однозначного мучения, ни с чем нельзя было спутать. Животное отреагировало так, будто в него влили раскалённую магму, завалилось на бок и задрожало. За судорогами последовал поползший по коже некроз.
Эрвин, искривив губы в досаде, наблюдал за умирающей свиньёй, а Марция кивала своим мыслям. Она не имела вакцины. Смерть была неизбежна.
— Ясно, — наконец подытожила Марция, снова записывая в блокнот наблюдения и не напустив на лицо даже тени сострадания судьбе бедного существа. — Свинью пока не убирай, я ещё изучу природу некроза. Пока всё так, как я и предполагала… В жидком виде неочищенная кровь слишком токсична, парализует нервную систему и сжигает разум. Быстро. Но человека, может быть, и не убила бы. Проверять не станем.
Наконец день, когда катализатор, торжественно шипя, перегнал фиолетовую субстанцию впервые, наступил. Сосуд капля за каплей заполнила чистая кровь.
Всё внутри зудело. Марция при огромном желании не сумела бы описать, что этот зуд означал. Её жизнь внезапно обрела смысл — да. Этот смысл наполнял жаждой продолжать опыты и никому не отдать уже ухваченную власть — да. А если просто, по-человечески, то хотелось прокричать на весь дом что-нибудь непристойное и очень радостное. Но было рано. Эффект чистой крови оставался неведомым.
— Нет смысла снова пробовать на свинье, — рычал Эрвин. Его сжирали не меньшие эмоции. — Ты ведь всё равно отдашь кровь Крылу. А они люди, хоть я и поставил бы это утверждение под вопрос…
— Нельзя просто взять и принять самим, — спорила Марция. — Первый эффект нужно увидеть на том, чью смерть я допускаю.
— Нет на это времени! Мы и так оттягиваем сроки сдачи.
— Я всё успею.
— Ты когда в последний раз смотрелась в зеркало? Полно, Марция.
— Не смей, Эрвин.
Отреагировать Марция не успела. Эрвин схватил со стола пипетку и провёл ею вдоль платиновой монетки. Уронил в рот каплю пробуждённой крови.
Эффект пришёл мгновенно.
Он был незабываемым. Хотя бы потому что не пришлось умирать в муках.
Марция увидела всё. Зрачки Эрвина расширились, пальцы вцепились в шею. Он закашлялся, будто впервые затянувшись сигарой. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пускай вампирское тело в том даже не нуждалось. На жилистых руках повыступали, не то чернея, не то алея, вены. Марция заподозрила интоксикацию, а Эрвин обнажил самый блаженный взгляд из когда-либо ею виденных.
— Чувствую себя… — оказалось сложно подобрать верное слово. — Н-неуязвимым? Н-нет, такое не опишешь. Я будто лучшее, что есть на земле.
Марция сощурилась. Она попробовала бы очаровать Эрвина теста ради, но он оставался вампиром, иммунность к воздействию на разум следовало проверять на других.
— Действие иридисцента, — улыбка лезла на лицо, но Марция сдерживала её из последних сил. — Внимание обострилось? Очистились мысли? Описывай мне всё в деталях.
— Нет, этому не подобрать слов, — Эрвин задыхался от ощущений. — Я истинно уверен, что лучше меня создания сейчас нет во всём мире. Я раскушу любой заговор. Я обведу вокруг пальца даже конченного краснобая. Слова так и рвутся с губ. Ни разу в жизни не размышлял столь ровным потоком. Разум чистый, да. Реакции обострились. Запахи, звуки ярче. Сдаётся, ещё день и ночь, нет, неделю напролёт я смогу не отдыхать. Это взрывает мозг, Марция!
«
Я открыла наркотик?»
Чернила оставили на пергаменте пометку:
может вызвать привыкание.
— Сейчас проведём пару тестов и будем думать, — подытожила Марция тихо, почти робко. Но в сердце её разгорался пожар, который не потушило бы уже ничто: пожар эгоистичной жажды присваивать и развивать. Властвовать над возлюбленным ресурсом и распоряжаться им единолично.
