***
Писарь появился в мёртвом гостиничном коридоре так внезапно, что Марция подскочила. Его это позабавило, так что первые секунд десять пришлось лицезреть приступ неуёмного хихиканья. — Вроде как я застолбила право хохотать невпопад за собой, — процедила Марция, когда снова воцарилась тишина. Писарь согласно закивал и замахал лапами. — Да я же не с-с-спорю! Извините, что так быстро вернулся, да ещё и ис-спортил вашу с-семейную идиллию. Вопросик появился, с-сдаётся мне, как раз под стать вашим разговорам… — он выудил из-под накидки кипу сшитого пергамента, похожую на добротный официальный контракт. — Не хотите ли на кое-что подписаться? Марция нахмурилась и воинственно скрестила руки на груди. — Ах да, совсем забыла, я же в начале каждой недели на что-то подписываюсь. — Гык, — Писарь поджал уши, но скорее демонстративно, чем от испуга. — Кто подписывается, на том и ответственность. В общем-то силушку вы потеряли, и как консультант по Желаниям я вам больше не нужен… Поэтому давайте заключим сотрудничество иного толка! Ну пожалуйста… Марция бы никуда не торопилась, ведь знала, что в компании Писаря время замирало. Только вдруг она вспомнила — в одной комнате с Инкеллой осталось кое-что, что не должно было там находиться. Жуткое осознание белым саваном легло на лицо. Раскрытое предсмертное письмо. «А если она… Так, ладно. Спокойствие. Я что, просто так его открыть не могла?» По погоде за окном было не понять, замерло время или нет. Ни снежинки не летали, ни дождь не шёл. Ветер по деревьям тоже не различался из-за темноты. Писарь молчание принял за согласие и торжественно сообщил: — Вам теперь предстоит руководить с-страной, даже если из теней. Не думайте, что о вашей с-склонности к грязным махинациям я ничего не знаю. Штучки будете всякие проворачивать, да-да, штучки… — лис уселся прямо на пол, приняв позу лотоса. — С-сейчас мне хорошо бы навсегда уйти. Но зачем, если я могу остаться вашим консультантом по другим вопросам? С-скажем так… Писарь почесал нос кончиком ногтя. — По вопросам, на которые знают ответ только… низшие мира с-сего. Предоставляя информацию, какую не найдёшь даже в древних архивах… каких-нибудь кур-рганов С-союза. Всё, касаемое истории, политики, с-секретов. И напоминаю, что всё бросить и с-свалить вы не можете, ведь ещё не заплатили мне за предыдущие с-сведения. А деньги на это вы получите, только если продолжите с-свою деятельность. Марция как знала, что их прошлый диалог о месторождениях прятал в себе мелкий шрифт. Ни от чего она уже не отделается, не сбежит в закат с Инкеллой, как бы ни хотела. Слишком много обещаний дала всем вокруг, клятв, слишком много уз скрепила. От этого вдруг отчаянная усталость нахлынула с двойной силой. — Вы за каждый вопрос требуете непомерные суммы. Полноценные ваши услуги станут мне вечным финансовым рабством, — хмыкнула Марция. — Так что увольте. — Да что я, изверг какой-то, душегуб вонючий? — Писарь протянул ей контракт. — Здесь всё прописано… Никаких денег. Просто к определённому времени, о-очень далеко в будущем, когда тьма вас-с позовёт, Марция Боне, вы должны будете принять её зов. Понимаете, о чём я? — Знаете, где я эти все ваши ребусы видала? — О, до гроба дело не дойдёт, — Писарь весело оскалился от уха до уха. — Ведь вы примете вампирский дар, Марция. Нынче вы обращены не до конца, не целиком впустили в с-себя наследие Предтечи. Мне же выгодно, чтобы однажды вы с-сделали это. С-станьте ребёнком тьмы, это невысокая плата за мои вечные услуги. Если честно, то ведь это почти бесплатно… Марция шумно вздохнула. Если бы она ещё помнила недавнее требование Грача остаться в человеческой кондиции, не обращаться кровопийцей… Если бы, запутавшаяся во всём, не забыла тот диалог. Писарь оказался прав, впереди ждали политические интриги, обещавшие длиться целую вечность, и лучшего консультанта, чем всезнающее исчадие, было не сыскать. Да только он служил и Таниссе, а это совершенно Марцию не устраивало. Писарь ход мыслей уловил и театрально замотал головой. — Обиж-ж-жаете… Вы ч-что, не верите в мою добросовестность? — Вы исчадие, что за вопрос? — С-совсем забыл. Марция, в контракте прописано, что всё конфиденциально. Могу вернуться через пять часов, их хватит, надеюсь, чтобы учитаться? Я козни против вас плести не с-стану. — Но станете рассказывать мои секреты Таниссе, если она попробует их купить. — Я не выдаю с-секреты одних своих клиентов другим. Это табу. — Да ну? И чем же вам выгодно моё становление вампиром? Я думала, что и так к тому иду. — Не