***
— Герр Боне, Гнездо окружено! — у главных дверей раздался испуганный крик юного герра Леманна. — Они вооружены! Их много! Отто, как ни силился вспомнить, понятия не имел, чем занимался минуты тому назад. Вроде разбирал бумаги, перед выходом оставленные Ноланом Гофманом на срочное рассмотрение, и вдруг — забытье, темнота. По возвращении сознания прежде ухоженный кабинет представился руинами, среди разрухи обнаружились несколько изуродованных до неузнаваемости тел, а в дверь принялись ломиться. «Чёрное Гнездо… Враги? Который час? Который… день?» Отто, шатаясь, вывалился из-за стола и бросился в главный коридор. С улицы внутрь влетел герр Леманн, хотел ринуться навстречу. Загрохотали пистоли. Леманн не сделал и пары шагов, повалился с простреленной грудью наземь. — Герр Боне! — с другой стороны закричал герр Шмидт. — Уходить некуда, нужно баррикадироваться! Отто и слышать не желал. Он понимал, что походил на сумасшедшего, когда на костылях бросился на улицу и на помощь, но иного себе позволить не мог. Не собирался прятаться крысой и бежать от врагов, даже хоть все ноги откуси ему Предтеча. Двор пропитали темнота и сучий холод. Оставшиеся бойцы Чёрного Крыла отстреливались и отбивались от нападавших, но тех было слишком много. Смешавшись в одну неукротимую толпу, ликвидаторы «Процветания» и некоторые граждане брали Гнездо в тиски. Отто достал пистоль, дрожащей рукой выстрелил. Попал в плечо одного из ублюдков. Тот поскользнулся и упал, тотчас прирезанный другими. — Глотку вскрою, если не сдадитесь! — заорал ещё один, сгрёб связанного секретаря Гнезда и приставил нож к его горлу. — Не сдамся, — Отто сплюнул и нацелился уроду в голову. «Вы все здесь у меня попляшете, собаки треклят…» Его сбили с ног. Завалили, принялись колотить кулаками. Кровь брызнула в рот. Ослабшие руки, почти не чувствуя, вонзились в глаза противнику и выдавили их. Он с визгом скатился в сторону. Всё же, сколько бы силы ни подогревалось в крови семейным проклятьем, Предтеча истощила Отто до максимума. Он ощущал это в каждом движении. — Режьте тварей! — двум другим бойцам Крыла вскрыли глотки. Кровь хлынула на траву. Герр Шмидт бросил идею баррикадироваться и выбежал с двумя пистолями в руках, был тут же застрелен в шею. Остатки оцепления у главных ворот разбили. Отто пальнул ещё два раза, лёжа — пробил колено одному и голову другому. «Да откуда вас столько, сука…» Излишне трагичного предвкушения бесславной смерти Отто не испытывал. Он просто знал, что проиграет. Он и все остальные. Силы распределились так. Двое ликвидаторов нацелились ему в голову, но трое крылатых, только выскочивших из Гнезда на подмогу, закрыли спинами и потащили за плечи прочь. — Уходим, уходим, уходим! Отчего-то Отто не сдержался и захохотал. Безумие!.. Безумие, как всё быстро произошло. Его, самого Боне, тащили прочь с поля боя, как избитую собаку, а весь Шторв за считанные часы оккупировали бешеные твари. И ничегошеньки Отто один с этим не мог поделать. Даже формулы прочесть, чтобы попробовать найти Марцию и Энгеля. — Ликвидировать Боне, — со стороны раздался низкий женский голос. Отто успел её заметить. Айваху Эшену он ни с кем бы не спутал. Бойцы беспрекословно послушались, надвинувшись все вместе. Крылатые отбивались до последнего. Они и Отто отстреливались, но спустя десять секунд не осталось никого, кто ещё мог бы закрыть спиной. Последним Боне запомнил её глаза — глыбы льда в морской тине. Эшена улыбнулась, зло и бездушно, услаждённая победой и убеждённостью в собственном превосходстве.***