Никогда. Ни за что. Не отдать врагу.
***
Подложив руку под голову, Энгель сминал собой постель. Он и на толику не повторял подвигов Марции по изнурению себя любимого, но помогал ей достаточно, чтобы вымотаться в край. Когда Эрвин начал пропадать вместе с младшей Боне в лаборатории, готовка на всю аптеку пала на старшего. Ему же досталась обязанность координировать действия Лоре и остальных.
Ночь требовала неукоснительного присутствия рядом с Марцией. День просил подготавливать ей чистую одежду и напоминать об обедах, в противном случае сестра просто забыла бы про свою человеческую личину.
Теперь, не успел вечер наступить, спокойствию помешал Дарк. Чем сильнее Энгель уставал, тем больше его верный друг начинал напоминать назойливую муху, хотя по-прежнему оставался неприкосновенным авторитетом.
— Если твоя уважаемая эрра Боне отдаст последние образцы Чёрному Крылу, начнётся бойня, — Дарк был высок, практически в два метра ростом, обладал выраженной челюстью, горбинкой на носу и вихрящимися пепельно-русыми волосами. Туманная серость глаз, спрятанных под тонкой оправой очков, оценивала Энгеля исключительно с флегматичностью, никогда не с более яркими эмоциями. Крупная родинка на левой щеке посылала приветы родинке справа от подбородка. — Таким образом они просто получат очередной отличный способ воздействия на виновных и невиновных заодно и мы превратимся в тюремное государство.
— Я не имею никакого права перечить ей, — Энгель лениво кинул в Дарка игрушечный мячик, а тот бросил его обратно.
— Её не переубедят пустые разговоры. Придай своей позиции наглядности.
— Я знаю, к чему ты клонишь, — Энгель присел на кровати и сгорбился, подаваясь вперёд. — Только вежливость мешает тебе посоветовать украсть образец-другой из лаборатории и придержать у себя до лучшего момента.
— Послушай, нет. Благодаря слежке за Отто ты получил имена некоторых подозреваемых в содействии бунтам. Пора копнуть и понять, чего конкретно они добиваются, и, кто знает, вдруг у вас одна цель. Сумеешь пояснить Марции перспективы. Она в жизни не видела ничего дальше отцовского крыла.
— Дарк, умоляю. Не веди себя так, будто не присутствовал всякий раз, когда я пытался направить её взгляд в другую сторону, — огрызнулся Энгель. — Как Марция выразилась, услышав, что Отто частенько убивал при исполнении?
«Я бы тоже убила». Что сказала, когда он подсунул свидетельнице отравленное сывороткой правды яблоко? «
На войне все средства хороши». А на жестокую расправу над людьми во время пыток она вовсе закрывает глаза.
— Сейчас всё по-другому, — Дарк ухмыльнулся. Его плечи дёрнулись, а с ними зашевелилась бурая накидка. В обветрившихся губах согревалась курительная трубка, романтично плюясь дымом. — Всё уже достаточно наглядно. В Маргосте протестующие начали подрывать объекты инфраструктуры. До Шторва дело пока не дошло, но дойдёт. Это же простые люди! Ей нужно оказаться среди них. Просто послушать истории.
— Я не пущу Марцию на улицу сейчас, — Энгелю самому не нравилась его беспомощность. Но снова рисковать жизнью сестры? Их и во время поспокойнее чуть не убили. — По округе рыщет ищущий Эрвина вампир. Отто мне намекнул тут мельком, что, может, не только Эрвина, а нас с Марцией тоже. Мол, мы дети рода, когда-то спутавшегося с Предтечами. Ещё шпионы из Астры. А стороне бунтовщиков я доверяю не больше, чем Крылу.
Скрипнула дверь. В спальню вплыла Марция, вытирая мокрые волосы. Она впервые без напоминания умылась, переоделась в чистую ночнушку и теперь безмолвно стояла босая на ковре, глядя в никуда. Через минуту изрекла как ни в чём не бывало:
— Продолжайте свой спор, представьте, что меня здесь нет.