с-совсем… — Писарь прислонился лопатками к стене и сложил лапы в домик. — В вас есть вампирская искра, но полноценно она никогда не разовьётся, так отголоском и останется. Если вы, конечно, не пойдёте на обращение с-сами… И вам плюс. На примере красавчика Эрвина вы уже поняли, как выносливы, стремительны и с-сильны вампиры. А как долго живут!.. Вечно… — Ах, одни плюсы, — Марция с издёвкой клацнула зубами. — Что, хотите себе в пользование личную вампирессу? — Ой, хорошо звучит… Но исконная причина в другом, — Писарь, казалось, ждал не дождался, чтобы этим поделиться. — Ваш прадед, который Илай, а не тот, чью с-силу вы в себя впитали, ненавидел вампиров всю его жизнь. Он с-судьбу положил, чтобы от зубастиков избавляться, резать их или обращать снова в с-смертных. Так уж вышло, что по совместительству Илай — мой заклятый враг. Лжец, наглец и вообще падший человечишка… Хочу ему по-лисьему нагадить! Писарь снова загоготал. — Величайшая Боне, легендарная его правнучка, да вампир! — Шикарно придумал, — Марция вяло поаплодировала. — Значит, Илай жив. Иначе в мести твоей не было бы никакого толка. Писарь замолк. — Или это посмертное возмездие? Тишина снова послужила ответом. — Ага, отлично… — продолжила Марция. — Если мой прадед однажды на меня выйдет, то захочет убить. Замечательно, нюанс прямо-таки призрачный. И Инкелла не то что не останется рядом на весь вампирский вечный век, но и само решение осудит, Марция даже не сомневалась. — Не бросайте с-страну, Регент! — Писарь понял, что пора было давить. — Война не окончилась, Эльгида вас с-сейчас прижмёт всех, осудит, заточит в обязательствах, а то и убьёт. Отберёт фактическую власть. А мои знания… м-м… мои знания помогут вам с-спастись самой и с-спасти близких. Времени мало, и другие предложения вам, кажется, никто не торопится делать. Марция сморщилась в отвращении и до хруста стиснула контракт. Не торопясь прочла его от корки до корки. «Аж мерзко. Настолько ли я легко внушаемая? — пронеслось в мыслях. — Или к этой тьме меня просто тянет, как тянуло к злобе Эшены, к алчности Грача? Безобразно». Быстро, словно чтобы не дать себе времени передумать, Марция протянула Писарю указательный палец. Он довольно заурчал, схватил его зубами и пробил в коже дырочку. На контракте отпечаталась кровавая подпись. Марция знала, что в эту секунду заключила одну из самых фатальных сделок в жизни… Но вряд ли последнюю. Знала и то, что теперь между нею и Инкеллой разверзнется пропасть. Может, сразу, а может, позже. Но ведь долг перед страной, как всегда говорила Мива, был дан сердцем. Марция лишь жалела, что окончательно продала это сердце не-жизни. — Я всегда знал, что вы умная женщина… — Писарь растворился в воздухе. Когда Марция вернулась в комнату, опустошив целый графин с водой и принеся новый, в её ноздри ударил потеплевший воздух. Сухое дерево и огонь. Инкелла сидела у камина, обнимая колени и любуясь язычками пламени. Взгляд у неё, правда, изменился, лишился недавних сладости и охмелённости. — Слушай, я здесь кое-что оставляла… — прошептала Марция. — Ты не видела, там… — Ничего не видела, — Инкелла, не оборачиваясь, пожала плечами. Марция поставила графин на стол и прошлась по комнате, оглядела кровать и пол. Письмо исчезло. Возможно, завалилось за изголовье. — А что ищешь? — Письмо твоё. Я его под конец боя раскрыла из любопытства… — врать у Марции не получалось. Ни в развороченном покрывале, ни под кроватью письма не нашлось. Наконец Инкелла спросила: — И давно ты с демонюгами якшаешься? Марция застыла. В тот миг она убедилась, что время не останавливалось. На этот раз Писарь пришёл в реальности и разговор, случившийся между ними, Инкелла с лёгкостью слышала через дверь. Подлая рыжая тварь… — Послушай… — нужда оправдываться ещё больше наливала горло гноем отвращения. — У меня, в сущности, и выбора не было. Инкелла впервые обернулась и тут же горько ухмыльнулась. — Выбор есть всегда. Что ж тебя так тянет продавать себя… Это сейчас только кажется, что долг придётся вернуть нескоро, — шёпот её был сиплым и тоскливым. — Затем настанет миг вечной не-жизни. Ты забудешь запахи, вкусы, похоть, а в конце концов и человечность. Превратишься в вечную жертву ведьм и ведьмаков. В упыря. — Прости. То ли глаза Инкеллы повлажнели, то ли это огонь отбрасывал на них подлые брызги бликов. — Ничего. Я не ждала, что ты ради меня согласишься на обычный человеческий век. Видела когда-нибудь эльфа, который поступил бы так ради человека, не знаю? Вот и ты… — Мива зевнула в кулак. — Вот и ты