Туман рассосался, Левиафан взмыл над чёрным маревом облаков и испустил звенящий вой. Этот вой расколол голову. Марция схватилась за виски и прикрыла закровоточившие уши. В теле заплескались сумасшедшие слабость и боль, будто умноженные в сотни раз внезапные ночные судороги. Сквозь пелену осточертевших слёз Марция разглядела собственные запястья: вены под тонкой, как у бабочки, кожей взбухли, заалели и повыступали. Она чуть не рухнула в воду, но острокрыл поддержал длинной шеей и поднялся в воздух. Дальнейшее было как во сне. Змей бросился на город. Шторв пал. Марция, грубыми шлепками по лицу пытаясь привести себя в норму, этой нормы не достигала ни на йоту. На её глазах всё прыгало и размывалось: огромный червь, вырвавшись из моря, рухнул на Рубиновые стены, зарылся мордой в землю и рванул через город буром. Посыпались здания. Взлетела каменная пыль, заслоняя без разбора наносимые Левиафаном бесчисленные разрушения. Это не то, что Марция представляла, когда просила его о помощи. Это не то, чего желал её воспалённый и отчаявшийся разум. Оборонительные башни обсыпались в море. Шторв раскололо надвое. «Первый Адмирал» перестал подавать признаки жизни. Очевидно, Инкелла и остальные не этого ожидали от разговора Марции с чудовищем. Она сама от себя ожидала совсем другого и теперь, не способная ни слова вымолвить, ни закричать, наблюдала за совершённой ошибкой. «Смерть». Смерть. Левиафан оставлял за собой гигантские развороченные тоннели, засыпанные камнем, костьми и залитые кровью. Сносил с фундаментов гениальнейшие строения. Не было же всё это «Процветанием», не было ведь… Спустя минуту Марция поняла, что больше не плакала. Эмоции затмило ужасающее, лёгшее поверх всего смирение. Стоило ли того всё это? Что ответила бы Марция, услышь в свою сторону обвинение? «Какая-то повёрнутая сука заключила сделку с Левиафаном, а он погрёб под собой в сотни раз больше жизней, чем успели мятежники». Она не знала. Бедствия и кровь шли за ней по пятам. Но ведь чтобы разрушить силы «Процветания» самостоятельно, честным трудом, хоть и с легендарными ресурсами, могли потребоваться годы. Годы распутывания запутанного ими клубка. А Левиафан всё равно уже пришёл и в любом случае взял бы своё. Теперь он хотя бы исполнил чью-то волю. Или нет? Узнай Энгель про такие мысли, наверное, отвернулся бы насовсем. Левиафан, пройдясь под всем городом, бесследно исчез. «Первый Адмирал» двинулся к порту. Где-то там, сливаясь в румяное огненное пятно, собирались люди с факелами и лампами. Левиафан прошёл по Шторву зигзагами, всех он не уничтожил бы, но, увы, мало что теперь не походило на руины. Марция взмыла выше и глянула на лес: зияющие тоннели тянулись и по нему, прямиком к Расчётной Шахте, а та, раскуроченная, бездонной дырой блестела в остатках снега. Выходило, Левиафан и впрямь забрал кровь. Оставалось надеяться, что выполнил свою часть сделки. Приземлившись в порту, Марция разглядела знакомую фигуру. «Энгель!» Должно быть, он и впрямь не шутил все эти годы про собственные везучесть и «счастливчиковость», как говорил сам. Собрав немалую толпу, Энгель расхаживал по груде камней и кричал. Марция подлетела ближе. — Этим днём мы оставим сердец целый рой кровоточить в зловещем снегу… Стихи. У Марции дрогнуло сердце, она слезла с острокрыла, похлопала его по шее и зашагала босиком по обломкам порта. — И когда на войну нас враги позовут, побоимся кричать: «Не пойду!» Энгеля слушали. В светящийся тёплый круг собрались бежавшие от причинённых разрушений, выжившие под обломками и просто следовавшие за жаром факелов несчастные. — Мы святые мечты похороним в ночи, но лишь чтобы позже достать… — Энгель охрип. Тоже ничем не утеплённый, в одном камзоле, он не жалел голоса. — Как свёрток баллад слепых о любви, как урну, где спит моя мать. Кто-то в толпе всхлипывал, кто-то держался стойко и внешне равнодушно, кто-то гневался, но ни один не перебивал. Творчество Энгеля неведомым образом исцеляло и утешало. Даже саму Марцию. — Сразимся же мы за отчизну свою, порвём мы здесь всё воронье! Что