Первый и последний раз в Эдельвейсе

      Остановившись на каменной дорожке, нехотя глянув в сторону актового зала и зевнув, Антон развернулся. Еле-еле разглядев в полутьме призрачный силуэт девушки в светло-розовой кофте, что шла уже к самим домикам, парень пошел за ней. – Оксана! – крикнул парень. – Стой! – Она обернулась.       Добежав до высоких сосен, от которых изредка по ночам доносился тихий скрип, Шастун попытался отдышаться, оперевшись руками о колени. – Что-то случилось? – девушка обеспокоенно оглядела его. – Не-а. Давай помогу чем-нибудь. – А как же дискотека? Пропустишь же всё. – Настроения нет. Я бы просто в домике посидел или занялся полезным делом. – Уверен? – девушка просияла, но всё ещё недоверчиво глядела на Антона, – это скучная работёнка. – Пошли. – А как же твои друзья? – Суркова пошла вперёд к нужному ей домику,что находился где-то в середине, и был окружён деревьями и другими постройками. – Предупредил, что сегодня не в горю желанием туда идти.       Девушка достала ключ из кармана джинсовых шорт и отпёрла дверь. Когда она включила свет, Шастун ахнул. – У вас тут намного красивее! – и правда, комната выглядела уютнее, даже как-то теплее, чем их, которая по площади была побольше.       Светлый ковер лежал посередине, во всю стену повесили гирлянду, что мигала желто-оранжевыми с белым цветами, а занавески были с вышивкой ромашек. Только разбросанная косметика на кроватях придавала атмосфере лёгкую небрежность. – Мы старались. – А кто тут живёт, кроме тебя? – Ира, Катя, Лиза, Маша и Лена, и одна из девушек живёт с отрядом помладше. Места не хватило, да и у нее там младшая сестра.       Усевшись на пол и проведя рукой по мягкому ворсу, Антон глянул в окно. Солнце практически зашло, лишь светлые фиолетовые полосы можно было наблюдать у горизонта. – Смотри, ты можешь составить список, кто куда записался. Просто перепиши с этих листочков на один. Остальное я сделаю сама. – Хорошо, понял. – Кофе будешь? Только он без молока. Но ещё есть чай. – Второе, – чуть удивлённо вскинув брови, выбрал Шаст, начиная чертить табличку с кружками.       Аккуратно выводя буквы ручкой, а таблицу карандашом, он заполнял пропуски именами своих соотрядчиков.       В воздухе витал лёгкий аромат женских духов, пока гирлянда с маленькими лампочками светила то белым, то рыжим светом. За окном слышались приглушённые голоса проходящих мимо людей. Вновь зашла вожатая. – Так и будешь на полу сидеть? Может, хоть на кровать чью-нибудь? Думаю, они не будут против, – она пяткой закрыла дверь и сняла балетки не используя рук, что оказались заняты. – Мне так больше нравится. Присоединяйся.       Девушка поставила две лавандового цвета чашки на пол. Крупными завитками поднимался пар, пока приятный запах свежезаваренных трав разносился по комнате. – А ты что пишешь? – Антон искоса глянул на толстую тетрадь в её руках. – Попросили составить расписание для тех, кто не пойдет в поход. – Это так скоро? – Через несколько дней планируют сделать. Пока вещи соберут, пока обсудят всё, – Оксана остановилась, перестав выводить маленькие синие буквы. Вожатая потянулась к ближнему комоду и достала большую шоколадку, – ешь, – она вновь уткнулась в листок. – Спасибо.       Всё больше и больше складывалось ощущение, что Суркова – не просто вожатая. Рядом с ней всегда появлялась домашняя атмосфера уюта. Девушка заботилась обо всех словно старшая сестра, которая никогда не ругалась и была самой ответственной среди всех. Наверное, именно поэтому к ней тянулись даже самые младшие ребята, Арсений и остальные его соотрядчики. – О, красивый браслет, – оценил парень, отломив дольку молочного шоколада, – тоже люблю такое носить. Бывает, все руки ими обвешаны. – А чего сейчас без них? – вожатая глянула на свое украшение с розовыми камешками. Шастун уже догадался, что, определенно, ее любимый цвет тот же. – Убрал их в чемодан, пока ехал, чтоб не потерять, а достать всё забываю. У меня и колец полно, и цепочек. – Покажешь? – Да, конечно! – Разговор с ней – это что-то необъяснимо комфортное. Слова сами лились, словно тонкий ручей, лишь бы поскорее ответить.       