Дарк спрятал трубку в карман. Энгель мигом поднялся, обнял Марцию за локти и потянул к нагретому месту в постели.
— Прости, мы уже закончили. Ты как?
По её лицу расползлась чертовски утомлённая, но широкая, почти безумная улыбка.
— У меня получилось, Энгель. Я закончила.
— Т-ты…
Даже Дарк позволил себе поднять обе брови. Марция тихо хохотала, потирая раскрасневшуюся от горячей воды щеку, бороздила просторы комнаты бездонно алыми глазами и просто не верила. Она не верила. Думалось, бредила.
— Фиолетовая Кровь есть опиум для разума, — губы Марции еле шевелились. — Испивший хотя бы каплю совершенно иммунен к очарованию, дьявольски убедителен, проницателен, во многом заметно лучше прежнего за счёт ускоренной работы мозга. Эффект держится минимум четыре часа. Сегодня проверяли на мне. Это… оружие… такой силы…
Руки Энгеля, приминавшие волосы Марции, затряслись. Он не понимал, от ужаса или восторга. Лишь гладил сестру, лелеял, хвалил, а сам чувствовал, как в спину вгрызалось осуждающее внимание Дарка.
—
Она не в себе, — отрезал доктор. — Скорее всего, ещё под эффектом.
— Энгель, ты хоть представляешь, насколько большую власть мы имеем? — взгляд Марции забегал. Всё её тело ходило ходуном. — Мы можем изменить ход всего. Разве что… У меня осталось очень мало капель. Несколько ампул.
— Что ты намерена с ними делать?
Марция вдруг перестала моргать. Она уставилась на Энгеля, сделала шаг назад. Захихикала. Хихиканье переросло в надрывный смех, но он быстро утих.
— Сейчас расскажешь мне, почему не нужно отдавать кровь Чёрному Крылу? — как же насмешливо она звучала.
—
С ней пока нет смысла разговаривать.
— Дарк, я тебя спрашивал?
— Нет, пусть Дарк тоже послушает, — Марция вновь шагнула навстречу, лишая их с Энгелем расстояния, провела ноготком указательного пальца по воротнику его пижамы. — Эффект крови глушит безумие. Все те часы
я не смеялась. Не смеялась! Вот что. Мы выкупим шахту на аукционе.
Дарк не присвистнул, а в наглую засвистел. Энгель толком не успел отреагировать, так и замер столбом. Марция блаженно затянула:
— Отто примерно объяснил мне, сколько нужно иметь, чтобы был шанс выиграть. Потребуется много денег… Больше, чем у меня осталось. Я займу у него, займу у… у… не знаю…
— Инкелла, — выпалил Энгель. — Можно попробовать договориться с ней.
— Не уверена, захочет ли помогать.
— Я всё устрою, — старший Боне жарко расплескал поцелуи по лбу младшей, всё перебирая и перебирая её волосы. — Ты такая молодец, Марция. Я так тобой горжусь. Ты проделала невероятную работу.
Энгель помог ей очутиться в ароматной, только сменённой постели, накрыл одеялом и сам лёг напротив, носом к носу. Всё дрожащими от восторга руками водил по марциевским щекам, по её шее, плечам, гладил виски. Не удержался, дотронулся до губ. Примял большим пальцем нижнюю.
Марция открыла глаза, выдернутая из сладкой полудрёмы.
— Ты судишь меня, — прошептала она. — Боишься.
— Только боюсь, не сужу, — вторил Энгель. — И не тебя. А того, кому ты захочешь отдать кровь.
— Я не отдам её никому, пока сама… — томный зевок прервал тёплые слова. — Не убежусь в правильности этого. Кровь моя, Энгель. Пока только моя. Хочу больше…
Энгель совсем сдался, обцепил Марцию за шею и поцеловал. В восторге, но в страхе, одновременно бессовестно храбро и в то же время робко. Уста пылали. Марция замычала, по-сонному ничего не поняв, но однозначно ответив. Даже забормотала довольно. Целоваться с братом в одной постели ей нравилось, настолько же забавляло, насколько согревало. Обволакивало, убаюкивало, срывало покровы.