пытало, травило, гоняло пургу, назло отвоюём её! — Энгель глянул в сторону. — Сестрёнка! Бросился навстречу Марции, огладил по волосам и втащил к себе на возвышение. — Дайте ей кто-нибудь одежду! Обувь! Кто-то кинул Энгелю тёплый кафтан, он тут же помог его натянуть. Марция, пусть и дрожала как осиновый лист и стучала зубами, внешне держалась непреклонно, в эмоции не уходила. — Я сделал всё, как ты просила, — сняв сапоги и шерстяные носки, Энгель вручил и их. Растёр Марции плечи и ладони. Уже было не до разборок, кто больше оказался прав. — Эти люди готовы тебя слушать. Их немало, подтягиваются ещё. Все напуганы и желают любыми способами покончить со всем этим кошмаром. Марция заоглядывалась. А если Левиафан и впрямь расправился с «Процветанием»? Никого похожего на врагов поблизости не расхаживало, хотя что поймёшь-то по одной толпе… — Они ждут лидера, — подначивал Энгель. — Тебе им быть. «Мне? Лидером?» Час тому назад это казалось хорошей идеей, да. А теперь… Впрочем, стоило только подначить самолюбие Марции, гордыня и адреналин в её крови забрезжили с новой силой. — И впрямь… Кто теперь, если не я? — Кто, если не мы, эрра? — из-за плеча показалась Инкелла. По-прежнему мокрая, но тоже нашедшая, во что закутаться, она волевым движением расправила плечи и вздёрнула подбородок. Не задала ни единого вопроса по поводу Левиафана и заняла место на возвышении. Затем взяла Марцию за ладонь и резко подняла её вверх. — Эта женщина — самая отважная героиня и патриотка нашей страны, какую я только имела счастье встречать в жизни! — голос Мивы был сильным, беспрекословным и жёстким. По другое плечо от Марции встал Энгель, тоже схватил её за руку, но не поднял, а переплёлся пальцами. Запел вторым голосом: — Моя родная сестра всю жизнь желала только лучшего для Гелториона и любила его, насколько хватало её необъятного сердца. Даже тогда, когда я и многие из нас имели позор не любить. — Дети чернокрыловца, вы разве не видите, куда доблестная полиция уже нас привела? — ответные выкрики уже не были столь настойчивы и агрессивны, скорее жалобны. Страх перед разрухой, голодом и смертью наконец по-настоящему всех осадили. — Перед нами больше не стоит вопрос войны между полицией и бунтовщиками, — Марция откашлялась и подала надорванный голос: — Да, действия обеих сторон привели нас сюда. Вы её видели?! Тварину, вылезшую прямиком из книжек с морскими легендами?! Кто не усмотрел, а кто слишком долго уповал, всё это не важно! Пока мы сражались друг с другом, крысы потирали лапки, а страна рухнула Левиафану в пасть! — Эта херовина сожрала половину города! — завопили в толпе. — Если бы не она, мятежники, может быть, положили бы начало новой эры! — И симпатичны вам мятежники-мясники? — Марция зло ухмыльнулась и бросила с вызовом: — По-вашему, добротная идея — разбомбить флот и натравить Чёрное Крыло на простых граждан? Чем мятежники тогда меньше тираны? Это изобретение одного из их учёных действовало на мозги нашим стражам порядка и толкало их рубить налево и направо. — А правда… — побежали шепотки. — Йорлунда же лучший друг из Крыла прирезал, обещал убежище, а потом как переменился… — Им-то самим не выгодно было себя в таком дерьмовом свете выставлять. — Да откуда тебе знать? Может, это крайняя мера — нас перерубить. — Больше вас эта машина не потревожит, — прервала Марция. — Я лично уничтожила её. Пройдитесь по порту и проверьте, если не верите на слово. Инкелла ободряюще улыбнулась и крепче сжала её за ладонь. — Подтверждаю! Энгель обнял за противоположное плечо, прильнул к нему и крикнул: — Мы не обвиняем сейчас никого из вас, не призываем жертвовать кровью и жизнями в грядущей войне! Мы демонстрируем доброе и открытое отношение, несогласие с тем, во что превратились наши город и страна! Нужно объединиться