Или же это часть его характера? Шастун часто задумывался об этом, пытаясь лучше понять себя. Он любил болтать, смеяться, видеть чужую улыбку от собственной шутки, но при этом мог молчать целые дни, при этом постоянно находясь с друзьями и родными. Часто в голову лез вопрос: «А с этим человеком я настоящий? Или вру?». А главное – кому именно: самому себе? Им? А может быть, всем сразу?       В дверь кратко постучали два раза. Стук о дерево резко разразился в мягкой тишине. – Заходи. – Приве...т. Ого, и тебе тоже, Антон, – опешил Попов, потянувшись к шнуркам белых кроссовок, которые у него никогда не пачкались. – Как они там? – Нормально. Ничего не разносят, спирт не употребляют, а Стас всё ещё бдит, – Арсений уселся рядом с Шастуном, скрестив ноги, – а мне белый больше нравится, – он отломил кусочек шоколадки и закинул в рот. – Так не бери, – Оксана всё ещё кропотливо исписывала второй лист уже каким-то другим материалом. – Спасаю вас от сахара. Не могу этого не сделать. – Благородный какой. – Очень. Что пишешь? – Попов наклонился, быстро читая тёмно-синие строчки, состоящие из широких букв. – Помогаю. – Это дело хорошее. Сегодня пораньше ляжем. – Обычно намного позже получается? – Да. Я режим не сбил, а сверг уже за несколько смен. – А чего не уедешь? Или настолько нравится? – Тут хорошо. Весело, интересно, много с кем можно пообщаться. Да и Оксана рядом. Не бросать же её, – Шастун поразмыслил над его словами, прикидывая, встречаются ли они. – Я всё ещё сижу тут, вообще-то. – Пиши-пиши. – С тебя список самых активных. Завтра будет награждение. – Договорились. – И тех, у кого дни рождения. – Правильно, чтоб не расслаблялся, – на это Суркова хихикнула, сделав глоток полуостывшего чая. – Я и обидеться могу. – Давай, наша королева драмы, – поддела вожатая. – Как только – так сразу. Вот у тебя когда день рождения, Тох? – Весной, – парень вскинул брови, когда его назвали сокращённо.       Обычно он такого не позволял никому, кроме двоих друзей, но сейчас же не смог ничего возразить. – Значит, вычеркиваем тебя. Идём дальше...       Когда работа была сделана, двое допивали оставший чай, всё ещё сидя на мягком ворсе ковра. Секундная стрелка деревянных часов с тихим тиканьем нарушала тихие голоса, утопая в них. Время близилось к десяти. Младшие отряды уже полчаса как были отправлены на отбой. Их шумные разговоры перестали быть слышны сквозь тонкое окно. – Закупаться мы когда едем? – спросила вожатого Оксана, снимая толстовку, под которой была широкая футболка, явно Арсения. Встречаются? – Через неделю. – А что это значит? – уже совсем расслабленно сказал Шастун. – В поселок поедем, вы с нами. – Для чего? – Бывает, заканчиваются разные штуки по типу мыла для рук, сладости для награждения, а там магазины есть как раз. Дай чашку, пожалуйста. – Ну, на. Там только половина. Я пил из неё, – на этих словах вожатый забрал кружку, держа ее за ободок, а не за ручку. – Спасибо, – он вернул еле тёплый напиток, сделав два больших глотка. – Тут в округе ещё есть интересное? – Нет, только лес, но в нём есть заброшенный дом. – Мы зайдём туда?! – чуть оживился парень. – Нет, запрещено, – вставила Оксана. – Опасно, – пожал плечами Арсений.       Они посидели ещё несколько минут. Работа закончена, все отдохнули, а вожатые даже поспят подольше. Но мысль о том доме всё никак не выходила из головы Антона.       С детства он ходил по разным заброшкам: подземка, больницы, просто разные, в прошлом жилые дома. Высокий рост позволял залезть в любое окно, а колонка и друзья с энергетиками и пачкой сигарет придавали особого шарма, от которого все тяжёлые мысли испарялись.       Шастун должен побывать там.