такой эльфёнок. А мой век закончится раньше. — Что ж… — Марция поймала себя на том, что щипала пальцы. Пламенный запах в комнате стал вдруг казаться ей невыносимо горьким. — Да будет так. Но если ты доживёшь со мной до одного важного момента, то я приглашу тебя на экскурсию. По недрам… жуткой твари из легенд. Инкелла насторожилась. Марция продолжила, судорожно чеканя слово за словом: — Возможно, в её глубинах ты разглядишь что-то, что покажется тебе очень родным. Может, знакомый камзол. Тогда ты поймёшь… В мире навсегда останется существовать женщина, которая однажды отдала всё ради того, чтобы ты… «Жила». Марция не договорила, а Инкелла в том и не нуждалась. Она ещё раз глянула в огонь, а потом засмеялась. Ласково, бархатисто, словно всего этого разговора вовсе никогда не происходило. И прошептала: — Как же хорошо быть живой. Только тогда Марция увидела, как в пламени догорали опалённые лоскутки знакомого письма.***
Писарь, выяснилось, слишком уж скромничал, пообещав всего несколько дней мучений. Полторы недели. Полторы недели Марция не знала ничего, кроме пропитанной собственной же кровью постели. Инкелла меняла бельё каждые несколько часов, но открывшиеся на теле Боне язвы пачкали его гнилью в кратчайшие сроки. Желание отплатило за наглость использовать его и тут же потерять агонией. Агонией, пожалуй, даже очищавшей. В ней не находилось места ни снам, ни мыслям, ни чему-то хоть отдалённо похожему на осознанность. Девственное мытарство. Истязания послушниц в церквях с ним и рядом не стояли. В первые дни у Марции ещё имелись силы подвывать и поскуливать, но затем и они иссякли. Обезболивающее не помогало, от крови она отказывалась, как и от визита эльгидовского жреца. Он-то мог попытаться успокоить зубодробительную боль и судороги, но тогда враг прознал бы о случившемся. Марция не была намерена кому-то даже намекать, что имела Желание и рассталась с ним. Кровь шла отовсюду. Ноздри, уши и рот служили ещё не худшим её выходом из тела. Язвы открывались на внутренних органах, во рту. Отпадали ногти. В какой-то миг Марция поверила, что просто этого не переживёт, и во встревоженном взгляде Инкеллы рассмотрела ту же мысль. Добивало то, насколько Мива выглядела виноватой. Больше всего она боялась надвигавшейся необходимости готовиться к прощанию и, сучий чёрт, к похоронам. Настолько, что вот-вот забрала бы обратно всё до последнего слова о нежелании делить вечную жизнь на двоих. Но не забрала, потому что Марция не услышала бы этого и не восприняла. Инкелла сутками высиживала у постели, держа больную за руку и боясь даже глаза сомкнуть. Она знала, что умирали люди, как по закону подлости, именно тогда, когда бдящий хоть на мгновение засыпал. Марция постоянно бредила или проваливалась в беспамятство. Она много кого звала, но чаще всего Отто, и тогда Инкелла послала за ним. Звались и Энгель, и даже Нолан с Грачом. Уйму раз Марция окликала Инкеллу, но не ощущала её горячего шёпота в самые губы: — Я здесь, я рядом, я здесь. Смерть стала казаться избавлением, желанным концом. Никаких больше оков, в объятие которых довелось по собственной воле шагнуть, никаких вечных мук разума и души. Марция победила Левиафана, сотворила невозможное, а теперь могла и отдохнуть. Чем больше в это верилось где-то на подкорке, тем быстрее силы покидали истерзанное тело с очередной порцией гнойной крови. Отто с Грачом вернулись вдвоём, но второго Инкелла в каюту «Первого Адмирала», где содержалась Марция, не пустила. Заявила, что можно только родным. Грач смерил её пренебрежительным взглядом, но послушался. Отто застал Марцию в том состоянии, когда врачеватели уже не обещали шансов к выздоровлению. Исхудалую, бледную как смерть и недвижимую, уже сороковой час подряд не раскрывавшую глаз. — Совсем глубокое забытье, — пояснила охваченная дрожью Инкелла. — Говорят, из него не выходят. Отто осмотрел Миву с ног до головы и позволил себе наглость. Обнял её за затылок широкой ладонью, прижал к себе и поцеловал в лоб. Знал, что не утешит, не уймёт боль, но хотя бы даст понять, что признал Инкеллу избранницей дочери. Той, кого желал поддержать, как поддержал бы часть семьи. — Моя девочка справится, — Отто не подпустил в слова ни толики сомнения и остался бдеть у кровати Марции вторым вечным стражем. А в голову её всё пытался прорваться голос, который разбивался о глухую стену бессознательности, но всё равно не сдавался: «Ты не можешь умереть, алхимик, — уговаривал Грач. — Если не слышишь тех, кто говорит снаружи, то я буду говорить изнутри. Всё