с оставшимися выжившими, будь то простые люди, бойцы гильдий или полиция. Сначала мы выстоим перед Левиафаном, а затем разберёмся с остатками крыс. «Левиафан ведь теперь отправится и в другие города, — мелькнуло у Марции в мыслях. — Это не конец, «Процветание» ведь Шторвом не ограничилось». На кончиках пальцев искрилась сила. Она просилась наружу, умоляла быть использованной и обещала результаты гораздо более роскошные, чем прежде. Марция поджала губы, хотела продолжить, но матёрый наёмник из толпы рявкнул: — Закрой рот, стерва! И знай себе цену, «Процветание»… Не закончил. Из ниоткуда появилась ещё одна знакомая фигура и прислонила к горланившей глотке кинжал. В бликах факелов сверкнуло серебро. — Это ты закрой рот, или кишки выпущу, — процедил обладатель пронзительно голубых глаз и металлической маски. «Грач…» У Марции сложилось впечатление, что лишь она обратила на произошедшее внимание. Грач утащил мужчину из толпы, неведомым образом никого не потревожив, и растворился в воздухе. На сердце полегчало. Несносный Посланник обещал стать врагом Марции, выбери она сторону «Процветания», но теперь… Не могли ли они опереться друг на друга? Хоть на тёмное время, ненадолго. Марция отбросила назойливую мысль и взметнула руки вверх. Ко всеобщему удивлению (и её собственному), из пепла воспрянули каменные стены. Вытянулись ввысь, затем ещё и ещё, формируясь в маленькое, но очень крепкое на вид здание. Люди заохали. — Нолан Гофман не просто так предлагал вам рабочие места в отстраивавшейся им тюрьме, — Марция задрожала голосом от восхищения. Она только что из ниоткуда возвела дом? Целый дом. — Он хотел предоставить стране больше пространства для содержания заключённых, ведь это позволило бы в скором же времени отказаться от смертных казней. Шепотки побежали опять. Все как один смотрели на каменное произведение искусства, в ум не могли взять, откуда в стране, где затравили магически одарённых, появилась носительница такой силы. Марция горделиво оскалилась. — Это ещё далеко не всё, господа. Перед смертью Нолан Гофман официально вручил мне Свирель. Силы больше скрывать незачем. Я помогу вам отстроить город, собраться с духом, а потом… — Гофман откинулся, скоро сюда явится кто-нибудь новый и твоё назначение отберёт в два счёта! А на одних домах из камня страну не восстановишь! Марция запнулась, перебитая распалившимся внутренним голосом. «Верни кого-нибудь к жизни, правнучка. Возжелай, это мой тебе дар». Слова Эррина сладко горячили сердце, и послушаться их захотелось очень. Марция осмотрела округу в поисках трупа. Взгляд пригвоздился к Нолану Гофману, бездыханно лежавшему в повозке с другими убитыми представителями полиции. — Выжившее Чёрное Крыло, вы позволите? Ни один из офицеров и бойцов, затесавшихся в толпе, не стал перечить. Они мирно стояли и слушали. А что оставалось? — Раз вам недостаточно стен, вырастающих из земли в считанные секунды… — Марция подошла к повозке и вырвала из головы Нолана топор. Череп захрустел, плоть чавкнула. Что-то больше, чем просто сила, багровое, как кровь, и заряженное, как воздух перед грозой, начало наливать ладони Боне. «Как в груди щекотно…» «Ты немало отдашь за эту силу, — продолжал Эррин. — Когда Фиолетовая Кровь перестанет действовать на тебя, ты погрязнешь в плену уже двух безумий, а не одного. Неконтролируемый смех… И неизбывное тщеславие. Ты будешь желать всей власти мира, пока не сгоришь, как спичка». «Так, значит, я буду вечно наркоманить, не подумал?» «Если найдёшь ещё кровь, конечно». Глаза Марции вспыхнули, и она вбила раскалённые ладони Нолану в грудь. Тысячи красных нитей побежали по его телу, в мгновение ока сшивая разорванную плоть и наполняя жизнью омертвевшие клетки. Сила жгла и саму Марцию, веля рычать от нехватки воздуха и эйфории. «Сейчас