— Извини, извини, я не могу удержаться, — вторил он, глотая воздух и её. — Вели прекратить, если ты ещё не определилась.
— Я хочу целовать тебя, незачем прекращать, — Марция даже не открыла глаз.
В один момент она вскарабкалась на Энгеля и сжала его бёдрами. В поцелуе укусила и так сильно, что их губы сбрызнул металл. Энгель укусил в ответ. Крови стало чуть больше. Она никого не остановила и никому не велела отпрянуть.
— Энгель… — но рано или поздно проснуться пришлось. И, «проснувшись», Марция от всего протрезвела. Сначала показалось наоборот, что совсем сбрендила. Возлюбленный ею смолистый цвет глаз поэта подло сбежал, уступив место знакомому красному. — Боги.
Боне оторвались друг от друга. Дарк горько хмыкнул из-за спины.
— Что такое? — наверное, даже спрашивать не следовало. Энгель понял сразу, как рассмотрел на испуганном лице Марции тень вины. Он схватил зеркало с прикроватной тумбы и убедился. Прежде чёткий зрачок растворился в алом ничём, в кровавой паутинной бездне. А значило это только одно — то, что Энгель тоже обращался.
— Прости меня, я не хотела, — Марция знала, как он не любил думать о чародействе, иметь с семейной искоркой что-то общее. Неужто провинился поцелуй, провинилась её особенно живая теперь кровь?
Энгель сморщил нос. Сначала он молчал, привыкая к странному чувству, пустившему разряд через всё тело. Затем, прыснув сквозь губы, вымолвил:
— Я прямо как ты?
Марция смятенно улыбнулась.
— Ты прямо как я.
Энгель опустил руки на её талию и крепко сжал, словно силясь понять, как глубоко теперь чувствовал. Кожу покалывало, сердце забилось громче, но медленнее, обострились восприятие и… нюх? Кровь. Кровь резво бегала по артериям Марции, взывая к вязкому голоду до неё.
— Я теперь… Я чувствую тебя, — Энгель совсем не казался раздосадованным до глубины души. Нет, его реакция походила на едва ли не восторженную. — Я слышу твоё сердце!.. Твоя кровь бежит. Когда в поцелуе я попробовал её, то понял, что тебе двадцать три года, что у тебя в последнее время дефицит железа, что в остальном ты здорова, а ещё возбуждена, да и…
А впрочем, кроме последнего толком ничего не имело значения для поэта этим вечером. Он жадно вгрызся пальцами в затылок Марции. Разворошил волосы, снова вцеловался в возлюбленные губы и примял разнеженное женское тело собой к постели.
— Я хочу целовать тебя всю ночь, а ты хочешь спать, как нам быть?
— Целуй, — промурлыкала Марция. — Целуй везде и сколько хочешь, мне и спаться так будет слаще.
Дарк снова зажёг трубку.
— От лица персонала аптеки «Изменчивый Каприз»… — хмыкнул он. — Желаю вам, чёрт возьми, приятных сновидений.
***
С
каждым днём в аптеке становилось темнее. Дни укорачивались, возвращалась зимняя блеклость, а заколоченные окна уж точно не помогали наслаждаться редкими явлениями света. Изумрудные Оттенки небес сменились Белыми.
Марция продолжала, давая себе уже куда больше отдыха, изучать чистые образцы крови. Сравнивать пробуждённый вариант со спящим. Размышлять над тем, как поступать дальше.
Она точно собиралась урвать своё на аукционе, даже если потребовалось бы на глазах всех применить магию. Шахте следовало остаться нетронутой. К счастью, Отто ещё в самом начале, только услышав от Марции рассказ о случившемся, приставил к ней охрану из самых доверенных лиц.
Энгель всю последнюю неделю вёл переписку с Инкеллой и умудрился убедить её поучаствовать в их безумной задумке. Надавив на слабость Мивы — неумение держать при себе деньги, — вскоре он узнал, что та даже заложила свой дом. Впрочем, считал Энгель, ни одна женщина вроде Инкеллы не стала бы совершать подобное, не вдохновившись по-настоящему.