самое интересное только начинается. И ты не представляешь, какую шикарную вещь я для тебя нашёл на месторождениях. Хочешь узнать? Тогда придётся выжить и увидеться со мной, а то твоя жёнушка даже за порог не пускает. Мегера». Впрочем, в словах его не было зла, только обида. Но сама Марция отчётливее всех слышала другое. Жаркий голос прадеда испепелял её изнутри, будто норовил сжечь дотла, но, наоборот, заливал силой, без которой смерть давно бы победила. Эррин не шептал, как Грач, он ревел: «Более гордого Боне, чем ты, мир не увидит ещё пару столетий точно. Вставай и неси в себе всю красоту и мощь нашего рода, воплощай их твёрдой рукой, под которую подомнёшь неугодных. Ты вынослива и прекрасна, правнучка, и сильна.Ты сохранила в себе лучшие мои черты. Благодаря тебе наши потомки смогут существовать в лучшем мире. Очнись… Это того будет стоить, я обещаю». И на десятый день Марция очнулась. Боль схлынула, словно её никогда вовсе и не было, оставив после себя лишь страшное истощение. Желание забрало с собой всё нужное и исчезло навсегда. Тело снова смогло регенерировать. Ещё несколько дней Марция лишь сжимала руку Отто и бормотала бессвязные просьбы, которые он угадывал и исполнял. И только потом, под конец второй недели, она почувствовала себя пусть очень слабым, но человеком.***
Отто, Инкелла и отказавшийся отвязаться Грач долго думали, кто должен будет сообщить Марции главные новости за прошедшие недели и под каким соусом. Остановились на том, что в отце несчастная душа нуждалась больше всего, и именно от него она воспримет информацию наиболее мягко. Марция сидела за столом каюты, размешивала исхудалой ручонкой чай, специально дребезжала ложкой так, чтобы прогнать тишину. Сгорбленная, поблекшая и сама на себя не похожая. Лишь второй день подряд умудрялась не только лежать. Отто бесшумно вошёл и с доброй улыбкой опустил перед дочерью блюдце с пирожным. Она не любила есть много, в особенности сладкое, но на сей раз глазами блеснула. Затем прекратила мучить кружку и посмотрела на Отто. — Хорошие новости… — он отодвинул стул и опустился напротив. Сложил руки в замок, сохраняя уверенное выражение, которое всегда Марцию успокаивало. — Переговоры со Стальными Чертогами прошли успешно. Энгель умница и возвращается с добрыми подробностями. Очень о тебе волнуется, спешит. Отто знал, что скверные новости Марция всё равно воспримет весомее хороших, потому не хотел о них говорить. Но понимал — придётся. Эльгида и без того (не без уговоров) дала Регенту достаточно времени на таинственную пропажу. Не вернись Марция как можно скорее, её вытащат за шкирку, без всяких церемоний. — Я рада… — её губы скривились в вымученной улыбке. — А почему Эрвин и Нолан не приходят? Отто шумно вздохнул и поднялся из-за стола. Обойдя комнату по кругу, он присел перед Марцией на корточки. Руки опустил на её колени, но сказать ничего не успел. Боне изрекла цинично и вполне прозорливо: — Дай угадаю. Один опять сбежал, а второго нет в живых? Некая лихорадочность сказанного насторожила Отто. Марция смотрела на него сверху вниз, ядовито улыбаясь. Не оставалось сомнения, что она защищалась так от горя, подменив страх насмешкой. Отчаянно хотелось верить, что болезнь не унесла с концами всё живое и светлое из некогда нежной девочки. — Ты как всегда права. Эрвина мы не нашли, — Отто погладил Марцию пальцем по щеке. Сначала она отдёрнулась, но потом всё-таки поддалась. — Если сбежал, то правильно сделал. Эльгида не оставила бы его в покое. Да, Марция помнила, как изменился Эрвин сразу после битвы с Левиафаном. В нём многое надтреснуло, перевернулось, но она не успела разобраться, слишком была ослеплена потерей Инкеллы. После диалога с Зарёй и несущественной встречи с Таниссой они втроём отправились в акгенскую гостиницу. Эрвин вошёл в свою комнату… И больше Марция его не видела. Помнила только отрешённый и диковатый взгляд. Он буквально обещал, что, стоит двери закрыться, Эрвин растворится в воздухе. Сердце даже не заныло от обиды. Привыкло, наверное. — Что касается Нолана… — Отто и сам помрачнел. — Так как ты была недоступна, Танисса возложила часть решений на меня. Прости, дочь, если то, что ты сейчас услышишь, прозвучит хреново. Она поставила нас перед выбором… Марция сжала челюсти. Злость пока слабым ручейком забрезжила внутри неё, предвкушая очередной приступ ненависти. — Сказала так: либо Нолана сжигают прямо сейчас, либо воскресят, но только после тщательного расследования, допроса души и тех экспериментов над телом, какие только