ты не понимаешь, что делаешь, но позже оно тебе дастся. По миру ходит всего несколько людей, способных Желать. Несколько на миллионы, маленькая Боне. Запомни, ещё раз Возжелать ты будешь способна лишь после того, как целиком восстановишься. И, если трупа нет, возвратить несчастного не выйдет. Если же осмелеешь и нарушишь негласные правила, ослабнешь настолько, что ещё долго не поднимешь ничего тяжелее чайной ложки». «Что за правила-то? Откуда мне их знать?» «О, не переживай, тебе объяснят». «Кто?» Молчание. Марция не верила, что с ней по правде говорил Эррин. Она и прежде была вынуждена иметь дело с голосами в голове. Вспомнился давний случай в лесу: шепоты из ниоткуда, жажда вскрыть себя… Неужто там всё только начиналось? Не важно. Важным было то, что нити, охватившие Нолана, закутали его в багряный кокон. Спустя секунду, ещё раз ослепительно вспыхнув, отпустили. На мёртвый камень лёг измождённый, еле дышащий, но живой Филин Чёрного Крыла. По-человечески живой, а не как оно иногда бывало. Марция проглотила неверие и ужас, обратив самолюбивый взгляд в толпу. — Такое возрождение из пепла вам больше нравится? Никто больше не вымолвил и слова. Порт погрузился в зловещую тишину.***
Пока Энгель, Инкелла и выжившее Крыло приводили Нолана в порядок и рапортовали о случившемся, Марция спустилась к толпе. Герр Кёльн, стоя у обрыва в море, взмахом руки подозвал к себе. — Эрра Боне, вынужден сообщить весьма прискорбные новости. — Я слушаю, — Марция не была идиоткой. В груди давно зудело — нигде не появлялся Отто. Левиафан учинил такие разрушения, что подозревать худшее приходилось. — Давайте сразу. Герр Кёльн глубоко вздохнул. — Мне очень жаль, эрра. На Чёрное Гнездо, где находился ваш отец, было совершено нападение. Отто погиб в перестрелке. Все звуки на секунду затихли. Не сами по себе. Для неё. Зажжужало в ушах. Марция потёрла горло, перестала чувствовать ноги. Герр Кёльн придержал под руку. Несмотря на только случившееся с Ноланом Гофманом фантастическое возвращение, смерть всё ещё оставалась смертью. Ни к одной из них не подготовишься и не каждую из них предотвратишь. — Вы забрали его тело? — Не успели. Город так встряхнуло, все побежали кто куда. Теперь на месте Гнезда только руины и кости. Непонятно, где чьи. Меж лопатками заныло. Чувство, которого Марция прежде не знала, а если и знала, то точно не в такой форме. До нутра испепеливший гнев, разбавленный тягучим бессилием, обидой и самоуничижением. Они вспыхнули, сожгли дотла и сменились глухим горем. — Кого-то конкретного видели?.. Из нападавших? — Айваху Эшену. «Я убью тебя, сука. Ты у меня пощады будешь на коленях просить». Марция развернулась и зашагала прочь через толпу. За плечо одёрнули. «Левиафан, поужинавший Шторвом — твоих рук дело?» — ехидный голос Грача ударил в мысли. Мало было Эррина… Марция не ответила, пошла быстрее. Грач пристроился к другому уху. «Разговаривать не хочешь, алхимик?» — Отстань от меня ради бога, — Марция вывернулась и оттолкнула его, невидимого, в грудь. — У меня отец умер, не до твоих шпионских игрищ сейчас. «Жаль. Мстить собралась?» — А ты в такой ситуации пошёл бы чай с мёдом пить? «У меня отец не умирал». — От всей души поздравляю. Их прервали. Нолан, заметив приближение Марции, зазывающе кивнул. Грач отстал, а Энгель занял его место, придерживая за талию и плечи. Марция уже предвкушала, как рано или поздно, стоит наркотику и адреналину в крови иссякнуть, свалится бездыханная. Нолан был потрёпан, ещё бы, но фактом собственного оживления едва ли не пленил. Длинные вороные локоны давно вывалились из его несчастного хвоста. Разбитая ладонь вытянулась и перехватила бледную марциевскую. — Я благодарю вас за всё совершённое во имя спасения нашего города. Не зря… Мх, не зря доверился и рассказал про «РОК», не