Утро ранней зимы наступило и сразу же убаюкало. Эрвин наслаждался близостью рояля, наполняя дом музыкой. Энгель вовсю доказывал Лоре пользу использования мыла из крапивы. Марция бродила по холлу, перебирая письма. В них Айваха Эшена со всей приветливостью, более ни словом не намекая на недоверие, соглашалась предоставить дополнительное время на опыты. К дружелюбному согласию она прикрепила список новинок, которые, по её мнению, могли бы помочь в исследованиях, и предложила существенные скидки. Родственники погибшего Франца Кесслера продолжали присылать вопросы по нерешённым формальностям. Среди прочих конвертов затесался один особенный — судя по виду, пригласительный.
Идиллию прервал стук в дверь. Марция спрятала конверт под свитер и вслушалась в тишину, ожидая пения свирели. Его не последовало. Музыка в дальней комнате затихла. Умолкли разговоры.
Отто велел не открывать никому кроме него, не ловить зрительный контакт с кем-либо даже через щель в досках. Чужие и не приходили — знали о приказе остановиться в пяти метрах от крыльца и говорить через Чёрное Крыло. Так, может, оно и стучалось?
Марция бесшумно подплыла ближе.
— Кто вы?
— Эрра Боне, — донёсся знакомый голос одного из офицеров. — Герр Боне велел передать важное письмо лично вам в руки. Сегодня Чёрное Гнездо он покинуть не может.
Марция насторожилась. Отто не предупреждал о подобном. Но он не предупреждал и о том, что враг умел отлично подделывать голоса или вроде того. Всё звучало логично.
— Просуньте письмо под дверь, пожалуйста.
— Эрра Боне, с ним небольшая посылка.
— Тогда оставьте у двери и идите по своим делам, я сейчас заберу.
Послышались шорохи.
— Ухожу, — послушно сообщил офицер.
Марция уже не знала, как заглушить вечную тревогу, но дверь всё-таки приоткрыла. На самую щель. Этой щели вполне хватило, чтобы в холл вторгся наглый гость: чёрный грач вспышкой мелькнул перед глазами и приземлился в кресло. Уже спустя секунду, едва Марция успела моргнуть, перед ней предстал незнакомец в металлической маске. Худощавое двухметровое тело прятал неприметный доспех.
— Спокойно, алхимик. Пока ты хранишь Тишину, птицы на твоей стороне, — голос Грача сипло приказывал, оставаясь настолько же холодным, насколько холодными были его бездушные голубые глаза. Марция не успела даже прочесть формулу. Дверь намертво закрылась за ними обоими. — В твоём доме вторженец. Не я. Он пробрался внутрь в тайне от вашей замечательной полиции и является объектом моей охоты.
Лишь рассказы Эрвина о таинственной птице велели не ослепить Грача сразу же. Марция наконец обратила внимание на затихшую музыку Эрвина, на прочие замолкшие по всему дому звуки. Если чужак являлся Посланником, он мог охотиться на Предтечу, как и Крыло. Стало быть, впрямь союзник? Если и союзник, то больно самостоятельный.
— Шагай-ка впереди. Медленно, у меня на глазах, — приказала Марция. Она не могла верить слепо.
Грач кивнул, зашагав в сторону дальних комнат так, будто уже идеально знал весь дом. Двигался он бесшумно, совсем не оставляя следов. Марция в сравнении немного да скрипела половицами. Потому, стоило заветной двери оказаться совсем близко, из-за неё донёсся голос:
—
У нас гости, Эрвин?
Чужой.
Марция и Грач замерли. Он с досадой сморщился. Она виновато хмыкнула, не дав и слова вымолвить. Затем осторожно, явно предупреждая о предстоящем касании, опустила руку на острое мужское плечо. Грача тут же окутала невидимость.
«Я…
я, вообще-то, тоже так умею», — мысленно отозвался он.
«
Побереги силы, ещё может пригодиться».