им взбредут в голову. Сама понимаешь, они не поверили в ваш сценарий про исчезновение Левиафана. А Нолан знал очень многое, в том числе государственные тайны, информацию о месторождениях… То, чем нам нельзя делиться. Марция молча кивнула. Конечно, Отто не отдал им тело. Нужно было воскресить Нолана до того, как заняться Инкеллой. Теперь от его трупа избавились, а силу Марция потеряла. В груди новой кровью разлилась ломота. Так глупо потерять герра Гофмана, уже во второй раз… И на этот раз необратимо. Марция уронила лицо в ладони. — Мне жаль… — Отто вовлёк её в объятие. Прижал к груди, зная, что вот-вот услышит сдавленный, полный ненависти всхлип. — Тш-ш… Он достойно сражался, ты это и без меня знаешь. — С-суки… — Конченные гниды, вот они кто. Но мы бы на их месте поступили так же. Знаешь… Нолан велел тебе кое-что сказать в случае, если он погибнет. Мы обменялись с ним фразами… На всякий случай, — Отто наклонился к уху Марции и, щекоча его горьким дыханием, прошептал: — Мы будем. И вместо слёз пришёл смех. Марция не помнила, сколько содрогалась на отеческом плече и не могла успокоиться, унять истеричный всплеск. Эльгида знала, куда бить. Получив удар наотмашь ложью про исчезновение Левиафана, она тут же отпарировала, показательно и жестоко. Когда удалось хоть отчасти взять себя в руки, Марция спросила: — А Заря? — Эльгида поняла, кто это. По жилам пробежался мороз. Марция отпрянула от Отто, испуганно уставившись на него и услышав стук собственных же зубов. — Слушай меня внимательно, — потребовал отец. — Дела обстоят так… Заря бежала. Вместе с рубином. Когда Танисса в следующий раз позовёт тебя на разговор, она выдвинет ультиматум. Приятным, ясно как день, он не будет. Даже если придётся где-то сдаться и согласиться, попробуй сделать всё, чтобы сохранить нам власть и избежать суда. — Ха. Ты же, отдав Нолана огню, на уступки не пошёл, — заметила Марция. Но она понимала, о чём речь: живые, в отличие от мёртвых, ещё могли отвечать за собственную волю. Отдать Нолана Эльгиде было равносильно чистосердечному признанию. — Ладно, я поняла. А хорошие новости ещё будут? — Будут, — Отто так заразительно улыбнулся, что Марция опешила. — Месторождение, которое мы обнаружили, легендарно. Фиолетовая кровь плещется и циркулирует по артериям, а это значит, что найденное тобой в Расчётной Шахте сердце по-прежнему живо. Это немыслимый источник нашей будущей мощи и гарантия долгой связи со Стальными Чертогами. Марция нахмурилась, к собственному удивлению почувствовав, как в грудь её уколол какой-то азарт. Скромный пока совсем, но неподдельный, живой. Отто продолжил: — Грач распустил по всей стране слухи о твоей победе над Левиафаном. Люди нынче волнуются, хотят быть услышанными и именно в тебе видят ту, кто даст им желаемое. Эльгиду они боятся и презирают. По правде, я не понимаю, почему Грач так сильно рискует, оставаясь на нашей стороне… Но он совершает немыслимое, и мне это нравится. Кстати о Граче… Отто заметил, как Марция увлечённо блеснула глазами при упоминании этого имени. — При нём осталось две порции вашего яда. — Ч-что? — она дёрнулась, но отеческие руки удержали. Чай давно остыл, да и пирожное осталось позабыто. — Он изначально сделал пять порций и никому не сказал. Так что по одной у каждого из вас остаётся на память. Или на будущее. — Ещё что-нибудь, что мне понравится? Отто ехидно улыбнулся, едва сдерживая смешок. — Помнишь того усатого канцеляра из гильдии, который тебя всегда бесил? — Стима Горруса? Да как его забудешь… — Он сдох ещё при первом нападении Левиафана. Марция прыснула сквозь губы и захохотала. Да, над смертью смеяться были способны лишь конченные шакалы, но кто бы её осудил? Уголки рта Отто тоже потянулись вширь, настолько его заразил заливистый, надменный и властный хохот дочери. Марция ловко поднялась из-за стола, словно и толики силы к тому не приложив, и зашагала к выходу. — Я этих сук отымею, будут знать у меня. — Дочь, обязательно, но есть один нюанс, — Отто с иронией бросил вслед: — Я бы на твоём месте всё-таки оделся.***