так ли? Выражаю соболезнования по поводу… Марция резко замотала головой. Она не хотела, чтобы Энгель знал. Пока что. — Я вас понял, — Нолан кивнул. За прошедшие десятки минут в порту собралась целая прорва людей, все молча наблюдали за происходящим и ждали. Покорно, без былой спеси и явно признавая, что теперь им могущественный покровитель очень даже требовался. — Ситуация обстоит так, Марция Боне… Согласно Конвенции Баланса, когда на территории той или иной страны случается что-то явно вышедшее из-под контроля высшей власти, приходит Эльгида. Марцию охватил тремор. Имей она право — зашипела бы как кошка. Прежде семье Боне ещё не прихдилось сталкиваться со знаменитой Инквизицией, но это не отменяло знания о них. Своей тираничной рукой Эльгида внушала неприязнь и страх в сердца даже самых лояльных и отважных людей. Не хватало, чтобы сюда нагрянула целая армия поклонников Пламенного Бога. А она, судя по словам Нолана, уже собиралась. — Правительство было казнено, потому теперь, когда Эльгида придёт, она назначит Регентом своего человека. Таким образом получит всю власть над ситуацией… и страной. Марция поморщилась. Сначала твари из «Процветания» разодрали её драгоценный Шторв в клочья, затем этот проклятущий Левиафан, принесший сплошь смерть и необратимые ошибки… Теперь эльгидовцы. Нолан, предвосхищая очередную внутреннюю трагедию, уточнил: — Но я и сам имею право назначать на эту роль, эрра Боне. Покуда жив. Если Регент появится до того, как они придут, то, чтобы протолкнуть нового, придётся поиметь дело с настоящим. Марция повела головой, намёк совершенно не поняв. — Так… — Чёрным Регентом должны стать вы, Марция Боне. В конце концов именно моё предложение вы приняли этим вечером, хотя, уверен, успели получить и другие. Вы не подвели меня и продемонстрировали мощь, какую эти люди в жизни не видели и, вероятнее всего, не увидят больше ни за кем. «Знали бы вы…» Знали бы они все, судорожно подумала Марция, кто случайно зажёг взбунтовавшуюся толпу, из-за кого и чьей просьбы Левиафан вскопал весь чёртов город. Только Грач и Инкелла могли подозревать. Стоило раз и навсегда закрыть рот на замок, особенно перед Посланником из Астры. Как Марция сразу не догадалась, что шпион чужой страны работал и на эльгидовцев? — Я… почту за честь, — она не откажется от власти теперь. Ни за что. Не отдаст страну им. — Считаю, что кандидатура могла бы найтись и более опытная, но… — Дело не в опытности, эрра, — Нолан сжал её руку куда крепче и жёстче прежнего. — Вы — наш прецедент силы. Вы, воздвигающая здания на пепле и возвращающая жизнь человеку по взмаху ладони. С таким Регентом Эльгиде придётся тяжко спорить. — Я сделаю всё и даже больше. Обещаю. Нолан кивнул. Инкелла, стоявшая поодаль, истощённо улыбнулась, а Энгель, нырнувший в толпу с очередными подстрекающими рифмами, о назначении даже не слышал. — Я в срочном порядке оповещу о вас всех, кого нужно. Расскажу о правах и обязанностях. Если позволите, я… — Нолан ухмыльнулся с одной ему понятной эмоцией, но договорить не успел. Промедлением подло воспользовался Грач. Он наконец показался и, что Марции хотя бы на секунду понравилось, не сдвинул её в сторону всем своим высоченным телом, не загородил, а встал рядом. Плечом к плечу. «Непредсказуемый, опасный, в любой момент подставит. Даже если ненарочно, как с аптекой было. Но что, если подцепить его на крючок и сделать двойным шпионом?» При мысли об аптеке напало уныние. Осознание гибели Отто догоняло запоздало. Папа больше не придёт, не запоёт свирелью у двери и не погладит по волосам, спрятав от злого мира за своей сильной спиной. Пусть у Марции оставались самый лучший брат и женщина, которая так ярко светила ей в темноте, отец был фигурой невосполнимой. Чувство тотального одиночества, обострённое его