Жертвенно смирившись с шумной ролью, Марция вошла в комнату.
— Эрвин, что здесь происходит?
На вопрос обернулись Эрвин и прежде никогда не виденный чужак. Надо же, Грач не соврал. На рояле сидел, свешивая длинные ноги, бледный эльф — один из немногих, кому повезло выжить после устроенного шауринами геноцида. На его плечи опадали ослепительно белые волосы. Лицо, острое, со всех сторон угловатое, исказилось в злой иронии. Полные ненависти голубые глаза и высоченный рост напоминали рост и взгляд Грача.
«Сородичи?»
— Происходит моё посещение твоего дома, эрра Боне, — фыркнул эльф. — Я — Зир. Передаю твоему клыкастому другу весточку и напоминаю о возвращении к хозяину. Поверь, не устрой ты из своей аптеки настоящее минное поле, мне не пришлось бы так изощряться.
— Не волнуйся, Марция, — встрял Эрвин. — Я уже сообщил нашему прекрасному гостю, что и шагу отсюда не сделаю. Пусть возвращается к своему господину и сообщит, что на одну шавку у того стало меньше.
«
Предтеча послала шпиона? — мелькнуло в мыслях Марции. —
Плохо. Значит, она уже точно знает, где мы».
«
Как заколоченные окна теперь помогут вам позвать подмогу?» — Грач подлил масла в огонь.
Марция замерла в дверях, скованная простым человеческим ужасом. Её тихонько оттолкнула в плечо невидимая рука, прося впустить. Марция впустила.
Рубашку Зира расчертила кровь. Удар пришёл из ниоткуда: теневой кинжал метил под рёбра и попал, забрызгивая алым белое одеяние. Эльф покачнулся, чуть не валясь с рояля. Сплюнул наполнивший рот металл. Но сдаваться не собирался — тут же вцепился в Эрвина взглядом и намертво его парализовал.
—
Loie ma, — сотрясшая воздух формула сбила с Грача невидимость, и Зир увидел его. — Церковник? Тьха.
Вампирские рефлексы одного эльфа превосходили птичьи рефлексы второго. Зир кинулся на Грача, легко опрокидывая его на пол. Уродливо скрюченные пальцы приготовились драть плоть, но теневое лезвие вонзилось под рёбра бледной шавке ещё несколько раз.
— Н-н-нет, не возьм-мё…
— Ослепни! — голос Марции сшиб Зира пощёчиной адской силы и выжег раскалёнными углями его глаза. Столп искр, брошенных в эльфийское лицо, велел взреветь и погрузил в полную темноту.
С Эрвина спал паралич. Он кинулся на помощь Грачу, сталкивая с него Зира и вбивая в стену. Из пальцев выскочили когти, нашедшие приют во вражеской груди. Эрвин потрошил Зира. Драл его, ослепшего, норовя вывалить на пол композицию из внутренностей, пускал пену изо рта и совсем забылся. Зир регенерировал как бешеный и отбивался. Сцепившись двумя котами, вампиры не позволяли и на секунду вторгнуться в их кровопролитный бой.
Грач поднялся и снова ушёл в невидимость.
«Я разорву их, придумай что-нибудь», — потребовал он.
Ужас велел столбенеть. Марция боялась пошевелиться, наблюдая, как на ковёр летели книги, треснувшие вазы, с грохотом повалилась одна из тумб. Дверную ручку задёргали с другой стороны — Зир успел зачаровать замок.
—
Исчезни! — бросил Грач, и Эрвина охватило серое облако. Он растворился, будто никогда прежде не существовав, и на полу остался лишь окровавленный Зир. Марция знала это заклинание: оно действовало недолго, позволяло отправить существо на другой план. Во имя сохранения его жизни или же, как сейчас, облегчения схватки.
Настал момент.
Оставлять Зира в живых Марция не намеревалась. Она желала послать его хозяину однозначный намёк: не стоило даже пытаться лезть в дом Боне. Задрожавшие пальцы правой руки сжались, направленные к потолку. Марция подняла ладонь ввысь, а за нею с пола покорно взмыли осколки стеклянной вазы.