В порту собирались люди — гораздо больше, чем в зловещую ночь первого нападения Левиафана. Выглядели они оживлённее, увереннее и ярче. Бурление проходило по толпе волнами шепотков и возгласов. Отто, однако, предупредил, чтобы моментального раболепия Марция не ожидала, ведь в последнюю неделю людей объединил за собой Бернард Шоу — умелый провокатор и подстрекатель. Он всегда стремился к большему, чем к бытию просто мэром, и схватился за свежую возможность получить власть. Распространённая Грачом пропаганда помогла, но в Бернарде граждане увидели своего представителя и главный голос. Марцию это удивило. Она была более чем уверена, что Левиафан позарится на Шоу почти в первую очередь, но, видимо, представителем «Процветания» он по итогу не оказался. Тем лучше. Толпа расступалась, пропуская Марцию, Инкеллу и Отто к возвышению, где уже ждал Бернард Шоу. В тенях неподалёку сновал невидимый Грач, вызвавшийся следить за порядком среди людей. Нельзя было повторить недавний сценарий, особенно с учётом, что представители Эльгиды в дискуссии участвовать не собирались, как и оказывать поддержку. Марцию по-прежнему захлёстывали мертвенные слабость и бледность, но этим утром она не приняла ни толики крови, даже чтобы казаться увереннее. Таковой её делало гордое чёрное платье, специально пошитое ещё в неделю болезни. Платье королевы-вампира, как прозвала его Марция. Декоративный корсет облипал торс, а плечи оставались голыми, без бретелей и рукавов. Шёлковые кружева окаймляли чашечки и при движении щекотали грудь. По пышной юбке золотой вышивкой рассыпались узоры: шестерни, цепи, циферблаты и дым. Всё в духе старого и, возможно, нового Гелториона. На шее же Марции смыкалось тяжелое колье в виде мотылька. Крылья его собирались из рубинов, будто храня главный секрет о том, куда на самом деле пропал Левиафан. Приподняв юбку, чтобы не запутаться на ступеньках, Марция взошла на возвышение. Она больше не выглядела запуганной девчонкой, не знавшей, как найти подход к толпе. О нет, не после всего. К тому же следовало показать Эльгиде, с кем они имели дело. Это ведь их бойцы пали в битве с монстром, а Марция и её союзники выжили. — Регент… — Бернард не ожидал увидеть перед собой алоглазую чародейку во всей её красе, но вовремя понял, как сыграть. — Мы так долго вас ждали. Почему же вы бросили нас на целых несколько недель, неужто чтобы припудрить носик? — Уважаемый герр Шоу, — в ответ на выпад Марция только улыбнулась и свела руки в замок у живота. — Если бы после битвы с Левиафаном вам пришлось заново отращивать усы, то, думаю, мы были бы вынуждены ждать гораздо дольше. По толпе прошлись изумлённые шепотки. Но одних роскошного вида и слухов было мало, чтобы убедить людей признать власть Марции. За прошедшее время они одержали победу над страхом и чувствовали, что под предводительством мэра могли претендовать и требовать. Требовать всего, лишь бы деспотичный сценарий старого Гелториона не повторился. Марция подметила подготовленность и настроенность присутствовавших. Многие из них были хорошо вооружены. И, хоть Чёрное Крыло оцепляло территорию, Эльгида — главное оружие устрашения — по-прежнему отсутствовала. Танисса словно позволяла событиям течь своим чередом и наблюдала. Даже, может, рассчитывала, что Марция толпу не удержит и люди казнят её, как Нолана Гофмана. Тогда власть сама упадёт в руки Эльгиды. — Марция Боне! — Бернард Шоу приблизился к ней. Отто и Инкелла сделали шаг назад, давая пространство и закрывая спину. — Вы же не станете спорить с тем фактом, что Регентом назначил вас не народ? — Шоу никогда за провокативными заявлениями в карман не лез. — Но теперь, раз мы встречаем новую эру, пора в ней сыскать место общим решениям. И наше общее решение заключается в том, что Регенту и Чёрному Крылу пора уйти на покой. Марция рефлекторно потянулась руками к груди, чтобы их скрестить, но Отто незаметно коснулся её сбоку. Будто говоря: не закрывайся, люди это заметят. — Я правильно понимаю, что, стоит «Регенту и Крылу уйти на покой», позицию в правительстве тут же попытаетесь занять вы, герр Шоу? — вполне спокойно поинтересовалась Марция. — Если люди продолжат находить мою кандидатуру удачной, — Бернард раскинул руки, обращаясь вниманием к толпе. — Понимаете, эрра, понятие легитимности в этой стране давно потеряло свой смысл. Я же намерен сражаться за крепкие узы между властью и народом. Люди должны сами избирать тех, кого они желают видеть наверху. Тех, кто не станет подавлять человеческие права и свободы. Да что я говорю, это же база, не мне вам объяснять… Марция услышала смешок Инкеллы из-за спины. Уловила тотальное спокойствие даже не дрогнувшего Отто. — И какую полицейскую структуру вы готовы предложить взамен Крылу? — хмыкнул последний. — Сейчас, когда страна под наблюдением и руководством Инквизиции. Эльгида не уйдёт, пока не убедится в способности нашей власти справляться самостоятельно. У вас уже подготовлено хотя бы центральное управление или это так, пока на уровне