отсутствием, захлестнуло с головой и почти в себе растворило. Отрезвил голос Грача, тихий, сиплый и циничный: — Посланники на вашей стороне, герр Гофман. Вы должны меня помнить, я приходил с инфор… — Помню. Грач, так? — Да. Итак, мы имеем то, что почти полгода Посланники наблюдали здесь за назревающим заговором. Я и остальные пытались доносить до вас и других ключевых, по нашему мнению, фигур знания, способные помешать «Процветанию» расколоть страну. Ничего не вышло. Не справились ни мы, ни вы. Теперь сюда явится Эльгида и спрашивать будет со всех. — Вы есть организация, с Эльгидой тесно связанная, и не должны этого бояться, — нахмурился Нолан. — Посланникам выгодно разделить с Инквизицией власть, на которую она здесь посягнёт. Разве не так? Вместо же того, чтобы обострять ситуацию, вы пытались её сгладить. Зачем? — Мы — устранители заговоров. Что бы там ни было выгодно Эльгиде, наша богиня велит нам хранить Тишину. И, поверьте, герр Гофман, — Грач с каким-то ярым пренебрежением закатил глаза, — ни один имеющий честь Посланник не захочет разгребать то, что причинит вам пришедшая Эльгида. Потому я выношу предложение. Марция слушала заворожённо. Грач так ловко пользовался своими правами, статусом и языком, что она совершенно потерялась, даже на миг расслабилась и просто позволяла всему случаться. Происходящему — происходить. — Свою страну я тем самым не предаю, — Грач повёл плечом. — Просто исполняю свой долг и теперь, герр Гофман. Итак, мне передали, что Айваха Эшена, последняя из выживших лидеров «Процветания» в Шторве, сейчас находится в своей гостинице «Смелая Идея». Остальные — Ханс Миллер и Эдгар Гофман, — погибли, когда Левиафан упал на город. Нолан накрыл лицо рукой и потёр переносицу. Он сильно постарел за последние часы. Марция же только теперь поняла, что Эдгар Гофман был его братом. «Да уж, дерьмо». — Посланники готовы помочь в ликвидации Айвахи Эшены, — добавил Грач. Тогда Марцию ударило обухом во второй раз. Вот кого она не назвала Левиафану, вот кто остался жив, хотя было очевидно, что эта коварная волшебница абсолютно точно имела связь с заговорщиками! Эшена. Забылось ли её имя в заветный миг или подсознательно просто не хватило духу его назвать? Теперь хватило бы, ещё как. А эти Посланники… Захотелось истошно рассмеяться. Долго они бдели, но ничерта не предотвратили. Как и гелторцы. Абсурд. Какая страна и с каким концом… Нолан внимательно посмотрел на Грача. Удовольствовался брошенным в ответ пронзительным взглядом. — Кто ваш главный представитель в Шторве? — Сова. Иных имён не носим, — Грач как-то странно уставился на Марцию. Вот-вот глазами бы сожрал. — Отправьте с нами Чёрного Регента. С её силой у Эшены не останется и шанса. — Я пойду тоже и глаз с вас не спущу, — вдруг встряла прежде молчавшая Инкелла. — Добро, — Нолан махнул рукой. — Чёрный Регент, ваша нынешняя миссия ясна? Для начала встретьтесь с Совой. Марция хмуро кивнула. Инкелла пристроилась почти около неё, незаметно отгораживая от Грача. — Не толкайтесь, эрра. Герр Гофман, мы поможем вам оповестить страну о назначении Регента, — он не сдавался. И в последнем точно был прав: уж Посланники умели распространять информацию везде и всюду за считанные секунды. — Буду признателен. Касаемо Эшены — попробуйте без ликвидации. Лидер «Процветания» нам больше будет полезен пленённым. Регент, вашего брата я отправлю помогать раненым. Марция ещё раз кивнула, удивительно покорно, хотя внутри неё по-прежнему вызревали целые тонны по-настоящему неописуемых эмоций. Просто «гневом» и просто «горем» уже обойтись бы при описании не вышло. Нежной лавиной прогнали оцепенение тёплые женские пальцы. Инкелла переплелась своими с пальцами Марции и, ободряя, поцарапала ей ладонь. — Полетишь на моём острокрыле. Никуда одну больше не отпущу.