«Вот и пришёл миг убивать…»
Потребовалась бешеная сила, и от боли Марция заскулила. Спустя секунду каждый из десяти осколков устремился к Зиру. Встал сумасшедший рёв. Эльф заметался по полу, тщетно отбиваясь от оживших орудий пыток. Он не выжил бы, не мог, и хорошо это понимал.
Марция упивалась, стискивая пальцы и зубы, управляя каждым осколком, снова и снова вонзавшимся в выносливое вампирское тело и превращая его в кровавый фонтан. От лица Зира ничего не осталось — вытекли даже глаза. Эрвин вернулся в комнату и застыл, не способный сказать и слова.
В миг, когда Зир почти испустил предсмертный вздох, помещение залил его призрачный голос. Последняя воля умирающего:
— Сгори.
«
Нет!» — Марция отчаянно вскинула вторую руку. На этот раз «глушители» не сработали. — Smorti!
— Smorti! — Эрвин поддержал, но тщетно. Перед тем как пасть бесчувственным, Зир прохрипел последнюю формулу.
И гигантский огненный шар прилетел в центр комнаты.
Пламя охватило каждый угол. Марция повалилась на пол. Она мгновенно забыла о чём-либо кроме огня: он ударил в грудь, облизал кожу липкими ожогами и ослепил. В комнату повалил дым. Марция заревела, неспособная бороться с болью, неспособная дышать: лёгкие отчаянно сокращались, моля о кислороде, но, не получая его, распадались на лоскуты.
С огнём пришло воздаяние за убитых в шахте, но о них не вспомнилось, не вспомнилось о Граче, об Эрвине и о ком угодно. Марция в забытье сбивала с себя пламя и сквозь кровавые слёзы замечала, как в угли превращались шторы, доски на окнах, мебель, стены.
Кто-то ворвался в комнату, схватил за плечи и потащил прочь. Марция продолжала хрипеть и кашлять. Она бестолково хваталась за запястья спасителя и корчилась. Лишь тогда, когда он поднял на руки и вытащил на улицу, удалось рассмотреть заветное лицо.
Ни разу прежде Энгель не источал столько страха и праведного гнева одновременно. Он держал Марцию на себе, а сам носился взглядом по аптеке, охватываемой огнём.
— Т-там кровь, Энгель, — лепетала Марция. Каждое слово отдавалось таким жжением в груди, что хотелось умереть. Регенерация почти не помогала. — Там фиолетов… образц…
Марция свалилась с рук Энгеля и зашлась очередной порцией кашля. Сквозь него проступил смех. Сбежавшиеся зеваки в ужасе поуставились на обожжённую безумицу, запачканную пеплом и хохотавшую, пока на землю с её головы падали клочья волос.
— Что уставились, герр Маррос? — Марция гаркнула в сторону двухметрового аристократа. — Теперь, приходя в мою аптеку за возбудителем, вам не придётся пригибаться.
Кто-то снова поднял её на ноги: сильным движением Отто схватил дочь за талию и вернул в вертикальное положение.
— Марцию в лазарет, быстро! — скомандовал он Энгелю. — В мой дилижанс.
— Папа всегда приезжает вовремя, х-ха…
— Папа велел тебе никому не открывать двери. Энгель, быстрее.
Старший брат подчинился, утешающе замурлыкав Марции на ухо что-то совершенно невнятное, а она из последних сил уцепилась за голос отца — последний якорь, державший в сознании.
— Вы — отправляйтесь в ближайшее Гнездо и доложите герру Краузе, что он нужен мне здесь. Вы — на острокрылы и за водой. Вы — за другими нарантарами. Нет, пока без Нолана Гофмана. Вы двое — в лабораторию. Спасайте фиолетовые реагенты.
Не успело пройти и секунды с очередного приказа. Марция в последний раз взглянула на аптеку через щель закрывавшейся двери. Наверное, огонь добрался до лаборатории. Здание сотряс оглушительный взрыв.