домыслов? Ничего, конечно, подготовлено не было. Люди имели свойство зариться на власть, когда она становилась шаткой, и в данном случае Отто говорил правильно. Если бы не Эльгида, у народа ещё что-то могло бы получиться. В данном же случае они лишь тешились надеждами. Может, раздражались, что Марция заполучила Регентство благодаря врождённому дару и дружбе с Гофманом. — Мы подготовили концепцию, — сообщил Бернард. — Ресурсозатратно с точки зрения того же времени, разумеется, переходить к новой системе, однако процесс пошёл, и… — И я вынуждена встрять и напомнить, что вам нет смысла со мной сражаться, — перебила Марция, повысив голос так, чтобы услышал каждый. Он, благо, приходил в себя. — Вы глубоко ошибаетесь, если считаете, что справедливость и изменения у меня придётся отвоёвывать. Необходимо в корне переработать концепцию полиции? Согласна, тоже так считаю. Больше скажу, не только полиции. Грач подал голос: «Умница, этой тактики и придерживайся. Многие в толпе в тебя верят гораздо больше, чем в Бернарда. Сейчас они вывозят за счёт численного превосходства и возможности говорить от лица мэра. А ещё он умеет лить мочу людям в уши, вот и всё. Но я знаю, что ты умеешь лучше». «Лить мочу в уши?» «Не придирайся к словам». — Я пришла сюда именно за тем, чтобы мы договорились о лучшем будущем, — Марция осознала, что говорила чуть ли не нараспев, поддерживаемая жаждой не потерять власть. Но жажда эта не была алчущей и злой, нет. Просто Марция знала, что в одиночку эти люди с Эльгидой не справятся. — Но есть одно важное «но». Разжаловать одновременно и Регента, и Крыло сейчас попросту непрактично. Как вы собираетесь защищать страну в её сегодняшнем уязвимом положении, если не подготовлены ни как бойцы, ни как политики и не успели разработать мощные структуры? Каждый из оставшихся представителей Чёрного Крыла обладает военным образованием. Сколько из вас честно похвастают тем же? — Но вы же не обладаете им, эрра, — донеслось из толпы. — Верно. Но я имею гильдейскую подготовку и умею обращаться с магией, что великая редкость для нас. — На днях мы заключили сотрудничество со Стальными Чертогами благодаря нашему послу, — подала голос Инкелла, выходя к краю возвышения. — Если бы не это, Стальные Чертоги могли объявить нам войну. Но ведь подумайте — они не единственные. Сейчас на нас направлено внимание многих стран. Вы одни выдержите, если случится наступление? Отвоюете эти разбитые и уязвимые земли? Люди молчали, глотая горячий от напряжения воздух. Как и в прошлый раз, из-за одного неверно брошенного слова они могли ринуться в бой. Марция не могла позволить случиться этому вновь. Тогда бунт принёс только ужасы и всё усложнил. — Где была упомянутая подготовка, когда жалкая толпа мятежников подорвала все ваши чудесные структуры? Да «Процветание» годами нас травило. Чем вы занимались? Тиранили простых людей, — Бернард возмущённо вскрикнул, и в ответ ему зааплодировали. — Если мы сейчас не заявим о себе, вы останетесь греться на насиженных местах и всё вернётся к прежнему. «А ничего так он переобувается, — заметил Грач. — Раньше он ещё какого патриота из себя строил». — Господа, хотите ли вы этого? Видеть те же лица в правительстве из года в год?! — Вы ничего не перепутали, Бернард? — Марция поморщилась. — Правительство было казнено, и вот те, кого казнили, действительно долго мусолили нам глаза. А что мы? Мы с эррой Инкеллой всегда служили людям и помнили о понятии справедливости, даже нарушая законы, которые мешали нам в этом. Таков и мой отец, таковым был Нолан Гофман. Неужто и теракт в порту тоже всеми забылся? Ещё раз повторяю: мы вам не враги. — Тогда, стало быть, давайте выслушаем эрру! — Бернард не без провокации в голосе отошёл в сторону. — Расскажите, чем нам будет выгодно поверить вам на этот раз. Марция повернулась к толпе. До усатого выскочки ей не было никакого дела, а вот до глаз людей — да. Много в чьём взгляде читалась надежда довериться одолевшей Левиафана женщине. Люди жаждали услышать честность, искреннюю, сильную, не припудренную лживыми обещаниями. — Делаю публичное объявление, — глубокий вдох наполнил обожжённые лёгкие. — Запоминайте. Я покину пост Регента сразу же, как мы сформируем новое правительство. В Просветителе больше нет нужды, а Бриллиантов мы будем отныне избирать путём голосования. Вам решать, кто из военных, политиков, гильдейцев и магов окажется в Совете. — Магов? — по толпе пробежали изумлённые возгласы. Марция не могла больше держаться — на её лицо рвалась улыбка. — Магов, — кивнула она. — Отныне использование волшебства не будет преследоваться по закону. Мы возьмём пример с Астры и Республики и позаботимся о наличии мест, где одарённые из вас смогут безопасно практиковаться и развиваться. Забудьте о комендантском часе, доносах и смертных казнях. Патрулей в ночи станет больше, чтобы в новых реалиях не подскочил уровень преступности. «Охо-хо…» В горле застрял знакомый смех. А если точнее, в голове. Марция вздрогнула, забегав растерянным взглядом по людям. Толпа скрывала в себе не только Грача, но и ту, кто всегда умела вызывать самые крупные мурашки на коже. «Наш с тобой разговор в тюрьме действительно не прошёл даром, — довольно промурлыкала Заря. — Моя прекрасная девочка». «Я думала, ты сбежала». «Я сбежала. На чай не зайду, не обессудь, скроюсь сразу, как вы закончите. Просто не могла не навестить твоё выступление, моя дорогая Боне. А, и ещё. Я твою Кровавую Грамоту скрыла. Эльгида её больше случайно не разглядит у тебя под ковриком». — Ах, классика предвыборных обещаний! — Бернард начинал злиться, пусть и пытался этого не показывать. Он видел, как быстро толпа переметнулась прислушиваться именно к его оппонентке. — Марция, ну вы же прекрасно понимаете, блеять красивые слова не так уж сложно. Но что до практики? На практике вы попросту боитесь потерять нынешнюю власть. Ведь, когда потеряете, вас ничто не спасёт от последствий. — Вы полагаете, я боюсь суда Эльгиды или, более того, вашего суда? — Марция так зло улыбнулась, что часть людей в толпе побледнела. — Мне в любом случае Регентство на всю жизнь не светит, оно никому из нас не светит. Даже вам, герр Шоу, уж я-то вижу, как вы надеетесь под шумок занять место. Уважаемые граждане… «Несуществующей пока страны, вот умора», — мысленно добавила Марция и продолжила: — Уверена, среди вас найдутся беженцы из Акгена, хотя бы мельком видевшие наше сражение с Левиафаном. Скажите, после пережитого нам есть резон бояться судебного приговора или толпы с вилами? Мне оскорбительно слышать подобные ваши выпады, герр Шоу. — Бернард… — вмешался Отто. — Говоря о власти… Скажите, пожалуйста, стоит ли мне прямо сейчас, при людях, поднять разговор о ваших совсем свежих финансовых махинациях? Раз уж вы метите в новые лидеры и критикуете нынешнего Регента, то, пожалуй, стоит копнуть глубже. Граждане, вам интересно, куда уходила большая часть местных налогов, когда они попадали в руки достопочтенного мэра? Марция еле удержала смешок. Бернард, не ожидав подлого выпада, что-то забормотал про клевету, а Инкелла воспользовалась этим и дёрнула за следующую нить: — Мы прекрасно понимаем, что вы не желаете повторять прошлый сценарий. Мы тоже. Мы не жаждем ненависти людей, не жаждем подставляться под плети очередных мятежников. Нам выгодно всего этого более не допустить. Сначала мы закончим дела с Эльгидой, затем приступим к озвученному Регентом. Незамедлительно. — У нас даже домов нет, чтобы ждать, девушка! Мы теснимся с беженцами! — на этот раз прокричали из толпы. — Сейчас нас снабжает хоть сколько-то Эльгида, но что потом? Нет рабочих мест, денег, лекарств! «Снабжение с послом прислали Стальные Чертоги», — подсказал Грач. — Запасов хватит! — Марция с трудом не показала раздражения. Вложила в голос всё, лишь бы он звучал уверенно и холодно. — Левиафана больше нет, потому беженцы могут начать возвращаться в родные города. Снабжение ресурсов налажено в том числе и благодаря Стальным Чертогам. Отстраивание городов будет динамичным, ведь, надеюсь, вы ещё помните, на что я способна, когда дело касается каменных стен. Те, кто пожелает, найдёт временное пристанище в Астре и Меззии. Что касается… Из груди выбило воздух. Марцию столкнули с места, и она упала, не сразу поняв, кто. Грач выскользнул из тени и закрыл собой, когда Бернард выудил из ножен кинжал и бросился на неё. Ядовитая сталь с чавкающим звуком вошла в эльфийскую плоть. Кто-то закричал. — Не дам вам опорочить меня! — рычал сбрендивший Бернард, вытаскивая лезвие из бока Грача и вонзая его опять. Возможно, Левиафан свёл его с ума. Возможно, Шоу уже слишком понадеялся на власть. Никто не знал. Что стоило бедолаге-мэру провести переговоры гордо и быть избранным в правительство? Грач с хрипом выпрямился, скручивая Бернарда и валя наземь. Вся толпа, проглотив языки, уставилась на шпиона в маске. Марция лишь ядовито хмыкнула, поднимаясь на дрожащие ноги при помощи руки отца. — Ну что? Попробовали решить вопрос кулаками… — выдохнула она. — А теперь можно и миром. Ни один голос не запротестовал.